Вольная птица

12

На следующий вечер Мигель впервые поставил под сомнение опыт Дасти. Осматривая еще одну замусоренную стоянку, они нашли компас той же модели, что и у ее отца, засунутый в упаковку из-под супового концентрата.

— Такие продаются в любом спортивном магазине, — отрезала она, когда Мигель предложил вернуться и вызвать Парковую службу. — То, что у него был такой компас, еще не значит, что этот принадлежал ему.

— Как он оказался в пакете из фольги?

— Для сохранности. — Она зашагала дальше по тропе, прекратив дискуссию.

— Каких еще доказательств тебе надо? — настаивал Мигель, догоняя ее. — Так мы скоро наткнемся на их лагерь, и нас схватят, если ты будешь упорствовать.

— Я взяла с собой бинокль, и мы увидим их первыми.

— Большая от него польза в твоем рюкзаке!

— Ты согласился слушаться меня в походе, — напомнила она. — Если хочешь повернуть назад, давай!

Они сердито уставились друг на друга.

— Я не оставлю тебя одну! — крикнул он. — Но уже середина вечера, а ты говорила, что до руин два дня пути. Не пора ли нам проявить немного осторожности?

— Ладно! — Она смахнула со спины свой рюкзак и достала полевой бинокль. — Когда дойдем до поворота, я осмотрю все, прежде чем мы двинемся дальше. О'кей?

— Прекрасная мысль. Как она не пришла мне в голову?

Он усмехнулся, довольный ее уступкой. Она все еще сердилась, но, судя по смягчившемуся выражению ее глаз, скорее притворялась.

Они продолжили свой путь. Ножные мышцы Мигеля, не привыкшие к девяноста фунтам на его спине, протестовали сегодня с утра, но постепенно размялись, и он уже наслаждался уединенностью этого глухого уголка и начинал понимать, почему Дасти так нравились пешие походы. Можно было ощутить себя так, как будто они единственные люди на Земле, если не обращать внимания на окурки, которые теперь оскорбляли и его лучшие чувства. Гнев Дасти испарился, заметил он, когда они добрались до поворота тропы. Она с преувеличенной осторожностью выставила бинокль за угол скалы. Он не только не обиделся, но и рассмеялся вместе с нею.

— Не видно индейцев? — спросил Мигель громким шепотом, прикрыв ладонью глаза и приняв заговорщицкий вид.

— Индейцы — мы! — прошептала она в ответ, опуская бинокль и приглашая его жестом следовать за ней. — Ты же видел ковбойские фильмы, — добавила она нормальным голосом, когда они обогнули скалу, — белые — злодеи в этом кино.

— Ладно, — легко согласился Мигель и взял ее руку.

Палящее солнце, едва слышное карканье ворон в поднебесье почти заставили забыть, что привело его в этот удивительный уголок. Но когда Дасти, осматривая следующий отрезок тропы, увидела знак, это слегка омрачило его легкомысленное настроение.

— Знак указывает, что тропа закрыта, — объявила она, глядя в бинокль, — но я не могу прочитать весь текст. Давай подберемся поближе. — Она опустила бинокль и зашагала было, но Мигель ухватился за рюкзак и остановил ее.

— Позволь взглянуть мне, — потребовал он, и Дасти протянула бинокль. — Не похоже на официальное объявление. — Он разглядывал знак. — Не вижу даже упоминания Парковой службы.

— Поэтому и нужно подойти поближе.

— Постой минутку и подумай, а? — Мигель опять остановил ее за рюкзак. — Это именно то доказательство, которое мы искали. Поставь себя на место мазуриков. Они должны были придумать что-нибудь, чтобы туристы не наткнулись на них. Что может быть лучше, чем сыграть на чувстве самосохранения?

— Нельзя быть уверенными, не осмотрев объявление поближе. — Она попыталась стряхнуть его руку с рюкзака, но Мигель не только не отпустил ее, но и сильно встряхнул.

— Парковая служба должна быть в курсе, поедем и сообщим им об этом.

— Но что если это их объявление? Мы просто потеряем четыре дня! — Она приняла решение и упрямо выпятила подбородок.

Он неохотно отпустил ее, его сердце забилось сильнее от дурных предчувствий. Объявление явно сделано от руки — слова нацарапаны кое-как белой краской на старой доске. Более мелкими буквами написано предупреждение о камнепаде дальше по тропе. Однако при помощи бинокля они не обнаружили других предупреждений.

— Ничего похожего на объявления Парковой службы, — сказала Дасти, — нет ее эмблемы. Пройдем дальше и посмотрим...

— Нет. — Она услышала решительную нотку в его голосе и посмотрела на него с удивлением, смешанным со смятением. — Ты обещала Уэйну, что вернешься и сообщишь о любой подозрительной вещи, — напомнил он ей. — Дальше мы не пойдем, не заручившись помощью.

Она сердито уставилась на него, потом повернулась и оглядела стены каньона.

— Я могу забраться на скалу и посмотреть, что там дальше.

Мигель проследил за ее взглядом и возразил:

— На эти отвесные скалы не взобрались бы даже горные козлы.

Дасти вздохнула:

— Я бы могла — с нужным снаряжением, но я не взяла его.

— Так возвращаемся? — Он не скрывал облегчения.

— Позволь мне свериться с топографической картой, посмотреть, как далеко мы забрались.

Достав карту из бокового кармана рюкзака, она села на подходящий камень. Мигель нетерпеливо расхаживал вокруг и махал руками, чтобы расслабить мышцы. Посмотрев в дальний конец каньона, он заметил короткую вспышку солнечного света, отраженного чем-то блестящим среди деревьев. Это был отблеск света на металле... или стекле.

Делая вид, что ничего не произошло, он еще раз потянулся, подошел к Дасти, присел рядом с ней, как бы изучая карту, и тихо проговорил:

— За нами наблюдают. Я видел отражение солнца от стекла, вероятно от бинокля.

Теперь он физически ощущал наблюдение. Шестое чувство, а не простая игра воображения, заставило его незащищенную спину покрыться мурашками.

В его рюкзаке, прикрывавшем спину, не было ничего, что остановило бы пулю.

— Изобрази разочарование, и пойдем не спеша отсюда.

Дасти с сомнением взглянула на него, но его настойчивость и серьезность, похоже, убедили ее. Она кивнула, сложила карту и убрала ее. Не говоря больше ни слова, они встали и неторопливо пошли назад.

Но свернув за угол, Дасти остановилась как вкопанная.

— Ты уверен, что видел что-то, или просто пытаешься напугать меня и заставить вернуться?

— Я видел! — воскликнул он, оглядываясь назад.

Схватив ее за руку, потащил дальше, но она вырвала руку и бросилась к стене каньона.

— Я взберусь на этот кедр, с него на скалу и посмотрю, что там такое, — бросила она через плечо.

— Проклятие, Дасти! Они могут пуститься за нами в погоню!

— Зачем это им? Мы же повернули назад. — Отвечая ему, она расстегнула рюкзак и сбросила в кусты под кедром. — К тому же я увижу, если они направятся сюда. — Подпрыгнув, она ухватилась за нижнюю ветку, подтянулась и исчезла в густой вечнозеленой кроне.

Мигель в ярости зажмурился, досчитал до десяти, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Ее упрямство подвергало опасности их жизни, кипел он. Повторив упражнение несколько раз, он решил, что сможет теперь последовать за ней и не свернуть ей шею, и начал расстегивать свой рюкзак.

— Стоять! — произнес незнакомый мужской голос.

Мигель оглянулся, держа руку на грудной лямке. В пятидесяти футах от него стоял мужчина, целивший в него из ружья.

— Где твоя подружка?

— Ушла дальше, — к своему удивлению, Мигель ответил спокойным голосом.

— Без тебя?

— Мы спорили всю дорогу. Я хотел взглянуть на камнепад. Она не пожелала идти дальше со мной. Когда я решил взобраться на утес, она ушла вперед. Ей не нравится скалолазание, сказала, что не желает видеть, как я сломаю себе шею.

Мужик с ружьем перевел взгляд с Мигеля на стену. Под сорок, отметил Мигель, когда-то мускулистый, но располневший. Темные очки и козырек бейсболки прикрывают глаза. Сигарета, свисающая с нижней губы. Красные от лопнувших сосудов щеки и нос. Запойный пьяница, вряд ли знающий о скалолазании больше, чем сам Мигель.

— Пойдем догоним ее, — бросил мужик, махнув стволом в сторону тропы.

— Нет нужды арестовывать нас. — Мигель притворился, что принял незнакомца за патрульного, обеспечивающего выполнение запрета. — Мы же ничего не нарушили. Я догоню ее и уведу подальше от камнепада.

Незнакомец ухмыльнулся и бросил с издевкой:

— Давай, двигай.

— Но, офицер, я не понимаю. Мы не сделали ничего предосудительного.

— Нам нужно задать твоей подружке пару вопросов. — Ухмылка мужика превратилась в оскал. — Она похожа на родственницу одного нашего друга. Он показывал нам ее фотографию.

Мигель выматерился про себя, борясь с охватившей его паникой. Как он и опасался, они наткнулись-таки на лагерь похитителей, а те Дасти узнали. Теперь преступники не успокоятся, пока не найдут ее. Как помешать им зацапать Дасти? Он с силой сжал лямку рюкзака, едва сдерживаясь от желания наброситься на мужика. Неровный шрам, белевший на его правой щеке, подсказывал, что он жаждал не просто допросить Дасти. Он снова прорычал свой приказ, и Мигель подчинился, стремясь увести его подальше от Дасти. Чего доброго, она еще попытается выручить его.

— Нет у нее здесь никаких родственников, — бросил он через плечо, надеясь посеять сомнение в голове незнакомца. Он услышал приближающиеся шаги. — Она впервые на Западе. Ее семья живет в Нью-Йорке. Вы напрасно теряете время.

— Заткнись и пошевеливайся!

Мигель бросил на него взгляд. Мужик приблизился, но сохранял дистанцию футов в десять. Далековато, чтобы попытаться предпринять что-либо. Сделать вид, что притомился, замедлить шаг, чтобы тот потерял терпение и подошел ближе?

Дасти, пожалуйста, молился он, тащась по тропе, не вмешивайся. Иначе нас обоих ухлопают или пленят.

Дасти подождала, пока оба мужчины скрылись из глаз, спустилась с дерева и выволокла свой рюкзак из кустов. У нее дрожали руки, когда она выуживала из него револьвер Уэйна. Почему она не послушалась Мигеля и не повернула назад, как только они увидели объявление? Да просто посчитала, что он чересчур уж старается в качестве ее защитника, и захотела показать ему, какая она ловкачка. И не поверила, что за ними может кто-то броситься в погоню. Теперь его жизнь в опасности, и все по ее вине.

Она негромко выругалась, распаляя себя, чтобы не поддаться панике. Где эта чертова пушка? Ее пальцы нащупали коробку с патронами, потом холодную, но вселяющую надежду сталь. Могу ли я подстрелить человека? Она задавала себе этот вопрос, заряжая револьвер дрожащими руками. Да, решила она, — если это потребуется, чтобы спасти Мигеля. Времени у нее оставалось мало — бандит уверен, что скоро нагонит ее. Оставив рюкзак в кустах и сунув несколько патронов в карман, она поспешила за ними.

— Пошевеливайся! — прорычал мужик, когда Дасти подкралась к нему достаточно близко, чтобы слышать его.

— Рюкзак уж очень тяжелый, не мешало бы передохнуть, — пожаловался Мигель. — Вы не хотите понести его?

Резко повернувшись, он метнул уже отстегнутый рюкзак в мужика. Дасти бросилась бежать, когда тот увернулся от рюкзака и врезал прикладом ружья по голове Мигеля.

Прыгнув на спину бандита, она обвила левой рукой его горло и приставила дуло револьвера к виску так, что он не мог не видеть оружия.

— Брось ружье или ты покойник! — выкрикнула она. Он бросил ружье на землю. Мигель подполз и поднял его, потом с трудом сел. Кровь заливала правую сторону его лица.

Бандит поднял свою руку к локтю Дасти, давившему на его горло, и она оторвала взгляд от раненого Мигеля.

— Даже не думай пошевелиться, — бросила она, с еще большей силой вдавливая ствол в кость у его глаза.

Руки бандита дергались на уровне груди, и ее сердце бешено забилось.

— Леди, вы же не хотите вышибить мне мозги, — запротестовал мужик, все еще стараясь поднять свои руки.

— Еще как!

Руки бандита упали к его бедрам, а Дасти захотелось расслабиться. Но нет. Рано!

— Возьми веревки с тента в твоем рюкзаке, — сказала она Мигелю, — и свяжи этого паразита. — Наблюдая за ним краем глаза, Дасти молила бога, чтобы Мигель оказался в состоянии двигаться — сама она не могла держать незнакомца под дулом револьвера и одновременно связывать его.

Мигель, покачиваясь, встал, уронив ружье, и поднял руки к голове. Глаза его закрылись, и она испугалась, что он упадет в обморок. Но глаза снова открылись, он приблизился, пошатываясь, к рюкзаку и упал на колени рядом с ним.

Мужик переминался с ноги на ногу, проверяя ее бдительность. Она оттянула его голову назад.

— Ты сломаешь мне позвонок, сучка! — вскрикнул он.

— Это не будет уже иметь значения, если я отстрелю тебе башку, — огрызнулась она, и мужик затих.

Кровь капала с лица Мигеля, когда он приблизился к ним с нейлоновыми шнурами в руках и приказал бандиту:

— Подними руки над головой, но медленно.

Когда пленник подчинился, Дасти обошла его спереди, держа револьвер обеими руками и продолжая целиться в голову. Зайдя за его спину, Мигель обыскал мужика и нашел нож и «пушку» на его поясе.

— На живот! — приказал он, связал руки бандита за спиной и притянул их к ногам. Потом тяжело опустился на землю, обхватив голову руками.

Дасти кинулась к рюкзаку, достала аптечку и встала на колени рядом с Мигелем. Положив его голову на свои колени, она осторожно обмыла рану антисептиком.

— Нужно допросить его, — напомнил он.

— Только после того, как остановлю кровотечение, — твердо сказала Дасти, прикладывая марлевую салфетку к ране.

Ссадины оказались неглубокими, отметила она про себя, но Мигель поморщился от ее прикосновения и признался, что сильно болит голова. Уж не сотрясение ли у него? Она встревожилась, но он напомнил ей, что не терял сознания.

— Необходимо выбраться отсюда и доставить тебя к врачу.

— Нет времени. Дай мне таблетку аспирина, и все придет в норму.

— Нельзя ничего принимать, не проконсультировавшись с врачом.

— Дай мне чертов аспирин! — Он попытался сесть, но боль уложила его снова. — Если он не вернется в лагерь, его кореша бросятся искать его. При моем состоянии и с ним на буксире, мы от них не уйдем.

— Что же делать? Придется рискнуть!

— Дай аспирин, и я скажу тебе, что делать.

Дасти покорилась. Если бы она послушалась его с самого начала и повернула назад, ему бы не досталось.

Проглотив таблетку, Мигель настоял на допросе пленника, прежде чем объяснить свой план. Мужик попытался послать их подальше, но Мигель не стал разводить антимоний. После пары ударов ногой пленник назвался Сэмом Миллером, сообщил, что его два дружка — Джейк Джонсон и Мелвин Ньюмэн находятся в лагере в полумиле за установленным ими знаком.

— Хорошо, — проворчал Мигель и опять сел. — Развяжи его руки по очереди, — велел он Дасти. — Сними его куртку и надень на него мою, а также мою шляпу и очки.

— Зачем?

— Делай, что тебе говорят! — резко бросил он, и Дасти поспешила выполнить его указания. Он держал Сэма под прицелом, пока она переодевала его.

— Я надену его куртку, очки и бейсболку и приведу вас в лагерь, — объяснил Мигель. — Спрячь его пистолет в свой карман, а свой револьвер держи за спиной, как если бы твои руки были связаны. Я возьму ружье. Мы застанем их врасплох.

— Это опасно, — возразила она.

— Придумай что-нибудь получше.

Дасти покачала головой, чувствуя себя совершенно несчастной.

— Извини, — прошептала она, — это все из-за меня. Если бы я послушалась тебя, мы могли бы вызвать помощь.

— Сейчас нет времени на разговоры, — хрипло проговорил он и напялил на себя куртку, бейсболку и очки Сэма.

Дасти наблюдала за ним, больше всего желая сейчас ободрения с его стороны, любого свидетельства его любви.

— Вставь ему кляп, — приказал Мигель. — Не то он криком предупредит своих дружков.

Скованными движениями Дасти исполнила его приказ, но прежде, чем пуститься в путь, она все же намочила в ручье шейный платок и, сложив его в квадратик, сунула под кепи Мигеля над кровоподтеком на правой стороне его лица.

— Холод уменьшит опухоль, — пояснила она и добавила шепотом: — Я люблю тебя.

Если он и слышал ее, то не подал вида. Он попросил надеть свой рюкзак на спину Сэма и расслабить веревки так, чтобы тот мог идти. Когда они зашагали по тропе, Дасти поглядывала на Мигеля, опасаясь, что он потеряет сознание, но он, казалось, пришел в себя. Когда они дошли до кустов, где она оставила свой рюкзак, он велел ей надеть его, переложив самые тяжелые вещи в рюкзак на спине Сэма. Вес рюкзака не должен сковывать ее движений, когда они придут в лагерь.

— Иди рядом с Сэмом, — подсказал Мигель, когда они приблизились к знаку, извещавшему о ложном камнепаде.

Лагерь, как успел сказать Сэм, в полумиле за знаком. Мазурики, видно, считают, что знак и удаленность лагеря уберегут их от любопытных глаз. Три оранжевые походные палатки были поставлены вдоль тропы, и бандиты даже спилили деревья, которые скрывали скальное поселение. Веревочные лесенки вели к его обрушившимся входам. Дасти расслышала звон от ударов кирок по камню.

Их не ждали. Появившийся в одном лазе мужчина обругал Сэма за то, что он привел людей в лагерь. Пока он спускался по веревочной лестнице, в лазах появились еще двое мужчин, и Дасти едва успела подавить готовый сорваться с ее губ крик, узнав лохматую белую голову своего отца.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Сэм попытался опередить ее, и подставила ему ножку. Отяжеленный рюкзаком, он грохнулся всем телом, но тут же начал тереть свой рот о плечо, стараясь освободиться от кляпа. Мигель сделал быстрое движение, поставил ногу на его грудь и приставил ствол ружья между его глаз. Сэм перестал дергаться.

— Держи руки за спиной, — напомнил Мигель Дасти, в волнении она опустила их.

Мигель наклонил голову при приближении других мужчин, но Дасти заметила, что отец узнал ее. Однако он не поздоровался с ней. Он шагал между двумя другими мужчинами, на поясах которых висели кобуры с револьверами. Один из них внезапно остановился, его рука устремилась к кобуре, пока его взгляд метался между Мигелем и мужиком, распростертым на земле. Мигель наставил на него ружье, но Сэм собрался с силами, выбросил ноги вверх и отбил ствол в сторону. Дасти пригнулась и, держа револьвер в обеих руках, прицелилась в незнакомца с воплем: «Брось пушку!»