Внебрачный сын Миллиардера

ГЛАВА 24

Я сидел на нарах, прислонившись затылком к холодной стене камеры. После крайне напряженного дня и недавней потасовки болело все тело и очень хотелось спать. Глаза в прямом смысле слипались. Но ложиться на казенную постель, наверняка кишащую клопами и всякого рода инфекциями было элементарно брезгливо.

Похоже мой вынужденный сосед был такого же мнения. Не смотря на объявленный отбой он тоже не ложился: поставив одну ногу на унитаз, и облокотившись локтем о колено, курил, выдыхая дым в крошечное зарешеченное окно.

Я с интересом смотрел на мигающую кнопку допотопной пожарной сигнализации, но она упорно молчала. Принимать ледяной душ не хотелось, как и дышать этим дерьмом, но ввязываться в очередную драку не было никакого желания.

Я знал, что его зовут Демьян и что он совсем без башни, остальным не интересовался.

– И за что ты тут? – выдохнув дым в мою сторону, вдруг задал вопрос он, после довольно продолжительного молчания.

– Дорогу в неположенном месте перешел, – усмехнулся. – А ты?

– Примерно за то же.

Дорогие часы поблескивали в тусклом лунном свете, когда он неторопливо подносил сигарету к губам. Я знал эту марку, и она явно была не из тех, что может позволить себе рядовой добропорядочный гражданин.

Чтобы купить себе подобную побрякушку, нужно или хорошо вкалывать самому или чтобы кто-то делал это за тебя…

Я еще раз посмотрел на его профиль и вдруг понял, почему его лицо показалось мне смутно знакомым.

Я узнал его.

Это Демьян Байсаров, или как его называют в узких кругах – Бес. Ходили слухи, что прозвище это дали ему не ради пугающего сочетания букв. Сплетни были самые разные: что он содержит сеть подпольных казино, несколько публичных домов, что он торгует запрещенными веществами и ради забавы устраивает на свой день рождения игры на выживание с чем-то не угодившими ему людьми.

Само собой я никогда не интересовался так ли это – он меня вообще до сегодняшнего дня не интересовал, если бы не эта камера, наши интересы точно никогда бы не пересеклись. Да и к тому же кому как не мне было наверняка знать, что то, что пишут в интернете нужно делить даже не пополам, а дробить на мелкие части и скрупулезно копаться в каждой.

Журналисты любят придумать то, чего нет. Приукрасить. Если собрать все статьи обо мне, то на мне не висят только разве что коллекционирование проституток и многоженство. Хотя когда-то была похожая статья…

Почему он здесь? С его деньгами и властью?

Впрочем, то же самое можно было просить у меня. Я тоже даже помыслить не мог, что когда-то окажусь в подобном месте, но стоило всего один раз сломать нос не тому, как здравствуй, СИЗО.

О смерти Залмаева я старался не думать. Я не проходил дальше его гостиной, если у их криминалистов не картофельное пюре вместо мозга, они легко это вычислят.

Не мог же я его убить, а потом, истекающего кровью, катапультировать по воздуху спальню.

Или крови не было и его задушили? Или отравили и он лежал в луже собственных испражнений?

Я понятия не имел, как он отчалил в мир иной. И после этого они еще захотят пришить мне убийство?

Согласен, стычка у ресторана вышла дерьмовой, но это не повод для внушительной статьи. Убить этого гниду хотел каждый второй его конкурент.

– И давно тут? – снова посмотрел на вынужденного соседа.

– С сегодняшнего утра, – ответил Байсаров, после чего утопил окурок в унитазе.

Теперь все ясно. Уже завтра с легкой руки адвокатов – а у него он явно не хуже Прохорова – мы оба выйдем на свободу.

Меня притащили сюда по делу об убийстве, а потом мордобой с ментом подлил масла в огонь. А за что здесь он? У таких людей обычно все схвачено.

– Тоже заехал в рожу майору? – кинул пробный шар.

Байсаров обернулся и темные глаза дико сверкнули.

– Позабавился с дочкой генерала. А потом эта стерва обвинила меня в домогательствах.

– А ты, то есть, не при чем? – усмехнулся, понимая, что он никогда не откроет мне всей правды. Вернее, даже не думал, что он захочет это хоть как-то прокомментировать. Но нет, молчать он не стал.

– Не святой, – тоже усмехнулся, опускаясь на скамейку напротив. – Но именно она сама залезла ко мне в трусы.

Разбираться в том, кто и к кому лез в постель не было ни малейшего желания, поэтому я отвернулся демонстрируя всем видом, что продолжать тему не намерен.

Дико болела голова и размятые с непривычки кости, хотелось лечь и провалиться в сон, но чувство брезгливости было выше этого всего.

Я думал о том, как там Аня и сын. Что он, наверное, обиделся, что я не сдержал слово и не провел с ним время. Я и так потерял его непростительно много!

Конечно, быть гордым это важно, но мне до чертиков это все надоело. Хотелось просто покончить со всем этим и вернуться, наконец, домой.

=АНЯ=

Я бродила по нашей с Артемом комнате практически до самой ночи. Я понимала, что подобное мое поведение ничего не изменит, но просто лечь и безмятежно уснуть не могла. Сон никак не шел. Я то и дело прокручивала в голове произошедшее, думала, анализировала, размышляла "а если бы". Но увы, наша жизнь не терпит сослагательного наклонения. Все это уже произошло, ничего не изменить. Остается только надеяться, что Рустам выйдет сухим из воды, ведь он на самом деле ни в чем не виноват. Я верила в это. Знала!

Когда я уже собралась попробовал уснуть, в дверь нашей комнаты неожиданно постучал один из сотрудников службы охраны, которых заметно прибавилось в последние дни.

– Анна Ивановна, простите, но вас хотят видеть.

– Меня? – я приподнялась на постели, прикрывшись одеялом, хотя была одета.

– Да, просят вас.

– Именно сейчас?

– Именно.

Когда он назвал имя появившегося, я едва не взвыла – ему-то что здесь нужно!

Но обязательно решила спуститься и выяснить, в противном случае он никогда не отстанет.

– Егор, ну тебе-то здесь что нужно? – устало прислонилась я к косяку двери, запахивая плотнее полы пальто. – Ты на часы смотрел? И вообще, заявиться сюда после сцены, которую ты устроил! Да как у тебя только наглости хватило.

– Именно об этом я и пришел поговорить, – промямлил он, несмело сминая в руках тощий букет подвявших розочек. Глазки в пол, несколько порезов на лице, видимо, спешил, когда брился, выглаженный воротничок лиловой рубашки.

Почему-то именно теперь я увидела насколько он… жалок? Да, наверное, это слово подходит лучше всего. Вся жизнь под мамину указку, возле ее юбки. Когда-то мне казалось, что ну ничего такого, что взрослый мужчина живет с мамой, мало ли – не хочет оставлять женщину в возрасте в одиночестве, это же похвально. Но он оказался просто переростком, неспособным самостоятельно принимать какие-то решения.

Памятуя известный советский фильм так и хотелось спросить: "ты один, без мамы?", но решила, что теперь все это точно не мое дело.

– Это… это тебе, – буркнул он, протягивая букет. Но я его не приняла, поэтому он продолжил держать розы сам, опустив их печальными бутонами в пол. – В общем, я… я извиниться хотел, ну, за то, что наговорил тогда. Это было недостойное поведение.

– Еще какое.

– Но ты и меня пойми: ушла от меня к нему прямо с дня рождения моей мамы!

О, Господи. Я закатила глаза.

– Ты меня бросила…

– И ты обиделся.

– Нет, я оскорбился! Мне казалось, что у нас все серьезно, я действительно надеялся, что мы будем вместе, и мама была готова любить твоего сына как родного внука.

– Извини, если не оправдала твоих… ваших с мамой ожиданий, но я никогда не заглядывала так далеко. Мы просто проводили иногда вместе время и только. Я никогда тебе ничего не обещала. Так уж вышло, не думала, что ты будешь настолько задет.

– А я задет! – вскинул он подбородок. – Но узнав, что у тебя произошло, не мог остаться в стороне. Даже мама сказала…

– Егор! – уже начал раздражать этот театр абсурда.

– В общем, я узнал, что его… твоего Каримова упекли за решетку, потому что он убил того бизнесмена, и решил, что тебе понадобится моя поддержка.

– Во-первых, прости, но ты последний, к кому бы я за ней обратилась, а во-вторых – Рустам никого не убивал, это полный бред, раздутый прессой до невероятных масштабов! Уже скоро он вернется домой.

– Но в интернете писали…

– Все, мне пора к сыну. Пожалуйста, будь добр – больше никогда сюда не приходи. И вообще, просто обо всем забудь, – я развернулась и собралась уйти даже не попрощавшись, как вдруг он догнал меня и схватил за предплечье, вынуждая повернуться к себе.

– Но я же попросил прощения! Возьми хотя бы цветы, они из маминой оранжереи!

– Проблемы? – вышел охранник.

– Да, проводите этого… молодого человека и больше никогда не пускайте.

До того, как Егор отпустил меня, я отчетливо увидела вспышки фотокамеры. Прожорливые папарацци облепили дом словно пчелы свои соты, так и норовили проникнуть в частную жизнь и урвать кусок пожирнее. Я подумала, что вот эти кадры, как какой-то мужик лапает меня пихая в лицо цветы явно будут прекрасным поводом кинуть кость обществу, но понадеялась, что в темноте у того ничего не получилось.

Как потом оказалось, надеялась зря.

РУСТАМ

– Без адвоката я тебе и слова не скажу, – отчеканил я, лишь только перед глазами нарисовалась мерзкая рожа Жданова.

– Так я не на допрос тебя вызывал, – хмыкнул тот. – Допрашивать тебя будет генерал, и вообще, не сегодня, у него забот хватает. Но спешить тебе некуда. Ты у нас теперь надолго обосновался. Даже не думай, что легко отделаешься.

Генерал. Что-то царапнуло в памяти, но я быстро это отогнал. Черт знает, какие фантазии лелеял Жданов, меня при любом раскладе не сломить.

– Убийство Залмаева вам придется расследовать, – бросил твердо. – Повесить это на меня не получится. Закончится тот срок, который я должен здесь провести, и нужно будет искать реального убийцу.

– Забудь про Залмаева, – усмехнулся Жданов и его поросячьи глазенки довольно засверкали. – Тут поинтереснее темы нарисовались.

– Например?

– Ну нет, – качнул головой майор. – Это тебе потом пояснят. Зачем портить сюрприз?

– Так круче же сейчас сообщить, – оскалился я.

Жаднова явно распирало от желания поделиться той информацией, которую он заполучил, но видно, действовал какой-то запрет, и этот ушлепок не мог мне это выболтать. Явно опасался выдать лишнее.

Я попробовал его расколоть, однако ничего не вышло.

Впрочем, и без того узнаю. От того генерала, которым ублюдок меня пугает. Только боятся нечего. Налоги я всегда платит честно, ничего не скрывал. Взять и запереть в тюрьму попросту не за что, не существует никаких законных оснований для подобного заключения.

Но что-то явно не так. Я чуял подвох. Пока не мог понять, где именно.

Жданов еще немного помялся и бросил передо мной газету.

– Ладно, ты пока это оцени, – заявил он. – Вот тебе подарочек. Посмотри и подумай. Зря ты тогда на меня с кулаками бросился. Эх, по глупости попался, и теперь точно назад не соскочишь. Пропал из-за блудливой девки. Сам мозгами пораскинь. Если бы не устроил дебош, то генерал бы может на тебя и внимания не обратил, а так лично взялся и раскопал нечто покруче убийства Залмаева.

Я хмуро сдвинул брови и бросил взгляд на газету.

Ярость вспыхнула за секунду, всколыхнулся дикий гнев. Челюсти сжались, зубы заскрежетали. Кулаки сами по себе оказались стиснуты.

Что за бред?

“Роковая женщина для миллиардера” – гласил заголовок статьи, а внутри красовалось множество фотографий.

Я пролистал пару страниц. Строки расплывались перед глазами, поэтому я просто смотрел на кадры. Вот Аня обедает с Гроссом, мило ему улыбается. Вот она уже с тем белобрысым недомерком. Как его там? Кажется, Егор. Еще и в нашем доме. Держит букет цветов. И этот мерзавец прямо весь тянется к ней.

Черт. Как только охрана его впустила? Неужели Аня и правда привела этого типа в наш дом?

Я просмотрел несколько строк, не сразу, но сфокусировал взгляд и бегло изучил материал статьи. Все строилось на том, что охотница за деньгами умело окрутила миллиардера, поймала его на крючок и окончательно привязала к себе через сына.

Фото Артема здесь тоже было. И еще пара особо жареных “фактов”, где четко прослеживалась одна тема – а мой ли это ребенок?

Какая чушь. Аня бы никогда… но ее явно не силком затянули в ресторан, она и правда отправилась с Гроссом, пока я находился в камере.

И этот ублюдочный Егор.

Я смял газету. Сжал страницы в ком.

Ну нет. Больше никогда не поведусь на подобное. Один раз я уже сам все разрушил, повтора не будет. Я должен поговорить с Аней, а уже потом сделаю выводы. Дьявол раздери, все нутро рвалось на волю, к ней.

– Как тебе? – чуть ли не пропел Жданов. – Понравилось?

– Я готов вернуться в камеру.

– И что? Совсем ничего не скажешь?

– А надо? – криво усмехнулся.

– Ой ладно тебе. Можешь сколько угодно строить из себя непробиваемого, но от правды никуда не сбежать. Я бы сам одурел, если бы моя девчонка за моей спиной такое вытворяла. То с одним кавалером, то с другим. Ты хоть статью прочел?

– Я сплетни не собираю.

– В камеру газету возьми, – настаивал Жданов. – Я разрешаю. Ознакомься. Я вот чисто по-мужски же…

– Я не нуждаюсь.

– Да что ты как рогом уперся! – хохотнул, но замолчал, натолкнувшись на мой взгляд, тут же включил заднюю. – Ну понял, понял я. Гордого из себя строишь.

Майор замолчал, после раздраженно выдохнул.

Пусть обломается. Я не собирался давать ему ни капли своих эмоций. И в своей женщине я не сомневаюсь ни секунды. Доверяю ей на все сто.

– Рано тебе в камеру, – тут же приуныл Жданов, явно рассчитывал на гораздо более бурную реакцию с моей стороны. – Тут твой адвокат пожаловал. Пообщайтесь.

Прошла минута, и передо мной оказался Прохоров. Выглядел он мрачнее тучи, стало быть угрозы Жданова не так уж пусты и беспочвенны. Возникли новые обстоятельства и серьезные причины переживать.

Что же такого приготовил майор? Что там раскопал на меня его чертов генерал?

Проклятье. Ситуация вышла из-под контроля.

– Ты уже в курсе, – вздохнул адвокат, кивнув на смятую газету. – Но знай, Рустам, это только начало. Там готовится следующая серия разгромного материала.

– Чего? – скривился. – Ты о чем?

– Сам посмотри, – сказал и протянул мне папку. – Я получил это сегодня утром. Никаких требований не прилагалось, нас просто поставили в известность.

Я нахмурился, пролистал несколько страниц. Я не сразу понял, что к чему, понадобилось время. Какие-то анализы. ДНК-тест.

– Что за черт? – пробормотал наконец.

– Не представляю, как газетчики умудрились, но они заполучили данные на Артема, провели тест и судя по результату, мальчик не твой сын.

– Что за бред ты несешь? – взревел я.

Вскочил так резко, что стул отлетел назад с чудовищным грохотом. В тот момент чуть не потерял самообладание, чуть не бросился вперед и не придушил собственного адвоката.

Прохоров вздрогнул и побледнел под моим взглядом.

– Рустам…

– Заткнись. Я такую чушь даже обсуждать не стану, – мигом закрыл ему рот. – Полная бредятина. Да тут хватит одного взгляда, чтобы понять, Артем мой сын, в нем течет моя кровь. Мы с ним похожи так сильно, нереально нас различить.

– Рустам, ты извини, конечно, только все маленькие дети на одно лицо. Хоть на какую детскую площадку зайди, там полно похожих детей. Не различить.

– Хватит, сказал же.

– Документы выглядят вполне логично.

– Завязывай.

– Твое дело, верить или нет, но завтра материал с расследованием и результатами ДНК-теста выйдет в печать, об этом все равно заговорят. Я просто тебя предупредил. Кто-то всерьез взялся, Рустам, просто так свернуть не выйдет. Они намеренно эту ситуацию расшатывают, наносят удары с разных сторон. Я не берусь судить, где правда, а где ложь. Просто озвучиваю мое мнение.

– Я в твоем мнении не нуждаюсь, – отрезал. – Просто вытащи меня отсюда. И поскорее.

– А это новая трудность.

– Что случилось?

– Обвинения пока не предъявлены, – вздохнул Прохоров. – Но я же говорю, за тебя взялись, и всерьез. Это не ложная тревога.

– Ближе к делу.

– Ты знаешь, как бывает, Рустам. Иногда нужно кого-то показательно покарать. И желательно состоятельного человека. Какого-нибудь олигарха. Вроде как мы таким образом восстанавливаем справедливость. И простые люди довольны, полагают, будто неприкосновенных личностей не существует, и власть имущие под контролем, осознают, что могут лишиться состояния в любой момент.

Прохоров немного помедлил и оглянулся по сторонам, подался вперед и понизил голос, дальше выражался совсем тихо.

– Слушай, я пытался пробить, что именно у них на тебя есть, но ничего реального не выяснил. Одни намеки. Я в курсе, ты ведешь бизнес честно. Я же столько лет с тобой работаю. Там явная подстава, но очень качественная. У них против тебя появились железобетонные доказательства. И речь уже совсем не касается убийства Залмаева. Мошенничество. Сокрытие налогов. Теневые сделки. Целый пакет. Так что битва нам предстоит серьезная. Думаю, мы сумеем тебя отстоять, но это займет время. Нам и повезло, и не повезло одновременно. За твое дело взялся генерал. Он честный, у него жесткие принципы. Если поймет, что ты не виновен, то давить перестанет. Но пока что настроен против, не верит в твою честность.

– Черт, ты не должен думать, – оборвал его. – Ты должен вытаскивать меня отсюда и поскорее. Понял?

– Конечно, Рустам, я делаю все, что нужно.

Я снова бросил взгляд на папку, на результаты теста. Кто-то решил извалять в грязи моих близких и жестоко поплатится за это.

Но кто? Какая крыса? С кем успел спеться Залмаев?

Я ни на секунду не допускал мысли о том, что Артем может быть чужим сыном. Мой он. Только мой. Что же отец своего ребенка не почувствует? Да я бы этого пацана почуял везде и всюду. Дело же не во внешности, не в повадках. Просто… мой он.

И Аня моя.

Зло поднималось в душе, когда осознавал, что какая-то наглая тварь пытается их опорочить.

Но вообще, если даже допустить, будто пацан не мой, будто Аня мне постоянно лгала, плевать. Без разницы. Я от них не откажусь. Мои они. Мы одна семья.

Хотя глупости это. Я же знал Аню, чувствовал лучше, чем самого себя. Я понимал, она бы никогда не стала лгать, не предала.

Я больше не сомневался в ней. Доверял на все сто.

Вернулся в камеру, а на губах играла ухмылка.

– Довольный ты, – заметил Бес. – Не в меру.

Я лишь качнул головой.

– Отпускают или как? – спросил он.

– Скоро, – ответил я.

Странно. Пожалуй, даже безумно. У меня не находилось ни одного объективного повода для радости, а я прямо кайфовал. Просто именно здесь, оказавшись взаперти, в четырех стенах, я вдруг понял, что Аня и Артем моя главная опора. Столько лет я жил один, без семьи, даже не представлял, будто это может однажды измениться, но теперь я нашел их, ощутил в полной мере. И пусть сейчас мы не вместе, это все еще можно исправить. Придет время. Главное – они делают меня сильнее.

Я готов был бороться. С кем угодно. Как угодно. И чем больше я обо всем происходящем размышлял, тем четче осознавал, что мой враг силен, но я любого ублюдка сокрушу. Моя уверенность крепла несмотря на удары судьбы.