Глава 19

Двумя неделями позже, в пятницу, ближе к закрытию, высокий, с иголочки одетый господин вошел в салон «Ив кутюр» и быстрыми шагами прошел туда, где за своим столом работала Рейлин. Убирая в стол наброски, она почувствовала, что перед ней кто-то стоит, и подняла глаза, ожидая увидеть Фаррела, который всего несколько минут назад вместе с Элизабет поднялся наверх.

Однако вместо хозяина перед ней предстал муж; выражение его лица очень походило на то, какое было у него, когда он делал ей предложение примерно через час после их знакомства. Он так же потрясающе выглядел, так же неотразимо улыбался, и на щеках его были те же ямочки. Зато она теперь стала другой. Рейлин не помнила, чтобы сердце ее билось так сильно даже тогда, когда на нее чуть не наехал экипаж, да и чувство, вызывавшее в ней сейчас сердцебиение и заставлявшее пылать огнем щеки, тоже было другим.

— Нам не представилось возможности поговорить по дороге из Хартейвена, — сказал Джеффри, — и мне хотелось узнать, как ты поживаешь. Как твоя голова? Шрама как будто не видно.

Он окинул Рейлин озабоченным взглядом. Несмотря на то что на ней было очаровательное темно-зеленое платье с синей отделкой, призванное скрыть ее положение, было очевидно, что она ждет ребенка.

— Как видишь, все в порядке, — пробормотала Рейлин, стараясь не показывать своего возбуждения, когда он разглядывал ее. — Я чувствую себя вполне нормально.

Более месяца назад она оставила дом, но временами казалось, что прошло уже не менее года. Во время всех этих метаний между верой и неверием, между любовью и страхом она не могла даже предполагать, как сильно будет тосковать без того, чью невиновность подвергала сомнению. Но пришел час, когда ей уже стало все равно, виновен он или нет, потому что страх прожить жизнь без него оказался сильнее всех прочих доводов. Рейлин получила жестокий урок. Теперь она знала, что такое любовь без взаимности. Если Нелл испытывала к Джеффри подобные чувства, то было вполне понятно, что двигало несчастной, когда она раз за разом пыталась добиться встречи с объектом своей страсти и услышать его признание.

— Никаких неприятностей, связанных с беременностью? — участливо спросил Джеффри.

— Никаких, только днем часто хочется спать, а, работая здесь, я не могу позволить себе прилечь хоть на минутку.

— Да, это верно.

— А как поживают Хетти и малышка? Я хотела нанять экипаж и съездить повидаться, но на весну столько заказов, что у нас троих не было времени для отдыха.

— Они чувствуют себя прекрасно. Сюзанна, к восторгу родителей, умудряется спать с заката до рассвета. Кормить ребенка ночью через каждые четыре часа довольно утомительно, мужчина, как бы ни хотел помочь, тут ничего поделать не в силах — заботы целиком ложатся на плечи женщины.

Рейлин все же решила затронуть тему, которая весьма ее волновала.

— Из разговоров, которые ведут клиентки, я поняла, что мы стали главным объектом сплетен, — заметила Рейлин. — И еще злые языки говорят, что ты обратился к своему адвокату с тем, чтобы он начал дело о разводе.

Джеффри в ответ презрительно фыркнул:

— Не верь всему, что слышишь, дорогая, я никогда не пойду на это, если только ты сама не станешь просить развода. — Джеффри наклонил голову, ожидая, когда она поднимет глаза, и, встретившись с ней взглядом, спросил: — Ты хочешь развода?

— Нет, конечно, нет, — поспешила заверить его Рейлин. — Я просто боялась, что эти слухи могут быть правдой.

— Боялась? — переспросил Джеффри.

— Да, боялась, была обеспокоена и встревожена.

— Скажи, верно ли я тебя понял: ты была настолько озабочена этими слухами, что испугалась. Это так?

— Да, — со вздохом подтвердила Рейлин.

— Значит ли это, что у тебя есть сомнения относительно моей причастности к смерти Нелл?

Рейлин готова была расплакаться. Робко подняв глаза на мужа, она с видимым усилием произнесла:

— Я не смогла прийти к определенным выводам, если ты это имеешь в виду. Временами мне кажется глупостью одно лишь предположение о том, что ты мог совершить такую жестокость, а потом приходит ночь, и мне снится, как ты сжимаешь нож и какое страшное у тебя лицо. Демон, в которого ты превращаешься, заставляет меня леденеть от ужаса.

Джеффри вспомнил, как в хижине Рыжего Пита Рейлин металась и кричала во сне. Вместо того чтобы бередить старые обиды, он решил сменить тему.

— Я пришел сюда для того, чтобы пригласить тебя поужинать со мной.

— В Оукли?

Решил ли он на самом деле положить конец их жизни врозь и позволить ей вновь войти в его дом? Не смея дышать, Рейлин ждала его ответа так, будто от него зависело, жить ей или умереть.

— Мы могли бы поужинать в городе, а потом я провожу тебя к Элизабет. Поедем в экипаже, если ты не хочешь идти пешком.

Рейлин от всей души пожалела, что не надела более нарядного платья.

— Мне надо привести себя в порядок.

— Чепуха, ты выглядишь великолепно, как всегда.

— Едва ли, — недоверчиво произнесла Рейлин, хотя ей был весьма приятен этот комплимент.

Джеффри огляделся.

— У тебя есть плащ — сегодня очень влажно и душно? Скоро, наверное, опустится туман.

— Посмотри, пожалуйста, на вешалке. Плащ — Элизабет, а накидка — моя.

С комода Рейлин взяла шляпку, напоминающую шотландский чепец, и подошла к большому зеркалу. Она кокетливо сдвинула шляпку набок и оглянулась, словно желала убедиться в том, что муж ее все еще здесь и не раздумал появляться с ней на людях. Джеффри ждал с накидкой в руках. Улыбнувшись ему, Рейлин открепила длинную шляпную булавку и, проткнув синий бархат, вскрикнула от боли: игла впилась в палец. Она тут же засунула палец в рот, чтобы остановить кровотечение и не дать капелькам крови испортить наряд.

— Какая я неуклюжая!

— Дай посмотрю, что ты на этот раз наделала, — предложил Джеффри, заставив Рейлин залиться краской.

Ну почему у нее все идет вкривь и вкось, когда он рядом?

Взяв жену за руку, Джеффри подвел ее к умывальнику и налил в таз немного воды. Намылив и сполоснув ее руку, он вытащил из кармана сюртука носовой платок и насухо промокнул тоненькие пальчики, наставительно заметив при этом, что, обращаясь с острыми предметами, следует быть более внимательной.

Рейлин прижала ладони к пылающим щекам. Ей было уже все равно, как она выглядит, болит или не болит палец: близость мужа, его прикосновения, голос произвели на нее неожиданно сильное действие. Соски ее жаждали не только ласки его рук и губ, но и ритмичных поглаживаний волосатой груди во время акта любви. Она чувствовала растущее напряжение в области лона, но, как бы ни хотелось ей, чтобы он унес ее с собой на вершины, которые они так часто покоряли вместе, Рейлин не могла не помнить о причине их столь долговременной разлуки.

Джеффри и сам с трудом сдерживал желание обнять жену и, прижав ее к себе, целовать со страстью, которую держал в узде уже больше месяца. Быть может, он решился бы на поцелуй, но тут из коридора, ведущего к лестнице, донеслись шаги.

. — Что случилось? — тревожно спросила Элизабет. — Мне показалось, я слышала, как кто-то закричал.

— Это я уколола булавкой палец, — призналась Рейлин, застенчиво пряча глаза. — Джеффри уже обо всем позаботился.

— Ах вот как! — Заметив, как порозовело лицо ее подруги, Элизабет улыбнулась. — Пожалуй, мы лучше вернемся туда, откуда пришли.

Джеффри обернулся и встретился с Элизабет взглядом.

— Я пригласил жену поужинать сегодня вечером, так что не ждите ее. Мы можем вернуться довольно поздно.

— О, конечно. — Элизабет старалась ответить сдержанно, но голос выдавал ее радость. — Не беспокойтесь. Желаю хорошо провести время.

— Мы приложим к этому все усилия, — с улыбкой ответил Джеффри.

Когда Элизабет и Фаррел ушли, Рейлин встала на цыпочки и прошептала мужу на ухо:

— Элизабет тоже пригласила Фаррела сегодня на ужин, и я очень рада тому, что мне есть с кем провести время, а то, когда они воркуют друг с другом, я чувствую себя немного не в своей тарелке.

— Значит, ты рада, что мы идем вместе? Нежная улыбка осветила лицо Рейлин.

— С другим я попросту не согласилась бы пойти.

На город быстро опускалась ночь. Клочья тумана стелились по тротуарам и, поднимаясь выше, окутывали дома и ограды. Фонари казались размытыми желтоватыми пятнами, а на расстоянии вытянутой руки все предметы были уже неразличимы.

Джеффри выбрал элегантный французский ресторан. Стараясь не замечать обращенных на них взглядов посетителей и возбужденного перешептывания, чета Бирмингемов в сопровождении метрдотеля направилась к дальнему столику, расположенному в нише, вдали от любопытствующих глаз.

Джеффри поблагодарил метрдотеля, и тот, поклонившись, отошел в сторону, дожидаясь, пока Рейлин разденется. Затем он принял из ее рук накидку и отнес в гардероб. Джеффри пододвинул для Рейлин стул, а сам сел справа от нее. Когда к ним приблизился официант, Джеффри, не заглядывая в меню, заказал бутылку вина и закуску. Едва он успел взять Рейлин за руку, чтобы заговорить о том, ради чего, собственно, и пригласил ее поужинать, как высокий темноволосый мужчина подошел к их столику. Все было испорчено.

— Прошу прощения, мистер Бирмингем. Не знаю, помните ли вы меня, мы познакомились на балу. Я лорд Марзден.

Англичанин не стал дожидаться приглашения и, кивнув в сторону свободного стула слева от Рейлин, добавил как нечто само собой разумеющееся:

— Вы не будете возражать, если я сяду? Мне надо обсудить с вашей очаровательной женой один вопрос, ради которого я проделал весь этот мучительный путь из Англии в Каролину.

Джеффри был сильно раздосадован, но отказать англичанину было бы невежливо.

— Прошу вас, будьте моим гостем.

Официант вернулся с вином и тут же принес третий бокал. Пригубив коллекционное вино, отведав креветок в кляре и спаржи, англичанин заметил, что в Чарлстоне едва ли найдется заведение, соответствующее европейским стандартам.

— Все зависит от того, куда вы ходите и с кем, милорд, — пытаясь сохранять любезный тон, сухо ответил Джеффри. — Что же касается вин, то почти все рестораны города предлагают то вино, что ввозится сюда на судах моей компании, и за его качество я могу ручаться.

— Теперь понятно. Уж вале ли не знать, в каком ресторане подают лучшее из того, что вы привозите, — со смешком ответил Марзден. — Но если даже не брать в расчет вино, то французская кухня здесь весьма и весьма изысканна. Соусы превосходны. Я стал ярым приверженцем всего французского, когда служил королевским посланником в этой стране. Прожив во Франции несколько лет, я полюбил ее, но, разумеется, жил там лишь до этой ужасной революции. Крестьяне разрушили все, что было мило моему сердцу. Теперь Франция получила первого консула, который мнит, что станет императором. На меньшее Наполеон не согласится. У этого француза зверский аппетит. Только в прошлом году мы подписали шаткий мир, а теперь — снова война. И еще он чертовски хорошо осведомлен, что, впрочем, неудивительно, учитывая количество французских шпионов в наших войсках. Здесь, в колониях, о политической обстановке в Европе никто и не говорит, верно?

— Под колониями вы подразумеваете Каролину? — уточнил Джеффри. — Но мы более не считаем себя субъектами английской короны.

— О да, разумеется. Просто с языка сорвалось.

— Что же касается вашего вопроса, то мы, к счастью, действительно избавлены от слухов, касающихся интриг и прочей грязной возни при европейских дворах.

— Но, как я понимаю, ваша жена англичанка. Разве она не слышала о заговоре придворных?

— Ей пришлось многое выстрадать, ваше сиятельство, — сухо сообщил Джеффри, взяв Рейлин за руку, — и эта тема все еще остается для нее слишком болезненной. Видите ли, ее отца оклеветали, обвинив в измене, и он умер в тюрьме, не дождавшись суда.

— О, мне очень жаль, — с выражением искреннего сочувствия сказал Марзден, обращаясь к Рейлин. — Надеюсь, я не оскорбил вас своими вопросами. Если да, то примите мои извинения.

— Едва ли вы могли слышать о моих жизненных обстоятельствах, милорд, — попыталась улыбнуться Рейлин. — Вы ведь знаете меня только как миссис Бирмингем, но я урожденная Баррет. Мой покойный отец — Джеймс Баррет, граф Бэлфор.

Лорд Марзден от удивления приоткрыл рот, но, быстро придя в себя, поспешил заверить Рейлин в том, что он, хотя и знал ее отца не очень близко, всегда испытывал к нему уважение и не верил в его виновность.

— Улики против него были весьма призрачны. К тому же как пэр королевства он зарекомендовал себя принципиальным и честным человеком…

— Тем не менее, — перебила его Рейлин, — среди пэров были те, чьи коварные интриги довели моего отца до могилы. Отец был уверен, что разоблачить их козни смогут доказательства, которые он хранил до суда, но суд так и не состоялся, и предатели остались безнаказанными.

Тень легла на лицо Рейлин при воспоминании о том дне, когда ее отца заключили под стражу. Граф боялся за своих близких и поэтому запретил им посещать его в тюрьме. На карту поставлено слишком многое, говорил он, так что вам лучше затаиться и ни о чем не спрашивать. И все же мать Рейлин пришла повидать его; это был один из тех редких случаев, когда она пошла против воли мужа, которого боготворила. Джеймс Баррет предстал перед ней бледным и изможденным, но все же в относительно добром здравии. И тем не менее на следующий день он умер. Вдове сообщили, что ее муж простудился и умер от воспаления легких.

— Но ведь и после смерти вашего батюшки вы могли бы доказать его невиновность, имея на руках то свидетельство, о котором он упоминал, — заметил лорд Марзден.

— Время все поставит на свои места, ваша светлость, и мой отец будет оправдан, — сказала Рейлин. Она вовсе не утратила веры в неизбежность победы добра над злом. — Я знаю, этот день настанет.

— Кажется, я испортил вам праздник, — спохватился англичанин. — Здесь не место произносить унылые нравоучительные банальности. Еще раз прошу меня простить. Трудности взаимоотношений между Францией и Англией здесь, в Америке, едва ли кого-то могут заинтересовать.

— Это верно, у нас здесь свои понятия о том, каким путем вести нашу страну к процветанию, и европейский опыт нам не указ, — с готовностью согласился Джеффри. — А теперь, ваша светлость, позвольте спросить, что за дело вы хотели обсудить с нами?

— О да, конечно, чуть не забыл, для чего я здесь, — встрепенулся Марзден и, сделав добрый глоток вина, начал свой рассказ. — Возможно, вы помните, что я приехал в Каролину, чтобы купить имение для своей дочери в качестве свадебного подарка. Благородный господин, за которого она выходит замуж, надеется унаследовать титул отца, и по этой причине он решил отправиться сюда, в Каролину, где обосновались его младшие братья. Мне надо было бы еще раньше нанести вам визит, чтобы обсудить это дело, но какое-то время вы были в отъезде. Не могли бы вы теперь помочь мне в моих затруднениях?

— Почему бы вам не зайти ко мне в офис завтра утром? Обещаю познакомить вас с уважаемыми людьми, которые предоставят вам больше информации о продающейся недвижимости, чем это мог бы сделать я.

— Конечно, мистер Бирмингем. А сейчас не согласились бы вы с женой поужинать со мной за мой счет? Пожалуйста, окажите мне честь.

— Благодарю, милорд, но на самом деле я надеялся провести этот вечер вдвоем с женой.

— О, конечно, мне следовало бы раньше догадаться, — сказал англичанин, вставая. — Я вполне могу поужинать один.

— Думаю, ты его рассердил, Джеффри, — заметила Рейлин, глядя вслед удалявшемуся с оскорбленным видом лорду.

— На самом деле я просто не хотел, чтобы он испортил нам вечер своим присутствием. Если бы он пригласил нас поужинать вчера или позавчера, я, может, и принял бы его предложение, но, честно говоря, мне не понравилось, как он вел себя сегодня.

— Может случиться, что ты его больше не увидишь.

— Невелика потеря. Здесь, в Каролине, его титул никого не интересует, и я не хочу потакать его желаниям лишь из удовольствия сидеть за одним столом с лордом.

Во время разговора Джеффри словно невзначай коснулся каштановой пряди, выбившейся из прически жены, и, продолжая говорить, все время поигрывал нежным локоном, перебирая пальцами душистый шелк ее волос.

— Как я уже говорил, дорогая, мне хотелось бы наслаждаться твоим обществом без посторонних.

Рейлин казалось, что она тает от тепла и нежности, звучащих в хрипловатых нотках его голоса.

— Ну и вид у меня с такой прической, — немного нервничая, сказала она, убирая выбившийся локон в узел на затылке.

— Верно, вид, прямо скажу… — пробормотал Джеффри, лаская взглядом ее лицо и грудь. Ему казалось, что он не видел жену целую вечность. Ему приходилось постоянно убеждать себя в том, что он должен следовать им же самим установленным правилам, ведь он решился на временный разрыв лишь ради того, чтобы дать Рейлин возможность проверить свои чувства, хотя знал, что в итоге может потерять ее навсегда.

— Ужин был изумителен, общество и того лучше, но для Рейлин пик наслаждения пришелся на тот момент, когда подали ромовый пудинг, изрядно политый ванильным соусом. Она отправляла в рот ложку за ложкой, закрывая глаза от восторга, и Джеффри, который вообще решил отказаться от десерта, подсмеивался над ней, наблюдая эту сцену чревоугодия.

— Наш ребенок растолстеет так, что не сможет вылезти, если ты будешь продолжать в том же духе.

— Не надо было вводить меня в искушение, Джеффри. Это все твоя вина. Ты привел меня в такое место, где самая тощая рыба превращается в чудный деликатес, а теперь укоряешь тем, что я ем с аппетитом! Ну что же, завтра придется голодать, чтобы сегодняшний пир прошел без последствий.

— Может, мне надо держаться подальше, если я оказываю на тебя столь дурное влияние?

— Ты и так слишком долго держался подальше, Джеффри, — серьезным и печальным тоном заметила Рейлин. — Я уже начала думать, что никогда больше тебя не увижу.

Уловив легкую дрожь в ее голосе, Джеффри мысленно поздравил себя с тем, что у их с Рейлин брака, возможно, все же есть будущее.

— Прости, но я был слишком занят.

— Разумеется. Слишком занят для того, чтобы повидаться с собственной женой. — Рейлин вздохнула и отодвинула тарелку с недоеденным десертом. Аппетит пропал, держать себя в руках становилось все труднее. Отчаянно борясь с подступавшими слезами, она, собрав остатки гордости, взглянула мужу прямо в глаза и ровным голосом сказала: — Я готова уйти отсюда, если ты не возражаешь.

Джеффри, подозвав официанта, потребовал счет, и вскоре они уже выходили за дверь, в стоявший стеной туман.

— Как похоже на Лондон! — поежившись, воскликнула Рейлин.

— Эта гадость напоминает мне ванильный соус, столь тебе понравившийся. — Джеффри взял жену под локоть и не спеша повел домой.

Проходя мимо кафе и ресторанов, Рейлин с любопытством оглядывала входящих и выходящих людей. Возле одного такого заведения Джеффри на миг остановился, а потом вдруг ускорил шаги.

— Куда мы так торопимся? — взмолилась Рейлин — когда он делал шаг, ей приходилось делать два. — Я сейчас задохнусь.

— Потерпи, мы почти дошли, — подбадривал ее Джеффри. Сколько Рейлин ни вглядывалась в густой туман, но разглядеть ничего не могла.

— Ты уверен?

— Да, доверься мне.

Через минуту они оказались на перекрестке, и Рейлин чуть было не вышла на мостовую, но Джеффри за руку потащил ее обратно. Она открыла рот, чтобы спросить его, зачем он это сделал, но Джеффри прижал палец к губам.

— Ты что-нибудь слышишь?

Прислушавшись, кроме шума экипажа, Рейлин расслышала звук торопливых шагов. Она заметила, что Джеффри встревожен, и в страхе прижалась к нему. Где-то поблизости возница щелкнул кнутом, кони прибавили шагу, и экипаж проехал мимо них.

Как только экипаж исчез, Джеффри схватил Рейлин на руки. Не обращая внимания на ее испуганный возглас, он бегом перенес ее через улицу и прижался к стене дома. Шаги стремительно приближались — кто-то бежал прямо на них. Вдруг из тумана возникла фигура в длинном плаще, его полы, как черные крылья, развевались на ветру. Незнакомец, словно черный демон прямиком из преисподней, со странным шипением бросился на Джеффри с ножом в руке.

Рейлин отчаянно завизжала, но и Джеффри, и тот, кто на него напал, не издали ни звука. Выступив навстречу человеку в плаще, Джеффри схватил его за кисть и завернул руку за спину, отчего соперник застонал. Но тут же нападавший каким-то чудом высвободился и локтем ударил Джеффри в солнечное сплетение, заставив его согнуться пополам от боли, а затем нанес удар такой силы, что его противник отлетел к стене дома. Он тут же схватил выпавший нож, но Рейлин успела вытащить длинную декоративную булавку, которой крепилась у горла ее накидка, и, подскочив к нападавшему сзади, воткнула булавку ему в ягодицу. «Демон», вскрикнув от неожиданности, подскочил и, обернувшись, злобно блеснул глазами сквозь прорези в маске.

— Пришел твой смертный час, стерва, — прошипел он. — Теперь нам не придется бояться того, что ты можешь отыскать.

В это время Джеффри, придя в себя, увидел, что его жене угрожает смертельная опасность. Не поднимаясь, из полусогнутого положения он бросился на преступника, ударив его под ребро плечом, отчего тот упал на мостовую. Между Джеффри и неизвестным в маске завязалась яростная борьба за обладание ножом, в то время как Рейлин, подыскивая удобный момент, чтобы в очередной раз пустить в ход булавку, бегала вокруг. В этой суете никто не услышал быстро приближающихся шагов, пока наконец густой бас шерифа не прорезал туман:

— Что тут, черт возьми, происходит?

— Рейс! На помощь! — крикнул Джеффри, узнав голос друга. Он схватил неизвестного за край плаща, свободной рукой стремясь сорвать маску, но тот, извернувшись, сумел ударить Джеффри рукояткой ножа в челюсть. Джеффри, отлетев и ударившись затылком о фонарный столб, потерял сознание и сполз вниз.

Повернувшись к Рейлин, преступник перехватил нож так, чтобы можно было нанести удар лезвием, и уже занес его для смертельного удара в грудь, как вдруг прозвучал выстрел, и нож выпал из руки преступника. Со стоном он подхватил левой рукой правую, из которой потекла кровь, и тут же из пелены тумана показался шериф с пистолетом наготове. Не став искушать судьбу, неизвестный пустился бежать. Рейс помчался следом, а Рейлин бросилась к лежавшему на земле мужу. Со стоном отчаяния она присела рядом с ним, положила его голову к себе на колени и стала подолом платья стирать с его головы кровь.

Через несколько секунд к ней подошел Рейс и присел рядом на корточки. Он дышал с трудом.

— Быстро бегает, негодяй, я его так и не догнал, — проговорил шериф. — Эй, — добавил он, видя, что слезы бегут у Рейлин по щекам, — не плачь, у Джеффри голова крепче гранита. Ничего с ним не будет.

Он прижал два пальца к сонной артерии пострадавшего и, убедившись, что пульс устойчив, громко свистнул, испугав Рейлин. Из темноты показался экипаж, который следовал за четой Бирмингемов по дороге из ресторана.

— Никак, раненый? — крикнул возница.

— Да, Чарли. Давай посадим мистера Бирмингема к тебе.

— Вы хотите, чтобы я повез его в такую даль, до самого Оукли? — озабоченно спросил помощник шерифа.

— Не стоит, — вмешалась Рейлин. — Доставьте его к дому миссис Далтон, а потом, если вас не затруднит, привезите туда доктора. Я буду вам очень благодарна.

Загрузка...