Видение в голубом

Глава 6

Джемма проснулась рано. Слегка приоткрыв глаза, она посмотрела на пробивавшийся сквозь занавески бледный свет и первым делом подумала о том, что сегодня придет капитан Фаллон, — во всяком случае, она молилась, чтобы он пришел и принес приютские гроссбухи, то есть сдержал данное им обещание. Если бы в этих книгах удалось найти нужные ей сведения, ее жизнь изменилась бы, она могла бы рассчитывать на более выгодную партию, занимая определенное положение в обществе. К тому же, узнав о своем прошлом, она будет готова к встрече с лордом Гейбриелом.

Когда Лили принесла утренний чай, Джемма села в кровати и, потягивая чай маленькими глотками, стала размышлять. Если капитан не придет, ей придется обегать весь Лондон, чтобы найти его. Но она тут же напомнила себе, что он дал ей слово, и ей оставалось лишь надеяться, что он его сдержит.

В спальню снова зашла Лили, она принесла кувшин с теплой водой. Джемма встала, умылась и оделась. Ее платье из розового муслина слегка помялось, но Лили тщательно погладила его, и платье стало смотреться вполне прилично.

За завтраком они с Луизой все спокойно обсудили.

— Как ты думаешь, он придет? Тогда я пойду по магазинам не утром, а попозже. Я останусь и буду играть роль твоей наперсницы, — настаивала Луиза. — Не стоит оставлять тебя наедине с твоим гостем, пусть даже он джентльмен.

— Но кругом будут слуги, — возразила Джемма. — К тому же я опасаюсь, что наша беседа не будет столь откровенной и непринужденной, если помимо нас в комнате будет находиться кто-либо еще. Нам ведь надо объясниться прямо и начистоту. — Иначе придется придумывать, для чего ей понадобились бухгалтерские книги. — Нет, будет лучше, если вы вместе с мисс Поумшак отправитесь, как и собирались, по магазинам.

Луиза откусила кусочек пирожного и вздохнула.

— Полагаю, ты можешь попросить Лили посидеть рядом с тобой. — И тихо добавила: — Мне бы не хотелось, чтобы ты скомпрометировала себя, поддавшись его мужскому обаянию.

— Я никогда не… — Туту Джеммы промелькнула мысль, а не покраснела ли она. Ведь она скакала вместе с капитаном Фаллоном, находясь в очень тесной близости. Она взглянула на свою покровительницу и заметила, как недоверчиво поблескивают глаза Луизы. — Ты шутница, — прошептала Джемма, чтобы ее не расслышал стоящий возле буфета лакей. — Поосторожнее. Я поделюсь с сэром Лукасом тем, как ты легко принимаешь знаки внимания от постороннего, хотя и привлекательного мужчины, встреченного тобой в шляпном магазине.

— Ты не посмеешь! — негодующе вскрикнула Луиза.

— Конечно, не посмею, — согласилась Джемма, кладя в рот кусочек сосиски и сладко улыбаясь при этом.

Луиза пожала плечами:

— Ладно. Не буду тебя дразнить. Но если он придет, надеюсь, ты во всех подробностях расскажешь мне о его визите.

— Ну конечно, — согласилась Джемма, держа при себе свои мысли.

После этого Луиза вместе с мисс Поумшак отправились в поход по магазинам, в то время как Джемма удалилась в гостиную; она расхаживала взад и вперед по комнате, бросая взгляды то на каминные часы, то в окно, выходящее на улицу.

Придет ли он?

К счастью, часы еще не пробили десять, как раздался энергичный стук во входные двери. Сердце у нее бешено забилось, и через считанные минуты лакей объявил:

— Капитан Фаллон желает видеть вас, мисс Смит. Капитан вошел, неся аккуратно перевязанный пакет.

Джемма вежливо присела в ответ на его поклон и молча указала на кресло.

— Благодарю вас за то, что пришли, — произнесла она, эти простые слова любезности, казалось, шли у нее от всего сердца.

Он развернул громоздкий пакет, и перед глазами Джеммы оказалась целая стопка бухгалтерских книг. Однако выражение его лица было невеселым.

— Вчера я просидел до глубокой ночи, но не обнаружил ничего такого, что представляло бы для меня интерес.

Его разочарование было настолько сильным, что Джеммой овладело беспокойство.

— Никакого списка учащихся?

— Список есть. Но там указаны одни лишь имена девочек, время поступления в приют и время ухода из него. Никаких сведений, куда их дальше отправляют, — мрачно произнес он.

— Или откуда попала туда девочка, — в раздумье произнесла Джемма, и ее охватило отчаяние.

Фаллон взял одну из потрепанных книг и раскрыл. Джемма с недоумением смотрела, как он листает страницы.

— Кого вы там ищете? — спросила она, пробегая глазами по именам.

— Свою сестру, — ответил он.

— Как… — Джемма заметила выражение страдания, промелькнувшее у него на лице. — О, простите меня. Мне не следовало задавать вам подобный, сугубо личный вопрос.

Он отвернулся, подошел к камину, положил руку на часы и долго смотрел на огонь. Потом наконец заговорил:

— Я служил во флоте, понимаете? Моя мать была вдовой с весьма скудными средствами. У нас не было ни земли, ни поместья. По иронии судьбы это послужило причиной, почему я пошел служить во флот. У меня не было средств, чтобы откупиться от армии, но на море была возможность получать призы или деньги за захваченные вражеские корабли. Эти деньги помогли бы мне обеспечить мое будущее, а также содержать, как подобает, мать и сестру. Один из наших родственников помог мне получить место в королевской военно-морской академии в Портсмуте. Я начал плавать на кораблях, будучи совсем еще незрелым юнцом. Фортуна мне благоволила, со временем я получил повышение по службе.

Она подозревала, что здесь было нечто большее, чем одно лишь благоволение фортуны, возвысившее его до звания капитана, но не стала прерывать его рассказ. Он был как натянутая струна, Джемма понимала, как тяжело ему говорить об этом.

— Я регулярно высылал деньги поверенному по имени Темминг. Именно ему я поручил вести дела моей семьи, с тем чтобы он передавал им посылаемые мной деньги. Но когда сестра перестала мне писать — моя мать больна, руки ее не слушаются, она даже пишет с трудом, — я забеспокоился. Однако Темминг уверил меня, что все в порядке, что моя сестра, несомненно, слишком усердно занимается в школе, и поэтому у нее нет времени на переписку. Меня огорчило, что Кларисса, повзрослев, так быстро забыла меня. Но я успокаивал себя мыслью, что почта часто задерживается, что письма доставляются нерегулярно, в особенности тем, кто находится в море.

В камине треснул уголек, и Фаллон замолк. Джемма затаила дыхание, словно предугадав те печальные известия, о которых он заговорил после минутного молчания.

— Все так и шло до тех пор, пока я не получил сильно запоздавшее письмо от одного из наших соседей с соболезнованиями в связи со смертью моей матери, только тогда я почувствовал что-то неладное. Но в тот момент я находился за сотни миль от дома. Прошло несколько месяцев, пока я не освободился от своих воинских обязанностей, выйдя в отставку. Вернувшись домой, я узнал, что наш дом пустили с молотка, мать лежит в могиле на местном кладбище, — тут он хрипло откашлялся, — а сестра исчезла.

— О, это ужасно, — прошептала Джемма. — И вы полагаете, что ее отправили в приют.

Фаллон глубоко вздохнул.

— Порасспросив в округе местных жителей и мало что поняв, я возвратился в Лондон и бросился искать своего поверенного Темминга. Но должно быть, его предупредили. Адрес, по которому я столько лет отправлял письма, то есть дом, уже не существует. И никто не мог мне указать местонахождение Темминга.

Он повернулся. Увидев выражение, запечатлевшееся на его лице, Джемма вздрогнула, она испугалась за того человека, пусть и негодяя, если бы он попал в руки к капитану Фаллону.

— Я обыскал брошенную им контору и обнаружил письмо от хозяйки воспитательного дома, это письмо навело меня на мысль о связи между этими людьми. Итак, я тут же направился в приют, но миссис Крэгмор отказалась что-либо сообщить мне. Она даже не призналась, что моя сестра находилась в приюте. Что правда, то правда, Клариссы там нет. Я заставил их показать мне всех девочек, находившихся там.

— Итак, вы вернулись обратно. — Джемму взволновали его страдания, да и судьба его сестры не была ей безразлична, однако нить беседы она не потеряла. — Именно тогда мы и повстречались.

— Прошу извинить меня за то, что напугал вас. Их взгляды встретились.

— Я сначала принял вас за учительницу или помощницу хозяйки приюта, и мне не хотелось, чтобы мое появление вызвало тревогу.

Джемма закивала.

— Вы меня сильно напугали, — призналась она. — Но, учитывая ваше крайне отчаянное положение, я прощаю вас.

— А вы в самом деле там воспитывались? — Он вернулся и сел в кресло напротив нее. — Вы так отзывались о хозяйке, что сразу завоевали мое расположение. Вам не известно, при каких условиях девочек более старшего возраста выпускают из приюта? .

Джемма задумалась, но потом покачала головой. Она заметила выражение отчаяния у него на лице.

— Простите меня. Но мне было всего пять лет, когда я попала туда после смерти моего опекуна, а спустя немногим более года меня оттуда взяли, но на каком основании, я не знаю.

— Куда вас отвезли?

— В частный пансион для девушек, где условия намного лучше. Там я даже получила приличное образование.

— Ради чего тогда вы вернулись в приют? — спросил Фаллон. — Трудно представить, что у вас возникло желание посетить его снова.

Джемма пожала плечами:

— Конечно, нет. Подобно вам, мне хотелось кое-что узнать, а воспитатели приюта не желали предоставить мне ни каких сведений.

Она помедлила. Фаллон был с ней откровенен, и ей следовало ответить ему тем же.

— Вы понимаете, я полагаюсь на ваше доверие.

— Конечно.

— Мне не известно, кто мои родители, капитан Фаллон. Однако после того как меня забрали из приюта, кто-то оплачивал мое пребывание в частном пансионе.

Теперь пришла очередь Джеммы избегать его вопрошающего взгляда.

— Я полагала, что хозяйке хоть что-то известно о моем происхождении. Вот почему я искала эти гроссбухи — надеялась найти в них сведения частного характера.

Джемма быстро подняла на него глаза, ей почудилось, что выражение его лица смягчилось.

— Тогда примите мои сожаления, — произнес Фаллон.

Джемма вздохнула:

— Я огорчена, но ведь моей жизни не грозит какая-нибудь неминуемая беда, которая, как вы опасаетесь, нависла над вашей сестрой.

— Я буду продолжать поиски. Если потребуется, вытрясу из хозяйки все нужные мне сведения. Она утверждает, что совсем не помнит Клариссу, но я ей не верю.

Фаллон в волнении ходил взад-вперед по комнате.

— Вряд ли вашей сестре поможет, если вас доставят в городской магистрат, а потом посадят в тюрьму, — сказала Джемма. — Позвольте, капитан, протянуть вам руку помощи.

— Каким образом? — Он бросил на нее вопрошающий взгляд.

Порывистое непосредственное желание Джеммы помочь тем не менее было искренним и глубоким.

— Я ведь тоже не получила ответа на мой вопрос. Давайте возьмемся за это сообща. Тогда, возможно, нам повезет больше. Для начала я дам вам адрес моего поверенного, который забрал меня из приюта. Как знать, возможно, ему кое-что известно и он посодействует вам.

Джемма написала имя мистера Пиви и адрес его конторы.

— Ему известно гораздо больше того, что он счел нужным рассказать мне о моем отце. Он связан профессиональным долгом соблюдать тайну. Он, наверное, кое-что знает о миссис Крэгмор и вряд ли сочтет необходимым скрывать это от вас. Кроме того, ему скорее всего что-то известно о мистере Темминге, поскольку род занятий у них один и тот же.

По его лицу трудно было что-нибудь понять, однако отчаяние исчезло из холодных серых глазах Фаллона.

— Предложить помощь — добрый поступок с вашей стороны.

— Я буду молиться, чтобы опасность, если даже она грозит вашей сестре, не оказалась такой страшной, как вы это себе представляете, что вполне естественно, ведь она ваша сестра. Кто знает, ведь в таком же положении могла бы очутиться и я, — заметила Джемма. — Поэтому мне небезразлична ее судьба. Мы будем ее искать, капитан Фаллон.

Она протянула ему лист бумаги, он сделал шаг ей навстречу и на какой-то миг задержал ее руку в своей.

— Благодарю вас, мисс Смит.

Джемма почувствовала, как внутри ее что-то всколыхнулось в ответ, она понадеялась, что не покраснела и тем самым не выдала себя. Она взглянула в его загадочные серые глаза, такие же таинственно непроницаемые, как свинцовые океанские волны, по которым он так долго плавал, она вспомнила о его силе и твердости и вместе с тем о его жалости и сострадании к сестре, о которой так заботился. Ах, если бы лорд Гейбриел проявил к ней такие же братские чувства!

Однако нынешние ее чувства к капитану Фаллону трудно было назвать сестринскими. Его пожатие, тепло его руки — он был без перчаток — волновали ее; тут она заметила, что и у него на виске забилась жилка. Он стоял настолько близко, что Джемма опять почувствовала запах ароматного мыла, свежего белья и чего-то еще мужского. Джемма пришла в смятение, ей стало трудно дышать. Казалось, он бесконечно долго держал ее руку, все замерло вокруг. Но тут в камине треснул уголек, и на улице по мостовой прогромыхал грузовой фургон, его возница о чем-то кричал и щелкал кнутом, гнедые лошади с трудом тащили повозку.

Фаллон отпустил ее руку и поклонился, так что она не видела выражения его лица. Неужели он тоже смущен и растерян? Джемма сделала глубокий вдох и присела в реверансе.

— Я отправляюсь на поиски вашего поверенного, — сказал Фаллон. Джемме показалось, что он смущен и избегает ее взгляда.

— Дайте мне знать, если что-нибудь выясните, — быстро проговорила она.

— Непременно. Я оставляю вам все книги, может быть, вы найдете в них то, что ускользнуло от моего внимания. Берегите их, возможно, они нам еще понадобятся.

— Буду беречь как зеницу ока, — пообещала Джемма.

— Вскоре мы снова вернемся к этому разговору. Прощайте. — Фаллон повернулся и вышел.

Джемма дотронулась рукой до лица, чувствуя, как горят щеки. Ни один мужчина, в том числе и Арнольд, не вызывал в ней подобных чувств. Она не могла передать словами те ощущения, которые охватили ее, когда он стоял совсем рядом и держал ее за руку.

Что на нее нашло? Ведь она едва его знает. Джемма ходила взад и вперед по комнате, так же как только что ее мерил шагами и капитан Фаллон. Поняв всю тяжесть его положения, она искренне сочувствовала его сестре, которая, оставшись без родительской защиты, казалось, была отдана на волю провидения. Как будто сбывались самые ужасные страхи Джеммы. Разве сама она не страшилась подобной участи, когда была маленькой?

Нет, сам капитан здесь ни при чем, несмотря на его внешность и мужское обаяние, пыталась уверить себя Джемма. Было бы низко с ее стороны порвать с Катбертсоном, забыть о его долгом, хотя и осмотрительном ухаживании из-за мимолетного знакомства с джентльменом, который, вероятно, не испытывает никакого интереса к бедной безродной девушке. Нет-нет, ею движут только жалость и сострадание к его сестре и еще искреннее желание помочь ему. Если они будут помогать друг другу, то, возможно, ей удастся найти ответы на свои собственные вопросы.

Чтобы избавиться от чувства вины, Джемма пододвинула к себе первую стопку приютских гроссбухов и, полная решимости, принялась самым тщательным образом просматривать каждую расходную запись, каждый заплаченный шиллинг или пенс, надеясь обнаружить какую-нибудь зацепку или нить, которая приведет их обоих к цели.

Луиза в это время примеряла мантилью, а также отобрала для себя две восхитительные шляпки, правда, уже не в том магазине, в котором столкнулась с леди Джерси несколько дней назад, — у нее не было ни малейшего желания снова встретиться с внушавшей ей ужас герцогиней.

К величайшему облегчению мисс Поумшак, Луиза предложила зайти в чайный магазин — выпить чашечку чая и съесть ломтик бисквита. За чаем Луиза вспомнила, что где-то неподалеку есть книжный магазин.

— Я полагаю, нам следует зайти туда посмотреть книги, — обратилась Луиза к компаньонке.

— Неплохая мысль, — сразу согласилась мисс Поумшак. — В этом магазине я случайно услышала, как одна леди хвалила собрание нравоучительных проповедей доктора Фулсэпа — прекрасная книга для леди, желающей вступить на путь истинный.

Луиза с недовольным видом посмотрела на компаньонку. Она вовсе не думала о проповедях, она думала о восхитительном, захватывающем готическом романе, со множеством приключений и волнующих страстей, наподобие тех романов, которые сочиняла небезызвестная миссис Радклифф.

— Ах да, мне же надо подобрать ленту в тон моему новому платью бледно-желтого цвета. Этот магазин в конце улицы, я помню его по прошлому сезону. Почему бы вам не взять этот образец ленты и не посмотреть, подходит ли он? А потом встретимся в книжном магазине, — предложила Луиза.

— Конечно-конечно, мисс Крукшенк. Вы же знаете, я все сделаю, чтобы угодить вам. — Вид у мисс Поумшак был очень довольный, наконец-то она в состоянии оказать услугу своей госпоже. На какой-то миг Луизе стало неловко за свою хитрость, но она тут же успокоилась и произнесла:

— Благодарю вас, мисс Поумшак. Вы очень любезны. Когда не будет рядом мисс Поумшак, Луиза сможет не спеша подобрать какой-нибудь пикантный роман, не рискуя вызвать осуждающий взгляд компаньонки.

Чаепитие окончилось в атмосфере взаимного благодушия. Выйдя на улицу, Луиза и мисс Поумшак разошлись в разные стороны. Луиза быстро нашла книжный магазин и вошла внутрь. При входе она сразу натолкнулась на столы, где стопками лежали новые книги, в большинстве своем романы. Едва Луиза взяла в руки первую попавшуюся книгу в красочном переплете и раскрыла ее, как услышала позади себя хорошо знакомый голос, голос герцогини.

— О, негодник! Разве вслух говорят такое!

— Но кто, кроме меня, может вас рассмешить?

Услышав взрыв смеха, Луиза недовольно поморщилась. О Боже, неужели опять герцогиня Джерси?! Ведь ни у кого, кроме нее, нет такого визгливого голоса и своеобразной манеры смеяться, а мужской голос, несомненно, принадлежал нахальному лейтенанту, который всячески старался угодить герцогине.

Луиза быстро оглянулась. Сегодня герцогиня была в зеленом, длинные страусовые перья торчали из ее шляпки, а по лицу герцогини скользнула поддразнивающая гримаска, предназначавшаяся ее кавалеру. Первым и непосредственным желанием Луизы было повернуться, присесть и поздороваться. Но затем она передумала и сжала губы — разве она не зарекалась избегать встречи с герцогиней, пока не будет представлена ей надлежащим образом? Оставалось лишь спастись бегством.

Ведь рядом с ней даже нет мисс Поумшак! Что подумает герцогиня, встретив ее одну? Нет-нет, этого нельзя допустить.

Луиза закрыла книгу и положила ее на место. Не поворачиваясь в сторону герцогини и ее кавалера, она накинула шаль поверх плеч и проскользнула в только что открытую дверь прямо перед пожилым джентльменом, воспользовавшись его любезностью, и быстро пошла по улице.

Она думала только о том, как поскорее унести ноги и оказаться подальше от книжного магазина. Луиза быстро миновала несколько магазинных вывесок, но злой рок неотступно преследовал ее. Оглянувшись, она снова увидела герцогиню и ее спутника, выходивших из магазина. И конечно, они пошли в том же самом направлении, что и Луиза.

Надо перейти на противоположную сторону улицы, с отчаянием подумала Луиза. Она не решалась снова оглянуться, чтобы не выдать себя, а то не ровен час сумасбродная герцогиня узнает ее. Луиза уже находилась неподалеку от перекрестка, она огляделась по сторонам, выбирая момент, чтобы перейти на другую сторону, не попав под повозку или упряжку лошадей. Но когда стала переходить, поторопилась и угодила ногой в липкую грязь, а после этого в навозную кучу.

Хоть бы никто не заметил. Луиза приподняла голову и попыталась сохранить невозмутимый вид.

Однако заметила, как ухмыльнулся проехавший мимо на подводе с зерном возчик.

Луиза приподняла подол платья и попыталась вытащить ногу из зловонной каши, как вдруг с ужасом обнаружила, что туфелька застряла в куче навоза.

Стоя на одной ноге, она с трудом сохраняла равновесие. Раскачиваясь из стороны в сторону, Луиза изо всех сил пыталась не упасть. И это ей удалось, правда, ценой невероятных усилий — пришлось поставить на мостовую ногу в одном чулке. Она попыталась вытащить туфельку, но остановилась из-за насмешливых взглядов проезжавших и проходивших мимо людей. Едущий ей навстречу кучер на телеге, нагруженной луком, захохотал, тыча в нее пальцем.

Нет, она никогда больше не будет выходить одна! Куда запропастилась мисс Поумшак, когда ей просто необходима ее помощь? Луиза забыла, что сама отправила ее с поручением.

Раздавшийся совсем рядом резкий стук лошадиных копыт напомнил ей о еще большей опасности. По улице катил экипаж, лошади мчались прямо на нее, кучер махнул ей хлыстом и крикнул:

— Эй, эй! Прочь с дороги!

Задыхаясь, Луиза устремилась назад на тротуар — и вовремя. В спешке она обронила свою шаль в грязь. Колеса экипажа проехали по куче навоза, прямо по злополучной туфельке, раздавив и смешав ее с грязью, — ничего не поделаешь, туфля погибла безвозвратно. Пострадала также и ее шаль, она была такая грязная и порванная, что у Луизы пропало всякое желание подбирать ее. И в довершение всех ее бед экипаж обрызгал ее ошметками навоза.

Тут наконец Луиза поняла, что по-прежнему держит подол своей юбки на несколько дюймов выше, чем следует. Поспешно опустив платье, она принялась отряхивать одежду. Как могло такое случиться? Она словно попала в одну из пьес, причем действие происходило в центре Лондона, в самой его фешенебельной части, она стояла в одной туфельке, и, конечно, чулок на другой ноге был весь в грязи. О Боже, если слухи об этом разойдутся по Лондону, она станет посмешищем всего светского общества. А она так мечтала об удачном сезоне в этом году.

Луиза едва не расплакалась. Заметила ли все это герцогиня? Луиза огляделась, но леди Джерси нигде не было видно. Луиза возблагодарила Бога. Но как ей быть сейчас?

Положение казалось безвыходным. Она не могла, ей просто нельзя было заходить в магазин в таком виде. А прохожие все также таращились на нее. Луиза взмолилась: хоть бы мисс Пи побыстрее вернулась назад, тогда она послала бы ее за кебом, который живо доставил бы их домой. Ах, если бы ее собственный экипаж не нуждался в починке, все могло быть иначе.

Каждая минута ожидания казалась вечностью. Мисс Поумшак все не появлялась, по-видимому, она слишком серьезно подошла к простому поручению — подобрать ленту.

— Не могу ли я чем-нибудь помочь?

Луиза замерла. Она узнала этот вкрадчивый голос с едва заметным шотландским акцентом. Если где-то поблизости находится леди Джерси, Луиза сгорит от стыда.

Луиза оглянулась, но увидела только лейтенанта, стоявшего неподалеку, с подобающим серьезным выражением на лице, хотя его живые карие глаза так и лучились от смеха.

Луиза не знала, что делать: то ли напуститься на него с гневом, то ли узнать, как далеко находится его суровая Немезида.

— Леди Джерси увлеклась, причем надолго, она подбирает себе новое бальное платье, — с раздражающей проницательностью заметил лейтенант. — Вы, по-видимому, оказались в затруднительном положении. Мне припомнился один детский стишок: «Есть башмачок, нет башмачка…»

— Не смейтесь! — огрызнулась Луиза. — Мне не до шуток.

— Да разве можно такое предположить, никогда! Но вы не можете оставаться на улице, скоро вокруг вас соберется толпа зевак. Вопрос, видимо, в том, как вам добраться до дому?

— Вы не могли бы нанять для меня кеб? — попросила Луиза с надеждой.

Лейтенант Макгрегор огляделся, но поблизости не было ни одного кеба.

— В это время дня его придется довольно долго ждать. Кстати, у меня тоже сейчас нет экипажа. И все же вам надо побыстрее убраться отсюда. Зевак-то все больше.

С его последним утверждением Луиза не могла не согласиться.

— Но каким образом? — простонала она.

— По странному стечению обстоятельств я снимаю неподалеку номер в гостинице, на соседней улице. Там вы смогли бы привести себя в порядок. Чтобы не так бросаться в глаза.

— Идти к вам в гостиничный номер? Одной, с незнакомым мужчиной? — Луиза в ужасе уставилась на него.

Макгрегор удивленно вскинул брови:

— Конечно, я не образцовый джентльмен, но никогда не позволю себе нарушить приличия и воспользоваться затруднительным положением, в котором очутилась леди.

Смеялся ли он над ней опять или говорил серьезно? Трудно было понять. Но в его глазах то вспыхивали, то гасли уже знакомые ей искорки.

Луиза слегка откашлялась. Другого выхода у нее не было, и ей пришлось принять его предложение.

Пока она колебалась, проходящий мимо ребенок, который цеплялся за юбку матери, громко произнес:

— Гляди, мам, тетя вся в каке! Луиза решилась:

— Пойдемте быстрее.

Макгрегор предложил ей руку, Луиза ухватилась за нее, надеясь таким образом отвлечь внимание от своей необутой ноги. Она слегка хромала. «Нет башмачка, есть башмачок», — с досадой припомнила она детский стишок, который незадолго до этого процитировал ее спутник. Однако он уверенно поддерживал ее за локоть крепкой рукой и, направляя, быстро вел вдоль тротуара.

Они прошли мимо трех магазинов, затем сквозь темный проулок, где Луиза поежилась от страха, потом снова вышли на улицу, более респектабельную и более узкую. И вскоре добрались до гостиницы. Луиза поднялась по узкой лестнице на второй этаж, а потом, озираясь по сторонам, ждала, пока Макгрегор открывал дверь. Внутренняя обстановка номера свидетельствовала о более чем скудных средствах его хозяина. Только бы никто не заметил ее здесь!

Первая комната, куда он провел ее, была чистой, но настолько скудно обставленной, что казалась почти пустой, к тому же в ней было холодно.

Луизе снова стало ужасно неудобно, но он указал ей на деревянный стул и произнес:

— Садитесь, пожалуйста. Дайте мне ваш чулок. Едва успев сесть, Луиза тотчас вскочила: — Что?

— Я выстираю его, он воняет. Потом повешу перед камином, и он быстро высохнет.

Если бы это предложение сделала мисс Поумшак, в нем не было бы ничего предосудительного. Но когда такое предложение исходит от едва знакомого ей мужчины, а она сидит здесь одна и без компаньонки! Нет, это совершенно неблагопристойно.

Он терпеливо ждал, пока Луиза пристально смотрела на него.

— Иногда лучше поступать практично, а не прилично, мисс?..

— Мисс Крукшенк из Бата, — ответила Луиза.

— Мисс Крукшенк из Бата. Вы можете на меня положиться. Я обещаю.

Она снова присела, с явным подозрением глядя на него.

— Будьте так любезны, отвернитесь.

— О да. Я, кажется, вышел за рамки приличий.

Он направился к камину. Отодвинув заслонку, осторожно помешал кучку угля, пытаясь извлечь хоть немного тепла.

Пока он был занят огнем и не смотрел в ее сторону, Луиза подняла платье, отвязала и сняла чулок. К тому времени, когда Макгрегор повернулся к ней, она уже успела опустить платье, держа в руках грязный чулок.

Макгрегор протянул руку. Луиза закусила губу. Как ей претило отдать интимный предмет своего туалета мужчине, пусть даже джентльмену.

— Разумеется, ваш слуга…

— Он, кажется, вышел.

Всего вероятнее, подумала Луиза, никакого слуги здесь нет и в помине.

— Я могу это сделать сама. Вам не следует стирать мои вещи.

— А, пресловутая девичья скромность. Но как бы то ни было, вода есть только в моей спальне. Полагаю, заходить туда вам и вовсе неприлично.

Луиза покраснела и, не сказав больше ни слова, протянула ему чулок. Макгрегор взял его и удалился.

Поежившись, Луиза огляделась. Комната выглядела удивительно невзрачной. Она заметила несколько книг на круглом столе и неподалеку единственный обтянутый материей стул, стоявший рядом с крошечным камином. Комната имела совсем нежилой вид.

О Боже! Что она делает в мужском гостиничном номере? Она, должно быть, сошла с ума! Вскоре вернулся хозяин с мокрым чулком в руке. Он подошел к камину и аккуратно подвесил чулок на медной заслонке.

— Вам не стоит сидеть так далеко от огня. Здесь прохладно, и вы вся дрожите, мисс Крукшенк.

Не в силах отказаться от его предложения, Луиза встала. Простой деревянный пол был очень холодный, особенно для босых ног. Перебравшись на более удобное место, Луиза села на стул, стараясь держаться прямо и пытаясь изо всех сил сохранять достоинство, как и подобало леди, пусть даже босой, находившейся наедине с незнакомым мужчиной.

Макгрегор взглянул на нее и снова вышел из комнаты. Вскоре он вернулся с тазиком воды и мыльной губкой.

— Надо довести начатое до конца, — сказал он. Она не успела понять, что он задумал, как Макгрегор встал на одно колено и начал вытирать губкой ей ноги.

Луиза задрожала. Теплая вода стекала по ее обнаженным ногам, он слегка придерживал ее за икры, одновременно вытирая губкой грязные пятна, оставшиеся после снятых чулок. Мужчина трогает ее ноги, о Боже! Это было самым непристойным из всего того, что она знала о приличиях!

Нет, она вздрагивала не столько от холодного воздуха, едва согретого теплом камина, сколько от его прикосновений. Больше того, ей не было холодно от воды, наоборот, ее охватило странное и необычное чувство тепла. Он еще ближе придвинулся к ней и схватил за лодыжку легко, но твердо. Внутри у нее что-то так и вспыхнуло, ей вдруг стало жарко, и вовсе не из-за тепла еле горевшего камина. Это было какое-то будоражащее волнение, о котором Луиза до сих пор даже не подозревала.

— Э-э… это совсем не необходимо, я ведь… э-э… не просила вас заходить столь далеко в вашей любезности, — запинаясь, проговорила Луиза и наклонилась вперед, махая рукой, чтобы он перестал.

Макгрегор поднял на нее глаза, его лицо находилось совсем рядом с лицом Луизы, и в этот момент, как ей показалось, его глаза засверкали. Что-то вроде огненной искры проскочило между ними, что-то неудержимое и неотвратимое. Луизе захотелось, чтобы он обнял ее, прижался к ней, коснулся ее губ своими…

Тяжело дыша, Луиза приподняла голову.

Макгрегор резко выпрямился.

— Полагаю, этого хватит. Я сейчас принесу вам чем вытереться.

Он забрал тазик с водой, между тем Луиза изо всех сил пыталась вернуть себе самообладание и невозмутимость. К тому времени, когда Макгрегор вернулся с тоненьким полотенцем, ей показалось, что она уже сумела совладать со своим волнением, точнее, возбуждением, вызванным его прикосновениями и его близостью. Ни за что на свете она не призналась бы, что по-прежнему жаждет чего-то большего.

Луиза почти выхватила полотенце из рук Макгрегора, опасаясь, как бы он не принялся вытирать ей ноги. Впрочем, он больше не делал попыток дотронуться до нее, взял чулок и подал Луизе.

— Полагаю, он достаточно сух. Нам следует поторопиться, чтобы никто не увидел вас в номере с мужчиной.

На самом деле чулок был еще влажным, но Луизу это уже не волновало.

— Да. Будьте так добры, — произнесла она.

Макгрегор сделал несколько шагов к окну. Посмотрев на него, чтобы проверить, смотрит ли он на улицу, не следит ли за ее движениями, Луиза приподняла платье и столь быстро натянула чулок, что на нем полезла петля. Но ей было все равно, поскольку, вернувшись домой, она намеревалась сразу сжечь этот злополучный чулок.

Но ведь у нее по-прежнему нет одной туфли. Луиза грустно посмотрела вниз и чуть не разрыдалась.

— Боюсь, у меня нет лишних женских туфель, чтобы предложить вам, — сказал Макгрегор, глядя в окно.

— Конечно, нет. — Луиза попробовала успокоиться. Она с трудом удерживалась, чтобы не показать, насколько раздражает ее вынужденное общение с ним. Он, конечно, ни о чем не должен догадываться.

— Возможно, нам удастся скрыть этот недостаток, — внезапно сказал Макгрегор. Он подошел к ней и протянул руку.

Луиза была настолько расстроена, что не сразу поняла, что он просит. Ах, эту тряпку, называемую полотенцем. Она протянула ему полотенце и несказанно удивилась, увидев, как он разрывает его на несколько ровных полосок.

— Что вы делаете?

— То, чему научился на полях сражений в Европе, — объяснил он, снова опустившись перед ней на колени.

Луиза не успела возразить, как он уже обмотал ее ступню чуть повыше лодыжки, получилась аккуратная повязка. Неужели это ей почудилось, или он действительно едва дотрагивался до ее ноги? Неужели он почувствовал, что ей это очень не нравится?

Несмотря на его осторожность, плоть Луизы изменила ей самым предательским образом. Ей хотелось, чтобы он дотрагивался и дотрагивался до нее своими теплыми сильными руками, ей даже стало жалко себя — что вместо обнаженной кожи его пальцы касаются ее чулок. Луиза чувствовала, как у нее горят щеки. Ей следовало успокоиться. Возможно, он находит ее смешной.

Он снова посмотрел ей прямо в лицо, но на этот раз она заметила, что его глаза не смеются. То, что он чувствовал, явно не было ни смешным, ни забавным.

— Вы богаты, мисс Крукшенк?

Вопрос был чудовищно непристойным, однако у Луизы не было сил выразить свое возмущение.

— Не очень, — призналась она.

— Вы помолвлены?

— Да. — Тут Луиза внезапно почувствовала себя виноватой перед сэром Лукасом.

О Боже, если ее жених когда-нибудь узнает о том, что произошло с ней сегодня, он, несомненно, вызовет лейтенанта на дуэль! Но, припомнив твердый взгляд и уверенную руку мужчины, склонившегося перед ней в положении, смешно напоминавшем позу изнывающего поклонника, Луиза поняла: если будет дуэль, ей надо опасаться за Лукаса, а вовсе не за этого воинственного лейтенанта с лукавыми и вместе с тем страшными карими глазами.

— А, понимаю. Я так полагаю, вы не намерены обмануть его надежды?

— Конечно, нет! — Луиза вспыхнула и в то же время обрадовалась, что лейтенант не знал, как в прошлом году она не совсем тактично разорвала одну помолвку. Вряд ли стоило это повторять!

— С какой стати вы задаете подобные вопросы? — спросила она его.

— Потому что мне нужна богатая жена, мисс Крукшенк. Как вы могли легко убедиться, у меня нет большого состояния, а сейчас, когда война с Наполеоном закончилась, у меня также нет никаких перспектив по службе. Мне ничего не остается, как жениться ради денег.

— А-а, — вырвалось у Луизы, которая даже не знала, что следует говорить в ответ на столь резкую откровенность.

Но этот в высшей степени бестактный и вульгарный человек еще не закончил.

— Ну, вот хотя бы на вас, — сказал Макгрегор, но лицо у него было мрачным. — Если вы не позволяете за собой ухаживать, тогда советую вам держаться подальше от меня.

— Почему? — не удержалась Луиза. Ее сердце колотилось быстро-быстро; интересно, ощущал ли он ее стремительный пульс или нет, ведь его рука по-прежнему покоилась на ее забинтованной ноге. Луиза слишком хорошо чувствовала его прикосновение.

— Потому что я ваш кошмар, или самый жуткий кошмар ваших родителей, офицер с ничтожным жалованьем, стремящийся жениться на наследнице всего состояния. Я человек, не имеющий положения в обществе, без собственного состояния — короче говоря, охотник за удачей, который у каждой матери вызывает страх. Я вас предупреждаю, держитесь подальше.

— Зачем вы мне все это говорите? — уставилась на него Луиза.

— Может быть, я устанавливаю свои правила, мисс Крукшенк из Бата, но я всегда играю честно, — сказал он.

— Если вы настолько дурны, то ради чего сопровождаете герцогиню? — спросила Луиза, только потом осознав, что ее вопрос столь же бестактен, как и его объяснения.

— Потому что я обаятелен и остроумен. Леди, вышедшая замуж, уже не испытывает нужды в муже, ей только нужен забавный флирт, принятый в светском обществе. К тому же герцогиня открывает мне двери в это самое высшее общество, куда я стремлюсь попасть, чтобы найти себе выгодную партию, — охотно признался Макгрегор.

У него совсем нет чувства стыда, подумала Луиза, его рука все еще сжимала ее лодыжку.

Она могла уже идти, однако ноги ее не слушались.

— Понятно, — произнесла Луиза почти шепотом. — А если я не буду держаться на расстоянии?

— Тогда в следующий раз я ничего не обещаю, — ответил Макгрегор. Его карие глаза вспыхнули и засверкали от страсти, никогда в жизни Луиза не сталкивалась с подобным чувством.

Ее вдруг охватили грусть и сожаление.

Но тут она спохватилась и столь поспешно вскочила со стула, что столкнула книгу со стола. Не обращая внимания на ее неловкость, Макгрегор элегантно выпрямился и любезно предложил ей руку.

Но Луиза отшатнулась и с быстро бьющимся сердцем ждала, пока он открывал двери, затем выскочила в коридор. Макгрегор запер за ними двери. Они спустились вниз и вышли на улицу, здесь Луиза уже не отказалась от предложенной им руки, но только для того, как она сама себя уверяла, чтобы больше походить на даму с поврежденной ногой. Она склонила голову и старалась не смотреть по сторонам, надеясь, что никто ее не узнает.

И вот наконец, когда ей уже казалось, что она довольно намучилась, чтобы ублаготворить капризы судьбы, удача вернулась к ней. В конце улицы появился кеб. Лейтенант подозвал кучера. Когда кеб остановился возле них, Макгрегор помог Луизе забраться внутрь.

— Дома вас поджидает джентльмен. А мои притязания на аристократические замашки, как я говорил, в чем-то избиты и банальны, но все-таки это лучше, чем вовсе ничего.

— Да, я понимаю, благодарю вас за помощь, — сказала Луиза.

Колин Макгрегор смотрел вслед уезжавшему кебу. Святой Боже, какой огонь она зажгла в его жилах! Теперь она уже неподвластна ему, она ускользнула от него. Если бы обстоятельства сложились иначе, он мог бы попытаться заставить ее изменить мнение о своем женихе и, черт побери, о пристойности!

Ах, если бы он не родился без гроша за душой. Если бы он столь опрометчиво не пренебрег возможностью продвинуться по службе во время войны. Если бы только он не валял дурака и не докатился до такого унизительного положения, то в этом противном случае любой скромной и достойной женщине было бы лестно его внимание и ухаживание, — Господи, как же он презирал себя все это время!

Горькая обида сжимала его горло и, весьма вероятно, терзала душу. Но Колин взял себя в руки и отправился на поиски леди Джерси, чтобы опять спасать ее от утомительной скуки.

Луиза указала кучеру кеба адрес снятого ею дома и тут вспомнила о мисс Поумшак. Добродетельная дама, наверное, сойдет с ума, если Луиза исчезнет.

— Нет, сперва поезжайте на Бонд-стрит, к книжному магазину.

Кеб тронулся, а Луиза привалилась спиной к подушке сиденья. К ее облегчению, видимо, никто не видел, как она выходила из меблированных комнат. Скорее всего никто не вспомнит, кто была та леди, которая потеряла туфельку и запачкала чулок таким нелепым и постыдным образом.

Ей следует забыть напрочь об этом происшествии, убеждала себя Луиза. Кроме того, что он касался ее обнаженной кожи, трогал ногу, ее ногу. При одном воспоминании об этом внутри у нее что-то сжималось и начинало быстрее биться сердце.

Когда кеб подъехал к книжному магазину, мисс Поумшак уже стояла у входа, держа в руках небольшой, завернутый в бумагу пакет и с явным беспокойством оглядывая улицу.

— О, мисс Крукшенк, наконец-то, слава Богу. Я так переволновалась.

— Прошу извинить меня за причиненное беспокойство. Забирайтесь, — указала Луиза.

Пожилая дама полезла в кеб, одновременно рассказывая:

— Я нашла удивительно подходящую по цвету ленту, но когда вернулась, вас не было в магазине. Я так перепугалась. — Затем мисс Поумшак, опустив глаза, увидела перевязанную ногу Луизы. Всплеснув руками и уронив пакет, она вскрикнула: — Бедная девочка, что с тобой случилось?

— Всего лишь небольшое растяжение, — попыталась успокоить ее Луиза. — Я подвернула лодыжку. Впрочем, нам пора домой.

— Немедленно. Дома вы подержите ногу в солевом растворе. А затем я наложу горчичный пластырь. Моя мать дала мне превосходный рецепт лечебного пластыря.

Мисс Поумшак подняла пакет с лентой, села и без умолку болтала всю дорогу. Луиза, казалось, внимательно слушала.

Однако мысли ее были далеко.

О Боже, думала Луиза. Что же она натворила?