Внебрачный сын Миллиардера

ГЛАВА 15

Сказала как отрезала. Признаться, такого я не ожидал.

Войдя в дом, она сразу же забаррикадировалась в своей комнате, оставив меня стоять по ту сторону двери.

Меня.

Стоять одного.

В собственном доме!

Еще никто и никогда не вел себя со мной так хладнокровно и цинично.

Да, конечно, она имела на обиды полное право – тогда, три года назад, я действительно обрубил все разом и не дал ей высказаться. А ведь она пыталась что-то сказать, отрицала. Но я настолько был ошарашен открывшимися фактами, задет как мужик, что просто отказался слушать. Тогда мне казалось, что подобное имеет место быть – слишком уж странным было ее появление в моей жизни. Непонятная ситуация с ЭКО. Этот ее кретин-бывший и ограниченная подруга. "Правда" пергидрольного эскулапа буквально сбила с ног, настолько все показалось нелепым, оттого логичным, потому что в жизни так оно чаще всего и бывает – самая казалось бы нереальная версия оказывается правильной.

Я выгнал ее. И долго переваривал предательство. Потому что она была единственной, кому я когда-либо верил настолько безусловно.

То, что как раз после всего произошедшего снова внезапно активизировалась Илона меня нисколько не насторожило – та никогда не упускала случая забраться ко мне в штаны. Ее я отшил так же беспощадно, как и Аню. Только вот эффект от исчезновения каждой из моей жизни был кардинально разным.

Я вычеркнул ее и не интересовался, что с ней стало. Возможно, потому что впервые боялся, что система даст сбой и я позволю ей навешать мне лапши снова. Мне не хватало ее. Но допустить еще одного прыжка на те же грабли я не мог.

В плане карьеры не выплеснутая до конца агрессия пополам с разочарованием пошли мне только на пользу – никогда бизнес не шел так хорошо. Я погрузился с головой в создание новых кирпичей в прочную стену моей империи и добился огромных успехов.

Без пустых одноразовых связей. Без алкоголя. С кучей денег и… без смысла в жизни. Я понял, что добился небывалых высот, но разделить триумф не с кем.

А потом она появилась снова и мотор застучал с новой силой. Я снова начал творить неведомую бредоту, пытался быть с ней таким, каким привык быть с другими – безжалостным ублюдком. Но не учел того, что она – не другие. Эта девочка всегда была со стержнем и за минувшие годы он только укрепился.

Когда я увидел ее тогда, возле той убогой хрущевки с мальчишкой на руках… Когда узнал, что это мой сын, появился тот самый смысл. Снова захотелось сворачивать горы, только как оказалось, ей это к чертям не нужно.

Долбаный бумеранг летел слишком долго, но спустя целых три года попал четко в цель.

Дьявол. Я должен ее отпустить. Так выходит. Назад дороги нет. Она не простит. Слишком гордая. Не уступит. Если решила, то будет держаться четкого курса.

А мы похожи. Чертовски сильно. Оба упертые. Но только стоит мне взглянуть в ее чистые глаза, стоит лишь окунуться в эти проклятые омуты, я моментально плавлюсь, становлюсь мягче воска, растекаюсь. Из меня веревки вить можно. Я против нее пойти не способен. Никогда. И тут много не надо. Хватает одного взгляда, и все мои планы летят к чертям, разбиваются на тысячи осколков. Достаточно ее улыбки, пусть даже мимолетной, и у меня внутри все разламывается и выкручивается. Каленое железо по нутру проходится раз за разом.

Я пытался забыть ее. Вычеркнуть, вырвать из сердца. Черт раздери, да я и сердце был готов раздавить, растоптать, только бы больше не ощущать эту бесовскую девчонку в каждом ударе пульса, в каждом толчке крови.

Она по венам лилась, жилы пронизывала. Всегда. Пробиралась так глубоко, что невозможно потом вытравить, никак нельзя избавиться.

Моя. Моя Аня. Моя девочка.

Как я мог быть таким идиотом? Как я мог ее упустить?

– Нет, – отчеканил и сжал кулаки. – Я так просто не сдамся.

Я вообще сдаваться не умел, всегда четко двигался к цели, ни на что не смотрел, добивался всего, чего желал.

Как там говорят? “Если любишь, то отпусти”. Нет, не мой вариант. И заряжать подобное могут лишь слабаки, которые не в состоянии ничего добиться. Я свое возьму.

– Аня, открой, – сказал я.

Предсказуемо наткнулся на глухую стену молчания.

– Аня! – повторил громче и прибавил: – Нам нужно поговорить.

Опять тишина.

Я стукнул в дверь. Раз, еще раз…

– Рустам, пожалуйста, – донеслось из комнаты. – Давай продолжим завтра. Мы и так выяснили достаточно.

– Открой, – потребовал и уперся лбом в гладкую поверхность. – Аня, я же все равно зайду.

– Ты можешь хоть раз, – начала она и запнулась. – Прошу тебя, Рустам. Уходи. Я устала.

– Не откроешь?

– Нет.

Я сжал кулаки, стиснул челюсти и двинулся в соседнюю комнату.

Анне давно пора понять, что мне не отказывают. И если она не захочет дать мне шанс, то я сам возьму его, заполучу силой или хитростью. Да наплевать. Я больше не позволю ускользнуть. Она моя. Единственная женщина, которая мне нужна. Мать моего сына. И я ее верну. Плевать, какими методами.

Ха. Заперлась в комнате, а про балкон явно забыла.

Я распахнул стеклянные двери, вышел на просторную площадку и осмотрелся по сторонам. Глянул вниз, оценил обстановку. Вообще, давно я так не практиковался. Последний раз еще когда был в детдоме. Там часто карабкались по стенам, по выступам, влезали в окна. Но с тех пор прошло много лет.

Дьявол раздери, если бы кто-то сказал мне, что я займусь чем-то подобным, я бы послал этого безумца в пекло. Но я не мог поступить иначе, не видел иного выбора. Мне нужно поговорить с Анной. Лицом к лицу, а не через дверь.

Я взялся за железный поручень и перемахнул за витую ограду, которая окружала балкон. От соседней площадки меня отделяло лишь несколько метров. Правда, преодолеть их пришлось по узкому бортику, но это едва ли могло меня остановить. Тормоза отказали напрочь. Я продвигался вперед быстро, карабкался по стене как в тот далекий период, когда был мальчишкой. Под конец подошва ботинка подвела, скользнула по выступу. Перемещаться в кроссовках было гораздо удобнее, но про удобство я думал меньше всего, когда начинал это безумное предприятие.

Я ухватился за ограду балкона буквально в последний момент.

Черт, надо больше тренироваться. Совсем закостенел.

Я подтянулся и приготовился двинуться дальше, как вдруг дверь сама распахнулась и на балкон вышла Аня.

– Рустам? – пораженно пробормотала она.

Как же сильно округлились ее глаза. Как распахнулись губы. Изумленный возглас вырвался из горла.

– Ты что творишь? – выдала моя девочка. – Здесь же очень высоко. Ужас. Да что на тебя нашло?

– Я просто хочу поговорить.

Перемахнул через ограду и двинулся к ней, подступил вплотную. Я накрыл ладонями ее дрожащие плечи.

– Аня, дай мне шанс, – отчеканил, глядя в ее сверкающие глаза. – Клянусь, я сделаю все, чтобы ты никогда об этом не пожалела.

– Рустам, – выдохнула она и отрицательно качнула головой. – Ничего не получится.

– Почему?

– Потому что ты никогда меня не слушаешь.

Она улыбнулась. Печально. С какой-то необъяснимой, но четко уловимой горечью, а у меня внутри засаднило, царапнуло, заскрежетало. Я и сам не способен был пояснить собственные чувства. Вообще, не привык придавать значение смутным ощущением, но тут перемкнуло. Я видел, что свернул не туда. Нужно срочно исправлять все. А как? Ни единой четкой мысли не возникало. Чутье подсказывало, я на самом краю, едва держусь. Один шаг не туда – и все пропало. Только логикой пояснить происходящее я не мог, не улавливал проблему. Просто понимал, что моя женщина от меня ускользает, как песок проскальзывает сквозь пальцы. Да, сейчас я держу ее, накрываю ладонями хрупкие плечи, но в реальности у меня над ней нет никакой власти. Если захочет, если решит так, то уйдет, а я не сумею ни задержать, ни принудить. И тогда что дальше? Я навсегда ее потеряю. О таком и размышлять не хотелось, однако я чуял, подобный расклад неизбежен. Если только я не найду путь заставить ее меня простить.

Заставить? Дьявол, пожалуй, это не самый верный подход в такой ситуации. Убедить? Показать, как сильно она во мне ошибается? Пусть поймет, что мне можно доверять, что я никогда не предам, не обману надежды.

– Я изменюсь, – сказал твердо.

– Рустам, – пробормотала она и дернулась, постаралась избавиться от моих рук, сбросить ладони. – Это невозможно. Даже сейчас ты слышишь только себя.

– Валяй.

Отстранился и поднял руки так, будто добровольно в плен сдавался.

– Что нужно? – спросил прямо. – Говори. Я все сделаю.

– Мне кажется, ты не понимаешь.

– Так объясни.

– Люди не меняются, – ее глаза заблестели, и она прикрыла глаза. – Может, это и хорошо. Твой характер помогает тебе пробиваться в бизнесе. Да и в жизни ты обязательно найдешь свою женщину. Ту, которая примет твою природу.

– Да что несешь? – сорвался. – Зачем мне другая женщина?

Аня прошла мимо, взялась за поручень балкона, застыла у витой ограды и смотрела вдаль, размышляла о чем-то. А я двинулся следом, но даже не решался ее коснуться. Чувства раздирали сознание в клочья. Я впервые не представлял, как поступить. Я всегда привык действовать жестко, тянуло и тут разрулить ситуацию подобным образом, однако чутье удерживало от опрометчивых поступков.

Я косячил достаточно. Еще немного – она точно меня не простит. Рисковать здесь нельзя. Я допустил много ошибок. Нельзя себя еще глубже закапывать.

Такая ирония. В бизнесе мне и правда было все гораздо понятнее. И да, там я не всегда мог объяснить, почему стоит продать одни акции и купить другие, но четко разбирал, куда двигаться дальше и как, на какую компанию ставить в итоге.

А тут… сплошная загадка. Видел одно: принуждать мою девочку нельзя. Ломать тоже не вариант. Не тот у нее характер. Взбрыкнет. Гордая она. Не потерпит давления.

Черт, если бы вломиться в ее сердце было также легко, как на этот балкон. А впрочем, я чувствовал, что проник глубоко. И пусть она отрицает, пусть отказывается давать шанс. Я там. В ее душе, в разуме. Никаких сомнений не возникало.

– Аня, – приблизился к ней и стиснул кулаки, из последних сил удерживал себя от порывистых поступков. – Разве ты сама не хочешь дать нам эту возможность?

– Разбитую чашку не склеить, – тихо обронила она. – Когда отношения дают такую глубокую трещину, ничего нельзя исправить.

– Кто сказал?

– Рустам, – опять качнула головой, явно собиралась продолжить, но закусила губу и промолчала.

– Что? – нахмурился я и потребовал: – Скажи.

– Ты не умеешь признавать поражения. Но это другое. Понимаешь? Так просто сложилось. Никто не виноват.

– Ошибаешься.

Я подался вперед и сжал ограду, взялся за поручень рядом с ее дрожащими ладонями, стиснул железо так, что костяшки побелели.

Шумно втянул воздух, почти коснулся лицом ее затылка.

Дьявол, как же она пахнет. Как же я по ней голоден. Во всех смыслах. Истосковался. Внутри все выламывает от дикой потребности коснуться, пройтись губами по коже, покрыть поцелуями. Сжать, сдавить. Взять. И ласкать. Да, до чего же тянет ласкать мою девочку. Одержимо. Безумно. Всеми доступными способами.

– Я виноват, Аня, – выдал хрипло, чуть не зарычал. – Но черт раздери, я все исправлю. Ты единственная женщина, которую я хочу рядом.

– Хватит…

Она оттолкнулась от ограды, развернулась, надеясь уйти, но я перехватил ее, и больше не мог удержаться. Столкнулся с этими глазами – и все тормоза сорвало. Моментально.

– Скажи, что ничего не чувствуешь. Скажи, Аня!

Моя девочка вздрогнула.

А я не стерпел. Склонился и впился в ее губы. Жадно вгрызся, впился в нежный рот, точно оголодавший зверь. Дотронулся и обезумел, сорвался с цепи. Окончательно осознал, никогда не сумею отпустить эту девчонку.

Моя она. Моя! И только. Просто еще не понимает, не принимает до конца. Но я найду способ все изменить.

Я понял, что не смогу от нее оторваться, даже если захочу. Чувствовал себя безумцем, но остановиться не мог. Терзал ее губы, будто одержимый. То грубо и властно брал, то срывался на нежность, щемящую ласку. Дикий напор сменялся тем, что я едва ее касался. Пил и напиться не мог. Я дышал ее в тот момент. И если бы мне вдруг пришлось отстраниться от моей девочки, я бы просто сдох. Вкуснее никого не свете нет. Ничего! Только она. Сладкая. Родная. Манящая. Разум дурманит, путает мысли. Аня. Моя единственная. Девчонка ощущалась будто проникающее пулевое ранение.

Пальцы сами к ней потянулись. Ладони накрыли дрожащее тело, прошлись от плечей до талии, по напряженно выгнутой спине. Она все струной натянулась. Трепетала.

Дьявол, как же сильно она подрагивала под моим поцелуем, откликалась на каждое движение губ. Плевать, что скажет потом. Вот реально – плевать. Здесь и сейчас она принадлежит мне, и прекрасно это осознает, а если не до конца принимает, то все равно чувствует правду. Четко. Кожей улавливает.

Я потерялся в этом поцелуе. Почему-то именно сейчас контакт ощущался абсолютно по-особенному. Да, я и раньше прижимался ртом к ее губам, жадно ловил эмоции, которые высекал точно искры. Я целовал Аню много раз, но теперь все изменилось. Происходящее ощущалось гораздо ярче и острее. Ничего подобного я прежде и близко не испытывал. Не от близости, не от самых искушенных забав. Черт возьми, да это в принципе ни с чем нельзя было сравнить. Я летел в пропасть, в зияющую бездну и кайфовал, уходил в реальный отрыв от слабого, едва уловимого ответа.

Ее губы такие нежные. Бархатные. Шелковые. И стоило им лишь шевельнуться под бешеным натиском моего рта, дыхание напрочь вышибало из легких. Притормозить казалось абсолютно нереальным.

Но вскоре мне пришлось остановиться.

Моя девочка уперлась ладонями в мою грудь, глухо простонала. Надавила, пытаясь оттолкнуть. Задергалась в моей хватке. А я прижал ее еще сильнее, крепче. Тут уже сработал безусловный рефлекс. Отпустить мою девочку невозможно. После стольких лет разлуки я так ею и не насытился, не попробовал по-настоящему и теперь как будто с цепи сорвался.

– Рустам, – пробормотал она прямо в мои губы. – Прекрати. Хватит. Отпусти меня. Рустам…

Я пытался, вот клянусь, я правда пытался отпустить ее, покориться этим требованиям, но вышло далеко не сразу. Я не мог от нее отлипнуть, старался, но ничего не выходило.

Ха, если бы это было так просто! Вычеркнуть из памяти, вырвать из груди. Но безнадежно. Она же проникла в плоть и кровь, текла по моим жилам.

Сам не знаю, как сумел совладать с разбушевавшимися эмоциями. Оторвался от ее губ, словно кусок мяса из самого себя выдрал.

– Аня, – выдохнул и в глазах ее потерялся, глянул и пропал. – Давай, повтори, что между нами ничего не может быть. Давай, скажи, будто чувств нет. Откажи мне опять. Забери второй шанс. Валяй. Только не молчи.

– Рустам, – пробормотала глухо. – Как же ты не понимаешь?

Ресницы затрепетали, губы задрожали. Такие распухшие, сочные, яркие. Они манили притронуться опять. Я держался из последних сил. Даже руки убрал от нее. Но все мое тело ломило от жгучей потребности быть рядом. Прижать ее крепче, сгрести в объятья.

– Я не стану отрицать очевидное, – продолжила Аня. – Чувства есть, и да, они сильны. Не важно, сколько времени прошло. Ничего не исчезло. Лишь слегка притупилось. Но да, ты прав, нельзя перечеркнуть то, что есть между нами. По многим причинам. У нас есть общий ребенок. Ты мой первый мужчина. Наша история могла сложиться совсем иначе, но былое не исправить.

– Почему? – чуть не прорычал.

– Я не смогу, Рустам, – произнесла твердо. – После всего я не смогу. Я себя знаю. Мы должны отпустить это и двигаться дальше.

– Не простила? – оскалился.

– Я приняла твой поступок, – нервно дернула плечом. – Еще тогда. Другого выхода не было. Нельзя вечно цепляться за прошлое.

– Отлично, – сжал кулаки так, что пальцы хрустнули. – И кто твое будущее? Тот белобрысый придурок? Или другие ухажеры есть? Кого ты выберешь?

– Мое будущее – это мой сын, – она улыбнулась и качнула головой. – Рустам, пойми, пожалуйста. Я не стремлюсь поскорее найти какого-то мужчину. Все сложится так, как сложится. Но даже если я останусь одна, это не значит, что мы с тобой сможем снова быть вместе.

– Выходит, я хуже одиночества? – скривился, ощущая, как кислота раздирает нутро.

– Ты каждое мое слово воспринимаешь как оскорбление.

– А как надо?

– Я думаю, нам стоит вернуться к этому разговору позже, когда мы оба успокоимся. Точнее, когда ты перестанешь все принимать в штыки.

Она отошла от меня и кивнула в сторону комнаты.

– Прошу тебя, уходи, но только через дверь.

Я не стал спорить. Она упрямая. Упертая. До абсурда. Дьявол, точно как и я. Ничего, мне просто необходим другой план. Сейчас давить не вариант, но я уже понимал, все только начинается.

Нет, Аня, я не уйду. Даже не надейся.

Я верну тебя любой ценой.