Волшебный цветок

Глава 27

За час до рассвета они выехали из «Аконита» в сторону Биг-Тимбера. Утро выдалось холодное и ясное. Впереди ехала коляска, в которой сидели Кристин, Бонни и Густав, последний правил лошадьми. Следом ехал фургон, нагруженный трупами бандитов. Шургоном правил Джилли; Тэнди сидел на козлах рядом с ним. Остальные пятеро мужчин, в том числе Берки, скакали верхом.

— Я рада, что ты настоял на том, чтобы править коляской, — тихо прошептала Бонни на ухо Густаву. — Теперь Берни едет верхом наравне с остальными мужчинами.

— Бонни, детка, с моей стороны это был чистейшей воды эгоизм, — откликнулся Густав. — Во-первых, мне гораздо приятнее сидеть в коляске рядом с хорошенькой девушкой, чем в седле, а во-вторых, Берни смотрится верхом на лошади гораздо лучше, чем я.

— Брату очень важно, чтобы с ним обращались так, словно он способен делать все, что делает любой здоровый мужчина.

— Черт возьми! Но он действительно на своей одной ноге может сделать не меньше, чем многие мужчины на двух. Если дойдет до драки, с ним нельзя не считаться! У твоего брата есть выдержка и храбрость, просто ему пока не представилось случая проявить себя.

— Он не обзавелся друзьями в Биг-Тимбере. Мы вложили все свои деньги в кафе, и нам приходилось полностью выкладываться, иначе мы бы вылетели в трубу в первый же месяц. В городе все крепко повязаны с Форсайтом, и новичков там не жалуют.

— Как хорошо, что вы не уехали. — Немного помолчав, Густав спросил: — Тебе не холодно?

— Нет, совсем не холодно.

Слушая, как ее кузен перешептывается с Бопни, Кристин догадалась, что за время ее отсутствия Густав не только подружился с Берни, — было очевидно, что между Бонни и Густавом что-то происходит. Интересно, что скажет Густав, когда узнает новость про дядю Ярби и тетю Анну?.. Уму непостижимо — как ее родителям удалось выдать ребенка Анны за своего собственного? Кристин зевнула. То обстоятельство, что ее родители на самом деле таковыми не являлись, представлялось ей не столь уж существенным, и это казалось необъяснимой загадкой. «Наверное, я до конца дней буду мысленно называть дядю папой, а настоящего отца — дядей Ярби», — подумала она, засыпая, опуская голову на плечо Бонни.

Они сделали остановку, чтобы напоить лошадей. Бак подъехал к коляске и помог Кристин спуститься на землю. Он вглядывался в ее лицо, пытаясь обнаружить признаки усталости. Бак отвел Кристин в сторону, достал из седельной сумки фляжку и, сняв крышку, протянул девушке. Та вволю напилась.

— Поездка не такая уж утомительная.

— Мы выбрали удачное время. — Бак поплотнее укутал Кристин в шаль. — Когда становится прохладнее, лошади не так быстро устают. — Он склонился над пей, в глазах — нежность и тревога, непокорные черные волосы примяты широкополой шляпой. — Тебе не холодно сидеть в коляске?

— Нет, я даже немного послала.

Бак приподнял ладонью ее подбородок и заглянул в глаза. Господи, как же он ее любит! При одной мысли о том, что он мог ее потерять, у Бака все внутри переворачивалось. Вот и сейчас сознание того, что он везет Кристин в город, в логово Форсайта, который желает ее смерти, давило на него тяжким грузом.

— Можно тебя поцеловать? — прошептал Бак.

— Мне все равно, если на нас смотрят. Пусть все видят, как ты меня целуешь.

— Я не был в этом уверен…

Кристин провела ладонью по его щеке. Щека была теплой, отросшая щетина легонько царапала кожу. Именно в это мгновение Кристин с особой остротой почувствовала: Бак долго, целую вечность, был совсем одинок — точь-в-точь как она. Он прижался губами к ладони Кристин, и ее затопила волна нежности.

— Что ты предпочитаешь — один долгий поцелуй или два быстрых? — Она хотела заставить Бака улыбнуться, и это у нее получилось.

— Согласен на все, что можно получить.

Он склонил голову и припал к ее губам. Поцелуй был страстный и сладкий, но не слишком продолжительный.

— Тебя что-то тревожит?

— Да, немного. Клив сказал, что этот судья из порядочных, его друг из Тринити, некий Гаррик Роу, отзывался о нем очень хорошо. Но я буду чувствовать себя спокойно, только когда вся эта история закончится и мы вернемся на ранчо.

Несколько долгих мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза. Во взгляде Бака была тревога, черные брови сошлись на переносице. Кристин провела пальцем по его бровям, словно пытаясь разгладить хмурую складку.

— Не надо так волноваться.

Бак стиснул зубы с таким видом, словно вознамерился сказать наконец нечто такое, что ему совсем не хотелось говорить.

— Знаешь, я не городской хлыщ. Боюсь, тебе придется за меня краснеть.

— Господи, Бак! — Кристин всплеснула руками. — Что ты такое болтаешь? Я так горжусь, что ты со мной!

— Я редко бываю в обществе, а уж беседовать с судьями и подавно не привык. Будь я один, мне было бы наплевать, но с тобой…

— Неужели ты думаешь, что я стыжусь твоих манер? О Господи! Как тебе только могло прийти такое в голову! Мой сводный брат Ферд знает назубок все правила хорошего тона, и это не мешает ему быть твердолобым, эгоистичным всезнайкой. Он способен думать только о собственном благополучии и о том, как заработать побольше денег на зависть всем знакомым. — Кристин говорила с необыкновенным жаром, даже с дрожью в голосе. — Я полюбила тебя такого, какой ты есть, полюбила сильного, храброго, доброго, честного, самого лучшего мужчину на свете. Ты для меня самый красивый, даже когда небрит и твои волосы торчат во все стороны. И я не изменю своего мнения о тебе, даже если все вокруг будут убеждать меня в обратном!

— Любовь моя… я тебя не достоин, — с хрипотцой в голосе прошептал Бак.

— Еще как достоин! Мы оба друг друга достойны. Бак несколько мгновений смотрел ей в глаза. Потом склонил голову и нежно, почти благоговейно, поцеловал Кристин в губы.

— Если судья не поверит, что я не подписывала документы о продаже ранчо, если мы потеряем «Аконит», я поеду с тобой куда угодно, хоть на край света… даже в Китай. Мне все равно, где прожить жизнь, если я проживу ее в качестве миссис Бак Леннинг.

— Нет, любовь моя. Если он вынесет решение не в нашу пользу, я не убегу, поджав хвост, как побитый щенок. Я не отдам им без борьбы то, ради чего гнул спину Ярби, что он хотел оставить тебе. Я отвезу тебя в безопасное место, а сам буду сражаться. Драться я умею и не побоюсь прибегнуть к запрещенным приемам, если придется.

— Вот теперь я слышу слова моего Бака! — Кристин улыбнулась и обняла его. Потом подняла голову и посмотрела ему в лицо. — Прошу тебя, любимый, всегда оставайся таким, никогда не меняйся!

Бак посмотрел поверх ее головы, в сторону ручья. Лошадей уже вели с водопоя.

— Клив с Диллоном и Пабло поедут вперед. Они сократят путь, поскачут напрямую, так что доберутся до города часа на два раньше нас. Берни тоже поедет с ними, но он сразу же отправится к вдове Гафни и предупредит ее, что вы с Бонни остановитесь в ее пансионе. Думаю, мы наделаем много шуму, когда явимся в город с шестью трупами, причем один из них — труп шерифа Лайстера.

— Будь осторожен, Бак. Надеюсь, что бандиты, которых напугал Пабло, уже далеко отсюда.

— Честно говоря, сомневаюсь, что даже такие невежды, как они, поверят в эту сказку, если подумают как следует. Но не беспокойся, к тому времени когда мы доберемся до города, Клив уже сделает свое дело.

По прибытии в город Клив с Диллоном поскакали прямиком на телеграф, а Пабло отправился в салун, чтобы разведать обстановку.

— Есть сообщения для меня? — с порога спросил Клив.

— Целых два. — Телеграфист вынул из-под толстой книги, лежавшей на стойке, две телеграммы.

— Их уже кто-нибудь читал?

— Нет. Никто даже не спрашивал.

— А как насчет моих вчерашних телеграмм?

— Я показал ту, которую вы отправили в Трииити.

— Считайте, что я ваш должник. До свидания.

— Желаю удачи.

Клив и Диллон прошли в дальний конец зала ожидания. Клив прочел телеграмму от судьи Уильямса.

— Он прибывает поездом в четыре двадцать. Что ж, это дает нам некоторый запас времени, так что мы успеем подготовиться к приезду Бака.

Вторая телеграмма — от лейтенанта Колье — оказалась длиннее.

— Лейтенант и его отряд должны были уже приехать сегодня утром. Они расквартируются в городе. Лейтенант получил приказ губернатора территории оставаться в городе до тех пор, пока сюда не прибудет представитель территориальной или федеральной власти.

— Быстро они отреагировали.

— Это лишнее подтверждение тому, что Роу — весьма влиятельный человек, который многое способен сделать. Он не стал тянуть волынку и пошел прямо к губернатору.

Техасцы вышли из здания вокзала и сели на лошадей.

— Хочу повидать лейтенанта, — сказал Клив. — Надо убедиться, что, когда Бак въедет в город с грузом трупов, Колье и его ребята будут находиться там, где нужно.

— Я сам хочу быть поблизости. Мне не терпится посмотреть собственными глазами на физиономию этого надутого ничтожества, когда он увидит, что его карманный шериф и пятеро бандитов лежат в фургоне, точно свиные туши в телеге мясника.

— А пока есть время, выясни, здесь ли еще наш знакомый проныра-адвокат или уже улизнул из города. К прибытию поезда возвращайся, встречаемся па этом же месте.

Диллон оставил лошадь в платной конюшне и пешком направился к конторе Марка Ли. Перепрыгивая через две ступеньки, он взлетел вверх по лестнице и широко распахнул дверь.

Ли сидел за столом. Он поднял голову и встретил незваного гостя неприязненным взглядом — Посетитель — судя по одежде, железнодорожный рабочий — тоже повернулся в сторону Диллона.

— Привет, — с жизнерадостной улыбкой сказал Диллон.

— Нет, любовь моя. Если он вынесет решение не в нашу пользу, я не убегу, поджав хвост, как побитый щенок. Я не отдам им без борьбы то, ради чего гнул спину Ярби, что он хотел оставить тебе. Я отвезу тебя в безопасное место, а сам буду сражаться. Драться я умею и не побоюсь прибегнуть к запрещенным приемам, если придется.

— Вот теперь я слышу слова моего Бака! — Кристин улыбнулась и обняла его. Потом подняла голову и посмотрела ему в лицо. — Прошу тебя, любимый, всегда оставайся таким, никогда не меняйся!

Бак посмотрел поверх ее головы, в сторону ручья. Лошадей уже вели с водопоя.

— Клив с Диллоном и Пабло поедут вперед. Они сократят путь, поскачут напрямую, так что доберутся до города часа па два раньше нас. Бернн тоже поедет с ними, но он сразу же отправится к вдове Гафни и предупредит ее, что вы с Бонни остановитесь в ее пансионе. Думаю, мы наделаем много шуму, когда явимся в город с шестью трупами, причем один из них — труп шерифа Лайстера.

— Будь осторожен, Бак. Надеюсь, что бандиты, которых напугал Пабло, уже далеко отсюда.

— Честно говоря, сомневаюсь, что даже такие невежды, как они, поверят в эту сказку, если подумают как следует. Но не беспокойся, к тому времени когда мы доберемся до города, Клив уже сделает свое дело.

По прибытии в город Клив с Диллоном поскакали прямиком на телеграф, а Пабло отправился в салун, чтобы разведать обстановку.

— Есть сообщения для меня? — с порога спросил Клив.

— Целых два. — Телеграфист вынул из-под толстой книги, лежавшей на стойке, две телеграммы.

— Их уже кто-нибудь читал?

— Нет. Никто даже не спрашивал.

— А как насчет моих вчерашних телеграмм?

— Я показал ту, которую вы отправили в Тринити.

— Считайте, что я ваш должник. До свидания.

— Желаю удачи.

Клив и Диллон прошли в дальний конец зала ожидания. Клив прочел телеграмму от судьи Уильямса.

— Он прибывает поездом в четыре двадцать. Что ж. это дает нам некоторый запас времени, так что мы успеем подготовиться к приезду Бака.

Вторая телеграмма — от лейтенанта Колье — оказалась длиннее.

— Лейтенант и его отряд должны были уже приехать сегодня утром. Они расквартируются в городе. Лейтенант получил приказ губернатора территории оставаться в городе до тех пор, пока сюда не прибудет представитель территориальной или федеральной власти.

— Быстро они отреагировали.

— Это лишнее подтверждение тому, что Роу — весьма влиятельный человек, который многое способен сделать. Он не стал тянуть волынку и пошел прямо к губернатору.

Техасцы вышли из здания вокзала и сели па лошадей.

— Хочу повидать лейтенанта, — сказал Клив. — Надо убедиться, что, когда Бак въедет в город с грузом трупов, Колье и его ребята будут находиться там, где нужно.

— Я сам хочу быть поблизости. Мне не терпится посмотреть собственными глазами на физиономию этого надутого ничтожества, когда он увидит, что его карманный шериф и пятеро бандитов лежат в фургоне, точно свиные туши в телеге мясника.

— А пока есть время, выясни, здесь ли еще наш знакомый проныра-адвокат или уже улизнул из города, К прибытию поезда возвращайся, встречаемся на этом же месте.

Диллон оставил лошадь в платной конюшне и пешком направился к конторе Марка Ли. Перепрыгивая через две ступеньки, он взлетел вверх по лестнице и широко распахнул дверь.

Ли сидел за столом. Он поднял голову и встретил незваного гостя неприязненным взглядом. Посетитель — судя по одежде, железнодорожный рабочий — тоже повернулся в сторону Диллона.

— Привет, — с жизнерадостной улыбкой сказал Диллон.

— Что вам угодно? — Адвокат недвусмысленно давал понять, что он не рад встрече.

— Мне — ничего, совсем ничего. Я просто хотел убедиться, что хитрый лис все еще в городе. Было бы чертовски обидно, если бы вы куда-то уехали или просто исчезли.

Ли встал из-за стола, покраснев как рак.

— Убирайтесь!

— Я бы на вашем месте, — дружеским тоном заметил Диллон, обращаясь к железнодорожнику, — поостерегся иметь дело с этим пройдохой. У него в запасе больше способов залезть в ваш карман, чем у собаки блох. Вы и не заметите, как он выудит у вас денежки. И еще обставит дело так, будто сделал вам огромное одолжение.

— Убирайтесь, или я пожалуюсь шерифу!

— Боюсь, теперь вам будет трудновато ему пожаловаться. Adios, amigos.

Диллон вышел. Спускаясь по лестнице, он усмехался в усы. Когда враг выходит из себя, он быстрее совершает ошибки, так говорил Клив; а никто, за исключением разве что отца Диллона, не разбирается в человеческой природе лучше Клива Старка.

По пути в салун он увидел Пабло, шедшего ему навстречу. Диллон свернул в лавку, и мексиканец последовал за ним.

В лавке Диллон направился прямиком к сырному прилавку и повернул маховик сырорезки. Держа в руке ломтик сыра, другую он запустил в банку с галетами.

— Ну как, слышно что-нибудь в городе о восстании сну?

— Ничего, полнейшая тишина.

— Ты хочешь сказать, никто не знает, что на город идут две сотни индейцев племени сиу?

— Точно. И никого это не волнует. Я не слышал, чтобы кто-то судачил по этому поводу.

— Наши храбрецы даже не задержались, чтобы предупредить горожан. Бьюсь об заклад, они струхнули, боялись, что Форсайт их пристрелит.

— Я видел временного заместителя шерифа с четырьмя вооруженными людьми. Но не беспокойтесь, сеньор, Пабло всегда рядом, он присмотрит за младшим братиком! — говорил мексиканец как раз в тот момент, когда по проходу между прилавками к ним приближались две женщины.

— Ах ты, бородавочник! Ты дождешься, что в один прекрасный день я заткну тебе глотку твоей же шляпой.

— Зачем, сеньор? У меня такое замечательное сомбреро! Диллон подошел к прилавку и бросил на него две пятицентовые монеты. Лавочник положил их в кассу.

— Слышали последнюю новость? В городе расквартирован отряд солдат. Их лейтенант привез письмо от капитана форта. Надеюсь, они пробудут тут подольше, ведь армия оплатит все продовольствие, которое лейтенант закупит для своих солдат.

— Что они здесь делают?

— Не знаю, сэр. Некоторые горожане рады, другие не очень. Лично я надеюсь, что они задержатся и очистят город от бандитов, которых в последнее время тут слишком много развелось.

— Хотелось бы посмотреть собственными глазами, как они этим займутся!

— А что, вы уезжаете?

— Да, через денек-другой.

— Жаль. Нашему городу нужны такие ребята, как вы и ваш Друг.

— Вашему городу нужны и такие, как Ярби Андерсон и Бак Леннинг, однако когда Форсайт пытался согнать их с земли, горожане делали вид, что это их не касается.

— Да, с людьми такое бывает. В Биг-Тимбере никто не смел выступить против полковника.

— Так-таки никто? А Клетус Фуллер? Лавочник смутился и промолчал.

— Ладно, мне пора. Пожалуй, я возьму еще порцию сыра. — Диллон бросил на стойку еще один пятицентовик и направился к сырному колесу.

В четыре двадцать с поезда сошли всего несколько пассажиров, причем ни один из них внешне не напоминал судью. Все приехавшие прошли в здание вокзала. Клив и Диллон стояли у двери, прислонившись к стене.

— Может, он приехал в вагоне для скота? — предположил Диллон.

— Вряд ли.

Из здания вокзала вышел пожилой мужчина в сильно поношенных сапогах, кожаном жилете и ковбойской шляпе. Он опустил на скамейку потертый саквояж и стал смотреть на отходящий от станции поезд. Проводив взглядом последний вагон, незнакомец подошел к Кливу.

— Добрый день. Если не ошибаюсь, вы — Клив Старк?

— А вы… судья Уильямс?

— Да, я уже пятьдесят лет как Джеймс Уильяме и последние десять — судья Уильяме.

Клив протянул судье руку:

— Рад, что вы приехали. Познакомьтесь, это мой друг, Диллон Толлмен.

— Толлмен? На Западе это имя хорошо известно.

— Ну и ну, неужели и здесь слышали про Джона Толлмена? — Диллон усмехнулся, пожимая руку судье. — Рад с вами познакомиться. Честно говоря, вы совсем не похожи на судью.

— Намекаете на то, что у меня недостаточно солидный вид? Ничего, молодой человек, подождите, вот я надену костюм и галстук-бабочку, посмотрим, что вы тогда скажете.

Диллон сразу для себя решил, что судья Уильяме ему нравится.

Спустя час Диллон постучал в дверь гостиничного номера, в котором остановился судья, и сообщил, что Бак со своим фургоном въезжает в город. Клив, только что закончивший вводить Джеймса Уильямса в курс дела, встал и надел шляпу.

— Вот, пожалуй, и все, что я могу сообщить. Мисс Андерсон готова подтвердить под присягой, что она ничего не подписывала и не получала никаких денег за ранчо «Аконит».

— Значит, мы можем обвинить полковника Форсайта в мошенничестве и подделке документов, — сказал судья.

— И это все?

— Все, что мы можем доказать.

— Похоже, мы здорово напугали Марка Ли, здешнего адвоката и приспешника Форсайта. Возможно, он поможет нам, желая спасти собственную шкуру.

— Посмотрим, что из этого выйдет.

— После того как Бак привезет трупы, я пошлю Форсайту официальную повестку с требованием явиться завтра утром в зал суда. Кстати, я договорился с хозяином отеля — вы можете питаться в здешнем ресторане. Я несколько раз упомянул имя губернатора, так что хозяин будет счастлив услужить.

Судья надел шляпу.

— Пожалуй, пойду взгляну на представление. На людях я буду держаться от вас подальше, но если увидите Форсайта, найдите способ показать его мне.

Полковник Форсайт проводил Марка Ли до двери.

— Есть ли у тебя хоть капля мужества? Трясешься, как шлюха в день Страшного суда. Ты что, не можешь справиться с юнцом, у которого хорошо подвешен язык?

— Ему что-то известно.

— Да что он может знать? С минуты на минуту вернутся шериф и Бруза со своими ребятами. Кроме нас с тобой, ни одна душа не знает, что я посылал людей в «Аконит».

— А как насчет Дела Гомера?

— Что Гомер? Ну был он здесь, ну прошипел несколько угроз, что с того? Бедняга так раскис от любви, что, по-видимому, заперся; в номере отеля и тоскует в одиночестве, а завтра сядет на поезд до Хелины. Он думает, что его зазноба со своим братом отправились именно туда.

— Не в «Аконит»?

— Черт возьми, откуда мне знать? Если Гомер помчался на ранчо, то сейчас он, наверное, уже труп. Бруза или сам убил его выстрелом в спину, или поручил эту работу кому-нибудь из своих ребят.

Форсайт открыл перед адвокатом дверь, явно торопясь его выпроводить. Но Ли замешкался на пороге.

— Почему в городе солдаты?

— Черт их знает, они и раньше заглядывали время от времени.

— Может, их кто-то вызвал?

— Кто? Определенно не я. А во всем городе только я знаю капитана форта и губернатора достаточно хорошо, чтобы о чем-то их просить. — Разговор изрядно надоел Форсайту, и он начинал сердиться. — Вот что я тебе скажу, Ли. Чтобы добиться успеха в жизни и получить то, что ты хочешь, сплошь и рядом приходится блефовать. Если вести себя так, будто ты в чем-то провинился, люди и в самом деле подумают, что ты в чем-то виновен. Напусти на себя уверенный вид, и тебя будут считать честным парнем и великим умником. Так что сотри с лица это виноватое выражение и убирайся отсюда.

Ли наконец ушел. Он поплелся в меблированные комнаты миссис Барлет.

— Немного погодя будет готов ужин, мистер Ли, — сообщила женщина, когда он вошел в холл.

— Я, пожалуй, лягу, что-то я неважно себя чувствую.

— Весьма сожалею. Но я вам оставлю что-нибудь — на случай если вы позже надумаете поесть.

Ли поднялся к себе в номер, снял пальто и галстук и улегся на кровать. Настроение у него было хуже некуда; чувство обреченности, не покидавшее его с тех пор как полковник послал людей на ранчо Леннинга, стало особенно острым. Адвокат лежал, уставившись в потолок. Он не знал, что происходило в это время на главной улице городка, который ему так не терпелось покинуть.

Солнце уже закончило свой путь по небосводу, но было еще не настолько темно, чтобы зажигать фонари, когда Бак въехал в город впереди фургона, запряженного упряжкой лошадей. Он появился с севера и теперь двигался по главной улице.

Над городом витали запахи несвежей пищи и отхожих мест. Проклятие, как же он ненавидит этот город! Баку сразу же захотелось поскорее закончить все дела и вырваться на просторы прерий, где можно дышать чистым воздухом. Он всегда чувствовал себя неуютно среди большого скопления людей.

Поначалу на фургон и всадника почти никто не обратил внимания. Но вскоре, словно ветер разнес по городу весть о его прибытии, обыватели стали выходить из магазинов и собираться на тротуаре, таращить глаза из окоп. Бак разглядел среди любопытных Диллона, потом заметил и Пабло, стоявшего недалеко от молодого техасца. Откуда-то из переулка выехал па коне Берии, он пристроился за фургоном.

Бак остановился перед салуном и довольно долго изучал враждебные лица горожан. Никто с ним не поздоровался, даже не кивнул. Впрочем, иного приема Бак и не ожидал.

— Кто у вас сейчас за главного? — спросил он наконец.

С веранды салуна спустился коренастый мужчина с пышными черными усами и столь же пышными бакенбардами, одетый в мятый черный костюм. На пиджаке, рукава которого были явно коротковаты, красовалась жестяная звезда шерифа. Усач с важным видом прошелся по тротуару и остановился, широко расставив ноги. Затем откинул назад полы пиджака и сунул большие пальцы за ремень штанов.

— Ну, я здесь главный. Шерифа Лайстера нет в городе.

— Ошибаетесь, он здесь, в фургоне, — невозмутимо проговорил Бак.

У заместителя шерифа отвисла челюсть. Толпа настороженно молчала.

— Что ты мелешь?! — воскликнул наконец усач. Он подошел к фургону и откинул край брезента, которым были прикрыты трупы. — Что за чертовщина?!

Толпа как по команде хлынула с тротуара на проезжую часть улицы и окружила фургон. Через несколько секунд здесь уже яблоку негде было упасть.

— Смотрите, это же тело Майка Брузы!

— Святые угодники! Грег Медор!

— А вот эти двое — никак Коротышка Спинке и Толстый Джонс?

— А это что еще за образина? Кажется, они называли его Хайнцем? Смотрите, смотрите, его саданули ножом под ребра.

— Господи Иисусе! Их, похоже, зарезали, ни у кого не видно огнестрельных ранений.

— А на теле шерифа и вовсе нет крови!

— Крови-то нет, но рубаха спереди испачкана какой-то гадостью. Похоже, его вырвало.

— Накройте их, а то воняют! — крикнул Джилли, перекрывая гул голосов.

Заместитель шерифа протиснулся сквозь толпу к Баку. Тот сидел на лошади, чуть наклонившись вперед и облокотившись локтем о луку седла.

— Потрудитесь объяснить это все, мистер, да поскорее.

— Не вам же! Есть тут гробовщик?

— Я здесь. — Вперед выступил человек в черном. — А платить кто будет?

— Форсайт заплатит. Это его люди.

Заместитель шерифа выпятил грудь, пытаясь придать своему облику значительность.

— А теперь послушай меня, парень! Что-то мне не нравится твое поведение, слишком много гонора! Если не ошибаюсь, ты тот самый Леннинг с ранчо «Аконит»?

— Вы прекрасно знаете, кто я такой. И знаете, что эти люди делали прошлой ночью па моей земле!

— Да, знаю. Шериф повез вам документы, предписывающие освободить землю, принадлежащую мистеру Форсайту.

Толпа, окружавшая фургон, загудела, зароптала.

— Ребята, не мог же он один убить Брузу и Медора! — раздался чей-то голос.

Другой предположил:

— Ну почему не мог? Если подкрался незаметно и перерезал им глотки — очень даже мог.

— Точно, так он их и порешил! Не найдется в Монтане такой дурак, чтобы в открытую полез с пистолетом на Грега Медора. Медор стрелял быстрее всех, я еще не видел, чтобы кто-то сумел его опередить, — заключил третий.

— Леннингу не сойдет с рук убийство шерифа! — завопил чей-то визгливый голос.

— Эй, вы там, хватит молоть языком попусту! — закричал в ответ Тэнди.

— А что делает в банде Леннинга старый Тэнди?

— Ребята, может, надо позвать полковника Форсайта?

— Пока не стоит, — веско произнес заместитель шерифа, — сами справимся.

— Ах сами… тогда валяйте, начинайте, черт побери! — крикнул Бак, презрительно усмехнувшись. — Я не собираюсь рассиживаться здесь весь день! Джилли, доставь фургон с тушами туда, куда он покажет.

— Не двигаться! — рявкнул заместитель шерифа. Чувствуя поддержку толпы, усач совсем осмелел. Вытащив пистолет, он навел его на Бака. — Слезай, ты арестован.

Дернув поводья, Бак поднял коня на дыбы и, выбросив вперед ногу, ударил каблуком сапога по руке, державшей пистолет. Заместитель шерифа, выронив оружие, попятился, потерял равновесие и рухнул на тротуар.

— Это тебе урок на будущее, волосатая образина. Не направляй на меня пистолет, если не собираешься убить.

— Если кто двинется с места, получит в грудь заряд из этого дробовика! — закричал Джилли из фургона.

Тэнди выпрямился и направил на толпу револьвер.

— И я еще добавлю! — крикнул он. — Да среди этой швали ни у одного не хватит духу даже кролика освежевать!

Бак не сводил глаз с заместителя шерифа, медленно поднимавшегося с тротуара, поэтому не заметил, что Клив и Диллон стали проталкиваться к нему сквозь толпу.

— Вздернуть их всех! — крикнул кто-то из толпы. На улице появился офицер, за которым строевым шагом шли солдаты.

— Что здесь происходит? Осади назад! — Зычный голос, в котором чувствовалась привычка командовать, перекрыл шум людских голосов. — Я спросил, что происходит!

— Сэр, в этом фургоне мертвый шериф. — Заместитель подобрал свой пистолет и спрятал его в кобуру. — Этот человек убил его и еще пятерых, я собираюсь заключить его под стражу.

— Если человек привез труп, это еще не значит, что он убийца!

— Да ладно вам! — крикнул кто-то из толпы. — Когда вы увидите эти трупы, даже ваши солдаты поймут, что речь идет об убийстве.

— Сержант Бартон, очистить площадь от любопытных!

— Есть, сэр. — Дюжий сержант и пятеро солдат выстроились в шеренгу, держа ружья наизготове. — Всем отойти к стене, и побыстрее.

— Офицер, если вам с ребятами понадобится помощь против этого стада баранов, только скажите, мы с Тэнди вам подсобим! — закричал Джилли.

— Вы очень любезны, джентльмены. Думаю, мы сами справимся с. этим сбродом. Они только и могут что глотку драть.

Заместитель шерифа почувствовал, что его авторитет тает на глазах, и засуетился: после смерти Лайстера у пего появился шанс стать шерифом, и он не хотел его упускать, но для этого нужно было действовать немедленно.

— Кто вы такой? — Он строго взглянул на лейтенанта. — Вы не имеете права отдавать приказы в этом городе.

— До прибытия шерифа территории я представляю здесь законную власть. Дайте мне ключи от тюрьмы. — И, предупреждая возможные возражения, добавил: — Если будете со мной спорить, станете моим первым арестантом.

Лейтенант Колье, нахмурившись, посмотрел сверху вниз па заместителя шерифа — тот был гораздо ниже ростом. Осанка и выправка лейтенанта свидетельствовали о том, что он немало лет прослужил в армии.

— Уж если кого арестовывать, то вон того убийцу, — уже менее уверенным тоном произнес заместитель шерифа.

— Вы можете доказать, что он убил всех этих людей?

— Всем известно, что несколько человек — и среди них шериф Лайстер — отправились на ранчо Леннинга, чтобы вручить ему уведомление. Теперь они мертвы, значит, их убил Леннинг.

— Это не вам решать. — Колье протянул руку и сорвал жестяную звезду с пиджака несостоявшегося шерифа. — Она вам не понадобится. — Потом обратился к Джилли: — Отгоните фургон с трупами за мебельный склад.

Дождавшись, когда фургон скрылся за поворотом и толпа поредела, лейтенант обратился к Баку:

— Мистер Леннинг, разрешите представиться, лейтенант Колье. — Он пожал Баку руку и продолжал, понизив голос: — Федеральный шериф Старк обрисовал мне ситуацию. Я бы посоветовал вам до утра не выходить на улицу без особой необходимости и хорошенько присматривать за мисс Андерсон. Если вам потребуется помощь, дайте мне знать. Я пока остановился в отеле.

— Последую вашему совету. Очень вам обязан, лейтенант. — Бак прикоснулся к полям шляпы, потом, ударив коня пятками, поскакал по улице и свернул в переулок. Берии скакал рядом. — Вот что.

давай оставим лошадей в платной конюшне и пешком вернемся в вашу квартирку над кафе. Если кто-нибудь проявит любопытство, пусть думает, что ты остался там ночевать. А когда стемнеет, мы незаметно проберемся в пансион миссис Гафни.