Волшебный миг

Глава 8

Она очнулась от стука в дверь и быстро вскочила, решив, что в своем отчаянии забыла о времени.

— Войдите, — сказала она, вытерла глаза, хотя в них не было слез, и пригладила волосы.

Салли ожидала, что войдет служанка, но к ее удивлению, дверь открыла леди Торн.

— Можно мне войти? — спросила она низким приятным голосом.

— Конечно, — ответила Салли и нервно добавила:

— Я опоздала? Боюсь, что не имею ни малейшего представления, который сейчас час.

— Нет, нет, — успокоила ее леди Торн, — еще нет семи часов, а мы обедаем не раньше половины восьмого. Я зашла посмотреть на Николаса и Пру. Они очень быстро уснули, ведь у них был такой длинный, выматывающий день, Дети, должно быть, очень устали. Бедные крошки!

— Конечно, — согласилась Салли, — поэтому я их так рано уложила спать.

— Совершенно правильно, — одобрительно заметила леди Торн.

Она прошла через комнату и села на стул возле окна, с которого только что встала Салли.

— Идите сюда и присядьте около меня, дорогая, — попросила она. — Я хочу поговорить с вами.

Она похлопала рукой по стулу, на который был надет яркий ситцевый чехол. Салли сделала так, как ее просили, и села возле своей хозяйки, но выглядела она слегка встревоженной.

— Я хотела поговорить с вами наедине, — начала леди Торн. — В этом доме всегда так трудно застать человека одного. Всегда кто-нибудь находится рядом, если не служанка, то люди из деревни. Когда мои мальчики были маленькими, они часто поддразнивали меня. Если им надо было что-то мне сказать, они стучали в дверь и спрашивали:

— Мадам, можно с вами поговорить?

Голос леди Торн был таким же нежным, как и улыбка на губах.

— Я чувствую себя моложе, — призналась она, — когда в доме находятся двое прелестных детей. Но какие они худенькие! Нам нужно их откормить.

— Я много раз слышала, что детям нежелательно жить в Индии, — заметила Салли.

— Я тоже, — согласилась леди Торн. — И все-таки мне очень хочется узнать с самого момента вашего приезда, не внуки ли они генерала Редфорда. Когда их бедная мать поправится, нам обязательно это надо выяснить.

— Вы поступили очень хорошо, что приютили их здесь, — взволнованно сказала Салли. — И еще вы были очень добры, что.., приняли меня.

— Вот об этом я и хотела поговорить с вами, — сказала леди Торн. У Салли замерло сердце, потому что неизбежно разговор должен был коснуться темы, которую она так старательно избегала.

— Я подумала, — продолжала леди Торн, — что мы вас очень неприветливо встретили. Вы, должно быть, удивились, но мой сын позвонил мне и сказал, что привезет к нам погостить мисс Сент-Винсент — друга Тони, и что он все объяснит, когда приедет.

— О! — щеки Салли запылали. Она не могла сдержать смущения, услышав слова леди Торн. Друг Тони! Именно так она и считала, что была самым лучшим его другом.., до вчерашнего дня.

— Я, конечно, рада оказать гостеприимство любому другу моего младшего сына, — говорила леди Торн, — но теперь, когда Гай мне все объяснил, я хотела бы сказать, что мне очень жаль. Мне трудно понять, почему мой сын себя так повел. Он вообще с некоторых пор был очень странным, особенно в последние два-три года, с тех пор, как...

Леди Торн внезапно замолчала, как будто вспомнила, что должна контролировать свои слова. Потом она опять заговорила.

— ..Он был таким любящим, внимательным сыном, и я всегда думала, что была в курсе всех его дел, что у нас не было секретов друг от друга. Но когда дети вырастают, они отдаляются от своих домов и матерей. Нам остается только терпеливо ждать и молиться, чтобы рано или поздно им опять понадобились наша любовь и понимание, и они вернулись к нам.

В голосе леди Торн было столько боли, что Салли коснулась ее руки и сказала:

— О нет, вы не должны переживать из-за Тони. Я не знаю, почему он оставил меня, и почему в самый последний момент не захотел на мне жениться, но могу вас уверить, что он всегда был очень добр и хорошо ко мне относился. Я вообще не могу представить, чтобы он с кем-то мог быть жестоким или несправедливым. Сначала он меня напугал, но потом.., мы с ним так подружились, что я влюбилась.

На последних двух словах голос Салли задрожал, но она взяла себя в руки и твердо посмотрела в глаза леди Торн, потому что очень хотела, чтобы та ей поверила. Леди Торн улыбнулась, но в глазах у нее были слезы.

— Спасибо вам, дорогая, что вы это сказали. Мне тоже кажется, что должно быть какое-то другое объяснение, и однажды мы его услышим от самого Тони. А тем временем, я хочу сказать, что очень рада вас здесь видеть, и что вы можете здесь оставаться столько, сколько пожелаете.

— Спасибо, мягко ответила Салли, — но я должна, как можно скорее найти работу. У меня совсем нет денег.

— Мой сын Гай рассказал мне все, и, пожалуйста, не беспокойтесь об этом. Вам пришлось пережить шок от того, что произошло, и мне тоже, хотя в гораздо меньшей степени. Поэтому мы должны стараться держать себя в руках и ждать, когда все само собой утрясется. А это обязательно случится. Время лечит любые раны, и в один прекрасный момент ты понимаешь, что все прошло.

— Спасибо, — повторила Салли. У нее больше не было слов. Она была до глубины души благодарна леди Торн за доброту. Ей казалось, что ее раны, кровоточащей так, что о ней невозможно было даже просто подумать, коснулась исцеляющая рука, и только одно это принесло покой и облегчение.

— Как Тони мог не навещать свою маму, и не приезжать в этот прекрасный дом? — думала она. — Ведь какое счастье, все это иметь! — Леди Торн словно догадалась, о чем думает Салли.

— Мой сын сказал, что ваши родители умерли?

На какое-то сумасшедшее мгновение Салли захотелось рассказать леди Торн правду, потому что ей казалось невозможным лгать такому хорошему, честному человеку, но она ответила:

— Мой отец умер в начале войны.

— Бедная девочка! Вы, наверное, очень скучаете по нему?

— Да, очень, — подтвердила Салли. — Он всегда был занят своими книгами, но, все равно, так было прекрасно просто знать, что он существовал, и что я кому-то принадлежала.

Лицо леди Торн опечалилось.

— Разве не этого мы все хотим от жизни, — заметила она мягко, — принадлежать кому-то, кого мы любим? Мой муж умер, когда дети были совсем маленькими, но с тех пор не прошло и дня, чтобы я не скучала по его любви и доброте, силе и заботе.

Леди Торн взяла ее за руку.

— Да, мы все должны кому-нибудь принадлежать, и мне хочется сказать, что с этого момента, дорогая девочка, вы принадлежите нам. Мы ведем спокойную, мирную жизнь, но всегда есть множество людей, которым надо помочь, и множество дел, которые надо переделать.

Пальцы Салли сжали ее руку.

— Может быть, и я смогу чем-то помочь, — сказала она. — Именно этим я занималась, когда жила с моей тетей Эми в Уэльсе. Мы помогали людям, но, боюсь, я не слишком преуспела.

— Каждый делает то, что может, — возразила ей леди Торн. — Сейчас вы помогаете этим маленьким детям, чья мама так больна, а потом, я в этом абсолютно уверена, вы сможете помочь мне, так же, как и я вам.

— О, я буду очень стараться, — прошептала Салли.

— Не сомневаюсь, что так и будет, — ответила леди Торн. — А сейчас я должна вам дать возможность переодеться. За обедом вы познакомитесь с капитаном Павловским. Он остановился у нас, пока проводит какие-то особо секретные эксперименты на нашем частном аэродроме.

На лице Салли появилось удивление, и леди Торн сочла нужным объяснить:

— Хотя мы живем достаточно уединенно, но вовсе не стараемся уйти от прогресса. У Гая был до войны самолет, но теперь, когда он прекратил летать, ангар и мастерские никому не нужны. Капитан Павловский — поляк, друг моей племянницы Нэды. У него есть специальное разрешение от правительства на проведение экспериментов.

— Как интересно! — воскликнула Салли.

— Нам всем тоже так кажется, — согласилась леди Торн. — Но он немного об этом рассказывает. Капитан вообще не очень общительный человек, так же, как и моя племянница. Бедные люди! На их долю выпало немало страданий, пока они не приехали в Англию.

— Вы имеете в виду мисс... Торн?

— Да, Нэду, — подтвердила леди Торн. — Вы, наверное, задаете себе вопрос, почему она, имея английское имя, совершенно не похожа на англичанку. Второй брат моего мужа служил в дипломатическом корпусе и не женился до тех пор, пока не вышел на пенсию. Тогда он встретил польку, и они поженились, а потом переехали жить в Польшу. Мы больше никогда его не видели. Вскоре после переезда он умер, но у него осталась дочь.

— Я переписывалась со своей золовкой, но всегда очень трудно общаться с человеком, которого никогда не видел, особенно, когда он живет в совсем другом окружении. Но мы обменивались фотографиями своих детей, и по ним я видела, как растет Нэда. Как из прелестного ребенка превращается в красивую девушку. Но потом началась война, и переписываться стало невозможно. Мы пытались делать запросы через Красный Крест, но узнали лишь, что моя золовка была убита, а что случилось с Нэдой, никому не было известно.

— Но в прошлом году Нэда неожиданно объявилась в Англии. Ей сразу удалось нас разыскать, и мы, конечно, были рады предложить наш дом после стольких испытании, выпавших на ее долю. Когда-нибудь, может быть, она сама расскажет вам обо всем. Хотя для нее было бы лучше поскорее все это забыть.

— Значит, она одна в этом мире, — заметила Салли, почувствовав, что их с Нэдой связывает схожесть судеб.

— Если не считать нас, — сказала леди Торн, — и мы стараемся заменить ей хоть что-нибудь из того, что она потеряла.

Закончив говорить, она посмотрела на часы на камине.

— Мне надо идти, а то мы обе опоздаем на обед. Сэр Гай терпеть не может ждать. Я говорила ему, что он слишком педантичен, но мой старший сын, единственный в нашей семье, соблюдает все традиции.

Она встала, поцеловала девушку в щеку и вышла в дверь, которую перед ней открыла Салли.

— Благослови вас Бог, девочка, — сказала она. — И постарайтесь не быть несчастной. У вас в будущем еще так много хорошего.

Ее доброжелательность так подействовала на Салли, что ей трудно было говорить, а глаза наполнились слезами, когда она закрывала за леди Торн дверь. Но на этот раз Салли почувствовала, что темные тучи, нависшие над ней так низко, что она была почти раздавлена одиночеством и мраком, немножко рассеялись. Да, она потеряла Тони, но нашла его маму. И хоть на мгновение, пусть даже на очень короткое, у нее было убежище.

Салли быстро переоделась в голубое платье, причесала волосы, как ее научил парикмахер Линн, и когда посмотрела на себя в зеркало, поняла, что выглядит и красивой, и привлекательной. Но все это было только внешним лоском, внутри себя она чувствовала неуверенность и смущение, и, подобно животному, с которым плохо обращались, не могла отличить, кто друг, а кто враг. Она зашла посмотреть на детей. Как бы ей хотелось забыть о своих проблемах и заснуть без сновидений. Ей стоило неимоверных усилий заставить себя спуститься вниз, бросив вызов окружающим, и приняться за традиционную еду. Она шла очень медленно, оттягивая момент, когда придется войти в гостиную и опять оказаться лицом к лицу с сэром Гаем.

На полпути Салли услышала шаги и, обернувшись, увидела за спиной Нэду. Девушка была одета в черное бархатное платье простого покроя, явно не из дорогих, но оно подчеркивало белизну ее шеи и рук, и скорее акцентировало, чем сглаживало красоту ее темных волос и глаз.

Салли подождала Нэду и попыталась улыбнуться, но сразу ощутила прежнюю неприязнь. Ошибки здесь быть не могло, и Салли почувствовала себя еще более неловко. Когда Нэда поравнялась с ней, она сказала:

— У вас нет необходимости, мисс Сент-Винсент, так здесь наряжаться. Мы простые люди.

Салли покраснела.

— Простите, — ответила она, — но у меня очень мало одежды, и она вся новая.

— Ну да, конечно, — воскликнула Нэда, — она, без сомнения, была сшита для медового месяца.., со сбежавшим Тони.

Насмешка в ее голосе была слишком очевидной, чтобы усомниться, что жестокой Нэда была намеренно. Салли ничего не ответила, только ухватилась рукой за перила, когда стала дальше спускаться по лестнице, чувствуя, что твердому дереву еще не раз придется ее поддерживать.

Теперь она знала наверняка, что первое впечатление о Нэде было абсолютно верным. Мисс Торн раздражало присутствие Салли, и она ей очень не нравилась, хотя почему это происходило, объяснить было трудно. Отступив в сторону, она пропустила Нэду вперед, подумав при этом, что полька не так молода, как ей показалось на первый взгляд. Может быть, она ошибалась, но скорее всего ей было около двадцати пяти лет. Салли бы удивило, узнай она, насколько точна была ее догадка.

Леди Торн сидела на диване, а сэр Гай стоял возле камина и курил сигарету. Они посмотрели на вошедших Нэду и Салли, и леди Торн улыбнулась.

— Как вы быстро собрались, Салли. Я боялась, что из-за меня вы опоздаете.

— Вы что, тетя Мэри, были у мисс Сент-Винсент? — как показалось Салли, с подозрением спросила Нэда.

— Да, дорогая. Мы немного поговорили, — ответила леди Торн. — В результате чего, ей пришлось поторопиться. Какое красивое платье, Салли, и как оно подходит к вашим глазам!

Салли улыбнулась леди Торн, но в этот момент увидела, как многозначительно Нэда посмотрела на сэра Гая. Она сразу почувствовала себя неуютно, словно оказалась незваным гостем, но у нее не было времени анализировать свои ощущения, потому что в этот момент в комнату вошел мужчина. Он был невысоким, с темными волосами и выглядел бы довольно привлекательным, если бы не сердитый взгляд, от которого хмурились его брови и придавали ему недовольный вид.

— Вот наконец и Айвор, — воскликнула леди Торн. — Я уже думала, что вы забыли о времени.

— Нет, мой желудок напомнил мне, что пришло время обеда, — ответил капитан Павловский с сильным акцентом, от которого его речь становилась малопонятной. Он пересек комнату и подошел к леди Торн. — Простите меня, мадам, что я не буду переодеваться. Мне сразу после обеда хотелось бы отправиться в полет.

— Айвор, вы так много работаете, — сказала с укором леди Торн. — Вам необходим отдых, хотя бы на несколько часов.

— В моей стране есть пословица, если ее приблизительно перевести, то она будет звучать так: если дело ладится, надо продолжать работать.

— Значит, дела идут хорошо? — спросила Нэда, прежде чем леди Торн успела сказать хоть слово.

Айвор Павловский посмотрел на нее.

— Лучше не хвастаться заранее, — ответил он, и выражение его лица стало еще более хмурым.

— Подождите минутку, дети. Прежде, чем вы начнете говорить о технике, — поспешно сказала леди Торн, — я хочу обратить ваше внимание, Айвор, на нашу гостью. Салли, это капитан Павловский, который работает, как я уже рассказывала, на нашем аэродроме. Айвор — это мисс Сент-Винсент.

Они пожали друг другу руки, и Салли сразу поняла, что ее присутствие радует его не больше, чем Нэду.

— Рюмку шерри, Айвор? — предложил сэр Гай. Поляк подошел к столу, где на серебряном подносе стояли рюмки и графин.

— Налить еще кому-нибудь? — спросил капитан Павловский.

Все три женщины отказались, а у сэра Гая уже было налито, так что он наполнил свою рюмку и молча выпил.

Обед не стал мучительным испытанием для Салли, благодаря тому, что леди Торн непрерывно говорила о местных делах и проблемах, а сэр Гай оказался гораздо более общительным, чем Салли ожидала. Капитан Павловский говорил мало и поглощал пищу так, как будто был голоден как волк, но в то же время ему было жалко тех минут, которые он потратил на еду. Нэда, напротив, ела очень мало, и все ее внимание было поглощено сэром Гаем.

Задолго до окончания обеда Салли почувствовала, что очень устала. Она подумала, что это была реакция на все, что ей пришлось пережить за последнее время, и на бессонную ночь, которую она провела накануне. У нее совсем не было сил, поэтому, когда все встали из-за стола и перешли в гостиную, чтобы выпить по чашечке кофе, она спросила у леди Торн:

— Вы не будете возражать, если я пойду спать?

— Конечно, нет, дорогая, — ответила она. — Вы, наверное, очень устали. Мне надо было догадаться и предложить вам что-нибудь легкое прямо в постель.

— Нет, что вы, мне не хотелось бы никому доставлять беспокойство. Но я ужасно хочу спать.

— Тоща идите и немедленно ложитесь, — сказала леди Торн. — А если вам что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик или пройдите в комнату Нэды. Ее спальня находится в противоположном конце коридора.

— Мне ничего не понадобится, — твердо сказала Салли, придя в ужас от одной только мысли, что ей придется просить помощи у Нэды.

— Тогда, спокойной ночи, детка.

Она протянула руку, но леди Торн обхватила ее лицо руками и поцеловала в щеку. Салли неуверенно посмотрела на Нэду.

— Спокойной ночи, мисс Торн.

— Спокойной ночи.

Ответ Нэды больше походил на проклятье, чем на благословение.

Салли вышла из гостиной и стала подниматься по лестнице. Она так спешила лечь в постель, но по иронии судьбы, как только ее голова коснулась подушки, сонливость как рукой сняло. И опять в ее усталом мозгу стали прокручиваться события последних сорока восьми часов.

Еще раз она пережила страх, когда Мэри увезла ее из церкви, а она думала, что Тони умер, и унижение, когда узнала правду. Сколько разочарования осталось в душе, оттого, что Линн не захотела с ней даже попрощаться. И еще, ее переполняло чувство своей ненужности и одиночества, над которыми преобладало всепоглощающее отчаяние.

Она лежала так час за часом, широко открытыми глазами вглядываясь в темноту. Салли знала, сколько было времени, потому что где-то в глубине дома часы с боем пробили сначала одиннадцать часов, потом двенадцать и час...

— Я так глупа, — сердито сказала она себе.

Вдруг она услышала какой-то шорох. Сначала ей показалось, что это один из детей проснулся и испугался незнакомой комнаты. Салли села в кровати, включила настольную лампу и стала прислушиваться, но больше не доносилось ни звука. Все-таки, не успокоившись, она вылезла из кровати и набросила на себя шелковый халат. Потихоньку открыв дверь, она прошла к комнате Николаса. Мальчик спал, а его одеяло валялось на полу. Салли накрыла его и пошла к Пру. Девочка тоже спала. Что бы это ни был за звук, но донесся он явно не из комнат детей.

Салли выключила свет в комнате у Пру и собиралась выйти, как вдруг опять услышала из коридора какой-то звук. Инстинктивно, вовсе не собираясь прятаться, она отступила в глубь комнаты.

Секундой позже, когда она все еще стояла в темноте за полузакрытой дверью, кто-то прошел по коридору. Человек шел очень тихо, на цыпочках. Шаги затихли, и хотя Салли не видела, кто это был, она почему-то была уверена, что прошла Нэда.

У нее не было желания разговаривать с Нэдой, тем более в такой час, и она осталась стоять в своем укрытии до тех пор, пока очень тихо, почти беззвучно в дальнем конце коридора закрылась дверь.

Она подождала еще несколько секунд, потом вышла из комнаты Пру, плотно закрыла за собой дверь и пошла через коридор в свою спальню. Когда Салли выходила, она закрыла свою дверь, но сейчас, открыв ее, в лучах света от настольной лампы она увидела, что на пороге, почти у нее под ногами, что-то лежит. Наклонившись пониже, она к своему удивлению увидела записку, но, когда взяла ее в руки, то поняла, что это удостоверение личности. Салли раскрыла его и прочла имя, написанное внутри — Ричардсон, Вильям.

В нем не было ни адреса хозяина, ни печати, только имя. Салли положила документ на стол в своей комнате.

— Я отдам его Нэде утром, — подумала она. — Должно быть, удостоверение потерял кто-нибудь из слуг.

Она сняла халат, легла в постель и наконец уснула.

Проснулась она, только когда служанка раздвинула шторы на окнах. Вовсю светило солнце. Ночь, заполненная мучительными мыслями, миновала. А утро было не очень подходящим временем для самоанализа. Она быстро вскочила, порадовавшись чашке горячего чая и тонкому бутерброду на крошечной тарелочке из цветного фарфора.

Как только Салли оделась, она поспешила в комнату Пру. Дети были там, оживленно беседуя. Николас лежал на подоконнике, опасно свесившись вниз, что явно грозило ему падением и неприятностями для его шеи, а более осмотрительная Пру сидела на кровати и рассматривала картинки в книге, которую нашла в комоде.

— Давайте-ка, дети, оденемся, — предложила Салли.

— Давайте! Только скорее! — воскликнул Николас. — Еще осталось столько мест, которые мы вчера не успели обследовать. Здесь так замечательно! Скорее бы мама приехала. Я надеюсь, что ей очень понравится.

— Конечно, ей понравится, — уверила его Салли. — А мы попросим сэра Гая позвонить в больницу и узнать, как она там.

Дети быстро оделись и, заражая Салли своим нетерпением, побежали вниз по лестнице в сад. Брэкен с восторгом их приветствовал, и Николас и Пру помчались с ним наперегонки по лужайке. Салли следовала за ними более спокойным шагом, но дети исчезли за деревьями в конце сада так быстро, что до нее теперь доносились только их звонкие, радостные голоса.

Деревья становились все гуще, и Салли уже стала волноваться, куда они могли подеваться, когда тропинка пошла вверх, и она обнаружила, что находится на краю песчаного карьера. Дети стояли внизу и наблюдали, как Брэкен яростно раскапывает кроличью нору.

— Посмотрите, куда нас привел Брэкен. Разве это не замечательное место? — крикнула ей Пру.

Салли подумала, что это действительно очень впечатляет — густые кроны деревьев, ковер из сосновых иголок и шишек, яркий мох и кусты зеленого папоротника. У карьера были крутые склоны, поросшие шиповником и дикими розами, чей аромат привлек несколько ранних пчел.

— Могу поклясться, что здесь полно кроликов, — воскликнул Николас, — но Брэкен создает столько шума, что смог бы напугать даже тигра.

— В Англии нет тигров, глупый! — вмешалась Пру. — Правда, Салли?

— Конечно, нет, — согласилась Салли. — А теперь, дети, поднимайтесь наверх, и пошли завтракать. Мы вернемся сюда попозже, если захотите, и Брэкен продолжит поиски кроликов, хотя я сомневаюсь, что таким образом можно поймать хотя бы одного.

Дети сделали так, как им сказали, почти мгновенно послушавшись. Они стали карабкаться по склону, набрав полные ботинки мягкого песка, и им пришлось вытряхивать его, когда они добрались до Салли. Николас справился сам, а Пру не смогла самостоятельно завязать шнурки, поэтому Салли пришлось ей помочь.

— Теперь давайте поторопимся, а то мы не успеем к завтраку, — сказала Салли. — Нам еще довольно долго добираться до дома.

— Мы не виноваты, это Брэкен привел нас сюда, правда, Брэкен?

Брэкен повилял хвостом, как будто соглашаясь взять всю ответственность на себя. И они все вчетвером побежали через лес.

К завтраку они, конечно, опоздали, как и боялась Салли, но леди Торн не придала этому никакого значения. Только Нэда сказала сквозь зубы, что кухарка настаивает, чтобы все были пунктуальны в отношении еды.

— Да, но миссис Харрис еще не видела детей, — возразила леди Торн. — Когда это случится, она перестанет обращать внимание на такие мелочи. Миссис Харрис совсем испортила Тони. Не помню, чтобы он хоть когда-нибудь что-то делал вовремя.

— Миссис Харрис была не единственной, — отозвался сэр Гай со своего места во главе стола.

— Ты хочешь сказать, что это я испортила Тони? — спросила леди Торн. — Да, дорогой, но я и тебя испортила ровно настолько, насколько ты мне позволил.

— И посмотрите, каким плохим я вырос, — улыбнулся сэр Гай.

— Это не правда, — воскликнула леди Торн. — Я очень горжусь своими сыновьями.

Она произнесла эти слова с небольшим сомнением, как будто ожидала, что кто-нибудь ей возразит.

Сэр Гай рассмеялся, и Салли подумала, что когда он улыбается или смеется, то выглядит намного моложе и становится очень похожим на своего брата.

— У меня есть хорошие новости для детей, — обратился сэр Гай к Николасу и Пру.

— О маме? Она сегодня приедет? — обрадовалась Пру.

— Боюсь, что вы слишком многого хотите, — ответил он, — но она хорошо провела ночь. Если доктора не будут возражать, я смогу отвезти вас завтра в больницу, чтобы вы с ней повидались.

— Только повидаться? — разочарованно протянула Пру. — Но когда же она приедет сюда? Здесь так много интересных вещей, которые мы хотим ей показать. Это замечательный дом!

— Я очень рада, что вы так думаете, — ласково сказала леди Торн, — но вам следует быть разумными и понять, что мама не может так скоро присоединиться к вам.

— А сколько еще ждать? — настаивал Николас.

— Я не знаю точно, — сказала леди Торн. — Как ты думаешь, Гай?

— Я знаю столько же, сколько и ты, — ответил сэр Гай, — но думаю, что не меньше десяти дней или двух недель.

Па двух детских лицах отразилось явное разочарование.

— Но вы постарайтесь использовать это время наилучшим образом, — попыталась их утешить леди Торн, — а Салли будет за вами присматривать.

— Это хорошо, — улыбнулась Пру.

— Что мы хотели бы спросить у вас, — продолжала леди Торн, — это не знаете ли вы случайно адрес вашего папы? Нам, наверное, следует послать ему телеграмму и сообщить, что случилось с вашей мамой.

— Я знаю адрес нашего дома, — ответил Николас, — где мы жили до того, как уплыли на большом пароходе.

— А ты думаешь, что твой папа все еще там? — спросил сэр Гай.

— Не знаю, — сказал Николас, стараясь что-нибудь вспомнить, и от усилий нахмурив брови. — Мне кажется, мама говорила, что папа должен уехать в какой-то большой город. Не могу вспомнить, как он называется.

— Я думаю, что нам следует оставить все как есть, до тех пор, пока не выздоровеет миссис Редфорд, — предложил сэр Гай. — А что вы думаете, мисс Сент-Винсент?

Салли почти подскочила на месте, когда он обратился к ней. И так как она не ожидала вопроса, в ответ промямлила что-то вроде:

— Я.., я думаю, что будет лучше, как вы сказали.., подождать. В конце концов майор Редфорд ничем не сможет помочь, и только будет волноваться.

— Да, пожалуй, вы правы, — согласилась леди Торн. Нэда внезапно вскочила из-за стола.

— Простите меня, тетя Мэри, но у меня очень много дел. Она вышла из комнаты, и Салли тоже встала.

— Могу я помочь по дому? Мне хотелось бы убрать комнаты детей и свою спальню, — спросила она робко. — Я привыкла к такой работе, потому что на ферме занималась ею каждый день.

— Спасибо, дорогая, — ответила леди Торн. — Это будет очень хорошо. Гертруда становится старой, и застилать кровати, когда у нее обостряется радикулит, ей очень тяжело.

— Тогда я так и сделаю, — сказала Салли. — Мне сказать ей?

— Да, пожалуй, — согласилась леди Торн, и Салли, оставив детей доедать завтрак, вышла из комнаты и пошла наверх, в спальни. Поднявшись на второй этаж, впереди себя она заметила Нэду и сразу вспомнила об удостоверении личности, которое нашла ночью на полу перед своей комнатой. Салли окликнула Нэду.

— О, мисс Терн, мне кажется, что я нашла кое-что, принадлежащее вам.

Нэда почти дошла до конца коридора, но сразу повернулась и медленно двинулась по направлению к Салли, уже открывшей дверь своей комнаты и взявшей со стола удостоверение личности, которое положила туда ночью. Она сказала:

— Я нашла это прошлой ночью. Думаю, что вы его выронили около моей двери.

Нэда смотрела на него какое-то мгновение, потом вырвала его из рук Салли и зло спросила:

— Где вы его взяли? Откуда оно у вас? Вы шпионите за мной?

Она говорила таким свирепым голосом, что Салли инстинктивно отступила от нее на пару шагов.

— Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказала она. — Удостоверение лежало около моей двери на полу, и я подумала, что, возможно, это вы его выронили.

Темные глаза Нэды испытующе, с подозрением смотрели на Салли. Потом она медленно сказала:

— Вы нашли его около своей двери?

— Да, прошлой ночью, — повторила Салли. — Я пошла посмотреть, спят ли дети, а когда возвращалась в свою комнату, подобрала его с пола.

Она не стала говорить, что думает, будто Нэда прошла мимо нее в темноте. Что-то было не так, но Салли не могла понять, что именно. Ей хотелось только успокоить разгневанную Нэду. Сильно нервничая, она добавила:

— Я подумала, что, может быть, оно принадлежит кому-нибудь из слуг.

— Да, это так, — сказала Нэда со странной неуверенностью в голосе, — оно принадлежит одному из слуг. Все удостоверения хранятся у меня, потому что я занимаюсь хозяйством в этом доме, вы понимаете?

— Да, конечно, — ответила Салли. — Простите, что моя находка так рассердила вас.

— Нет, здесь совсем другое, — поспешно сказала Нэда. — Просто я сначала не поняла. Мне показалось, что... Все в порядке, я выронила удостоверение личности одного из слуг около вашей комнаты. Вопрос исчерпан, я думаю.

— Да, конечно, — повторила Салли.

Не сказав больше ни слова, Нэда повернулась и пошла по коридору. Салли какое-то время смотрела ей вслед, а потом вернулась в свою комнату.

Какой Нэда была странной! Салли чувствовала тревогу и неловкость, и все-таки не могла понять, что произошло. Почему она так рассердилась? Причина может быть только одна — она очень не нравилась Нэде, и та была недовольна приездом Салли и детей в этот дом. Но сейчас не было времени на размышления. Гертруда уже шла по коридору, Салли слышала ее медленные, тяжелые шаги. Служанка была полной женщиной около шестидесяти лет.

Она объяснила ей, что договорилась с леди Торн о том, что будет убирать комнаты детей и свою спальню сама. Ей показалось, что, несмотря на видимое возмущение, Гертруда была довольна.

— Я не хочу, чтобы кто-то выполнял мою работу, мисс, — сказала она. — Уже тридцать лет я убираю в этом доме, и, клянусь Богом, смогу это делать еще несколько лет.

У Салли был опыт общения с такими людьми, как Гертруда. Подобные женщины часто приезжали на ферму.

— Вы будете убирать здесь еще тридцать лет, — сказала она льстиво, — но вы должны позволить мне выполнять какую-нибудь работу по дому, а то я буду чувствовать себя здесь обузой для нашей гостеприимной хозяйки. Конечно, сначала я буду допускать много ошибок, но вы ведь подскажете мне, если что-то будет не так, правда?

— Если вы будете делать ошибки, то конечно, — ответила Гертруда с явным удовольствием. — Но только вы немного наубираете в таких красивых платьях.

Салли посмотрела на свой наряд из цветного крепа, который, по представлению Линн, был простым летним платьем. Она уже почти готова была рассказать Гертруде, какой тяжелой работой занималась в прошлом, но вовремя подумала, что лучше этого не делать, и не лишать служанку удовольствия опекать ее. И вместо того чтобы спорить, Салли улыбнулась и сказала:

— Я пока застелю кровати, а потом вы мне покажете, где хранятся щетки и тряпки. Когда я закончу, то уберу их на место.

— Конечно, лучше положить все на место, — пробормотала Гертруда. — От людей, которые разбрасывают вещи, больше суеты, чем пользы. Я сколько раз говорила хозяйке, что лучше все буду делать сама, чем приглашать этих полоумных девчонок из деревни, которые только и знают, что шатаются без дела по дому.

Салли не пугало ворчание Гертруды, а когда она чистила ковер в комнате Николаса, ей пришло в голову, что глупо бояться и Нэды. Но было что-то загадочное в таком явном антагонизме. Она пыталась найти хотя бы одно разумное объяснение, но не смогла.

— Помяни черта, и он тут как тут, — чуть не сказала Салли вслух, когда подняла глаза и увидела Нэду, появившуюся в дверях. Стоя на коленях, с заткнутым за пояс подолом платья, чтобы не мешал, она чувствовала себя в невыгодном положении.

Поскольку Нэда ничего не говорила, Салли выпрямилась и убрала волосы со лба тыльной стороной ладони.

— Вам что-нибудь нужно от меня? — спросила она.

Прежде, чем ответить, Нэда вошла в комнату.

— Да, — сказала она, немного помедлив. — Я хотела вам сказать, что дети не должны ходить на аэродром. Вы меня хорошо поняли? Капитан Павловский не разрешает. Кроме того, это небезопасно, они могут покалечиться.

— Я скажу им это, — пообещала Салли, — хотя, честно говоря, не имею представления, где находится аэродром.

— Так вот, когда вы обнаружите его, то держитесь подальше и вы, и дети.

Она ушла так же тихо и неожиданно, как появилась. Салли только оставалось удивляться, как Нэда умудрялась, сказав всего несколько слов, так накалить обстановку.

— Наверное, это из-за того, что ей пришлось так много пережить в Польше, — подумала Салли сочувственно. Она привыкла считать, что все недостатки людей вызваны тем, что им пришлось испытать во время войны. Может быть, в этом была и причина гнева Нэды, когда она отдала ей то злосчастное удостоверение личности. Возможно, у нее мания преследования, и она считает, что весь мир против нее.

Салли приходилось встречаться с двумя женщинами, которые страдали от подобного недуга. Одна из них каждую ночь просыпалась с криками и в истерике бежала в спальни других людей, умоляя их, спасти ее от врагов. Другая же постоянно подслушивала под дверями, прежде чем войти, так как была уверена, что все говорят о ней за ее спиной.

Интересно, Нэда обращалась к доктору? Салли вспомнила, что у тети Эми был друг, замечательный врач, специалист как раз по таким нервным расстройствам.

Потом она сказала себе, что к ней он не имел никакого отношения, поэтому она не может рекомендовать друга тети Эми Нэде. Салли закончила чистить ковер и стала протирать пыль. Когда с уборкой комнат было покончено, она спустилась вниз и обнаружила там сгоравших от нетерпения детей, с Брэкеном во главе.

— Пойдемте скорее, Салли! Как долго пришлось вас ждать! — пожаловался Николас. — Вы не забыли, что обещали пойти с нами в песчаный карьер?

— Почему же вы не пошли одни? — спросила Салли. — Не думаю, что там есть что-нибудь опасное.

— Мы хотели, чтобы вы пошли вместе с нами, — объяснила Пру, просовывая свою ладошку в ее руку. У Салли стало теплее на душе от слов девочки.

Вся компания пошла через лужайку и вскоре затерялась среди деревьев. Когда они подошли к песчаному карьеру, дети с визгом и смехом съехали по склону вниз. Когда Салли осторожно спустилась, Брэкен в это время уже обследовал кроличьи норы, а дети осматривались вокруг с видом собственников. Не было сомнений, что этот карьер им нравился, и они находили в нем нечто странное и загадочное.

— Это место очень интересное, — доверительно сообщила Пру, а когда Салли согласилась с ней, она взяла ее за руку и повела в самую нижнюю часть карьера, где находились старые развалины.

Сначала Салли подумала, что это просто груда камней, потом ей показалось, что здесь мог быть летний домик, но когда она вошла в то, что когда-то было дверным проемом, выяснилось, что скорее всего это были остатки часовни.

— Здесь очень интересно, — тихо сказала Пру, а Салли, увидев фрагменты готических окон и остаток столба, больше не сомневалась, что это была именно часовня.

На некоторых камнях рос плющ, на других — желтый и красный лишайник. Одну сторону двери обвивали золотистые побеги жимолости, распространявшие вокруг необыкновенно душистый, сладкий аромат.

— Да, здесь действительно прекрасно, — сказала себе Салли, подумав, что этого наречия недостаточно, чтобы описать появившиеся внезапно ощущения счастья и радости, скрывавшиеся до этого момента где-то глубоко внутри нее.

— Мне кажется, что в этом доме жил очень хороший человек! — сказала Пру, но когда удивленная Салли попыталась выяснить, почему она так думает, девочка замкнулась, не зная, как ответить на вопрос, потому что ее восклицание было вызвано какими-то интуитивными ощущениями.

— Не знаю.

Крики Николаса заставили Салли и Пру оторваться от созерцания стен разрушенной часовни.

— Где вы там? — кричал он. — Идите сюда скорее и посмотрите, что я нашел.

Он стоял высоко над ними, на другой стороне карьера.

— Что ты там нашел? — спросила Пру.

— Идите сюда и сами посмотрите, — ответил Николас.

Склон карьера был довольно крутой, у Салли и Пру ушло много времени на то, чтобы вскарабкаться на него, но наконец им удалось добраться до Николаса. Здесь деревья росли довольно редко, зато вокруг расстилались густые заросли папоротника и подлесок.

— Посмотрите, — скомандовал Николас и указал направление пальцем. Салли поняла, чем мальчик был так взволнован. В двенадцати ярдах от них располагалась живая изгородь из ежевики, но за ней было видно большое поле, в центре которого стоял самолет.

— Самолет! — воскликнула Пру. — Николас, давай пойдем и посмотрим на него!

Салли быстро расставила руки, испугавшись, что они убегут раньше, чем она успеет их остановить.

— Послушайте, дети, — сказала она строго. — Вам не разрешили ходить на это поле. Вы еще не видели капитана Павловского, но он тоже живет в этом доме и занимается очень важными экспериментами, и очень секретными, поэтому он всем запретил туда ходить.

— Но можно мы просто посмотрим на самолет? — спросил Николас, явно разочарованный.

— Мне очень жаль, — ответила Салли, — но нам было запрещено ходить туда, всем нам.

— Папа много летал на самолетах, — сказала Пру, — но мы с Николасом никогда не видели его близко, только в небе.

— Может быть, когда папа приедет домой, он сможет вам показать самолет поближе, — попыталась утешить детей Салли, — но к этому нам подходить запрещено. Вы поняли меня?

Они подтвердили, но Салли видела, как глубоко они разочарованы. Дети пристально всматривались в просветы изгороди, и было очевидно, что этот самолет имел для них необыкновенную притягательность.

Салли вспомнила, как в ее детстве все, что не разрешалось тетей Эми, становилось очень заманчивым, потому что было запрещено.

— Давайте спустимся в карьер, может быть, Брэкену все-таки удалось найти кролика.

Но песчаный карьер потерял для них часть своей привлекательности, поскольку появилось нечто более таинственное. Дети послушно спустились вниз, и без всякого энтузиазма стали перебегать с места на место, пока не увлеклись, и за ними стало невозможно уследить.

— Почему столько тайн вокруг этого самолета? Салли не могла этого понять. В конце концов какие бы эксперименты не проводил капитан Павловский, вряд ли им могло помешать то, что двое детей шести и семи лет просто посмотрят на самолет. Она решила, что когда рядом не будет Нэды, надо попробовать поговорить с капитаном и попросить его разрешить детям хотя бы один раз сходить на аэродром и посмотреть на самолет.

Но разочарование было сразу забыто, когда через несколько мгновений Брэкену все-таки удалось найти кролика, и он с громким лаем погнал его через лес над карьером. Николас и Пру присоединились к ним. Погоня прекратилась около огорода, где дети решили обследовать теплицу, а потом заглянули под каждый кустик ранней клубники, надеясь найти хотя бы одну созревшую ягодку.

Поскольку подоспело время ленча, Салли сказала Николасу и Пру, что нужно идти в дом. Они шли через лужайку, когда им навстречу вышел сэр Гай. Увидев его, Салли вдруг вспомнила о своих разрумянившихся щеках и растрепанных ветром волосах. Дети повисли на ее руках, каждый тянул в свою сторону, но при приближении сэра Гая, они заметили смущение Салли и оставили ее в покое.

— Мы играли в саду, — сказала Салли неуверенно, почувствовав, что от нее требуется какое-нибудь объяснение.

— Я вижу, — сухо ответил сэр Гай. — Я пришел сказать, что только что звонили из больницы. Миссис Редфорд очень волнуется о своих детях, и доктора решили, что будет полезно разрешить ей с ними повидаться и с вами тоже, но только на несколько минут. Я отвезу вас туда сегодня после полудня.

— Какие они молодцы! — воскликнула Салли и оглянулась на детей, но они уже бежали к дому. — Дети очень обрадуются, они так любят свою маму!

— Они очень хорошо воспитаны, — заметил сэр Гай.

— Да, это правда, — поспешно сказала Салли. — У них прекрасные манеры и малыши очень послушные. Я немного знаю о детях, но мне кажется, что миссис Редфорд — замечательный человек.

Она горячо выступала в защиту миссис Редфорд, вспомнив замечание, сделанное в ее адрес леди Торн, что она актриса или что-то в этом роде.

Сэр Гай внимательно смотрел на нее.

— Вы всегда так пылко превозносите тех, кто вам нравится?

— Я это делаю пылко? — спросила Салли. — Простите меня.

— Вам не за что просить прощения, — ответил сэр Гай. — Мне нравятся доброжелательные люди.

— Правда? — спросила Салли с удовольствием, наконец-то между ними возник более или менее человеческий контакт.

Но в ответ на ее радость, он будто снова закрылся, и циничные складки между носом и ртом стали еще глубже.

Салли снова почувствовала, что между ними барьер, но она не обиделась. Опять он предстал перед ней в двух ипостасях — равнодушного, циничного человека и рыцаря в доспехах.

Она продолжала видеть его таким, особенно это было оправдано тогда на станции. И поскольку ей были приятны эти фантазии, если они являлись таковыми, Салли улыбнулась ему, прежде чем отвернуться и побежать к дому.