Видение в голубом

Глава 4

Джемма макнула перо в чернильницу и старательно вывела свое имя. Несмотря на неопределенность ее положения, или, скорее, именно по этой причине, ей не следовало пренебрегать любой возможностью показать свою образованность и воспитанность. Ее почерк не должен ничем отличаться от почерка истинной леди.

Письмо отняло уйму времени. Джемма несколько раз переделывала его, пока наконец не добилась желаемого результата. Писчая бумага была дорогой, поэтому она с виноватым видом посмотрела на стопку измаранных листов, немых свидетелей ее неудачных попыток. Однако она сделала все, что в ее силах. Вздохнув, Джемма аккуратно сложила лист бумаги, взяла серебряный тигелек и капнула расплавленным воском на письмо. У нее не было печатки, поэтому она просто оставила воск застывать в форме неправильного пятна. Когда воск затвердел, она встала из-за стола, подошла к камину в гостиной, бросила в огонь все исписанные листы бумаги и отправилась искать лакея.

К счастью, ранее из разговоров с Луизой Джемма узнала о том, что в прошлом году ее новая подруга посещала дом лорда Гейбриела, поэтому Джемма сразу дала лакею необходимый адрес.

Взяв письмо, Смелтерс кивнул:

— Его светлость ваш родственник?

Леди — так было принято — не писали писем незнакомым джентльменам, поэтому вряд ли стоило это отрицать, однако Джемме не хотелось, чтобы слуги судачили на этот счет.

— В общем-то да, — ответила она и дала ему монетку из своих скудных сбережений, надеясь, что этого вполне достаточно. Впрочем, разбираемый любопытством, он вряд ли откажется от ее поручения.

— Я отправлюсь прямо сейчас, мисс, — заверил слуга. Джемма пошла наверх и нашла там Лили, горничную, которая в комнате для гостей распаковывала ее багаж — всего несколько саквояжей.

— Эти платья сильно помяты, мисс, — произнесла горничная. — По-видимому, дома ваша служанка сложила все очень неаккуратно.

Джемма, которая сама складывала свои вещи, поморщилась.

— Несомненно.

— Вообще путешествие всегда плохо сказывается на дамском гардеробе, — добавила Лили, опасаясь, что сказала лишнее. — Не беспокойтесь, я их поглажу. Какое платье вы хотели бы надеть к обеду?

Джемма взглянула на свои платья и с надеждой подумала, что брат, вероятно, не ожидает, что она осмелится часто показываться с ним в обществе. Для частых выходов в свет у нее нет ни соответствующего гардероба, ни средств для его обновления. Не станет же она просить у него деньги при первой встрече! В этом случае он подумает, что она разыскивала его лишь корысти ради.

При мысли об этом у нее запылали щеки. Ведь ей нужна была только семья, которую она надеялась обрести.

Самым лучшим и не очень поношенным было муслиновое платье бледно-зеленого цвета, но его стоило поберечь для первой встречи с братом.

— Думаю, вот это — муслиновое, бледно-желтое с узорами в форме веточек, — сказала Джемма горничной, кивком указав на второе платье.

— Я сделаю все, что следует, мисс, — ответила служанка и, перекинув несколько платьев через руку, вышла.

Огорчившись, что пришлось обратиться за помощью к хозяйским слугам, Джемма надеялась, что Луиза не истолкует это превратно. Но позволительно ли гостье вести себя подобным образом? Этого Джемма не знала. В который раз она пожалела о том, что у нее не было настоящего детства, большой любящей семьи, матери, которая научила бы ее тактично вести себя на людях и в обществе…

Но стоило ли печалиться? Ведь она получила письмо от матери, и очень скоро они увидятся. При одной лишь мысли об этом настроение у Джеммы поднялось.

Джемме захотелось хоть чем-нибудь отплатить Луизе за ее доброту. Она даже подумала спуститься в кухню и предложить свою помощь, но это могло вызвать у слуг недоумение, они могли бы счесть ее странной. Светские леди не помешивают пищу в кастрюлях и не шинкуют овощи на разделочных досках.

Джемма снова спустилась в гостиную и увидела там несколько книг в стеклянном шкафу. Приоткрыла дверцу и оглядела весьма скудную подборку книг: сборник проповедей, латинских стихов, сразу напомнивших ей школьное время, и двухтомник стихов Александра Поупа. Она взяла Поупа и села с намерением развеяться за чтением остроумных эпиграмм. Однако всякий раз, когда до нее доносился шум проезжающего экипажа или мужских голосов на мостовой, приподнимала голову.

Когда Смелтерс вернулся, Джемма сразу закрыла книгу, чувствуя, как у нее быстро забилось сердце в ожидании ответа.

— Вам удалось доставить записку? — спросила она. сдерживая волнение.

— Да, мисс, если позволите мне заметить, у его светлости очень красивый дом. Но открывший мне двери слуга сказал, что пока его светлости нет в городе и он не может сказать с уверенностью, когда его светлость прибудет в Лондон.

Настроение у Джеммы сразу упало.

— Понимаю.

— Я оставил вашу записку, и лакей обещал передать ее его светлости, как только тот приедет.

— Благодарю вас, Смелтерс. — Джемме удалось сохранить самообладание. Но когда лакей удалился, она закрыла лицо ладонями и едва не расплакалась.

Но ведь она ждала более двадцати лет, а уж несколько дней не имеют особого значения?

И все-таки имеют. Джемма принялась ходить взад и вперед по комнате. До тех пор пока брат не вернется в Лондон, она не может искать встречи с ним, чтобы попросить его помочь встретиться с матерью. А больше ей не к кому обратиться.

Тут Джемма вспомнила о лондонском стряпчем, который оплачивал ее содержание в пансионе и посылал ей денежное вспомоществование. Однажды, когда ей было шестнадцать, она написала ему письмо, в котором попросила сообщить хоть что-нибудь о ее родных. Поверенный ответил, как обычно, в присущей ему сухой манере, что Не в силах выполнить ее просьбу.

Знал ли он, или ему было запрещено сообщать об этом?

Надо увидеться с ним лично, решила Джемма.

Он непременно должен ей что-нибудь рассказать! Благодаря их переписке, хотя и ограниченной до невозможности, Джемма знала его адрес. Она поспешила наверх, с Тем чтобы найти шаль и набросить ее на плечи. К счастью, она не переодевалась и на ней все еще было серое дорожное платье.

Смелтерс перехватил ее почти у самого выхода.

— Могу ли я чем-нибудь быть вам полезен, мисс? — Его глаза блестели от любопытства.

— Я намереваюсь посетить своего поверенного в делах, — ответила она, как могла, спокойно. — Его контора расположена возле «Линкольнз инн».

— О, это же неподалеку от собора Святого Павла. Адвокаты и барристеры держат там свои конторы, — сообщил лакей, удивленно приподняв брови. — Простите, мисс, но леди не следует там появляться.

— Мне это просто необходимо, — решительно заявила Джемма. — Это сугубо личное дело.

— Вы можете послать записку и пригласить его прийти к вам, — предложил Смелтерс.

«А что, если мистер Пиви откажется прийти? — подумала Джемма. — Под каким-нибудь предлогом. Нет, мне непременно надо увидеться с ним лично».

— Я должна немедленно встретиться с ним. Смелтерс наконец уступил.

— Тогда я пошлю за наемным экипажем и скажу Лили, чтобы сопровождала вас.

— Не стоит, она слишком занята, — начала было Джемма и осеклась, вспомнив, что леди не ходят одни по Лондону, что это не принято. — Очень хорошо. Но экипаж мне не нужен. Я просто пройдусь пешком.

— Это довольно-таки далеко, мисс, — предупредил Смелтерс.

— Я привыкла ходить пешком, — стояла она на своем, зная, что денег у нее на экипаж нет.

— Как вам угодно.

Поднявшись наверх и позвав горничную, Смелтерс вернулся и объяснил, как найти «Линкольнз инн». Джемма внимательно слушала и запоминала.

— Я так сожалею, что оторвала тебя, Лили, от твоей работы по дому, — сказала горничной Джемма, когда они отправились в дорогу.

— Все в порядке, мисс, — ответила девушка. — Сегодня хороший денек, и немного побыть на улице одно удовольствие. До того как наняться в горничные, я жила в деревне и привыкла ходить пешком, не то что какая-нибудь неженка.

Джемма тоже наслаждалась ходьбой по многолюдным улицам и переулкам, где сновали мужчины и женщины из разных слоев общества, от продавца горячих пирожков и старьевщика с его тележкой до проезжавших в открытых экипажах изящных леди и мужчин на холеных лошадях. Она пыталась не разглядывать все это, чтобы не выглядеть провинциалкой, но ничего не могла с собой поделать. Ничего удивительного в том, что Луиза так стремилась в Лондон.

Среди криков уличных продавцов, грохота карет и повозок, проезжавших по деловой части города, цоканья копыт и пофыркивания ломовых лошадей Джемму охватило радостное возбуждение. Йорк, провинциальный городок, где она несколько раз была вместе со школьными подругами, не шел ни в какое сравнение со столицей.

Скоро они оказались перед шедшими один за другим магазинами с выставленными в витринах платьями и шляпками. Джемма не могла удержаться и чуть-чуть замедлила шаг, чтобы получше разглядеть потрясающее вечернее платье из темно-синего шелка, отделанное широкими оборками из брюссельских кружев.

— Глядите по сторонам, мисс, — тихо заметила Лили. В этот момент мимо них проскочил, слегка посторонившись, юный рассыльный со свертками в руках.

— Простите, мэм, — на ходу бросил мальчик и помчался дальше.

— Благодарю тебя, Лили, — сказала Джемма. Затем она Неохотно отвернулась от столь привлекательных и соблазнительных украшений — увы, они были недосягаемы за стеклянной витриной, а для нее недосягаемы вообще, учитывая содержимое ее кошелька, — и снова устремилась вперед.

Когда девушки уже почти добрались до деловой части города, привлекая к себе внимание мужчин, Джемма не знала, куда идти дальше. Спросить дорогу она боялась, Потому что представители сильного пола бросали в их сторону откровенные взгляды.

Пришлось Джемме послать Лили на ближайший перекресток нанять кеб. По крайней мере никто не будет на них пялиться.

Остаток пути они проделали в кебе, который с грохотом проехал по Флит-стрит прямо на Чансери-лейн. Выйдя из экипажа, Джемма нырнула под арку и очутилась в узком проходе среди тускло освещенных даже днем старинных зданий. Она перевела дух и, набравшись смелости, спросила праздно стоявшего молодого человека, где находится контора мистера Пиви, тот ответил, Джемма нашла нужную дверь и вошла. Лили неотступно следовала за ней.

Внутри на них с изумлением уставился клерк, его стоячий воротничок, пожалуй, был таким же высоким, как и стул, на котором он восседал.

— Меня зовут мисс Смит. С вашего позволения мне хотелось бы увидеть мистера Пиви, — решительно проговорила Джемма. От собственной смелости у нее бешено колотилось сердце. Если мистер Пиви откажется принять ее, ей придется взять приступом его кабинет. Тощий и невзрачный на вид клерк вряд ли был способен оказать ей решительное сопротивление.

Впрочем, подобные меры оказались излишними. Через минуту клерк вернулся и предложил войти в кабинет поверенного.

— Подождите меня тут, Лили, — тихо сказала Джемма и, выпрямив спину, приготовилась увидеть льва.

Или, как знать, просто полосатого кота.

Мистер Пиви сидел за широким столом. Он приподнялся, коротко поклонился и жестом указал на кресло. Присаживаясь, Джемма подумала о том, что адвокат всегда представлялся ей большим и сильным. Но в действительности поверенный оказался таким же худым, как и его клерк, да и ростом ничуть не выше, но, будучи постарше, он выглядел высохшим и сморщенным, как осенний лист. Казалось, стоит кашлянуть, и он свалится. Тщательно повязанный галстук по своему стилю совершенно подходил к его убористому четкому почерку, на темном пиджаке не было заметно ни единой пылинки. Джемма приподняла голову, заметив, как внимательно рассматривает ее адвокат.

— Вот мы и встретились, мистер Пиви.

— Да, действительно, — сказал он без особого удовольствия. — Какой сюрприз. Я не знал, что вы покинули Йоркшир.

— Я недавно приехала в Лондон, — призналась Джемма и остановилась, не зная, с чего начать. Однако пауза затянулась, и поверенный первым прервал молчание.

— Чем могу вам помочь, мисс Смит? — осторожно спросил мистер Пиви.

— Письмо, которое вы послали, когда мне исполнился двадцать один год…

— Я больше не располагаю никакими сведениями по этому вопросу, — прервал он Джемму. — Ведь я объяснил вам это в сопроводительной записке.

— Само собой разумеется, что я здесь не по поводу этого письма, — обратилась к нему Джемма. — Но мне было бы очень приятно узнать имя моей матери. Как только мой брат приедет в город, я надеюсь устроить с его помощью встречу с матерью, ибо она пригласила меня приехать.

Мистер Пиви удивленно округлил глаза. Джемма почувствовала, как у нее сжалось сердце. Неужели он действительно не знает обстоятельств ее рождения?

— Что касается источника моего содержания… На этот раз глаза у мистера Пиви сузились.

— Мисс Смит, мы уже обсуждали этот вопрос…

— Но без особого успеха. — Она прервала его, гнев прибавил ей смелости. Она не позволит водить себя за нос.

Мистер Пиви сжал и без того тонкие губы.

— Мне не позволено открыть вам источник вашего дохода, мисс Смит. Я удивляюсь вашей настойчивости. Вы должны быть благодарны за то, что родительская ответственность не была объявлена недействительной, как это часто случается в подобных случаях.

— Ага. Итак, мое содержание поступает от одного из родителей? Деньги приходят от моей матери, не так ли?

Мистер Пиви выглядел явно обеспокоенным. Она поймала его на слове, он слишком много сказал, подумала Джемма.

— Я этого не говорил.

Нет, она не считала свое предположение правильным. Он так удивился, когда она упомянула о маме. Джемма прикусила губу.

— Тогда мой отец. Пиви отвел глаза.

— Я этого не говорил, — повторил он, перебирая бумаги на столе.

— Нет, не говорили.

Если даже этот высохший маленький человечек не собирался открывать ей имя отца, то это прозвучало как настоящий ответ, подумала Джемма, и сердце у нее от волнения заколотилось еще быстрее.

— Что же в таком случае вы имели в виду? Вы считаете меня незаконнорожденной?

Адвокат едва ли не с мольбой посмотрел на нее:

— С вашего позволения, мисс Смит, с женщиной такую тему не обсуждают.

— Для меня, мистер Пиви, нет более подходящей темы для обсуждения, чем моя семья. Вам достоверно известно, что я родилась, не имея законного свидетельства о рождении в браке? — Джемма наклонилась вперед, пытаясь поймать взгляд адвоката, но он не поднимал глаз. Ей показалось, что он слегка покраснел.

— Нет. Я не задаю лишних вопросов, касающихся личных дел моих клиентов. Но…

— Но вы предполагаете, что это единственная причина, почему ребенок был отослан родителями. — Джемма закончила за поверенного его мысль и готова была его возненавидеть. Сама она не могла придумать какой-нибудь иной причины, хотя на протяжении многих лет не раз пыталась найти другое объяснение положению, в котором оказалась.

— Но факт остается фактом я, как поверенный, связан определенными обязательствами. Я не могу нарушить данное слово. Я поклялся, что сведения частного характера останутся конфиденциальными, и никогда не раскрою их. Не только потому, что это погубит мою профессиональную репутацию, подобное нарушение вообще ставит под сомнение мою порядочность и честность.

Хотя Джемме по-прежнему хотелось схватить поверенного за костлявую шею и трясти до тех пор, пока с его губ не начнут слетать столь тщательно скрываемые им факты, она не могла не отдать должного его твердости. Мистер Пиви наконец-то поднял голову и посмотрел на нее.

Джемма сделала последнюю попытку:

— Надеюсь, вы понимаете, насколько это важно для меня?

Выражение его лица, возможно, чуть-чуть смягчилось, но не успел мистер Пиви раскрыть рот, как она поняла, что он остался непреклонен.

— Ваши чувства вполне естественны. Но я не могу оказать вам такую услугу.

Глаза у Джеммы наполнились слезами, но она быстро-быстро заморгала, чтобы не выказать слабости перед этим бездушным человеком.

Мистер Пиви тихо вздохнул.

— Вам следует утешить себя мыслью, что ваш неизвестный покровитель продолжает оказывать вам денежную поддержку, и таким образом вы и в дальнейшем можете рассчитывать на его благосклонное к вам расположение. Когда я подыскивал для вас школу-пансион, чтобы взять вас из детского приюта, поверьте, было совсем не просто найти хороший пансион, где решились бы взять такого маленького ребенка. Смею вас заверить, мне было строго наказано — это должно остаться между нами, — чтобы вам были обеспечены все удобства и доброжелательное отношение.

— Вам известно о детском приюте? — Джемма взглянула с удивлением на адвоката, затем встряхнула головой, приходя в себя. Конечно, он должен был знать. Кто-то ведь устроил ее в пансион: у нее остались только смутные воспоминания о том, как, ничего не говоря, ее взяли из той жуткой дыры, называвшейся приютом, и отвезли в Йоркшир, это утомительное путешествие показалось ей почти бесконечным. Разве Джемма могла тогда знать, что ее новое пристанище станет таким же отвратительным, чуждым и холодным, как и то, которое она только что покинула. Но в ту пору она, как и любой ребенок, жила мечтами и надеждами.

— Где этот приют? Как он называется? Мистер Пиви удивленно посмотрел на нее:

— Вы ведь там жили. Неужели не помните?

— Мне было всего шесть лет, мистер Пиви. Впрочем, кое-какие воспоминания у меня сохранились — лучше бы их вычеркнуть из памяти. Помню, что это было большое здание, мрачное и унылое. — Джемма поежилась. Разве можно было забыть лица работавших там надзирательниц? Но она не собиралась рассказывать ему об этом.

Джемма заметила, как мистер Пиви что-то обдумывает, словно следуя за ходом ее собственных мыслей, которые вихрем кружились у нее в голове. Она, может быть, • сама найдет нужные ей сведения о приюте, но вряд ли это можно будет поставить в вину мистеру Пиви.

— Так или иначе, но со временем я найду этот приют, — прибавила она, тем самым надеясь подтолкнуть его к действиям. — Однако вы по крайней мере могли бы сэкономить мне время при его розыске.

Поверенный, кажется, решился. Он положил перед собой листок бумаги и окунул ручку в чернильницу.

Затаив дыхание, Джемма наблюдала за тем, как он написал несколько строк, затем промокнул чернила и пододвинул к ней бумагу.

— Вот. Больше я ничего не могу вам сообщить. Джемма быстро схватила листок — как бы мистер Пиви не передумал.

— Благодарю вас.

Она повернулась и направилась к выходу, но ее остановил его невыразительный сухой голос:

— Вы оставили школу, мисс Смит? Куда мне следует посылать ваше следующее трехмесячное денежное содержание?

О! Итак, деньги приходить не перестанут? Она совсем забыла о них. За три месяца она искренне надеялась найти свою мать, обрести дом и родных, но, несмотря на это, мысль о том, что у нее есть источник денег, к помощи которого можно прибегнуть, была утешительной.

— Не знаю. Сейчас я остановилась у подруги, весьма респектабельной леди. Впрочем, до того, как придет мое очередное трехмесячное содержание, я дам вам знать, где живу, — сказала Джемма. Она сделала несколько шагов к двери, взялась за ручку и, чуть помедлив, оглянулась. — Благодарю вас, мистер Пиви, за вашу заботу, проявленную при выборе моего пансиона. Мне было там хорошо.

У Джеммы запершило от слез в горле, но, не подав виду, она повернулась и тихо прикрыла за собой двери.

В прихожей ее ждали Лили и клерк, который все так же сидел на своем высоком стуле, как на насесте, и, не скрывая любопытства, оглядел ее.

Джемма кивнула девушке, и они вышли; им вообще хотелось как можно быстрее выбраться из замкнутого пространства квартала «Судебных иннов», чтобы поскорее очутиться в просторной западной части города. На обратном пути Джемма ни разу не сбилась с дороги — более того, ей даже понравилось идти пешком, потому что это дало ей возможность кое-что обдумать.

Перед тем как аккуратно спрятать записку в ридикюль, она несколько раз перечитала ее. Пора ей что-то предпринять и перестать изнывать от невыносимого чувства неопределенности, ожидая приезда своего брата в Лондон, иначе она потеряет над собой контроль. Для начала ей следует поехать в приют, который, если верить адресу, указанному в записке, расположен неподалеку от Лондона. Но при одной мысли об этом ее охватила дрожь. И все же она должна узнать, какие сведения о ее прошлом скрываются в приютских стенах.

Добравшись до дома, снятого ее подругой, Джемма увидела, что хозяйка вместе со своей компаньонкой уже вернулись. Вымыв руки и лицо, Джемма надела платье, которое погладила Лили. Луиза тоже сменила платье, даже мисс Поумшак переоделась в простое платье из серого шелка. Немного погодя они одновременно вошли втроем в столовую. Как только женщины сели за стол, Луиза принялась с восторгом описывать украшения и отделку недавно заказанных ею платьев.

Джемма попыталась выказать интерес к перечисляемым Луизой дамским шляпам, вызвавшим восхищение подруги, но мысленно то и дело возвращалась к поездке, которую намеревалась совершить. Ее мучила тревога: что ожидает ее в конце поездки? Она ничего не рассказала о том, что делала сегодня, ей не хотелось говорить о своей двойной неудаче. Кроме того, Джемма настолько привыкла скрывать свое туманное прошлое, что ей нелегко было отказаться от этой привычки.

— И последнее платье, очень красивое, бледно-желтого цвета, отделанное белыми оборками, столь же радостное и веселое, как солнечное утро, — закончила Луиза. — Очень похоже на платье с веточками, что на тебе, но чуть-чуть темнее.

— Уверена, что оно очень подойдет к твоим волосам, — ответила Джемма, откусив кусочек пирога.

Луиза кивнула:

— И я так думаю. Ах да. Еще я видела темно-синий отрез, в тон твоим глазам. Если ты решишь заказать себе новое платье, это то, что нужно.

— Нет! — мотнула головой Джемма, слишком резко для леди.

Луиза удивленно посмотрела на нее:

— Но почему? Ты ведь не видела отрез.

— Просто я… я не ношу синий цвет, — объяснила Джемма. — Это долгая история. Он мне не нравится.

— Дело вкуса, — согласилась Луиза, приподняв брови от удивления, настолько горячо Джемма произнесла эти слова. Но затем Луиза, по-видимому, утратила всякий интерес к платьям и шляпкам. На лице у нее появилось мечтательное выражение, и она опустила ложку на тарелку с бланманже. — В магазине я встретилась с одним мужчиной…

Радуясь, что ей ничего больше не надо объяснять, Джемма спросила:

— В самом деле? Какое-то важное лицо? Луиза покраснела.

— О нет. Просто лейтенант Макгрегор. Зато он само обаяние. — В глазах Луизы появилось мечтательное выражение.

Конец обеда прошел в вежливом молчании. Джемма вспомнила, какой шум стоял в пансионе мисс Мейшем во время трапезы, и порадовалась воцарившейся тишине. Ее не покидало чувство благодарности к Луизе за ее доброту.

Джемма постарается не остаться в долгу перед своей новой подругой, а пока будет делать все, что в ее силах, чтобы Луиза не пожалела о своем гостеприимстве.

Когда Луиза встала из-за стола, Джемма и мисс Поумшак последовали ее примеру, они все вместе направились в гостиную, где проболтали до тех пор, пока не пришла пора ложиться спать. Хотя спальня Джеммы была уютной, а кровать — удобной, она долго не могла уснуть.

К своей досаде, Джемма проспала. Проснувшись, она увидела непривычный для себя розовый полог кровати и сразу заметила, что на занавесках уже играет яркий солнечный свет. Напрягшись, она вспомнила все, что с ней было, и подумала о намеченной поездке. Волнение и предчувствие опасности охватили девушку. Она раздвинула полог и поднялась с постели. Быстро умылась и оделась — застегнуть платье ей помогла вовремя подоспевшая на помощь Лили.

— Твоя хозяйка проснулась?

— Мисс Луиза уже внизу, — сообщила служанка. — Завтрак накрыт в столовой.

Джемма поспешила вниз. Войдя в столовую, она нашла обеих женщин за столом. Почту уже принесли, и Луиза читала какую-то записку.

— Это от моего жениха, — объяснила она, обратившись к почтительно стоявшему позади лакею. — Смелтерс, передайте кухарке, что сэр Лукас будет сегодня обедать вместе с нами. Он также сообщил, что правое переднее колесо моего экипажа слегка вихляет и им должен заняться колесных дел мастер. Вы знаете, к кому обратиться?

— Разумеется, мисс, — заверил ее лакей. — Я тотчас же приведу мистера Титмуса.

Во время разговора мисс Поумшак с аппетитом съела кусок баранины, тогда как Джемма с трудом проглотила небольшой ломтик хлебца. После завтрака Луиза заявила, что снова отправляется в поход по магазинам.

Джемма снова отказалась. Когда Луиза и мисс Поумшак ушли из дому, а Смелтерс отправился на поиски колесных дел мастера, Джемма незаметно выскользнула через парадный вход. Сегодня ей не были нужны свидетели. Хватит с нее и того, что горничная знает и о ее скудных средствах, и о небогатом гардеробе. Джемме совсем не хотелось, чтобы Лили увидела жалкое заведение, в котором прошла часть детства Джеммы.

Она взяла кеб и велела кучеру ехать в деревушку в нескольких милях от Лондона. Услышав о стоимости проезда, Джемма поморщилась, однако отправилась в путь — иного выхода не было.

Расстояние, конечно, было намного длиннее, чем вчера, но так как Джемма ехала, то и дело замирая от страха, путь показался ей коротким. Всякий раз, когда кеб встряхивало на ухабе, она хваталась за край грязного сиденья и наблюдала, как скрывается за горизонтом город. Они ехали через луга и поля, на которых паслись коровы, затем кеб медленно вполз на вершину низкого холма, и неожиданно Джемма вспомнила эту последнюю милю, этот подъем и увидела здание приюта. Ей почудилось, будто она вернулась в прошлое, и ее сердце болезненно сжалось. Кеб подъехал к дому и остановился, лошадь рыла копытом землю, позвякивая упряжью, Джемма глубоко вздохнула и, сделав усилие, спустилась вниз, но воспоминания не оставляли ее. Очутившись на земле, она отдала несколько монеток угрюмому кучеру, затем огляделась по сторонам.

Прямо перед ней находился большой обшарпанный дом. Оконные стекла были в грязных потеках; цепляясь за стену, рос чахлый плющ. Некоторые листья побурели, и, казалось, волокнистые ветви хватались за стену здания. Теперь здание не поражало своим видом так, как поразило некогда пятилетнюю напуганную девочку, когда ее привезли сюда и оставили в лапах поджидавших ее женщин.

Интересно, работает ли еще здесь прежняя хозяйка? С тех пор минуло больше двенадцати лет. Возможно, хозяйка сменилась и окажет Джемме теплый прием.

Как бы то ни было, но она теперь не ребенок, успокаивала себя Джемма, и нечего дрожать от страха.

— Подождите меня. Долго я там не пробуду, — попросила она кучера. Тот насупился, он уже взял вожжи и осматривал пустынную дорогу.

Джемме до боли хотелось поскорее вернуться в лондонский дом Луизы, где она чувствовала себя в безопасности. Но здесь, вероятно, можно было кое-что узнать, поэтому, преодолевая страх, Джемма направилась к деревянным дверям с облупившейся краской.

Джемма схватила дверной молоток и ударила им — резко и сильно, чтобы скрыть свою робость.

Немного подождав, она так ничего и не услышала. Неужели в доме никого не было? Нет, это невозможно. Она сделает так, чтобы ее заметили. Не для того она проделала столь длинный и тяжелый путь, чтобы все ее переживания и мучения оказались напрасными.

И она снова стукнула молотком.

Наконец Джемма услышала слабый глухой шорох, вслед за которым дверь со скрипом отворилась. В первый момент, кроме пустой прихожей, Джемма никого не увидела, но когда она опустила взгляд пониже, то заметила подсматривающую из-за дверей маленькую девочку.

— Сегодня никого не принимают, — ровным монотонным голосом проговорила девочка словно выученную наизусть фразу.

— Я хотела бы увидеться с хозяйкой. У меня к ней важное дело. Миссис Крэгмор все еще работает здесь? Сунув большой палец в рот, девочка кивнула. Разглядывая девочку, ее взлохмаченные грязные волосы, вылинявшее платье непонятной расцветки и фартук хорошо знакомого Джемме бледно-синего цвета, Джемма сокрушенно вздохнула и пожалела, что ничего не взяла с собой. В прихожей все также воняло кислым запахом тушеной капусты и наполовину сгнившей картошки. Капуста и картошка, да еще утром на завтрак жиденькая каша — вот из чего в основном состояла еда воспитанниц приюта, вот что ела Джемма на протяжении своего полуторагодичного пребывания в этих стенах. Ей припомнилось, как перед едой они все стояли вокруг длинных столов и хором кричали: «Спасибо вам, миссис Крэгмор». Еще она помнила ощущение вечного голода и резей в желудке и снова пожалела, что не догадалась принести хотя бы кусочек сахара и угостить им стоящего перед ней ребенка.

— Вам лучше уйти, — прошептала девочка. — Здесь нет ничего для такой леди, как вы. Может, вы хотите нанять судомойку? Мисс, я с радостью буду у вас работать.

Джемма нагнулась и погладила ее по щеке.

— Я сама была такой же, как ты, — сказала она, и голос дрогнул. — Знаешь, ты ведь можешь стать кем-то больше, чем судомойкой.

Малютка в недоумении смотрела на нее. До слуха Джеммы донеслись чьи-то твердые шаги, и она выпрямилась. В глазах девочки снова появился страх, и она оглянулась.

— Кто там, Полли? — Услышав гнусавый голос, Джемма почувствовала, что у нее пересохло во рту. Вошедшая женщина оказалась очень худой. — Если это мясник, то скажи ему… — Тут она запнулась, увидев Джемму. — Да, мадам? Меня зовут мисс Бушнард. Чем могу вам помочь? — вежливо спросила женщина, хотя во взгляде у нее сквозило подозрение. Она сделала девочке знак уйти, и та, бегом устремившись по лестнице, исчезла.

Работала ли здесь мисс Бушнард, когда Джемма находилась в приюте? Никакой уверенности. Джемме казалось, что женщина сейчас прикажет ей идти чистить кастрюли. Ей было не по себе, она никак не могла успокоиться.

Видимо, мисс Бушнард не знала ее. Отчужденное, замкнутое выражение застыло на ее худом лице.

— Вы ищете служанку, мисс?

— О нет. Не теперь. Я пришла кое-что разузнать, — проговорила Джемма. — Мне хотелось бы уточнить кое-какие подробности насчет одной маленькой девочки, отданной сюда на воспитание шестнадцать лет тому назад.

Глаза женщины сузились.

— Сожалею, но у нас нет никаких записей, относящихся к тому времени.

Джемма с явным недоверием посмотрела на нее:

— Но ведь приют существует гораздо дольше, чем… Мисс Бушнард покачала головой:

— У нас два года тому назад случился пожар. Все старые записи, в том числе относящиеся к тому времени, сгорели. Сожалею, но ничем не могу вам помочь.

Джемма на миг замялась, не зная, как опровергнуть то, что говорила мисс Бушнард. Все прозвучало как-то уж слишком гладко и к тому же банально — Джемма не поверила ни единому слову этой женщины. Пожар? Но здесь, в передней, ничего не изменилось.

— Прошу меня извинить, — произнесла мисс Бушнард. — У меня под присмотром так много детей, что совсем нет времени для праздных разговоров.

Джемма вовремя удержалась, чтобы не наговорить лишнего, поскольку хорошо помнила, что значило «под присмотром». Подбадривать детей, иногда даже палкой, если они засыпали с чистящими щетками в руках.

Не успев придумать подобающего ответа, Джемма обнаружила, что ее уже выставили за порог и с глухим стуком закрыли за ней дверь.

Это ложь! Явная ложь! Джемма осмотрела фасад здания и не обнаружила ни малейших следов пожара, никаких признаков недавнего ремонта — никто не красил эти мрачные обшарпанные стены. Внутри не пахло дымом и гарью. Пожар, хм… Просто здесь не хотят, чтобы кто-то видел старые записи. Но почему?

Джемма неохотно взобралась в кеб, кучер причмокнул, хлестнул лошадь вожжами и, развернув экипаж, отправился в обратный путь. Кеб катился по дороге, а у Джеммы от слез перехватило горло. Хозяйка обязательно должна была знать хоть что-то о ее прошлом перед тем, как Джемма попала в приют. Ведь кто-то привез ее сюда, возможно, этим некто был сам поверенный, который потом снова взял ее отсюда? К сожалению, Джемма ничего не помнила. Встречалась ли с ней мать, пока она находилась здесь? Или ее навещал неведомый ей отец, или по крайней мере он оплачивал ее пребывание? Если так, то в приютском бухгалтерском гроссбухе могли, нет, должны были сохраниться записи, из которых можно было узнать ее настоящее имя, где она жила, одним словом, получить сведения, с помощью которых она могла найти своих родителей.

— Остановитесь! — крикнула Джемма кучеру. В этом месте дорога скрывалась за небольшой рощей, поэтому их нельзя было увидеть из окон приюта. — Я выйду.

— Вы что, собираетесь идти в город пешком? — удивился кучер.

— Нет. Подождите меня несколько минут, — попросила Джемма, не обращая внимания на его недовольный вид. — Я… я там кое-что забыла.

Ею двигала надежда. Торопливо шагая по узкой тропинке, Джемма знала, что ведет себя крайне неразумно. Вероятно, на днях лорд Гейбриел прибудет в Лондон и поможет ей встретиться с мамой.

Брат не знал, с каким нетерпением она ждет его приезда. А что, если он появится в городе через неделю, а то и через месяц? Если что-то помешает ему приехать в Лондон на сезон? Если он не питает к ней никаких родственных чувств и знать ее не желает?

Она не может и дальше пребывать в неизвестности. Ее вдруг охватило предчувствие, что все нужные ей сведения находятся где-то здесь, в этом мрачном здании.

Нет, им не удастся так легко отделаться от нее. Она не испуганный ребенок, какой была когда-то. Что скрывает хозяйка приюта? Или она тоже поклялась хранить тайну, как и мистер Пиви?

Надо еще раз попытаться. Она все сделает сама. Она хорошо помнит расположение внутренних помещений. Она скребла и чистила дубовые полы во всех комнатах на первых двух этажах. Знала, что нужный ей кабинет находится в глубине дома, в нем миссис Крэгмор хранила все свои бухгалтерские книги. Для маленькой девочки они не представляли никакого интереса, но для взрослой Джеммы тайное содержание этих бумаг приобрело важное значение. Внутри одного из гроссбухов могло быть записано ее имя, и как знать, не поможет ли это установить имена ее родителей?

Прячась за деревьями, Джемма подкралась к дому сзади, где несколько тощих кур, очень походивших на приютских детей, что-то клевали в чахлой траве. Солнце давно перевалило за полдень, тени стали намного длиннее. Джемма огляделась, вокруг не было ни души.

Вдруг до ее слуха донесся глухой удар колокола изнутри дома, она даже подскочила. Но потом вспомнила, что это сигнал к раннему обеду, основному приему пищи в течение дня. По давнему приютскому опыту Джемма знала, что по звуку колокола все в приюте — и служебный персонал, и дети — собирались на обед в мрачной столовой внизу, в полуподвальном помещении.

Ей повезло! Она проворно подбежала к черному ходу и повернула ручку замка, не зная, хватит ли у нее сил сломать его.

К ее удивлению, ручка легко поддалась. Кто-то оказался рассеянным, подумала Джемма. В то время, когда она жила здесь, двери всегда запирались — последнее средство для того, чтобы удержать от побега из приюта какую-нибудь обозленную и отчаявшуюся обитательницу.

Но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Преодолев страх, Джемма тихо открыла дверь, вглядываясь в тускло освещенную прихожую, перешагнула через порог.

Но тут кто-то сильной рукой зажал ей рот.