Вкус любви

Глава 12

О Боже. Она в порядке?

Аманда почувствовала, как осторожный палец движется по дорожке, оставленной ее слезой, и улыбнулась.

— Я ведь не сделал тебе больно, да? — Его голос звучал так взволнованно.

Она не хотела, чтобы он беспокоился, особенно после того, как она настолько близко поднялась к небесам, насколько это вообще возможно, и все еще была жива.

— Нет. Просто это так приятно. — Она заставила тяжелые веки подняться и повернула голову на звук его голоса.

Он был рядом и склонился над ней, опираясь на одну руку.

— Ты плачешь, потому что было приятно? — В его голосе послышалось недоверие.

— Да. — Она заглянула глубоко в его серые глаза. — Спасибо тебе. Это самый прекрасный опыт в моей жизни.

Беспокойство исчезло с его лица, сменившись мужской самоуверенностью.

— Будет еще лучше.

— Невозможно.

Это рассмешило его. Низкий и хриплый, его смех вызвал в ней прилив наслаждения, когда она думала, что все наслаждение уже выжато из ее тела.

— Хочешь, чтобы я освободил твои руки?

Она уже думала об этом. Пока все шло так хорошо. Он не казался разочарованным, а она испытала самые потрясающие ощущения в своей жизни. Есть старая поговорка «Пока вещь не разбита, не надо ее чинить». Вещь определенно не была разбита.

— Нет.— Тут она украдкой взглянула на него, чтобы посмотреть, не разочаровал ли его ее ответ, но он уже двигался над ней, раздвигая ее ноги своими мускулистыми бедрами.

Он поддел ее колени руками, поднимая их, открывая ее себе так, как она не смогла бы стерпеть ни с каким другим мужчиной.

— Ты хотела большего, Аманда, и я дам тебе это.

Она вспомнила, что кричала это в какой-то момент, когда он ласкал ее ртом. Невероятно, но обновленное желание снова вспыхнуло в ней. Она думала, что уже была за пределами возбуждения, что ее чувства слишком пресыщены, чтобы испытывать наслаждение.

Она ошибалась.

При первом нежном прикосновении его члена ее бедра задрожали, и наполненные кровью ткани ее женского центра встрепенулись в ожидании. Он начал входить в нее, растягивая, и Аманда почувствовала, что ее глаза расширились.

— Саймон?

То, как робко она произнесла его имя, всколыхнуло в нем беспокойство за нее.

— Что, милая?

— Ты очень большой?

— Я не сделаю тебе больно.

Ее улыбка согрела его.

— Я знаю.

— Доверься мне. — Он продвинулся еще немного вперед, и она резко втянула ртом воздух. — Я буду осторожен. Мы прекрасно подойдем друг другу. Только эту часть нужно делать медленно.

— Я доверяю тебе, Саймон, но я не знаю, насколько медленно я смогу это выдержать.

Она все еще хочет его.

Облегчение ощущалось всего одну секунду, сексуальное возбуждение боролось за его внимание и победило.

— Я хочу погрузиться в тебя так глубоко, чтобы наши тазовые кости соприкоснулись.

Ее внутренние мускулы сжались от этих его слов.

— О да.

Он качнулся вперед, продвинувшись еще на один полный дюйм и заставив ее застонать.

— Ты такая чудесная, такая идеальная для меня.

Она выгнулась навстречу ему, ее пальцы так сильно сжали планки кровати, что костяшки побелели.

— Перестань играть, Саймон. Ты сказал, что хочешь проникнуть глубоко. Я хочу всего тебя!

Он бы рассмеялся ее требовательному тону, если бы ему хватило дыхания. Он продвинулся еще, но ее мышцы так напряглись, что он не мог продвинуться дальше.

— Расслабься для меня, малышка. Пожалуйста.

— Как? — Ее голос звучал одновременно смущенно и нетерпеливо сексуально.

Как? Он не знал как. Это ведь ее тело.

Тень разочарования, должно быть, отразилась на его лице, потому что она нахмурила брови, а ее губы задрожали.

— Прости. Я…

Он запечатал ей рот поцелуем. Ему не нравилось слушать извинения от женщины, которая дарила ему столько наслаждения. Когда она еще раз напряглась под ним, он поднял голову.

— Ты можешь сжать свои внутренние мускулы?

— Думаю, да. — Плоть вокруг него напряглась, и он застонал. Да, она определенно может сжать их.

— А теперь попробуй сделать наоборот.

На ее лице появилось очаровательное выражение сосредоточенности. Он не думал, что другая женщина стала бы беспокоиться, чтобы сделать это правильно ради него. И она сделала все правильно, вдруг все напряжение вокруг него исчезло, и она шире развела бедра. Он боялся раздвигать ее ноги так широко, но она оказалась невероятно гибкой.

О Боже, она просто потрясающая. Он качнулся в нее, теперь с легкостью закончив проникновение. А потом он оказался там, где больше всего хотел быть, окруженный ее влажными набухшими тканями, его член пульсировал от наслаждения, которое ее тело давало ему.

Вдруг она словно окаменела, и ее прекрасные карие глаза распахнулись от потрясения.

— Саймон!

Неужели он зашел слишком далеко? Он ведь обещал не делать ей больно.

Ее внутренние мускулы снова сжались вокруг него, и она содрогнулась.

— Так хорошо, — выдохнула она, и он успокоился.

О да, это было очень хорошо. Это было лучше, чем все, что он когда-либо знал, и он оставался совершенно неподвижным, наслаждаясь полнотой их единения. Он был прав. Она подходила ему так, будто ее тело было специально создано, чтобы принять его.

Оставаясь неподвижным, он дошел до предела самоконтроля и почувствовал, как пот течет по его спине, а мускулы горят, словно после тяжелой работы.

— Двигайся, Саймон! — Она стала извиваться под ним, но почти ничего не могла со связанными руками и ногами, продетыми через его руки. Она посмотрела на него. — Не дразни меня.

— Я не дразню тебя, малышка. Я наслаждаюсь тобой.

— Пожалуйста, двигайся. Пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста…

Мольбы подействовали.

Он стал двигаться. Выйдя из нее почти совсем, так, что только головка его члена осталась в ее влажной теплоте, он снова ринулся вперед одним движением… вторым… третьим… и вдруг ее горячая влажная плоть в восторге запульсировала вокруг него. Аманда вскрикнула, заплакала, скорчилась, а потом снова потребовала еще. Он отпустил ее ноги, чтобы пробраться рукой между их телами и пальцем массировать ее клитор.

Она опять содрогнулась, ее тело так сильно напряглось, что она приподняла их обоих над кроватью. Он перешел грань, его безудержный крик слился с ее неконтролируемыми стонами экстаза. Бесконечные секунды они оба находились в состоянии полного исступления, пока она не рухнула на кровать.

Он упал вместе с ней, ему показалось, что в теле нет костей. С последней оставшейся каплей силы он потянулся и расстегнул ремни на ее запястьях.

— Не думаю, что смогу пошевелить ими.

Он вскинул голову, услышав сожаление в ее словах. Она не выглядела расстроенной, поэтому он решил, что это не от того, что он сделал ей больно.

Ее глаза закрылись.

— Я хочу обнять тебя, — прошептала она сквозь зевок, — но, похоже, не могу заставить свои руки работать.

Саймон обнаружил, что при должном стимуле у него открываются резервы энергии, о которых он не подозревал. Он взял ее за запястья и нежно опустил ее руки. Когда он положил их на свои плечи, она сцепила пальцы за его шеей и прижала его к себе.

Это было так приятно.

Она поцеловала его в ключицу.

— Мне это нравится.

Он вздохнул от удовольствия.

— Мне тоже.

Он был все еще возбужден внутри ее, оргазм опустошил его, но желание, которое она возбуждала в его плоти, никуда не ушло.

— Спасибо, Саймон.

Он отстранился, чтобы увидеть милые очертания ее лица.

— Спасибо тебе. Мне никогда не было так хорошо, — искренне признался он.

Шоколадные глаза расширились, искрясь подозрительной влагой.

— Правда?

Он поцеловал ее.

— Правда.

— Мне тоже.

По какой-то причине от этого признания он словно вырос на десять футов.

— Тебе понравилось заниматься любовью с воином-победителем, а?

— Мне безумно понравилось заниматься любовью с тобой. — Ее пальцы зарылись в его волосы, и она уткнулась носом в его грудь. — У меня никогда раньше не было оргазма.

Слова были произнесены приглушенным шепотом, так что сначала он даже засомневался, правильно ли расслышал.

— Ты хочешь сказать, что раньше никогда не кончала?

— Да. — Она не смотрела на него.

Он взял ее за подбородок.

— Повтори это еще раз.

Она замотала головой.

— Ты меня слышал.

— Но ты такая отзывчивая!

Она попыталась пожать плечами, но у нее не очень получилось, когда он лежал на ней всем телом.

— Раньше я никогда такой не была.

Ему нравилось слышать это. Может быть, для компьютерного гения это был не самый правильный подход, но после ее запинающегося признания он чувствовал себя настоящим воином-победителем. Определенно не компьютерным.

— Ты хочешь сказать, что никогда не испытывала оргазма с мужчиной, — переспросил он для ясности.

— Я сказала это? — спросила она, отворачиваясь от его испытующего взгляда и туго натягивая намотанные на его руку волосы.

— Нет. — Но альтернатива была просто непостижима. Ей двадцать семь лет, по крайней мере так сообщил ему Джейкоб после первой проверки безопасности. Она разведена. Она не может быть столь невинна. Он чувствовал себя так, будто только что занимался любовью с девственницей. — Но, малышка, есть вещи…

Она мятежно посмотрела на него.

— Мне было неудобно пытаться делать эти вещи. Если тебя это беспокоит, мне жаль. Я просто подумала, что ты можешь захотеть знать.

Проклятие. Он обидел ее.

— Тсс. — Он целовал ее, пока она вновь не расслабилась. — Меня это не беспокоит. Это удивляет меня. Вот и все. Ты самая чувственная женщина, с которой я когда-либо был, но я был бы дураком, если бы мне не понравилось, что свой первый оргазм ты испытала со мной.

В ее улыбке сквозили слезы.

— Думаю, это означает, что ты не будешь против попытаться когда-нибудь это повторить.

Они все еще были сокровенно соединены, он чувствовал, как ее нежная влажность охватывает его, а она говорит о «когда-нибудь», как будто то, что было между ними сейчас, закончилось. Он посмотрел на нее сверху вниз. Неужели она думает, что это был какой-то случайный секс, вроде как поесть вместе действительно изысканный десерт, который они оба могут захотеть попробовать еще раз? Неужели она относилась к этому так несерьезно?

Вот чертовщина!

Но он сказал только:

— Конечно. — Если его тон был немного угрюмым, она должна простить его. «Когда-нибудь» могло означать что угодно, от следующего раза, когда о на будет в штате Вашингтон, до следующих пяти минут. Он точно знал, какое «когда-нибудь» собирался осуществить, и это не была какая-то неопределенная дата в будущем.

Но сначала он должен кое-что сделать.

Он осторожно высвободился и скатился с нее, потом встал и отвернулся, все еще немного беспокоясь насчет того, что она может увидеть его во всем возбужденном великолепии. Он становился еще великолепнее, когда размышлял о том, как лучше еще раз соблазнить миниатюрную Венеру в его постели.

Аманда в смятении наблюдала, как Саймон удалился в ванную. Кажется, он разозлился. Неужели это ее вопрос рассердил его? Может быть, она слишком навязчива. Хотя она знала, для Саймона это было «одноразовое» дело. Они ничего не говорили о будущем. Он мог захотеть снова вернуться к своим делам.

Может быть, для него одного раза достаточно.

Он сказал, что она самая чувственная женщина, с которой он когда-либо был, но она знала, что это неправда. Не может быть правдой. Она такая же чувственная, как старая тряпичная кукла, но она действительно удовлетворила его. Его экстаз был таким же громким и безудержным, как ее собственный.

Так почему же он так быстро покинул постель?

Может быть, она все-таки чем-то его разочаровала.

Должна ли она одеться и уйти, пока он в ванной? Она не знала правил относительно таких вещей. От наслаждения, которое он дал ей, она словно впала в летаргию, но ей казалось, что ему не понравится, вернувшись, увидеть ее ползающей под простыней и засыпающей в его постели. Она даже не была уверена, что он вообще захочет увидеть ее в комнате, когда выйдет.

В нее, туда, где всего несколько минут назад так ярко горел огонь страсти, проник холод.

Она услышала звук текущей воды, но за ним не последовал характерный шум душа.

Что он делает?

Она села и оглядела комнату, ища свою одежду. Она увидела одну туфлю у двери, носок на стуле у кровати и нечто похожее на ее брюки в куче на углу огромного матраса. Она встала на колени и стала пробираться по постели, чтобы добраться до брюк.

Дотянувшись до них, она заметила свою блузку на полу примерно в футе от кровати. Она нагнулась и потянулась за ней.

— Очаровательный вид.

Осознав, что именно он видит — ее обнаженную попу, — она взвизгнула и бросилась обратно на кровать. Стоя на коленях, она повернулась к нему лицом. Проклятие, ему смешно!

Только однажды ей захотелось, чтобы вид ее обнаженного тела вызвал неудержимое желание. Не презрение. Не смех. Страсть. Правильно. Вот что должно было произойти в этой жизни.

Ее блузка все еще лежала на полу, так что она схватила брюки и в порыве стыдливости попыталась прикрыться ими. Они занимались любовью поверх одеяла, так что теперь она не могла спрятаться за ним. Мысль, что Саймон увидит ее обнаженное тело и заметит ее недостатки, заставила ее съежиться.

— Я думала, ты собираешься принять душ.

Но Саймон не собирался. Он вернулся. На нем ничего не было, кроме полотенца вокруг бедер.

— Аманда, ты смотришься очень хорошо, сидя на моей постели. — Он подошел к кровати. — Но ты будешь выглядеть еще лучше в моей ванне. — Он протянул руку и попытался забрать у нее брюки. — Сейчас это тебе не нужно.

— Я…

Ему удалось выхватить тонкий тканевый барьер из ее крепко сжатых пальцев. Он бросил капри на пол, где они приземлились почти точно поверх ее блузки.

— Они же помнутся!

— Джейкоб погладит их для тебя. — Сказав это, он подхватил ее на руки.

— Это входит у тебя в привычку, — задыхаясь, промолвила она, когда ее обнаженная кожа коснулась его обнаженной кожи.

Он улыбнулся, словно пират, захвативший сокровища.

— Ты такая крошечная штучка, что все мои примитивные инстинкты выходят из-под контроля. Ты не против?

— Нет. — Вообще-то ей это даже нравится.

Но крошечная? Она решила, что это в сравнении с ним ее пять футов и четыре дюйма кажутся маленькими, но все же… крошечная?

— Я ношу четвертый размер бюстгальтера, — сказала она, подтверждая очевидное, — и, готова поспорить, я постоянно ношу тот же самый размер, что и жена твоего кузена носит во время беременности.

— Да. Ты совершенна, но такая маленькая, что это немного пугает меня. Мне действительно повезло, что твоя страсть компенсирует твой размер.

Неужели они говорят об одном и том же теле? Он вообще слышал, что она сказала? Ее мать приставала к ней, настаивая на операции по уменьшению груди, с тех пор как Аманда закончила развиваться. Ланс присоединился к убеждениям матери, но Аманда отказалась. Она никогда не делала операций, и, честно говоря, ее пугала сама идея.

— Ты действительно думаешь, что я совершенна? — не смогла она удержаться от вопроса.

Он посмотрел на нее так, будто она сошла с ума.

— У тебя роскошное, соблазнительное тело, милая. Но я не говорю тебе ничего, чего ты сама не знаешь. Наверняка другие мужчины уже достали тебя такими словами.

Если она признается, что это не так, не уронит ли она себя в глазах Саймона? Она уклончиво пожала плечами, не говоря больше ни слова, пока они не достигли ванны. Ей она больше показалась похожей на небольшое джакузи. Там явно хватало места для двоих, и Аманде приняло в голову, что Саймон собирается воспользоваться этим фактом.

— Мы будем принимать ванну вместе? — Неужели этот писклявый голос принадлежит ей?

Вместо ответа он шагнул вместе с ней в бурлящую воду.

Саймон зашел сюда, чтобы выбросить презерватив, когда вид его огромной гидромассажной ванны подал ему идею нового соблазнения своей «пленницы». Он никогда не принимал ванну с женщиной. Он был с любовницами в душе, но в ванне — никогда.

Она испытала с ним свой первый оргазм. Он решил, что его первая совместная ванна будет с ней.

Она не сделала никакого движения, чтобы соскользнуть с его колен, когда их тела погрузились в горячую благоухающую воду. Саймон растворил в ней ароматическую соль, которую одна из аризонских кузин прислала ему на Рождество. Она пахла довольно приятно. Он надеялся, что Аманда тоже так думает. Кроме того, соль была на масляной основе, превратившей воду в смазку для всего тела.

Он взял в ладонь одну из ее грудей и улыбнулся, вспоминая, как она призналась в размере своего бюстгальтера, будто это было преступление. Неужели она настолько несведуща в мужских желаниях, что не понимает, что его реакция на ее пышные округлости может быть чем угодно, только не отвращением?

Она провела пальцем по его груди вокруг одного из сосков, отчего его член встал торчком в воде рядом с ее бедром.

— Вообще-то это забавно, да? — спросила она.

Он зачерпнул ладонью воды и вылил тонкой струйкой на набухшие соски цвета спелой клубники.

— Аманда, «забавно» — это довольно скромное слово для того, что со мной сейчас происходит.

Она рассмеялась, ее смех звучал ликующе.

— О, Саймон!

Он положил руку на ее щеку, поворачивая ее голову для поцелуя. Ее губы были податливые и теплые. Пока он играл с нежной плотью ее грудей, она с мурлыкающим звуком открыла рот, и он не замедлил воспользоваться шансом снова почувствовать ее вкус. Так сладко. Он никогда не сможет насытиться ее ртом.

Она сосала его язык и массировала мускулы на его груди, словно кошка, перебирающая лапками, ион почувствовал, что вот-вот взорвется. Он мирился с пыткой этого поцелуя сколько мог, пока не понял, что вот еще секунда — и он кончит даже без ее прикосновения к его члену.

Оторвавшись от ее рта, он прильнул губами к пульсирующей точке у основания ее горла.

— Это так приятно, — простонала она, откидывая назад голову. — Саймон, все, что ты делаешь со мной, так приятно! — Она говорила так, будто ее действительно удивляло это.

Похоже, она правда была удивлена. Она была замужем, но никогда не испытывала оргазма. Ее муж, должно быть, оказался скверным любовником, потому что она была необыкновенно отзывчивой.

Она потерлась о его тело, но старательно избегала контакта сего затвердевшей плотью. Он не мог выносить такого поддразнивания. Не в этот раз. Наверное, никогда. Эта женщина действовала на него так сильно, что он даже представить себе не мог, что такое возможно.

Он взял ее за бедра и, повернув к себе лицом, приподнял в воде, чтобы развести ее ноги. Когда он снова опустил ее себе на колени, она оказалась на нем верхом.

Она вскинула голову и посмотрела на пего, ее глаза горели страстью.

— Саймон?

— Я хочу почувствовать на себе твою сладость, малышка.

— О да. — Но она не пошевелилась.

Слишком нетерпеливый, чтобы ждать, он нажал на ее таз, и ее скользкие от масла бедра заскользили по его бедрам, пока их тела не встретились. Он содрогнулся. Она тоже.

Он подвинул ее так, что ее припухшая нежная плоть между ног оказалась напротив его возбужденного члена. Он приподнялся так, что его член коснулся ее самого чувствительного места.

— Доставь нам удовольствие, дорогая.

— Как?

Сжав ее ягодицы, он провел ими по всей длине своего члена и надавил, когда ее напряженный клитор поравнялся с массой нервных окончаний у головки. Тогда он, скользя, снова опустил ее вниз, пока ее бедра не встретились с его мошонкой.

Ее рот округлился в удивленную букву «О», которую он не мог не поцеловать.

— Покатайся на мне.

— Но ты же не внутри меня.

Поскольку Саймон никогда раньше не принимал ванну с женщиной, он не знал, насколько хорошо презерватив работает в таких условиях. Да у него и не было терпения выяснять.

— Это будет хорошо, поверь мне.

Видимо, она поверила, потому что начала двигаться, совершая небольшое круговое движение каждый раз, когда ее клитор встречался с верхом широкой головки его возбужденного члена.

— Это так изумительно. Я чувствую пузырьки в моем…

— Тебе это нравится? — спросил он, двигая рукой так, чтобы его пальцы могли играть с пузырьками, нашедшими выход.

— О… О… Да-а-а… Мне это нравится.

Ее движения были так чувственны, и он был рад, что они уже занимались любовью. Он хотел, чтобы это продолжалось. И это продолжалось.

Она каталась на нем, а наслаждение волна за волной омывало его вместе с маслянистой водой. Постепенно ее движения становились все более неистовыми, пока она не замерла на нем, выкрикнув его имя, а ее тело сотрясал казавшийся бесконечным оргазм.

Он тоже кончил одновременно с ней. Эякулировал в воду. Чувственное ощущение бурлящей влаги вокруг усилило интенсивность, и его оргазм продолжался дольше, чем когда-либо раньше. Когда все кончилось, его голова откинулась назад, и он закрыл глаза. Аманда прильнула к его груди, словно увядший цветок, и он прижал ее к себе.

Она поцеловала его в грудь, и он почувствовал, что эта нежная благодарность проникла до самых глубин его души.

Аманда проснулась, не понимая, почему ее окружает живое тепло. Потом она вспомнила. Она в постели Саймона, в его объятиях. Его обнаженных объятиях. Это было почти так же, как в тот раз, когда она заснула, ожидая, что он ослабит свою хватку. Его рука лежала на ее груди, ее рука на его, и их ноги были переплетены.

Только на этот раз она знала, что принадлежит ему.

После ванны он принес ее в свою постель, не дав ей даже возможности вернуться в свою комнату.

Она не возражала.

Будь у нее выбор, она бы осталась в постели Саймона навсегда.

При этой мысли она позволила себе улыбнуться и немного пофантазировать. Она представила, как Джейкоб приносит им необходимую провизию, пока они предаются распутству, не выходя из комнаты Саймона.

Однако когда их тела соединялись, это не казалось распутством. В этом было что-то возвышенное, духовное. Интересно, чувствовал ли Саймон то же самое? Когда она выходила за Ланса, она была девственницей с очень маленьким опытом ласк и никогда не занималась сексом с другим мужчиной. До этого момента.

Это было забавно — знать что они не женаты.

Она предположила, что в этом вопросе тоже отстала от жизни. Однако, даже чувствуя себя странно из-за того, что произошло, она не собиралась отказываться от своего первого опыта настоящей страсти. Потому что было нечто, что поразило ее во время их сладострастной ванны. Нечто, слишком сильно похожее на настоящую любовь.

Она полюбила Саймона Бранта. Действительно полюбила. Только из-за неодолимых эмоций, кипевших в ней, она принимала за любовь те вялые чувства, которые у нее были к Лансу, так же как ради одобрения своей семьи готова была идти на уступки любому ловкому манипулятору.

То, что она чувствовала к Саймону, было так стихийно, что пугало ее. От мысли, что он может быть с другой женщиной, ее охватывала тоска, и она не могла представить, что когда-нибудь позволит другому мужчине прикасаться к ней так же, как это делал Саймон. Она была не настолько наивна, чтобы думать, что Саймон думает о каких-то долгосрочных обязательствах перед ней, но это не могло изменить ее чувств.

Он сказал ей, что одним из препятствий между ними является тот факт, что они очень разные люди и их образ жизни не совпадает. Для нее это означало, что он не ищет способов что-то изменить. Кроме того, из-за отрицательного опыта в прошлом она сомневалась, что будет добиваться этого, даже если он и захочет постоянного будущего с ней. Мысль о том, чтобы снова выйти замуж, ужасала ее. После свадьбы мужчины меняются. Ланс был любезным и очаровательным, но только до медового месяца.

Небольшие трения начались уже в их первую брачную ночь.

Умом она понимала, что Саймон не был вторым Лансом. Однако чувства не всегда рациональны, а ее чувства слишком многое перенесли.

Может быть, она эгоистична и безнравственна, что хочет взять от Саймона все, что сможет, чтобы заменить воспоминания о своем мучительном фиаско в браке ошеломительной красотой близости с Саймоном?

Саймон пошевелился, его глаза открылись, и несколько секунд они просто смотрели друг на друга.

— Который час?

Она поднялась на локте, чтобы взглянуть через его плечо на часы.

— Начало восьмого.

— Мы пропустили ужин.

Ее желудок откликнулся на эти слова, напомнив, что сегодня она пропустила и все другие трапезы тоже. Они занимались любовью весь день напролет.

— Мы всегда можем спуститься и устроить набег на кухню.

— Еще не так поздно. Джейкоб наверняка оставил что-нибудь для нас.

Мысль о встрече с раздражительным дворецким после стольких часов в спальне Саймона пугала ее.

— Наверное.

Он взял ее за подбородок:

— Что случилось?

— Ничего.

— Да ладно, малышка. Ты вдруг напряглась.

— Джейкоб наверняка считает меня потаскухой.

— Потаскухой? В южной Калифорнии все еще используют такие слова? — спросил он со смехом в голосе.

— Нет, то есть я такого не слышала, но готова поспорить, Джейкоб использует.

— Ты не потаскуха, Аманда.

— Я знаю. Женщины и мужчины постоянно занимаются любовью без особых обязательств.

Он провел пальцем по ее губам.

— Но не ты.

Она ощущала себя слишком уязвимой, но не могла лгать.

— Не я.

Он поцеловал ее так ласково, так нежно, что она почувствовала, как к глазам подступили слезы.

— Это не просто секс, Аманда. Только не для меня.

Ее дыхание превратилось в прерывистый вздох.

— И не для меня.

Больше он не сказал ничего, оставив ее гадать, чем же был этот день, если не просто сексом. Конечно, он не любит ее, но он говорил не так, будто прошедшие несколько часов были потворством физическому наслаждению и только.

Этого должно быть достаточно. Она погладила его ладонь, лежавшую на ее лице.

— Пойдем попробуем найти что-нибудь на ужин?

Несколько секунд он ничего не говорил, его серые глаза искали что-то в ее глазах так, что ей захотелось закрыть их и спрятать все, что он мог там найти.

Наконец он высвободил свою руку.

— Конечно. — Он встал с кровати. — Оставайся тут, пока я схожу за твоим чемоданом.

— Хорошо.

Она с жадным восхищением смотрела, как он скрывает свою наготу под спортивными брюками. Его член был всего лишь наполовину возбужден, но он все равно был больше, чем у Ланса даже при полной эрекции.

Этот мужчина хоть когда-нибудь бывает совершенно расслабленным?

Однако было странно видеть его вот так. Сначала она этого не заметила, но когда они выходили из ванной, он все время старался отвернуться от нее, прикрываясь полотенцем, пока они не забрались в постель. И в последний раз, когда они занимались любовью, он закрывал простыней нижнюю часть своего тела до самого момента соединения их тел.

И он не попросил ее надеть на него презерватив. Она была слишком робка, чтобы самой заговорить об этом, но ей хотелось потрогать его там.

Может быть, потом она наберется смелости.

Она как раз думала об этом, когда Саймон вернулся, неся не только ее чемодан, но и все остальные вещи.

— Разве не легче было взять только чемодан? — Чтобы одеться, ей не нужен ноутбук.

Он положил багаж в ногах кровати.

— Потом нам все равно пришлось бы их нести сюда. Я подумал, что сэкономлю время.

Это звучало так, будто она переезжает в его комнату.

— А… Саймон?

Он отвернулся, чтобы вытащить вещи из комода.

— Что?

— Я теперь сплю здесь?

Он обернулся и посмотрел на нее.

— А ты не хочешь? — Он говорил, словно защищаясь, выражение лица было настороженным.

— Нет, я не против, просто это… Ты уверен, что я не помешаю? Что, если ты захочешь поработать?

— Ты же спишь не в моей лаборатории.

— Но Джейкоб сказал, что ты не любишь, когда даже он заходит убираться, если ты в рабочем настроении.

Он достал из ящика джинсы и темно-серую футболку.

— Если тебе нужно свое собственное пространство, только скажи.

Но все, что ей было нужно, — это спать в объятиях Саймона, просыпаться вместе с ним и заниматься с ним любовью.

— Я лучше останусь здесь.