Воин Сумрачных гор

Глава 18. Темный эльф

Ниллин

Пир в лагере наемников продолжался всю ночь. Пару раз он перебивался музыкальной паузой. Под искусственную музыку, льющуюся из установок под названием “колонки”, воины и их подруги беспорядочно скакали или переминались с ноги на ногу на лесной поляне.

Не собиравшаяся участвовать в этом безобразии Ниллин сторожила свой “трон”, сидя за столом и потягивая через трубочку вишневый сок из бумажного пакета. Она в ужасе наблюдала за покровителем, упавшим в ее глазах ниже некуда. Танец Эйлинана с грубоватой дамочкой по имени Марина, бывшей женой Бориса и нынешней любовницей Габриэля, выцедил последнюю каплю терпения девушки. Вдобавок к маленькому гоблину Темлолу к ней прибилась ручная лисичка Луша, которую нашла в лесу больным ослабевшим лисенком и заботливо выходила доктор Марья Степановна. Ластящийся пушистый зверек хоть немного поднимал упадочное настроение Ниллин, забавлял смешным фырканьем и странными звуками, напоминающими скрип старой повозки.

К утру обитатели лагеря провалились в сладкий сытый и хмельной сон – наемники храпели на столе и под столом, на деревьях и под деревьями. Мало кому удалось доползти до палатки или койки в бревенчатой “конюшне”. Для Эйлинана был натянут удобный гамак, а Ниллин предложили лечь на раскладушку, но девушка боялась засыпать в неблагонадежном окружении, хоть и не пила ничего крепче сока.

Сняв неудобные туфли, Ниллин сидела на складной кровати поверх одеяла, посматривая по сторонам. Свернувшаяся мягким горячим клубком лиса Луша согревала ей ноги.

Фонари погасили, но темнота не стала кромешной. Толстый месяц проглядывал сквозь занавес листвы, отливая серебром на коже воинов. Над головой Ниллин висел растянувшийся в развилке дерева Лаймири. Лесной вампир урчал и облизывался во сне, и хлопал ушами, если на него садилась мошкара.

На утоптанной за время танцев площадке спали Ли Чонг и Эрик, лежа по-звериному на спине со сложенными на груди, как лапы, руками. В стеклянной пивной кружке на столе что-то напевала во сне малюсенькая фея Незабудка. У края лужайки под деревом сидела полусонная Руслана, почесывая шею и огрызки ушей дремлющего на ее руках Толейми-Орри. На бодрствующую Ниллин ведьма-рысь смотрела недобро, с угрозой. Эльфийка старалась не встречаться с ней взглядом. Не понимала, долго ли еще рысь будет злиться за спасенного оленя. Ее Пожиратель Орков не голодает, ему вообще не нужно охотиться”.

Выскользнувший из тени дроу в матовой черной одежде был почти невидим в свете месяца. Его шустрые руки совершали стремительные набеги на стол, хватая и кидая в сумку на плече невскрытые упаковки соленой рыбы, сушеных фруктов и орехов.

– Стой, воришка! – возмущенно воскликнула Ниллин.

Она вовремя встала со своей необычной постели, аккуратно переступив через хвост потревоженной лисы Луши.

Наполовину проснувшийся Лаймири свалился с дерева на ее раскладушку, а оттуда перекатился на землю, чудом Луша успела прыжком от него ускользнуть в кусты. Толейми приоткрыл глаза. Руслана недовольно зарычала.

– Все в порядке. Я свой, – темный эльф дружественно показал Ниллин открытую ладонь.

– Свои не крадут со стола, – возразила девушка, взяв дроу за руку.

– Он наш. Подтверждаю, – почесывая ушибленный затылок, проворчал Лаймири и заполз под раскладушку.

– Почему я не видела тебя на пиру? – допытывалась Ниллин.

– Такова моя работа – быть невидимкой, – улыбнулся темный эльф, подняв длинные белые ресницы к обритым бровям.

Глаза дроу цвета лепестков сирени казались очень светлыми во мраке ночи, с которым сливалась его темно-фиолетовая кожа.

Незнакомец высвободил руку, стараясь не причинить девушке боль.

– Можно взять кольца осьминога? – протянув руку к столу, иронически спросил он.

– Тебя не было на празднике! – Ниллин резким жестом, выдавшим ее волнение, протянула парню упаковку с сушеным мясом осьминога.

– Почему для вас так важно знать, принцесса, где я был? Мы разве женаты?

– В своем королевстве я хочу знать все обо всех, – девушка была возмущена наглостью воина.

– Тогда будьте готовы, что вам не понравится многое из того, что вы узнаете. Подумайте, не лучше ли оставаться в неведении? – закрыв сумку со съестными припасами, усмехнулся дроу. – А мне пора в путь.

– Ты уезжаешь?

– У меня есть задание. Маленькая диверсия, – дроу открыл другое отделение сумки и показал боевые гранаты. – Вернуться не обещаю. Возможно, мы встретились с вами в первый и последний раз.

– Не надо меня пугать, – смутилась Ниллин.

– Я с вами честен, принцесса. Как вы и просили. Был бы вам весьма благодарен, если бы вы подарили мне свое королевское благословение, как преданному рыцарю, и согласились потанцевать со мной.

– Как тебя зовут, рыцарь? – Ниллин почувствовала, что не вправе отказывать.

– Даррен, – темный эльф склонил голову.

– Благословляю тебя, Даррен, на великие ратные подвиги, – положив руку на лоб дроу, Ниллин попробовала проникнуть в его мысли… и поняла, что он превосходно умеет защищаться от любых вторжений в разум. – Повелеваю тебе, возвращайся невредимым и порадуй меня победой над противниками.

Это была чистая импровизация. Ниллин не знала благословляющей королевской речи, всегда произносимой втайне.

– Благодарю, моя королева, – отступив с поклоном, Даррен подал ей руку, приглашая на танец.

Ниллин приняла приглашение.

Выходя с ней на площадку, дроу растолкал уснувшего за столом человека:

– Михеич, спой нам с девушкой что-нибудь лирическое.

Продрав глаза, Михеич замурлыкал свою любимую мелодию. Петь он уже не мог – язык не ворочался.

Ли Чонга и Эрика дроу тоже разбудил и попросил их отползти к деревьям.

– Очередная подружка? – спросонья Эрик не узнал принцессу.

– Да. Ползи, ползи, – подогнал его Даррен.

Сумку с оружием и провизией он повесил на прочный сук.

– Я босая. Не наступи мне на ногу, – предупредила Ниллин, завязав шлейф на талии.

Даррен ответил задиристым смехом.

– Танец какого народа мы будем исполнять? – серьезно спросила эльфийка.

– Человеческого. Называется он “медляк” и лучше всего подходит для откровенного разговора и внимательного изучения друг друга?

– Почему? – Ниллин сообразила, что ее ждет бестолковое переминание с ноги на ногу.

– Мы не будем отводить друг от друга глаз и метаться туда-сюда, или что еще хуже, подбрасывать друг друга в воздух. Можно будет вдоволь поговорить.

– А если я захочу помолчать?

– Иногда за мгновение безмолвия можно лучше узнать соратника или противника, чем за продолжительную беседу.

“Ты меня не прочтешь. Я не допущу”, – опасаясь вторжения в разум, девушка напряженно морщила лоб.

Медленный танец с Дарреном, монотонное кружение по полянке, она сперва восприняла как издевательство над собой, но вдруг он показался ей волшебным, и Ниллин пожелала, чтобы медляк продлился как можно дольше.

Дроу вел ее по площадке бережно и неторопливо, избегая резких жестов и не произнося ни слова. Неотрывно наблюдавшие за ней сиреневые глаза мерцали как светлячки. Белые волосы, выбившиеся из-под черной косынки, ей внезапно захотелось освободить и пропустить сквозь пальцы.

“Что это? Наваждение? Попытка подчинить мой разум? – недоумевала Ниллин, слабо сопротивляясь необъяснимому притяжению. – Или Даррен мне просто нравится?”

Эльфийка не собиралась ввязываться в межвидовые любовные отношения, считавшиеся в лагере нормальным явлением. Настолько она не осквернится. Но ведь в танце нет ничего непристойного, и если Даррен поцелует ее всего один раз, этого никто не увидит. Мурлыканье Михеича убаюкало последних неусыпно бдящих.

Как удивительна ее судьба. Она могла прожить долгую жизнь, лет триста, может и пятьсот, и видеть дроу лишь на картинках, считая их кровными врагами светлых эльфов. Но здесь, в отталкивающем и привлекательном месте, она может видеть, чувствовать душой и телом настоящего дроу, и даже может полюбить его хотя бы на кратчайшее время медленного танца, в котором они кружат подобно нимфам, будто не касаясь ногами земли.

“Эти губы, темно-синие и блестящие от влаги, как листочки ночного цветка после росы, помнят множество поцелуев… А я… Я даже целоваться не умею. Так пусть же он меня научит”, – быстрые растрепанные мысли то пугали, то приятно волновали Ниллин.

– Принцесса, вы подарили мне прекраснейшие мгновения жизни, – Даррен остановил танец. – Светает. Мне пора. Позвольте с вами распрощаться, надеюсь, что всего на пару дней.

– Я буду ждать тебя, мой первый рыцарь, – сняв с запястья плетеный браслет из бисера, свою детскую поделку, Ниллин повязала его на руку воина. – Пусть этот скромный подарок тебе принесет удачу.

– Глядя на него, я буду вспоминать о вас с любовью, и если погибну в бою, то с вашим именем на устах, прекрасная Ниллин, – дроу поцеловал ей руку.

Он разрешил проводить его до конюшни. Взволнованно пожимая пальцы сцепленных рук, Ниллин наблюдала, как Даррен вывел из денника мускулистого черного единорога с волнистыми гривой и хвостом и с широкими очесами над копытами, как он оседлал его и прикрепил к седлу сумку с едой и боеприпасами.

“Я не хочу, чтобы он уезжал”, – при этой мысли эльфийка крепче сжала руки от тревожного озноба.

– Возвращайся поскорей, – она по-человечески махнула рукой на прощание дроу, вскочившему в седло.

Даррен сказал что-то единорогу на языке своего народа, легонько потрепал его по лоснящейся шее. Горделиво вскинув голову, единорог размял ноги в легком аллюре и перешел в галоп, унося всадника за пределы лагеря по широкой дороге, поросшей мелкой травой.