Возвращение герцога

Глава 2

Айлин штопала занавеси в герцогском кабинете.

Их край свисал до самого пола, поэтому и работать ей приходилось, сидя на полу. Старая обветшавшая материя грозила того и гляди расползтись в ее пальцах.

Занавеси покрывала стародавняя пыль, и Айлин надела фартук и повязала голову косынкой из белого муслина.

За шитьем она подумала, что эта единственная ею открытая комната выглядит неплохо.

Здесь стояли две вазы с золотистыми нарциссами, которые она сорвала накануне, а солнечные лучи играли на картинах, фарфоре и красивой старинной мебели, до блеска отполированной ее собственными руками.

В этой комнате, которую во все времена именовали «герцогским кабинетом», висели портреты первых четырех герцогов Тетберийских, а портрет отца Айлин находился в гостиной.

Каждый из герцогов заказывал свой портрет сразу после вступления в права наследника. Самым впечатляющим и парадным был портрет второго герцога, спрятавшего сокровища низама, и висел этот портрет на самом лучшем месте — над письменным столом времен короля Георга.

Раму картины покрывала искусная резьба.

Как думала Айлин, этот герцог был преисполнен сознания собственной значительности. Во всяком случае он единственный был изображен в короне, украшенной листьями земляники8 Внизу полотна два ангелочка держали ленту с его именем.

Айлин часто спрашивала себя, представлял ли этот человек, вернувшись из Индии, какие трагические перемены ожидали этот дом? Волновало ее и то, как отнесется к имению новый герцог, а мысль о том, что он может совсем не приехать, приводила ее в отчаяние.

Со дня смерти старого герцога прошло уже более трех месяцев, а от его наследника все еще не было никаких вестей.

Мистер Уиккер, написал ему о смерти отца Айлин и получил извещение от банковского управляющего мистера Бери из Калькутты, в котором сообщалось, что письмо будет вручено мистеру Шеридану Бери при первой же возможности.

— Боюсь, — говорил мистер Уиккер, — что нового герцога нет в Калькутте, а может быть, и вообще в Индии.

— Тогда где же он может быть? — спрашивала Айлин.

Мистер Уиккер только пожимал плечами.

— Понятия не имею, леди Айлин! Мистер Бери так много путешествовал по всем странам Востока в последние годы, что я не удивлюсь, если он окажется в Китае или Тимбукту!

Они оба рассмеялись, но затем Айлин, уже серьезно спросила:

— На что же мы будем существовать до его приезда?

— Я говорил об этом со своими партнерами.

Мы решили, что на правах поверенных можем продолжать выплачивать пенсии до приезда его светлости и выделить вам деньги на выдачу жалованья мистеру и миссис Берд и пропитание для вас и для них, — И для Пегаса, — быстро вставила Айлин.

— Разумеется, — серьезно подтвердил мистер Уиккер.

— Я так благодарна вам, мистер Уиккер.

Мне неприятно быть вам обузой, но пока я не вижу другого выхода. Ведь вы не хуже меня знаете, что мистер и миссис Берд будут голодать, если мы не позаботимся о них.

Поверенный вздохнул:

— Я спрашивал своих партнеров, не можем ли мы что-нибудь продать, чтобы выручить для вас деньги хотя бы на самые необходимые расходы, но, по их мнению, это было бы незаконно без согласия и разрешения герцога.

— Я понимаю. Но с вашей стороны очень любезно, что вы беспокоитесь обо мне.

Айлин улыбнулась и добавила:

— Не знаю, что бы я делала без вас, мистер Уиккер. Вы были для меня опорой с того самого момента, как слег мой отец.

Эти слова заметно смутили старика. Девушка тихо проговорила:

— А вдруг герцог… никогда не вернется?

Вдруг предпочтет остаться на Востоке?..

— Все равно он обязан сделать необходимые распоряжения относительно имения. Но я полагаю, леди Айлин, не стоит заранее настраиваться на худшее.

— Нет, конечно, — согласилась Айлин. — Но я не могу не беспокоиться о будущем.

— Умоляю вас, будьте откровенны с новым герцогом. Ему необходимо дать понять, что вы полностью зависите от него!

— Как раз этого-то я и не хочу! Я уже предупредила мистера и миссис Берд, чтобы они обращались ко мне «мисс», а не «миледи». Если я сама хорошо справлюсь со своей ролью, то какая-нибудь работа на несколько месяцев мне будет обеспечена. А там посмотрим!

Мистер Уиккер открыл было рот, собираясь что-то возразить, но, понимая, что спор ни к чему не приведет, промолчал. Он лишь подумал, что остается надеяться на то, что любой мужчина благородного происхождения не может не стремиться оберегать столь прекрасное и беззащитное создание.

Недели шли за неделями, а от герцога по-прежнему не поступало никаких вестей, и поверенный стал подумывать, что отец Айлин не так уж ошибался по поводу Шеридана. Возможно, тот и впрямь не особенно интересовался своим английским наследством, предпочитая наслаждаться жизнью в дальних странах.

А Айлин неустанно трудилась, стараясь, в ожидании нового хозяина, придать дому как можно более привлекательный вид.

Она починила ветхие занавеси и передвинула мебель так, чтобы прикрыть протершиеся ковры.

Дом был такой огромный, что Айлин казалась себе тем маленьким голландским мальчиком, который во время наводнения пальчиком заткнул отверстие в дамбе9

Ей казалось, что стоило навести порядок в одной комнате и взяться за другую, как первая снова обрастает паутиной и покрывается толстым слоем пыли.

По распоряжению ее прикованного к постели отца, парадные комнаты были закрыты.

В Серебряном салоне, самом изысканном помещении, отреставрированном одним из первых, мебель стояла в чехлах.

В таком же состоянии были Красная гостиная, кабинет, гостиная герцогини, картинная галерея, комната для игры в карты, музыкальный салон и еще множество комнат поменьше, без названия.

Столовую Айлин оставила открытой, так как та находилась по соседству с буфетной и кухней.

Иногда, сидя в одиночестве за огромным столом, за которым с легкостью могли бы разместиться тридцать человек, она представляла себе столовую, заполненную людьми: дамами в роскошных платьях и джентльменами в вечерних костюмах.

Она мечтала о живой и непринужденной беседе с гостями.

Иногда в мечтах Айлин представляла себе темноволосого красавца. Их взгляды встречались, и они не могли оторвать глаз друг от Друга.

Покончив с едой, состоявшей обычно лишь из одного блюда, Айлин сама относила тарелку в кухню, чтобы миссис Берд ее помыла.

Это было проще, чем заставлять мистера Берда прислуживать ей за столом. Старик двигался с трудом. Пока он, шаркая ногами, обходил стол или возвращался в кухню за забытой ложкой, еда успевала остыть.

— У вас и так хватает дел, — говорила ему девушка. — Так что сегодня я справлюсь сама.

Эта фраза, произносимая каждый день, спасала старого слугу от унижения. Обычно он отвечал:

— Вы так добры, ваша светлость. Я как раз собирался почистить серебро…

Серебро давно хранилось под замком, и им не пользовались. С тем же успехом он иногда говорил, что ему необходимо спуститься в подвал.

Там должны еще были сохраниться небольшие запасы вина. Сама Айлин никогда не пила ничего, крепче воды, но надеялась, что по возвращении герцога супруги Берд смогут припомнить, в какой бочке хранился кларет, а в какой — белое вино.

Несколько недель после смерти отца Айлин провела в каждодневном ожидании приезда герцога. В конце концов она начала думать, что он такой же миф, как сокровища низама.

Она продолжала заниматься делами имения, общаясь только со старыми слугами да изредка — с мистером Уиккером.

Гостей в дом не приглашали. Айлин еще носила траур, да к тому же ее отец давно отбил охоту у соседей навещать их.

— Можно подумать, что я живу на необитаемом острове! — со смехом сказала как-то юная затворница старику-поверенному.

Это было именно так.

Но все-таки она была по-своему счастлива.

Гораздо счастливее, чем в те времена, когда ей приходилось выслушивать брань и крики отца, который без конца требовал исполнения своих прихотей.

При нем до самой смерти оставался камердинер, который служил ему почти сорок лет и был очень предан семье и в особенности Айлин.

Однако сразу же после похорон, он изъявил желание уехать к своему брату. У того имелось свое дело в небольшом городке в семи милях от имения.

— Я бы мог еще работать, миледи, — сказал он Айлин, — но мне хочется отдохнуть.

— Надеюсь, Уоткинс, так оно и будет, — ответила девушка. — Вы были незаменимы. Без вашей помощи я никогда бы не справилась. Мне будет не хватать вас.

— А мне вас, миледи.

— Я так хотела бы вознаградить вас за вашу доброту, за все, что вы делали все эти годы, — тихо продолжала Айлин, — но, как вы понимаете, в настоящий момент у меня немного денег.

Если я когда-нибудь сумею отыскать сокровища низама, будьте уверены: вы первый получите свою долю.

— Вы очень добры, миледи! — ответил Уоткинс. — Но не беспокойтесь, мой брат обо мне позаботится. Жаль, конечно, что за все годы службы у вас я так ничего и не скопил. Ведь я жил здесь с двенадцати лет!

— Это так несправедливо, что папа ничего не оставил вам по завещанию, но…

— Не волнуйтесь обо мне, — повторил Уоткинс. — Когда вам улыбнется счастье, или вы отыщете эти самые сокровища, в существовании которых я сильно сомневаюсь, я хотел бы просто услышать об этом, чтобы порадоваться за вас.

— Обещаю вам, я дам вам знать! — сказала Айлин.

Распрощавшись с ним и глядя, как этот худой маленький человечек садится в повозку с крохотным побитым сундучком, в который поместилось все его имущество, девушка почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза.

— Как отец мог позабыть о нем? — проговорила она вслух и мысленно пообещала себе, что в крайнем случае сумеет выпросить у нового герцога денег для Уоткинса и супругов Берд.

Старики Берд служили в доме так же давно, как и Уоткинс. Они появились здесь задолго до рождения Айлин. Мистер Берд сначала был точильщиком, потом буфетчиком, потом лакеем и дослужился до дворецкого.

— Это и их дом тоже, — думала Айлин.

Если новый герцог отошлет их, они потеряют все родное и дорогое им.

В комнатках возле кухни, где они жили, хранились все личные вещи, которые они собрали за долгие годы.

В том числе и подарок, который четырехлетняя Айлин сделала миссис Берд: картинка с изображением дома, украшенного по обеим сторонам скульптурным изображением Ноевого ковчега10 и человечков, которые должны были изображать мистера и миссис Берд.

Был там и кошелек, застегивающийся на пуговицу, который девочка смастерила годом позже.

Еще у миссис Берд хранился лисий хвост, который, в приступе щедрости, подарил, ей отец Айлин после особенно удачной охоты; лук со стрелами, который отец сделал Дэвиду и на смену которому позже пришло ружье; хранилась там и крикетная бита с мячом, которым мальчуган угодил в теплицу, за что ему здорово досталось.

Дюжины подобных мелочей напоминали пожилой чете о том, что они — это часть семьи.

Ночью, лежа без сна, Айлин ломала голову, как объяснить новому герцогу привязанность старых слуг к Дому.

«Если он не будет знать, что я сама состою с ним в родстве, мне будет проще попросить у него денег, в том числе и для себя», — думала Айлин.

Однако сама мысль об этом изрядно пугала ее, и, томясь в ожидании приезда герцога, девушка, подобно своему отцу, начинала ненавидеть наследника.

Она починила ветхие занавеси и, уже обрезав нитку, заметила, что надо еще подшить бахрому.

Взглянув на часы, стоявшие на каминной полке, Айлин решила, что успеет сделать и это, как вдруг отворилась дверь.

Она подумала, что это, должно быть, мистер Берд, но, к ее удивлению, в комнату вошел незнакомец. Он огляделся по сторонам и наконец заметил сидевшую на полу Айлин, которая удивленно смотрела на него.

Девушка попыталась вспомнить, видела ли она его раньше, и уже собиралась спросить, что ему здесь нужно, как вдруг он заговорил сам, и в его резком властном голосе отчетливо слышалось раздражение:

— Где вся прислуга? Нигде никого нет, даже в кухне!

— Там должен был кто-нибудь быть, — ответила Айлин. — Что вам угодно?

— Почему в холле нет ни одного лакея? — спросил вновь прибывший тем же суровым резким тоном.

— Лакея?

— Отец говорил мне, что кто-нибудь из них всегда на месте.

Неожиданно Айлин осенило, что это и есть герцог, хотя в первый момент ей не поверилось в это.

По крайней мере в одном он не оправдал ее ожиданий: Айлин предполагала, что, находясь с ними в родстве, новый герцог должен быть хоть немного похож на Дэвида или на их отца.

Он был выше и шире в плечах, а в его красивом своеобразном лице не было ни одной знакомой черты.

Волосы у герцога были темные, а густые брови почти сходились на переносице. В нем чувствовалась энергия и жизненная сила. В глаза бросалось, отнюдь не свойственное благородному джентльмену, пренебрежение к тому, как он одет.

Пожалуй, новый герцог был не похож на богача.

Айлин сообразила, что так и не ответила на его вопрос, и проговорила:

— В холле нет лакеев уже лет десять.

— Почему?

— Потому что нечем было платить им.

Герцог нахмурился. Его взгляд стал еще суровее.

Айлин медленно поднялась с пола, пытаясь понять, что ей следует говорить и как себя вести.

По-видимому, герцог, как она того и хотела, принял ее за служанку. Айлин медленно стянула с себя фартук и косынку.

— Кто вы?

Девушка, уже готовая войти в роль, перекинула фартук через руку, приблизилась к новому хозяину и ответила:

— Вы, должно быть, новый герцог. Добро пожаловать в Тетберийское аббатство, ваша светлость!

Она присела в неглубоком реверансе и, прежде чем он успел ответить, добавила:

— Меня зовут Джейн Эшли. В настоящий момент я хранительница библиотеки.

— А заодно еще и подшиваете занавеси, — уточнил герцог.

— Этим больше некому заняться, ваша светлость.

Он взглянул на нее, и Айлин испугалась, что наследник разгадал ее маскарад, но он только сказал:

— Итак, я здесь. Думаю, прежде всего мне необходимо поговорить с экономкой, или кто тут занимается хозяйством, а потом я был бы вам обязан, если бы вы пригласили сюда управляющего.

Айлин удержалась от улыбки и сказала:

— Конечно, ваша светлость. Но, быть может, вы хотели бы сначала отдохнуть и перекусить?

— Разумеется! — ответил герцог, несколько раздраженный ее дерзостью.

— Тогда, я думаю, надо сообщить повару о пожеланиях вашей светлости, хотя, боюсь, ленч будет скудноватым.

Не дожидаясь ответа герцога, Айлин вышла из комнаты.

Как только дверь за ней закрылась, девушка со всех ног бросилась в кухню.

Ни мистера, ни миссис Берд не было видно, и, поскольку герцог сказал, что в кухне никого нет, она подумала, что старики сидят в своей комнате, собираясь с силами, чтобы сварить яйца ей к ленчу.

Айлин вбежала к ним со словами:

— Его светлость приехали и теперь ждут обеда! О, миссис Берд, что мы можем ему предложить?

Миссис Берд с трудом поднялась с кресла.

— Новый герцог, миледи… О, я хотела сказать, мисс! Что ж, я всегда говорила: лучше поздно, чем никогда!

— Мне надо было встретить его при входе! — посетовал ее муж, вставая из-за стола, за которым он чистил серебряные чайные ложечки.

— Не могли же вы знать после стольких дней ожидания, что он приедет именно сегодня!

И представляете! Он поинтересовался, отчего это в холле нет ни одного лакея!

Ей это казалось забавным, и она весело рассмеялась, однако старики, очевидно, были сильно напуганы приездом герцога.

— У вас остались яйца, миссис Берд? — спросила Айлин.

— Только три, мисс. Я приберегла вам одно на ужин…

— Сделайте омлет, — перебила ее девушка, — и, надеюсь, там еще осталось немного сыра. А, может быть, вы сможете приготовить пудинг или что-нибудь в этом роде?

Не дожидаясь, пока миссис Берд начнет причитать, что это совершенно невозможно, она обратилась к ее супругу:

— Спуститесь в подвал, как можно быстрее, и принесите бутылку кларета и еще одну — хереса или мадеры, если сможете отыскать.

— Сомневаюсь, миле… мисс, — покачал головой старик.

Но когда Айлин вышла и поспешила к себе в спальню, он молча поднялся и медленно двинулся в сторону кладовой, где на обитой сукном доске висел ключ от подвала.

В ожидании приезда герцога Айлин переселилась из парадной комнаты рядом со спальней отца в другое крыло здания и заняла комнату рядом с бывшей классной.

Это была ее комната, с тех самых пор, как она переселилась в нее из детской. В ней девушка чувствовала себя в полной безопасности.

Здесь ей было уютно.

В спальне и соседних комнатах Айлин собрала вещи, которые она считала своими и собиралась взять с собой в случае, если бы ей пришлось покинуть дом.

Здесь был письменный стол ее матери и французский инкрустированный секретер, который та привезла с собой после свадьбы в дом мужа.

В секретере хранились рисунки ее матери и наброски к портрету отца, сделанные художником, когда он работал над большим портретом пятого герцога.

Но самой большой ценностью был портрет Дэвида в военной форме.

На портрете глаза брата смотрели на нее, как живые, он улыбался, и Айлин казалось, что Дэвид разговаривает с ней.

Ни один из портретов не представлял собой большой художественной ценности, но ей они были дороги, и девушка пребывала в твердой уверенности, что никто не посмеет отобрать у нее ее сокровища.

Войдя в спальню, она отбросила в сторону фартук и косынку и взглянула на себя в зеркало.

Ужаснувшись, что причесана недостаточно аккуратно, девушка вспомнила, что к приезду герцога собиралась убрать волосы со лба, чтобы казаться старше своих лет.

«Хранительнице библиотеки должно быть уже за тридцать!» — думала она.

Теперь же, ее свободно падавшие на спину кудри беспорядочно рассыпались, обрамляя личико девушки. Отдельные завитки спускались на лоб. Она аккуратно расчесала волосы и поспешно собрала их на затылке в тугой узел.

Потом Айлин вытащила из гардероба платье, специально приготовленное к приезду герцога.

Это платье из зеленого крепа принадлежало еще ее матери. Кринолин уже вышел из моды, и Айлин оставила только верхнюю юбку, надеясь, что она выглядит достаточно строго.

Платье наглухо застегивалось у горла, и девушка добавила к нему аккуратный муслиновый воротничок и такие же манжеты.

Уверенная, что в этом наряде она выглядит значительно старше, Айлин не замечала, что цвет платья лишь подчеркивает ослепительную белизну ее кожи и блеск золотых волос, а в чистой глубине ее глаз, словно отражаются солнечные лучи.

Застегивая манжеты на тонких запястьях, девушка не сомневалась, что теперь ее вид в точности соответствует тому, как должна выглядеть хранительница библиотеки.

Бросив на себя быстрый взгляд в зеркало, она поспешила вниз, надеясь, что мистер Берд уже принес херес из подвала.

Старик в буфетной пытался откупорить пыльную бутыль.

Когда наконец он вытащил пробку, Айлин достала из серванта небольшой серебряный поднос, поставила на него бокал и сняла с полки графин, в который мистер Берд перелил вино.

— Мне надо переодеться, мисс, — сказал он, закрывая графин крышечкой.

— Да, конечно. Я пока отнесу херес его светлости, а вы переоденьтесь и накрывайте стол на одного.

— А вы разве не сядете за стол с его светлостью?

— Нет! Конечно, нет! Не забывайте, я просто хранительница библиотеки, а мой предшественник, если вы помните, не садился за стол с моим отцом.

— Да-да, мисс…

— Пойду, помогу миссис Берд, — сказала Айлин. — Но не говорите об этом герцогу!

— Вы не должны, вы не должны, миледи!.. — тихо забормотал старик.

— Мисс! — перебила его Айлин. — Обещайте мне не забывать, что я «Мисс Эшли»!

С этими словами, она взяла поднос и вышла в холл.

Идти быстро с подносом в руках она не могла, но от волнения у нее перехватывало дыхание, а когда она подошла к дверям кабинета, сердце было готово выпрыгнуть у нее из груди.

К ее удивлению, герцог сидел за столом отца и изучал содержимое выдвижных ящиков.

Несколько бумаг лежало перед ним на книге записей, украшенной золотым гербом Тетбери, и Айлин тут же вспомнила, что герцог вступил в права наследника и может делать все, что пожелает.

— Простите, что заставила так долго ждать, ваша светлость, но дворецкому пришлось спускаться в подвал за хересом. Ленч для вашей светлости скоро будет готов.

Она поставила поднос перед ним на стол и добавила:

— Поскольку вы, ваша светлость, не поставили нас в известность о своем прибытии, то мы надеемся, что вы простите нас за то, что ленч будет не слишком изысканный. Но я постараюсь, чтобы обед был получше.

— Вы постараетесь? Значит ли это, что здесь всем распоряжаетесь вы, мисс Эшли?

— После смерти прежнего герцога некому больше было следить за всем, что происходит в доме и в имении. Поэтому мистер Уиккер, поверенный в делах, просил меня, насколько это в моих силах, присматривать за домом до приезда вашей светлости.

Герцог удивленно посмотрел на нее.

— Насколько я понимаю, денег на содержание дома и имения нет? — спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

— Я думаю, ваша светлость захочет поскорее встретиться с мистером Уиккером.

— Мне кажется, вы в состоянии ответить на мой вопрос!

— Я отвечу, — медленно произнесла Айлин. — К моменту своей смерти покойный герцог был целиком и полностью разорен.

Девушке сразу не понравился тон, которым герцог начал разговор, и ей захотелось поразить его, в чем она и преуспела»

Герцог смотрел на нее, словно отказываясь поверить в услышанное.

— Этого не может быть! Отец рассказывал мне, что дом всегда содержался в роскоши и покойный герцог жил, как того требовал его титул!

— Так было до последних десяти лет его жизни.

— Откуда вы знаете? — неожиданно спросил герцог. — Вы вряд ли были тогда здесь!

Айлин прикусила язык, но быстро нашлась с ответом:

— Я жила тут с самого детства, ваша светлость! Мой отец служил герцогу.

— Тогда, полагаю, вас не затруднит ответить на мои вопросы. Знаете ли вы, что случилось с деньгами, на которые должно было содержаться имение?

— Мой отец говорил мне, что все произошло из-за неудачного вложения денег. Кроме того, третий из герцогов отличался экстравагантностью.

— И что же осталось мне? — с грубоватой прямотой спросил герцог.

Его высокомерие начало раздражать Айлин.

Этот человек, явившийся к ним в дом без предупреждения и не считающийся ни с кем, вызывал у нее неприязнь.

Похоже, его интересовали только деньги, а унаследованный титул оставлял равнодушным.

— Вот вам ответ, ваша светлость, — произнесла она тихим и ровным голосом. — Вам остался один из самых красивых, имеющих столетнюю историю домов в Англии и имение, которое принадлежало вашим предкам еще со, времен королевы Елизаветы, то есть более трех сотен лет!

Герцог слушал ее с удивлением. Потом он заговорил с нескрываемым сарказмом:

— Спасибо, мисс Эшли, что вы так точно обрисовали мне положение дел. Я понимаю, каких чувств вы от меня ожидаете!

Поскольку Айлин не ответила, он продолжал:

— Но вы должны понять, что когда вместо блестящего аристократического дома и хорошо налаженного хозяйства получаешь то, что требует вложения изрядной суммы денег, поневоле испытываешь потрясение. Фермы, вероятно, в таком же запустении?

Стараясь не выдать своего напряжения, Айлин ответила:

— Думаю, ваша светлость, еще год назад, когда вы получили известие о том, что скоро станете новым герцогом, с вашей стороны было бы разумно навести справки о наследстве. А еще лучше — приехать сюда, когда покойный герцог был еще жив, чтобы получить представление о том, что требуется сделать в имении.

Герцог не отвечал, и девушка продолжала:

— Как я понимаю, леди Айлин писала вам и просила приехать в Англию.

— Кстати, где леди Айлин? Я хочу видеть ее, — требовательно сказал герцог.

— К сожалению, ее светлость уехала жить к родственникам в северную Англию.

— Полагаю, ее можно разыскать?

— Если вам будет угодно, я постараюсь найти ее адрес, — ответила Айлин.

Повисло молчание. Затем герцог сказал:

— Ну, раз уж я здесь, лучше сразу узнать все самое плохое, а поскольку вы, как я понял, одна управляетесь с прислугой, то не будете ли вы любезны рассказать мне о ней поподробнее?

— Из прислуги в доме есть мистер Берд, который вот уже тридцать пять лет служит дворецким, миссис Берд, повариха, и Эмили. Ей уже за восемьдесят, и она помогает по дому, когда позволяет здоровье. Ну и, конечно, я.

Воцарилось молчание. Герцог смотрел на Айлин в полном недоумении.

— Это все? Вы говорите правду?

— У меня нет причины обманывать вас, ваша светлость.

— Кто управляет делами имения?

Прежде чем ответить, Айлин долго собиралась с мыслями. Наконец она выговорила:

— Так как здесь нет управляющего, за всем присматриваю я. Из рабочих имеется Джейкобс, старший конюх, хотя, впрочем, у него нет никого в подчинении, и Уильямс, старший садовник.

Сейчас он слег, у него артрит, но я надеюсь, что, когда потеплеет, он сможет немного поработать.

— Не могу поверить! — воскликнул герцог.

Он стукнул кулаком по столу и сказал:

— Почему, черт побери, меня никто не поставил обо всем этом в известность?

— Вам сообщали, — сердито ответила Айлин. — Как я уже говорила вашей светлости, леди Айлин написала письмо, в котором просила вас приехать.

— Адрес на конверте был неверный, а я в то время находился в другой стране. Письмо дошло до меня всего лишь за две недели до того, как я узнал о смерти герцога. Более разумные люди могли бы додуматься написать мне пораньше!

— Но вы должны были знать, что… после смерти маркиза… вы становитесь прямым наследником герцога!..

Когда она упомянула о Дэвиде, голос девушки задрожал.

Сердце ее разрывалось при мысли о том, что она никогда больше не увидит брата, а дом, который он так любил и который так много для него значил, перейдет к чужому человеку.

Несмотря на свое раздражение против герцога, Айлин подумала, что все же должна попытаться понять, какое впечатление произвело на него все, что он узнал.

Если, как она подозревала, у него нет денег, то его должно было ужаснуть состояние новых владений. Это был бы просто камень у него на шее, способный затянуть на самое дно финансовой пропасти.

«По его виду не скажешь, что он преуспевает», — подумала девушка.

Стараясь говорить как можно мягче и спокойнее, Айлин произнесла:

— Мне жаль, что все выглядит так печально, но до вашего приезда ничего нельзя было сделать. Теперь, когда вы здесь, я надеюсь, найдется способ отыскать средства, чтобы хоть немного изменить положение.

Помолчав, герцог неохотно выговорил:

— Раз уж вы, по-видимому, единственный человек, с кем я могу обсудить ситуацию, то скажите на милость, каким образом я могу отыскать средства, когда все здесь составляет наследство моего сына, которого у меня пока нет?

Его голос звучал весьма саркастически, и Айлин подумала, что герцог с каждой минутой нравится ей все меньше и меньше.

— Возможно, ваша светлость, — ответила она, — не стоит до ленча выслушивать всю эту печальную историю до конца. Моя няня часто говорила, что на голодный желудок дурные вести кажутся еще хуже!

Впервые за все это время на лице герцога появилась улыбка.

— Я помню, моя няня говорила мне то же самое, — сказал он. — Но я практичный и здравомыслящий человек, мисс Эшли, и я сильно сомневаюсь, что все, что вы можете мне сказать, мне будет приятнее услышать после ленча, чем до него.

— Надеюсь, вы ошибаетесь. А еще, вы так и не попробовали херес. Мне кажется, он должен прийтись по вкусу вашей светлости.

Она взяла с подноса графин и наполнила бокал вином.

— А вы не присоединитесь ко мне? — с удивлением спросил герцог.

— Нет, благодарю вас, — ответила Айлин. — Пока вы пьете, я схожу посмотреть готов ли ленч.

— Я полагал, что в обязанности дворецкого входит объявлять об этом, — заметил герцог.

Сделав вид, что она не расслышала, Айлин вышла из кабинета и поспешила в буфетную.

— Ленч готов? — спросила она с порога.

— Будет готов через пару минут, миле… мисс! — запнувшись, ответил мистер Берд.

Но Айлин уже спешила на кухню.

Миссис Берд готовила очень хорошо, но ей были нужны продукты. Выделенных мистером Уиккером денег хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду, пока все в доме жили в ожидании приезда герцога.

Айлин надеялась, что к прибытию герцога они сумеют раздобыть баранины и, быть может, диких голубей, на которых уже можно было охотиться в это время года.

— Вы справились, миссис Берд? — спросила она, входя в кухню.

— Это, конечно, не то, что может ожидать джентльмен, — ответила мисс Берд, — но я приготовила суп для его светлости из крольчатины, а пока его светлость будет есть суп, будет готов и омлет. А еще я отыскала кусочек сыра.

Старая кухарка перевела дыхание и добавила:

— Готовить пудинг не было времени, и я еще вчера собиралась сказать вашей светлости, что у нас кончился рис, а в саду нет ни одной спелой ягоды крыжовника.

Айлин мысленно обругала себя за то, что не уследила сама за кустами крыжовника, понадеявшись на миссис Берд.

Она была уверена, что в ягодах недостатка не будет, хотя кусты давно не подстригали, и они сильно заросли сорняками.

«Неужели герцог не мог сообщить нам о своем приезде, чтобы мы успели все приготовить?» — сердито подумала девушка.

Вслух она сказала:

— Я уверена, все будет очень вкусно, миссис Берд! Я составлю список продуктов, которые вам потребуются к обеду, и пошлю за ними в деревню Джейкобса.

Миссис Берд не ответила, и Айлин добавила:

— Пусть он в деревне попросит Глэдис прийти помочь вам. Я думаю, его светлость сможет заплатить ей. Хорошо бы она согласилась остаться и назавтра, пока я буду пытаться уладить дела.

Про себя Айлин думала, что, в сущности, не уверена, сможет ли герцог заплатить Глэдис или еще кому-нибудь, но решила, что не стоит пока понапрасну волновать стариков.

Она могла лишь молиться о том, чтобы все оказалось не так ужасно, как она подозревала, потому что тогда она уже просто не знала, что ей делать…

Айлин так спешила, что, когда она снова вошла в кабинет, щеки у нее горели.

— Ленч будет готов с минуты на минуту.

Надеюсь, он понравится вашей светлости.

Герцог взглянул на нее и спросил:

— Вы не присоединитесь ко мне, мисс Эшли?

— Нет, нет, ваша светлость! Я ем в своей «комнате.

Подумав, она добавила:

— После ленча я готова продолжить разговор с вашей светлостью. Я буду ждать здесь на случай, если вдруг понадоблюсь вам.

Она присела в реверансе и, пока он допивал вино, вышла из комнаты.

Герцог вошел в столовую и сел в резное с высокой спинкой кресло, в котором сидели за столом все его предшественники.

Пока миссис Берд относила кларет, Айлин вынула из печи суповую миску, отыскала серебряную ложку с изображением родового герба и помогла миссис Берд перелить суп в серебряную супницу.

Когда омлет был готов и аппетитно подрумянился сверху, девушка отнесла его и овощи в буфетную, чтобы старику Берду не пришлось далеко ходить за ними.

В свое время он был превосходным дворецким и отлично знал, как следует прислуживать герцогу за столом, но больные ноги уже не позволяли ему двигаться так быстро, как требовалось.

К счастью, к омлету нашелся еще молодой картофель, который Айлин сама накопала днем раньше, и зеленый горошек.

В завершение старый дворецкий принес крохотный кусочек сыра и, словно оправдываясь, сказал:

— Боюсь, ваша светлость, мы не в состоянии предложить вам еду, к которой вы, должно быть, привыкли. В последнее время нам приходилось довольно трудно, и мы можем только надеяться, что с приездом вашей светлости дела пойдут лучше.

— Потому что хуже уже быть не может, да? — иронически осведомился герцог.

— Нам нелегко было сводить концы с концами, ваша светлость, — ответил дворецкий. — Ее светлость очень переживала, когда после смерти его светлости узнала, как плохо обстоят дела в имении.

Айлин затаила дыхание, понимая, что старик-дворецкий не хотел, чтобы ее обвиняли в бедности и запущенности аббатства.

— Как я слышал, леди Айлин уехала на север?

Айлин снова застыла в напряжении, судорожно пытаясь вспомнить, предупредила ли она об этом дворецкого.

— Да, ваша светлость, — сказал он, и девушка вздохнула с облегчением.

Герцог, доев сыр, выпил еще один бокал кларета и встал из-за стола.

Айлин проскользнула в кабинет и скромно встала у окна в ожидании возвращения герцога.

Он вошел. Она сделала реверанс и спросила:

— Вы хотите поговорить со мной сейчас, ваша светлость, или же предпочитаете сначала отдохнуть?

— Я пока еще не знаю, где тут можно отдохнуть после обеда, — саркастически заметил герцог. — Уж лучше, мисс Эшли, поведайте мне всю эту печальную историю от начала до конца. Надеюсь, вы уже поели?

— Да, благодарю вас.

На самом деле она ограничилась куском хлеба, испеченным миссис Берд поутру.

Ее волновало, что супруги Берд тоже остались без обеда. Холодная крольчатина, которая еще оставалась в кухне, ушла на суп.

Айлин понимала, что герцогу придется открыть всю правду, как бы горька она ни была, и уповать на то, что он сможет найти выход из положения.

Она опустилась на стул около стола, не дожидаясь, пока герцог предложит ей сесть, и начала свой рассказ.

Девушка объяснила, что ее отец первые годы жил на проценты от вложенных денег и доходы с имения.

В то время фермеры еще процветали. Это продолжалось до тех пор, пока правительство не разрешило ввозить в страну дешевые продукты. Однако некоторые хозяйства продолжали сдавать землю в аренду за достаточно высокую плату.

Мало-помалу все арендаторы ушли, и землю стало некому обрабатывать. Фермы приносили одни убытки, в том числе и та, которая снабжала пропитанием обитателей дома.

Ее отца это не волновало. Он продолжал вести тот образ жизни, который ему нравился: охотился, содержал огромное количество лошадей и ездил в Лондон со своей женой.

В Лондонский сезон они бывали на торжественных приемах во дворце, где герцогиня появлялась в блеске фамильных драгоценностей.

В конце концов отец понял, что средства не позволяют больше вести прежний образ жизни и придется довольствоваться жизнью в имении.

Затем, неожиданно скончалась герцогиня, Дэвид был убит, сам герцог в результате несчастного случая остался калекой.

С того момента с каждым месяцем положение ухудшалось.

Закончив рассказ, Айлин вдруг осознала, что все это время герцог внимательно слушал, глядя ей в лицо, и не разу не перебил ее.

Она неожиданно смутилась и замолкла.

Герцог продолжал хранить молчание, и девушка с отчаянием в голосе произнесла:

— Вот что здесь произошло, и если вас удивляет моя горячность, прошу вас понять, ваша светлость, что мой отец… был весьма близок к покойному герцогу, поэтому мне… так тяжело видеть все беды семьи Бери.

— Я должен быть вам благодарен за ваше понимание и столь неравнодушное отношение к семье, мисс Эшли. — Впрочем, в голосе герцога не слышалось благодарности. — И теперь, — продолжал он, — раз уж вы ясно дали мне понять, что все это касается вас так же живо, как и меня, я хотел бы выслушать ваше мнение по поводу того, что можно предпринять.

Айлин собралась с духом.

— Если, как я предполагаю, у вашей светлости нет денег, чтобы наладить хозяйство, то, поскольку вы не можете продать дом, то, чтобы он не превратился в руины, надо…

Она помолчала, а потом быстро проговорила:

— Может быть, вам придется трудно, но я чувствую, что вы можете спасти дом и имение!

— Что заставляет вас так думать?

Айлин развела руками.

— Не знаю… Здесь нужен человек с чувством ответственности, который готов… там, где потребуется, действовать достаточно безжалостно.

— Что вы имеете в виду?

— Я думаю, вам придется быть, в некотором смысле, безжалостным, если вы хотите сохранить имение.

Стараясь не смотреть ему в глаза, она сказала:

— Возможно, если продать кое-что из вещей… конечно, это незаконно, но… это не будет плохим поступком, когда речь идет… о спасении Дома.

Какое-то время герцог молча смотрел на нее.

Затем сказал:

— Не ждал от вас такого предложения, мисс Эшли!

— Это, конечно… нехорошо и нечестно, но… другого выхода нет, — печально и тихо сказала Айлин. — Здесь есть две картины Ван Дейка, довольно ценные… Еще есть картина Гольбейна. Она так… прекрасна, что нестерпимо больно будет с ней расстаться, но… за нее дадут немало денег!

— Вы действительно предлагаете мне продать вещи, унаследованные без права отчуждения?

— Я знаю, это нечестно, но есть люди… скупщики… которые работают на богатых американцев, или европейские коллекционеры… Они могут приобрести эти картины так, что никто не узнает об этом… По крайней мере до тех пор, пока ваш сын не вступит в права наследника.

— Думаете, он обрадуется, узнав, что его отец — мошенник?

Айлин смущенно замолчала, вспомнив, что ее отец именно так называл Роланда Бери и его сына.

— Но… что вам остается делать? — жалобно спросила она. — Необходимо починить крышу, а то верхние комнаты во время дождя заливает. В парадных комнатах нужно заменить оконные рамы. Стекла того и гляди вылетят.

Герцог не отвечал, и она продолжала:

— Трубы не прочищали уже несколько лет, так как мы не могли себе этого позволить. А в кухне, буфетной и кладовой со стен сыплется штукатурка. Она могла бы попасть в еду, если бы у нас вообще была еда.

— Хорошенькое дело вы задумали, толкая меня на незаконное и, как вы сами признали, бесчестное предприятие, — сухо произнес герцог. — Я готов выслушать и остальные ваши предложения. Не сомневаюсь, они весьма ценны для всего имения.

— Я много думала о том, что можно сделать. Мистер Уиккер предлагал продавать лес, но это будет лишь каплей в море.

— Это все?

— В деревенских домах протекают крыши.

Богадельню и сиротский приют, который существовал более двухсот лет, закрыли, потому что нет денег. Воспитателям всегда платил герцог.

Айлин вздохнула и добавила:

— А в двух приходах нет священников, так как герцог Тетберийский платил жалованье и им.

Повисла тишина. Потом герцог сказал:

— Довольно грустная история. Откровенно говоря, мисс Эшли, я ожидал, что здесь все сохранилось в том виде, в каком было раньше.

Он немного подумал и добавил:

— Очевидно, мне придется что-то решить, прежде чем я вернусь туда, откуда приехал.

Айлин с изумлением взглянула на герцога.

— Вы хотите сказать, что… не собираетесь здесь жить?

— Ну, разумеется, нет! С какой стати? Я никогда не собирался становиться герцогом, а такое наследство не снилось мне даже в самых страшных снах!

Айлин, потрясенная, молчала.

— У меня своя жизнь, свои интересы. И могу заверить вас, мисс Эшли, я вполне счастлив, не отягощая себя старомодными аристократическими претензиями и делами имения, которое того и гляди развалится.

Он говорил так резко, что Айлин, стиснув руки, воскликнула с ужасом:

— Вы хотите сказать, что… вам безразлична семья Бери и… все, чем она владела в течение трех сотен лет?

— А почему это должно быть мне не безразлично?

Айлин встала, взглянула на портрет второго герцога, висевший над столом, затем медленно подошла к окну. Под лучами солнца блестела водная гладь пруда, листва на деревьях слегка трепетала, потревоженная легким ветерком.

— Как вы можете быть так равнодушны? — тихо сказала она, словно разговаривая сама с собой. — Вы тоже член семьи Бери, в ваших жилах течет кровь предков, которые сражались и умирали за Англию на протяжении столетий.

И для всех них этот дом всегда был главным в их жизни! — Айлин замолчала, а потом заговорила снова:

— Каждый владелец придавал дому свои индивидуальные особенности. Сэр Уоллес Бери перестроил аббатство и превратил его в частное жилище, такое красивое, что сама королева Елизавета приезжала сюда из Лондона и гостила здесь три ночи. Позже дом стал убежищем роялистов, и в нем были устроены многочисленные секретные ходы, которыми они могли бы скрываться от пуритан. Лорд Бери пристроил к зданию новое крыло, от которого еще кое-что сохранилось.

Она не смотрела на герцога, но чувствовала, что он слушает ее.

— После того, как каждый из рода Бери вложил в Дом что-то свое, он стал, как мне кажется, обителью любви. Он волнует кровь, и его зов всегда легко распознать. Где бы ни странствовали члены семьи, Тетберийское аббатство всегда остается их истинным Домом.

Айлин снова замолчала, в ее глазах стояли слезы. Испугавшись, что герцог это заметит и сочтет весьма странным со стороны постороннего человека, девушка повернулась к нему спиной.

— Вы довольно красноречивы, мисс Эшли, — наконец произнес герцог. — Ваши слова должны были бы меня тронуть: ведь то, о чем вы так печетесь, принадлежит мне, а не вам.

Она не ответила, и он продолжал:

— Для меня аббатство всегда оставалось крепостью, из которой я был изгнан, и, как вы должны знать, сначала покойный герцог, а потом и вся семья игнорировали и подвергали остракизму моего отца.

— Но он, все же… говорил о Доме… рассказывал о нем вам, — тихо напомнила Айлин.

— Я помню, он действительно говорил мне о Доме и очень гордился своим происхождением. Но его возмущало отношение к нему семьи.

— Но вы же… не ваш отец!

— Меня здесь тоже не принимали, пока на тридцать пятом году жизни я неожиданно не оказался владельцем этого самого Дома.

— Я понимаю всю горечь вашего положения, но вы все же, сделаете что-нибудь?

— Это зависит от того, что вы от меня хотите.

— Взгляните на аббатство без предубеждений. Попробуйте принять этот Дом не как обузу, а как часть самого себя. И помните, он ждет, что вы отдадите ему и разум, и сердце!..

Выслушав ее мольбы, герцог сказал:

— Ваши слова изрядно удивили меня, мисс Эшли. Чувствуется, как горячо вы привязаны к этому Дому. Что бы вы испытали, если бы вам пришлось уехать отсюда?

Воцарилось молчание. Наконец Айлин спросила:

— Вы хотите сказать, что… не желаете меня… здесь видеть?

— Я просто говорю, что меня тронуло ваше отношение к Дому. Раз уж вы отдали ему свое сердце, мне придется попробовать сделать то, что вы просите.

— Правда? Вы, правда, согласны? — дрожащим голосом спросила Айлин.

— Вы не оставили мне выбора. А так как вы, похоже, единственный человек, который знает все о Доме, имении, финансах и, разумеется, долгах, придется начать с самого начала.

— С чего же? — едва дыша, спросила девушка.

Герцог улыбнулся.

— Думаю, с экскурсии по Дому и, разумеется, с рассказа о талантах, достижениях и добродетелях моих прославленных предков!

Он говорил насмешливо, однако, пожалуй, без прежнего сарказма.

— Я с радостью сделаю это, ваша светлость, с величайшей радостью. Но… пожалуйста… пообещайте мне кое-что!

— И что же?

— Постарайтесь не возводить стену между Домом… собой и… семьей. — Помолчав, она добавила:

— Их осталось мало. Они больше не приезжают сюда, но, если вы будете проявлять заботу о них, они вернутся. Они очень хотят приехать, и, если они узнают, что вы любите этот Дом, они будут вам очень признательны.

— Уж не шантажируете ли вы меня, мисс Эшли? — недовольно спросил герцог.