Влюбить в себя

Глава 7

Новенькие, сверкающие лаком иномарки одна за другой подкатывали к подъезду ресторана «Золотой телец». В этот прохладный октябрьский день здесь собиралась вся столичная элита. Перед Анастасией и Евгением из ярко-красного «вольво» вышла Лайма Вайкуле в сопровождении телохранителя, следом подъехал «кадиллак» американского посольства. Такого количества золота, бриллиантов, норкового меха Настя никогда в своей жизни не видела. На свадьбе присутствовали известные финансисты, депутаты, люди из правительства, мэрии, звезды кино и телевидения, эстрады, художественная богема. Было просто удивительно, как они могли разместиться в таком, казалось бы, небольшом ресторанчике.

Настя в длинной, до пят, норковой шубе и ослепительно белом платье, позаимствованных в гардеробе Ворониной, выглядела не хуже других. Особый блеск ее внешности придавала молодость.

Бронников помог ей раздеться, и они прошли в зал, переполненный гостями. Звучала негромкая музыка, которую заглушали веселые голоса, смех, звон бокалов.

— Свадьба еще не начиналась, — сказал Бронников, наклонившись к Анастасии. — Видишь, жениха и невесты нет.

К ним подбежал распорядитель — вертлявый молодой человек с напомаженными волосами.

— Добрый день! Добрый день! — залебезил он. — Вы уже знаете, где ваш стол?

— Разумеется.

Бронников сунул распорядителю в ладонь зеленую бумажку, и молодой человек немедленно растворился в толпе.

— Я надеюсь, что мы здесь не будем задерживаться, — без особой радости сказал Евгений.

— Почему? Посмотри, сколько известных людей. Это, наверное, будет очень весело. Почему у тебя такое плохое настроение? Может быть, ты стыдишься меня?

— Как тебе могла прийти в голову такая глупость? — буркнул Евгений. — Я просто не люблю все эти массовые мероприятия с участием огромного количества абсолютно незнакомых людей.

— Да их вся страна знает, — Анастасия обвела рукой зал, — посмотри.

— Страна знает только их лица, а что у них за душой — одному Богу известно, — проворчал Бронников.

— Да ладно тебе, хватит дуться. Давай потанцуем.

— Погоди ты со своими танцами, надо пойти поздороваться с Кондратьевым, засвидетельствовать, так сказать, свое почтение.

— Отлично. Надеюсь, ты и меня представишь?

Взяв Анастасию за руку, Евгений протиснулся через толпу в дальний угол, где принимал поздравления Владимир Константинович Кондратьев, глава и владелец «Аргоса».

Чтобы поздороваться с ним и выразить свое восхищение, пришлось отстоять в очереди. Наконец, Евгений с Анастасией подошли к супругам Кондратьевым и поздравили их с таким знаменательным днем. Кондратьев, невысокий полноватый мужчина лет шестидесяти, несмотря на присутствие рядом жены, заметил:

— Евгений Вячеславович, у вас самая красивая спутница. Приятно сознавать, что у твоих сотрудников такой хороший вкус. Ну что ж, ребята, гуляйте.

Евгений с Анастасией отошли в сторону, и Бронников чертыхнулся.

— Никак не могу понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.

— Ты считаешь, что он пошутил, когда сказал, что я самая красивая на этом вечере?

Евгений отмахнулся.

— Ладно, я вовсе не о том. Мне надо выпить.

Он подошел к стойке бара и заказал коктейль.

— Ты пока побудь здесь, — сказала Анастасия, — а мне нужно отлучиться по женским делам.

Она пошла на эту хитрость для того, чтобы Бронников не мешал ее разговору с Кондратьевым. План действий созрел у нее уже давно. Евгений и так чувствовал себя неловко и был уверен в том, что из этой затеи ничего не выйдет.

Воспользовавшись моментом, Анастасия подошла к Кондратьеву, когда он остался один.

— Вы знаете, — взяв его под руку и улыбаясь самой очаровательной улыбкой, на которую только она была способна, сказала Анастасия, — мир очень тесен. Я работаю у вас, но только сейчас получила возможность с вами познакомиться.

Кондратьев хмыкнул.

— Что-то я не припоминаю вас.

— Может быть, я не так выразилась. Скорее, я работаю на вас. Наша фирма занимается разработкой одного вашего делового предложения — насчет телекомпании. Мой шеф говорит, что вы очень упрямый и ничего, кроме телекомпании, вас не интересует.

— Вздор какой-то, — пожал плечами Кондратьев. — Я вовсе не упрям.

— Вот именно, — радостно подхватила Анастасия, — я тоже так думала. Не может быть упрямым человек, который за несколько лет поднял такое дело. О вашей фирме в Москве ходят легенды. Все завидуют вашим сотрудникам, потому что у них есть такой шеф.

— Это правда? — польщенно улыбнулся Кондратьев.

— Разумеется. Я подумала, что вы с удовольствием вложили бы деньги, например, в радиостанцию, ведь вы человек, который всегда видит то, что скрыто от остальных и действует, на несколько ходов опережая время. Вы прекрасно понимаете, что значит сейчас получить выход на рынок средств массовой информации. Закрепившись на нем, можно будет двигаться дальше.

— По-моему, вы правы…

— Ну, конечно, ведь это откроет новые горизонты. Не только финансы, но и политика будут в сфере ваших интересов.

— Если есть какое-нибудь интересное предложение, я готов его выслушать.

В этот момент ее разговор с Кондратьевым был прерван появлением жениха и невесты. Гости тут же стали шумно аплодировать и требовать родителей новобрачных.

— Я бы с удовольствием с вами поболтал, но мне нужно идти, извините, — сказал Кондратьев.

— А когда мы сможем поговорить?

— В понедельник с десяти я буду на месте. Как ваша фамилия?

— Глазунова. Всего хорошего, Владимир Константинович. Еще раз поздравляю вас.

В этот вечер среди гостей, присутствовавших на свадьбе, Настя и Евгений были едва ли не самыми счастливыми. Узнав о разговоре, который состоялся у Анастасии с Кондратьевым, Бронников смог, наконец-то, расслабиться. После этого они от души повеселились.

В понедельник с утра Анастасия отправилась в «Аргос». Но Бронников встретил ее невеселыми новостями.

— Приехали американцы. Кондратьев сейчас занят.

— Что же делать?

— Попробуем договориться с его замом, он нас примет.

Заместитель Кондратьева, вице-президент «Аргоса», оказался желчным сухощавым мужчиной лет сорока пяти, который с выражением крайнего скепсиса выслушал Анастасию. После этого он заявил:

— Нет, радио «Классик» нас не интересует. К тому же, насколько я знаю, банк «Русский кредит» собирается вложить в них деньги. Мы не хотим участвовать в этом аукционе.

Анастасия опешила.

— Но ведь я разговаривала с Владимиром Константиновичем, он сказал мне совсем противоположное.

Чуть поморщившись, ее собеседник ответил:

— Насколько я знаю Кондратьева, он такими мелочами заниматься не будет.

Давая понять, что разговор закончен, он встал из-за стола. Анастасия чувствовала растерянность.

И в этот момент прозвучал спасительный телефонный звонок.

— Да, да, Владимир Константинович. Хорошо.

Увидев красные пятна, которыми покрылось бледное лицо вице-президента компании «Аргос», Настя поняла, кто звонил.

— Это был Кондратьев? — спросила она.

— Да, — мрачно ответил ее собеседник. — Он сказал, что принимает ваше предложение.

— А как он узнал, что мы здесь?

— Он все знает.

Едва закрыв за собой дверь кабинета вице-президента, Бронников привлек Настю к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась. Это был момент их общего триумфа. Они почувствовали, как необходимы друг другу. Не обращая внимания на изумленно смотревшую на них секретаршу, они несколько минут одаривали друг друга горячими поцелуями.

Сегодня ни о каких делах уже не могло быть и речи. Они продолжали целоваться в машине, в подъезде, на лестничной площадке, потом в квартире Бронникова.

Не отрываясь друг от друга, Евгений и Анастасия сбросили верхнюю одежду, потом стали торопливо раздеваться донога.

Страсть у них разгорелась с новой силой, когда их обнаженные тела соприкоснулись. Оставив всю одежду на полу в прихожей, Евгений подхватил Настю на руки и отнес на постель. При этом они продолжали целоваться.

Они наслаждались друг другом до вечера.

Наконец Настя обессиленно откинулась на подушку.

— Я есть хочу. А у тебя, наверное, как всегда, пустой холодильник.

— А откуда ты знаешь, что он у меня всегда пустой? — лукаво улыбнулся Евгений.

— Предполагаю.

— Правильно предполагаешь. Но… — Бронников поднял вверх палец, — есть выход.

— Я никуда не хочу идти, — в изнеможении застонала Анастасия. — Ты оставил меня без сил, я даже рукой шевельнуть не могу.

— А тебе и не надо шевелиться, — засмеялся Бронников, — все будет подано в постель.

— У тебя что, есть волшебная палочка?

— У меня есть телефон.

Спустя четверть часа в дверь квартиры Евгения Бронникова позвонили. Он поднялся с постели и как был, голышом, отправился открывать.

— Женя, — окликнула его Анастасия, — может, ты все-таки оденешься?

— Да ну его, — он махнул рукой, — кто сейчас голых мужиков не видал?

— Не болтай глупостей.

— Ладно.

Прежде чем открыть дверь, Бронников зашел в ванную и обернулся полотенцем ниже пояса. Настя осталась лежать на постели, блаженно зажмурившись и раскинув руки.

Весело насвистывая, в комнату вернулся Евгений. В руках он держал поднос с несколькими бумажными тарелками со вкусно пахнущими закусками.

— Ой, что это? — радостно взвизгнула Анастасия.

— Пища, — торжественно провозгласил Евгений. — Теперь мы живем в цивилизованном мире, где обед можно заказать по телефону.

Он поставил поднос на постель и, присев рядом с Анастасией, нежно поцеловал ее в губы.

— Потом, — засмеялась она, — очень есть хочется.

Бронников с явной неохотой оторвался от ее губ и показал на тарелки.

— Салат из крабов, рыбное ассорти, мясо, запеченное в тесте по-французски, сыр.

Настя стала с аппетитом поглощать крабовый салат, а Евгений ограничился кусочком сыра.

— Почему ты ничего не ешь?

— Я после этого дела есть не хочу.

— Это у тебя привычка такая?

— Да, выработал за долгие годы холостяцкой жизни.

— У тебя, наверное, было много женщин.

— Ага, целые табуны.

— Нет, ну правда? — засмеялась она. — Расскажи мне о них.

— Никто из них даже в подметки тебе не годится.

— Тебе понравилось?

— Ты была несравненна.

Она заметила шрам у него на груди.

— Откуда у тебя это?

— Это? А, ерунда. Однажды вечером шел домой, двое каких-то козлов к девчонке приставали.

— Серьезно? — она вытаращила глаза.

— Конечно, нет, — засмеялся он. — Однажды у меня в постели была одна жгучая брюнетка. Мы перевернулись на бок, я немного не рассчитал, упал на пол и оцарапался каблуком ее туфли.

Настя засмеялась, оценив шутку.

— И с тех пор ты всем рассказываешь эту историю?

— Нет, — серьезно ответил он, — ты единственная, кто знает правду об этом шраме.

— Но ведь об этом знает еще и она.

— Кто?

— Та жгучая брюнетка.

— Нет, — он покачал головой, — я заставил ее исчезнуть.

— Какой ты жестокий… — с притворной укоризной проговорила Настя.

— Да, а ведь девушка была хорошая. Какая жалость, что ее больше нет…

— А ведь она, наверное, на многое надеялась, — добавила Настя.

— Теперь это уже не имеет значения. Лучше расскажи мне о себе.

После этого вопроса у Насти почему-то ухудшилось настроение. Она отодвинула от себя поднос и вытерла губы салфеткой.

— Спасибо, было очень вкусно.

— Так почему ты молчишь?

— Я не знаю, что рассказывать.

— Мне про тебя все интересно.

— Ты хочешь, чтобы я рассказала правду?

— Конечно.

— Правда не всем нравится.

— Я не люблю ложь.

— Но ведь ты понимаешь, что в жизни бывают такие ситуации, когда легче соврать.

— Да, иногда бывают, — согласился Бронников. — Но это не может продолжаться долго. Помнишь банальную истину? Тайное всегда становится явным. И никакая ложь во спасение не поможет.

Настя вздохнула.

— Да, наверное, ты прав. Ну что ж, попробую быть с тобою честной.

Но в тот момент, когда она уже собралась с силами и решилась на откровенность, зазвонил телефон.

— Черт, — ругнулся Евгений, — наверное, с работы. Я ведь никого не предупредил.

Но звонки были длинными.

— Это межгород, — сказала Настя, — подойди. Может быть, что-нибудь важное.

Евгений провел пальцем по ее груди.

— А разве может быть сейчас что-нибудь важнее нас с тобой? Нет, не буду подходить.

— Женя, ну, пожалуйста, возьми трубку. Мне будет очень неловко, если из-за меня…

— Ладно.

Евгений легко спрыгнул с постели и, шлепая босыми ногами по полу, подошел к столику.

— Да, — бодро сказал он, и в то же мгновение на его лице появилась странная гримаса — как будто ему было неприятно общаться с человеком на другом конце провода. — Да… э… то есть, нет… Да, я знаю… У меня было много дел.

Настя сразу же поняла, что он разговаривает с женщиной. Возможно даже, что с той самой брюнеткой, о которой недавно рассказывал.

— Послушай, но ведь это были обычные выходные. К тому же, у меня… просрочен паспорт. Да, хорошо, я буду ждать. Позвони, когда вернешься. Пока. Да, я тебя тоже. Пока.

Он положил трубку и вернулся к Насте. Но стоило ему потянуться к ее губам, как она отвернулась. Евгений, не скрывая своего смущения, потер подбородок.

— Ну ладно, хорошо… Есть одна женщина. Но у нас с ней все кончено. Но…

Настя молчала.

— Ну, то есть, — сбивчиво продолжал Бронников, — официально, вроде бы, мы с ней еще не разошлись, но я для себя уже все решил. Я хотел сказать ей об этом. Почему ты молчишь? Это же правда.

— Ладно, — с напускным безразличием в голосе сказала Анастасия, — можешь мне ничего не объяснять, это же твои дела.

— Я говорю правду. Мы должны были уехать вместе пару недель назад. Я хотел сказать ей обо всем, но не получилось…

— Ты напрасно оправдываешься.

— Я не оправдываюсь, я объясняю, как было дело. У меня было много работы, с документами задержка вышла. В общем, так ничего и не получилось. Она уехала одна. Потом она ногу сломала, когда на лыжах каталась. Ну и, в общем… Я, конечно, мог бы сказать ей все по телефону, но ты и сама понимаешь, как это выглядит. Как будто я просто прячусь. Это нечестно. Может быть, я вообще не стал бы ей ни о чем говорить. Так получилось…

Странно, но после этих слов Настя почему-то не испытывала никакого волнения. Не стало учащенно биться сердце, не задрожали губы. Все произошло абсолютно буднично.

Настя повернулась на спину и посмотрела в глаза Евгению.

— Таня?

— Да, — удивленно ответил он. — Таня Воронина. А ты откуда знаешь? Кто-нибудь из моих сотрудников сказал?

Ничего не ответив, Настя снова отвернулась.

— Но почему ты молчишь? Это Ленька Князев тебе проболтался?

— Я устала, — еле слышно промолвила Анастасия, — давай немножко поспим.

Следующие несколько дней пролетели совершенно незаметно. Настя погрузилась в дела и только в среду вспомнила о том, что послезавтра из Швейцарии возвращается Воронина. Нужно было срочно привести в порядок квартиру на Кутузовском, где Настя жила после расставания с Никитой. Нужно было позаботиться о крыше над головой для себя, и половину дня в четверг Анастасия просидела на телефоне, звоня по объявлениям о сдаче квартир.

Наконец, ей удалось найти более-менее приемлемый вариант. Она сняла однокомнатную квартиру на Первомайской, сгоняла туда на такси и оставила хозяевам задаток. После этого она сдала в срочную химчистку все вещи, которые позаимствовала из гардероба Татьяны, выдраила до блеска ее квартиру, собрала все свое добро, упаковала его в чемоданы и к вечеру, оставив квартиру Ворониной на Кутузовском проспекте в первозданном состоянии, перебралась на новое место.

Утром в пятницу она заглянула на работу, сделала несколько звонков и на служебной машине отправилась в аэропорт Шереметьево-2 встречать свою начальницу.

Воронина вошла в зал ожидания с огромной плюшевой обезьяной в руках. Увидев Настю, она тут же направилась к ней. Татьяна выглядела свежей и отдохнувшей, несмотря на то, что на ее правой ноге красовался гипс. Она приветствовала свою секретаршу радостной улыбкой.

— Настена, здравствуй, я вернулась!

Воронина вручила огромную плюшевую игрушку водителю служебной машины, который привез Настю в аэропорт, и обняла Анастасию.

— Господи, как мне надоело в этой больнице! Все эти швейцарцы смотрели на меня так, как будто я только что приехала из джунглей. Они, наверное, думали, что я привезла с собой медведя.

— Как ваша нога? — спросила Настя.

— Они сказали, что мне еще нужно недельку полежать дома в гипсе, а потом все будет нормально. У нас в машине телефон есть?

— Да.

Воронина тут же направилась к выходу, повторяя на ходу:

— Мне нужно поскорее добраться до телефона, поскорее.

Потом, спохватившись, она бросила через плечо:

— Настя, захвати мой багаж.

Кренясь под тяжестью двух тяжелых чемоданов, Анастасия кое-как добралась до автомобиля. Здесь уже сидела Воронина с телефонной трубкой У уха.

— Женечка, ну пожалуйста, хотя бы на минуту оторвись от своих срочных дел. Мне нужно увидеться с тобой. Нет, Женя, я хочу поговорить с тобой. Мы должны встретиться у меня. Да, я сейчас в аэропорту. Ты должен отложить все дела и приехать ко мне. Я жду тебя через час. Все, пока.

— Здравствуйте, Татьяна Дмитриевна, — приветствовал Воронину милиционер, дежуривший в подъезде ее дома на Кутузовском проспекте. — С возвращением!

— Спасибо, Леша. Как приятно наконец-то увидеть знакомые лица.

Когда Настя открыла дверь ее квартиры, Воронина с радостью воскликнула:

— Наконец-то я дома!

Припадая на загипсованную ногу, она направилась в гостиную. Следом за ней вошла Анастасия, нагруженная чемоданами. Под мышкой она держала большую плюшевую игрушку, которую Татьяна привезла с собой из Швейцарии. Ее настроение, в отличие от Татьяны, никак нельзя было назвать радостным. Это возвращение оказалось так некстати. Мало того, что рушатся все планы, в подвешенном состоянии оказались и отношения с Евгением Бронниковым.

«Господи, — думала Анастасия, — куда ни кинь — везде клин. Мало того, что она моя начальница, так у них еще и с Женей роман… Чтоб ты себе обе ноги сломала, прости Господи…»

Настя с огромным облегчением поставила на пол в прихожей чемоданы и прислонилась к стене, чтобы отдышаться. Чемоданы были такими тяжелыми, как будто в них хранились золотые слитки. Настя потрепала по голове милую плюшевую обезьяну.

— Ну что, Чики?

Откуда-то из глубины квартиры донесся голос Ворониной.

— Настя, иди сюда!

Усадив обезьяну на чемоданы, Анастасия прошла в рабочий кабинет. Компьютер на столе был включен, на монитор была выведена информация, касающаяся планов финансовой группы «Аргос». Воронина сидела рядом и испытующе смотрела на Анастасию.

— Это ты включала мой компьютер?

Настя прикусила губу.

— Я просто хотела посмотреть…

— Значит, ты читала мои записи? Я так и думала.

Непонятно, кто должен был испытывать смущение — то ли Татьяна Воронина из-за того, что она воспользовалась чужой идеей, то ли Анастасия, которая об этом узнала. Первой начала оправдываться Воронина.

— Знаешь, после того, как я немного обдумала твою мысль, мне показалось, что она заслуживает внимания. Я собрала кое-какую информацию и решила все проверить. Ну и, в общем… я подумала, что если ты включала компьютер, то могла бы подумать, будто я украла чужую мысль.

Настя промолчала.

— Нет, ты не подумай ничего плохого. Я, конечно, могла бы сделать все так, что никто никогда ни о чем бы не догадался. В конце концов, у нас же все воруют.

Настя густо покраснела. Отчасти Воронина была права. К тому же, Анастасия чувствовала за собой вину.

— Кстати, — продолжила Воронина, — у одного моего знакомого, Жени Бронникова, были из-за этого неприятности. Нет, он, слава Богу, ничего не воровал. Кто-то из подчиненных наклепал на него начальству. Конечно, стукача в итоге выгнали, но сама понимаешь — кому такое приятно? Кроме того, в бизнесе есть определенные нормы… — при этом Воронина посмотрела на Анастасию и странно сверкнула глазами.

— Почему вы мне об этом говорите? — спросила Настя.

— Я подумала, что, может быть, ты решила связаться с Бронниковым насчет этой сделки. Смотри — он опасный человек. Нет, ты не подумай, что я хочу сказать о нем что-нибудь плохое, я о другом. Впрочем, это сейчас не имеет особого значения. А насчет этого твоего предложения… знаешь, одно дело сказать, что эту идею выдвинул твой коллега, но нельзя же признаться в том, что тебе такое посоветовала собственная секретарша. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Пока Настя раздумывала, что ответить, Воронина выключила компьютер и поднялась со стула.

— Ты должна мне помочь, — как ни в чем ни бывало, заявила она. — Я хочу переодеться и принять ванну. С этим гипсом столько проблем.

Конечно, Настя не испытывала никакого удовольствия от того, что ее просят поработать служанкой. Но Воронина, действительно, нуждалась в помощи.

Через сорок минут Татьяна уже лежала на своей постели в огромной спальне, поправляя тонкие бретельки изящного кружевного нижнего белья.

— Тебе нравится, как я выгляжу? — спросила она у Анастасии, которая хлопотала, разбирая вещи из чемоданов. — Когда я скажу тебе, сколько это стоит, ты не поверишь.

— Ну почему же, — отозвалась Анастасия, припоминая ценники на вещах в гардеробе Ворониной. — Могу себе представить…

— Швейцария — страшно дорогая страна. Но я им всем показала, что такое новые русские. Ты бы видела их глаза, когда мне в палату приносили черную икру и шампанское. Настя, мне надо чем-нибудь прикрыть гипс на ноге.

— Прикройте одеялом, — посоветовала Анастасия.

— Нет, так не пойдет. Если я накроюсь одеялом, то он не увидит моего нижнего белья.

— Кто — он? — Настя сделала вид, будто не знает, о ком идет речь.

Воронина в свою очередь прикинулась, что не слышала вопроса.

— По-моему, там на вешалке в прихожей висит моя старая шаль. Принеси ее, пожалуйста.

Прикрыв гипс тонкой вязаной шалью, Татьяна удовлетворенно улыбнулась.

— Замечательно.

Она взяла лежавшее рядом с ней на постели зеркало и стала поправлять прическу. У Анастасии не было никакого желания задерживаться здесь. Однако Воронина продолжала терзать ее просьбами.

— Пожалуйста, подай мне духи «Шалимар», они вон там, на столике стоят. Пожалуй, мне еще нужна тушь для ресниц.

Настя подала Татьяне то, что она просила.

— Кстати, — заметила Воронина, — он очень любит духи «Шалимар».

Анастасия не выдержала и снова спросила:

— А о ком идет речь?

На сей раз Воронина не могла проигнорировать вопроса.

— Я говорю о Жене, Жене Бронникове. Он как раз едет сейчас ко мне.

— Ясно, — упавшим голосом сказала Анастасия. — Если это все, то я, пожалуй, пойду.

— Ты куда-нибудь торопишься?

— Мне надо… к врачу, — соврала Анастасия.

— Тогда я хотела бы попросить тебя зайти в аптеку и принести мне таблетки.

— Какие таблетки?

— Вон там на столике лежит рецепт. Это очень дорогое лекарство, оно продается только за валюту. Возьми у меня в кошельке сорок долларов.

— Но я тороплюсь.

— Ничего, твой врач поймет, если ты объяснишь ему, в чем дело. Заранее спасибо.

Тяжело вздохнув, Настя кивнула.

— Хорошо.

Через окно спальни было слышно, как возле подъезда остановилась машина и хлопнула дверца. Настя почти ни секунды не сомневалась в том, что это приехал Бронников. Она торопливо схватила рецепт, деньги и, накинув на плечи плащ, выскочила из квартиры. Кто-то поднимался наверх в лифте. Анастасия решила не рисковать и спустилась по лестнице.

По просьбе Татьяны она оставила входную дверь открытой.

Спустя несколько мгновений дверь лифта открылась, и на лестничную площадку вышел Бронников. Он был в своем обычном черном пальто, в его руке красовался черный кожаный дипломат. Когда он нажал на кнопку звонка, из-за двери послышался голос Татьяны:

— Открыто!

Евгений вошел в прихожую, немного потоптался на месте, словно о чем-то раздумывая, а затем, не снимая обуви, прошел по коридору.

— Таня, ты где?

— Я здесь, — откликнулась она, — в спальне.

Бронников прошел в комнату и остановился в дверях, ошалело глядя на полуобнаженную женщину, которая многозначительно провела пальцем по коже бедра. У нее был такой зазывный взгляд, что Бронников от смущения отвел глаза.

— Женя… — соблазнительно улыбаясь, сказала она.

— Здравствуй, Таня.

— Что ты там застрял? Подойди ко мне.

Кашлянув, Бронников посмотрел на свои ботинки, а потом на цыпочках подошел к постели. Со стороны это выглядело так, как будто он был нерадивым учеником, которого вызвали на ковер к заучу.

— Ты не хочешь меня поцеловать?

— Ах, да, конечно.

Евгений наклонился, целомудренно чмокнув Татьяну в щеку, и снова выпрямился.

— Господи, — засмеялась она, — я так давно тебя не видела, что даже забыла, какой ты красивый.

— У тебя… у тебя какой-то срочный разговор ко мне? Почему ты звонила?

— Просто я по тебе очень соскучилась и хотела увидеть. Да поставь ты свой чемодан, присядь.

Бронников повиновался. Чтобы как-то занять руки, он откинул шаль и постучал по гипсу.

— Не больно?

— Нет.

— Э… я очень тороплюсь.

— Куда?

— У меня очень много дел. Ты знаешь, в последнее время столько всего навалилось, просто некогда продохнуть.

Татьяна протянула к нему руку, чтобы обнять за шею, но Бронников сделал вид, как будто очень озабочен состоянием ее здоровья. С подозрительной внимательностью он разглядывал гипс, стараясь даже не поворачиваться к Татьяне. Она разочарованно опустила руки, но все еще не теряла надежды.

— У меня там в холодильнике бутылка шампанского. Ты не хочешь? — с подтекстом спросила она.

— Шампанское? Зачем?

— Но ведь меня так долго не было. Надо отметить мое возвращение домой.

— Э… да, да, конечно.

Бронников вскочил и быстрым шагом вышел из спальни. Татьяна проводила его косым взглядом.

Бронников шел на кухню, бормоча себе под нос:

— Что я делаю? Что делаю? Надо как-то побыстрее сбежать.

Анастасия вернулась как раз в тот момент, когда Бронников возился на кухне с бутылкой шампанского. Она прошла по коридору и застыла на полдороге, услышав знакомый голос, доносившийся из кухни:

— Таня, а где бокалы?

— Посмотри в шкафу, в столовой.

Настя услышала приближающиеся шаги и нырнула в ближайшую дверь. Кажется, это был кабинет. Но Анастасия даже не обратила на это никакого внимания. Она молила Бога о том, чтобы Бронников, шагавший по коридору, не услышал, как бешено стучит ее сердце. Но все обошлось. Евгений заглянул в столовую, достал из шкафа два бокала и с бутылкой шампанского проследовал в спальню. Прежде чем войти туда, Евгений попытался придать своему лицу выражение неописуемой радости. Однако его улыбка получилась такой же фальшивой, как и улыбка Татьяны.

— Держи, — он протянул ей бокал и плеснул туда немного шампанского, налил и себе.

Настя услышала, как из спальни донесся звон хрусталя. Высунувшись в коридор насколько было возможно, она стала слушать.

— Ты же знаешь, — неотрывно глядя в глаза Бронникову, с придыханием произнесла Татьяна, — я тебя очень люблю. Ты это знаешь, правда?

Промычав что-то неопределенное, Бронников опрокинул бокал, едва не подавившись. Откашлявшись, он пробормотал:

— Извини, Таня, мне нужно идти. У меня очень много дел.

Татьяна отставила бокал в сторону, одним движением сбросила с плеча бретельку и, обнажив грудь, подалась вперед. Бронников не успел отшатнуться, и она привлекла его к себе.

— Женечка, в последнее время я слышала в груди странный звук, — полуприкрыв глаза, томно заговорила она. — Это было что-то похожее на будильник — тик-так, тик-так, тик-так…

— Я не понимаю, — пролепетал Бронников, — какой еще «тик-так»?

— Это были мои биологические часы, — Воронина обняла его за шею. — Я просто умираю, так мне хочется.

Она понизила голос и заговорила едва ли не басом:

— Возьми меня, возьми же меня…

Бронников кое-как высвободил левую руку и посмотрел на часы.

— Танечка, мне пора идти, у меня важная сделка срывается. Там люди сидят, переговоры, то, се…

Настя замерла, в ужасе ожидая развязки этой сцены. Ничего не замечая, она вышла из кабинета и сделала несколько шагов по коридору, остановившись едва ли не у самой двери спальни.

— Позабудь обо всем. Давай сольемся, ты и я. Ты отдашь мне все, что накопилось у тебя за последние недели. А я возьму и попрошу еще. У меня все горит внутри.

— Но твой гипс…

— Не обращай на него внимания.

— Нет, я не могу… Я тороплюсь… Как-нибудь в другой раз…

— Нет, я хочу сейчас. Посмотри, Женечка, ведь мы с тобой такая прекрасная пара. Что нам мешает быть вместе?

Настя услышала умоляющий голос Бронникова:

— Танечка, не надо, сейчас не время. Что поделаешь, у меня дела.

Ему, наконец-таки, удалось освободиться от ее объятий, но Воронина, как кошка, проворно сунула свою руку ему между ног.

— А, может быть, большой пупсик поиграет со мной? Уж он-то по-настоящему соскучился.

Бронников мгновенно согнулся так, как будто ему ударили кулаком в пах.

— Нет, нет, не надо.

— А то маленькая Танечка так скучала.

— Прекрати! — рявкнул Бронников.

Татьяна перепугано отшатнулась.

— Женя, ты что? В чем дело?

Невпопад улыбаясь, Бронников отступил на шаг назад и стал объяснять:

— Понимаешь, Таня, как бы это тебе сказать? В общем, у меня появился, то есть, появилась другая…

Воронина посмотрела на него, как разъяренная тигрица.

— Что?! Какая другая?

Настя ожидала, что Евгений во всем признается, но на сей раз у Бронникова не хватило мужества.

— У меня появилась другая сделка, — выпалил он и чмокнул Татьяну в губы.

Пока она не пришла в себя и растерянно хлопала глазами, Бронников выскочил из спальни. На полпути ему пришлось вернуться, потому что он забыл свой дипломат.

— Пока, — Евгений послал Татьяне воздушный поцелуй и исчез.

К счастью, Настя успела вовремя нырнуть за спасительную дверь. По лицу ее блуждала странная улыбка. Подождав, пока шаги Евгения стихнут на лестнице, Анастасия выглянула из своего убежища, на цыпочках подкралась к двери, открыла и закрыла ее, сделав вид, будто только что пришла. Нарочито громко стуча каблуками, она прошла по коридору в спальню.

— А вот и я.

Татьяна сидела на постели, не замечая ничего вокруг. Настя полезла в свою сумку, на дне которой находились две упаковки лекарства для Ворониной. Чтобы достать их, пришлось вынуть толстый блокнот-ежедневник. Настя положила его сбоку на тумбочку, потом достала таблетки и пару долларов сдачи. Она так торопилась, что забыла блокнот.

— Вот таблетки, вот сдача. Все, мне пора.

Она пулей вылетела из спальни и перевела дух уже на лестничной площадке. Здесь ее разобрал невероятный смех, и она от души расхохоталась, не пугаясь того, что ее может кто-нибудь услышать.

Однако ее настроение могло бы мгновенно испортиться, если бы она могла видеть, что сейчас происходит в спальне Татьяны Ворониной.

Удрученная возмутительным равнодушием Бронникова, та плюхнулась на подушку. Взгляд ее упал на толстый блокнот, лежавший на тумбочке.

— Настя, ты забыла свой блокнот… — запоздало крикнула она.

Женское любопытство заставило ее взять ежедневник в руки и раскрыть его. То, что Воронина прочитала на первой же странице, привело ее в бешенство: «Встреча с Женей… Сделать звонок Кондратьеву…» Пролистав еще пару страниц, она нашла последнюю запись, относящуюся к сегодняшнему дню: «Встретить в Шереметьево-2 Воронину» и после этого: «В 15.30 — совещание в «Аргосе».

— Что? — изумленно пробормотала Воронина. — Женя? «Аргос»?

Она бросила взгляд на часы. Было уже почти половина четвертого. Наконец-то Воронина все поняла.

— Ах она шлюха, стерва! — завизжала Татьяна, отшвырнув от себя блокнот, как ядовитую змею.

После этого ее уста извергли такую грязную площадную брань, что Татьяне позавидовали бы многие грузчики и прапорщики. Она честила Анастасию на чем свет стоит.

После этого мгновения растерянности сменились бурной деятельностью. Не обращая внимания на гипс, она стала одеваться.

Таксист, который вез Анастасию на Тверскую, оказался парнем лихим и проворным. И все-таки, вбежав в вестибюль и глянув на настенные часы, Настя увидела, что сильно опаздывает. Похоже, что совещание началось без нее. Выйдя из лифта, она остановилась в коридоре и, бегло глянув на себя в зеркало, поправила растрепавшиеся волосы. Лишь после этого Настя направилась в приемную Кондратьева. Секретарша посмотрела на нее суровым взглядом.

— Я могу вам чем-то помочь?

— Мне нужно к Кондратьеву.

— Он занят, у него совещание.

— Я знаю, мне именно на совещание и нужно.

— Как ваша фамилия?

— Анастасия Глазунова.

Неодобрительно посмотрев на столь юную особу, которая по глубокому убеждению секретарши не могла иметь ничего общего с ее шефом, та все-таки пропустила ее в кабинет Кондратьева.

В кабинете было несколько человек. Среди них уже известный Анастасии вице-президент «Аргоса» и Евгений Бронников. Как ни странно, самого Кондратьева Настя не заметила.

Евгений тут же направился к ней.

— Ты где была? Я тебе звонил.

— Я тебе тоже звонила. Ты же, вроде, говорил, что сегодня будешь на работе.

— Э… я был занят, у меня были срочные дела, — не вдаваясь в подробности, объяснил Евгений.

— А где Кондратьев?

— Сейчас выйдет. Здесь обычно проходит совещание, а сам его кабинет вон там, за дверью. Между прочим, у него сейчас директор радио «Классик» Ратоборский.

Настя отвела Бронникова в сторону и, стараясь быть максимально осторожной, спросила:

— А с тобой никогда не бывало так, что вот ты, например, помогаешь кому-нибудь в сделке, а потом тебя… ну, в общем, а потом у тебя из-за этого неприятности?

— Да ты что? — удивленно посмотрел на нее Евгений. — Я и понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Честно?

— Абсолютно.

— Это замечательно, — улыбнулась Настя.

— Почему ты спрашиваешь?

— Да это все ерунда, — отшутилась она. — Просто я так нервничаю, что несу всякую чепуху. Не обращай внимания. Я даже спокойно на месте не могу стоять.

В подтверждение своих слов она несколько раз переступила с ноги на ногу.

— Успокойся, все будет нормально, — убежденно сказал Евгений и, чуть-чуть наклонившись, тихо добавил: — Я тебя люблю.

Настя, не поворачивая головы, прошептала:

— Я тебя тоже люблю.

Дверь кабинета Кондратьева распахнулась, и оттуда вышли сам президент «Аргоса» и директор радио «Классик». Они оживленно переговаривались, а затем пожали друг другу руки.

— Приступим, — сказал Кондратьев, усаживаясь за свой стол.

Настя и Бронников заняли места рядом друг с другом.

— Прежде чем начать совещание, — произнес Кондратьев, — я хотел бы рассказать вам о том, что увидел вчера в программе «Времечко». В центре города во всем нам известном тоннеле застрял громадный грузовик. Он был такой высокий, что никак нельзя было пролезть внутрь, и никто не знал, что нужно делать. И тогда десятилетняя девочка, которая проезжала мимо в машине с родителями, предложила выход. И как вы думаете, какой? Она сказала, что нужно выпустить воздух из колес грузовика. Он опустился, и можно было пробраться внутрь. Так вот, для того, чтобы разрешить нашу проблему, одна очень молодая женщина, которая присутствует здесь, — он показал на Настю, — предложила нам немного выпустить воздух из шин, и благодаря этому мы увидели свет в конце тоннеля.

Настя польщенно опустила глаза, когда все вокруг посмотрели на нее с одобрением.

— Что ж, — продолжил Ротоборский, — в результате переговоров с Владимиром Константиновичем, мы пришли к соглашению, что финансовая группа «Аргос» вкладывает в развитие радио «Классик» два миллиарда рублей. Это, конечно, принципиальная договоренность. В детали мы с Владимиром Константиновичем пока еще не вдавались. Впрочем, я полагаю, что в финансовой группе «Аргос» есть кому этим заняться. У нас молодой энергичный персонал, который работает по лучшим западным образцам.

Евгений никак не мог при всех выразить свое восхищение тем, что произошло, и какую роль в этом сыграла Анастасия Глазунова. Но под столом он осторожно притронулся своей ногой к ее щиколотке. Она бросила на него беглый укоризненный взгляд.

Но тут течение совещания было нарушено доносившимся из приемной Кондратьева непонятным шумом. Пока собравшиеся за столом недоуменно переглядывались друг с другом, дверь из приемной распахнулась, и в кабинет влетела, насколько только может описать это слово поведение закованной в гипс женщины, Татьяна Воронина. На ней был одет светлый деловой костюм, поверх которого накинута длинная норковая шуба — та самая, в которой совсем недавно разгуливала Анастасия. Следом за Ворониной вбежала покрасневшая от гнева и возмущения секретарша президента фирмы «Аргос».

— Вы не имеете права находиться здесь! — кричала она. — Вашего имени нет в списке.

— Нет, я имею право.

— Это закрытое совещание. Посторонние не должны на нем находиться.

— Что? — разъяренно завопила Воронина. — Я посторонняя? Прочь!

Она вытолкнула ничего не понимающую секретаршу назад в приемную и закрыла за ней дверь. Увидев обращенные на нее непонимающие взгляды, Воронина воскликнула:

— Слава Богу, что я вовремя обо всем узнала!

Кондратьев в изумлении пробормотал:

— Что происходит?

— Вас обманывают! — Воронина потрясала кулаком, как будто собиралась немедленно расправиться с обидчицей. — Вот она, самозванка!

Бронников, которого происходящее касалось больше других, встал из-за стола.

— Татьяна, что ты здесь делаешь?

— Сядь! — цыкнула на него Воронина.

Она выглядела такой ошалевшей, что Бронников растерянно опустился в свое кресло.

— Я — начальник отдела в фирме «Роско». Я занималась вопросами, связанными с вложением денег в радио «Классик». А эта… — Воронина едва сдержалась, чтобы не матернуться, — она работает у меня секретаршей.

— Какой секретаршей? Этого не может быть, — возразил Бронников. — Я ее хорошо знаю, мы вместе занимались этим делом.

Воронина нервно засмеялась и стала трясти головой, как ненормальная старуха.

— Ах, нет? Значит, она не секретарша? Значит, вот как она всем вам мозги запудрила? А ты спроси ее, спроси!

Бронников посмотрел на Анастасию так, как будто увидел ее впервые в жизни.

— Ты ведь не секретарша? — в его голосе прозвучал страх.

Настя едва смогла выговорить:

— Я могу все объяснить.

Но объяснений уже не требовалось. Бронников выглядел совершенно убитым.

— Господи, так ты, действительно, ее секретарша…

Воронина праздновала момент своего триумфа. Она сделала оскорбленное лицо и, поправив слипшиеся волосы, заявила:

— Я ездила в Швейцарию на семинар для работников финансовых компаний. К сожалению, мне не повезло, я сломала ногу. На две недели меня положили в больницу. А она, по давней русской традиции, выдала меня за себя, рылась в моих бумагах, беззастенчиво пользовалась именем нашей фирмы. Присвоила себе все, что только можно было себе присвоить. Всю информацию, касающуюся группы «Аргос» и радио «Классик», она нашла у меня в компьютере и начала активно разрабатывать эту жилу, очевидно, рассчитывая на приличное вознаграждение. Не так ли, Настя? Или как ты там теперь себя называешь?

Анастасия, конечно, была виновата во многом, и сама она прекрасно это понимала. Однако о том, что касается радио «Классик», Воронина беззастенчиво лгала.

— Но насчет радиостанции это была моя идея, — осмелилась возразить она.

Что последовало за этим, напоминало финальную сцену из гоголевского «Ревизора». Кондратьев смотрел на своего заместителя, заместитель — на Бронникова, Бронников — на Анастасию и так далее. Потом все уставились на Воронину, ожидая от нее объяснений: кто же, в конце концов, обманывает, и насколько далеко этот обман зашел?

— Ты проиграла и не пытайся оправдываться, — торжествующе заявила Воронина.

— Но вы…

Анастасия долго не могла заставить себя произнести это слово.

— Но вы обманываете, вы лжете!

Воронина вдруг охнула, закатила глаза, стала хватать ртом воздух, а затем едва не упала на стол. Если бы не вовремя выскочивший из-за стола вице-президент «Аргоса», который подхватил ее под руку. Воронина вполне могла бы разыграть обморок.

Ей помогли сесть за стол и налили стакан воды. Татьяна с жадностью выпила и некоторое время пыталась отдышаться.

— Спасибо. Большое всем вам спасибо за то, что вы, наконец-то поняли, как обстоят дела. Это просто счастье, что я вовремя обо всем узнала. Ну что ж, насколько я понимаю, договоренность достигнута, дело вступило в окончательную стадию, так что, пожалуйста, передайте мне комплект документов, и давайте продолжим.

— Так кто же ведет эту сделку? — Кондратьев посмотрел на Бронникова.

— Одну минутку, Владимир Константинович, — Бронников воззрился на Анастасию, ожидая от нее ответа.

— Я знаю, что ты не веришь мне, Женя, но… — на ее глазах выступили слезы, — ладно, это все уже не имеет значения. Извини. Я хочу попросить извинения у всех.

Настя встала из-за стола, взяла свою сумочку и направилась к выходу походкой человека, который только что лишился последнего, что у него оставалось в жизни.

Бронников отодвинул в сторону ненужный теперь стул, на котором только что сидела Анастасия, и, смущенно кашлянув, продолжил:

— Ну что ж, произошла замена игрока, но это никак не должно отразиться на нашей игре. Нам нужно заключить сделку, а для этого обратимся к документам. Сейчас мы познакомимся с конкретными цифрами и деталями соглашения.