Глава 13

Эльке сидела за конторкой и просматривала бухгалтерские книги.

Нет, из такой финансовой дыры выбраться, наверное, уже не удастся.

Возвращаясь домой три недели назад, она, конечно, знала, что одной дела вести будет трудно, но все-таки надеялась. Надеялась на рецепты Отто, на его проворных, смекалистых помощников и на добрую репутацию, которую они с Отто завоевали за все эти годы. Но больше всего она надеялась на себя.

Но надежды эти вскоре растаяли как дым. Без чудесных рук Отто его рецепты мало что значили. Заказы в булочной резко сократились, потому что, с одной стороны, клиенты почувствовали снижение качества, а с другой – не хотели иметь дела с женщиной, которая водит дружбу с обитательницами публичного дома.

Все это можно было бы в конце концов преодолеть, но Эльке нужно было в первую очередь преодолеть себя. Тот первый день, когда она, взобравшись по лестнице, вошла в свою квартиру, был одним из худших дней в ее жизни.

В детской все ждало ребенка. В гардеробе висела одежда Отто, и казалось, он может войти в спальню в любой момент. Каждый предмет мебели будил воспоминания, от большинства из которых становилось нестерпимо больно. За каждым углом таился Отто, в воздухе все еще висели те грубые слова, которые она ему когда-то говорила.

Прошлое Эльке ужасало, а в будущее она заглядывать едва осмеливалась. Вся беда была в том, что комнаты остались прежними, но сама она изменилась, причем настолько, что это разрывало ей сердце.

Только сейчас она поняла, насколько искусственная атмосфера публичного дома защищала ее от реальности. Там постоянно кто-то приходил и уходил, кто-то смеялся, а порой плакал, там она никогда не чувствовала себя в одиночестве.

В тот первый вечер дома она решила поработать как следует. Не спала всю ночь, пекла, чтобы утром открыть булочную. Но это была самая ее большая ошибка из всех.

Утром, когда появились несколько клиентов, она не смогла сдержать слез. А им не слезы ее были нужны, а кусочек пирога и чашечка кофе. Неудивительно, что больше они у нее уже не появлялись.

Эльке бы выждать пару дней и дать всему успокоиться. Так нет же, неприятность наслаивалась на неприятность. Один из помощников Отто обварился кипятком. Она быстро нашла ему замену, но квалифицированный пекарь остался всего один, и поэтому качество продукции снизилось еще больше. Она была вынуждена объявить своим постоянным клиентам, что отказывается от приема специальных заказов.

Этим утром к ней зашла Кэролайн Гробе.

– В городе появился новый пекарь, – объявила она, – мистер Дитц. Он собирается открыть свое собственное заведение. У тебя, я вижу, дела не клеятся. Может быть, подумаешь, не продать ли булочную, пока еще возможно.

Эльке отложила в сторону бухгалтерскую книгу и поняла, что надо соглашаться. Положение дел и без того достаточно скверное, но если появится конкурент, тут и говорить нечего. Она оглядела зал, думая о деньгах, которые Отто затратил на меблировку дома. Дадут ли за него настоящую цену?

И самое главное, вот продаст она булочную и что дальше? Куда идти, что она будет делать без дома, без средств?

Куда бы Эльке ни обращала взор, везде были одни тупики. Вот примерно так же она чувствовала себя в тот день, когда похоронила родителей. Только сейчас не знала, хватит ли сил начать все сначала.

Эти грустные размышления прервал звонок дверного колокольчика. В магазин, распространяя аромат французских духов, вошла Вельвит Гилхули. На ней была отороченная мехом накидка и модная шляпка.

– А где все? – спросила она, увидев, что в зале пусто.

– На сегодня ты моя первая посетительница. Пытливый взгляд Вельвит скользнул по лицу Эльке.

– Это надо понимать так, что дела идут неважно?

Эльке слабо улыбнулась.

– Ничего удивительного.

– Черт возьми, почему ты не дала мне знать? Я бы что-нибудь придумала. Ну, во-первых, больше бы покупала. Я держалась в стороне, потому что не хотела мешать. Думала, тебе одной будет проще наладить производство. Девушки мне просто надоели. Они так скучают без сладостей и без тебя тоже. Ну а обо мне и говорить нечего.

Глаза Эльке заблестели.

– Я так рада тебя видеть. Ты как раз вовремя – надо поговорить.

– Давай сделаем так: если у тебя есть что-то готовое из выпечки, давай нагрузим ящик, и ты поможешь мне его отнести. Там у меня и поговорим по душам за чашкой чая, а если хочешь, можно и за чем-нибудь покрепче.

– Думаю, покрепче звучит более привлекательно, – ответила Эльке, хотя так рано пить ей еще не приходилось. – Но тебе ничего не нужно покупать.

Вельвит усмехнулась.

– А вот этого не надо. Я же сказала – мои девушки просто умирают без сладостей, к которым привыкли. И это действительно так. Понимаешь, занятие любовью – это довольно тяжкий труд, если в него не вовлечено твое сердце. Все эти стоны и разные телодвижения очень утомляют девушек, и у них разыгрывается сильный аппетит.

Ну как тут удержаться от смеха.

– Я никогда эту проблему под таким ракурсом не рассматривала.

– Это все потому, что ты никогда у меня не работала. Кстати, дела идут сейчас как нельзя лучше. Ты же знаешь, как это бывает: чем больше мужчины говорят о войне, тем больше им хочется заниматься любовью. По-видимому, их это сильно возбуждает.


– Опять фасоль? Не хочу! – объявила Шарлотта, глядя на тарелку в руках экономки.

С момента прибытия на ранчо Шарлотта постоянно сидела на фасолевой диете: на завтрак фасоль с яйцами, на обед фасоль с грудинкой, на ужин фасоль с говядиной. Ее еще никогда так сильно не пучило, и никогда она так не выходила из себя.

Она перевела невольный взгляд с тарелки на Кончиту Альварес. Экономка не мигая смотрела на нее. От этого взгляда у Шарлотты пробегала дрожь по позвоночнику. Одному Богу известно, что сейчас думает эта женщина.

– Вчера я вручила вам меню на неделю. Если вы вспомните, я специально просила вас приготовить на обед помпано в сухарях.

– Я не знаю, что такое помпано, – ответила экономка, как всегда на смеси испанского с английским.

– Это рыба, – произнесла Шарлотта, повышая голос и выговаривая каждую гласную. – Неужели в реке Гуадалупе не водится никакой рыбы?

Кончита заткнула руками уши.

– Я не глухая, сеньора.

Из кухни прибежала Элла Мэй.

– Из-за чего шум? Вы хотите пойти половить рыбу, мисс Шарлотта?

– Кто там хочет половить рыбу? – спросил Патрик, появляясь в дверях гостиной. Он явился к обеду как раз вовремя.

Шарлотта бросилась в кресло у стола.

– Я не говорила, что собираюсь ловить рыбу. Я сказала Кончите, что хочу на обед помпано. Не фасоль, а помпано.

Патрик покачал головой.

– Самое близкое место, где сейчас можно найти помпано, это милях в пятистах отсюда. Да и не переживет она такое долгое путешествие. Но здесь в реке тоже есть очень хорошая рыба – зубатка, например, да и много другой. Я скажу ребятам, они наловят.

Шарлотта схватилась за живот, как будто он у нее внезапно заболел.

– Оставьте нас, пожалуйста, с мистером Прайдом одних, – приказала она ледяным тоном.

Когда Элла Мэй и Кончита ушли, она посмотрела на тарелку с фасолью, раздумывая, не швырнуть ли ее в мужа. Может быть, в конце концов хотя бы это заставит его стать серьезным. Чем больше она дулась, сердилась и шумела, тем больше он вел себя с ней, как с капризным ребенком.

Мать всегда учила ее, что самый лучший способ поймать муху – это мед. И не то чтобы она сравнивала Патрика с мухой. Совсем нет. Но иногда с ним просто было невозможно разговаривать. Она чувствовала себя очень одинокой, как никогда в жизни.

– Я всего лишь попросила Кончиту приготовить на обед помпано в сухарях. Она ничего не сказала, взяла меню как ни в чем не бывало и ушла. Я поняла, что никаких проблем не будет.

Патрик занял свое место во главе стола и положил в свою тарелку фасоль и грудинку.

– Может быть, она не поняла. Ведь ее родной язык не английский.

– Она прекрасно понимает тебя и Эллу Мэй тоже. Они часами лопочут на кухне, как обезьяны в зоопарке.

– Между прочим, Элла Мэй пытается говорить по-испански. Я думаю, тебе бы тоже не повредило заняться этим.

Почему ты всегда на стороне Кончиты и Эллы Мэй? Почему бы тебе ради разнообразия хотя бы раз не стать на мою сторону? – Отказываясь прикоснуться к тарелке с фасолью, она налила себе бокал вина.

– Поверь мне, Шарлотта, я очень переживаю за тебя. Мне очень хочется, чтобы ты была счастливой. Я знаю, ты еще не привыкла ко всему здесь. Что же до ограниченных кулинарных способностей Кончиты, то почему бы тебе не научить ее готовить свои любимые блюда.

Шарлотта смотрела на него, не веря своим глазам. Значит, он привез ее сюда, в эту забытую Богом дыру, заманил своим ватерклозетом – это само по себе было уже достаточно плохо. Но как он мог думать, что она будет здесь готовить. Сама. Она, Деверю!

– К вашему сведению, мистер Прайд, в приготовлении пищи я ничего не понимаю. Мама учила меня составлять меню, сервировать стол для торжественного приема, аранжировать цветы и правильно выбирать вина. Она не растила меня, чтобы я стояла и парилась над плитой.

Патрик наконец оторвался от своей тарелки и посмотрел на нее.

– Я надеялся, что ты полюбишь это ранчо так же, как и я. Жизнь здесь для тебя оказалась очень тяжелой. Правда?

Вскочив на ноги, она, соблазнительно покачиваясь, подошла к нему сзади и начала гладить шею.

– Мне вовсе не хотелось беспокоить тебя своими ничтожными проблемами, ведь я вижу, как много ты работаешь.

Однажды она была свидетельницей, как мать положила конец размолвке с отцом таким способом.

Ответ Патрика подтвердил, что уловка подействовала.

– Извини, – произнес он, – я вовсе не считаю твои проблемы ничтожными.

«Ну вот, давно бы так», – подумала Шарлотта, проскальзывая между столом и стулом, чтобы устроиться у него на коленях.

– Ты чудесный человек. Вся трудность в том, что я тебя мало вижу. Я выросла в большой семье и привыкла, чтобы рядом всегда кто-нибудь был. Я ужасно одинока.

Патрик нахмурился.

– Я же говорил тебе, что ранчо далеко от города…

– Я помню, дорогой, ты говорил, говорил, – прервала Шарлотта, – Но, посмотри, у нас такой большой дом и совсем никак не используется. Почему мы никогда не приглашаем гостей? Не устраиваем приемы? Мои родители всегда приглашали своих друзей и соседей, чтобы отметить канун Крещения, и мне бы хотелось здесь продолжить эту традицию. Мы могли бы попросить эту даму, ну, эту вдову, которая оставила для нас так много вкусных вещей, помочь нам.

Патрик чуть не сбросил Шарлотту на пол. Что может быть ужаснее говорить о женщине, которую любишь, когда у тебя на коленях сидит жена.

Шарлотта не знала, куда он убежал в тот первый день, когда они прибыли во Фредериксбург. Она ничего не знала об Эльке, и ему не хотелось думать, какова была бы ее реакция, если бы она узнала. Что-то внутри говорило ему, что все прежние истерики Шарлотты поблекли бы в сравнении с тем, что бы при этом случилось.

– Я не возражаю устроить прием, если ты хочешь. Но учти, подготовка потребует много усилий. Но о миссис Саншайн забудь. У нее полно дел в булочной. А теперь, дорогая, поскольку сегодня у Рио выходной, мне действительно нужно идти работать.

Он поставил Шарлотту на ноги, поцеловал в щеку и поспешно покинул гостиную. С тяжелым сердцем и печальными мыслями. Он делал все возможное, чтобы забыть Эльке и думать только о своей жене. Но Шарлотта нисколько не облегчала эту задачу.

Неужели все браки такие? Значит, именно поэтому многие мужчины хоронят себя в работе, а женщины погружаются в уход за детьми? Господи, как ему хотелось надеяться, что это не так! Не всегда так. Он был уверен, что с Эльке все было бы совсем иначе.

Отто был не прав, когда говорил, что лучше быть женатым, чем коротать век одному. Нет, лучше жить одному и сгорать от любви к Эльке.

Ничего у него с Шарлоттой не получается. И, видимо, не получится. Родом они были из одних и тех же мест, воспитывались в одинаковых условиях – и абсолютно ничего общего. Даже как-то странно.

Он любил ранчо. Шарлотта считала ранчо дырой и постоянно жаловалась на скуку. Она любила комфорт, роскошь. Единственная роскошь, которую он мог ей предложить, была хорошая книга. Он наслаждался одиночеством. Она обожала блистать в обществе.

С каждым днем пропасть между ними становилась все больше и больше. Даже их занятия любовью становились все более поверхностными и небрежными, как нечто, что надо делать больше по обязанности, чем ради удовольствия.

«Попробовать, что ли, устроить этот чертов прием? – подумал Патрик, взбираясь на коня, которого оставил у веранды. – В конце концов в моих проблемах Шарлотта не виновата. Это надо по возможности не забывать».


Рио де Варгас вдруг увидел розы. Они росли под самым дубом. Это было примерно на полпути до Фредериксбурга. Розы в это время года? Удивительно. Он остановил коня, соскочил с седла и вынул из кармана джинсов складной нож.

Отрезав несколько цветков, он обернул стебли платком и глубоко вдохнул аромат. Они пахли почти так же прекрасно, как и женщина, которой он собирался их подарить.

Никогда прежде ему не приходилось ухаживать за женщинами. Рио увидел рядом белые цветки падубов и решил добавить к букету еще несколько веточек, ярко украшенных ягодами.

«Может быть, стоит в городе купить подарок, безделушку какую-нибудь, которые женщинам нравятся – например, ленты или кружевной платочек. Ведь сейчас уже почти Рождество, – подумал он, чувствуя, как краска расползается от головы к самым ногам. – Пошло оно ко всем чертям, ведь я взрослый мужчина, и почему я должен чувствовать себя дураком даже при мысли, что преподнесу даме подарок. Так почему же, черт возьми, мои ладони стали влажными, а горло сухим?»

Рио уже собирался влезть в седло, когда услышал стук копыт. По дороге на чудесном черном жеребце скакал Уайти. Черная лошадь и черный человек являли собой такую живописную картину, что Рио залюбовался.

– Хороший денек для прогулки верхом, – сказал он, когда Уайти подъехал ближе.

– Да, пожалуй. – Уайти сверкнул белыми зубами. – В такой день цветы тоже собирать неплохо. У себя дома, в комнате поставишь?

– Нет. Мне показалось, что они могут понравиться мисс Гилхули.

Улыбка Уайти стала шире.

– Не сомневаюсь, что понравятся. И очень. Она просила передать тебе привет и сказать, что не забыла про долг.

Рио поправил свою шляпу, чтобы не встречаться с испытующим взглядом Уайти. Он тоже не забыл о долге. Последние два месяца он был не способен думать ни о чем другом.

– Куда направляешься? – спросил он, чтобы сменить тему.

– Собираюсь пригласить на прогулку мисс Эллу Мэй. – Уайти сделал жест в сторону яркой коробки, которая была приторочена к его седлу сзади. – Я купил ей кое-что. В честь праздника. Она очень симпатичная девушка.

– Не могу с тобой не согласиться. Ну что ж, hasta la vista[24] и счастливого Рождества, – сказал Рио и пустил своего коня в легкий галоп.

Вельвит сидела у себя в гостиной, когда услышала громкий стук в дверь.

«Кто бы это мог быть? – нахмурилась она, поднимаясь на ноги. – Если это какой-нибудь приблудный ковбой, то черта с два я открою раньше. Пусть не умоляет».

На пороге стоял Рио де Варгас, одетый в свой лучший воскресный костюм. В одной руке у него был букет, в другой маленькая коробочка.

– И это все мне?

Он кивнул и сунул ей коробочку и цветы.

«Кто бы мог подумать, что Рио де Варгас может дарить подарки», – подумала она, открывая коробочку и доставая зеленую атласную ленту».

– Какая милая, – пробормотала Вельвит.

– Это для ваших волос. – Он продолжал стоять на пороге, как будто прирос к месту.

– А где же тебе в такое время удалось отыскать такие прекрасные цветы?

– Под дубом, – ответил Рио с привычной лаконичностью.

– Значит, тебе пришлось остановиться, чтобы собрать их. – Взяв его за руку, она провела Рио в гостиную. – Разреши я только возьму вазу.

Она поспешила на кухню, даже не заметив, что укололась шипом.

«Господи, ведь мне тридцать три… да какое там тридцать три, все тридцать шесть. Кого ты собираешься дурачить, старая шлюха? Могла ли я когда-нибудь подумать, что один вид мужчины – какая разница какого мужчины – заставит так биться мое сердце?»

В своем темном костюме, с волосами, зачесанными назад, и аккуратно подстриженными усами, Рио выглядел великолепно.

Вельвит поставила букет в вазу, наполнила ее водой из кувшина, что стоял на столе, и понесла в гостиную.

– Они выглядят совсем по-весеннему, – сказала она, ставя вазу на крышку рояля. – Я с трудом могу поверить, что уже почти Рождество.

– Я тоже.

– У тебя есть какие-нибудь планы на праздники?

– Нет, мэм.

– Красноречием ты, я вижу, по-прежнему не блещешь. Кстати, ты только что разминулся с Эльке. Мы обедали вместе. К сожалению, булочная у нее не процветает, как раньше. Она надумала ее продавать. Бедная. Кажется, и без того неприятностей хватает.

– Мне очень жаль слышать об этом, – отозвался Рио, переминаясь с ноги на ногу.

– Я знаю, ты пришел не только для того, чтобы принести цветы. Хочешь увидеть кого-нибудь из девушек?

Он резко мотнул головой.

– Нет, мэм.

– Так зачем же ты пришел сюда?

Он стал краснее роз.

– Чтобы получить долг.

– Про долг я помню и повторяю: ты можешь взять любую из девушек бесплатно.

– Вы правильно помните.

– Так какую же ты хочешь?

– Я х-х-хочу вас.

– Я больше не обслуживаю клиентов.

– Я знаю.

– Но ты уверен, что хочешь меня?

Он вынул из кармана носовой платок и вытер испарину со лба.

– Уверен. Чертовски уверен. Я не мог думать ни о чем другом. Не мог работать и спать тоже не мог. Все время думал о вас. Мистер Прайд сказал, что со мной что-то случилось.

Вельвит усмехнулась.

– В таком случае я не вижу причин, почему надо здесь толкаться и пережевывать одно и то же. Следуй за мной.

Она взяла вазу с рояля и понесла в спальню, где поставила на туалетный столик. Делая это, она чувствовала себя довольно глупо, но ей не хотелось делить с девушками цветы Рио. Она и так уже разделила с ними все остальное, что касается Рио.

Закрыв дверь и отгородившись таким способом от остального мира, Вельвит повернулась лицом к мужчине, о котором так много думала в последнее время.

– Давно уже я не занималась этим делом.

– Как давно?

– Шесть лет.

– Неужели ни разу? В таком случае я очень польщен, что вы выбрали меня, – ответил Рио с обескураживающей искренностью. – Надеюсь вас не разочаровать.

Она могла ему сказать, что уже наслышана от девушек о его способностях и что разочарована не будет. Ни при каких обстоятельствах. Она могла ему сказать, что в ее жизни было столько мужчин, что уже ничто не может ее разочаровать.

Она могла ему сказать и больше. Но ей вдруг захотелось думать, что это ее первый мужчина. И судя по тому, как дрожали руки, когда она начала раздеваться, это так, похоже, и было.

С бешено колотящимся сердцем Рио смотрел, как она снимает одежду.

– О Боже! – простонал он, увидев появляющиеся из кружевной блузки ее кремово-белые плечи.

– Что-то не так?

– Нет, мэм. Как раз все именно так.

– А ты что, не собираешься раздеваться?

– Не прямо сейчас, если позволите. – Чем больше одежды она с себя снимала, тем легче приходили слова.

К тому времени, когда она избавилась от лифа и всего остального – панталон, корсета, – слова прямо спрыгивали с его языка:

– Вы самая прекрасная женщина, какую я только видел в своей жизни! Я бы все время только и любовался вами.

– Это самые чудесные слова, какие я когда-либо слышала от мужчины.

– Такая красавица? Я полагал, у вас должно было быть полно мужчин, у которых хорошо подвешен язык.

– Клиенты обычно очень торопились затащить меня в постель. Не думаю, что они даже знали, как я выгляжу. А тратить время на разговоры у них вообще не было желания.

– В таком случае, все они дураки!

Dios mio,[25] он никогда не видел таких совершенных грудей!

Когда Вельвит, совсем обнаженная, наконец предстала перед ним, ему показалось, что чудесным образом сбылась его самая заветная мечта.

Ее тело было – чистый алебастр. А какие это были ноги – дивные, полные в бедрах и аккуратные в лодыжках.

– Если вам нетрудно, прошу вас, повернитесь кругом… Только очень медленно.

Вельвит недоуменно нахмурилась.

– Я не укушу, если ты прикоснешься ко мне.

– Это подождет. Мне сейчас хочется просто смотреть. Вы действительно произведение искусства. Глядя на вас, такую, какая вы есть, действительно начинаешь верить, что Бог все-таки существует.

Вельвит засмеялась низким глубоким смехом. Смеялась долго. Звук ее смеха казался ему слаще любой музыки. Глядя на ее покачивающиеся груди, Рио почувствовал, как сжимается сердце.

К тому времени, когда она повернулась на пол-оборота, чтобы обнажить свои полные округлые ягодицы, он уже весь сгорал от страсти. Сорвав с себя костюм, он бросил его на пол.

В девичестве Вельвит необыкновенно гордилась своей внешностью. То и дело бегала посмотреться в зеркало.

– Не забирайся слишком высоко, падать будет больно, – говорила ей мать.

И Вельвит действительно упала, гораздо больнее, чем предполагала мать. Она закончила свой медленный пируэт и вновь стала к нему лицом. Теперь настала ее очередь восхищаться.

Протянув руку, она прошлась пальцами по его плечам и серой поросли на груди, чувствуя переплетение его сильных мускулов. Затем взяла его руку и скользнула в постель, потянув за собой.

Он с жадностью набросился на ее губы, пробуя их на вкус, и от этих прикосновений она почувствовала острую и сладкую боль, которая пронзила ее всю, до пальцев ног.

Рио доказал, что он изобретательный, восхитительный любовник. То, что он проделывал своими губами, языком, зубами, заставляло ее стонать от удовольствия.

Еще до всего остального, до главного, он насытил ее желание так полно, что когда в конце концов вошел одним мощным движением, Вельвит подумала, что умирает и поднимается на небеса. К ее большому удивлению, почти сразу же наступила кульминация. У нее.

Ей приходилось имитировать оргазмы много раз. Чтобы доставить удовольствие клиенту, она стонала и хрипела с такой страстью, что на этом в конце концов удалось даже сделать карьеру. Но сейчас было совсем другое. Мощный ток ударил в ее живот, заставил дрожать бедра.

– Ты не возражаешь, если я не буду торопиться? – прошептал он ей на ухо.

– Будь моим гостем. До вечера у нас полно времени.

Загрузка...