Влюбленный астроном

* * *

Телескоп оказался превосходной идеей, чтобы занять вечер. Старинный прибор, словно сошедший со страниц романа Жюля Верна или комикса про находчивого репортера Тинтина, моментально зачаровал Оливье. Пока Ксавье ждал сына, он потратил целый час на поиск нужных сведений о созвездиях. Он уже мог отыскать на ночном небе Кассиопею, Большую Медведицу, Малую Медведицу и, конечно, планету Венеру – самое яркое небесное тело, затмевающее своим блеском все прочие, не считая, конечно, Луны. К счастью, ночью Луна показалась из-за туч, являя Парижу две трети своей сферы и освещая ночные улицы, словно включенная лампочка. Отец с сыном сели ужинать на балконе. Ксавье приготовил для них любимое блюдо Оливье – крок-месье, а на десерт для мальчика еще и крок-банан – тот же крок-месье, но сладкий и с начинкой из банана и мелко нарезанных вишневых цукатов, посыпанный сахарной пудрой. Они поговорили о том, чем Оливье с мамой занимались на минувшей неделе. Оливье рассказал, что ходили в гости к сестре Селины, у которой дочка, пятнадцатилетняя Эмма. Оливье заявил, что Эмма – «уродина и дебилка».

– Нехорошо так говорить о кузине, – упрекнул сына Ксавье. – И потом, никакая она не дебилка.

– Все равно она уродина, – стоял на своем Оливье. – Между прочим, ты сам только что сказал, что она не дебилка. Но ты не сказал, что она не уродина.

Захваченный врасплох, Ксавье не сразу сообразил, что ответить.

– Э-э… У нее сейчас переходный возраст. Наверное, поэтому она выглядит не слишком привлекательно… Ну, насколько я могу судить по фото.

– Да она всегда была уродиной, эта Эмма! – не сдавался Оливье. – Скажешь, нет? – Он поднял голову от десерта и посмотрел на отца.

– Да, пожалуй, – вздохнул тот. – Твоя кузина довольно страшненькая, ничего тут не поделаешь.

– Вот! – торжествующе воскликнул Оливье.

– А у тебя в классе есть красивые девочки? Ты вроде говорил про какую-то Луизу?

– Да, Луиза красивая, – коротко подтвердил Оливье, и Ксавье понял, что больше ничего от сына не добьется.

– Но все-таки… Что для тебя значит – красивая? – предпринял он еще одну попытку.

– Красивая значит красивая, – отрезал Оливье.

Покончив с диспутом на тему эстетики, они завершили ужин традиционным бокалом амаретто с двумя кубиками льда и долькой лайма для Ксавье и столь же традиционным бокалом разведенного миндального сиропа для Оливье – тоже с двумя кубиками льда и ломтиком лимона. Разумеется, спиртного ему никто не давал, но как-то раз отец позволил ему («Только маме ни слова, ладно?») смочить губы ликером янтарного цвета, и мальчику очень понравились вкус и аромат амаретто. Ксавье тогда обегал весь Париж в поисках миндального сиропа, но так ничего и не нашел. К счастью, некий итальянский производитель догадался разместить свою рекламу в Сети, и отныне Ксавье регулярно заказывал у него сироп упаковками по шесть пакетов. По цвету сироп ничем не отличался от настоящего амаретто, к тому же его полагалось разводить водой, так что в результате Оливье, к его радости, доставался большой бокал напитка, а не маленький, как отцу.

– Ну что, давай смотреть в телескоп? – нетерпеливо спросил Оливье, который перед ужином успел только быстренько взглянуть на одну звездочку.

Ксавье рассказал сыну, как к нему попал телескоп, забытый в проданной квартире, а заодно поведал историю его бывшего владельца – астронома.

– И он так и не увидел, как Венера проходит перед Солнцем?

– Нет, не увидел, – сказал Ксавье. – Но он совершил долгое и очень интересное путешествие и повидал много всего – моря, пейзажи, закаты… Он побывал в таких местах, куда в его время мало кто заглядывал. Сегодня у нас есть интернет, журналы и реклама на телевидении, и нам без конца показывают самые разные уголки мира, куда мы, скорее всего, никогда не поедем. А тогда никаких таких картинок не было. Чтобы на что-то посмотреть, надо было туда отправиться своими ногами. Примерно как нам сегодня на Луну, – задумчиво заключил Ксавье.

– Так мы будем смотреть на Луну? – поторопил его Оливье.

– Ну конечно!

Оливье сел на табурет, а Ксавье устроился на раскладном стуле. Он направил телескоп на спутник Земли и настроил объектив. Оливье приложил глаз к окуляру.

– Вау! Да она же совсем рядом!

Ксавье улыбнулся – этот вечер у них удался.

– Там полно кратеров!

– Это следы ударов, – уверенно пояснил Ксавье. – Много лет назад на Луну падали крупные метеориты.

– Они взрывались?

– Конечно, они взрывались. И производили много шума, огня и пыли.

– Гениально… – прошептал Оливье.

– А теперь, если сместишь взгляд чуть вправо, увидишь звезду, которая светит ярче других. Да, молодец, правильно, – похвалил он сына, который старательно выполнял его указания. – Видишь?

– Вижу! Какая яркая! А в середине у нее блестит такой кружок…

– Это Венера, – сказал Ксавье. – Та самая планета, чье прохождение перед Солнцем так и не увидел наш друг Гийом Лежантиль, которому принадлежал этот телескоп.

– И она проходит перед Солнцем каждые сто двадцать лет?

– Да, сначала через восемь лет, а потом через сто пять и сто двадцать.

…Оливье заснул, и Ксавье тихонько прикрыл дверь в его спальню. Как ни странно, ему вдруг захотелось закурить. Когда-то давно он выкуривал по пачке «Бенсона» в день. Чего он только не перепробовал, чтобы избавиться от вредной привычки: носил специальный пластырь, жевал жвачку с никотином, запрещал себе прикасаться к сигаретам (и ни разу не продержался дольше пяти дней), пока не наткнулся на программу медитации, и она поразительным образом сработала. Женский голос помогал ему сосредоточиться на дыхании и собственных мыслях, но главное – напрочь вытеснял желание щелкнуть зажигалкой и затянуться табачным дымом. Голос оказался прав: он испытывал потребность закурить сигарету ровно шесть минут, после чего начинал думать о чем-нибудь другом. Сегодня вечером тяга к курению исчезла уже меньше чем через минуту. Телескоп по-прежнему стоял на балконе, и Ксавье опустил трубу, направив ее на дома. Первым в объектив попал балкон той женщины. Свет в квартире не горел, как и в других окнах. Но вдруг он зажегся, и Ксавье на миг зажмурился. Но закрыть глаза его заставила не вспышка света, а увиденная им картина: посреди комнаты стояла самая настоящая зебра. Голова животного была повернута к окну, и казалось, что оно пристально смотрит прямо на Ксавье. Он отпрянул от телескопа, с минуту посидел в полном замешательстве, а потом снова приложил глаз к окуляру. Зебра никуда не девалась. Вдруг рядом с ней появилась брюнетка, на сей раз без одежды. И свет в квартире погас.