Вор

Глава 5

Они хотели, чтобы она осталась после уроков. Камилла не была в восторге от этого. Ее не волновало, что нужно пройти тестирование, тем более что она вовсе не хотела быть принятой в школу. Если она напишет это тестирование достаточно плохо, отошлют ли тогда ее домой? А если просто выбросит результаты? Сильно ли разозлится Габриэль, если ее отправят обратно в Японию? Может быть, оно того стоит. Он мог бы просто открыть кафе здесь. Ведь никто из этих людей его не ненавидит.

Другие студенты уже ушли. Милая неловкая девушка. Парни, которые хотели быть рядом с неловкой девушкой. Один стильный парень, который ее игнорировал. У нее нет времени на них. Все эти социальные танцы казались бессмысленными. И ее уже тошнило от всего этого английского. Учителя — все, за исключением Шарлотты, тут Габриэль был прав — ненавидели ее. В целом, этот день не был одним из лучших.

Они заперли ее в кабинете Рен Унимо. Ожидая прихода директора, она упала на стул, сложив руки на груди. Она не должна была огрызаться на Джул. Это было грубо. Девушка определенно пыталась быть милой и любезной. Чувствуя вину, Камилла избегала Джул весь остаток дня. По правде говоря, Джул казалась действительно хорошей и дружелюбной. Но ей не нужен никто другой. Она и Габриэль справятся со всем, чем потребуется. Она действительно не хотела нести ответственность за причинение боли кому-то такому невинному как Джул. Она по-прежнему не знала, что заставило их уехать из дома.

Дверь открылась, но это был не директор. Зашел парень, который глазел на Джул в кабинете химии, его бровь поползла вверх, когда он заметил Камиллу.

Кей? Кай? Что-то забывающееся.

— Уже направили в кабинет директора, — произнес он. — Это, наверное, новый рекорд. Какое там у тебя имя? Ромашковый[4] чай?

Камилла не удостоила его ответом, она отвернулась, чтобы осмотреть стену позади стола Унимо. В одной из рамок висел чистый лист пергамента, и она пыталась разгадать его значение.

— Ах да, ты же издалека, — сказал он. — Не можешь даже понять шутку. Я Кей. Уверен, ты умирала от любопытства. Сакамото. Не обращай на меня внимания, я пришел только забрать кое-что.

Он обошел вокруг стола и открыл ящик. Пошарил минуту в документах, потом закрыл его и открыл следующий ящик.

Камилла нахмурилась. Разрешалось ли ему тут находиться? Не похоже, что он знает кабинет директора достаточно хорошо. Больше похоже на то, что он обыскивает стол директора, а не выполняет поручение. Но о том, чтобы сказать что-то не может быть и речи. У нее не было подходящих слов. Разве что…

Его имя было японским. Может, он говорит по-японски? Всё стало бы гораздо проще, если бы ей было с кем поговорить. Она никогда не думала, что ей настолько сильно будет не хватать обычных разговоров.

— Тебе действительно разрешили здесь находиться? — спросила она по-японски.

— Хм? — он оторвался от ящиков.

— Твои действия подозрительны, — говорила она. — Объяснись.

Его губы незначительно изогнулись:

— Извини. Я не говорю по-китайски.

Такая надежда была разрушена.

— Японский, — отрезала она.

— Ах, да, — сказал он легкомысленно. — Ну, на нем я тоже не говорю. Я, конечно, знаю несколько слов типа каратэ…ниндзя… камикадзе и всё в таком роде.

Он произнес их все неправильно. Он действительно был американцем.

— Камикадзе, — произнесла Камилла, позволив раздражению просочиться в голосе.

Он пожал плечами.

— Здесь нет никакой разницы. Различия, наподобие этого, тебе следует просто выучить. Извини, что разочаровываю. Не хочешь повторить то, что сказала на английском? — он слегка наклонил голову, словно птица.

Она начинала думать, что Кей Сакамото не тот тип людей, с которыми она желает говорить на любом из языков.

— Нет, — ответила она ему, опустив взгляд в пол.

— Не стесняйся, — сказал он. — Стеснение никогда не помогает.

— Я не стесняюсь, — проворчала она. — Ты мне не нравишься.

Он притворно обиделся.

— Не понимаю как такое возможно. Я всем нравлюсь. Ты никогда не будешь здесь одиночкой, если получишь парочку социальных навыков. Ладно, я покажу тебе. Шаг первый — бессмысленный разговор. Ты выбираешь что-то в другом человеке и заставляешь его говорить об этом. Люди любят говорить про себя. Притворись, что ты заинтересована, и люди уже будут считать тебя лучшим другом. Как-то так.

Он сел в кресло Унимо, видимо, забыв о поручении. Что он все еще делает здесь? Ему нужно было уйти. Она просто хотела побыть одна.

— Мне нравится эта металлическая…штука, — отметил он, указывая на железный браслет на ее руке. — Где ты ее взяла?

Камилла посмотрела на него с опаской. Это не его дело. Бессмысленный разговор или нет, но он ухватился за ту тему, о которой она говорить не желала. Габриэль обманул ее, надев браслет ей на руку годы назад, и он до сих пор не снимался. Она простила его за это, но кусок металла все еще раздражал. Одно только упоминание о браслете вызвало желание расцарапать его. Она носила его всегда, и даже если он не сделал ничего плохого, порой ей хотелось расцарапать кожу под ним.

Кей Сакамото наклонился вперед, сцепив пальцы; он словно принадлежал этому месту.

— Семейная реликвия? — подсказал он. — еBay? Нашла в мусорном контейнере? О, знаю, это подарок от бывшего бойфренда.

Камилла нахмурилась. Может, он не пытается выудить информацию о браслете. Может, он, в самом деле, просто идиот. Американцы всегда были такими.

— Нет? — продолжал он, не смущаясь. — Погоди секунду, ты не выглядишь как тип, который нравится парням. Бывшей девушки?

Браслет чувствовался более жестким и тугим, чем больше он говорил о нем. Ее рот сформировал мрачную линию неодобрения.

— Опять нет? Я думаю, такой взгляд может отпугнуть кого угодно. Похоже на главу мафии. О, ты украла его у какой-то шайки? Это своего рода сокровище японской мафии?

С нее было достаточно. Браслет впивался в ее запястье, и ее правая рука рефлекторно скручивалась.

— Пошел вон, — сказала она.

— Сразу только после того, как мы начали узнавать друг друга? — возразил он. — Нет, я хочу услышать историю о том, как ты ворвалась в штаб-квартиру мафии и украла их ценную металлическую вещь.

Она начала раздражаться.

— Я этого не делала.

— Но тогда должно быть другое объяснение, — невинно произнес Кей.

— Ты идиот, — отрезала она, слыша, как стучит кровь в ушах.

— Это объяснение не имеет никакого смысла.

Она прорычала:

— Уходи.

Камилла услышала приближающиеся шаги. Она не думала, что предпочтет общество Унимо кому-то еще, Сакамото ее неправильно понял.

— Это твоя лучшая остроумная реплика? Давай, ты можешь сказать что-то лучше, чем это, — говорил он.

Щелкнул замок, открылась дверь. Рин Унимо приподняла бровь, увидев представшую перед ней сцену. Сакамото встал со стула и отошел от стола.

— И? — спросила Унимо.

— Где вы только берете этих людей? — спросил он. — Она не может говорить. Это безнадежно. Вероятно.

Одарив Камиллу ухмылкой, он направился к двери.

Он проверял ее? Уловка для оценки ее английского?

Унимо преградила ему дорогу.

— Извините, суперважные подростковые планы, нужно идти, — сказал он директору.

Она протянула руку, не сдвинувшись с места. Он пожал плечами, вытащил из кармана ключ и вручил ей. Он пытался украсть что-то с ее стола? Унимо посторонилась, позволив Сакамото выйти. Закрыв дверь, она села в кресло; ее жестокая поза резко контрастировала с ее видом еще несколько секунд назад.

— Ты не любишь мисс Грэм, — сказала она. — Во многих отношениях. Сколько лет ты уже под опекой мистера Кацуро?

Камилла облизала губы. Почему она спрашивает об этом?

— Шесть.

— Шесть лет? И все это время вы были в Японии? Не похоже на него. Я не уверена, что он когда-либо проводил столько времени подряд…хоть с кем-то.

Камилла не помнила, каково значение слова «подряд», но казалось, что упоминать его сейчас весьма неуместно. Она могла примерно догадаться, что оно означает.

— Я предполагаю, что, будучи под его опекой так долго, ты пришла к пониманию некоторых истин, в которых остальные люди остаются неосведомленными. Смею предположить, что из-за этого ты не доверяешь мне, человеку.

Глаза Камиллы сузились.

— Не по этому.

— Забывчивые намного гибче, — прокомментировала она. — Мисс Грэм, например, может иметь светлое будущее с нами. Все что мы просим — это немного послушания и немного лояльности.

— Я с Габриэлем, — заявила Камилла.

— Сейчас, кажется, что Габриэль желает, чтобы ты была с нами, — она выплюнула его имя. — Так. Назови мне дни недели, — ее бровь поднялась в вызове.

— Что? А? Прямо сейчас? Э-э. Понедельник, вторник… — Камилла напряглась. — Четверг…

Ее губы скривились в отвращении:

— Изумительный английский, — постановила мисс Унимо. — Если ты не справишься с разговорным английским до конца семестра, ты будешь отчислена. И мне всё равно кто твой опекун; у нас есть стандарты, которым нужно соответствовать. Кроме того, ты будешь говорить и исключительно на английском в кампусе.

Она дала Камилле лист бумаги.

Камилла смотрела на нее с ужасом.

— Погружение — лучший учитель, — сказала она сухо. — Исполняй, или я отошлю тебя в общественную школу, и тогда все усилия твоего дорогого наставника будут потрачены в пустую. Такая школа не имеет ни малейшего представления о том, что делать с кем-то, как ты.

— Кем-то как я?

— Конечно, это очевидно, — сказала Унимо. — Мы единственные, кто квалифицируется по воспитанию монстров.

Камилла резко встала, стул заскрежетал по полу.

— Не будь столь драматична, — отметила она, впечатленная, — или я запишу тебя еще и в театр.

Габриэль ждал ее у школы, бездельничая в синем юнкере. В основном, синем — одна дверь была белой. Его было легко найти, даже если бы он был не единственным, кто ждал возле школы. Несколько машин стояло за школой на парковке — Камилла предположила, что они принадлежат учителям, которые задержались в школе.

Она скользнула на переднее сиденье, позволяя сумке упасть на пол, и одним плавным движением закрыла дверь. Ей даже не хотелось смотреть на него сейчас.

— Я никогда не забирал детей со школы после их первого дня, — сказал он в своем обычном тоне. — Думаю, предполагается, что ты расскажешь мне всё о своем дне. Скажи мне, что у тебя появилось много друзей, симпатичный парень пригласил на свидание, и идиот-учитель английского задал тебе слишком много домашней работы.

По крайней мере, теперь она могла говорить на своем языке.

— Я не вернусь туда, — категорически заявила она на японском.

Он вздохнул, переключая передачу.

— Нет, смотри, это не так работает. Скажи, что ты торговала едой с остальными ребятами в кафетерии.

— Мне что, семь? И кого заботит еда в кафетерии?

— Меня. Если они не кормят вас должным образом, я направлю жалобу в школьный совет. Погоди, я теперь должен присоединиться к ассоциации родителей-учителей? В Хэйвенвуде есть эта ассоциация? — размышлял он.

— Ты меня игнорируешь, — кипятилась Камилла.

— Я тебя отвлекаю. В этом есть разница.

— В любом случае, ты меня не слушаешь. Я не хочу иметь ничего общего с другими студентами. Они или совсем не обращают на меня внимания, или являются орудием в руках директора. Овцы и волки.

Реакцию Габриэля отрезвила ее метафора. Свет впереди изменился на желтый, потом на красный. Машина замедлилась и остановилась на перекрестке.

— Она назвала меня монстром, — сказала Камилла.

Габриэль медленно вдохнул, и провел рукой по своим прекрасным, черным как смола, волосам, не отводя взгляда от светофора.

— Черт. Уже?

— Она хочет, чтобы я ушла.

— О-о, нет, малыш. Ни в малейшей степени. Скорее наоборот. Она знает, что ее семья сделает с ней, если она позволит нам уйти. Она может нас не любить, но ни в коем случае она не хочет от нас избавиться, — он замолчал на мгновение, а потом усмешка медленно появилась на его лице. Эта улыбка означала, что они сделают что-то опасное, что-то необычное, она почти улыбнулась этому также, как и он. Он не был достаточно обидчивым человеком, чтобы оставаться сердитым.

— Ты знаешь, что бы сводило ее с ума? — спросил он, когда загорелся зеленый свет, и автомобиль постепенно набирал скорость.

— Нет, — ответила Камилла, пытаясь сохранить мрачный вид.

Его взгляд метнулся к ней, прежде чем вернуться на дорогу; его глаза блестели.

— Если ты будешь вести себя хорошо.

— Будь серьезным.

— Это то, что она ненавидит, — сказал он решительно. — Идея власти Рин Унимо в том, что она думает, что она и ее студенты-питомцы лучше, чем кто-либо. Я немного… печально известен… в их круге. И ты ассоциируешься с этим. Если ты действительно хочешь достать ее… следуй правилам и уничтожь их этим путем.

— Мы уничтожим их?

— Метафорически.

— Это не так интересно.

— Да ладно, это не может быть так плохо.

— Она назвала меня монстром. Один из ее «питомцев» пытался допросить меня о браслете. Моя тетрадь вся промокла. Они заставили меня взять дополнительный класс английского, они не позволят говорить мне на японском, — сказала она, а потом добавила: — И никто не говорил со мной.

Последнее было ложью, поняла она, когда уже сказала это. Джул пыталась. Несколько раз. Она нахмурилась, вспоминая.

— Это больше похоже на правду. Первый день школьных вещей. Теперь я должен сказать что-то вроде того, что завтра будет лучше и, возможно, тебе следует поговорить с другими людьми, если никто из них не заводит разговор первым, и мы можем исправить ситуацию с твоей тетрадью феном. Погоди, у нас же есть фен? Честно говоря, дополнительный английский звучит как хорошая часть.

— Почему?

— Потому что я знаю твоего учителя английского, — сказал он, отвлекаясь на въезд на парковку кафе и замечая две машины там.

— Кто это? — спросила Камилла.

— Я надеялся, ты мне скажешь, — ответил он, тихо останавливая машину.

Он опустил окна и выключил двигатель.

— Ты их слышишь?

Она сосредоточилась. Она слышала жужжание осы возле заднего сиденья в машине. Как остывает двигатель. Шум ветра на парковке. Камилла закрыла глаза. Выделяющееся тепло от черепицы. Мотоцикл в двух милях отсюда. Два человека, спорящих о чем-то внутри церкви-кафе. Ее чувства были необычно притуплены. Она должна была отчетливо слышать их на таком расстоянии, но вместо этого ей пришлось напрячься, чтобы различить разговор. Голоса были незнакомыми, но она могла услышать их.

— Тебе нет необходимости находиться здесь, — говорил мужчина.

— Ты собираешься заставить его убежать, а я не позволю тебе сделать этого снова, — отвечала женщина.

— Ты думаешь, что я что-то сделал в прошлый раз? Ты обманываешь себя.

— Это Тэйлор и Миллер, — пробормотала Камилла.

Она почти могла почувствовать их запах, несмотря на резкий запах выхлопных газов, которыми пронизана стоянка, и аромат срезанного дерева и свежей краски, который просачивался из входной двери. Тэйлор пах старыми книгами, кофе и железом. Миллер пахла как апельсины и ацетон.

— Ты бы сделал всё, чтобы избавиться от него, Джон. В сотый раз, я не дура.

— И в тысячный раз, Шарлотта, я польщен, что ты считаешь, у меня есть влияние на эту ходячую катастрофу, — отрезал Тэйлор. — Габриэль ушел, потому что он покончил с нами, и тут нет других причин. Не ты, не я, не Саймон и не Кира. Ему стало скучно, поэтому он ушел.

— Они, ах, они… — комментировала Камилла, — они спорят. Про тебя. Тэйлор сказал, ты…ходячая катастрофа.

— С его точки зрения, я уверен так и есть, — холодно сказал Габриэль. — Я догадывался, что это они тут, просто хотел убедиться.

— Я не слышу их очень хорошо, — призналась Камилла. — Может что-то мешает?

— Хм, — протянул он. — Назови это побочным эффектом этого города. Я просто не был уверен, насколько сильно это на тебя повлияет. Ладно, давай не будем заставлять их ждать.

Он вышел из машины, громко хлопнув дверью. Камилла услышала, что разговор внутри прекратился. Она взяла сумку и тоже вылезла из машины.

— Они собираются попросить тебя уйти, — тихо сказал Габриэль, когда они шли к двери. — Ты можешь протестовать, если хочешь, но сделай это. В любом случае у тебя должно получиться услышать всё из своей комнаты, если тебе есть до этого дело.

— Зачем мне это нужно? — проворчала Камилла, и он погладил ее по голове.

Под их ногами хрустел гравий, когда они подходили к двери. Габриэль открыл ее, и убедительно изобразил удивление.

— Я удивился, кто устроил мне засаду на моем же месте, но, думаю, я должен был это ожидать, — сказал он.

— Никто не устраивал на тебя засаду, — ответила Шарлотта.

Тэйлор выглядел кисло. Он считал, что Габриэль и Камилла с ее язвительностью записали на свой счет такие слова как «заклятый враг» и «неизбежная расплата».

— Я ценю это, Шарлотта, но Джон и я оба взрослые. Думаю, мы можем быть вежливыми.

— Да, ну, а я нет, — заявила она. — Камилла, мне очень жаль, что я прошу тебя об этом, но не могла бы ты подняться наверх? Это очень старые, очень скучные взрослые вещи.

Это была ложь, жалкая ложь. Камилла заметила, Шарлотта Миллер была слаба на обман.

— Всё в порядке, детка, это не займет много времени, — бесцеремонно сказал Габриэль.

— Всё равно, — пробормотала она на английском.

Камилла поднялась по ступеням, чувствуя превосходство. Она и Габриэль могли перехитрить любого. Она закрыла дверь в свою комнату со слышимым щелканьем, но она не была внутри. С ее ухудшенным слухом она не будет рисковать, она не пропустит этого ни за что.

Камилла стояла в коридоре, ожидая, когда разговор просочится вверх по лестнице. Закрыв глаза, она предалась слуху.

Она услышала гневное дыхание. Разочарование. Тэйлор.

— Если ты хотел поговорить со мной наедине, — говорил Габриэль, — тебе следовало сделать это, когда Шарлотта не смогла бы так легко за тобой последовать.

— Как ты посмел сюда вернуться? — кипел Тэйлор.

— Как я посмел? — слегка подражая ему, сказа Габриэль. — Какой драматический поворот фразы. Как я посмел. Звучит, как Шекспир. Но я не уверен, что мы на таком же уровне.

— Мы уже прошли этот уровень, старик.

Старик? Камилла нахмурилась. Они ведь выглядели одинакового возраста.

— Продолжай обвинять меня во всём, что тебе нравится, мне все равно, — спокойно произнес Габриэль. — Причина, по которой я здесь, не имеет с вами ничего общего. Не имела раньше, и не имеет сейчас.

— И я предполагаю, что ты тут лишь из-за хорошей школьной системы, теперь, когда ты стал ответственным родителем, — огрызнулся Тэйлор. — Что же ты делаешь с этой бедной девушкой? Рин Унимо съест ее живьем. Так вот почему ты привез ее сюда? Тебе с ней стало скучно, и ты решил, что пришло время избавиться от нее?

В венах Камиллы бешено стучала кровь. Она хотела перепрыгнуть через лестницу и ударить Тэйлора в лицо. Габриэль бы никогда не сделал этого. Тэйлор ничего не знает.

— Она должна выходить в мир временами, — сказал Габриэль. — Может быть, я и ждал слишком долго, но я эгоист в этом плане. Ты хочешь напасть на меня Тэйлор? Почему ты всё еще здесь? Мне помнится, ты кричал, что уйдешь из Хэйвенвуда при первой же возможности.

Молчание. Камилла предполагала, что Тэйлор был ошеломлен внезапным поворотом.

— Это не твое дело, — медленно произнес учитель английского.

— Что Унимо пообещала тебе? — спросил Габриэль. — Что могло удержать тебя здесь?

— Габриэль, пожалуйста, — вмешалась Шарлотта, — достаточно.

Снова тишина. Камилла представляла, как Тэйлор свирепо смотрит на ее опекуна. Она предполагала выражение лица Габриэля — невыносимо шутливое и невозмутимое.

— Ты хочешь знать, что я пережил, — хладнокровно говорил Габриэль. — Ты пришел спросить, каково это было, несмотря на то, что ты мог предположить, что я не скажу. Если бы я был скрытен, ты бы оправдал свои подозрения во мне. У меня плохие новости для тебя, Тэйлор. Времена изменились и мои планы весьма просты. Я хочу, чтобы Камилла закончила среднюю школу, выросла и делала всё то, что пожелает, пока не будет достаточно взрослой. Таков план. Камилла собирается выжить среди вас, что бы ни случилось. Сейчас это означает ходить в школу и справиться со всем тем, что ты или Рин Унимо подсунете ей. Эта девушка может пережить богов, если сосредоточится на этом.

Глаза Камиллы расширились. Что он имел в виду? Пережить богов?

— Ты действительно собираешься убеждать меня в том, что все это для нее. И ты предполагаешь, я в это поверю.

— Я не скажу, что ожидаю, что ты поверишь, но да.

Вина причиняла острую боль Камилле. Она была эгоистична. Она не понимала, что все проблемы, на которые Габриэль пошел, из-за нее.

— Прекрасно, — сказал Тэйлор. — Тогда у меня всего один вопрос. Где меч?

— Хм?

— Не играй со мной в дурака, — закричал Тэйлор. — Меч моего отца исчез в ту же ночь, что и ты. Что ты сделал с ним?

Габриэль вздохнул.

— Есть вещи, которые действительно всего лишь совпадение. Я не имею ничего общего с ним.

И снова молчание.

— Ты можешь осесть здесь, — смиренно сказал Тэйлор. — И я не могу остановить тебя. Но не ожидай, что тебя будут приветствовать с открытыми объятьями. Все до сих пор помнят ярмарку.

— О, она все еще проводится каждый год? — пренебрежительно спросил Габриэль.

Послышалась возня обуви по плитке.

— Джон, не надо, — закричала Шарлотта.

Камилла рискнула выглянуть за угол. Шарлотта стояла между ними, положив руки на плечи Тэйлора, удерживая его на расстоянии.

— Пора уходить, — сказала она ему.

Тэйлор смотрел на Габриэля, который лишь пожал плечами.

— Сейчас.

— Разве ты не хочешь спросить его кое о чем, Шарлотта? — с горечью произнес Тэйлор, хотя и отступил на пару шагов.

— Нет, не хочу, — твердо ответила она.

— Ты уверена? Ты не задумывалась о том, почему Саймон пропал без вести за день до того, как он вернулся с документами о зачислении его подопечной, — Тэйлор обвиняющее указал на Габиэля. — Или это тоже была случайность?

Габриэль молчал.

Саймон? Кто такой Саймон?

Тэйлор вскинул руки.

— Хорошо не отвечай. Отрицай это. Отрицай всё. Я уверен, ужасные вещи — это всего лишь случайность, и то, что ты всегда с ними рядом — просто совпадения. Ты можешь улыбаться и лгать всем вокруг себя, старик, но тебе не обмануть меня.

Он выбежал из передней двери, и Камилла нырнула обратно к стене. Как только за ним закрылась дверь, в воздухе словно изменилось давление. Слух Камилла улучшился сразу же. Звук того, как Шарлотта поправляла рубашку, был отчетливо слышен.

— Между прочим, — заговорила учитель химии, — я не думаю, что ты связан с Саймоном. Я уверена, он в порядке, где бы он ни был.

— Ты не думаешь, что он был похищен, как они говорят?

Медленное дыхание. Камилла могла уловить движение ее мышц. Качает головой, вероятно.

— Не Саймон.

— Это будет означать, что он отказался от своей дочери. Интересно, что могло заставить его сделать это?

— Кто может сказать? — тихо заметила Шарлотта. Её голос звучал печально.

— Совпадение или нет, сроки подозрительны. Инстинкты Джона не плохи, — признал Габриэль.

— Думаешь, кто-то пытается подставить тебя? — спросила Шарлотта.

— Возможно. Но это кажется слишком простым, — сухо заметил он. — Я больше озабочен тем, во что Саймон был вовлечен последние десять лет или около того. Мне следует держать счета подальше от него. Без Джона или Киры, чтобы утихомирить его, я боюсь, что отсутствие осторожности с его стороны приведет к проблемам для всех нас. Он почти также эгоистичен, как и я.

Камилла услышала намек на улыбку в его голосе.

— Не возражаешь, если я спрошу тебя кое о чем?

— Гм, конечно.

Она могла услышать, как на лице Шарлотты появился румянец. Да, ее слух определенно вернулся в норму. И ее учитель химии была полностью поглощена ее опекуном. Вульгарно.

Габриэль сделал паузу, как будто собирался спросить о чем-то, но передумал и переключился на другое.

— В школе не происходило ничего необычного на прошлой неделе?

Шарлотта рассмеялась.

— Ты имеешь ввиду, более необычного, чем обычно. Вовсе нет. У нас произошла серия краж из шкафчиков, но мы скоро всё выясним. Так или иначе, скорее всего это Хайд, — вздохнула она. — Уверена, парень — причина проблем.

— Хорошо.

Зашелестели бумаги. Должно быть, Габриэль вернулся к своему инвентарному списку.

— Что ты на самом деле собирался спросить у меня? — спросила Шарлотта.

— Нет, это глупо, не волнуйся об этом.

Он говорил подобным образом только для того, чтобы привлечь внимание, и его обаяние определенно действовало на нее.

— Здесь нет глупых вопросов. Я учитель, я уже слышала практически всё, — дразнила она.

— Я собирался спросить, было ли слышно что-то от Саймона в последнее время. Как я и сказал, глупый вопрос. Конечно же, ты не слышала от него ничего.

— Нет, конечно, нет, — она нервно засмеялась.

Она была разочарованна его вопросом. И еще она лгала. Камилла опешила. Что на самом деле здесь происходит?

— Если бы я знал, где он находится, я бы чувствовал себя лучше, — сказал Габриэль. — Полагаю, в данный момент всё зависит от Нью-Йоркской полиции.

— Думаю, да, — неловко сказала Шарлотта. — Ну, я лучше пойду. Мне нужно закончить план уроков до завтра, и кошка порвет мои шторы, если я не появлюсь вскоре. Жду с нетерпением, когда это место будет закончено — будет здорово иметь место недалеко от школы, куда можно пойти попить чай. У тебя же будет хороший чай?

— Обещаю.

— Для тебя же лучше, — сказал она. — Почему Бенволио?

— Хм?

— Название кафе. Почему ты выбрал Бенволио? Это немного странно.

— Да? Мне просто нравится, как это звучит.

Шарлотта покачала головой.

— Спокойной ночи.

И она ушла, дверь качнулась ей вслед. Камилла спустилась.

— У меня плохие новости, — сказал Габриэль, отбрасывая инвентарные листы. — Это будет тяжелее, чем я думал.

— Почему? Из-за того, что мисс Миллер солгала тебе? — спросила Камилла.

— Ты тоже заметила? Моя девочка. Мне нужно, чтобы ты помогла держать счета подальше от нее. Она знает что-то о Саймоне Грэме, а мне нужно как можно скорее узнать, где он.

— Грэм? Как Джул Грэм?

— Да это его дочь. Держи счета и от нее подальше. Сомневаюсь, что Саймон свяжется с ней, но случаются странные вещи.

— Что Тэйлор говорил на счет меча?

Габриэль отмахнулся от вопроса.

— Их старинная семейная реликвия. У меня нет никакого меча. Он обвинил бы меня и в эпидемии гриппа, будь у него такая возможность. Чрезвычайно полезный мальчик, хотя… хорошо, технически, сейчас он мужчина, — он поднял глаза на нее. Он прищурился, думая о чем-то. — На какие дополнительные занятия, ты говорила, они записали тебя?

Она протянула ему папку, содержащую ее расписание.

— Что плохого в этом парне, Саймоне?

Камилле хотелось узнать.

— Самые опасные люди на Земле — идиоты, которые думают, что они гении. Саймон один из таких, за исключением того, что у него есть талант, что делает его еще опаснее. Оглядываясь назад, мне следовало иметь с ним дело годы назад, но в это время… — он покачал головой. — Но добраться до дна проблемы Грэм — это numero uno.[5]

— Я думала, ты сказал, что мы здесь только ради моего образования, — сказала Камилла, скрестив руки.

— Я солгал. Немного. Чем быстрее мы найдем Саймона Грэма, тем безопаснее будет для тебя. В то же время, что ты скажешь на счет того, чтобы унизить этих Хэйвенвудских снобов?

Он начал листать бумаги.

— Я не покажу себя устрашающе завтра на английском, — пробубнила Камилла.

— Хорошо, Рин Унимо подписала тебя на это, — перебирая бумаги, пока не вытащил зеленый лист. — Но она также записала тебя на кендо. Готова надрать кому-нибудь задницу? — усмехнулся он.

Камилла улыбнулась в ответ.

Это было единственной вещью, которую она делала хорошо…