Волчица на продажу. Соната золотой луны (СИ)

Глава 71

— Отпусти меня, я могу передвигаться самостоятельно, — я знала, что он еще слаб. Невозможно быстро оправиться от такого. Рафаэль иногда покачивался, но упорно нес меня на руках.

— Не могу, — зарылся носом мне в волосы. — Боюсь тебя потерять снова.

— Нельзя потерять то, что не твое, — пробурчала тихо. — Куда ты меня несешь?

— Я больше тебя никому не отдам. Не смогу, — поцеловал мою шею, крепче сжимая в своих руках. — Домой.

Что-то во мне двигалось ему на встречу. Та сила, что жаждала его до сих пор. Та часть меня, которую мне так и не удалось уничтожить, он тянул за невидимую нить, и мое сердце откликнулось. Не спрашивая разрешения, она метнулась на встречу к вампиру, и слилось с ним, в одном ритме.

Но была и другая сторона. То что все еще стояло между нами. И пусть сейчас я позволила себе нежиться в его руках. Это не ушло. Ничего не забыто. Слишком глубокие порезы, и даже он не в силах их залечить.

Но сейчас я позволила нести себя на руках. Ненадолго, забыть тревоги. Желание просто побыть радом с ним, пересилило доводы рассудка.

Рафаэль принес меня в свой пустынный дом. Тут все начиналось. Тут я влюбилась, тут были мгновения счастья. Призрачного. Хрупкого.

Сейчас все утопало в цветах. Холл, лестница. Все было усыпано орхидеями. Горели свечи. Царил полумрак.

— Когда ты успел? И откуда знал, что я приду? — он опустил меня на пол, притянул к себе, обнимая за талию.

— Мне помогли. Я этого не знал. В какой-то миг я уже попрощался с надеждой вновь обнять тебя, — он взял меня за руку и повел наверх. Не сопротивлялась. Шла, утопая в орхидеях, за руку с тем, чье сердце по-прежнему билось у меня в ладонях.

Он привел меня в свою комнату. Тут ранее я не была. Маленький столик посередине, все те же орхидеи, свечи, кровь в графине, еда. И его глаза, фиалковое сияние сейчас лилось нежной окутывающей волной. Он не сдерживал себя, не играл. Сейчас передо мной был истинный Рафаэль. Тот о ком я грезила все эти годы. И тот, кого я до сих пор не простила.

Подошла к столику налила кровь в бокалы. Вложила ему один в руку. И села на стул. Мне надо сохранять хотя бы небольшую дистанцию. Иначе я растаю, как мороженое на солнце. Слишком я истосковалась по ласке. А зов плоти, так и норовил вырваться на волю.

— Объясни мне, зачем ты столько времени покрывал Фарада? — мне хотелось до конца прояснить ситуацию. Понять его. И возможно… Нет. Об этом пока рано даже думать. — Насколько я уловила, это же повторялось веками. Ты постоянно брал на себя чужую вину. Прикрывал их. Зачем?

Рафаэль сел напротив меня, взял за руку. Сделал глоток крови.

— Если бы я признался — это пролило бы еще больше крови. Дарий бы пошел на Фарада. Погиб бы он, его люди. Тогда Лаура бы пошла мстить. Это принесло бы новые людские и вампирские жертвы. А я смог договориться с Дарием. Впрочем, все эти годы я ощущал свою вину за Долорес. Не смог ее уберечь, не предупредил вовремя. Я хотел покинуть Лауру. Радом с ней, было слишком много крови и жестокости, и я все равно вынужден был играть в жестокие игры. Проливать кровь. А получив своеобразную свободу, все эти годы я как мог оберегал вампиров от стычек. Сохранял мир, — он погладил мою руку, нежно, и даже прикосновение отдавало грустью. — А кто и что обо мне думает, меня не волновало. Мне не составляло труда взять на себя вину, если это могла сохранить даже одну жизнь. До недавнего времени.

— Мы же говорили с тобой, не так давно. И ты даже мне тогда не признался! Рафаэль, ты всегда ставишь интересы кого-то выше собственных. Выше… наших…

— Прости. Я привык держать чужие тайны под замком. Многовековая привычка. От нее не так просто избавится.

Ну тут я понять могла. Не хотела, но могла. Сама ведь так и не рассказала ему про мучителя.

— И куда мы движемся? Если и дальше секреты стоят стеной? — встала и отошла к окну. Противоречивые чувства раздирали меня.

— Не поздно все исправить. Эмбер, сердце мое, — он оказался сзади и обнял меня, — шепча мне на ухо. — Я ведь открыл тебе свой разум. Ты можешь найти там ответы на любые вопросы. Ты ведь слышишь мою душу. Знаешь, как она тоскует по тебе. Поверь, я никогда не желал тебе зла. Даже тогда… — он запнулся, и его боль повисла в воздухе. — Но и принял свою любовь не сразу. Слишком долго я ее отрицал. Слишком долго не верил в подарок судьбы. Не оценил…

— Знаю. Ты всю жизнь жил для других. Жертвовал, оберегал. Ты забыл о себе. Да, три года назад. Я знаю, не для себя ты хотел силы. Хотел, чтобы мной не воспользовались. Хотел контролировать все. Но благие намерения, иногда ранят сильнее открытого зла, — как же тяжело все это говорить, ощущая его дыхание у себя на затылке. Млея от его рук на талии. — Я довольно много прочитала в твоем сознании, чтобы понять. Но не могу принять. Ты думал в первую очередь о них, о спокойствии и счастье кого угодно, только не своем. Ты по привычке принес в жертву себя, захватив меня с собой. И даже не спросив нужно ли мне это.

— Эмбер, а ведь ты пробудила меня. Позволила ощутить себя живым. Дала возможность сердцу биться. И отныне, — он развернул меня к себе и встал на одно колено, — Обещаю, только ты для меня, в мыслях, во мне. Ничьи интересы более не имеют значения. И я жизнь положу, ради твоего счастья.