Викинг

6

Фионе вовсе не хотелось спешить. Пусть другие бледнеют и бегут со всех ног выполнять пожелания своего господина — она торопиться не станет. Вместо того чтобы направиться в спальню Торна, Фиона спокойно закончила полагающуюся ей работу.

Тем временем скальд завел новую балладу. Фиона не понимала слов и поэтому сочла за лучшее выскользнуть за дверь. Она раскраснелась, захлопотавшись возле очага. Неплохо бы освежиться. Ночь стояла тихая, теплая. Фиона взглянула на раскрытые двери бани. Интересно, есть ли там сейчас кто-нибудь? Нет, вряд ли — все слушают скальда, позабыв обо всем на свете.

Баня оказалась пустой. Отлично. Рассеянный свет очага скупо освещал прокопченные стены. Девушка проскользнула внутрь и заперла за собой дверь. В бане было жарко. Огромный чан с горячей дымящейся водой ожидал того, кто захочет искупаться. Фиона взяла в руки черпак и принялась наполнять лохань, доливая то горячей, то холодной воды. Когда все было готово, она скинула платье и забралась в воду. Это доставило ей огромное наслаждение. Фиона вздохнула и нырнула в лохань с головой.

Немного поплескавшись, она взяла кусок мыла, намылила волосы, потом не торопясь, тщательно намылила все тело. Тряхнула мокрыми локонами, и в эту минуту услышала стук в дверь.

— Если ты здесь, Фиона, лучше открой сама. Торн!

— Нет! — крикнула Фиона.

— Я не нашел тебя в спальне.

— Не могу же я быть в двух местах одновременно, — растерянно ответила Фиона.

Дверь задрожала под ударами крепких кулаков. — Открой, Фиона!

— Я еще не закончила.

— Мне лучше знать!

— Уйди, хозяин, Бретта следит за тобой.

— Бретта давно в постели. Открой, или я высажу эту проклятую дверь!

Фиона посмотрела на массивную дубовую дверь и решила, что вряд ли найдется человек, способный голыми руками выломать ее.

— Я выйду, когда вымоюсь, и ни минутой раньше!

Торн ничего не ответил, но дверь застонала под новыми ударами его кулаков.

«Неужели он и впрямь способен на это? — подумала Фиона. — Если он высадит дверь, мне несдобровать!»

Бренн уверял, что Торн со временем научится не только уважать ее, Фиону, но даже сумеет полюбить. Как слабо в это верится, когда дверь дрожит под его напором! Фиона понимала, насколько опасно злить свирепого, дикого викинга, но ее так раздражала его спесь!

«Да, непросто полюбить такого человека, как Торн», — подумала Фиона.

И что значит — полюбить Торна? Сам он просто сгорал от похоти, ему хотелось обладать Фионой — и больше ничего. Никаких тонких чувств. Попробуй-ка научи этого варвара любить, если ему непонятен сам смысл этого слова!

Фиона тяжело вздохнула. Пророчество Бренна погубит ее, и больше ничего.

В этот миг тяжелая дверь сорвалась с петель, и в открывшемся проеме Фиона увидела разъяренного светловолосого гиганта. Торн стоял подбоченившись, слегка расставив ноги, и испепелял взглядом непослушную рабыню.

— Самовольничаешь? — прорычал он.

— Всего лишь моюсь, — ответила Фиона и поглубже нырнула в лохань. — Нам предстоит прожить вдвоем долгую жизнь, викинг. Привыкай считаться с моими желаниями.

Торн ошеломленно посмотрел на нее.

— Что за чушь ты несешь? Какое новое колдовство замышляешь на мою голову?

— Бренн сказал, что наши судьбы соединены на небесах. Звезды не лгут, а Бренн — великий мудрец. Да, не такой судьбы я себе желала, но что же делать? Придется смириться.

Торн поднял дверь, навесил ее назад на петли и хорошенько прикрыл. Затем подошел к лохани, в которой сидела Фиона. Было видно, как он зол.

Подойдя вплотную, Торн немного помедлил, рассматривая Фиону, а затем заговорил — хрипло и сердито:

— Смириться, говоришь? Это ты хорошо придумала. Значит, и не испытывай моего терпения! А-ну-ка вылезай из лохани.

Вид Торна был так грозен, что Фиона решила не доводить до греха.

К тому же главное было уже сказано — о том, что их судьбы соединены на небесах. Другой вопрос — как он воспримет это. Ведь викинги не только суеверны — они к тому же вспыльчивы, упрямы и грубы. Нет, лучше не сердить его больше.

Отчего Бренн так настойчиво повторяет, что этот дикарь — судьба Фионы? Как ей хотелось бы, чтобы старый колдун на этот раз оказался не прав!

— Дай мне мое платье, викинг, — сказала Фиона. — И я вылезу, как ты хочешь.

Торн и не подумал двинуться с места.

— Я уже видел тебя, — ответил он. — Видел совершенно голой на твоем проклятом острове, и не только. Я и сейчас вижу эту картину — твое тело, обнаженное, залитое лунным светом, мерцающее в легком тумане. Оно прекраснее, чем тела валькирий, которые придут, чтобы отвести меня в небесную Валгаллу, когда я умру. В ту минуту, когда я увидел твое тело, я понял, что оно не может принадлежать земной, смертной женщине.

Он тряхнул головой, словно отгоняя нахлынувшие видения. С того дня, точнее, с той роковой ночи он и перестал быть самим собой.

— Вылезай из воды, Фиона, — сказал Торн. — Я хочу снова видеть тебя такой же, как в ту ночь.

Сердце его готово было проломить ребра и выскочить из груди — вот как хотел он эту женщину! Женщину? Нет, девственницу, налитую невозможным, обжигающим любовным жаром. Он не мог думать ни о чем другом — только о том, как бы подмять ее обнаженное тело своим и погрузиться, ворваться в ее нежную дразнящую плоть. Войти в нее до самого конца и утолить свое желание, залить влагой ее тела огонь своей пылающей страсти.

Услышать сладостные стоны, когда она разделит с ним его наслаждение. О, какой небесной песней прозвучат они для его ушей!

— Что ты задумал? — спросила Фиона, присматриваясь к огоньку, пробивающемуся сквозь прозрачный лед его глаз.

Впрочем, она и так знала ответ.

Он хочет ее и возьмет ее — неважно, хочет того Фиона или нет. Сила желания, полыхавшего в Торне, пугала Фиону. От викинга шли волны страсти, и они окутывали, словно густой вязкий туман.

Торн негромко, сухо хохотнул.

— Что я задумал? — повторил он. — Я задумал сделать наконец то, что должен был сделать еще тогда, на твоем острове, в ту самую ночь. Если бы я взял тебя тогда, может быть, не был бы безумен сейчас.

Фиона безмолвно, беспомощно застыла на месте, а Торн тем временем схватил ее и с громким всплеском вытащил из лохани. Поставил девушку на пол и, не отпуская рук, оглядел ее всю — с ног до головы. Его глаза ощупали каждый изгиб ее тонкого тела. Под его взглядом Фиона запылала и потянулась к платью, чтобы укрыться от этих жадных глаз. Она чувствовала себя под взглядом Торна словно на угольях.

Тори молча потянул Фиону вниз, на пол. Девушка знала, что на этот раз ей не избежать того, что должно случиться.

Но не здесь же, не в этой прокопченной бане, не на этом же холодном земляном полу?

Губы Торна уже терзали ее рот, она почувствовала его язык — горячий, нетерпеливый, изучающий. Желание Торна начало передаваться ей, покорять ее своей силой. Было в этом варваре нечто такое, чему она не могла противиться. Его страсть — первобытная, неудержимая — затягивала Фиону.

«Нет!» — кричал Фионе внутренний голос.

Торн оторвался от губ Фионы, повалил девушку на пол и навалился сверху. Когда он успел скинуть свою одежду, Фиона так и не смогла понять. При виде его огромного тела у Фионы перехватило дыхание. Даже в эту отчаянную минуту она не могла не подумать о том, как силен и строен этот мужчина. Как он прекрасен. Ее восхищало тело Торна — литое, без единого грамма жира, сотканное из одних только стальных мускулов. Темные кружки сосков просвечивали сквозь светлую поросль волос на его груди. Лицо Торна, освещенное отблесками огня, казалось высеченным из камня.

Взгляд Фионы невольно опустился ниже — туда, где мощно вздымался его напряженный пульсирующий член.

«Боже, какой громадный!» — изумилась Фиона.

Она не шевелилась. Она даже дышать не могла под прикосновениями его рук — скользящих по ее телу все ниже, ниже — по животу, по бедрам, по тонкой полоске волос, убегающих в расщелину между плотно сжатых ног.

Фиона вздрогнула и попыталась собраться с мыслями. То, что собирается сделать с нею этот викинг, — грешно, преступно в глазах бога. То, что он хочет сделать, разрешено только между мужем и женой.

— Нет! — закричала Фиона. — Нет! Нельзя! Ведь мы не женаты!

Как ни был возбужден Торн, крик Фионы все же достиг его ушей.

— Что? Ты в своем уме?! Конечно, мы не женаты. Я обручен с другой. Ты — лишь моя рабыня. Сейчас я хочу сделать тебя своей любовницей и сделаю.

— Я не позволю, — выдохнула Фиона.

Торн ответил ей долгой, многообещающей улыбкой.

— Думаешь, что мы, викинги, не умеем любить? Ошибаешься. Я умею любить и умею заставить женщину захотеть меня, — негромко прошептал он, приблизив губы к губам Фионы. — Правда, не жди от меня нежных слов — это не в моем характере. Но уж удовольствие я тебе доставлю, не сомневайся.

— Ты не можешь спать со мной, если мы не жена ты, — продолжала цепляться за последнюю соломинку Фиона. Может быть, хоть это сможет спасти ее? Ведь изнасиловать ее он, наверное, побоится, а о том, чтобы жениться на ней, — об этом не может быть и речи, не так ли?

Кровь бешено кипела в жилах Торна. Горела его кожа, мысли в голове тоже сплавились в один раскаленный шар. Собственно говоря, их и не было, мыслей-то. Сейчас Торн думал уже не головой, а тем, что торчало, мучительно затвердев, между его бедер.

Будь он проклят за ту минуту, когда позволил себе впервые погрузить свой взгляд в глаза этой ведьмы. С той поры он сам себя вверг в адский огонь и адские муки! Как, почему это случилось? Нет ответа на этот вопрос. Колдовство, магия? Пожалуй. Но как бы то ни было, он не может больше ждать, не может больше терпеть эту пытку. Он сделает все… все… все, чтобы она, эта девушка, отдалась ему. Отдалась по доброй воле.

Да, но жениться на ней…

Вот это, пожалуй, свыше его сил. Или он готов пойти и на это?

— Не мучай меня, Фиона. Я хочу тебя. Я все равно возьму тебя. Фиона, дай!

— Нет! Только не здесь! И не так. Конечно, ты можешь изнасиловать меня, викинг, но знай: если ты возьмешь меня против моей воли, ты навлечешь беду и на свою голову, и на головы всех твоих родных. И проклятие за твой поступок ляжет на твоих детей и внуков.

Конечно, Фиона не верила ни одному своему слову, но ей казалось, что только это может сейчас помочь ей.

Торн застыл. Окинул девушку долгим взглядом, помолчал.

Затем кивнул головой — так, словно только что принял важное решение.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда мы с тобой поженимся.

Глаза Фионы округлились от испуга и от неожиданности.

— Что ты сказал?

— Мы поженимся с тобой.

— Но ты же помолвлен с Бреттой.

— Попрошу отца, чтобы он выдал ее за Торольфа.

— Но твой отец…

— Да, он не будет счастлив, но и не станет перечить мне.

Торн поднялся с колен, поднял на ноги Фиону.

— Деревенский староста подпишет все необходимые бумаги.

Фиона испуганно отпрянула. О боже, как же это, что же делать? Бренн мог бы ей помочь, посоветовать.

Да что она, право? Какой Бренн. Она лежит голая на полу под этим чудовищным телом…

Похоже, что этот викинг и в самом деле решил жениться на ней! Но это невозможно!

— Нет, — сказала Фиона. — Я — христианка. Я согласна только на брак, который будет заключен христианским священником.

Торн не смог сдержать яростного крика:

— Да не нужно мне твое согласие, Фиона! Я и без него могу уложить тебя! Да и жениться на тебе мне вовсе не хочется! Но что я могу поделать? Я безумно хочу тебя как женщину, но так же сильно боюсь тебя как ведьму. Я не хочу, чтобы ты принесла несчастье моей семье! Если я должен жениться на тебе, чтобы взять тебя, — что ж, я готов! Я хочу тебя, Фиона. Мне все равно — ведьма ты или нет. Я уверен, что без заклятия все же не обошлось. Пусть так. Я готов жениться на тебе — и для того, чтобы спасти свою семью от колдовства, и для того, чтобы обладать тобой и погасить наконец тот огонь, что выжигает изнутри мою душу.

Фиона закрыла глаза. Она должна сказать сейчас что-то такое, что навсегда оградит ее от приставаний Торна. Он до сих пор считает ее ведьмой и побаивается взять ее силой, он даже готов жениться. Прекрасно.

Немногим женщинам удавалось выйти замуж по любви. Но в глубине души Фиона всегда надеялась на то, что сама-то она окажется в числе тех, кому повезло.

И вот, пожалуйста! Ее мужем станет этот варвар, вообще ничего не знающий о любви, не понимающий смысла этого слова!

Нет, она будет сопротивляться до конца, до самой последней возможности! И неважно, что там говорят звезды относительно ее будущего!

— Я выйду замуж только в присутствии священника, — настойчиво повторила Фиона.

Мысль, за которую она уцепилась, с каждой минутой казалась ей все более и более удачной, спасительной. Где в этой дикой стране можно найти христианского священника? Да нигде!

— А если я нанду священника? — спросил Торн. — Тогда выйдешь за меня и ляжешь со мной в постель, не накликая бед на мою семью?

— Да, да, конечно, — с легкостью согласилась Фиона. Она была абсолютно уверена в том, что священник не сыщется — хоть целый год носись по этим горам! — А хочешь, отвези меня домой, на Мэн. Наш деревенский священник обвенчает нас. Мой отец будет рад присутствовать на венчании.

— Хватит нам на венчании твоего колдуна, — сказал Торн неожиданно спокойным голосом. — Одевайся. Я скоро вернусь с Бренном.

Фиона посмотрела вслед уходящему Торну с удивлением. Ее озадачили последние слова викинга. Что-то слишком уверенно ведет себя.

Фиона медленно, дрожащими руками принялась натягивать свое платье. Ее мучили недобрые предчувствия. Впрочем, она может еще…

— Фиона! Ты здесь, дитя мое?

— Это ты, Бренн! Слава богу! Входи. Ты видел Торна?

— Да. Он приказал мне идти сюда.

— Я ничего не понимаю. Он решил жениться на мне. Он же верит в то, что я — ведьма. И не любит меня. Ты говорил, что Торн научится уважать меня и полюбит всем сердцем, а он скачет вокруг меня, как похотливый козел. Спасает только его вера в заклятия, а то бы давно уже… — Фиона безнадежно махнула рукой и вздохнула. — Я сказала, что не выйду за него, покуда нас не обвенчает христианский священник. Торн помчался куда-то. Боюсь даже подумать, что скажут его отец и брат, когда узнают. Решат, что я наложила на Торна новое заклятие! А Бретта! О боже всемогущий! Она же лопнет от злости!

— Да, — задумчиво кивнул головой Бренн. — Все, как я и предсказывал. Впереди еще немало опасностей.

— Что ты говоришь, Бренн? Все же не так, не так! Бренн прикрыл глаза и погрузился в размышления.

Когда его глаза открылись вновь, он уже находился в трансе. Неслышные голоса шептали ему тайны, звезды говорили с ним на своем древнем, как мир, языке.

Фионе не впервые доводилось видеть Бренна в таком состоянии, Поэтому она не испугалась, а просто принялась терпеливо ждать, когда он заговорит.

И он заговорил:

— Викинг силен. Он — прекрасная пара для такой умной и смелой девушки, как ты. На острове Мэн нет мужчины, который был бы более достоин тебя, чем этот викинг. Он — твоя судьба, и я знал об этом еще до твоего рождения. И викинг знает, что ты — его судьба, но пока что не дает воли своим чувствам. Вы оба — красивые сильные люди, у вас будут прекрасные дети. Им, вашим детям, предстоит в будущем править островом Мэн.

— Я хочу, чтобы меня любили, Бренн! Очнись! Это что, дурное желание?! — отчаянно закричала Фиона. Похоже, даже ее старый друг и учитель отказывается понимать ее.

— Любовь присутствует всегда. Во всем.

— Что за чушь ты несешь, старик? — прервал его Торн, входя в баню. — Любовь… Об этом хорошо петь в песнях. А викингу от женщины нужно совсем другое. Не любви он ищет в ней, а наслаждения… Ты готова, Фиона?

Торн шагнул вперед, и только теперь Фиона рассмотрела его наряд. На викинге была тонкая шелковая рубашка, расшитая голубыми цветами. Совсем такие же распускались по весне на холмах ее родного Мэна. У ворота рубашка была заколота изящной золотой застежкой, усыпанной бриллиантами. За поясом на боку викинга блестел короткий меч с резной рукоятью, тоже украшенной золотом и драгоценными камнями. На плечи Торна был накинут алый плащ из тонкой шерстяной ткани, тоже застегнутый золотой пряжкой.

В своем наряде Торн выглядел просто великолепно.

— Я не вижу священника, — откликнулась Фиона.

— Идите со мной. Оба.

— Куда? — спросила Фиона.

— В деревню. Здесь недалеко. Моя лошадь ждет. А Бренн поедет на муле.

Фиона молча вышла из бани вслед на Торном, обуреваемая любопытством, смешанным со страхом.

— Сюда, — скомандовал Торн. Не останавливаясь, он сунул в руку Фионы узелок, прибавив: — Возьми. Скоро это тебе пригодится.

Торн усадил девушку на лошадь, сам вспрыгнул в седло позади нее. Бренн уселся на стоящего рядом мула, и они двинулись вперед в полном молчании.

Время было позднее, но дорога была хорошо видна. В этих широтах летом всегда бывают белые ночи, когда день сменяется сумерками, покуда не настанет новое утро.

Вскоре они добрались до деревни. Торн, не останавливаясь, направил свою лошадь к гавани, где на зеркально спокойной глади фьорда покачивались возле каменного причала несколько ладей — драккаров, получивших свое название за то, что их узкие носы были украшены резными изображениями дракона.

— Ждите здесь, — приказал Торн и исчез.

С тревожным удивлением Фиона наблюдала за тем, как его фигура пробиралась среди драккаров. Вот викинг поравнялся с одним из них; несколько коротких фраз — и на палубе появилась новая фигура. Это был настоящий великан, на голову выше самого Торна. Лица его почти не было видно за густой бородой и спадающей на лоб шапкой спутанных, рыжих, подернутых сединой волос.

Великан потянулся, расправил свои необъятные плечи и соскочил на причал. Он коротко переговорил о чем-то с Торном, затем тускло сверкнула монета, переходя в огромную ладонь рыжеволосого.

Затем моряк вернулся на свой драккар.

Еще минута — и появился человек в монашеском клобуке и сошел на причал к Торну.

С этим человеком Торн разговаривал уже подольше. Человек в клобуке несколько раз отрицательно качал головой, но, к сожалению Фионы, говорили они так тихо, что девушка не могла разобрать ни единого слова. Однако вскоре голос показался ей знакомым. Она огляделась, и лицо ее побледнело.

Теперь она и в самом деле знала, кто стоит на причале рядом с Торном.

Отец Демьен, монах из монастыря, что стоял на холме совсем рядом с родной деревней Фионы. Отец Демьен не раз приходил, чтобы отслужить мессу в их маленькой сельской церкви. А за несколько дней до вторжения викингов на Мэн Фиона исповедовалась ему перед причастием. Фиона слышала о том, что викинги разорили монастырь и взяли пленных, но она и подумать не могла о том, что когда-нибудь встретит кого-то из монашеской братии.

Да еще где встретит!

— Отец Демьен! — не сдержалась наконец Фиона. Монах вскинул голову, узнавая.

— С тобой все в порядке, дитя мое?

— Да, слава богу.

Фиона подошла ближе и спросила, обернувшись к Торну:

— Вот, значит, где ты решил найти священника? Очень мило! — И она окинула Торна сердитым взглядом. Глаза ее вспыхнули на секунду ярким фиолетовым пламенем.

— Ульм разорил монастырь, — пояснил Торн. — Как раз тогда, когда я метался по острову Мэн в поисках одного… одной женщины, которая околдовала меня. Когда мы вернулись домой, захваченные в плен монахи были проданы работорговцу. Теперь их повезут на невольничьи рынки в Византию. Там сейчас огромный спрос на рабов.

— Но это же христианские священники! — воскликнула Фиона. — Как можно продавать их в рабство, да еще в какие-то дикие страны! К язычникам!

— Перестань, дитя мое, — вступил в разговор отец Демьен. — Я смирился со своей судьбой. Господь бог по милости своей спасет и защитит меня. Значит, такова была его воля — чтобы монастырь был разорен, а братия попала в рабство. Я верю, что за земные страдания нам воздастся на небесах. И ты не переживай за нас, я же буду молиться за тебя, пока живу на свете. Этот викинг сказал, что ты желаешь обвенчаться с ним по христианскому обряду. Это действительно твое желание, дитя мое?

Фиона молча отрицательно покачала головой.

— Да, священник, — ответил за нее Торн. — Фиона хочет, чтобы наш брак был совершен по всем за конам христианской религии.

— Так это правда, Фиона? — переспросил отец Демьен.

Лгать священнику Фиона не могла. Ведь она действительно сказала Торну, что выйдет за него замуж, если тот сумеет разыскать христианского священника.

— Д-да, отец, — неуверенно ответила Фиона. — Так я и сказала, но…

— Поторопись, священник, — приказал Торн. — Если ты не согласишься совершить обряд, для Фионы будет только хуже. Ведь я все равно уложу ее в свою постель.

Тон его был таков, что отец Демьен понял, что для спасения души Фионы ей лучше всего выйти замуж за этого викинга. И чем скорее, тем лучше.

— У вас есть свидетель?

Торн посмотрел на дорогу. Бренн приближался, сидя верхом на неторопливо трусящем муле.

— Сейчас подъедет.

Бренн остановил мула, сошел на землю и, прихрамывая, направился к месту, где стояли Фиона и священник. Присмотревшись внимательнее, Бренн воскликнул: — Господи, да это же отец Демьен!

— Ты очень вовремя догнал нас, колдун, — сказал Торн. — Нам нужен свидетель. Я беру Фиону в жены.

— Постойте! — воскликнула Фиона. — Дайте мне переговорить с Бренном!

— Драккар с рабами должен отчалить, как только начнется отлив, — сказал Торн. — У нас нет времени на разговоры.

Затем он взял из руки Фионы узелок, развязал его и вытащил удивительной красоты голубой плащ из тончайшей шерсти. Торн встряхнул его и набросил на плечи Фионы, полюбовался и застегнул плащ у нее на шее своей собственной золотой застежкой.

— Теперь мы готовы, священник, — сказал Торн.

— Нет! — протестующе закричала Фиона, сама удивившись своей горячности. — Мы слишком плохо знаем друг друга. Викинг хочет жениться на мне только ради того, чтобы…

— Фиона, — мягко остановил ее отец Демьен. — Намерения викинга совершенно очевидны. Так же очевидно и то, что он от своих намерений не отступится. Так вот, в глазах господа тебе гораздо лучше и душеспасительнее быть женой, чем любовницей. И слава богу, что этот язычник согласился на то, чтобы ваш брак был совершен по христианскому обряду.

— И да сбудется все предначертанное, — нараспев произнес Бренн.

— Что же, я ни на волосок не могу изменить судьбу, что предначертана свыше?! — воскликнула Фиона, ошеломленная столь быстрым развитием событий.

— Твоя судьба в руках господних, — напомнил ей отец Демьен.

— Да сбудется все, предсказанное древними волхвами, жившими на нашей земле задолго до Христа, — несколько невпопад пропел Бренн.

— Хватит разговоров! — рявкнул Торн. — Венчай нас, священник! Венчай сейчас же, покуда я не взял эту женщину прямо здесь, на берегу, у вас на глазах.

Торн не собирался поступать подобным образом, но, великие боги, сколько можно испытывать его терпение.

Да, Торну не терпелось поскорее завершить все необходимые формальности и законно, безо всякого опасения насладиться наконец нежным телом Фионы.

Сначала он станет ласкать ее шелковую кожу, упругую грудь, точеные бедра. Потом войдет внутрь…

А когда он овладеет этой женщиной, ее заклятие, возможно, начнет понемногу слабеть. Хорошо, если бы это было так. Ведь до сих пор все было наоборот, и Торн с каждым днем становился все менее похожим на прежнего воина, не знавшего сомнений.

Торн должен был бы спать с нею уже давным-давно, и это было бы справедливо и правильно. Он бы так и сделал, но страх перед темными силами, послушными воле колдуньи, останавливал его. Он не мог взять эту женщину помимо ее воли, он боялся сделать это, чтобы не навлечь тем самым гнев богов на свою голову и на свою семью.

И вот он пошел на все, даже на то, чтобы обвенчаться с этой женщиной по ее христианскому обычаю. И он пойдет до конца, и ничто не остановит и не смутит его — даже гнев и насмешки отца.

Отец, брат, Бретта, все-все-все будут считать его сумасшедшим — пусть!

Фиона вошла в душу Торна, в его сердце и стала для викинга вечным мучением и непрекращающейся болью.

Да поможет ему Один исцелиться от этой болезни!

Они стали мужем и женой.

Церемония венчания уже закончилась, а Фиона все никак не могла сдвинуться с места, подавленная, ошеломленная бурными событиями сегодняшней, кажущейся бесконечной, ночи.

Она промолчала и не сказала «да», когда священник спросил, желает ли она взять в мужья Торна, и тот сам ответил за нее. Впрочем, это не смутило отца Демьена, поскольку через несколько минут он объявил Торна и Фиону мужем и женой.

— То, что господь соединяет на небесах, то человек да не разрушит на земле, — сказал в заключение священник.

Сразу после венчания отца Демьена вернули на драккар, а Бремну Торн велел возвращаться домой.

— И никому ни слова о том, что было сегодня ночью, ты понял меня, колдун? — предупредил его на прощание Торн.

— Куда мы теперь идем? — устало спросила Фиона, когда поняла, что Бренна отправляют домой одного.

— Туда, где нам никто не помешает, — ответил Торн. — Я слишком долго ждал этого, Фиона. Знала бы ты, сколько раз я обладал твоим телом — в своих мечтах, разумеется. Целый год меня мучают сны, в которых я пронзаю тебя своим кожаным мечом. Но теперь, по милости твоего бога, я могу познать это наслаждение не во сне, а наяву!

И Торн мечтательно улыбнулся.

— Я всегда хотела выйти замуж по любви, — негромко сказала Фиона. — Думала, что мы с мужем будем заботиться друг о друге, беречь…

Ее перебил короткий смешок Торна.

— Это неважно, — заметил викинг.

Пустынная дорога вывела их на берег фьорда. Наползавший из ночных сумерек туман укутывал, прятал, накрывал своим плащом деревья и дома, и каменистый берег, и волны так? что Фиона не могла рассмотреть сейчас даже верхушки высоких скал, взметнувшихся над заливом. Все сливалось в одну плотную серебристо-серую шевелящуюся на ветру массу — словно облако сошло с небес и легло на землю. В тишине слегка шуршали волны, одна за одной набегавшие на покрытый мелкой галькой прибрежный пляж.

Фиона застыла. Туманное марево превратило камни, скалы, море в зыбкие, переливающиеся картины чьих-то сновидений.

— Что это за место? — спросила она. — И почему ты привел меня сюда?

Торн ответил — негромко, спокойно:

— Здесь тихо. И есть маленький домик, в котором никто не живет. Я подумал, что тебе хотелось бы провести первую брачную ночь подальше от чужих глаз и ушей. Ведь прислуга так любопытна — все эти служанки… — Он бросил на Фиону пылающий взгляд и резко переменил тему: — В тот день, когда я привез тебя в свой дом, ты была девственницей. А сегодня?

Фиона вскинула брови, посмотрела в глаза Торна.

«Разве можно ждать каких-то нежных чувств от этого дикаря, грубияна, варвара? — подумала она — Разве способен он подумать обо мне, а не о том, что у меня между ног? Собственная похоть застит ему мир. О господи! За что мне это?!»

— Я задал тебе вопрос, Фиона. Она тяжело вздохнула:

— Да. Я все еще девственница.

— Я так и думал, — удовлетворенно кивнул Торн и неожиданно добавил: — Не бойся. Я возьму тебя осторожно.

Торн взял Фиону за руки и свернул на неприметную, но, как видно, хорошо знакомую ему тропинку. Из тумана вскоре показался маленький домик. Он стоял не то чтобы на самом берегу, но достаточно близко к воде, чтобы его было хорошо видно с моря в ясный солнечный день.

Они подошли к домику. Торн распахнул незапертую дверь и провел Фиону внутрь. Комната, в которой они очутились, была темной, без окон. Ее освещал сейчас лишь слабый свет, проникающий с улицы в открытую дверь. Вместе со светом в дом потянулись тонкие струйки тумана.

В комнате был железный очаг, но угли в нем давным-давно остыли и покрылись сизым налетом холодной золы.

— Сейчас я разожгу огонь, — сказал Торн, увидев, Как зябко повела плечами Фиона.

Он исчез и вскоре вернулся с охапкой сухой травы и щепок для растопки. Торн уложил все это в очаг, опустился на колени, высек огонь из кресала, и вскоре по комнате поплыл первый белый дымок от затлевшей травы. Торн следил за огнем, покуда тот не разгорелся, затем подложил несколько крупных поленьев и повернулся к Фионе:

— Скоро будет тепло. Отдохни пока, а я поищу что-нибудь мягкое, на чем можно будет улечься.

Фиона растерянно смотрела ему вслед. Она и представить себе не могла, что он может оказаться таким заботливым. Или у нее неправильное представление о викингах вообще? Вряд ли. Ей были известны десятки, сотни случаев насилия и жестокости, творимых викингами во время их набегов на мирные деревни. Нет, викинги — это викинги. Язычники, жестокие варвары.

А почему тогда так ведет себя Торн?

«Да просто считает меня ведьмой и боится, как бы я его на самом деле в жабу не превратила», — подумала Фиона.

Торн вскоре вернулся, принес охапки сосновых веток и сухого мха. Уложил на полу сосновые лапы, покрыл их слоем мха. Затем сбросил свой плащ и накинул его поверх импровизированной постели.

Все совершалось так быстро, что голова Фионы просто закружилась от стремительного потока событий.

Викинг хочет ее. Впрочем, это стало ясно Фионе сразу. Удивительным оказалось то, что он не взял ее силой, вступил с нею в брак. Это могло быть только во сне!

Тут Торн заговорил, и Фиона поняла, что после венчания викинг нисколько не переменился. Перед нею был все тот же спесивый и примитивный варвар, каким она привыкла его видеть.

— Раздевайся, жена, — сказал Торн. — Постель готова. Ложись, раздвинь пошире ноги и с радостной улыбкой пригласи мужа войти в твое лоно.

Может быть. Торн хотел этими словами разжечь в ней пламя страсти?

Увы, реальный результат оказался плачевным. Его слова действительно разожгли в Фионе пламя. Но — гнева.

— Нет! — закричала она.

Торн потянулся к Фионе. Она отпрянула в сторону.

— Иди ко мне, моя сладкая женушка, и дай мне то, что обещала, — протяжно сказал Торн.

— Я ничего не обещала. Она увернулась и бросилась к двери.

— А вот это ты напрасно задумала, — воскликнул Торн, без труда перехватывая беглянку. Фиона еще раз рванулась, но викинг крепко держал ее. — Ты что, решила отказать своему законному мужу? Но ты же перед своим богом клялась быть верной мне, любить и слушаться меня!

— Не прикасайся ко мне!

— Ты ведешь себя так, словно я собираюсь съесть тебя живьем. Ты что, боишься меня, Фиона?

— Ты же викинг! Я все знаю о вас. О ваших жестоких набегах. О том, как вы хватаете и насилуете невинных женщин.

— Если ты боишься меня, то прибегни к своему колдовству, — усмехнулся Торн. — Ну, давай, превращай меня в жабу!

Фиона закрыла ладонями свое покрасневшее от стыда лицо.

Торн отвел руки Фионы от ее лица.

— Нет, смотри на меня. Я не собираюсь делать тебе больно. Я возьму тебя осторожно — так осторожно, как только сумею. И неважно теперь — обвенчались мы с тобой по желанию, по любви или просто под влиянием минутной страсти. Как бы то ни было, теперь ты — моя жена. Викинги очень гордятся своими женами. Я тоже хочу гордиться тобой, Фиона. А еще — хочу ласкать твое тело. У меня все болит внутри от желания. Ведьма ты или нет, околдован я или нет, но я должен взять тебя. И я возьму тебя, Фиона!

Голос Торна был слегка охрипшим от сжигающей его страсти. Руки же его, принявшиеся расстегивать заколку на шее Фионы, оказались на удивление нежными.

Он осторожно снял плащ с плеч Фионы. Все это время глаза его неотрывно смотрели в ее глаза.

Лед и пламя были в его взгляде. Лед и пламя.

Фиона стояла неподвижно. Все тело ее обдало жаром — это Торн вслед за плащом расстегнул ее платье, и оно соскользнуло на пол к ногам Фионы.

«Богиня! Валькирия!» — подумал в эту секунду Торн.

В свете очага тело Фионы казалось отлитым из золота. Игра теней на прелестных изгибах еще сильнее распаляла страсть, давно уже бушующую в душе Торна.

Он восторженно вздохнул. Легкий озноб пробежал по его телу. Наступал конец году мучений, которые он перенес, заколдованный этой женщиной. Конец году, который показался Торну вечностью.

Разве думал он, отправляясь во второй раз на остров Мэн убить ведьму, что вместо этого окончательно погибнет в ее сладких сетях?

И все же слава Одину за то, что он удержал тогда Торна от убийства. За это Торн будет вознагражден сейчас моментом неописуемого наслаждения — когда проникнет в девственное тело Фионы.