Восхождение полной луны

Глава 2

Паника усиливалась. За несколько последних месяцев при подозрительных обстоятельствах исчезло десять стражей, и только двое из них были найдены. Вернее сказать, было найдено лишь то немногое, что осталось от этих двоих. Я с трудом сглотнула. Мой брат-близнец не будет одиннадцатым. Он был моим единственным родным человеком, с тех пор как наша стая бросила нас. Он был для меня единственным человеком, который значил для меня гораздо больше, чем все остальные люди на этой земле вместе взятые. И он был тем самым единственным человеком, без которого я не смогу жить. Его потеря убила бы меня так же, как серебряная пуля.

Я сделала глубокий вдох и попыталась унять свои страхи. Роан не ранен и не при смерти, потому что я бы это почувствовала.

Он просто попал в какие-то неприятности. Моя в том вина или нет, но брат попадал в неприятности большую часть своей жизни. Чтобы не случилось, он справиться с этим.

Мне не хватало только удариться в панику. Однако в кое-чем я все же могла удостовериться. Я достала свой мобильник, нажала кнопку видеосвязи, а затем быстро набрала номер моего босса, Джека Парнелла. Он был нынешним главой подразделения стражей и одним из немногих вампиров, который мне искренне нравился. Другим вампиром, к которому я питала симпатию, была Келли — страж и одна из моих немногочисленных друзей. Мало того, что эти двое были славными ребятами, так они, как это ни удивительно, еще и мылись, как обычные люди.

Приметная лысина Джека появилась в онлайн. Он мне зубасто ухмыльнулся, но в его зеленых глазах читалось напряжение, явно противоречащее веселому выражению лица.

— Рад тебя видеть целой и невредимой после вечерней прогулки, — произнес он бодрым и скрипучим голосом. — Я ожидаю твоего отчета в первой половине дня.

— Я напишу его дома и отправлю тебе по электронной почте. Скажи-ка, ты получил известие от Роана?

— Около двух часов назад. А что?

Я замялась. Мне следует осторожней выбирать слова, потому что в Управление никто не знал о нашей связи с Роаном, не говоря уже о том, что мы близнецы. Тот факт, что у нас одинаковая фамилия ни о чем не говорил лишь потому, что у каждой особи в стае была одна и та же фамилия. Так что, независимо от степени родства, все члены стаи имели фамилию Дженсон. И всякий раз, когда какой-нибудь новичок пополнял наши ряды, он официально менял свою фамилию на родовое имя стаи. Это был один из способов внутривидовых разграничений между стаями, разделившими одинаковую масть.

На самом-то деле, многие в Управление считали нас любовниками только потому, что мы с Роаном вместе жили — предположение, которое никто из нас не опровергал, потому что нам самим было гораздо проще, если они верили в это. Конечно же, если бы они узнали всю правду о Роане, то поняли бы, насколько маловероятен наш статус любовников.

Я сомневалась, что Джек в это верил. Он никогда ничего не говорил о нас с Роаном, никогда не расспрашивал о нашей ситуации. Он делал вид, что его ни в малейшей степени не заботят мои взаимоотношения с Роаном, независимо от истинного положения вещей. Но после шести лет работы на него, я понимала, что это не так.

— Ты в курсе, что зачастую оборотни чувствуют, когда член их стаи попадает в беду?

Джек просто кивнул.

— Что ж, теперь у меня возникло это предчувствие на счет Роана.

— Неприятности типа — «вопрос жизни или смерти»?

— Нет.

— Тогда он ранен?

— Нет. Пока еще нет.

Он нахмурился.

— Исходя из выше сказанного, у тебя просто ощущение, что у него неприятности?

— Да. — Я чувствовала это всеми фибрами души, и уверенность в правоте собственных ощущениях была столь же сильна, как и то, что я была чувствительна к фазам луны.

— Я не не верю тебе Райли, но пока он укладывается в сроки, я предпочитаю подождать. Миссия, на которую он отправлен, довольно деликатна, и отряжение спасателей может провалить операцию.

Как я могу заботиться о чем-то другом, кроме моего брата…

Я сделала еще один глубокий вздох и медленно выдохнула.

— Однако, с учетом других исчезновений, не стоит ли проверить?

— Другие исчезновения произошли в конкретной области. Миссия Роана и близко не проходит с тем районом.

— Следовательно, ты знаешь где он?

— Да, — он замялся: — Хотя нам обоим известно, что он не всегда докладывает об изменение направления.

Разве это не так? И если его не было там, где, как предполагалось, он должен был быть, тогда вычислить его местоположение будет довольно веселенькой работенкой.

— Когда будет считаться, что он задерживается дольше, чем следовало или чем предполагалось?

— Он должен отчитаться завтра в девять утра.

— А если не отчитается?

— Тогда я решу что делать.

— Я в деле.

— Райли, ты не страж.

Пока что. Я почти услышала это невысказанное уточнение и увидела, как веселье прорезало морщинки в уголках его глаз. Хоть я и провалила тесты, Джек почему-то продолжал твердо верить, что у меня задатки превосходного стража. Он говорил мне об этом много раз. Но поскольку я уже прошла испытание, он не мог заставить меня пройти еще одно. Я была в безопасности, по крайней мере до тех пор, пока Джек не найдет способ заставить меня пройти это чертово испытание вновь. Или, пока не сыграю с ним в «камень, ножницы, бумага» — почему-то я сомневалась в своей везучести при данном исходе.

— Он член моей стаи. Я не собираюсь сидеть сложа руки и бить баклуши, если он попал в беду.

— Тогда заявляйся на работу утром, и мы узнаем, что происходит.

Его ответ был столь же не однозначен, как и мое тревожное состояние, вызванное ощущением неосознанной угрозы этой ночью.

— Спасибо, Джек.

— Постарайся сегодняшним вечером не учуять еще чего-нибудь на ветру, — сухо произнес он.

— Похоже, ты уже обеспокоен.

— Если только самую малость. — Он рассмеялся и повесил трубку.

В течение нескольких секунд я тупо смотрела на пустой дисплей телефона. Если Джек в ближайшем будущем не собирается делиться информацией, возможно, мне следует попытаться получить ее у кого-нибудь другого. Например, у Келли.

Стражи частенько обсуждают миссии, так может она знает, куда был направлен Роан. Я понятия не имела, была ли она в настоящее время дома, но я точно знала, что на работе ее не было. Имело смысл попробовать.

Я набрала ее номер, однако после трех гудков, щелкнул автоответчик.

— Кел, это Райли. Перезвони мне, как только окажешься дома, и неважно, сколько будет времени на часах. — Я умолкла в нерешительности, а затем добавила, чтобы она не ударилась в панику: — Ничего срочного. Я просто хочу кое-что спросить.

Завершив телефонный разговор, я засунула телефон обратно в сумку и пошла домой.

Только на этом ночные странности для меня еще не закончились. Возле моей двери стоял вампир.

Скажу даже больше — это был голый вампир.

Я остановилась и вытаращила глаза. Ничего не могла с собой поделать. Он был голым, в конце-то концов. И черт бы его побрал… Высокий, недурно сложенный вампир.

У него были волосы, которые, возможно, были черными, но в этот момент из-за всей той глинистой грязи, что засохла в его волосах, они казались грязно-бурого цвета. У него были темные глаза, в которых читалось все что угодно, только не бездушие. И он обладал внешностью, за которую ангелы могли бы убить.

Его тело, точно так же как и волосы, было покрыто засохшей грязью, но под слоем грязи он был худощав и силен, атлетического телосложения. И в дополнении к этой совершенной упаковке, он был не плохо оснащен. Не самый большой их тех, что я когда-либо видела, но все же его «достоинство» было огромным.

Дверь на лестничной площадке захлопнулась, ударившись о мою спину, тем самым выводя меня из восхищенного оцепенения.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — повторил он.

Вежливый вампир. Поразительно.

— Есть ли какая-нибудь особая причина, по которой ты стоишь голым у моей двери? — я надеялась, что таковая имеется. Надеялась, что, возможно, он был своего рода подарком на мой день рождение, правда, до него было еще несколько месяцев, но девушка всегда может помечтать.

Впрочем, как правило, мои мечты не включали в себя голых вампиров, тем более вымазанных в грязи.

На мой вопрос он ответил собственным:

— Есть ли какая-нибудь особая причина, по которой ты вся в крови?

— Я ввязалась в драку. А у тебя какое оправдание?

Он посмотрел вниз, словно до этого момента не замечал своей наготы.

— Ей богу, я не имею понятия, как оказался в подобном виде.

У него был низкий вибрирующий голос, от которого затрепетала моя душа, и появилось желание поджать пальцы на ногах. Будь я проклята, если это не самый сексуальный голос, который я когда-нибудь слышала у мужчины — живого или мертвого.

— Но ты догадываешься, по какой причине стоишь у моей двери?

Он кивнул.

— Если ты живешь здесь, значит, я здесь для того, чтобы увидеть тебя.

— Что ж, смею тебя уверить, что не в моих правилах встречать голозадых парней на пороге собственного дома. — Который, как сплетничали за глаза, отчасти принадлежал и моему брату, прежде чем тот пропал во время миссии. Презент в виде обнаженного вампира был в духе Роана, и это было главной причиной, по которой я решила, что этот парень может быть подарком. Впрочем, нужно признать, что немногие вампиры обладали чувством юмора, и большинство из них не согласились бы на подобный трюк. — Итак, если ты не можешь объяснить, что происходит, то спустить свое привлекательное тело по лестнице и убраться из этого дома тебе вполне по силам.

— Мне нужна помощь.

Что вероятнее всего означало, что ему больше требуется помощь Управления, нежели индивидуально моя. И это было чертовски досадно. Мой взгляд совершил еще одно турне по его обнаженному торсу, и, не в силах сдержаться, я, чуть ли не тоскливо, вздохнула. Ладно, чего уж там, я видала множество прекрасных нагих тел в ночных клубах оборотней, однако этот вампир, определенно был наилучшим из всех вместе взятых образчиков мужественности, виденных мной за последнее время.

— Почему ты нуждаешься в помощи? Ты блеснул своими укусами на женушке не того мужика?

В его темных глазах промелькнуло раздражение.

— Я серьезен. Кто-то пытается убить меня.

Может он и серьезен, но при виде него, стоящего здесь с таким спокойствием, в это было сложно поверить. Разве по логике вещей, он не должен был сообщить о проблемах в полицию, или хотя бы в Управление?

— Всегда находиться кто-то, чьи усилия направлены на убийство вампиров, и вообще-то, вы, парни, заслужили этого.

— Не все из нас убивают для того, чтобы выжить.

Ну, нет, конечно, однако те, кто убивали, вне всякого сомнения, создали всем дурную славу.

— Послушай-ка, расскажи мне чего ты хочешь, или иди гуляй и отрывайся на ком-нибудь другом.

— Ведь ты — страж Управления Иных Рас, не так ли?

— Не-а, страж — мой сосед.

— Твой сосед дома?

Я вздохнула. Ну почему все симпатяшки хотят видеть Роана?

— Я не жду его до завтрашнего утра. — Или попозже, если тягостное предчувствие беды и сосущее ощущение под ложечкой, что-то означали.

— Тогда я подожду.

Я вскинула бровь.

— Да неужели? И где же?

— Здесь. — Изящным движением он указал на пол.

— Ты не можешь остаться здесь.

Миссис Рассел, нынешняя владелица этого полуразвалившегося франко-завода[2], у которой хватало наглости называть эту хибару «жилым домом», придет в бешенство. Единственной и первостепенной причиной, по которой она сдала нам квартиру — дама была ярой противницей закона о дискриминации нелюдей, и еще, потому что проживание оборотней в помещение оказывало благоприятный «побочный эффект»: держало паразитов подальше от дома. По-видимому, крысы недолюбливали нас.

Однако старую корову хватил бы удар, найди она вампира, сидящего в ее коридоре. А придя в себя, она первым бы делом вышвырнула нас из квартиры. У миссис Рассел была давняя ненависть к вампирам, и даром что, она ежедневно пребывала на верху блаженства из-за того, что ее муж стал закусью для одного из них.

— В особенности, когда ты голый, — добавила я. — Противозаконно слоняться обнаженным в общественном месте.

Обстоятельство, о котором я узнала, после того, как была арестована за то же деяние пару месяцев назад — но я была в парке, а не в вестибюле жилого дома. Я отделалась лишь небольшим штрафом, но тогда полнолуние послужило мне оправданием. Шелковое платье, в которое я была одета, пережило мое изменение не лучше кружевной блузки. Не этот, не другой случай не смог бы меня отучить от одевания в непрактичную одежду. Проблемы с законодательством могут возникнуть у людей, бегающих по округе голышом, но не у оборотней.

— Лампа разбита, — произнес он. (У него был такой приятный и теплый голос, что я вновь ощутила появление приятной волны «мурашек», расходящейся по спине, и чуть позже переходящей в легкое ощущение тепла и неги.) — Здесь нет окон, а коридор погружен в полумрак. Меня никто не увидит.

Но я-то увидела его, но опять же, ведь он наверняка слышал, что я поднимаюсь по лестнице и не удосужился завуалироваться тенью. И этот факт вызывал беспокойство. Как и то обстоятельство, что он был голым. Не секрет, что я — оборотень, и не секрет, что до полнолуния оставалось всего-то семь дней. И уж тем более ни для кого не секрет, что сексуальное влечение оборотней резко возрастает за неделю до полнолуния. Он может быть приманкой.

Хотя, зачем бы кому-то хотеть завлекать меня? В отличие от братца-стража, я была «никто и ничто». Может быть, мое дурное предчувствие относительно Роана сделали меня параноиком?

— Если у тебя неприятности, почему бы не прибегнуть к помощи Управления? Там навалом стражей, в чью задачу входит оказывать помощь.

— Я не могу.

— Почему нет?

В глубине его полночных глаз промелькнуло замешательство.

— Я не помню.

Ну да, как же, поверю я в это.

— Не мог бы ты отойти от моей двери?

Он отступил в сторону. Я выхватила ключи из сумки и настороженно подошла к двери. Мужчина поднял вверх обе руки, выражение его лица было немного насмешливым, когда я отперла дверь и толчком открыла ее. Только перешагнув через порог, я расслабилась. Несмотря на то, что многие поверья о вампирах были ложью, поверье о приглашение в дом, вне всяких сомнений, было правдой.

Я бросила сумку на стоящий неподалеку зеленый диван, а потом встретилась с его полночно-темным пристальным взором.

— Не кусай никого из моих соседей, или же я собственноручно отволоку тебя в Управление.

Он улыбнулся мне, и эта улыбка заставила подскочить уровень гормонов в моей крови.

— Я внимательно изучил обитателей этого здания. Ты здесь единственная, кто достоин укуса.

Не в силах сдержаться, я усмехнулась. Пусть он был голым, пусть он был весь в грязи и ни на что не годился, но выглядел он великолепно и пах однозначно приятнее, чем большинство вампиров, с которыми я работала. В другой раз и в другом месте я поддалась бы соблазну этой чумазой приманки, и плюнула бы на все последствия.

— Лесть не поможет тебе переступить порог моего дома.

Он пожал плечами, — незначительный, но от этого не менее изящный жест.

— Я говорю только правду.

— Ага, как же. — Уже почти закрыв дверь, я спросила: — Ты и правда не можешь вспомнить почему голый?

— На данный момент, нет.

Не может вспомнить или слишком смущен, чтобы сказать? Я подозревала последнее, хотя на самом деле не знала почему, в особенности, если учесть, что смущение не было присуще ни одному вампиру, с которым мне приходилось сталкиваться по долгу службы.

— Отлично. Тогда увидимся позже.

Я закрыла дверь и направилась в ванну принять душ. После этого, я забралась в мою кровать со скомканными простынями и попыталась вздремнуть. Но уверенность в том, что у моего брата какие-то неприятности, наряду с тем обстоятельством, что под моей дверью сидел сексуально привлекательный вампир, — и бог его знает, что из этого в большей степени — лишило меня сна.

Проворочавшись час, я сдалась и вылезла из постели. Натянув любимую футболку с марсианином Марвином[3], чтобы не продрогнуть от едва ощутимой ночной прохлады, я направилась на кухню, налила большой стакан молока и захватила стеклянную банку, наполненную печеньем с шоколадными крошками. Затем, расположившись в излюбленном мягком кресле, я ела печенье, пила молоко, и наблюдала, как ночь уступает место ярко-красному рассвету.

Когда небесная феерия закончилась, я принялась набирать отчет на лэптопе Роана, а затем переслала его по электронке Джеку. Через секунду зазвонил телефон.

Я откинулась на спинку кресла и схватила трубку со стены.

— Привет, Кел.

Хрипловатый смех раздался на том конце провода. У Келли был один из тех голосов, который бы сделал ее самым востребованным оператором на линии «Секс по телефону».

— А как ты узнала, что это я?

— Я оставила сообщение на твоем телефоне, а еще всем прекрасно известно, что мне лучше не звонить в несусветную рань.

— И все же ты уже проснулась, а значит у тебя проблемы. — Она умолкла в нерешительности. — Это всего лишь крайняя необходимость по-женски поговорить по душам? Или, это нечто более серьезное, как например — этот самец, думает не головой, а хреном, когда распускает свои лапы?

Я усмехнулась. Келли нравился Талон не больше, чем Роану, но она хотя бы могла разглядеть и положительные моменты в его пребывание рядом со мной. Мужики, находящиеся в промежуточном положении — и не в паре, и не один — как Талон, вовсе не были чем-то обыденным.

— Вообще-то, я лишь хотела задать вопрос.

— Вот те на, черт побери! Я бы на твоем месте не стала переживать об оборотне с весьма большим «достоинством» и о том, что он делает прямо сейчас. Впрочем, спрашивай, что хотела.

— Ты разговорила с Роаном перед его отъездом? Есть ли у тебя какая-нибудь мысль по поводу того, куда он отправился?

— Нет и нет. А что?

— У меня просто ощущение, что у него какие-то неприятности.

— Надеюсь, неприятности не типа: «…он покинул наши стройные ряды»?

— Нет. Во всяком случае, пока еще нет.

— Хорошо. — Келли замолчала. На заднем плане было слышно мягкое тиканье часов, значит, она находилась в отведенной для нее квартире в Управление. Единственные часы в ее собственном доме были прототипом всех высоких напольных часов. Они были настолько большими, и настолько громогласными, что мне приходилось выходить из комнаты, когда раздавался их звон. — Согласно графику, завтрашней ночью я вновь заступаю на патрулирование. Посмотрим, что я смогу обнаружить, если он не вернется к тому времени.

— Спасибо. Я твоя должница.

— Проведи меня в клуб в период лунной лихорадки и будем считать, что мы в расчете.

Я усмехнулась:

— По рукам! До встречи.

— Arrivederci, bella[4].

Положив трубку и встав с кресла, я отправилась обратно на кухню.

Я не была величайшим поваром в мире, и почти каждый день, что бы я ни готовила, все пригорало. Но как ни странно со сдобой, яичницей и беконом я могла справиться без особых «потерь». К счастью для моего желудка, это был один из тех дней. Наложив все вышеперечисленное на блюдо, я глянула в сторону двери и задалась вопросом: а не желает ли мой обнаженный вамп чего-нибудь съесть? И это вовсе не говорило о том, что я собралась предложить себя. Роан всегда держал в холодильнике приличный запас синтетической крови просто потому, что он нуждался в ней. Хоть мы и близнецы, но я была в большей степени оборотнем, а мой брат вампиром. У него не выдвигались клыки, он нормально ел и пил, так же как и я, мог находиться на солнце, но когда близилось полнолуние, ему требовалась кровь.

Захватив пакет синтетической крови из холодильника, а затем и свою тарелку, я подошла к двери.

Мой чумазый, но сексуальный вампир сидел там, где я его и оставила, в тени, справа от моей двери.

— Ты ел? — спросила я.

В его глазах блеснуло удивление.

— А ты предлагаешь?

Я усмехнулась и кинула ему пластиковый пакет.

— Вряд ли. Но у моего соседа всегда имеется запас синтетической крови. Угощайся.

Он ловко поймал пакет одной рукой.

— Благодарю. Ты крайне предусмотрительна.

— Иначе говоря, — сухо произнесла я, — предложение — отстой, но ты обойдешься тем, что имеется.

Легкая насмешка коснулась его изумительных губ.

— Ты очень опытна по части понимания людей, не так ли?

Опытна, но только по части нечеловеческих рас и только из-за того, чем я была. Я пожала плечами и, скрестив ноги, села на безопасном от двери расстоянии. Пусть он был незнакомцем, от которого скорее всего не стоило ждать добра, но поговорить-то с ним я могла. Несмотря на то, что образ волка-одиночки не был свойственен большинству волков, этот образ приличествовал нам с Роаном. Мы выросли во враждебной по отношению к нам среде — к самому факту нашего существования — и привыкли полагаться только на себя. И, безусловно, это подразумевало, что умение запросто заводить друзей не относилось к нашим навыкам. Боже, это недоверие к окружающим заставило меня навсегда отказаться от общепринятых норм поведения относительно собственной безопасности и лишь в малой степени открыться Келли. Мы знали друг друга в течение трех лет, и, несмотря на то, что я называла ее подругой — хорошей подругой, — она до сих пор не имела понятия, что мы с Роаном приходимся друг другу родственниками, не говоря уже о том, что мы близнецы.

И в тоже время у меня было два друга, с которыми я регулярно виделась. Но они были «не совсем» друзьями. Мельбурн мог показаться неприветливым городом, если, в большинстве случаев, вы были одиноки.

Взгляд вампира, как прикосновение, которое, по сути, не являлось таковым, но после которого на коже остался опаляющий след, скользнул по моим едва прикрытым округлостям. Ничего удивительного. Лунный цикл второй четверти, который мы, оборотни, называем недельной фазой, во время которой потребность в спаривании становится почти всепоглощающей, вступил в силу. И хотя растущая луна не оказывала на меня такого же воздействия, как на чистокровных волков, острую потребность в сексе мне все же было сложно отрицать.

И если изнуряющий голод, вызываемый лунным сиянием, уже был силен, то меня ожидала буйная, но волнительная неделька.

— Итак, — произнесла я, пытаясь избавиться от мысленных образов спаривания с этим вампом прямо тут же в коридоре, и стараясь не помышлять о восхитительной возможности шокировать пуританскую чувствительность миссис Рассел. — Очевидно, ты не пришел в себя за эту ночь.

— Ну, это зависит от того, что в твоем понимании — «прийти в себя». — В его темных глазах искрился озорной огонек. — Если ты подразумевала тот факт, что я все еще здесь, тогда очевидно, что нет. Если ты имела в виду, вернулись ли ко мне некоторые воспоминания, тогда — да.

— Так ты вспомнил, почему находишься здесь?

— Я тебе говорил об этом еще прошлой ночью.

Да, говорил, но мне было просто интересно, изменит ли он свою историю.

— А как говорила я, если это что-то нетерпящее отлагательств, тогда тебе прямая дорога в Управление. Любой из стражей будет в состояние тебе помочь.

— Я должен увидеть твоего соседа.

Я вонзила вилку в бекон и обмакнула его в желток.

— Ты один из его дружков?

Он так резко отдернулся назад, что стороннему наблюдателю могло показаться, будто я ударила его.

— Нет, я не его дружок.

Я усмехнулась:

— Не подумай ничего плохого, просто дело в том, что большинство вампиров разменявших сотню, а то и пару сотен лет, как правило, не имеют четко выраженной половой ориентации.

Он изучал меня с бесстрастным видом, у него были глубокие и бездонные глаза, в которых, потеряв осторожность, можно было легко утонуть.

— Ты оборотень, не так ли?

— Ну да, — я отломила кусочек от булочки и, обмакнув его в яйцо, съела. «Имеющая вид и манеры леди», — словно обо мне было сказано.

— Когда речь заходит о вампирах, оборотни обладают не большим чутьем, чем люди, — тихо произнес он. — Так как же ты узнала, что я вампир, не говоря уже о том, что мне больше двух столетий?

Я пожала плечами.

— Мой сосед — страж, а сама я работаю со стражами. Тебе должно быть известно об этих вещах.

Достаточно было взглянуть на выражение его лица, чтобы понять: он не купился на это вранье.

— Могу я задать еще один вопрос?

— Можешь, только не ручаюсь, что отвечу на него.

Он улыбнулся, лукавые морщинки прорезали уголки глаз. Вампир был не только вежлив, к тому же он обладал чувством юмора. Чудной.

— Ты не… скажем так — ты не типичный образец оборотня?

— Хочешь сказать, что мне на самом деле достались хорошая фигура и титьки? — Да, грудь была моим достоинством, перевешивающим все недостатки, особенно в прошлом, в те времена, когда я пыталась получить работу. Несмотря на то, что дискриминация была незаконна, немногие хотели набрать в свой штат оборотней, лишь потому, что лунный цикл означал отсутствие вера на работе в течение одной из четырех рабочих недель. Но благодаря моим буферам, мало кто догадывался, чем я являюсь.

Его взгляд плавно переместился верх.

— Твои волосы — они рыжие, однако я насчитал только четыре стаи: серебристые, черные, золотистые и темно-русые.

Я согласно кивнула.

— Большинство так и считают, просто потому, что число рыжих стай чрезвычайно мало и все они отчасти обособленны. Они произошли из Ирландии. Затем мигрировали в центральную часть Австралии. По большей части они живут там и по сей день.

— Ирландия и Центральная Австралия — весьма не схожие места.

Посетив Ирландию восемь лет назад, я могла с уверенностью это подтвердить. За всю свою жизнь я не видела столько дождей, — по крайней мере, до тех пор, пока не перебралась в Мельбурн, — сколько увидела там.

— Они были изгнаны во время расовых беспорядков в 1795 году. В те времена Англия использовала Австралию, как каторжную колонию, но на этом материке было еще много неосвоенных земель, так что им было куда податься.

— В то время, они могли выбрать место по своему усмотрению. Зачем подаваться в пустыню?

— Поди спроси, кому знать? — не мне, это уж точно. История стаи никогда не была моим коньком. А с другой стороны, сородичи не сильно-то и старались преподавать нам. В конце концов, зачем бы им утруждаться, когда они всевозможными способами выпинывали нас, едва мы достигли совершеннолетия?

Некоторые волчьи стаи были терпимы к полукровкам. Наша — нет. Основной причиной, по которой нам вообще позволили остаться в живых, послужило то обстоятельство, что наша мать была дочерью альфы стаи, а так же ее угрозы об уходе из стаи, если бы нас приговорили к смертной казни.

Но все же, когда мы наконец-то покинули стаю, для нее это стал таким же облегчением, как и для меня с Роаном. Мать любила нас, мы оба знали это, но она ясно дала понять, что не желает больше с нами встречаться.

Ее решение причиняло боль — нам до сих пор было больно — однако я в силах понять ее желание вернуться к нормальной жизни в стае. Ей было нелегко вырастить щенков, которых, кроме нее, никто не желал видеть.

— Я смотрю, члены рыжей стаи не худосочны, как другие волки? — спросил мой чумазый вампир.

— По большей части нет.

Он кивнул, его взгляд лениво скользил по моему телу, каким-то образом заставляя меня почувствовать себя утопающей в солнечном свете. Почувствовать подобное от создания ночи уже само по себе было странно.

Хотя, если быть честным, вампы вообще-то не были ледяными глыбами, как думали о них люди. Они становились холодными, если недоедали.

Я откашлялась.

— Я бы тебе не советовала делать это.

Его темные глаза искрились весельем.

— А почему бы и нет?

— Ты знаешь почему.

Легкая улыбка тронула губы вампира, от которой у меня перехватило дыхание. Проклятье, когда это мертвецы успели стать такими восхитительными?

— Я был бы не против.

Ну, на самом-то деле, я тоже, но у меня были принципы. По крайней мере, до тех пор, пока не разразится лунная лихорадка.

— Ты здесь, чтобы повидаться с моим соседом, а не со мной, — я умолкла и нахмурилась. — Прошлой ночью ты сказал, что кто-то пытался убить тебя. Если это правда, то почему ты спокойно рассиживаешь здесь, в моем коридоре?

— Потому что они бросили меня умирать. Сомневаюсь, что кто-то из них потрудился вернуться, чтобы проверить удалось ли им это.

— И ты голый и весь в грязи потому, что?..

— Когда меня пронзили колом, я был гол и лежал на земле, между насыпью перегноя и слоем растительного грунта.

Я недоуменно уставилась на него, пытаясь понять, шутит он или нет.

— Тебя выследили в садово-огородном центре?

— Выходит, что так. К счастью для меня, они решили не вонзать кол в мое сердце, а дождаться восхода солнца и полюбоваться, как оно сожжет меня.

— И которое, как мы видим, не сожгло тебя.

Он опять улыбнулся, но на этот раз в его улыбке проскользнуло нечто зловещее.

— Положительный момент — по прошествии нескольких сотен лет, появляется определенная доля стойкости к солнечным лучам. О чем мои нападающие очевидно не знали. Когда забрезжил рассвет, я начал кричать. Они запаниковали и сбежали.

Его повествование навело меня на мысль, что возможно, мужчины, напавшие на него, были новичками в игре «Поймай вампира». Я прислонилась к дверному косяку и поставила полупустую тарелку на пыльный деревянный пол.

— А почему ты просто не овладел их разумом и не отправил в бегство?

— Я пытался, но их сознание было заблокировано. — Он с минуту смотрел на меня, а потом добавил: — Так же как и твое.

Я нахмурилась. Роан рассказывал мне о банде людей рыскающих по городу и пытающихся напасть на след вампиров, но мне тогда показалось, что это обычные подростковые шалости. Маловероятно, что у них хватило бы сил завалить моего вампа, не говоря уже о разработке сильнейшего ментального щита, не позволяющего вампу захватить контроль над ними. И, несмотря на то, что специально разработанные электронные щиты были вполне реальны и действительно справлялись с задачей для которой их создавали, они были настолько дороги, что очень мало кто мог себе это позволить, настолько мало, что их можно было перечесть по пальцам.

— Они были молоды?

— Нет, все — мужчины, как минимум за тридцать.

Звучит хреново.

— Пожалуй, тебе лучше обратиться в Управление. Если в городе есть еще одна группировка, им следует знать.

— Я не могу.

— Почему? Моего соседа может не быть еще несколько дней, а об этом действительно следует сообщить.

— Роан просил меня обращаться к нему, и только к нему.

Я вскинула бровь:

— А я думала, ты не знаком с моим соседом. А если знаком, то почему, спрашивая его прошлой ночью, не назвал по имени?

— Потому что прошлой ночью, я вообще-то не помнил его имени, только адрес, по которому он проживает. И я никогда не говорил, знакомы мы или нет.

Типичный вампир. Я уверена, что те из них кто не были при жизни продавцами, были чертовыми юристами.

— Означает ли это, что ты его недавно видел?

— Да. Перед тем, как те люди поймали меня и пронзили колом. От него я и узнал этот адрес.

Тогда, возможно этот вамп поможет мне найти Роана, если Управление и Джек не захотят его искать.

— Когда это было?

Он нахмурился.

— Я точно не помню.

Проклятье.

— Так где ты с ним виделся?

— Я не могу сказать.

— Тогда почему эти люди решили всадить в тебя кол?

— Есть что-то еще, что я не в силах вспомнить.

— Кажется, ты много чего не можешь вспомнить, — пробормотала я, испытывая противоречивые чувства, колеблющиеся между верой и неверием.

— Прискорбный побочный эффект от нескольких пинков в голову.

Мой взгляд поднялся к его лбу. Под грязью проглядывалось потемневшее пятно, которое могло быть синяком.

— У тебя есть имя?

— Есть.

Мои губы дрогнули в улыбке.

— Может поделишься, или оно тоже затерялось в тумане памяти?

— Куинн О’Конор.

— А я — Райли Дженсон.

Он наклонился вперед и протянул руку. Я автоматически пожала ее, что на самом-то деле, было глупостью с моей стороны. Он без особого труда мог выдернуть меня из квартиры, если бы хотел причинить мне вред.

Но единственное, что он сделал, это обхватил своими длинными сильными пальцами мою руку и легонько пожал. Тепло его ладони обожгло меня и я без особого труда представила, с какой нежностью эти сильные пальцы скользят по моему телу, еще сильнее распаляя во мне и без того пробудившееся желание. Я с трудом сглотнула.

— Знакомство с вами — сплошное удовольствие, Райли Дженсон, — добавил он. Его голос был таким нежным, что казалось, я не слышу его, а тихим мелодичным переливом он раздается в моей голове.

Я вытащила свою руку из его ладони, но сжала пальцы, чтобы сохранить тепло его прикосновения. Одна эта реакция заставила меня осознать, что надо быть поосторожней. До тех пор, пока я не узнаю больше о нем, о том чем он на самом деле является, мне лучше держаться от него подальше… Сколько бы мои гормоны ни говорили об обратном.

Однако любопытство было сильней осторожности.

— А помнишь ли ты, чем зарабатываешь себе на жизнь?

Он кивнул.

— Мне принадлежат «Вечерня аир».

Я чуть не задохнулась. «Вечерня» была крупнейшей из трех, пересекающих Тихий океан, авиакомпаний, и недавно приобрела большую часть акций по обслуживанию челночных перелетов до орбитальных станций. Что делало голого вампира, сидящего напротив меня, мультимиллиардером.

На его лице появилось замкнутое, отчужденное выражение.

— Изменило ли это твое мнение обо мне?

— Ты так говоришь, как будто у меня было время составить его. — Я усмехнулась и добавила: — Но если это и так, то только из-за того, что я никогда раньше не трахалась с мега, мега богатым парнем.

А впрочем, имела я всех ваших, посредственных, встречающихся на каждом шагу, заурядных богачей. По сути, до сих пор было так.

Его смех, словно живое тепло, разлился по моей спине.

— Мне нравится в оборотнях одно: они всегда прямолинейны, когда речь заходит о сексе.

— У тебя уже был оборотень, а может даже парочка, не так ли? — и это бы меня совершенно не удивило. Он был богат, великолепен, и он был вампиром. Они были одной из немногих рас, которые на самом деле могли на равных с оборотнями выдержать накал страстей в период растущей луны.

— Один или два.

Кажется, он не горел желанием вдаваться в подробности, и мне стало интересно почему. Я подождала секунду, за которую он одним глотком осушил пакет крови, а затем произнесла:

— Я считала, что «Вечерня» принадлежит Фрэнку Харрису.

— Он руководитель и ответственное лицо. — Куинн пожал плечами. — В том, чтобы быть вампиром есть свои ограничения. Я буду всегда нуждаться в ком-то, кто будет вести дела в течение дня.

И, тем не менее, я могла бы поспорить, что Фрэнка Харриса держали на очень коротком поводке.

— Так чем же успешный бизнесмен заслужил быть пронзенным колом от руки человека? Я почему-то считала, что вы, богачи, находитесь в окружение устройств безопасности по последнему слову техники.

Он нахмурился.

— Хотел бы я знать. Самое досадное, что проснувшись и увидев себя пронзенным колом, ты не понимаешь в честь чего с тобой это сотворили.

— Полагаю, тот факт, что тебя одолели обыкновенные люди, вызывает еще большое раздражение.

— Всенепременно.

На его губах вновь заиграла улыбка, при виде которой у меня екнуло сердце. Мне пришло в голову, что самое время ретироваться, пока я не совершила какую-нибудь глупость… как, например, податься искушению этого вампира.

— Послушай, мне нужно собираться на работу. Может, тебе нужно пальто или что-то типа того? По прогнозу метереологов — днем будет дождь.

Чувственная улыбка изогнула губы Куинна.

— Я признателен тебе за предложение, но вампиры не чувствуют холода.

— Вы-то может и не чувствуете, но от одного твоего вида меня бросает в холод. — Что на самом деле было полной противоположностью тому, что происходило со мной на самом деле, но ему об этом не обязательно знать.

Он пожал плечами.

— Если тебе от этого полегчает, тогда я приму пальто.

Я поднялась с пола и, заглянув за дверь, выбрала среди верхней одежды Роана пальто. По крайней мере, у миссис Рассел не случится сердечного приступа, если ей посчастливиться встретиться с Куинном. И как бы я не любила допекать эту старую корову, я все же сомневалась, что нам удастся найти, в такой близи от центра города, другую квартиру, которая бы была большего размера или подешевле.

Закрыв дверь, я начала рыться в корзине с чистым бельем, пока не нашла подходящую для носки юбку и блузку. Отутюжив одежду, я тут же собралась на работу. Куинн по-прежнему сидел в коридоре, когда я вышла из квартиры, держа свой путь на станцию.

Поезд был переполнен, и как обычно, я провела всю дорогу, уткнувшись носом в стекло, стараясь вдохнуть немного свежего воздуха, просачивающегося сквозь оконные щели, и сопротивляясь, едва ли не сбивающему с ног, запаху человеческих тел, пота и парфюмерии.

Протиснувшись к выходу, я вышла на станции Спенсер-стрит и направилась к высотному строению с фасадом из зеленого стекла, в здании которого располагалось Управление. Пройдя через сканеры безопасности, и подставив руку под распознавательный сканер, я спустилась на лифте в подвальный этаж до подуровня три. Если десять этажей над уровнем земли были общественным «лицом» Управления — здесь располагались отделы, которые работали в основном днем, получали первичные донесения о преступлениях нелюдей, оформляли мелкие правонарушения, и занимались прочей важной ерундой, такой как документирование сообщений о мятежах новообращенных вампиров, — то остальные пять этажей, те что находились внизу, были «сердцем» Управления. Под землей находились отделы, о которых общественность знала немногое. Здесь мы выслеживали и занимались более гнусными делами нелюдей, которые насиловали, убивали и высасывали досуха своих жертв. В довершение всего, мы работали круглосуточно, даже если большинство стражей прочесывали город только по ночам.

В этом отделе насчитывалась сотня сотрудников, семьдесят из которых были стражами. Оставшиеся тридцать официально именовались связными стражей. В основном мы работали посменно, по восемь часов в день, и в наши обязанности вменялись все основные, но далеко не простые задачи. Ничто не могло считаться простым, когда приходилось иметь дело с вампирами. Мы проверяли и обрабатывали данные о тяжких преступлениях, как только заходило солнце раздавали стражам их задания, по завершению ночи делали их отчеты удобочитаемыми, и снабжали провиантом тех из них, кто на протяжении дня оставался в здании Управления.

Разумеется, большинство людей до сих пор думало, что вампы вынуждены спать, когда светит солнышко, но это было одним из тех заблуждений, которое большинство вампиров было более чем счастливы увековечить. Конечно, большинство из них не могли выйти на солнечный свет из боязни поджариться, но это вовсе не означало, что они впадали в коматоз или во что-то подобное. Вампам требовалось спать не больше, чем дышать. Если вампиры действительно засыпали, то это делалось либо по привычке, оставшейся еще с тех времен, когда они были людьми, либо от скуки.

Я была одной из трех женщин, работающих в этом отделе. Оставшиеся двое были вампирами. Стражи были не самым простым народом, с которым можно было иметь дело, и только те, кто мог постоять за себя, были допущены к этой работе.

Когда я вошла в комнату, Джек поднял глаза поверх монитора компьютера и улыбнулся мне, блеснув зубами.

— С добрым утром, дорогая.

— Доброе утро, Джек. — Сняв жакет, я плюхнулась на свое место и посмотрела в сканер безопасности. Я прошла сверку по радужной оболочке глаза, моя личность была идентифицирована и монитор компьютера включился. — Ты опять провел здесь всю ночь?

— А что еще такому мерзкому содомиту, как я, делать?

Я усмехнулась.

— Не знаю, может заняться собственной жизнью?

— У меня есть личная жизнь, и имя ей — Управление.

— Печально. Но ты об этом знаешь, не так ли?

— Я предпочитаю называть это призванием.

— Твое призвание должно служить примером.

Он улыбнулся.

— Получил твой отчет. Хорошая работа.

— Спасибо. От Роана еще не было вестей?

— Нет еще. — Он взглянул на часы. — Еще нет девяти, а твой сосед никогда не отличался пунктуальностью.

Я довольно хорошо об этом знала, и обычно, меня сей факт не волновал.

— Ты собираешься начать поиски, если он не объявится?

— Нет, не сразу.

— Проклятье, в этом деле что-то не так.

— Мы руководствуемся лишь твоей интуицией, и ни чем более. И даже в этом случае, ты не можешь утверждать об этом на полном серьезе. Прости, Райли, но если нет веских причин, значит, нет оснований подставлять под удар его миссию.

Меня захлестнуло чувство безысходности. Я резко выдохнула, сдувая волосы со лба, и произнесла:

— Тогда мне только остается заняться собственным маленьким расследованием.

Джек рассматривал меня с минуту, в его зеленых глазах искрилось веселье.

— Если что-нибудь найдешь, дай знать.

Я вскинула бровь:

— Это приказ?

— Да.

— А ты будешь делиться со мной, если что-нибудь обнаружишь?

— Райли, Роан — страж, и его миссия совершенно секретна. Я не могу обмениваться информацией. — Он сделал паузу. — Если, конечно, я не собираюсь обмениваться сведениями с кем-то, кто готов вторично пройти испытание на звание стража.

— Это шантаж.

— Согласен.

Я покачала головой:

— А я считала тебя приличным вампиром.

— В природе нет такого понятия, как «приличный вампир», — ответил он. — Попросту — это тот же хрен, только в другой руке. Ты бы стала живым кладезем премудрости, если бы запомнила это, особенно в таком месте, как это.

«Да неужели», — подумала я, но вслух произнесла следующее:

— Я не собираюсь проходить еще одно испытание. — Я не являлась той, кому по плечу позаботиться о безопасности Роана. Пока не являлась.

Зато мне было по силам разобрать груду файлов в ящике с входящей почтой, чем я и занялась. Утро тянулось мучительно долго, а ощущение того, что Роан был в беде, и ни усиливалось и ни убывало. И это было странно. Ведь если бы у него были неприятности, и он не мог выбраться из них, тогда бы предчувствие беды возросло? Но мои ощущения оставались без изменений, тогда какого черта это означало?

На обед я взяла из автомата в фойе сандвич и колу, а затем направилась обратно, чтобы найти какую-нибудь информацию на таинственного и восхитительного Куинна.

Я нашла огромное количество превосходных снимков — тот, кто распустил слух, что вампиры не могут быть сфотографированы, либо был полоумным, либо на самом деле никогда не пытался этого сделать. А еще нашлась уйма неоднозначных статей, его называли то монстром, то провозглашали спасителем небольших компаний. Одна статья была всецело посвящена засохшему вампиру, найденному на борту одного из транспортных самолетов Куинна. В другой заметке упоминалось о расширение его Сиднейской фармацевтической компании. А еще нашлась небольшая газетная вырезка с объявлением о его помолвке с некой Эрин Джонс. К заметке прилагался снимок, где они стояли вдвоем. Она была чертовски милой стройной шатенкой. Но с другой стороны, я и предположить не могла, что такой мужик как Куинн западет на какую-нибудь неряшливую и безвкусно одетую тетку. Я взглянула на дату вверху колонки — девятое января. Полгода назад.

Должно быть, он ее сильно любил, поскольку вампиры не часто посвящали себя одному человеку. Когда-то Келли сказала мне, что слишком тяжело смотреть, как тот, кого ты любишь, увядает и умирает, в то время как ты остаешься вечно молодым. И лишь в редких случаях вампиры шли на то, чтобы обратить своих возлюбленных, и даже при таком развитие событий немногие отношения выдерживали потрясение в результате превращения. Как правило, вампиры имели собственную территорию, а два вампа не часто уживались на одной земле.

Через несколько статей, я наткнулась на интересную заметку о самой Эрин, а вернее о ее таинственном исчезновении. Из статьи стало ясно, что Куинн был допрошен полицией и отпущен, а тайна исчезновения до сих пор осталась не раскрытой. Иными словами, расследование зашло в тупик, потому что копы не имели ни единой чертовой зацепки.

Явилось ли это причиной нападения на Куинна? Неужели кто-то подозревал его в причастности к исчезновению Джонс? Если это так, тогда зачем он ждал в моем доме Роана? Было ли это связано с исчезновением Эрин, или с чем-то совершенно другим?

Каким образом он узнал о Роане, если вел обычный образ жизни в Сиднее?

Нахмурившись, я провела поиск по его нареченной, который мне ничего не выдал, кроме того факта, что она работала в широко известной фармацевтической компании, которую, судя по всему, приобрел Куинн, а спустя несколько месяцев после ее исчезновения разделил на части и распродал.

Интересно, если не сказать больше. Хотя бог его знает, каким боком это относится к теперешним проблемам Роана.

С обеденного перерыва вернулся Джек, и я приступила к работе. Время перевалило за полдень, я продолжала поглядывать на часы, а от Роана все не было вестей. Джек прикидывался всецело погруженным в работу на компьютере и ни на что не обращал внимания, но я-то знала, что он исподволь наблюдает за мной. Знала, что он дожидается, когда я что-нибудь скажу ему. Заикнусь о Роане и возможности его поиска и, конечно же, об этом ужасном повторном испытание.

И что я не собиралась делать, пока не исчерпаю все собственные возможности найти ответы. Я намеривалась воспользоваться ими, как только приду домой и перекинусь. Если конечно не обострится чувство беспокойства.

В шесть я закончила работу и покинула Управление. Учитывая, что была суббота, да вдобавок поздний вечер, большинство прохожих уже разошлись по домам, поэтому пешеходные дорожки были пустынны. Да что там дорожки, даже в поезде можно было свободно вздохнуть.

К тому времени как поезд прибыл на мою станцию, наступила ночь. Я вышла на платформу и направилась к выходу. По телу поползли мурашки, нахлынуло странное ощущение, что за мной наблюдают. Я инстинктивно повернула голову и поглядела через плечо.

Как обычно половина фонарей не работало. Полумрак подкрался к оградительной линии и простирал свои крючковатые пальцы через платформу. Никто, кроме меня не сходил с поезда, значит никто или ничто не скрывались во тьме. Во всяком случае, насколько я могла это определить или выяснить. Я вгляделась в платформу на другой стороне железнодорожного полотна. Там тоже никого.

Тогда откуда это чувство настороженности и ощущение покалывания по всему телу? И тут меня осенило — где-то поблизости в тени скрывается вампир.

Почему я не могу определить его местонахождение? И почему вдруг ночь стала излучать враждебность?

Нахмурившись, я перекинула сумку через плечо и продолжила идти по платформе. Но как только я приблизилась к Саншайн-авеню, резкий мужской запах мускуса и мяты ударил мне в нос.

Это был не вампир, а волк. Мужчины нашего вида, как правило, обладали немного более острым запахом, чем мужчины других видов. Или же нам это только казалось, потому что мы, женщины их вида, по своей природе были более чувствительны к ним.

Я резко остановилась. Он находился слева от меня, прячась возле станционной стены за пандусом для инвалидных колясок. От него не доносилось ни звука, что для нас волков чрезвычайная редкость. Если мы не спим, то ерзаем и вертимся, находясь слишком долгое время на одном месте. Согласно теории Роана, это происходило из-за едва сдерживаемой энергии зверя.

— Я знаю, что ты там, — тихо произнесла я. — Что тебе нужно, черт побери?

От стены отделилась тень, и оборотень вышел на свет. Он был мускулист, невзрачен на вид и так сильно походил на Анри Готье, что мог бы быть его братом. Только вот насколько я знала, у Готье не было брата.

— Райли Дженсон? — у него был гортанный, хриплый голос, от которого у меня спине пробежался холодок.

— Кто спрашивает?

— Для тебя послание.

У меня екнуло сердце, хотя я не думала, что подобная мразь может быть другом брата, и не сказала бы, что в прошлом Роан использовал его в качестве посланника.

— Что?..

— Сдохни, урод.

Его рука взметнулась размытым пятном, и я увидела пистолет.

Я стремительно рванула в сторону.

Послышался оглушающий звук выстрела.

А потом была боль.

И ничего кроме боли.