Влюбленные враги

Глава 2

Когда Каприсия спустилась в холл, мистера Винтертона там не оказалось, очевидно, он успел удалиться в свою комнату, где перед тем сидел, закрывшись со своими собаками, в течение всего последнего часа. Каприсия еще раз огляделась и решила — первое, о чем она попросит миссис Билль, когда разберет свои вещи и окончательно устроится, это хорошенько вымыть и вычистить помещение, и если мебель еще не окончательно развалилась от недостатка внимания, посмотреть — нельзя ли заставить ее сверкать?

Миссис Билль нетвердым голосом давала ей вслед наставления:

— В конце главного коридора поверните налево и сразу направо увидите дверь. Мы называем эту комнату библиотекой.

Каприсия снова сдвинула брови. Значит «заупрямившийся» Ричард Винтертон избрал своей резиденцией библиотеку, и именно там она найдет его. Решительно шагая по коридору, она вскоре услышала дружный и враждебный собачий лай, но не замедлила шага, поскольку с детства привыкла общаться с собаками. Достигнув дверей библиотеки, она помедлила только затем, чтобы постучать.

Лай возобновился с новой силой, дверь никто не открывал и не отзывался. Она постучала снова, громче и настойчивее. На этот раз послышался ленивый голос:

— Входите — если осмелитесь.

Каприсия не нуждалась в повторном приглашении и повернула дверную ручку. Мохнатое нечто прыгнуло ей на грудь, и вряд ли бы она сумела сохранить равновесие, если бы не успела прислониться к стене коридора. Каприсия оставалась невозмутимой, бесстрашной, в глазах Каприсии даже промелькнуло любопытство.

Собак было три: эльзасская овчарка и два сеттера, чрезвычайно ухоженные, в отличной форме — великолепные образцы пород.

Это она успела отметить в первые же секунды, находясь в несколько стесненном положении. Так как девушка не сделала попытки двинуться вперед, хозяин собак наконец-то соизволил появиться в дверях. Впервые Каприсия взглянула в глаза Ричарду Винтертону.

Большинство людей нашли бы эти глаза малопривлекательными. Карие, с зелеными и золотистыми крапинками, они имели привычку неприятно суживаться, если их обладателя что-то забавляло. Но когда он удивлялся, его глаза широко распахивались, а то, что девушка не визжала, не звала на помощь и не проявляла никаких других признаков страха, будучи прижатой к стене коридора его рычащими питомцами, заставило эти глаза совершенно округлиться. Он негромко присвистнул.

— Ну и ну, — воскликнул он. — Салли, Виконт! Оставьте леди в покое. Знаю, Беатриса, ты мечтаешь проглотить ее целиком, но… по крайней мере не сейчас.

Каприсия хладнокровно отряхнула костюм и поправила растрепавшиеся волосы. Безудержный натиск собак, несомненно, сказался на ее обычно аккуратной наружности, но никак не отразился на самообладании. Если не считать времени, потраченного на обучение в швейцарском пансионе и курсах французского языка в Париже, всю остальную жизнь она провела на уединенной скотоводческой ферме. Хлопоча на огромной кухне или помогая загонять стадо, поневоле перестанешь походить на новенькую булавку. Как и сейчас, так что это ее нисколько не смутило.

— Мисс Воган, я полагаю? — пробормотал Ричард Винтертон, закуривая новую сигарету и не спуская глаз с Каприсии.

— Не думаю, чтобы вы ожидали кого-то еще, — невозмутимо ответила она, — или подобный прием, которым, несомненно, надеялись произвести на меня впечатление, вы оказываете всем вашим друзьям и доброжелателям?

Он рассмеялся так, словно она сказала что-то необычайно смешное.

— Я рад, что вы оценили мой прием. Надеюсь, вы не думаете, будто я сидел и считал часы до вашего приезда? А что касается друзей и доброжелателей… меня они мало интересуют. Или, точнее будет сказать, я их не интересую.

— И это меня не удивляет. — Она шагнула к двери в библиотеку. — Можно войти?

— Если хотите.

Он посторонился, даже более того — велел собакам лежать смирно и не мешать. Они повиновались, заняв все пространство на коврике перед камином.

— Для вас, кажется, не в новинку быть объектом собачьего внимания?

— Нет.

Она остановилась посередине библиотеки. Удивительно, но если не считать некоторого беспорядка, сама комната, тяжелая старинная мебель, обивка кресел и дивана были в отличном состоянии. Наконец Каприсия увидела комнату, которая действительно походила в поместье Ферринфилд на те, что она создала в своем воображении.

Несмотря на жалобы мистера Винтертона по поводу потухающего камина, огонь жарко полыхал, и библиотека в целом производила впечатление не только очень уютной, но даже роскошной комнаты.

— Я вижу, вы удивлены?

Он потеснил собак с коврика и прислонился широким плечом к камину, лениво покуривая сигарету и явно приготавливаясь не спеша рассмотреть свою гостью во всех подробностях.

— Вам еще придется привыкнуть к тому, что этот дом очень большой. Бедняга Тим и его жена стараются как могут поддерживать порядок, подавать еду в положенное время и все такое прочее. При Джошуа здесь была еще одна служанка, но, не успев узнать, что старик оставил ей пятьсот фунтов, она тут же улепетнула. И хотя денег еще не получила, думаю, что уже кутит вовсю, чтобы отметить событие. Большинство людей празднуют получение наследства.

— И у вас есть повод праздновать, мистер Винтертон?

Каприсия присела на ручку кресла, скрестила руки на груди и взглянула ему прямо в глаза.

— Вы имеете в виду, не завещал ли Джошуа и мне пятьсот фунтов? Нет, ни пенни.

— И я не помню также, чтобы он разрешил вам остаться в этом доме, ведь я не ошибаюсь? — произнесла она с кажущейся мягкостью. — Я видела копию завещания, ваше имя мне ни разу там не встречалось. Так почему же я застаю вас здесь, в этом доме, где вы так уютно расположились со всеми вашими животными? — Она махнула рукой в сторону собак, которые теперь мирно сопели, положив головы на лапы, и блики огня играли на их гладкой шерсти. За окном угасал октябрьский день.

— Так вот в чем дело. — Он медленно погрозил ей указательным пальцем. — Вы явились, чтобы разрушить мой привычный образ жизни? Несмотря на то что ни разу и не вспомнили о старом Джоше, пока он был жив. Готов поспорить, и родитель ваш ни разу не вспомнил о нем. Он, отец ваш, умер, я полагаю? — небрежно осведомился Винтертон.

— Да, иначе я не унаследовала бы этот дом, — сухо ответила Каприсия.

— И вы всего лишь отдаленная родственница старого Джоша?

— Вовсе нет. Он мой двоюродный дедушка.

— У каждого из нас мог быть двоюродный дедушка, однако мне, например, не повезло настолько, чтобы им оказался именно Джошуа Воган. Он был всего лишь моим покровителем, но вот старый Джош умер, приехали вы, и мой внутренний голос подсказывает, что вы не намерены оказывать мне покровительство и даже собираетесь попросить меня перебраться в другое место. Отлично, тогда вам лучше будет узнать сразу — у меня нет намерения уезжать отсюда куда бы то ни было. Я останусь здесь ровно столько, сколько меня это будет устраивать. Надеюсь, я понятно выражаюсь?

Светлые и карие глаза встретились, Каприсия поняла, что ей брошен вызов, к ее ногам упала перчатка, и Ричард Винтертон ожидает, когда она поднимет ее. Но Каприсия с минуту глядела на него спокойно, задумчиво и за это время успела разглядеть его как следует.

Это был человек выше среднего роста, сухощавого телосложения, с угрюмым, замкнутым лицом, которое можно было бы назвать даже красивым, если бы при этом оно не оставалось совершенно непривлекательным. Она обратила особенное внимание на его необычные для мужчины худые и слабые руки, правда, изящной формы, так как во время возникшей в разговоре паузы он бросил сигарету в огонь и потянулся за трубкой, лежащей на каминной полке.

С иронией на лице Винтертон повернулся к ней и помахал этой трубкой в воздухе, как бы спрашивая позволения закурить.

— Вы позволите?

— Мистер Винтертон. — Каприсия глубоко втянула в себя воздух. — Нас не представили друг другу официально. Я — Каприсия Воган.

Зубы у него были крепкие и белые, она получила возможность увидеть это, когда в ответ он кривовато улыбнулся.

— Как поживаете, мисс Каприсия Воган? Я надеюсь, этим именем вас наградили совершенно случайно.

Она удержалась, чтобы не улыбнуться в ответ.

— Вы — Ричард Винтертон?

— Ричард д'Арси Винтертон.

— Боюсь, мне придется попросить вас расстаться с поместьем Ферринфилд, мистер Винтертон. И дом и поместье теперь принадлежат мне, и, насколько мне известно, вы не имеете никаких оснований находиться здесь. Я никогда не слышала о вас, до того как приехала сюда с полчаса назад.

— Боже мой, — пробормотал он, набивая трубку табаком, — как подумаешь, чего только некоторые люди не слышали.

— Я не хочу показаться вам вздорной особой, но вы поймите сами, вдвоем мы не можем здесь оставаться, и уйти придется вам. Как вы думаете, упаковать вещи и уехать завтра днем, это возможно?

Он, прищурившись, посмотрел на нее, и глаза его зловеще блеснули.

— Возможно. Но я не собираюсь этого делать, — ответил он, поднося спичку к трубке.

Каприсия почувствовала, что начинает терять терпение.

— Мистер Винтертон! — с выражением начала она.

— Можете называть меня Ричардом, — невозмутимо прервал он ее. — Людям, живущим под одной крышей, не обязательно обращаться друг к другу, соблюдая формальности. Я стану звать вас Каприсия… хотя, как уже сказал, надеюсь, в действительности вы не капризны.

В первый раз она усомнилась, сможет ли самостоятельно справиться с проблемой такого рода, совершенно для себя новой. Быть может, стоит, не мешкая, позвонить в Лондон своему поверенному и попросить его немедленно отправиться на север Англии. Она встала и пошла к выходу, решив, что должна серьезно обдумать ситуацию, но одна из собак тут же, зарычав, преградила ей дорогу.

Ричард Винтертон воскликнул с некоторой досадой:

— Успокойся, Беатриса! Леди приехала в свой собственный дом, нельзя лишать ее права выходить из собственной библиотеки. Тебе придется привыкнуть, что здесь есть хозяйка… и уважать ее права так же, как и мои. Я отлично понимаю, сначала это будет нелегко. Но со временем мы все привыкнем к новому положению дел.

— Думаю, это не так, мистер Винтертон, — ледяным тоном возразила Каприсия, подходя к двери.

— Конечно, если вы предпочтете усложнить ситуацию… По правде сказать, кто-то должен был предупредить вас заранее, тогда вы бы не оказались в полном неведении относительно того, что в ваш бочонок первосортного масла попала муха. И хотя у меня нет особого желания прослыть надоедливым насекомым, я все же не собираюсь расправить крылышки и улететь, оставив этот бочонок с маслом целиком вам одной. А теперь, — он бросил взгляд на высокие напольные часы, невозмутимо тикающие в углу библиотеки, — не знаю, захотите ли вы присоединиться ко мне и выпить чаю с пышками — в это время дня я привык пить чай с пышками — или предпочтете сделать это у себя? Боюсь, после столь длинной дороги вы все-таки пожелаете оказаться в своей комнате. А мне придется поторопить миссис Тим, которая сегодня возмутительно невнимательна ко мне, впервые на моей памяти. Кстати, кухарка она превосходная, и, надеюсь, вам не придет в голову ее рассчитать только потому, что она имеет привычку оставлять пыль на мебели, которая, несомненно, выглядела бы веселее, если бы ее хорошенько отполировали. Насколько мне известно, сегодня у нас на ужин отличная жирная утка с приправами. Надеюсь, вы не откажетесь ее отведать. Между прочим, ужинаем мы ровно в восемь.

В тоне его голоса и взгляде сквозила откровенная насмешка. Каприсия поспешно вышла из библиотеки с сознанием того, что первое сражение неожиданно для себя полностью проиграла. Произошло это, должно быть, потому, что она никак не ожидала встретить человека, которому с самого начала удается перехватить инициативу. Но это было слабым утешением.

На галерее Каприсия столкнулась с миссис Билль и догадалась, что добрая женщина уже в курсе происшедшего — видимо, разговор в библиотеке был слышен с другого конца коридора.

— Боюсь, это бесполезно, мисс, — прошептала она Каприсии. — От него избавиться не так легко… как, наверное, вам показалось вначале. Мистер Воган тоже не сумел. Но он вычеркнул его из завещания, а сперва-то мистеру Винтертону было обещано солидное наследство…

— В самом деле? — Каприсия устало опустилась на стул. — Я не знаю, что мне делать, миссис Билль, — призналась она. — Конечно, — решительно добавила она, беря себя в руки, — я не допущу, чтобы это продолжалось долго. Завтра же мистеру Винтертону придется упаковать свои вещи.

— Вы думаете, он это сделает, мисс? — с сомнением произнесла миссис Билль.

— Придется. А если откажется, я попрошу моего поверенного приехать сюда и потребовать от мистера Винтертона убраться в официальном порядке…

В этот миг снизу до них долетел голос джентльмена, которому предстояло «убраться в официальном порядке», и миссис Билль вздрогнула так, словно прозвучал сигнал боевой тревоги.

— Миссис Тим! Так что же мой чай? И если камин у меня погаснет, сами знаете, вам же придется снова разводить в нем огонь.

Жена сторожа, умоляюще взглянув на Каприсию, поспешила вниз по лестнице. Каприсия же направилась в ванную комнату, смежную с ее спальней, и принялась мыть руки. В ванной висело чистое полотенце, в мыльнице лежал кусок лавандового мыла. Она вдохнула его запах и вдруг осознала, что ее тонкие и красивые руки с тщательно отполированными ноготками, покрытыми перламутровой эмалью, дрожат — дрожат от возмущения и гнева. Да если на то пошло, она вся с головы до ног дрожала от негодования и в то же время чувствовала себя так, словно ей дали подножку, и она еще не успела восстановить равновесие.

Из всех невоспитанных, невозможных, несносных мужчин неджентльменского поведения, которых ей приходилось встречать, Ричард д'Арси Винтертон, с его неприятным лицом и высокомерным голосом, был самым несносным, невоспитанным и неджентльменом. Он представлял для ее жизненного опыта совершенно новый тип человека, и она в свои двадцать четыре года чувствовала себя смущенной и сбитой с толку. Требовалось время, чтобы как следует обдумать эту неожиданную проблему, прежде чем она увидится с ним снова.

Каприсия решила попросить принести чай в комнату и уединиться в ней до завтрашнего дня. Меньше всего хотелось бы снова столкнуться с Ричардом Винтертоном при попытке спуститься вниз, в холл. После долгого, и утомительного путешествия и словесной стычки в библиотеке, вследствие которой она чувствовала себя физически разбитой, Каприсия знала, что у нее не хватит духа еще раз увидеть сегодня этого обитателя Ферринфилда.

Утром, почувствовав себя отдохнувшей и сильной, она перейдет в наступление и справится с ним, разрешит дело быстро и эффективно. Она пообещала самой себе, что завтра к этому времени все его чемоданы будут упакованы, а собаки выдворены из библиотеки.

Каприсии не хотелось еще раз причинять волнение миссис Билль, поэтому она сказала, что не станет ужинать и пораньше ляжет спать. Лицо миссис Билль при этом выразило безмерное облегчение. Вернувшись на кухню, она со спокойной совестью взялась за приготовление жареной утки для мистера Винтертона, не отдавая себе отчет в том, что поступает вопреки воле хозяйки, так как, судя по всему, у мисс Воган на этот счет никаких определенных желаний пока и не было.

Когда, закончив пилить дрова в одном из дальних уголков сада, мистер Билль вернулся домой, она сообщила ему, что новая хозяйка уже приехала и кажется довольно приятной молодой женщиной… Но вот вопрос о мистере Винтертоне так и остался неразрешенным, и она очень сомневается, удастся ли его уладить когда-либо. Это доказывало, что миссис Билль плохо разбирается в характерах, по крайней мере молодых и целеустремленных женщин, рожденных и воспитанных в молодой и целеустремленной стране: Мистер Билль, чьи мысли были больше заняты делами местного шашечного клуба, на заседание которого в деревенской гостинице он собирался пойти этим вечером, воспринял слова жены без особого интереса. Пока есть теплая кухня, а в ней уютный уголок и покуда никто ему не мешает исполнять необременительные обязанности в привольном запущенном саду Ферринфилда, его не особенно заботило, кто там у них будет хозяином поместья.

Правда, он все же предпочел бы в качестве хозяина мужчину, потому что недоверчиво относился ко всем представительницам противоположного пола. Но нет так нет, не слишком уж это важно. Раз эта мисс Воган молода и привлекательна, вероятно, она рано или поздно выйдет замуж, и не стоит беспокоить себя, во всех подробностях выясняя ее характер. Во всяком случае, если бы он решил держать пари, то знал бы, на кого ставить и чью сторону принять — и вряд ли этой стороной была бы мисс Каприсия Воган.

К своему удивлению, Каприсия быстро заснула и хорошо выспалась. Утро наступило яркое, солнечное. Обыкновенно она плохо спала на новом месте. Кроме того, последние впечатления дня оказались таковы, что вполне можно было ожидать бессонницы.

Перед тем как лечь, Каприсия прошлась по коридору до галереи, опоясывавшей холл вверху. Почувствовав запах крепкой сигары, она посмотрела вниз через перила. Ричард Винтертон в шикарном смокинге задумчиво стоял посреди холла. Как раз в тот момент, когда она взглянула вниз, он вынул изо рта сигару и внимательно рассматривал ее кончик с видом человека, не столько, однако, размышляющего о достоинствах табака, сколько вынужденного отвлечься на обдумывание некой второсортной проблемы.

Она услышала, как он что-то негромко сказал одной из своих собак — видимо, необычайно преданной овчарке Беатрисе, которая подошла к нему, тихо ступая по ковру. Он мягко опустил руку на голову животного и несколько раз погладил ее.

— Хорошо перекусила, Беатриса? — осведомился он. — От той утки оставался еще порядочный кусок, а Тим и его жена все равно не питают пристрастия к домашней птице. Конечно, это не идеальная пища для поддержания собак в форме, но тебе-то ведь достался еще и славный кусок бифштекса? Надеюсь, что да. Я не хочу, чтобы ты у меня похудела, старушка.

Каприсия почувствовала, как в ней снова закипает возмущение. Утка и бифштексы для его собак, и за ее счет. Ничем не оправданное расточительство, не говоря о том, что это просто нелепо!

Винтертон продолжал ласкать Беатрису, негромко беседуя с ней:

— Как жаль, что ты не можешь попробовать хорошего вина, старушка. Зато я могу… отличный рейнвейн подавала сегодня миссис Тим. Правда, лучше бы это был кларет, только, кажется, в нашем погребе настоящего кларета уже не осталось. Есть, правда, еще бутылки две шампанского, но я приберегаю их для особых случаев.

Кипевшая негодованием Каприсия не смогла оставаться неподвижной, и тотчас же уши Беатрисы вытянулись в струнку. Собака бросилась к лестнице, но Винтертон позвал ее назад, негромко смеясь от души.

— Там всего лишь мисс Воган, старушка. Тебе придется привыкнуть к тому, что она ходит по всему дому. Странно, ты учуяла ее только сейчас, а ведь она уже давно стоит на галерее. Наверное, твой нюх притупился после слишком плотного обеда… Думаю, ты и впрямь прикончила эту утку в одиночку!

Каприсия поспешно ретировалась в свою комнату. Она негодовала на себя из-за того, что попала в неловкое положение и дала повод Ричарду Винтертону позабавиться на свой счет.