Возвращайся, сделав круг. Книга 1

Глава 13

Всё-таки странно просыпаться не под щебет птиц, а под тихое шипение остывающей лавы. Я потянулась, открыла глаза… В пещере — никого, кроме меня и Камикадзе. Увидев, что не сплю, зверёк требовательно ткнулся носом мне в щёку, и я торопливо выскользнула из шкур — он проголодался. Только расколола яйцо, когда в пещеру вплыл Иошинори-сама.

— Доброе утро, — приветливо улыбнулась я.

Ёкай величественно кивнул.

— Спасибо за палку… дзё, — я скосила глаза в угол, где оставила изделие Тецуо. — Ты в самом деле вернулся к развалинам, чтобы её найти?

— Дзюбокко редко приносит дары добровольно. Оставлять один из них праху — неразумно.

— Согласна. Всё-таки палка… дзё помогла мне отбиться от ао-ниобо. Правда, потом я её выронила… Но от особы, о которой говорил Тецуо, она ведь не защитит?

— Тебе вообще не придётся её использовать, пока я рядом, — спокойно заявил ёкай.

В голосе ни бахвальства, ни высокомерия, ни заботливости — простая констатация факта. Но я расплылась в глупейшей из улыбок и едва сдержалась, чтобы не выругаться, когда в пещеру ввалились ручной «Цербер», кузнец и Дэйки. Камикадзе, видимо, заподозрив угрозу своему завтраку, взъерошил шёрстку и расправился с яйцом с такой скоростью, что я только хлопнула глазами. Дэйки, проворчав, что дольше меня спят только змеи, принялся утрамбовывать узел. Вздохнув, я поднялась на ноги. Быстрый утренний туалет, завтрак и вот мы уже покидаем гостеприимную пещеру. Ёкай и Дэйки в сопровождении Якэя двинулись вперёд, а я вежливо поклонилась хозяину — несколько дней подряд Дэйки обучал меня поклонам до боли в спине.

— Спасибо, Тецуо-сама.

Кузнец явно смутился и возразил:

— Тебе не за что благодарить меня. Я — слуга Иошинори-сама и его избранницы.

Краска бросилась мне в лицо, я даже выпала из учтивой «стойки» со сложенными впереди руками и слегка склонённой головой.

— Я… с чего ты… Мы всего лишь…

— Момо! — раздался голос Дэйки. — То есть… Аими-сан! Поторопись!

— Пусть опасность тебя минует, госпожа, — учтиво поклонился кузнец.

И я, стушевавшись окончательно, развернулась и зашлёпала по воде вслед за «избравшим» меня и его слугой. Паривший над головой Камикадзе издал воинственный клич и шлёпнулся мне на руки. Я с готовностью прижала его к груди, жалея, что не могу спрятать за тельцем зверька пылающее лицо.

— Что с тобой? — тут же привязался Дэйки. — Уже выбилась из сил?

— Хочешь меня понести? — огрызнулась я.

Но лис только покосился на Иошинори-сама, дёрнул ушами и, к моему удивлению, промолчал.

И снова вокруг сомкнулся лес, а воздух наполнился птичьим щебетом и шелестом ветра. Но, даже когда суровые скалы и проводивший нас до самой их границы Якэй остались далеко позади, слова кузнеца продолжали разъедать моё сознание. «Иошинори-сама и его избранница» — какое нелепое сочетание… У Иошинори-сама не может быть «избранницы» в полном смысле этого слова. Когда-нибудь он, вероятно, найдёт себе пару для продолжения рода — такую же чистокровную, как и он сам, мэсу-ёкай[1]. И это — единственный вид «избранницы», возможный в его случае. Ему чужды привязанности, не говоря о более глубоких чувствах. По идее, кузнец, служивший своему господину на протяжении столетий, должен был бы это знать и не озвучивать бредовых измышлений, способных настолько выбить из колеи меня… Конечно, никому не известна истинная причина заботы царственного Иошинори-сама о «всего лишь человеке», но предположить, что я — его избранница?!

— Ты не заболела, Момо? — Дэйки легонько толкнул меня плечом. — Или господин заразил тебя молчаливостью?

Я растерянно заморгала, возвращаясь из хаоса беспорядочных мыслей в «здесь и сейчас». Лис подозрительно вглядывался в моё лицо, и я почувствовала, что краснею. Нет, оставаться в этом мире дольше мне противопоказано. Нужно наконец набраться смелости и спросить ёкая, сколько ещё он будет нуждаться в моих «услугах». Чем скорее вернусь домой, тем быстрее удастся стереть из памяти всё об этом мире. Всё и всех. Взгляд упал на мирно посапывающего в моих руках Камикадзе, и на глаза навернулись слёзы. Как же я оставлю его?..

— Момо?

— Мне… нехорошо… — промямлила я.

— Устала? — Дэйки заботливо погладил моё плечо. — Могу тебя понести.

— Что случилось?

Я съёжилась, избегая смотреть на Иошинори-сама, остановившегося в шаге от меня. Хорошо бы никогда больше не видеть этого сверхъестественно красивого лица и мёртвых глаз, не слышать ровного, лишённого эмоций голоса…

— Мне… нужно побыть одной… Я сейчас… вернусь… — и, не разбирая дороги, бросилась в лесную чащу.

Я бежала и бежала, натыкаясь на кусты и молодые деревца. И только, когда проснувшийся от тряски Камикадзе, недовольно заворчал, остановилась. С чего меня так понесло? Нелепая фраза кузнеца-черепахи ведь не повод вести себя, как бесноватая! Вероятно, дело в том, что стараюсь держать всё в себе и ничему не удивляться… но я — «всего лишь человек», и рано или поздно наступает реакция. Что до ёкая… Дэйки прав: Иошинори-сама мне нравится. Но что с того? Что с того, если он — самое сильное, бесстрашное и красивое существо, из всех, кого я когда-либо встречала или встречу… и люди, включая меня, действительно кажутся насекомыми рядом с ним… Невесело усмехнувшись, погладила раздражённо фыркающего Камикадзе.

— Прости, малыш, больше не повторится. Бег помогает, я пришла в себя.

Но задобрить камаитати оказалось не так просто. Дёрнув лапками, он взвился в воздух и, описав вокруг меня круг, опустился на плечо. Я огляделась.

— Знать бы, как вернуться обратно…

Со всех сторон меня обступали деревья, почти не пропускавшие солнечных лучей. Воздух — прохладный и влажный, звенели комары… Но вдруг до меня дошло, это — не комары, а… флейта. Тонкий, тихий звук…

— Стоит посмотреть, как тебе кажется? — обратилась я к камаитати.

Зверёк только фыркнул и зарылся мордочкой в мои волосы.

— Тогда идём смотреть, — заявила я и направилась в сторону странной мелодии.

Звук флейты быстро приближался, как если бы игравший на ней двигался мне навстречу. И вот я его увидела… Небольшую поляну окружали деревья, увитые цветущей глицинией, трава была усеяна её лиловыми лепестками. А посреди поляны на заросшем мхом валуне сидел парень. Тёмно-синие хакама, светлое кимоно и пёстрая накидка, небрежно наброшенная на плечи. Верхняя часть лица была скрыта под маской кролика, длинные уши покачивались в такт игре.

— Что за… — начала я. — Откуда здесь…

Даже не успела произнести «глициния», когда мираж рассеялся. Парень с флейтой и валун остались, но лиловые кисти и лепестки исчезли. Вокруг — обычные сосны и кипарисы. Мелодия смолкла, морда кролика повернулась ко мне.

— Хмм, — донеслось из-под маски. — Чиио-сама права. Магия иллюзий над тобой действительно не властна.

— Кто ты такой? — грубо спросила я. — Какого дьявола здесь делаешь?

Мой тон не произвёл на незнакомца никакого впечатления.

— Не вижу твоего лица, — признался он.

— Как и я твоего. Может, снимешь дурацкую маску?

— Может быть, — его рука потянулась к кроличьей морде.

Но воздух прорезал оклик, резкий, как щелчок хлыста: «Арэта-кун!», и парень отдёрнул руку. В глубине поляны возникла тёмная фигура. Неторопливо она направилась к нам, и я невольно отступила. Это была старуха, которую я видела на улице деревни, а потом в купальне…

— Прости, Чиио-сама, — покаялся парень. — Соблазн оказался слишком велик.

— Она сильнее тебя, — заявила старуха. — Открой ты своё лицо, она бы увидела, где находишься ты, а не наоборот.

— Кто вы? — пробормотала я. — Местная секта?

Старуха остановилась возле валуна, почему-то не пытаясь приблизиться. Лишь вглядывалась в моё лицо, точно хотела прочесть на нём своё будущее. Я подумала о касе, болтавшейся за спиной. Интересно, что будет, если надену её?

— Где ты сейчас, одзё-сан? — голос старухи прозвучал ласково. — Я почти вижу твоё лицо… кажется, у тебя необычные глаза. Но где ты?

— Зачем тебе знать?

За каким бесом я это спрашиваю? Самое разумное — нахлобучить касу по самые брови и бежать без оглядки. Но болезненное любопытство удерживало на месте.

— Я ищу таких, как ты, для великой цели.

— Таких?..

— Обладающих духом, подобным твоему. И способностью проходить сквозь магические барьеры.

— С чего ты взяла, что я прохожу сквозь барьеры?

Неприятное лицо старухи расплылось в улыбке.

— С того, что ты сейчас здесь, одзё-сан.

— И для какой великой цели это нужно?

— Узнаешь, как только узнаю, где ты.

Я рассмеялась и вытащила из-за спины касу.

— Мне нет дела до великих целей. Хочешь знать, где я? Ищи мою тень в Токио!

Шутка показалась мне забавной. Водрузив на голову шляпу, я жестом Зорро провела пальцами по её краю и содрогнулась от раздавшегося вопля досады. Выглянула из-под касы — поляна была пуста, страруха и её протеже исчезли. Камикадзе громко зевнул мне в ухо, и только тогда до меня дошло — он проспал всю мою встречу с дьявольской парочкой. Это было странно — обычно зверёк реагировал на постороннее присутствие чуть ли не быстрее Дэйки. Кстати, где сейчас Дэйки? И Иошинори-сама? Понятия не имею, как к ним вернуться, но их демоническое обоняние ведь уже должно было подсказать, где я?.. И, словно в ответ на эту мысль, послышался треск веток, на поляну вылетел Дэйки — шерсть взъерошена, глаза сверкают.

— Момо…

— Где ты была?

Подскочив от неожиданности, я обернулась. За спиной стоял Иошинори-сама.

— Зд-десь… — я столкнула касу обратно за плечи. — Случайно зашла слишком далеко и заблудилась. Надеялась, вы найдёте меня…

Попыталась улыбнуться, но улыбка застыла под неподвижным взглядом ёкая.

— Мне жаль, это было ненарочно…

— Ты провела здесь всё время? — уточнил Дэйки. — Мы не могли… ты будто исчезла!

— Кто-то был здесь, — констатировал ёкай.

И я удивилась:

— Откуда ты знаешь?

Мне показалось, взгляд Иошинори-сама стал угрожающим, и признание полилось из меня, как на исповеди. Когда я закончила, тонкое лицо ёкая было мрачным, точно ему напророчили бродить по лесам в моей компании до конца времён. Дэйки не издал ни звука и вроде бы разучился моргать.

— Чиио? — нарушил повисшее молчание ёкай. — Ты уверена, что слышала именно это имя?

— Абсолютно.

— Господин… — робко позвал Дэйки. — Оно тебе знакомо?

— Так звали смертную жрицу, которая помогала ему много лет назад. Не думал, что она ещё жива.

— Помогала кому? — не поняла я.

Иошинори-сама смерил меня ледяным взглядом.

— Моему врагу. Уверен, Дэйки рассказал о нём.

Лис опустил уши и смущённо тявкнул.

— Ракурай? — повернулась я к нему. — Ты ведь говорил, он ищет смертных с большой духовной силой… Как и эта ведьма! Получается, она ищет их для него?

— Возможно, но для чего ей ты?

— Потому что у меня сильный дух? — хмыкнула я.

Лис закатил глаза.

— Может, через тебя она пыталась найти Иошинори-сама?

— Вряд ли ей известно, что мы путешествуем вместе. Она понятия не имела, где я, едва видела моё лицо, так откуда ей знать, кто находится со мной рядом? Нет, ведьма определённо искала меня. Только вот… как она это делает? Что-то вроде телепатии?

— Вроде чего? — недоумённо переспросил Дэйки.

— Она чувствует твой дух, — неожиданно проговорил Иошинори-сама. — Очевидно, он способен прорваться сквозь мою защиту.

— Защиту? Барьер, скрывающий твою ауру и ауру Дэйки от других вам подобных?

— Ты запомнила, что я тебе рассказал! — восхитился лис и тут же втянул голову в плечи под грозным взглядом ёкая. — Прости, господин…

Но Иошинори-сама уже снова смотрел на меня.

— Ты — не из этого мира. Вероятно, поэтому скрыть твой дух не так легко. Но это необходимо. Для твоей же безопасности.

— И как это сделать?

— Защита будет действеннее, если нанести её на твою кожу.

— На мою… — я запнулась. — Имеешь в виду татуировку?..

— Знаки, которые проявятся только в момент опасности.

Я покосилась на Дэйки, тот кивнул, и я обречённо опустила плечи.

— Не здесь, — коротко бросил ёкай и, развернувшись, двинулся прочь.

— Ну и напугала ты нас, Момо! — шепнул Дэйки, когда мы выбрались на тропинку.

— «Нас»?

— Меня, — потупился лис. — Но, думаю, Иошинори-сама тоже был обеспокоен. Я чувствовал твой запах, и вдруг, — он развёл лапами, — ничего! Что за дьявол, Момо! Как тебе удаётся притягивать к себе столько опасностей?.. Чему ты смеёшься?

— Извини, не смогла удержаться… «Что за дьявол»?

— А что такого? — надулся Дэйки. — Ты так часто это употребляешь, и у меня вырвалось…

Я ласково дёрнула его за ухо, лис смущённо фыркнул.

— Заурчать, как твой паразит, у меня не получится!

— «Паразит» урчит, когда делаю вот так.

Я пощекотала его за ухом, но лис вдруг странно съёжился и отодвинулся.

— Прости… — поспешно извинилась я. — Камикадзе это нравится… Не думала, что тебе будет неприятно.

Дэйки неловко кашлянул, избегая на меня смотреть.

— Прости, — ещё раз извинилась я и поспешила сменить тему. — Скажи, а наносить защиту, о которой говорил Иошинори-сама… болезненно?

Дэйки наконец поднял на меня глаза.

— Конечно. Письмена выводят лезвием или когтем. Они должны сплошь покрыть кожу, не оставив ни единого свободного пятна. Это займёт немало времени. Или почему, думаешь, господин хотел найти более подходящее место?

Я почувствовала, как кровь медленно отливает от лица. Невольно вспомнила боль, когда когти «господина» располосовали мне спину. А шрамы!.. «Роспись» когтем будет выглядеть пострашнее любой татуировки! Но… ёкай ведь говорил, знаки видимы только в моменты опасности… И тут же, услышав сдавленное хихиканье лиса, от души шарахнула его по спине. Проснувшийся от толчка Камикадзе, зафыркал и взмыл в воздух. Дэйки, уже не сдерживаясь, расхохотался, хлопнув себя лапой по бедру.

— Так и быть, можешь купаться вместе со мной, — процедила я. — Но в следующий раз утоплю тебя, так и знай!

Задыхаясь от смеха, лис приобнял меня за плечи.

— Не злись… Момо… Видела бы ты… своё лицо!

— Посмотрю на твоё, когда буду тебя топить! А перед этим пощекочу за обоими ушами!

Он мягко потёрся пушистой щекой о мою щёку.

— Ты такая миленькая, когда злишься, Аими… — но сразу же, будто спохватившись, резко отодвинулся и кашлянул. — То есть… прости. Моя шутка была жестокой.

И, отвернувшись, ускорил шаг.

[1] Мэсу — яп. самка, особь женского пола.