Водоворот страсти

6

Мать и Кристи уже сидели в автомобиле. Отец, уложив последнюю сумку, закрывал багажник.

Джесси, скрестив руки на груди, подпирала столб с почтовым ящиком.

— А может, все-таки поедешь с нами? — Мать опустила стекло и высунула голову. — Выходные в такую жару в городе — это ужасно.

— Нет, мама, — помотала головой Джесси. — У меня еще столько дел. Да и бабушку я обещала навестить. Так что никак.

— Ну как знаешь, — проговорила мать и откинулась на спинку сиденья.

Отец, крякнув от усилия, наконец-то закрыл неподдающуюся крышку багажника и, проходя мимо, чмокнул дочь в щеку.

— Передавай привет бабушке.

— Обязательно передам, — заверила Джесси.

Машина тронулась. Джесси помахала вслед рукой, облегченно вздохнула и направилась в сторону дома.

Долгие проводы — лишние переживания. Родители отправились на озера на два дня, их на уик-энд пригласили друзья, а собирались так, будто покидают дом самое малое на полгода. И сами измучились, и Джесси задергали.

Она имела неосторожность предложить свою помощь. Исключительно для того, чтобы родители с Кристи побыстрее убрались из дома. И это предложение вышло ей же боком. Несколько раз приходилось бегать на второй этаж за забытыми матерью вещами. Потом в срочном порядке переупаковывать сумку Кристи. Оказалось, что девчонка наложила целую сумку игрушек вместо нужных вещей.

Наконец-то они уехали, и Джесси целых два дня может заниматься чем заблагорассудится. Свобода! От одной мысли о ней захотелось подпрыгнуть высоко-высоко.

Проходя мимо охранника, который неподвижным памятником стоял у дверей дома, Джесси притормозила.

— А знаешь что, Вилли, — сказала девушка, глядя ему в глаза. — Я тут подумала, сделаю я и тебе праздник, отпущу на день. Ты мне до вечера не нужен, так что можешь погулять.

— Да, мисс? О, мисс… — в восторге пролепетал охранник. — Благодарю вас.

Охранник заулыбался. Еще бы… Джесси знала, что у Вилли есть подружка, официантка в кафе. Джесси однажды стала свидетелем нагоняя, что устроила мать влюбленному охраннику. Тот без разрешения отлучился на полчаса. Приспичило ему взглянуть на свою пассию.

Сегодня Джесси захотелось побыть доброй феей. Ей было самой хорошо, и она хотела сделать хорошее для кого-нибудь другого.

А еще ей хотелось одиночества. Няню Кристи в связи с отъездом девочки на отдых отпустили еще вчера. У горничной Сьюзан по графику сегодня выходной. Садовник, старый Билл, который работал в их доме столько, сколько Джесси себя помнит, еще пару дней назад уехал к заболевшей сестре.

Джесси радовалась одиночеству. Какое счастье находиться в доме, в котором не слышно никаких лишних звуков, никто не путается под ногами, ни от кого не слышишь ненужных советов.

Она давно решила, что в ее собственном доме уж точно никого постороннего не будет. Прислуга только приходящая. Сделала свое дело и ушла, а не жила постоянно, как в родительском доме. Луизу же это устраивало. Она любила, чтобы вокруг нее был народ. Любила давать указания, любила руководить. Если бы мать Джесси работала, то обязательно стала бы хорошим руководителем. Она умела заставить слушаться ее.

Джесси была не такая. Она пыталась до минимума свести свой круг общения. А чтобы вступать в разговоры с прислугой, обсуждать с ними проблемы, такое ей и в голову прийти не могло.

Она выглянула в окно и увидела, как охранник Вилли быстрым шагом направился по дорожке к воротам.

— Я одна! — Джесси закружилась по комнате. — Я одна!

Она включила стереосистему. Тишину дома нарушил мощный голос джазовой дивы Аниты о'Дэй. Джесси обожала эту певицу. Бетти всегда подшучивала над ее пристрастием.

— Нашла кого слушать, — удивлялась подруга. — Ей же сто лет в обед будет. И как можно на такое старье время тратить?

Джесси не спорила, лишь плечами пожимала.

Но в последнее время она предпочитала ставить любимые диски, когда была в одиночестве.

Кроме Аниты о'Дэй у Джесси была еще одна страсть. Ванна. В ней она могла сидеть часами. Просто так, полностью расслабившись и ни о чем не думая, получая наслаждение от обволакивающей тело теплой воды и ароматов, испускаемых воздушной пеной. За это она частенько получала нагоняи от матери, не понимающей, как можно тратить жизнь на бездумное просиживание в воде.

И опять Джесси не спорила. Хотя не понимала мать, тратящую жизнь на бессмысленные разговоры по телефону.

Сегодня же, когда она сама себе хозяйка, Джесси не могла лишить себя радости погрузиться в ванну.

Наполнив ее горячей водой и вылив туда половину флакона пены, пахнущей сладкой земляникой, Джесси скинула одежду и села в воду. Блаженство разлилось по ее молодому телу.

Девушка откинула голову на подставку и прикрыла глаза. Несколько минут она наслаждалась ощущением счастья. Джесси представила, что она одна во Вселенной. Она царица этого мира, и никто не смеет ей мешать.

Она увидела себя на необитаемом острове, одну. На ровный, покрытый желтым песком берег лениво накатывались голубые волны. То тут, то там виднелись выброшенные морем ракушки. Но ей стало от этого грустно. Быть единственной владелицей рая оказалось скучно. Лучше бы с ней там оказался любимый, единственный, понимающий ее человек. Но, к своему удивлению, она никак не могла представить рядом с собой Дэниела. Не вписывался он в идеалистическую картинку. Джесси усилием воли вызывала его образ, но он исчезал, таял. Возникал кто-то другой. Но вот этого другого Джесси никак не могла рассмотреть. Зыбкий, подернутый дымкой тумана силуэт никак не хотел приобрести очертания. Но он был рядом с ней, волновал.

Джесси медленно провела языком по губам. Они требовали поцелуя. Яростного, страстного поцелуя. Такого, какой мог подарить настоящий мужчина.

И вдруг пелена с зыбкого образа спала, и Джесси явственно увидела его перед глазами. От неожиданности она даже вздрогнула, но сразу же, поняв, что это лишь в воображении, вновь расслабилась. Но как же ясно она его представила! Белокурые волосы растрепал ветер, клетчатая рубашка обнажает мускулистую грудь, узкие джинсы закатаны до колена.

— Нет, только не это… — выдохнула Джесси. — Только не он.

И, чтобы прогнать наваждение, ушла с головой под воду.

Когда Джесси вышла из ванной, раскрасневшаяся и обмотанная полотенцем, что-то заставило ее застыть на пороге.

Джесси прислушалась. В доме стояла тишина. И этой тишины она ужасно испугалась, Испугалась так, что мурашки по коже побежали. Вся истома быстро улетучилась.

Она прекрасно помнила, что стереосистему не выключила. Включая воду в ванной, она еще подумала об этом. Потом решила: пусть Анита о'Дэй поет. Да и спускаться голышом со второго этажа в гостиную не хотелось. Сама стереосистема остановиться не могла. Воспроизведение было включено на круговой повтор.

А сейчас голоса любимой певицы не слышно.

Джесси затаила дыхание, ей послышался какой-то звук внизу. Несколько секунд стояла неподвижно, но больше ничего не услышала.

Глупо стоять, приклеившись к косяку двери. Осторожно, на цыпочках, Джесси подошла к лестнице и начала спускаться. Мягкий ковер заглушал шаги. Джесси ужасно боялась, что лестница под ее ногами заскрипит, поэтому спускалась медленно и осторожно. От лестницы до дверей гостиной всего лишь несколько шагов, но это расстояние Джесси преодолела с большим трудом. От волнения ладони вспотели, колени предательски дрожали.

Она прислонилась спиной к холодной стене. Вот они и вернулись, ее детские страхи. Маленькая Джесси ужасно боялась пустых комнат. Ей казалось, что в каждом углу притаилось чудовище и только и ждет, когда девочка останется одна. Она ни на минуту не отпускала от себя няню, чем доводила обычно сдержанную и добрую женщину до истерик. Джесси уговаривали, угрожали, даже водили на прием к психиатру. Ничто не помогало.

С годами детские комплексы ушли. Но вот сейчас на Джесси напал тот панический страх, который, как ей казалось, она оставила в детстве. От бешеного рывка из дома на улицу ее останавливал еще больший ужас. Только не шевелиться, только не шуметь. А лучше всего раствориться в стене.

Нет, Джесси уже взрослая, она не даст страху взять над ней верх. Досчитав до десяти, она оторвалась от стены и, нажав на ручку двери, толкнула ее.

— Ну что ты там топчешься, принцесса? Я уже заждался тебя. Извини, я выключил музыку. Не терплю джаз.

На диване, вальяжно развалившись, сидел красавчик Питер. О, как ненавидела его в этот момент Джесси! Именно из-за него она сейчас испытала небывалый ужас, именно он чуть не довел ее до нервного срыва!

Джесси уже взяла себя в руки, она не намерена терпеть наглость этого типа.

— Немедленно покиньте мой дом, — четко произнося каждое слово, сказала Джесси. — Иначе я вызову полицию.

— О, умоляю тебя, принцесса, — с ухмылкой произнес Питер. — Зачем лишние слова? Ты же рада меня видеть.

— Я? Тебя?! — взорвалась девушка. — Что за бред? Сейчас же выматывайся отсюда. Быстро!

Питер встал с дивана и не спеша подошел к ней. Он был высоким, и, чтобы посмотреть в его лицо, Джесси пришлось запрокинуть голову. Глаза их встретились. Как ненавидела она его в эту минуту и как тянулась к нему… Как будто две разные Джесси жили в ней. Одна кричала: «Остановись! Ты любишь Дэниела и собираешься за него замуж!» Другая возражала: «Плевать! О таком мужчине я мечтала всю жизнь».

Питер взял Джесси за плечи:

— Ты вся дрожишь, принцесса. Не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю. Иди ко мне.

Джесси срывающимся голосом прошептала:

— Не называй меня принцессой. Слышишь? Не называй никогда.

Питер притянул девушку к себе. Сопротивляться не было сил, и она уступила ему, прижалась к груди Питера, услышала сильные толчки его сердца. Стало удивительно спокойно. Джесси готова была стоять так всю жизнь, забыв о долге, приличиях, злости на этого невыносимого мужчину. Просто стоять и прижиматься к нему.

Его руки, скользя, опустились с плеч, мягко прошли по спине и сомкнулись у нее на талии, резко притянули к себе. Животом Джесси ощутила его набухшую плоть и задрожала.

— Не бойся, — прошептал Питер. — Все будет хорошо.

Горячие губы дотронулись до ее шеи. Питер чуть оттолкнул Джесси от себя, развязал узел на полотенце. Оно с легким шорохом соскользнуло на пол, раскрывая то, что прятало до сих пор.

Джесси инстинктивно попыталась прикрыться руками.

— Не нужно, — помотал головой Питер. — Ты прекрасна.

Несколько мгновений он не сводил с нее взгляда. Потом сделал шаг вперед, подхватил Джесси под ягодицы и приподнял. Ее стройные ноги обвились вокруг бедер Питера. Сейчас их лица оказались на одном уровне, и Питер прильнул к губам Джесси. Она страстно ответила на его поцелуй.

Когда они оторвались друг от друга, из груди Джесси вырвался стон:

— Питер! Я не могу…

Она еще могла соображать, она пыталась остановить неизбежное, понимая, что с каждым мгновением ей все сложнее контролировать свои чувства. Они раздирали ее, рвались наружу. Внутри нее разгоралось пламя, готовилось к взрыву, и Джесси знала, что вскоре она будет не властна над собой.

— Молчи, — прошептал он. — Просто молчи.

Питер бережно поставил Джесси на пол. Она в изнеможении прижалась к стене. Холод обжег разгоряченную спину, и Джесси вздрогнула. Питер опустился перед ней на колени, обхватил руками ее бедра и притянул к себе, уткнулся носом в ее живот. Потом осторожно дотронулся до него языком, лизнул, словно пробуя на вкус ее тело. Джесси застонала и выгнулась к нему навстречу.

Медленно, чуть дотрагиваясь губами до ее кожи, Питер начал поцелуями прокладывать дорожку к низу живота. И чем ниже он опускался, тем больше изгибалась Джесси, тем чаще становилось ее дыхание. Она так крепко вцепилась руками в его светлые жесткие волосы, что костяшки пальцев побелели. Комната, знакомая с детства комната, расплывалась перед глазами, погружаясь в липкую пелену.

Когда же его губы, властные и одновременно нежные, добрались до самого низа, Джесси не выдержала. В глазах потемнело, ноги подкосились, и она почти без чувств сползла по стенке на пол.

А ее руки судорожно расстегивали пуговицы на клетчатой рубашке, молнию на узких джинсах. Они существовали уже вне ее сознания, жили сами по себе и совершали такие действия, какие Джесси, будь она в нормальном состоянии, никогда бы себе не позволила.