Волчица на продажу. Соната золотой луны (СИ)

Глава 15

Я дрожала в его объятиях, рыдала и не могла остановиться. Грустно и смешно, но я хотела, чтобы мои слезы и дальше лились по щекам, тогда ведь и Рафаэль будет продолжать собирать их губами. Пусть не останавливается, пусть и дальше его нежные губы блуждают по-моему лицу. Такой защищенной и в то же время ранимой я себя никогда не ощущала.

Заходя в примерочную, на меня нахлынула боль. От осознания того, что вампир одевает меня как куклу. Чтобы сбагрить кому-то. Отвязаться, избавиться и укатить в неизвестном направлении. Я хотела наброситься на него с кулаками, выкрикивать ругательства в лицо, но как только он появился. Не понимаю как, возник как призрак, только что я была одна и вот он уже стоит передо мной.

Тут же забылись все обиды. Важно только его присутствие, руки, обнимавшие меня, и эти невероятные губы. Я с трудом подавила порыв впиться в них поцелуем, боясь разрушить момент, хоть такой близости.

«Только не уходи, будь рядом!», кричала мысленно, опасаясь говорить вслух. Любое неосторожное движение, может спугнуть мое призрачное счастье. Которое, как я уже тогда понимала, ускользает от меня. Но я не хотела верить, отчаянно цеплялась, не понимая, своего влечения, не осознавая, как сильно я попала, эмоционально привязалась. С ним была гармония души и тела, я была полноценной, живой, и даже в какие-то мгновенья счастливой.

Не сдержавшись, провела рукой по волосам, жестким и шелковистым, ощущения блаженства на кончиках пальцев, потекли по моему телу, концентрируясь внизу живота. Даже невинное касание к нему, заставляло гореть, плавиться как восковую свечу. И больше всего хотелось удержать эти ощущения, усилить их, познавать его, испить до дна.

Он взял мое лицо в свои руки, наклонился близко-близко. Мои губы приоткрылись, так же как и сердце, я готова полностью принять вампира. Он сделал глубокий вдох, и выдох обжег меня запахом желания.

— Я подожду снаружи. Примерь вещи, — тон голоса, шел вразрез со словами. Я бы многое отдала, чтобы узнать, что он в действительности хотел сказать.

— Рафаэль! — удержала его за руку.

— Да… — фиалковый свет в глазах приглушен, загадочен, словно изнутри пробивается тьма его желаний, показывается на поверхность, и манит, зазывая к неведомым мне удовольствиям.

— Помоги мне. Я сама не справлюсь… — хлопаю невинно глазами, и начинаю снимать платье.

— Неужели? — улыбается, открыто, весело, впервые вижу на его лице такую улыбку. На душе становится еще теплее. Интересно, какой он без всех свои масок, без этой серьезности, и вечных дум, терзающих его?

— Именно так, — остаюсь перед ним в одних кружевных трусиках. Лифчик под платье я изначально не одевала. Нагибаюсь, чтобы взять первую попавшуюся вещь, оттопыривая попку, не спешу разгибаться.

Прохладная ладонь накрывает полушарие. Тихо охаю, и кручу пятой точкой, трусь об него. Притягивает меня к себе с зажатым в руке темно-зеленым платьем. Забирает его, и начинает меня одевать, касаясь руками кожи, медленно, чувственно, разглаживает складочки, поправляет грудь, и каждое прикосновение как музыка по телу, неспешная мелодия соблазна.

— Оно подходит к твоим глазам, — шепчем на ухо, покусывает мочку, берет ее в рот, играет с ней языком, мои глаза закатываются, дышать невыносимо тяжело, между ног мокрота, пульсирующая изматывающая боль. И только его пальцы могут ее унять, прекратить безумную пытку.

Смотрю на наше отражение в зеркале, не узнаю себя, я сейчас красива, первый раз в жизни нравлюсь себе. Распутная, соблазнительная, и этот неестественный блеск в глазах, словно под действием веществ, или пьяна. Хотя так оно и есть, я под кайфом, и мой кайф, мой наркотик — Рафаэль.

Утонченно мужественный, с растрепанными волосами и фиалковым блеском нереально манящих глаз, сжимавший мою талию, как музыкант любимый инструмент. Длинные пальцы перебирают ткань на животе, он смотрит на меня с интересом, вожделением, и все же горечь его метаний, внутренней борьбы и чего-то неуловимо личного, витает над нами. Она отравляет воздух, мешает единению, насильно растягивает нас по разным сторонам.

Склонив голову, отходит в сторону.

— Ты ведь такого не носишь? Выбери что тебе по душе, — говорит глухо. Понимаю, старается перевести тему, убежать от жажды поглотившей нас.

— Я обычно в спортивной одежде хожу. Но я хочу одеться для тебя. Так как нравится тебе, — поворачиваюсь и смотри на него, подхожу ближе, загоняю в угол, хочу накрыть своим желанием, затопить так, чтобы не имел шанса вырваться.

— Не надо… для меня Эмбер, — неожиданно, хлестко, болезненно. Морщусь и вздрагиваю.

Долго смотрит на мое лицо, изучает. Потом улыбается грустно, обреченно, улыбка, которая с ним всегда, та, что я боюсь больше всего.

— Ты больше всего мне нравишься без одежды, — шепчет еле слышно, и выходит из примерочной.

После посещения этого магазина, он был вежлив, отстраненно нежен, скупал все, за что только зацепится мой взгляд. Словно действительно хотел передать меня в руки стае со всем необходимым. Косметика, предметы туалета, украшения, шмотки на все случаи жизни. И чем больше было покупок, тем сильнее в душе росла паника.

Покупок было столько, что они не влезли в багажник. И большую часть, нам обещали доставить на дом, через несколько часов.

Уже в машине я зло прошипела:

— Мне не нужно это барахло. Ты сам прекрасно знаешь, что меня интересует.

— Завтра мы отправимся в новую стаю. Я хочу, чтобы у тебя было все необходимое, — голос бесцветный, безжизненный. Ощущения не обманули, Рафаэль меня благородно сбагривал.