Влюблен без памяти

Глава 51

Эдвард дернул уголком рта, вглядываясь в лицо Марианны. Перевел взгляд на Вивьен. Пару минут все сокрушенно молчали. Потом Эдвард расхохотался – и его громкий смех мог бы напугать даже людей, нервы которых не были так напряжены, как у сестер Рендин.

– Браво, браво, – сказал он. Его ноздри раздувались от гнева. – Вы, конечно, сговорились. Сговорились, чтобы устроить мне замечательное представление. Вывод придумали самый смехотворный: никто в здравом уме не поверит, что на самом деле его нет в живых. Это звучит максимально дико, так, чтобы не возникло и тени сомнения. А значит, и других трактовок вашего поведения быть не может. Это намеренное оскорбление. Меня не существует для вас.

– Эдвард! – пискнула Марианна.

В груди у нее все заледенело в предчувствии непоправимого.

– Нет, это смешно, я согласен. Я бы первый начал смеяться, если бы вы не подобрались к самому сердцу, если бы я не подпустил вас так… Стоило задуматься уже тогда, когда вы, леди Марианна, упомянули о непримиримой мести покойному, то есть человеку, который давно уже отвечает за свои деяния, достойные или нет, перед Высшим Судом.

– Но, Эдвард…

– Простить мне то, что я проживаю в вашем отчем доме, пользуюсь благами, которые, как вы уверены, по праву принадлежат вам, – невозможно. Я способен это понять. Позабавиться надо мной было только справедливо. Право, не стоило устраивать такие жестокие розыгрыши, изображать транс, хлопаться в обморок: вы же могли пораниться, леди Марианна. К чему эти крайности.

– Но, Эдвард!

– Мои прикосновения были вам противны, но в целом леди Вивьен прекрасно справлялась с тем, чтобы держать меня на расстоянии. Можно было обойтись и без обвинений в кровопийстве. И без навешивания на меня мертвящего проклятия. Вообще-то я довольно понятлив. Со мной можно было действовать иначе. Впрочем… Кому я это говорю?

Он ударил веером по руке и резко встал.

– Прошу простить меня, любезные дамы. Завтра с утра карета будет готова, вас отвезут домой. Сейчас уже поздно. Пора расходиться. Доброй ночи.

Марианна заступила ему дорогу. Она не могла поверить, что прямо у нее на глазах рушится и рвется все, что их успело связать, – словно налетело торнадо, которому бесполезно противостоять. Это же Эдвард, это Эдвард, он обязан ее выслушать!

– Ну уж нет! – возмущенно сказала она. – Я была готова, что ты расторгнешь помолвку, но только не так!

– Как, это еще не все, леди Марианна? У вас что-то еще есть в программе? Давайте обсудим. – Эдвард вновь устроился в кресле и поджал губы. – Неплохо было бы унизить меня публично, жаль, лорд Орен и сестры Райнор пока не на одной ступеньке в обществе. – Он специально использовал фальшивую фамилию, под которой они выдавали себя за простолюдинок. – Вы просто поторопились. Еще немного – и я ввел бы вас обратно в свет. Там было бы гораздо удобнее со мной расправиться. Но нет – ведь и вы бы тогда потерпели крах, верно? Так что оказалась предпочтительна скромная, домашняя месть тет-а-тет.

Марианна топнула ногой от бессилия.

– Эдвард! Ну какая месть! О чем ты говоришь? О чем ты думаешь?! Этот шар… – Она вытянула дрожащую ладонь с артефактом вперед. – Ты же сам видел! Ты видел картинки, которые он показывает. Это не выдумка. Ты же видел. Сцену с детьми у фонтана, а потом… звезды.

– Артефакт работает, – холодно согласился Эдвард. – С членами вашей семьи. Он показывает ваши воспоминания. Твое воспоминание о мальчике у фонтана. Твое воспоминание об играх с Дрейком. Твое воспоминание о том, как мы возвращались из полицейского участка. Не более того.

– Эдвард!

Марианна терзала губы зубами, пытаясь подобрать слова, чтобы заставить его одуматься. Он же сидел безучастный и ледяной, будто находился за тысячи миль. Будто никогда не был тем Эдвардом, который кружил ее по гостиной, надеясь воплотить мечту глупой малышки.

Молчание затягивалось.

– Ну, я вижу, вам больше нечего мне сказать, – заключил наконец Эдвард и поднялся на ноги. – Разрешите-таки откланяться и больше не заставлять вас страдать из-за моего ненавистного присутствия. Прикажу накрыть завтрак к восьми, подкрепитесь перед дорогой, в половине девятого вас будет ожидать карета.

– Ты все не так понял, – беспомощно выдохнула Марианна и без сил опустилась на банкетку.

– Я предоставил вам возможность дать мне иное объяснение, – напомнил он. – Вы ею не пользуетесь, потому что иного объяснения у вас нет.

– Нет, – согласилась она, уронив руки. – У нас с Вивьен нет никакого объяснения, почему шар вдруг сошел с ума. Мы просто передали тебе то, что почувствовали… увидели… О Эдвард, почему ты сделал вывод, что мы тебя ненавидим – что я тебя ненавижу? Как ты мог это углядеть, где, в чем?! Я согласилась стать твоей женой!

Он закивал.

– Да-да, согласились, чтобы ваш удар пришелся не по броне, а попал куда метили. Точно в сердце. Иначе все это прозвучало бы как нелепая шутка. А так – вы достигли своей цели. Можете мне поверить, достигли. Время радоваться. Почему на ваших ресницах блестят слезы, леди Марианна? Вы же не полагаете, как другие девицы, что слезы – волшебный способ вновь подчинить себе волю любого мужчины, что бы ни произошло между вами прежде?

Марианна была не в силах выдавить ни слова. Встряла Вивьен:

– Милорд, право, вы вообразили себе невесть что. Мы шли вместе с вами по этому пути, точно так же не зная, что встретит нас на следующем шаге, – сказала она самым рассудительным тоном, на какой только оказалась способна. – Возможно, это морок. Игрушки не принадлежат вам. Или ваша матушка скончалась, когда ей принесли ложное известие о смерти горячо любимого, единственного ребенка, ведь он в то время страдал от опасной лихорадки.

Эдвард слушал Вивьен бесстрастно, но все же повернулся к ней, не перебивал и не покидал гостиной. Видно, в нем еще сохранялись остатки уважения к ней. Она немного воодушевилась.

– Возможно, шар уловил и транслировал нам ее мысли и чувства: она считала, что ее сын, Эдвард, умер, тогда как на самом деле вам удалось выкарабкаться. Случился перелом в болезни, милорд. Надежды не было, а потом она появилась. Возможно, это ваш отец – случайно, непреднамеренно – так расстроил вашу матушку, а потом всю жизнь винил себя за эту роковую ошибку. А смерть… Это сильнейшее потрясение. Оно было настолько мощным, что пропитало собою эти игрушки, и мы уловили его – с помощью артефакта, милорд. И бесхитростно передали вам.

– Разве мы актрисы, чтобы изображать такие чувства? – добавила Марианна, дрожа. – Все то, что разворачивалось у вас перед глазами, милорд?

Он прижал ладонь ко лбу.

– Не знаю. Не знаю. Не знаю. Я ничего не знаю.

Тут раздался голос, который заставил всех вздрогнуть: заговорил Юбер.

– Вы не знаете, милорд, – почтительно, но с едва уловимой ноткой насмешки сказал он, – так почему бы не обратиться к тем, кто знает?