Воплощение соблазна

3

Выходные Шерон провела ужасно. К ее невыразимой досаде, тетушка Мартина перенесла детский праздник на субботу. Такое решение было обусловлено тем, что в пятницу многие из приглашенных работали допоздна и им было накладно отпрашиваться. Получалось, что Шерон только зря поскандалила с Мартином. Море отрицательных эмоций – и никакой выгоды.

Злосчастный праздник, начавшийся в полдень, затянулся до самого вечера. К тому времени, когда можно было разъезжаться, Шерон чувствовала себя выжатой как лимон. Ее бедные уши распухли от детского визга, который, как ей казалось, не прекращался все восемь часов. К тому же Шерон объелась, и в ее желудке стояла невыносимая тяжесть. Но попробуй не объешься, когда тебе чуть ли не насильно пихают в рот еду, а твой отказ попробовать «вкуснейший тортик» или «замечательный пирожок под оригинальным соусом» воспринимается как тяжкое оскорбление в адрес хозяев дома.

Воскресенье Шерон провела в постели, страдая от изжоги и головной боли. А Мартин даже не приехал ее утешить: одной из его многочисленных племянниц вздумалось разболеться, и Мартин как преданный член семейного клана счел необходимым поддержать кузину в час испытаний. Проще говоря, он проторчал весь день у нее дома, мешая ухаживать за больным ребенком.

В итоге Шерон проснулась в понедельник в довольно мрачном настроении. Она даже хотела устроить себе еще один выходной, но передумала: ведь именно в понедельник в ее фирму чаще всего обращались новые клиенты. Пришлось сделать над собой усилие и поехать на работу.

Не успела Шерон войти в свой офис, как телефон тут же заверещал. Шерон схватила трубку, и настроение у нее окончательно испортилось, когда она узнала голос Барбары. Причем в голосе хозяйки Лесли-Фарм звучали тревожные нотки, и Шерон сразу сообразила, что это может означать: ей снова придется иметь дело с мистером невежей.

– Шерон, дорогая, я в полном отчаянии, – без долгих предисловий объявила Барбара. – Фрэнк не отвечает на звонки! Вчера я несколько раз пыталась дозвониться ему, но он ни разу не подошел к телефону.

– В самом деле? – угрюмо спросила Шерон. – Может, на линии случилось повреждение?

– В том-то и дело, что нет! Я связалась с подстанцией, и меня заверили, что линия в полном порядке.

– А вы не пробовали позвонить ему на сотовый телефон? – безнадежным голосом спросила Шерон.

В трубке послышался тяжкий вздох.

– Увы, дорогая Шерон! Если у Фрэнка и есть сотовый телефон, мне он не соизволил сообщить его номер. Поэтому вся надежда на вас. Пожалуйста, не сочтите за труд съездить в Лесли-Фарм и посмотреть, как там Фрэнк. Я буду вам очень признательна.

– Хорошо, Барбара, – согласилась Шерон. А что ей, собственно, еще оставалось? – Только, по-моему, вы зря так беспокоитесь о своем драгоценном племяннике, – ворчливо добавила она. – Он не похож на человека, нуждающегося в опеке. К тому же он настоятельно просил не беспокоить его и будет не в восторге от моего визита.

– Я знаю, дорогая моя, – виновато промолвила Барбара. – Но ведь иной возможности убедиться, что с ним все в порядке, нет. Так что вы уж, пожалуйста, загляните к нему. Скажите, что я беспокоюсь за него и что вы приехали по моей просьбе.

– Сомневаюсь, что это послужит для меня смягчающим обстоятельством, – мрачно съязвила Шерон. – Но, разумеется, я проведаю его, чтобы вы успокоились.

Повесив трубку, Шерон раздраженно прошлась по комнате. Ничего не скажешь, хорошее начало недели. Снова общаться с Фрэнком Боулендом, терпеть его насмешки и отвратительные выходки… такого Шерон не пожелала бы и врагу. Но делать было нечего. Барбара Лесли являлась самой старой клиенткой ее фирмы, и было бы нелюбезно со стороны Шерон отказать ей в небольшой просьбе. К тому же с ненормальным племянником Барбары вполне могла случиться какая-нибудь неприятность. Например, он впал в очередной запой и никак не может из него выбраться…

А может, в Лесли-Фарм уже находится труп, а не живой человек, внезапно пришло Шерон на ум, и по ее спине пробежал неприятный холодок. В самом деле, ведь такой вариант теоретически не исключен. Фрэнк мог упиться до смерти, если его сердце недостаточно крепкое, или утонуть в ручье, который протекал неподалеку от Лесли-Фарм. Но в таком случае ей не следует ехать к нему одной, а следует сначала позвонить в полицию…

Ага, а потом окажется, что он просто не в состоянии доползти до телефона, тут же возразила себе Шерон. Вот будет номер, если по Гринфилду пойдут слухи, что в коттедже почтенной миссис Лесли поселился опустившийся алкоголик! Не думаю, чтобы это понравилось Барбаре.

Тяжко вздохнув, Шерон позвонила Джесике и попросила ее посидеть в офисе, пока она будет отсутствовать. А когда та приехала, села в «опель» и отправилась в Лесли-Фарм.

Выйдя из машины, Шерон опасливо подошла к изгороди. В этот раз она не увидела Фрэнка в саду, а из самого дома не раздавалось ни звука. Однако калитка была открыта, и Шерон беспрепятственно прошла на территорию коттеджа. Поднялась на крыльцо, нажала на кнопку звонка… и не услышала за дверью ни малейшего шороха.

Скверное дело, тревожно подумала Шерон.

На всякий случай она позвонила еще несколько раз, а затем достала из сумочки ключ и вставила его в замок. Он открылся легко, и Шерон вошла в дом, замирая при мысли, что сейчас увидит труп. Воображение так разыгралось, что она невольно повела ноздрями, но никаких подозрительных запахов не унюхала. Впрочем, и нормальных человеческих запахов Шерон тоже не обнаружила в доме. Ни запаха еды, ни запаха кофе, ни даже запаха алкоголя, что показалось Шерон самым странным. Казалось, коттедж необитаем.

– Что, черт подери, это значит?!

Вопрос, прозвучавший над самым ухом Шерон, был задан таким угрожающим тоном, что Шерон испуганно взвизгнула, повернулась вокруг своей оси и взмахнула руками. И чуть не закричала снова, почувствовав, как ее сжатый кулачок врезался в челюсть Фрэнка Боуленда.

– Проклятье! – выругался Фрэнк, отступая от Шерон на безопасное расстояние. – Она еще и врезала мне по челюсти! Нет, как хотите, а столько неприятностей – это уже перебор для одной недели!

Шерон призвала на помощь все свое мужество и подняла на него несчастные глаза. И тут же поняла, что не зря она так боялась ехать в Лесли-Фарм. Фрэнк Боуленд выглядел не просто «недовольным» ее нежданным визитом. Он был взбешен до предела. Его синие глаза метали грозовые молнии, на шее билась нервная жилка, из груди вырывались звуки, похожие на рычание разъяренного тигра. Стоило Шерон встретиться с ним глазами, и все заготовленные оправдания замерли на ее губах. Они вдруг показались Шерон такими жалкими и неубедительными, что ей стало дурно, и она пошатнулась.

– Эй, леди, что это еще за штучки? – донесся до нее сквозь туман дурноты сердитый голос Фрэнка. – Не делайте вид, будто собираетесь грохнуться в обморок. Подобная чувствительность совершенно не пристала взломщикам.

– Но мне… в самом деле дурно, – пробормотала Шерон, продолжая оседать на ковер. – И я не взломщик. Мне звонила Барбара… – Мрак перед глазами Шерон сомкнулся, и она потеряла сознание.

Придя в чувство, Шерон обнаружила себя лежащей на диване с мокрым полотенцем на лбу. Рядом сидел Фрэнк. Его глаза больше не пылали гневом, а были наполнены раскаянием и тревогой. Правда, это не слишком успокоило Шерон, когда она вспомнила, что находится в полной власти субъекта, у которого явно не в порядке психика. Наверное, ее мысли отразились на лице, потому что Фрэнк вдруг миролюбиво улыбнулся, потрепал Шерон по щеке и ласково промолвил:

– Ну-ну, не надо так волноваться! Все хорошо, вы находитесь в полной безопасности.

– В безопасности? – переспросила Шерон, и эта мысль показалась ей настолько нелепой, что она едва не рассмеялась.

По мнению Шерон, находиться в одном помещении с Фрэнком Боулендом было все равно что находиться в клетке тигра. Злобного, агрессивного тигра, который может в любой момент взбеситься и наброситься на нее.

– Да, – повторил Фрэнк, слегка нахмурившись, – в полной безопасности. А чего вы ожидали? Что я наброшусь на вас и стану душить? У вас слишком пылкое воображение, леди!

– Да с вами…

– Со мной?! – возмущенно перебил ее Фрэнк. – Нет, вы только послушайте ее! Можно подумать, что это я забрался без спросу в ваше жилище. Как вам вообще могло прийти такое в голову: проникнуть в дом без разрешения человека, который там живет?

– Меня попросила Барбара, – жалобно пояснила Шерон. – Она сказала, что не может вам дозвониться. Вы не подходили к телефону.

– Я отключил звук, чтобы спокойно выспаться.

– Но ведь ваша тетушка не могла об этом знать! Она испугалась, что с вами случилось какое-то несчастье.

– Несчастье? – переспросил Фрэнк, пожав плечами. – Почему оно должно было со мной случиться? В конце концов, я мог просто куда-то отъехать на пару дней. Интересно, как бы вы действовали, если бы не застали меня дома? Подняли ли бы на ноги всю полицию штата? Но ведь это нелепо, черт подери!

– А по-моему, в этом нет ничего нелепого, – возразила Шерон. – Напротив, это совершенно нормально.

– Когда человеку не дают спокойной жизни? – с сарказмом спросил Фрэнк. – Когда его постоянно тревожат, дергают и вообще самым бесцеремонным образом вмешиваются в его личную жизнь?

– Нет, – ответила Шерон, – когда о нем беспокоятся, хотят, чтобы с ним все было в порядке. О господи, неужели вы этого не понимаете? По-моему, это настолько элементарно, что даже смешно объяснять.

Некоторое время Фрэнк молча смотрел на Шерон, и на его лице застыло какое-то странное, неопределенное выражение. Потом его губы искривились в горько-ироничной усмешке, а глаза наполнились такой безысходной тоской, что у Шерон невольно сжалось сердце.

– Вы правы, – тихо сказал он, потянувшись к лежащей на тумбочке пачке сигарет. – Действительно, это так элементарно, что смешно объяснять. Но, к сожалению, до меня такие вещи трудно доходят. Видите ли, я… не привык, чтобы обо мне кто-то беспокоился.

– Не привыкли? – растерянно переспросила Шерон. – Но ведь у вас есть мать! Неужели?..

– Мы очень мало общаемся в последние годы, – ответил Фрэнк, поморщившись, словно от зубной боли. – Нет, упаси боже, я не хочу сказать о ней ничего плохого! Моя мать – очень достойный человек, так же как и отец. Дело во мне самом, а точнее в том, что я не оправдал их надежд.

Шерон села на диване и удобно устроилась, поджав колени и обхватив их руками.

– Возможно, вы удивитесь, Фрэнк, – сказала она, взглянув на него с заговорщицкой улыбкой, – но мне очень понятны ваши переживания насчет родителей. Потому что я тоже не оправдала надежд своих предков.

– Вы? – искренне удивился он. – Но когда же вы успели их разочаровать? Вы ведь еще так молоды. Сколько вам? Двадцать три?

– Двадцать пять. А вам?

– А сколько бы вы дали?

– Тридцать пять.

– Мне тридцать три, – ответил он с грустной усмешкой.

– Ну, это тоже немного, – убежденно сказала Шерон. – Тем более для мужчины. Тридцать три года… Господи, да у вас вся жизнь впереди!

– К сожалению, вы ошибаетесь, – возразил он, и его глаза снова наполнились тоской. – У меня вся жизнь уже не впереди, а позади.

– Какой вздор! – возмущенно воскликнула Шерон. – Как она может быть позади? Вы неизлечимо больны?

– Нет, – ответил он, – у меня нет неизлечимых болезней. В том числе и хронического алкоголизма, как вы подумали.

– Я вовсе так не думала!

– Думали, Шерон. Но дело совсем не в этом. Все гораздо серьезнее. Но не просите, чтобы я вам что-то объяснял. Я не люблю изливать душу, и потом, это не имеет смысла.

– Я поняла, – сказала Шерон, пристально посмотрев на него, – у вас случилось какое-то ужасное несчастье, после чего вы решили поставить на своей жизни крест. Говоря без обиняков, вы сломались…

– Шерон! – предостерегающе воскликнул Фрэнк. – Не хочу вас обижать, но вы слишком любопытны. Повторяю: я не имею ни малейшего желания говорить о себе. Если вам еще не наскучило мое общество и вы хотите поболтать, давайте лучше поговорим о вас.

Шерон неловко откашлялась.

– Не думаю, что вам это будет интересно. У меня ведь самая обыкновенная, заурядная и довольно скучная жизнь.

– Неужели? – Фрэнк усмехнулся. – А мне сдается, что она у вас не только не скучная, но даже очень веселая. Впрочем, вы ведь, кажется, и сами веселый человек, а? – Он посмотрел на нее с легким прищуром. – Хотя и пытаетесь строить из себя не в меру серьезную деловую леди.

Шерон рассмеялась.

– Вы угадали, – смущенно призналась она. – Я действительно не слишком серьезный человек. Но об этом никто не должен догадываться.

– Еще бы! Ведь вы как-никак директор фирмы, да еще занимающейся таким ответственным делом.

– Во всяком случае, у моей фирмы солидная репутация, – не без гордости сказала Шерон. – А что касается названия, так для провинции оно в самый раз.

– Пожалуй, что так, – без иронии согласился Фрэнк. – Кстати, – вдруг спохватился он, – мы с вами болтаем уже целый час, а я даже не додумался предложить вам хотя бы кофе. Прощу прощения за такую оплошность.

– Ничего, – миролюбиво промолвила Шерон, – я ведь уже поняла, что вы не привыкли о ком-то заботиться.

– Верно, – усмехнулся Фрэнк. – Совсем не привык. Ну что ж, поскучайте несколько минут, я быстро.

Он умчался на кухню, и вскоре по дому поплыл восхитительный аромат кофе. Шерон вдруг вспомнила, что ничего не ела утром, и у нее тотчас пробудился аппетит. Кофе – это, конечно, замечательно, подумала она, но хорошо бы еще проглотить пару бутербродов или на худой конец булочку. Однако Шерон знала, что не осмелится просить об этом Фрэнка. Довольно и того, что он вызвался приготовить кофе, причем без малейших намеков с ее стороны. Вот уж чего Шерон от него не ожидала! Она вообще не ожидала от этого угрюмого типа чего-то хорошего. Но теперь Шерон поняла, что заблуждалась на его счет. Фрэнк Боуленд вовсе не был так плох, как она подумала о нем вначале. Возможно, он был по натуре неплохим парнем, просто его постигли неудачи, и он озлобился на весь мир. Он сломался…

Сломался? Но Фрэнк Боуленд совсем не походил на человека, который согнется под первым же ударом судьбы. Он казался Шерон довольно сильным и мужественным, а его физической форме можно было только позавидовать. Значит, с ним случилось что-то такое, от чего ломаются даже сильные натуры. Но что это могло быть? Смерть близкого человека, финансовый крах, предательство любимой женщины? Насчет последнего Шерон сильно сомневалась. Разве можно бросить такого красавца? Притом Фрэнк был не просто красивым, а необычайно обаятельным. А когда вел себя любезно, то становился просто неотразимым. Самый неотразимый из всех мужчин, с которыми была знакома Шерон.

А ну-ка, голубушка, придержи свое воображение, сердито одернула себя Шерон. Как тебе не стыдно? Ведь ты без пяти минут замужняя женщина, а позволяешь себе заглядываться на посторонних мужчин!

Чтобы успокоить воображение, Шерон начала думать о Мартине. И в замешательстве осознала, что ей неприятно сейчас о нем думать. Шерон не понимала, почему так происходит, но то, что это было так, сомнений не вызывало.

Что со мной творится? – с беспокойством подумала она. Неужели я настолько подпала под обаяние Фрэнка, что не могу думать ни о ком другом? Но кто он такой, этот Фрэнк Боуленд? Я же совсем ничего о нем не знаю!

Впрочем, тут же решила Шерон, она зря беспокоится насчет Фрэнка. Все его поведение говорит о том, что он и в мыслях не держит очаровать ее и сбить с пути истинного. Он бы вообще не вспомнил о ней, если бы она не приехала в Лесли-Фарм. Да что там говорить! Ведь он даже не открыл дверь на ее звонок. И если она сейчас сидит в его гостиной, то только благодаря своим слабым нервам. Если бы с ней не случился обморок, Фрэнк уже давно выставил бы ее за дверь.

– Надеюсь, я не слишком задержался?

Встревоженный голос Фрэнка прервал сумбурный поток мыслей Шерон. Она подняла голову, и ее глаза оживленно вспыхнули. На подносе, который держал в руках Фрэнк, был не только кофе, но и две тарелки с бутербродами.

– Да вы, оказывается, приготовили настоящий банкет! – радостно воскликнула Шерон, вскакивая с дивана. – А еще говорите, что не умеете заботиться о других!

В синих глазах Фрэнка появились лукавые огоньки.

– Насколько помню, это сказали вы, а не я. Впрочем, давайте не будем тратить время на перепалку. Плавленый сыр становится невкусным, когда остынет.

Он поставил поднос на низенький столик, окруженный креслами, и они с Шерон набросились на еду. Не прошло и десяти минут, как гора бутербродов была уничтожена. Фрэнк торопливо убрал пустые тарелки и налил в чашки по второй порции кофе.

– Все, – сказал он, откидываясь на спинку кресла и закуривая сигарету, – теперь мы можем приятно поболтать за чашечкой кофе. Кстати, почему вы не сказали мне, что голодны? Я мог бы не догадаться приготовить бутерброды.

– Я хотела сказать, но мне было неудобно обременять вас заботами, – с немного кокетливой улыбкой пояснила Шерон. – И потом, я ведь еще не привыкла… к вашему новому образу.

– То есть к тому, что я могу вести себя как цивилизованный и миролюбивый человек, да? – Он усмехнулся. – Что ж, я вас понимаю.

– А я вас – нет, – откровенно призналась Шерон. – Ваша агрессия… она должна иметь какое-то объяснение.

– Просто поставьте себя на мое место. Вы заселяетесь в уединенный коттедж, где рассчитываете жить спокойно, без всякого вмешательства извне. А вместо этого к вам в первое же утро вламываются две шумные дамочки, которые бесцеремонно вас будят, да еще и уверяют, что их возмутительные действия вполне законны и правомочны.

– Да, не очень хорошо получилось, – смущенно признала Шерон. – Но мне хочется надеяться, что вы больше не держите на меня обиды.

– Не держу, – заверил ее Фрэнк. Затем он пытливо посмотрел ей в глаза и спросил: – А вы, Шерон? Вы на меня еще дуетесь? Только говорите честно.

– Честно, не дуюсь, – с улыбкой ответила она. И, чуть поколебавшись, добавила: – Фрэнк, мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами подружились.

Его глаза изумленно расширились, превратившись в огромные сверкающие сапфиры. Какое-то время он молча смотрел на Шерон: пристальным, изучающим и слегка настороженным взглядом, так, словно пытался определить, не кроется ли в ее словах какого-то подвоха. Потом усмехнулся, покачал головой и сказал:

– Не знаю, Шерон. Откровенно говоря, я не уверен, что из меня может получиться хороший друг.

– Разве у вас нет друзей?

– Есть, и даже не один, а целых трое. Но это люди, с которыми я знаком очень давно, еще до того, как… – Он вдруг замолчал, досадливо нахмурившись. – И потом, вы уж извините меня, Шерон, но я не очень-то верю в дружбу между мужчиной и женщиной. В таких отношениях почти всегда есть что-то… не совсем чистое. Нет, конечно, я допускаю добрососедские отношения. Но дружба… нет, не думаю.

– То есть вы считаете, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы в нормальном понимании этого слова, да? – спросила Шерон с озорной усмешкой. – Например, мужчина искренне считает женщину своим другом, а она испытывает к нему совсем не дружеский интерес. Или, наоборот, женщина наивно считает мужчину другом, а он только и думает, как затащить ее в постель.

Фрэнк хмыкнул.

– По-моему, в большинстве случаев так и бывает. Согласитесь, ведь это очень удобная позиция, особенно для мужчины: прикинуться понимающим другом женщины, влезть к ней в доверие, узнать все ее проблемы и слабости, а затем использовать полученные знания для своей выгоды. Скажем, выступить в нужный момент в роли утешителя или великодушного заступника.

– Особенно когда женщина замужем, – подхватила Шерон, – и ухаживать за ней несколько затруднительно. А так можно терпеливо дождаться момента, когда она поссорится с мужем или почувствует недовольство своей жизнью, и тогда, образно выражаясь, сбросить карты на стол. А еще лучше стать другом не только женщины, но и ее мужа, чтобы наверняка быть в курсе их дел и проблем. Да, Фрэнк, надо признать, что такое случается часто. А вот с женщинами… с женщинами такие штучки редко проходят.

– Простите?

Шерон лукаво усмехнулась.

– Я хочу сказать, что женщины в большинстве случаев не такие доверчивые глупцы, как мужчины. Проще говоря, благоразумные женщины не слишком позволяют своим мужьям «дружить» с другими женщинами, а тем более приводить так называемых подружек в свой дом. «Здравствуйте, дорогая Шерон, я – приятельница вашего мужа и хочу с вами подружиться», – проговорила Шерон елейным голоском. А затем сделала свирепое выражение лица и угрожающе процедила: – «Что-что? Приятельница моего мужа? А ну-ка, лицемерная змея, катись отсюда поскорее, пока я не дала хорошего пинка по твоей тощей заднице!».

Фрэнк оглушительно расхохотался.

– Шерон, вы просто прелесть! – воскликнул он, восхищенно глядя на нее. – А главное, ваши наблюдения абсолютно справедливы. В самом деле, мужчины в таких ситуациях ведут себя крайне неосмотрительно. Доверчивые глупцы… как вы точно это назвали! Доверчивые глупцы…

Он вдруг замолчал, и его красивые брови сошлись на переносице в угрюмую складку. Затушив сигарету, Фрэнк встал с кресла и нервно прошелся по комнате. Шерон, озадаченная внезапной переменой в его настроении, настороженно следила за его движениями. А он, описав круг по комнате, подошел к тумбочке, на которой стояла вазочка с веточкой шиповника, сорвал один цветок и принялся в задумчивости обрывать с него лепестки.

И в этот момент Шерон вдруг вспомнила, где видела его. Она видела его в кино. В одном кинофильме… нет, не в одном, а даже в двух. И в каждом из них он играл главные роли: героев-любовников, обольстительных, роковых красавцев, от которых женщины-героини были без ума.

О боже! – подумала Шерон, прилагая огромные усилия, чтобы сохранить на лице невозмутимое выражение. Так вот, оказывается, кто он такой. Фрэнк Боуленд… так, значит, это не псевдоним, а его настоящее имя. Как странно, что я только сейчас его узнала!

– Что ж, Фрэнк, может быть, вы и правы насчет дружбы между мужчиной и женщиной, – сказала она, заставив себя улыбнуться. – Но ведь добрыми соседями мы с вами вполне можем быть, не так ли?

– Так, – сказал он, улыбнувшись в ответ. – Почему бы, собственно, и нет?

Минут через пять Шерон посмотрела на часы и сказала, что ей пора в офис. Фрэнк не стал ее задерживать. Он любезно проводил ее до машины и пожелал доброго пути.

– Звоните, если вам понадобятся наши услуги, – сказала Шерон на прощание.