Воплощение мечты

5

Мишель за ужином почти не притронулась к горячему, и сейчас, уловив чудесный аромат, идущий из кухни, почувствовала волчий аппетит.

— Какой потрясающий запах!

Конрад улыбнулся. Он часто представлял себе Мишель в этом доме, и теперь, когда она действительно находилась здесь, испытывал необыкновенное чувство полноты. У меня такое ощущение, что до сего момента в моем доме не хватало главного — души, подумал он взволнованно.

— На ужин у нас жаркое из баранины с кукурузными клецками, любимое блюдо племени су, плюс салат из свежих овощей и на десерт персиковое суфле, — огласил меню Конрад. — Ты всегда любила поесть.

Аппетит у Мишель разыгрался не только из-за того, что она была голодна и ее ждал вкусный ужин. Она не могла отвести глаз от линялых джинсов, обтягивавших крепкие узкие бедра Конрада, и от поношенной рубашки, через которую просвечивали широкие смуглые плечи. По сравнению с его видавшей виды одеждой ее безупречные шерстяные брючки и кашемировая двойка — кардиган и пуловер — казались вызывающе нарядными.

Смутившись, Мишель принялась разглядывать интерьер. В комнате, где они сейчас находились, стоял огромный камин и перед ним — три удобных дивана, обтянутые вельветовым пике терракотового цвета. На полу, выложенном мексиканской плиткой, лежали красно-коричневые коврики ручной работы. Куда бы Мишель ни посмотрела, везде ее глаз радовали простота и душевный покой.

— Я с удовольствием проведу для тебя экскурсию по моим владениям, — с улыбкой сказал Конрад, видя, с каким любопытством гостья осматривает каждую вещь. — Только вот положу клецки в кастрюлю.

В кухне Мишель села на один из высоких стульев, стоявших вдоль стойки с полированным покрытием. Мишель всегда нравилось, как двигается Конрад, и сейчас ей доставляло удовольствие смотреть, как он легко, со знанием дела управляется с традиционно женской работой. Она считала, что его кулинарные способности не только не умаляют его мужественность, а, наоборот, усиливают ее.

Когда клецки уже лежали в кастрюле поверх жаркого, Конрад убавил огонь, чтобы мясо не подгорело, и открыл бутылку холодного шардонэ.

— Это вино сделано из винограда, выращенного одним моим другом; которого я однажды защищал в суде, — сообщил Конрад.

Она разлил вино по рюмкам и одну протянул Мишель. Она надеялась, что тоста не последует. Сейчас между ними существовал шаткий мир, но слова типа «за добрые старые времена» могли легко привести к взаимным упрекам и обвинениям. Конрад, по-видимому, почувствовал ее настроение.

— Тосты отложим на потом, — сказал он. — А сейчас, может, пройдемся по дому?

Взяв рюмки, они направились сначала в кабинет. Чтобы попасть туда, им пришлось пройти по длинному коридору, отделявшему кухню от остальной части дома. Это был даже не кабинет, а настоящий мини-офис с комнатой для секретаря, собственно кабинетом, просторным и уютным, а также небольшой ванной и кладовкой.

Если я смогу уговорить ее стать моей партнершей во всех смыслах, мне придется построить для Мишель дополнительный кабинет, думал Конрад, наблюдая, как она осматривает полки, заставленные книгами по юриспруденции. Он осознавал, что между желанием и осуществлением его лежит огромная пропасть, а времени на преодоление у него очень мало — всего несколько недель, которые Мишель пробудет в Кингстоне.

Конрад ломал голову, как сказать Мишель, что хитрый прокурор выбрал удачное время, чтобы уговорить своего молодого помощника оставить его дочь. Томас бил на то, что у Конрада нет денег содержать ее, а тем более платить за ее учебу в университете. Если бы ему удалось объяснить мотивы своего поступка, она, возможно, простила бы его и тогда они могли бы начать все сначала, медленно завоевывая доверие друг друга.

Из кабинета они перешли в столовую, которая вместе с гостиной и кухней образовывала второй отсек дома. Конрад задержался в кухне, чтобы проверить жаркое. Гостиная была относительно небольшой, одна стена в ней представляла собой стеклянные раздвижные двери, которые выходили во внутренний двор с бассейном.

— Мне нравится твоя коллекция плетеных вещиц, — сказала Мишель, осторожно прикоснувшись пальцами к одной из индейских лодок, которые стояли на комоде, образовывая целую флотилию. — Я, наверное, немного сумасшедшая, но для меня такие изделия имеют гораздо большее значение, чем, скажем, корзины для сбора ягод и плодов. Они будят фантазию и заставляют заглянуть в прошлое и увидеть будущее…

Конрад чувствовал то же самое. Он подумал, что у Блейков, очевидно, все же есть примесь индейской крови. А, может, эта кровь текла в жилах предков Мишель по материнской линии.

— Пойдем, я покажу тебе, где сплю, и затем мы поужинаем, — сказал Конрад, постаравшись, чтобы его голос прозвучал нейтрально.

Хотя его красивое, необычное жилище затронуло самые глубокие струны в душе Мишель с первого момента, как она переступила порог, именно спальня вызвала у нее желание поселиться в этом доме. Она имела овальную форму и в отличие от остальной части дома была выдержана в модернистском стиле. В спальне был только необходимый минимум мебели — антикварный комод для белья и кровать, состоявшая лишь из широченного матраса, который лежал прямо на полу и был накрыт красивым покрывалом ручной работы.

Мишель смотрела на суперсовременный интерьер, а видела бедную лачугу, в которой Конрад родился и вырос, где на земляном полу лежали старые одеяла, на которых он спал, а в потолке было проделано отверстие, через которое выходил дым от горевшего очага и поступал внутрь свежий воздух.

Конрад прочел ее мысли.

— Можно забрать мальчика из резервации, но нельзя забрать резервацию из его сердца, — усмехнувшись, сказал он.

Я бы ничего не хотела изменить в нем, подумала Мишель, понимая, что желание не может изменить прошлое. Когда она представила, как они спят вместе на этом огромном матрасе и их тела сплетены в бронзово-белый клубок после безумного, продолжительного секса, у нее забилось сердце от восторга. И, если бы Конрад уложил ее сейчас на эту постель, она на время забыла бы о его прегрешениях и не сопротивлялась.

Мишель немного успокоилась, когда они снова вернулись в кухню. Баранина получилась восхитительной — сочной и нежной, и Мишель с аппетитом поглощала один кусок за другим, заедая их кукурузными клецками.

Они избегали говорить о событиях, которые имели отношение к их разрыву. Разговор, в основном, вращался вокруг работы Мишель в Торонто и последних громких дел, которые Конраду удалось выиграть. Через какое-то время Конрад заговорил о своем прадеде, Джеке Мудрая Сова, который умер несколько лет назад, когда ему было за девяносто.

— Я помню, как встретилась с ним однажды, — сказала Мишель. — Он, кажется, лечил людей, да?

Конрад кивнул.

— Когда он был молодым, то его задачей, если можно так выразиться, было изгонять зло из людей, и он делал это строго в соответствии с древней традицией нашего племени. Став старше, он начал смотреть дальше предписанных обрядов исцелений и начал применять тайные знания, которые ему передал перед смертью его дед. Постепенно он развил в себе то, что описывал мне как «экстраординарные возможности, которыми обладают все люди и при помощи которых они могут передвигаться во времени и в пространстве для того, чтобы докопаться до истины». Когда дед почувствовал, что скоро умрет, он передал эти тайные знания мне, чтобы я мог продолжить его дело.

Мишель мало что поняла, но сомневалась, что Конрад бросит свою успешную, приносящую хороший доход юридическую карьеру ради того, чтобы стать врачевателем своего племени, какими бы интересными и важными ни были те тайные знания, которые ему завещал прадед. Она лишь видела, что в нем появилась какая-то новая уверенность в себе и твердое внутреннее спокойствие. Конрад уже не был таким дерзким и непреклонным, как в молодости, когда он ни с кем не считался, если ему надо было чего-то добиться.

Ужин завершал кофе с ликером и ванильное мороженое.

— А сигару? — спросила Мишель.

Конрад покачал головой.

— Это была поза молодого человека. Я уже повзрослел.

Украдкой наблюдая за Мишель, Конрад отмечал про себя, что той обиженной, кипевшей от гнева женщины, которая вырвалась из его объятий в холле здания суда, уже нет. Однако он знал, что она снова появится, стоит ему косо посмотреть на Мишель или сделать хоть один неверный шаг.

Конрад умело вел светскую беседу, выжидая, когда пройдет положенный после еды час, чтобы предложить Мишель поплавать в бассейне. Если он уговорит ее, то они проведут еще несколько часов вместе.

Когда он наконец озвучил эту идею, Мишель посмотрела на него с удивлением и даже с испугом.

— На улице довольно прохладно… Или, может, ты не заметил? Кроме того, ты же не думаешь, что я захватила с собой купальник.

Конрад понимал, что ему надо действовать очень осторожно, чтобы добиться своего и не рассердить Мишель.

— Вообще-то вода в бассейне подогревается, — сообщил он. — Если мы не будем высовываться, то не замерзнем. А насчет купальника… ты можешь обойтись и без него. Если ты стесняешься плавать обнаженной, то я могу выключить свет. И я дам тебе халат, наденешь, когда выйдешь из воды.

Согласиться на его простое и в то же время весьма провокационное предложение — значит напроситься на неприятности. Мишель хорошо понимала это и все же подумала о том, что именно таких неприятностей она жаждала. Несмотря на то что она до сих пор таила на Конрада обиду и злость, принять его предложение требовала сидевшая в ней влюбленная молодая женщина, разбитое сердце которой по-прежнему находилось в руках Конрада.

В конце концов Мишель решилась. Если он и увидит кусочек ее обнаженного тела, мир от этого не рухнет. Тем более — чего уж притворяться! — она мечтала о Конраде все эти годы.

— Хорошо, — небрежно проронила она, тщательно скрывая волнение. — Думаю, ничего страшного не случится.

Их руки соприкоснулись, когда Конрад вручал Мишель махровый белый халат. Интересно, он сожалеет о том, что сделал пять лет назад? — подумала она. Но, что бы он ни чувствовал сейчас, я не позволю ему продолжить то, на чем мы тогда расстались. Я поплаваю с ним, чтобы показать ему, что он имеет дело со взрослой женщиной, которая не боится его мужских уловок. А потом я уеду, и мы уже встретимся только в суде как противники.

Мишель разделась в гостевой ванной, надела халат и вышла к бассейну. Конрад тоже надел халат. Она ощущала нервную, волнительную дрожь, когда он выключил сначала верхнее освещение, а затем подсветку в бассейне. Дворик погрузился в темноту, все окружающие предметы приобрели странные очертания, и только в ночном небе загадочно мерцали тысячи ярких звезд. Я действительно нахожусь здесь, изумленно подумала Мишель, с Конрадом. И мы собираемся вместе плавать в бассейне.

Несколько секунд спустя она услышала всплеск воды. Сбросив с себя халат, мужчина, которого Мишель никак не могла изгнать из своего сердца, нырнул обнаженным в воду.

— Давай! — крикнул Конрад, когда его голова появилась на поверхности. — После первого легкого шока ощущение очень приятное.

— Отвернись, и я нырну.

Конрад повиновался. Но он не обещал, что не будет воображать, как Мишель выглядит обнаженной, или мечтать, как будет ласкать ее нежное тело. Услышав несколько легких всплесков, Конрад понял, что Мишель уже нырнула. Он почувствовал, как она резко вдохнула при соприкосновении с прохладной водой.

— Давай доплывем до противоположного конца, чтобы согреться, — предложил он.

Мишель кивнула, и они поплыли. Сейчас их объединяло лишь одновременное присутствие в бассейне, но этого было достаточно, чтобы разбудить их фантазию.

Если Конрад дотронется до меня, я тотчас же вылезу из воды, оденусь и только он меня и видел, пообещала себе Мишель. И вместе с тем она вынуждена была признать, что очень ждет страстного объятия, которое связало бы прошлое и настоящее.

Их руки снова соприкоснулись, когда Мишель и Конрад достигли конца дорожки и ухватились за бортик. Оба находились по шею в воде, но их тела разделяли всего несколько дюймов. А губы были настолько близко, что Мишель чувствовала на лице дыхание Конрада.

— Согрелась? — спросил он хрипловато-мягким голосом, в котором слышалась некоторая робость.

— Немного.

Поцелует ли он ее? Все ее клятвы и зароки полетят к черту, если они сейчас обнимутся. Они станут любовниками, а потом врагами, если не решат свои давние проблемы.

Конраду потребовалась вся сила воли, чтобы удержаться и не обнять Мишель. Он отчаянно и давно хотел ее. От желания обладать ею изнывала каждая клеточка его тела.

Будь я проклят, если позволю себе соблазнить ее ради одной ночи, чтобы потом потерять навсегда, подумал Конрад. Если она когда-нибудь даст мне еще один шанс, я не буду подгонять ее. Буду обращаться с ней, как с невинной девушкой. Докажу ей, что сейчас все будет по-другому.

Внезапно Конрад оттолкнулся от бортика и поплыл на другой конец бассейна, мощно работая руками. Озадаченная, Мишель смотрела, как он вышел по ступеням из воды и поднял свой халат. Увидев, хотя и мельком, его обнаженное тело перед тем, как запахнул халат, она захотела Конрада еще сильнее. Тебе надо возвращаться домой, сказала себе Мишель, подальше от соблазна.

— Я, пожалуй, тоже вылезу. Ты не мог бы… гм… отвернуться? — попросила она, подплывая к лестнице.

Но по выражению лица Конрада Мишель поняла, что он не отвернется. Ну и пусть смотрит, решила она, я в отличной физической форме. Конрад увидит мое прекрасное упругое тело и осознает, какую возможность упустил когда-то. Подразню его немного и заявлю, что уезжаю домой.

Грациозно выходя из воды, Мишель не отвела глаз, когда восхищенный взгляд Конрада скользнул по ее обнаженному телу. Прохладный ночной воздух окутал ее мокрое тело, и, когда Мишель просовывала руки в халат, который держал для нее Конрад, ее вдруг начала бить мелкая дрожь.

— О, беби… — нежно прошептал Конрад, обнимая Мишель. Ему стало стыдно, что он заставил ее продемонстрировать ему свое тело. — Пойдем, я посажу тебя в кресло и разведу огонь.

Мишель позволила усадить себя и укутать мягким индейским пончо. А уж когда Конрад развел костер и языки пламени взметнулись вверх, она быстро согрелась. Конрад сел рядом с ней и обнял за плечи. В его поведении не было и намека на ухаживание.

— Ну как, уже теплее? — спросил он.

Мишель кивнула.

— Я устроил здесь кострище как раз для таких прохладных вечеров, — сказал Конрад, умолчав о том, что мысленно представлял Мишель у этого огня, когда проект был еще на бумаге. — Если на улице не очень холодно, я часто сплю здесь, под звездным небом.

— Живя в Торонто, я забыла, что такое чистое небо, — проронила Мишель. — Кажется, созвездия находятся так близко, что их можно потрогать руками. Я помню, ты рассказывал мне одну легенду…

— Как небеса были заселены кристаллами?

— Да.

— В ней говорится, как Ночной бог вынимал из своего мешка сверкающие кристаллы и распределял их по местам. Но его кропотливая работа вызвала зависть у Койота, Обманщика. Он украл у бога мешок с остатками кристаллов и разбросал их по четырем углам Вселенной. Так появился великолепный Млечный Путь. У су нет для него названия, потому что он был создан не их богом.

Мишель уже окончательно согрелась и чувствовала себя очень уютно.

— Красивая легенда, — сказала она, зевнув. — Когда-нибудь, когда у тебя появится семья, ты будешь рассказывать ее детям.

Конрад хотел иметь детей от Мишель. Чем дольше они находились вместе, тем сильнее становилось его желание. Наши дети взяли бы самое лучшее от двух культур, подумал он. Они имели бы бронзовый цвет кожи и были бы совершенными во всех отношениях, потому что появились бы на свет из красивого тела Мишель.

Но пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу объяснить ей, почему ушел тогда от нее. Торопливость в этом деле можно все испортить. Надеюсь, она поймет меня.

— А знаешь, — сказал Конрад, — мой прадед утверждал, что люди могут передвигаться в прошлое и даже в будущее, если достигают определенной мудрости и очень хотят этого.

— Не хочу обижать твоего прадеда, но я не верю в это, — отозвалась Мишель. И все же она остро чувствовала, что магнетизм Конрада увеличился во сто крат по сравнению с тем, каким он был пять лет назад. Возможно, благодаря тому, что старик передал ему какие-то секреты. — Но ты-то сам веришь в это?

Конрад улыбнулся.

— Зачем я буду говорить об этом, когда ты предупредила меня, что это несерьезно.

Он встал и подбросил в огонь несколько поленьев. Подходящий момент, чтобы встать и объявить, что уезжает, но Мишель не проронила ни звука.

Мне хочется побыть с ним еще немного, несмотря ни на что, призналась она себе. Может, потому, что все эти годы я не переставала хотеть его? Если я сейчас удовлетворю свою слабость, не переходя определенной грани, то, возможно, смогу заполнить пустоту в своем сердце и вернусь в Торонто излечившейся.

Мишель не подумала о том, что ее чувства к Конраду слишком сильны. Она не оттолкнула его, когда он обнял ее и притянул к себе. В данную минуту Мишель думала лишь о том, что ее губы прижимаются к теплой шее Конрада и что все это ей не снится, а происходит на самом деле.