Везучая Натали

Часть семнадцатая

Он отключился всего на несколько минут: последствия нервного напряжения. На самом деле Ройл выспался днем и чувствовал, что впереди его ждет бессонная ночь.

Проверил еще раз координаты Натали. А потом еще раз. Подумал, что, пожалуй, так можно и с ума сойти, глядя на сиреневую точку на пересечении линий. Она спит и все равно не почувствует его взгляда.

Надо было срочно чем-то занять себя. С какого конца начинать распутывать этот клубок, он пока не представлял. Значит надо отвлечься, подумать о другом. Иногда полезные идеи приходят в голову тогда, когда меньше всего этого ждешь.

«Поеду к Майку», — подумал он.

Майк, его сослуживец, получил военную пенсию в тот же год, что и Ройл. Они вместе служили на борту крейсера, Роланд в отряде Серебряных, Майк в отряде Красных. Вместе участвовали в битве при Ретте. Роланд потерял ногу, но в общем отделался малой кровью. Майк потерял туловище ниже пояса и теперь навечно был прикован к аппарату, который заменял ему внутренние органы. Роланду было тяжело его навещать, не потому, что он чувствовал неловкость перед товарищем за свою куда более счастливую судьбу, а потому что беседы их рано или поздно приводили к одной теме — последней битве. А Ройл не любил ее вспоминать.

Однако, два раза в месяц он обязательно появлялся в маленькой служебной квартире Майка, квартире, которую ему выделило государство, и которую заберет после его смерти. И все же, хоть Ройл не хотел себе в этом признаваться, эти встречи были нужны и ему самому. Просто для того, чтобы не забывать, кем он был.

Инфериор, но не самое дно, ближе к Тандему. Здесь по ночам даже иногда были видны звезды. Ройл знал, что, не смотря на глубокую ночь, Майкл будет рад ему.

Дверь отворилась, когда Роланд наклонился к миниатюрной камере, встроенной в дверь — Майк получил сигнал на экран монитора, разглядел посетителя и со своего пульта отрыл замок.

После рукопожатий и дежурных вопросов о жизни, Роланд привычно уселся в кресло напротив Майка. Тот уже привел установку, поддерживающую в нем жизнь, в вертикальное положение. Ройл разбудил его своим неожиданным визитом.

— Ты сегодня поздно, — Майк мельком взглянул на часы. — Или рано… Что-то случилось?

Роланд хотел сказать: «Ерунда». Ни к чему было волновать друга, который едва ли сможет помочь, но неожиданно для себя сказал:

— Случилось.

Опешил от своей несдержанности, но поздно — сказанного не воротишь.

— Подожди, сейчас приготовлю нам по рюмочке…

Майк довольно резво, несмотря на то, что установка производила впечатление тяжелого и неповоротливого агрегата, скатался на кухню и вернулся с бутылкой из коричневого стекла и двумя крошечными рюмками, зажатыми под мышкой. Роланд посмотрел иронично на эти наперстки.

— Э-э… Дружище. Разговор, пожалуй, для стаканов, не для рюмок.

— Понял, — не растерялся Майк.

Сначала просто молчали, тихо потягивая пойло, которое Майк охарактеризовал как «по вкусу, может, и машинное масло, но мозги на место ставит». Роланд не чувствовал пока, что мозги встают на место, зато с каждой минутой все больше ощущал опустошение.

— Она никогда меня не замечала, — услышал он вдруг свой голос, словно со стороны. — Мне кажется, что она даже не понимала, что я один человек, а не двое, трое…

— Твоя дрянная девчонка? Эта… Как ее… Натали? — сочувственно уточнил Майк. — Это из-за нее ты так расстроен? Чего она опять натворила? Если честно, будь моя воля, я давно бы уже хорошенько всыпал ей ремня. Не доведет до добра ее характерец. И на месте отца я бы задумался!

— Он задумался, — усмехнулся Роланд.

И посмотрев в недоумевающие глаза друга, понял, что теперь деваться некуда — придется рассказывать. Чем больше пустели стаканы, тем ярче и подробнее становился рассказ. Майк не перебивал, только с силой тер иногда переносицу, словно пытался таким образом утрамбовать в голову эти совершенно нереальные события.

— Звучит как бред, да, — согласно кивнул Ройл, он и сам, услышав эту историю от кого-то другого, не поверил бы…

— Роланд, будь это не ты, я бы первый заявил, что рассказ твой — вранье. Но, Ройл, надо признать, врать ты никогда не умел, даже когда очень старался. Однако… Дай мне минуту прийти в себя…

— Да сколько угодно, — буркнул Ройл, но уже стало легче — словно он разделил тяжелую ношу с другом. Осушил одним махом остатки черного напитка — даже в висках заломило, и тут же налил себе снова.

— Что думаешь делать? — спросил Майк, и вдруг без всякого перехода: — Любишь ее, да, старина?

Ройл едва не подавился следующим глотком.

— К чему ты это? Я ее телохранитель, я не мог просто так ее бросить там…

Майк кивал, улыбаясь едва заметно, словно говорил: «Ну да, конечно, верю, верю».

— Да что за глупость… Знаешь, откровенно, любить ее не за что… Все годы, что я проработал на ее отца… Неважно. Она в опасности. Она и другие. Я обещал помочь!

Майк кивал. «Верю, верю, дружище!»

— И знаешь, сложно было ей вырасти нормальным человеком в этой обстановке. Отец ее любил как будто, но любил странно. Избаловал. И к тому же, меня не отпускало ощущение, словно он испытывает постоянное чувство вины перед ней… Ни матери, ни нормальных друзей вокруг, одни подхалимы.

Майк кивал.

— И чего ты хочешь от меня услышать?! — почти взорвался Ройл, но тут же понизил голос. — Я ее поцеловал, да. Не знаю, что на меня нашло… Этого точно не следовало делать.

— М-м-м, — сказал Майк.

Роланд плеснул себе в стакан последние капли, с сожалением поболтал бутылкой — пустая. Хотя это к лучшему, завтра надо иметь ясную голову.

— Все это глупость несусветная. Я безработный телохранитель, без перспектив в жизни. И… Да… Я люблю ее! Без каких бы то ни было логических объяснений.

— Потому что добряк Роланд проникается нежными чувствами к любому несчастному существу, выброшенному за порог. Будь то кошка… Или девушка.

Ройл вскинулся, поднялся, сжимая кулаки.

— Не будь ты калекой, приложил бы сейчас…

— От калеки слышу, — беззлобно откликнулся Майк. — Сядь, не кипеши. Давай лучше подумаем, что делать дальше.

Роланд сел, ему уже было стыдно за свой порыв. К тому же, Майк как всегда прав. Еще бы самому разобраться — настоящая это любовь или только желание защитить ту, чьей жизни угрожает опасность…

— Едва ли в сети найдется что-то полезное, скорее всего информацию обе стороны тщательно скрывают от распространения, но может найдем хоть что-то? — Майк уже бодро стучал по клавиатуре, выдавая запросы один за другим. Сидя дома, он зарабатывал тем, что писал программы, а вся его жизнь сейчас проходила в сети. Он ориентировался здесь отлично и легко мог отыскать все, что скрыто, если это вообще существовало где-то. Роланд смотрел только на его быстрые пальцы, а за строчками, которые появлялись на экране, даже не пытался уследить.

— По «Черной звезде» ничего нет, — сообщил, наконец, Майк.

— Не удивительно… — Роланд все равно почувствовал разочарование, хотя с самого начала знал, что эта затея ни к чему не приведет.

Майк, однако, дела не оставил, продолжил посылать и обрабатывать запросы.

— По Луксору только общеизвестные факты, — сказал он. — Ты уверен, что услышал именно это слово?

— Да, уверен… — на самом деле Ройл был уже ни в чем не уверен.

— Ладно.

Майк продолжил выстукивать дробь на клавиатуре, хотя Роланд не знал, чего он там еще пытается найти — оба пути вели в тупик.

— А вот здесь кое-что интересное… — Майк, прищурившись, вглядывался в экран. Махнул рукой, приглашая Ройла присоединится к нему. — Это известная информация. Гибель «Олимпика» на орбите.

— Та катастрофа, в которой погибла мать Натали? — удивился Роланд. — Да, это всем известно. Но причем здесь это?

— Может быть и не причем. Но! Я подумал, что надо исследовать всю информацию, так или иначе касающуюся прошлого Скандора Флина и Натали. И, похоже, здесь кое-что потерто…

— Потерто? — не понял Роланд, пожалев в этот момент, что выпил так много — мозг отказывался соображать.

— Да. Понимаешь, отец Натали был тогда никем. Никому не известным изобретателем. Все, что касалось его в то время, никого особо не интересовало, а информация о погибших в катастрофе была доступна каждому. Но я заметил следы того, что кое-что в документах изменили уже позже. Думаю, это произошло после того, как Скандор Флин получил достаточную власть и известность, чтобы его личной жизнью начали интересоваться. Здесь указано только то, что среди погибших находилась Евгения Флин — жена Скандора. Но это все, ни фотографии, ни некролога. С одной стороны, понятно — Скандор хотел оградить свою личную жизнь, свою дочь от лишних пересудов и праздного любопытства.

— Но все же подозрительно, — закончил за него Ройл. — Ты сможешь восстановить эти данные?

Майк покачал головой.

— Увы… Но я знаю, где ты сможешь увидеть изначальный вариант документов.

Роланд вместо ответа приподнял бровь — коварное пойло окончательно овладело телом, и язык отказывался слушаться.

— Ты ведь знаешь о правительственном хранилище информации? Вынужденная мера, после того, как стало ясно, что сведениям в сети доверять по большому счету нельзя. Каждый мало-мальски продвинутый пользователь пытался изменить мир под себя — все эти фейковые страницы, лживые новости, отретушированные лица… В итоге создали неприкосновенный и закрытый от всех банк данных, где хранится чистая правда.

— Не знал! — Роланд был действительно удивлен. — Это законно вообще?

— Законно, — Майк наслаждался удивленным лицом друга, радуясь, что сумел его поразить. — Они же сами и приняли закон! Так вот, там, я уверен, хранится полная версия документа. Осталось только до нее добраться…

— Действительно! Всего лишь! — Роланд не мог сдержать сарказм, хотя даже взбодрился ненадолго от таких новостей. — В закрытое правительственное учреждение!

Вскочил было на ноги, но тут же его повело в сторону, спасибо, Майк успел подпереть его, не давай упасть.

— Выспись сначала. Утром решим.

— А ты… чего такой трезвый? — подозрительно спросил Ройл. Он и сам чувствовал, что перестарался с алкоголем, но признать то, что друг, прикованный к аппарату, оказался крепче его, не позволяла какая-то глупая мальчишечья гордость.

Майк сгрузил его обратно в кресло, какие-то секунды на его лице горела довольная улыбка, потом признался:

— Так почки и печень стальные у меня. Хоть один плюс.

Но тут же помрачнел:

— Хотя иногда так надраться охота, а никак…

Ройл сочувственно кивнул, пытаясь сфокусировать взгляд на Майке, но комната кружилась перед глазами.

— Ладно, отложим до утра… — сказал он.

Уснул тут же, в кресле, расположившись поперек, свесив длинные ноги через подлокотник. Сквозь дрему слышал, что Майк продолжает стучать по клавиатуре. Подумал, еще, что надо будет другу подарить виртуальную клаву, сколько можно пальцы ломать об эту древность. Потом удары по клавишам стали казаться стуком дождевых капель, шуршали, убаюкивая…

Ройл очнулся, получив удар по макушке. На какую-то секунду ему показалось, что на него обрушился потолок. Но оказалось, что это Майк, бодрый, словно спал даже дольше Ройла, обрушил ему на затылок пластиковую папку.

Больше книг на сайте — Knigolub.net

— Проснись, дружище. Я все решил!

— Что решил? — спросонья голова была как чумная, но спустя несколько мгновений Роланд все вспомнил. — Неужели достал мне доступ в хранилище?

Майк подвигал бровями, Ройл не понял, кого он пытался изобразить, должно быть, могущественного волшебника.

— Не достал, а сделал! — поправил его Майк. — Ты теперь у нас журналист коммерческого сетевого издания «Факты» и пишешь статью о появлении первых кораблей из силениума. Здесь все твои документы, не подкопаются.

Роланд бегло просмотрел папку, куда вложены были карточка аккредитации с сонным его лицом — когда Майк успел его сфотографировать он не помнил совершенно, какие-то прозрачные листы с вкраплениями тонких схем и флэш-карта с символикой «Фактов». Ройл присвистнул и от души пожал руку своему другу.

— Не уверен в том, что это что-то даст. Но ты просто нереально крут, Майк.

— Я знаю, знаю, — он шутил, но был смущен. — Не забудь потом заехать и рассказать, чем закончится дело.

… Здание, в котором располагалось хранилище информации, напоминало гигантский ограненный драгоценный камень. Солнце сияло на серебренных ребрах, на хрустальных гранях.

Роланд, переодевшийся в свою единственную приличную рубашку и черные брюки, шагнул за порог, держа папку наперевес, словно шит. В бою он не боялся ничего, но сейчас он чувствовал себя глупо, боясь выдать себя любым неосторожным взглядом или движением. Ну какой из него журналист?

Однако, ни система охраны на входе, ни люди на посту охраны, проверив его аккредитацию, ничего не заподозрили. Один из них в странной униформе, похожей на балахон синего цвета, попросил следовать за ним.

Он повел Роланда по коридорам, которые скрещивались и расходились под странными углами, и привел в небольшую светлую комнату, представляющую собой многоугольник неправильной формы. В центе ее стоял пустой стол.

Провожающий отбил пальцами дробь по краю стола, после чего над ним развернулся виртуальный экран, и жестом пригласил Роланда садится.

— Можете приступать к работе. Я загрузил все интересующие вас документы. Думаю, разберетесь, как управиться. Когда закончите, просто проведите ладонью по столу, и я вернусь за вами.

Ройл вставил флэш-карту в гнездо и только после этого поднял глаза на экран. Он нервничал, хотя не хотел признаваться в этом даже себе. Понимал, что едва ли найдет какую-то зацепку. Шансы на это ничтожно малы… И что тогда?

Тогда и будем думать, а пока надо работать.

В распоряжение Роланду предоставили официальный документ, на основании которого была написана статья, опубликованная в сети в день гибели лайнера. Та самая, которую потом «подчистили».

Пробежал глазами по строчкам. На первой странице, пестрившей именами и иконками изображений, которые при нажатии разворачивались в полноценную фотографию, Евгении Флин не оказалось. Она отыскалась на следующей странице. Данных было больше, чем в сети, сообщалось, например, сколько Евгении исполнилось лет на момент гибели — двадцать шесть, указывалось, какое образование она получила, кем были ее родители и муж. Но в общем-то, вся эта информация не представляла никакой ценности. Он нажал на иконку рядом с именем и даже вздрогнул. Натали была очень похожа на мать. Такие же тонкие черты лица, аккуратный, чуть вздернутый нос, та же посадка головы. Ройл смотрел всего несколько секунд, постарался поскорее свернуть изображение. Он не знал почему, но смотреть на погибшую женщину было тяжело. Может быть, потому что он знал ее дочь.

Как Роланд и предполагал, ничего нового обнаружить не удалось. Он какое-то время сидел, глядя перед собой и понимая, что больше нет смысла здесь оставаться.

Ройл последний раз кинул взгляд на документ и увидел еще одного пассажира по фамилии Флин, чье имя стояло рядом с именем Евгении.

«Натали Флин, — напечатано было в строке: Возраст — один год. Отец — Скандор Флин. Мать — Евгения Флин»

Больше никаких сведений. Иконка развернулась в нечеткое изображение маленькой девочки с темными волосами, сидевшей на коленях молодого Скандора Флина. Его как раз узнать можно было легко, он почти не изменился за прошедшие годы.

Время как будто остановилось. Роланд читал и перечитывал единственную строчку, содержащую столь скудные сведения, которые, однако, ставили все с ног на голову.

Читал и перечитывал, пока буквы не начали расплываться перед глазами.