Волшебный миг

Глава 13

Салли пришла в ужас, увидев слезы Линн.

— Пожалуйста, не плачь, Линн дорогая, не плачь, — умоляла она ее, чувствуя себя так, словно весь мир развалился на куски при виде красивой, утонченной Линн — подавленной и страдающей от унижения.

Но Линн, раз уж начала, решила испить чашу своей горечи до самого дна. Она выпрямилась и взяла Салли за руку.

— Я должна была все тебе рассказать, — прошептала она. — Должна была. Пока я здесь лежала и ждала, когда ты приедешь, я много думала и, Салли, поняла в первый раз в моей жизни, как мало у меня настоящих друзей, как, к сожалению, мало людей, которые искренне любят меня такой, какая я есть.

— Но, Линн, мы все обожаем тебя, — запротестовала Салли.

— Мы все? — переспросила Линн с надрывом в голосе. — А кто это мы? Мэри — да, Мэри любит меня, хотя одному Богу известно, за что. И ты, конечно, дорогая маленькая Салли, с которой я так плохо обращалась.

— Ты не должна так говорить, Линн, — воскликнула Салли взволнованно.

— Ты все еще продолжаешь так думать? — задала вопрос Линн. — После того, что я тебе рассказала и как поступила с тобой и Тони?

Салли стала на колени перед кроватью.

— Послушай, Линн, — сказала она. — Я страдала, ужасно страдала, когда Тони бросил меня, потому что не понимала причину. Но одно теперь знаю наверняка, что не любила его на самом деле. Скорее всего я вообще не понимала, что такое любовь. Мне льстило и доставляло удовольствие, что такой красивый, умный молодой человек проявляет ко мне интерес. Когда он меня оставил таким странным образом, я была очень несчастна, так как думала, что причина во мне, что я почему-то вызываю у него отвращение или ужас. Объяснить себе это мне было не по силам. Но если бы я не была такой наивной и глупой, то сразу бы поняла, что любит он тебя. А кто бы устоял на его месте, когда ты так красива?

— О, Салли!

Какое-то мгновение Линн душили слезы, и она не могла говорить. Потом она отпустила руку Салли, чтобы вытереть глаза, и сказала:

— Мне так стыдно! Я не заслуживаю такой любви. Теперь мне стало понятно, что я всю свою жизнь была чудовищем. Мне всегда хотелось только получать, а взамен не давать ничего. С Тони я тоже была жестока. Бедный Тони! Когда-то мне показалось, что я его немножко полюбила, но даже тогда это было простой жадностью. Мне нужна была не только его любовь, но чтобы он посвятил мне всю свою жизнь. Именно я оттолкнула его от семьи. Да, Салли, я намеренно старалась лишить его любви и привязанности, которые он испытывал к своему дому и матери. Мне было известно, как он уважал мнение своего брата, и я играла на его чувствах до тех пор, пока он не стал его бояться и держаться от него подальше, насколько это было возможно. Тони был только одним из многих людей, с которыми я поступала точно так же. Мне никогда не приходило в голову, войти в их круг и принять их образ жизни. Нет, я наоборот их тянула в свое окружение, чтобы владеть ими полностью и без остатка. Владеть просто потому, что я была красива.

В голосе Линн было столько сожаления и боли, когда она произнесла последние слова, что Салли опять воскликнула:

— Не надо, Линн, не мучай себя. Все это не правда! Ты так говоришь, потому что тебе плохо, ты несчастна, но это не правда.

— Хотелось бы и мне так думать, — сказала Линн и потом, как будто эти искренние слова стоили ей неимоверных усилий, она легла на подушки с побледневшим лицом и закрыла усталые глаза.

— Бесполезно, Салли, — слабым голосом добавила Линн. — Я не спала за ночью ночь, все это обдумывая, и в первый раз в жизни осознала, что моя красота не принесла мне ничего, что имеет настоящую ценность в этой жизни. За исключением тебя и Мэри, в этом мире больше никого нет, кто беспокоился бы обо мне сейчас.

Салли встала на ноги и прошлась по комнате. Ей было ужасно жалко Линн. Она ощущала почтя физическую боль, слушая ее. Салли очень хотелось помочь и исцелить свою маму от страданий. Наверное, эти мысли отразились на се лице, потому что Линн вдруг протянула руки и сказала:

— Иди сюда, дорогая. Я опять была эгоистичной и взвалила на тебя свои проблемы.

— Линн, я не могу позволить тебе говорить такие вещи, но что мне нужно сделать, чтобы ты успокоилась? — спросила она с отчаянием.

— Ничего, — ответила Линн. — Это мое наказание, я знаю это. И еще я знаю, что если бы Эрик не ранил меня, я бы продолжала с триумфом шествовать дальше, нисколько не задумываясь ни о тебе, ни о ком другом.

— Ты, наверное, решила всю себя раскрасить в черный цвет, — сказала Салли.

Она попыталась улыбнуться, потому что знала, эти страдания и самоанализ были очень вредны для Линн сейчас.

— Дорогая моя, — воскликнула Линн. — Какая же ты славная!

Салли наклонилась и нежно поцеловала ее в щеку.

— Не беспокойся, — сказала она. — В мире еще так много хороших дел, которые ты сможешь сделать, и так много людей, которые тебя обожают.

Линн попыталась улыбнуться.

— Как бы на меня сейчас рассердилась Мэри, если бы была здесь, — сказала она, — хотя, ей известно лучше, чем кому-то другому, что я говорю правду. Она со всей своей прямолинейностью много раз пыталась предупредить меня, что я приношу людям несчастье и веду себя с ними жестоко. Но я не слушала ее.

— Если бы Мэри была сейчас здесь, возразила Салли, — она заставила бы тебя перестать плакать, и мы бы просто посмеялись над всем этим.

— Да, наверное, так бы все и было, — согласилась Линн. — Дорогая Мэри! Может быть, ты позвонишь ей сегодня вечером и скажешь, что мы беспокоимся о ней?

— Конечно, позвоню, — сказала Салли. — А сейчас, Линн, давай решим, оставаться ли мне здесь и присматривать за тобой до тех пор, пока сможет приехать Мэри.

— Решим? — переспросила Линн. — Что я могу сейчас решить? Мне остается только лежать здесь неделями, может быть, даже месяцами и ждать, пока заживут мои раны на шее. Хирург сделал все, что мог, а остальное может только время. Он не захотел мне даже сказать, насколько сильно я ранена. Если сильно, то с моей карьерой покончено.

— Это полнейшая чушь, — возразила Салли с присущим ей здравым смыслом. — Твой успех на сцене приобретен не только благодаря красоте. Ты прелестна и обольстительна, и некоторые люди приходят посмотреть на тебя. Но ты еще умеешь играть, и на минуту я не поверю, что даже если бы твое лицо было изуродовано, а это не так, публика перестала бы приходить на спектакли точно так же, как она это делает сейчас.

— Но мое лицо изуродовано, — обреченно возразила Линн. — У меня теперь всегда будет шрам на левой щеке.

Она подняла руку и слегка дотронулась до щеки, перевязанной бинтами, своими длинными, тонкими пальцами.

— Уверена, что ничего не будет видно, — сказала Салли. — Когда я думаю обо всех пластических операциях, сделанных во время войны, у меня не возникает ни малейших сомнений, что твои дела и наполовину не так плохи, как ты думаешь. Ты просто пытаешься все представить в черном свете и понапрасну мучаешь себя.

— Может быть, и так, — признала Линн, а потом сказала:

— Салли, я так несчастна.

— Это только из-за лица? — спросила Салли, чувствуя, что причина кроется не только в этом.

— Нет, — ответила Линн. — Но я не могу говорить об этом.

Салли не стала настаивать, вместо этого она сказала:

— Я постараюсь сделать все возможное, чтобы как-то облегчить твое положение, но сначала мне нужно поблагодарить сэра Гая за то, что он привез меня сюда, и сказать ему, что я остаюсь.

Линн очень удивилась.

— Сэр Гай Торн? Брат Тони? Он приехал с тобой?

Салли кивнула.

— Когда Мэри позвонила, мне надо было немедленно выезжать, к моему удивлению, сэр Гай поехал тоже. Он был очень добр со мной, но это было только одно из тех благодеяний, которые я получила от него и леди Торн с самого первого дня, как я появилась в «Убежище».

— Но, проделать весь этот путь до самого Нью-Йорка! — воскликнула Линн, а потом испытующе посмотрела на Салли. — Вы влюблены друг в друга?

— Нет, конечно, нет, — поспешно ответила Салли, но тут же вспомнила тот странный инцидент в лесу и покраснела.

— Значит, он влюблен! — настаивала на своем Линн.

— Да, нет. На самом деле, нет. — Салли покачала головой с растерянным видом. — Я даже все время думала, что он ненавидит меня до.., ну, до ночи, накануне отъезда. Сэр Гай тогда был очень.., очень странным. Но пока я успела со всем этим разобраться, мы уже летели сюда, и он был рядом со мной.

Салли чувствовала себя очень неловко от необходимости давать объяснения, и Линн, словно догадавшись об этом, прекратила задавать вопросы. Вместо этого она спросила:

— Он знает, к кому ты приехала?

— Я не говорила ему, — ответила Салли встревоженно, — но он знает, что я заезжала к Мэри, так что, думаю, он мог догадаться.

— Ну и что? — сказала Линн, едва заметно пожав плечами. — Раньше я с ума сходила от страха, что кто-то узнает, а теперь мне все равно. Меня теперь ничего не волнует.

— Это все потому, что ты больна, — мягко сказала Салли. — Скоро тебе опять захочется выйти в свет, Линн, и все несчастья уйдут прочь.

— Никогда! — ответила Линн и быстро добавила:

— Давай прекратим говорить обо мне. Я устала от самой себя. Сходи и скажи твоему доброму сэру Гаю, что ты остаешься ухаживать за старой, капризной, разочаровавшейся женщиной. Если он захочет пригласить тебя на обед, обязательно прими приглашение.

— Но, Линн, я не хочу оставлять тебя одну, — воскликнула Салли.

— Какие глупости! — ответила Линн. — Мне надо учиться, не быть эгоистичной. Не пытайся препятствовать моим усилиям в этом направлении.

Она улыбнулась и Салли в ответ засмеялась, правда, немного неуверенно. Было очень трогательно видеть, как Линн пытается сохранить мужество, и все-таки она очень страдала оттого, что ее гордость была втоптана в грязь.

— Пойду и позвоню ему из другой комнаты, — сказала Салли. — Я недолго.

— Будь с ним поласковее, — попросила Линн. — Он это заслужил, потому что я сделала все, чтобы заставить семью Тони ненавидеть меня.

Салли вышла из спальни и по коридору направилась в гостиную. Она стояла среди чопорной классической мебели и пыталась успокоиться и привести в порядок свои мысли. Невозможно было себе представить, чтобы с Линн такое произошло. Но в голове у нее сейчас звучала последняя фраза, сказанная Линн: «Я сделала все, чтобы заставить семью Тони ненавидеть меня».

Теперь ей стали понятными многие вещи. Реплики матери Тони, так резко обрывавшиеся. То, что он изменил свой образ жизни и перестал писать письма, как раз два или три года назад, именно тогда, когда Линн вскружила ему голову. Неудивительно, что леди Торн так пренебрежительно отзывалась об актрисах, а сэр Гай искоса смотрел на любую девушку, которая хоть каким-то образом была связана с домом женщины, отобравшей Тони у его семьи.

У Салли раскалывалась голова от такого количества информации, свалившейся на нее. Сколько загадок и проблем сразу нашли объяснение, когда выяснилось, что Тони всегда любил именно Линн, а не ее. — Почему они мне этого не сказали? — спрашивала Салли себя, чувствуя унижение оттого, какой легковерной она была, и как просто ее обманули. Она так искренне верила в то, что Тони ее любил, но сама не имела ни малейшего представления о том, что такое любовь. Ей померещилось, что она сама любит Тони, но на деле все оказалось обычным тщеславием и быстро возникшей привязанностью неискушенной провинциальной девушки к красивому, умному и доброму горожанину.

Если Линн в ее нынешнем положении чувствует унижение и упрекает себя, то она хотя бы может быть удовлетворена тем, что в происшедшем играла главную роль. Она, возможно, действительно согрешила, но грех, как казалось Салли, был гораздо предпочтительнее, чем ее явная, неподдельная глупость.

— Какой же я была дурой! — сказала она и через мгновение почувствовала, как на глаза набежали слезы стыда и жалости к себе самой, но Салли постаралась взять себя в руки. Сейчас не было времени, размышлять обо всем этом. Ей слишком много надо сделать, и, кроме того, она должна пока думать только о Линн, нуждавшейся в близком человеке, который даст ей новую надежду и вселит в нее мужество. Она должна постараться вести себя так, как это сделала бы Мэри в подобных обстоятельствах. Салли знала, что Мэри никогда не позволяла собственным проблемам мешать ее заботе о Линнч Она подошла к письменному столу, где стоял телефон, и сняла трубку. Салли попросила, чтобы ее связали с портье. Ей назвали номер телефона сэра Гая, и через минуту или две она услышала в трубке его голос.

— Алло, — сказал он. — Салли, это вы?

— Да.

— Все в порядке?

— Думаю, что да, — ответила она с сомнением. — Я хотела бы увидеть вас.

— Я надеялся, что вы сможете это сделать. Вы придете ко мне в гостиную или мне подняться к вам?

— Лучше я приду к вам, — поспешно ответила Салли.

— Очень хорошо! Номер 789. Это ниже этажом. Повернете налево, когда выйдете из лифта.

— Спасибо, — ответила Салли. — Я приду прямо сейчас.

Она положила трубку, думая о том, что гораздо легче было бы все объяснить сэру Гаю по телефону, чем разговаривать с ним с глазу на глаз. Было что-то, смущавшее ее, во взгляде, когда он смотрел на нее, в его росте и развороте плеч. Она подумала, что он очень сильный, и вздрогнула, потому что слишком хорошо помнила его силу.

Что же случилось той ночью в лесу? Был ли это приступ сумасшествия, внезапно овладевшего им? Или во всем этом крылась другая причина? В первый раз с начала путешествия она опять подумала о его словах. Что он имел в виду? Почему он выбрал именно такой способ, чтобы показать ей свое разочарование, и чем могло быть вызвано такое отчаяние? Она всегда считала его циничным, но теперь ей было известно, что это слово вряд ли отражает всю глубину страданий, огонь которых тлел в его в душе.

Страдал ли он до сих пор из-за леди Берил, или его мучило что-то еще? Что он имел в виду, сказав, что все потеряло для него ценность? Почему он перестал верить в Бога и в женщин?

— Я уверена, что виной тому опять была моя глупость, — сказала себе Салли, и пришла к выводу, что ответить на все эти вопросы она сама не сможет, а спросить сэра Гая никогда не осмелится.

С того момента, как началось их путешествие, сэр Гай был очень сдержанным, спокойным и почти равнодушным, то есть таким, каким она всегда его знала. И ей показалось, что тот случай в лесу был просто ночным кошмаром. Так или иначе, сказала она себе, все это в прошлом, потому что ей вряд ли придется часто с ним видеться в будущем. Он уедет домой, она же останется с Линн до тех пор, пока будет ей нужна. А это может продлиться недели, а может быть, даже месяцы, как сказала Линн, до тех пор, пока Мэри не сможет приехать и занять ее место.

Салли внезапно почувствовала болезненную тоску по дому, когда подумала, что больше не увидит «Убежища». Как она его полюбила! Достоинство его старых стен, атмосферу мира и утешения, красоту полированной мебели, старых зеркал в резных рамах и портьер, ставших мягче с годами. Это был такой дом, о каком она всегда мечтала для себя.

— Какой смысл сейчас об этом думать? — спросила себя Салли и вдруг поняла, что со времени ее звонка прошло уже несколько минут. Она вскочила и посмотрела на свое отражение в зеркале над камином. Пригладив волосы, подумала, что выглядит до абсурда молодой.

— Когда я стану старше, — громко сказала она, — думаю, что все станет выглядеть гораздо проще.

Выходя из гостиной, она увидела открытую дверь, а за ней обнаружила что-то гладившую Розу.

— Меня не будет несколько минут, — сказала она ей. — Я должна кое с кем встретиться.

— Хорошо, мисс, — ответила Роза. — Я подойду, если мадам что-нибудь понадобится.

Салли почти бегом направилась по коридору к лифту. Она говорила себе, что ей надо торопиться, потому что Линн может что-нибудь понадобиться. Более того, сэр Гай пригласил ее сегодня пообедать с ним, что было очень нежелательно, и она не намеревалась принимать приглашение. Конечно, это было очень мило со стороны Линн, вести себя так великодушно, но оставлять ее одну, лежавшую в кровати с мыслями наедине, никак было нельзя.

Салли вызвала лифт, и он доставил ее на этаж ниже. Она поблагодарила лифтера, потом повернула налево, как сказал ей сэр Гай. В этот момент из дверей номера, расположенного немного дальше, вышел мужчина. Он закрыл дверь и положил в карман ключ, потом повернулся и оказался лицом к лицу с Салли. Она едва глянула на него, потому что смотрела на номера, написанные на дверях, с другой стороны коридора. Но вдруг услышала его восклицание:

— Салли! Неужели это Салли?

— Эрик!

— Салли! Вы здесь, в Нью-Йорке! Тогда и Линн, конечно, здесь! Я был уверен в этом, поэтому и приехал! О, Салли, где она? Вы должны мне немедленно сказать!

В возбуждении он протянул руки и схватил ее за плечи.

— Но, Эрик, я не знаю, что сказать.

— Вам ничего не надо говорить, — воскликнул Эрик, — просто отведите меня к ней. Вы слышите?

Его слова звучали как приказ, но глаза умоляли ее.

— Но.., я не могу, — пробормотала Салли. — Я должна спросить у Линн.

— Тогда она здесь, в этом отеле! О, Салли, если бы вы только знали, что мне пришлось пережить. Я обыскал почти весь Нью-Йорк. Бродил по улицам, обходил отель за отелем, и мне везде говорили, что у них никто не останавливался, даже похожий на Линн, Салли, позвольте мне увидеться с ней!

— Я должна спросить Линн, — ответила Салли, растерянная и ошеломленная от этой странной встречи.

— Помогите мне встретиться с ней, — просил Эрик. — Я с ума схожу от беспокойства. Я не знал, куда бежать и что делать. — Потом вдруг его голос изменился и он спросил:

— Она больна?

Салли кивнула.

— Да, Эрик.

— Dios! Quenda mia! Это я виноват! Из-за меня она больна! Ей очень плохо?

Салли сделала глубокий вдох.

— Еще неизвестно, насколько она останется изуродованной.

Эрик закрыл глаза руками, и Салли, наблюдая за ним, почувствовала, что он не играет. Эрик страдал так, как Салли никогда не приходилось видеть раньше. Когда он посмотрел на нее опять, на его лице был написан ужас.

— Простит ли она меня когда-нибудь? Салли сделала неопределенный жест рукой.

— Я не знаю! Честно, не знаю.

— Салли, я клянусь, что отдал бы свою правую руку за то, чтобы этого никогда не случилось. Я сошел с ума! Нет, это она свела меня с ума своей красотой, своим желанием сохранить в секрете наш брак, и я подумал... Да Бог его знает, что я подумал! Но этого было достаточно, чтобы я захотел убить единственного человека в целом мире, которого я люблю. Что мне делать? Скажите, что мне делать?

Это был крик о помощи, подобного которому Салли никогда прежде не приходилось слышать. Она подумала, что должна была бы ненавидеть Эрика за то, что он сделал с Линн, но сейчас ей было жаль его, откровенно жаль. Любовь толкнула темпераментного южноамериканца на отчаянный шаг, но она же принесла ему и ужасные страдания.

Салли подумала, что он стал выглядеть старше. У него было изможденное, уставшее лицо. Она нисколько не сомневалась, что все, сказанное им, правда, и он в самом деле отчаянно искал Линн.

Она поколебалась какое-то мгновение и наконец сказала:

— Послушайте, Эрик, поскольку вы меня увидели и поняли, что Линн находится в отеле, я не собираюсь этого отрицать и отведу сейчас вас к ней в номер, но, если она откажется вас видеть, пообещайте мне, что не будете устраивать сцен, а уйдете и будете ждать, когда она даст согласие.

— Спасибо! Да, да, я обещаю!

Он говорил так робко и благодарно, что Салли чуть не улыбнулась. Каким лихим пиратом Эрик выглядел, когда она его видела в последний раз! Весь мир лежал у его ног, потому что Линн носила кольцо, подаренное им к помолвке. А сейчас перед ней был несчастный, исстрадавшийся человек, растерявший весь свой кураж и пыл, потому что позволил своему темпераменту выйти из-под контроля.

— Пошли, — сказала Салли.

Она повела его назад к лифту, и они вместе поднялись на восьмой этаж. Когда они подошли к номеру Линн, Салли заколебалась. Может быть, ей не следовало этого делать, и Линн рассердится на нее? Она посмотрела на Эрика.

— Вы обещаете мне, что уйдете, если Линн не захочет вас видеть? — настойчиво спросила она.

Ее лицо было настолько серьезным и обеспокоенным, что он улыбнулся и потрепал ее по щеке.

— Дорогая, маленькая Салли, — сказал он, — не бойтесь! Я уже усвоил свой урок.., но, помолитесь за меня. Попросите мою Линн разрешить мне увидеть ее хоть на минутку. Я войду к ней на коленях, если она позволит.

— Ждите здесь, — сказала Салли.

Салли открыла дверь номера и провела его в маленький узкий холл, потом пошла в комнату Линн. Она постучала и открыла дверь одновременно. Линн находилась в том же положении, в котором она оставила ее, с лицом, казавшимся очень бледным на фоне подушек и руками, безжизненно лежавшими на покрывале.

— Ты так быстро вернулась? — спросила она, когда Салли вошла.

Салли закрыла за собой дверь.

— Линн, — сказала она, — когда я спустилась вниз, то там кое-кого встретила.

— Я думала, что ты пошла повидаться с сэром Гаем, — сказала она.

— Прежде чем я дошла до его номера, на моем пути оказался еще кое-кто, — объяснила Салли. — Он очень хочет тебя увидеть.

Тон Салли сказал ей больше, чем слова. Линн смотрела на нее, широко раскрыв глаза.

— Не.., не...

Она едва могла заставить себя произнести хоть слово.

— Да, Эрик, — закончила за нее Салли. — Линн, он так сожалеет о своем поступке! Твой муж так долго искал тебя везде, где только мог, в каждом отеле в Нью-Йорке. Он ужасно страдает и хочет умолять тебя о прощении.

— Эрик!

Линн сказала это самой себе, и вдруг на глазах у изумленной Салли жизнь и энергия вернулись к ней. Медленно порозовели щеки, засветились глаза, пальцы сначала беспорядочно двигались, потом потянулись к бинтам на шее.

— О, Салли, — сказала она. — Я так хотела его видеть. Где он? Веди его сюда скорее!

Эрик стоял за дверью. Он сделал шаг вперед, остановился на мгновение, глядя на Линн, пытаясь поймать ее взгляд. Линн дрожала, ее лицо побледнело, и было очень взволнованным, но глаза сияли. Момент был настолько напряженным, что Салли казалось, она слышит, как их сердца стучат в унисон. С восклицанием, похожим то ли на проявление радости, то ли на рыдание, Эрик пересек комнату и упал на колени около кровати Линн. Чуть позже ее щека уже была прижата к его щеке, ее руки обнимали его за шею, и их голоса, прерывавшиеся от страсти и слез, слились в один голос любви.

Салли закрыла дверь и оставила их одних. На ее щеках тоже были слезы. Она не спешила

вытирать их, и вдруг увидела, что Роза вышла из своей комнаты и стояла, глядя на нее.

— Роза, — воскликнула она, и та улыбнулась ей в ответ.

— Наконец-то он приехал, — сказала она. — Я все думала, сколько нам еще придется ждать. Это так хорошо! Теперь мадам быстро пойдет на поправку, вот увидите.

— Я надеюсь на это, — согласилась Салли. — Роза, ее шея сильно повреждена?

У Розы на лице появилось многозначительное выражение.

— Достаточно сильно, сказала она, — а для мадам, вы же понимаете, это просто настоящая трагедия, если что-то случается с ее лицом или шеей. Потрясение глубже, чем раны.

— Конечно, я понимаю, — подтвердила Салли. — Ее красота до сих пор была совершенна.

Роза улыбнулась.

— Когда мадам счастлива, она всегда красива. Я очень рада, что он приехал.

Она пошла в свою комнату, но по пути задержалась.

— Но вы, бедная мисс Салли, проделали весь этот долгий путь впустую. Хотя вы ведь не были в Нью-Йорке раньше, а это очень интересное место, но меня все время тянет в Лондон.

Она закрыла дверь своей комнаты, а Салли некоторое время еще стояла и смотрела ей вслед.

Итак, она проделала весь этот путь впустую! Да, это на самом деле так. Теперь, когда Эрик и Линн опять вместе, она больше им не понадобится. Что теперь говорить сэру Гаю? Но, как бы там ни было, ей надо спуститься вниз и встретиться с ним. Он уже, наверное, думает, что она заблудилась между двумя этажами.

В этот раз она добралась до его номера без приключений. Салли постучала, и дверь немедленно открылась.

— Простите, что я так задержалась, — сказала она, входя в номер.

— Я уже подумал, что вы заблудились, — улыбнулся сэр Гай.

— Нет, — ответила Салли, — но.., но кое-что произошло.

Салли подумала, как будет трудно объяснить что-то сэру Гаю, сохранив инкогнито Линн.

— Вы не присядете? — спросил он.

Он указал на кресло, обтянутое серым бархатом. Салли осмотрела гостиную, оформленную в серых и серебряных цветах, и подумала, насколько сэр Гай не вписывается в эту обстановку. Ему гораздо больше подходил фон вересковых пустошей, простиравшихся до горизонта, или его большая библиотека, уставленная стеллажами с книгами и увешанная портретами предков. А эта маленькая комната с изящной обстановкой стесняла его, как будто он находился в разукрашенной клетке.

— Ну, что вы мне скажете? — спросил сэр Гай.

Только сейчас Салли сообразила, что он ждет, когда она заговорит.

— Да, у меня было, что сказать, — начала она неуверенно, — но по пути сюда, кое-что произошло, и обстоятельства круто изменились. Теперь я не знаю, остаюсь я или возвращаюсь в Англию. Нет, — поспешно добавила она, испугавшись, что он неверно истолкует ее слова, — это вас ни к чему не обязывает. И, прежде всего, мне хотелось бы вас поблагодарить за то, что вы привезли меня сюда.

— Это было не очень сложно, — возразил сэр Гаи. — Я полагаю, что зря беспокоился, вы вполне могли добраться до Нью-Йорка самостоятельно.

— Но, я не смогла бы, — возразила Салли. — Поэтому я очень вам благодарна, очень. Так трудно выразить то, что я чувствую, простым «спасибо» за то, что вы сделали для меня.

— Тогда и не надо пытаться, — предложил сэр Гай. — Все, что мне надо, это узнать, как у вас дела.

— У меня все в порядке, — ответила Салли с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.

Сэр Гай повернулся к ней.

— Послушайте, Салли, — сказал он. — Разве мы недостаточно хорошо знаем друг друга, чтобы быть откровенными? Мне неизвестно, какие вы дали обещания по поводу сохранения тайны, но ведь я не слепой и не дурак. Не было необходимости так уж напрягать свое воображение, чтобы догадаться, что вы приехали сюда по просьбе мисс Листелл.

Салли испуганно посмотрела на него.

— Я этого не говорила, — сказала она.

— Нет, вы мне ничего не говорили, — согласился сэр Гай, — но давайте будем относиться к этому, как к уже свершившемуся факту. У мисс Листелл, или как она себя называет миссис Донован, какие-то неприятности или она больна, а мисс Стад не смогла по каким-то причинам приехать, и вместо себя отправила вас. Все, что мне надо знать, это, хочет ли она, чтобы вы остались, или вы полетите со мной назад в Англию.

Салли беспомощно смотрела на него.

— Самое ужасное, что я не знаю, что вам ответить. Десять минут назад я шла к вам, чтобы сообщить о том, что остаюсь здесь на несколько недель, а может быть, и месяцев, но теперь не знаю.

— Когда же вы будете знать? — спросил сэр Гай мягко.

— Возможно, сегодня вечером, попозже, — ответила Салли, — в крайнем случае завтра утром.

— Тогда вот что я предлагаю, — сказал сэр Гай, — давайте сходим сегодня вечером куда-нибудь и пообедаем вместе. Мне хотелось бы показать вам Нью-Йорк.

— Вы его так хорошо знаете? — удивилась Салли.

— Достаточно хорошо, ответил он. — Я был в Америке шесть месяцев назад и почти год жил здесь во время войны. В то время у меня была особая военная миссия. И прошлой зимой я приезжал сюда, чтобы повидаться с несколькими друзьями, с которыми познакомился тогда в этой стране.

Удивляться было не очень вежливо, но Салли не ожидала, что сэр Гай, спасая свою страну во время войны, путешествовал и знакомился с другими странами. Она опять подумала, насколько мало знает о человеке, который таким странным образом ворвался в ее жизнь, и все же был неразрывно связан в ее мыслях с рыцарем, который ей так помогал в детстве.

Смутившись и не зная, что сказать, Салли встала и подошла к окну. Она смотрела на высокие здания и потоки машин, сновавшие в разных направлениях по улицам. Еще было очень жарко, солнце заходило, окрашивая все в золотистый цвет, отражаясь в окнах и от крыш домов. От этого сверкания у Салли слепило глаза.

— Мне хотелось бы вам показать Нью-Йорк, — повторил сэр Гай за ее спиной.

Вдруг, повинуясь импульсу, Салли повернулась к нему.

— Мне нужно кое-что вам сказать, — сказала она тихо, но очень серьезно.

— Что же? — спросил сэр Гай.

— Это касается вашего доброго ко мне отношения, — неуверенно начала она, — после.., после того, как Тони бросил меня. Я до сих пор не знала причину, по которой он поступил именно так. Но благодаря тому, что мне стало сегодня известно, все встало на свои места. И мне непонятна ваша доброта и вашей мамы по отношению ко мне. Вы знали, что он любил Лини, что именно она отняла его у семьи, и все-таки так внимательно отнеслись ко мне, к девушке, которая...

Она колебалась какое-то мгновение, но сэр Гай закончил за нее.

— ..приходится дочерью мисс Листелл.

Салли вскрикнула.

— Кто вам это сказал?

— Никто, — ответил он. — Просто я опять догадался.

Салли была испугана.

— Даже если вы так думаете, не следует говорить об этом вслух.

— Почему же, — спросил он, — если я говорю об этом только с вами. Разве нужны между нами секреты?

— Вы ведь никому об этом не расскажете, правда? — спросила она взволнованно.

— Никому, — пообещал он, а потом добавил. — Сегодня вы что-то узнали о прошлом и, по-видимому, это вас взволновало. В этом нет сомнений. Но у меня есть предложение, касающееся прошлого — вашего и моего. Салли, давайте его забудем и попробуем все начать сначала, с сегодняшнего дня. Давайте позволим себе узнать друг друга получше. Вы согласны?

В его голосе было что-то, чего Салли никогда раньше не слышала. Она почувствовала, что душа откликается на его предложение. Ей хотелось в тот момент согласиться с ним, пообещать все, что он хочет, но ее сдерживало смущение.

— Разве мы сможем когда-нибудь забыть прошлое? — спросила она нерешительно, сама не понимая толком, что имеет в виду, но сразу почувствовала, что сказала слишком много, чтобы продолжить этот разговор.

К ее удивлению, сэр Гай раздраженно отвернулся. Его лицо, на мгновение просветлевшее, опять приобрело уже знакомое циничное выражение.

— Скорее всего это будет невозможно, — сказал он. — Эксперименты подобного рода редко заканчиваются удачно.

Салли неуверенно смотрела на него, совершенно сбитая с толку, но потом быстро сказала:

— Хотя, конечно, будущее гораздо важнее для меня, чем прошлое. Мне кажется, я опять ничей ребенок, которому надо искать работу.

— Разве? — сказал он. — Значит, мы каким-то образом должны спланировать вашу дальнейшую жизнь. Бедная маленькая Салли! Мир не очень добр, не так ли?

— Вы ведь были добры ко мне, — возразила она.

— Не следует быть настолько уверенной в этом!

Он на минуту повернулся к ней спиной, чтобы взять сигарету из коробки, стоявшей на столе около него. Салли смотрела на его склоненную голову и думала, как бы ей хотелось узнать, о чем он думает, и получше понять его. Сэр Гай опять повернулся к ней.

— Что касается сегодняшнего вечера, — сказал он абсолютно обычным голосом, — если вы мне не позвоните и не скажете, что не сможете прийти, я буду вас ждать в вестибюле в восемь часов.

Их беседа подошла к концу. Сэр Гай сообщил ей об этом довольно многословно, но она поняла.

Когда Салли опять вернулась в номер Линн, у нее не выходило из головы, почему их разговор получился таким неудачным. На какое-то мгновение ей показалось, что они стали ближе друг другу. Но потом он снова отдалился от нее и воздвиг между ними тот странный барьер, который она чувствовала с самой первой их встречи.

Что это было? Салли очень хотелось понять. Неожиданно она подумала, что ей бы хотелось больше всего на свете, чтобы у них с сэром Гаем были дружеские отношения. А можно ли было назвать их нынешние отношения таковыми? Она задавала себе этот вопрос еще и еще и боялась ответа.