Внебрачный ребенок

9

Полина

– Привет! Как добралась? Не ожидал, что ты позвонишь и попросишь встретить тебя, – Быстров коснулся губами моей макушки и сжал в спасительных объятиях.

– Спасибо, что встретил меня… – я прижалась к нему и на секунду почувствовала себя защищенной. Захотелось остаться в этом мгновении, забыть о своей поездке в родной город. И о Роберте тоже.

Со вчерашнего дня я думала о нем и всей ситуации, которая сложилась между нами после смерти Кристины, и поняла: не смогу находиться рядом с Шалимовым, тянуть этот груз и без конца обманывать мужчину. Физически и морально это было тяжело. Утром снова шла кровь из носа от всех волнений и переживаний, я неважно себя чувствовала, и сейчас мне была необходима помощь и поддержка, которые мог дать только Паша. Одна я не справлюсь.

– Ну ты что, Поль?

Я судорожно втянула знакомый запах туалетной мужской воды и подняла глаза к лицу Быстрова.

– Что случилось? Может уже расскажешь?

Без понятия, куда подевался мой самоконтроль и выдержка. Как никогда я чувствовала свою уязвимость. И не отказалась бы от плаща-невидимки, чтобы в таких вот сложных жизненных ситуациях прятаться от людей, которые могут причинить боль.

– Да, расскажу. Пошли в машину?

Я безумно соскучилась по Мышке и впервые возвращалась из поездки без гостинцев. Нужно будет попросить Пашу заехать в торговый центр. Оказавшись в салоне автомобиля, я начала свой сбивчивый рассказ о сестре и ее смерти, даже про мужа сестры рассказала, о его предложении принимать участие в жизни малышки. Умолчала лишь о том, что он отец моей Сафины. После такой правды сомневаюсь, что Паша захочет продолжать со мной отношения. Боже… С какой стороны ни взгляни на нашу с сестрой ситуацию, она выглядела ужасающе, а с годами это понимание становилось только отчетливее. Никакой плащ не спасет от такого стыда.

– Мне жаль. Терять близких больно. Почему ты сразу мне не сказала? Что за привычка все держать в себе, Поль? – он посмотрел на меня выразительными глазами. – Я же всегда готов прийти на помощь. Взял бы отгулы, вместе поехали. А знаешь… – он задумался. – Хочешь, я сам встречусь с этим мужем твоей сестры и поговорю с ним?

– Я тебе не за этим все рассказала, а потому что очень переживаю за девочку. Она ведь одна осталась. Ты даже представить не можешь, как это тяжело без помощи родных воспитывать ребенка…

– Ты говорила, что он богатый человек? Так вот с его достатком вполне можно заниматься воспитанием со штатом прислуги, – хмыкнул он. – Нашла о чем переживать.

– Ты не понимаешь…

– Нет, Полина. Я как раз все понимаю, что хочет этот человек. Скинуть на тебя часть своих забот о ребенке. Нет, решать, конечно, тебе, но… Тебе кто-нибудь помогал воспитывать Сафину? Ну они с сестрой как-то участвовали в вашей жизни? Рядом с вами кто был? Подруга твоя и старики эти, которые тебя приютили? Иногда твоя жертвенность и доброта за гранью моего понимания. Нужно становиться хладнокровнее. Как ты собираешься заведовать клиникой? У тебя есть стержень, но ты слишком мягкая.

Нечто такое я ожидала услышать от Павла. И это оказалось именно тем, что мне сейчас было необходимо. Встряска. Роберт разбудил во мне давно забытое чувство беспомощности. Тот месяц после свадьбы Кристины… Нам было тяжело пережить все события, которые разом свалились на нашу семью, как снежный ком. Каждый из нас по отдельности собирал себя по кускам, а мы с сестрой осознали, что на самом деле произошло, лишь незадолго до ее свадьбы с Робертом: отец провернул неудачную сделку, лишился больших денег и бизнеса, а Шалимов решил кардинальными методами избавиться от неугодного, ставшего вмиг обременительным, брака единственного сына на дочке нищего партнера. За несколько дней до свадьбы Кристину поймали на улице два отморозка, когда она возвращалась с занятий, запихнули в машину и изнасиловали. Сестра запретила об этом рассказывать родителям. Я видела, как она тяжело отходила от шока и, будь на ее месте, не пережила бы такого, сломалась. А она взяла себя в руки. Не сразу, но взяла. Глядя на нее, я тоже пыталась держаться, хотя совершенно не понимала, что делать. Их брак с Робертом был давно оговоренной формальностью, он вот-вот должен был вернуться из-за границы, а тут такое…

Наутро, после ночи, которую я провела с Робертом, Рустам Альбертович позвал меня к себе в кабинет. Думая, что перед ним стоит Кристина, он схватил меня пальцами за подбородок и с ненавистью сказал, что я надолго не задержусь в его доме, а он найдет способ расстроить эту сделку и брак. В сердцах, даже толком не понимая, что делаю и говорю, я выплеснула ему в лицо, что его план с изнасилованием провалился, а его люди перепутали нас с сестрой. Пригрозила, если он не оставит меня в покое, то Полина предаст огласке методы его влияния на других людей, а от репутации уважаемого человека с глубокими священными принципами ничего не останется. Навряд ли эти слова тронули ледяное сердце чудовища, но тогда Шалимов-старший отпустил меня, а Кристина и Роберт после его возвращения из командировки переехали в другой дом. А я… Как и мечтала, отправилась в Санкт-Петербург, перевелась в медицинский, придумав для родителей историю о несчастливой любви. Готовилась к родам, мама обещала помочь с малышом, радовалась, что они с отцом станут дедушкой и бабушкой, родители купили билеты на самолет, чтобы помогать нам с дочкой первое время. Только их самолет разбился, а внучку они так и не увидели. С тех пор я на дух не переносила небо и панически боялась летать.

– Через три дня у нас совет директоров, помнишь? – спросил Паша.

Он припарковал автомобиль у моего дома, и мы вышли на улицу.

– Помню. Но честно признаюсь, еще не думала над твоим предложением. Извини…

– Да что тут думать, Полина? Соглашайся. Буду помогать на первых порах, а потом вклинишься в процесс, и все пойдет как по маслу. Ты умная, справишься.

– Спасибо, Паша, – я прижалась к нему, а он крепко обнял меня.

Мне хотелось бы доверять этому мужчине, почувствовать связь между нами, но все выходило так, словно я пыталась убедить себя, что у меня есть чувства к Быстрову. А были ли они на самом деле?

Договорившись, что встретимся завтра на работе, я попрощалась с Пашей и, поцеловав его в губы, направилась домой. Весь вечер я собиралась провести вместе с дочкой, очень соскучилась по Мышке, а после поездки в Казань внутри поселилось одно желание: крепко обнять ребенка и не отпускать от себя как можно дольше.

– Полина, ты почему опаздываешь? – раздался в телефоне недовольный голос Быстрова. – У нас сегодня встреча с Мирзоевым и подрядчиками. Саттар Эммануилович не приемлет такого отношения к работе, ты же хочешь зарекомендовать себя, как хороший сотрудник?

Я кивнула Мышке, чтобы садилась на стул, и нахмурилась, потому что не привыкла, чтобы Паша разговаривал со мной в таком тоне.

– Я уже в здании клиники, буду в твоем кабинете через пять минут, – сбросила вызов и принялась расстегивать курточку Сафины. – Дочка, я сейчас должна быть на совещании. Ты сидишь тихо в моем кабинете и занимаешься поделками и рисунками. Хорошо?

Сафина послушно кивнула.

Мышка обожала, когда я брала ее на работу. Воспитатель из садика позвонила утром и сообщила о форс-мажоре слишком поздно. Времени вызывать на подмогу Тихомировых уже не было, и я решила взять Сафину с собой, а в обед Ефим Петрович и Мария Сергеевна заедут за ней и заберут к себе, потому что мне предстояло ночное дежурство.

– Мам, ты не переживай, – Мышка расположилась за столом, положила на колени сиреневый рюкзачок. – Я буду рисовать и из кабинета ни ногой.

– Вот и отлично, – я подошла к зеркалу, поправила прическу, мазнула блеском по губам, накинула халат и побежала в кабинет к Быстрову.

Всегда старалась быть пунктуальной, собранной и не позволяла себе такой роскоши, как опоздание. Если только очень редко и всегда по уважительной причине. И надо же было этому «редко» случиться именно сегодня. А еще я дико волновалась, потому что не хотела ничего менять в своей жизни, брать дополнительную ответственность, но и деньги были нужны позарез. Погашать кредит, за квартиру платить, за садик, за кружки Сафины. Одной тянуть это все было очень тяжело. Я крутилась изо дня в день как белка в колесе, чтобы заработать копейку.

Постучав в дверь, я опустила ручку вниз и, извинившись за опоздание, прошла к столу. Поймала осуждающий взгляд Паши и снова почувствовала себя не в своей тарелке, что в такой ответственный день опоздала на работу. Все один к одному! Присев на свободное место, окинула присутствующих беглым взглядом, и заметила Роберта, который спрятал телефон во внутренний карман пиджака и, прищурившись, направил на меня все внимание.

– Ну вот теперь можно приступать, – донесся бодрый и радостный голос Быстрова. – Хочу представить вам Валееву Полину Аркадьевну, нашего молодого, перспективного специалиста, готового возглавить новый филиал…

Я почти ничего не слышала, что он говорил.

Сердце пустилось вскачь, а руки, в которых я держала отчеты для своего выступления, задрожали. Взгляд Роберта пробирал до нервных окончаний.

– Полина Аркадьевна?

Я сглотнула огромный комок в горле, и глубоко вздохнув, заставила себя успокоиться.

– Во-первых, я очень благодарна Павлу Андреевичу за оказанное доверие, – язык едва шевелился. Я бросила на Быстрова взволнованный взгляд, затем на Мирзоева, стараясь не смотреть в сторону Роберта. – А во-вторых, подготовила план по проектировке здания и отчет по организации работы клиники. Как человек, который собирается заведовать таким масштабным объектом, болеющий душой за выявление патологий у плода на ранних стадиях наблюдения беременности, предлагаю, чтобы клиника специализировалась в первую очередь на оказании такого рода помощи, а так же поддержке новорожденных с критическим состоянием, требующих экстренной госпитализации или хирургического вмешательства.

Я встала, положила дубликаты папок с проектом, над которым работала несколько ночей подряд, перед мужчинами и принялась подробно рассказывать о ключевых моментах, которые необходимо учесть при строительстве и ремонте здания. Мой отчет занял полчаса, я выложилась на все сто процентов, и мне стоило больших усилий, чтобы не запнуться, не начать блеять, потому что все это время Роберт не сводил с меня синих проницательных глаз.