7

Паоло обиделся на Эллис. Обиделся по-детски, капризно, упрямо, найдя для этого самый замечательный повод: у нее, оказывается, тоже могла состояться свадьба в этом году. Эллис хотелось растерзать Дэвида, надо же было так все перевернуть с ног на голову! Мало у нее переживаний, что ли?

– Он пришел, – рассказывала потом Франческа, – с видом хозяина положения (у Дэвида всегда был такой вид) и, узнав, что тебя нет, уселся на ступеньки, не слушая моих возражений.

Он дал понять, что ее мнение его не волнует и, если бы Эллис не появилась через несколько часов, просидел бы тут весь день, а то и два. Бабушка сразу поняла, кто это: отчасти по описаниям Эллис, отчасти по подсказке своего чуткого сердца. Но помочь внучке уже не могла: было слишком поздно.

Эллис, вспомнив обидные слова Дэвида о своем якобы бессердечии в тот роковой день, выставила наглеца с твердостью, удивившей даже ее саму, и заявила, чтобы он здесь больше не появлялся. Уж если он рассказал всему свету, что она была с ним груба, так пусть это станет правдой.

Но Паоло уже успел надуть губы. Ее вообще не отпускало ощущение, что Паоло знает о них с Дэвидом больше, чем надо. На его вопросы она пыталась отшучиваться, врать, но под насмешливым взглядом, который как будто говорил: «Эллис! Ну за кого ты меня держишь, зачем такие банальности?», она вся съеживалась и дальше бессвязного лепета дело не шло.

В конце концов ей пришлось честно рассказать, что Дэвид получил отставку три недели назад и теперь явился для того, чтобы… И вот тут Эллис задумалась: а зачем, собственно, он явился? Беатрис говорила, чтобы она пожалела о нем. Но так ли это на самом деле? Эллис вспомнила, какой ненавистью плеснул он в ее сторону тогда, перед уходом, и ей стало не по себе. Этот поступок – всего лишь маленькая деталь к портрету ее поклонника – изменил всю палитру, добавив черных тонов. Теперь она поняла, что совершенно не знает этого милого избалованного мальчика, который может с ненавистью уничтожать то, что прежде любил.

Вполне возможно, он приехал, чтобы отомстить. И вообще помешать ей. Ведь влюбленные мужчины остро чувствуют появление соперника, даже если он находится за тысячи километров. А в том, что Дэвид до сих пор влюблен, Эллис не сомневалась. Господи, от этого всего скоро разорвется сердце! Может быть, ей стоит больше не пересекаться с Дэвидом, тихо отсидеться во Флоренции весь сезон? Найти способ все объяснить Паоло… Хотя… что ей объяснять? В чем оправдываться? Она бросила одного мужчину, потому что сильно любила другого, к нему и приехала, между прочим! И Паоло все это хорошо известно безо всяких объяснений.

Надо срочно написать Джеку. Эллис улыбнулась, вспомнив его ревность. И он туда же! Что это, весна, наверное?.. Скоро Пасха…

Ответ Джека удивил ее гораздо больше, чем сама она ожидала. Он писал, что ей надо остерегаться Дэвида и вообще держаться от него подальше, что он противоречивый человек, и, как он ее уже предупреждал, обязательно еще покажет себя в другой крайности, и вот, кажется, уже начинает это делать. О Паоло Джек не упомянул совсем, хотя это было удивительно, обычно он позволял себе пройтись шуткой-другой в адрес ее возлюбленного, как будто действительно ревновал. Он поприветствовал ее решение просидеть весь сезон подальше от шумных компаний, а в конце письма вдруг поставил все с ног на голову: «Между прочим, можешь и не пользоваться моими советами. Ты говорила, что я все время подозрительно оказываюсь прав. Может быть, тебе попробовать поступить по-своему и посмотреть, что получится. Может быть, тебе спровоцировать Дэвида, чтобы узнать, что он за человек, вдруг я ошибаюсь: он не так уж и плох, а ваш роман и есть настоящая любовь?».

Эллис отметила про себя, что у Джека тоже «съехала крыша», хотя он вроде бы и не на жаре. Не в Италии. Не на жаре… Стоп! А где он? До нее вдруг дошло, что она совершенно не знает места проживания своего лучшего друга. Она вообще ничего о нем не знает. Кто он такой? Эллис уже почти три месяца переписывается с человеком, доверяет ему больше чем Беатрис, рассказывает ему все, что можно рассказать только священнику, и ни разу не поинтересовалась, кто он такой.

Она решила схитрить. «Послушай Джек! Ты как-то говорил, что хотел бы приехать в Венецию. А далеко ли тебе ехать? Может быть, мне помочь тебе в этом вопросе. Если мы тут встретимся, ты не думай ни о какой гостинице, я размещу тебя у себя или своих друзей и устрою настоящую экскурсию, какую тебе ни один гид не предложит. Так что решай. Где ты живешь?».


Это был изящный ход. Но он не сработал.


«Я живу очень далеко от солнечной Италии. И мне будет не по карману такое развлечение, потому что оно требует немалых расходов, а данный период моей жизни сопряжен с большими финансовыми трудностями. Так что, спасибо за предложение, но я не смогу побывать у вас. К тому же у меня еще работа…».


Эллис стала настаивать:


«Где ты живешь? В какой стране и в каком городе?».


Она обпилась кофе и до боли в животе объелась фруктами со сливками, сидя в интернет-кафе, пока ждала ответа. Его не было три часа, хотя обычно сообщения проходили довольно быстро. Наконец конвертик замигал, она посмотрела: письмо было отправлено час назад.


«Если это тебя утешит: Нью-Йорк, США. Ты, наверное, будешь и дальше задавать наводящие вопросы, маскируя их под всякую чушь. Чтобы не утруждать тебя, я отвечу на все сразу. Мне тридцать с небольшим, я не урод, зарабатываю дизайном помещений, если есть заказы. Но в основном пишу картины. Поэтому со средствами у меня то густо, то пусто. В данный момент я расплачиваюсь за квартиру, которую купил в кредит, и у меня очень мало денег. Если ты не совсем обиделась на этот город, давай когда-нибудь встретимся здесь. Пока. Целомудренно целую в щеку».

Она сидела, вытаращив глаза на экран и открыв рот. И почему он не сказал раньше, что тоже из Нью-Йорка? И почему не сообщил, что у них, по сути, одинаковые профессии? И почему они все, черт возьми, видят ее насквозь, а она не знает о них ничего! И Паоло, и Джек. С Дэвидом все было наоборот, но в итоге оказалось так же. Впрочем, какая разница! Паоло неисправим. Она никогда не сможет приручить его. И на ее место завтра придет другая.

Она вдруг увидела в окно, как мимо кафе прошел Паоло, весело разговаривая с какой-то знакомой девушкой, с которой Эллис, кажется, пила вино на подмостках оперы в прошлый понедельник. Ну вот, что она говорила! Эллис попыталась задавить в себе привычную ноющую боль. Начинается спектакль. И Джек тоже молодец. Нашел время устраивать игры «Угадай, чего мне от тебя надо!». Она написала, что благодарит его за ценную информацию, и пообещала себе, что в ближайшее время сюда заглядывать не будет. Но тут на экране снова замигал конвертик. Вряд ли это мог быть Джек. Скорее всего, кто-то из нью-йоркских друзей. Адрес был смутно знакомый, но не из списка постоянных контактов.


«Милая моя Герда, ты срочно нужна на работе. Мы по тебе уже соскучились. (Эллис злобно усмехнулась.) Как мне с тобой связаться? Отпиши свои координаты на этот адрес или позвони сама. Пол».


Ее аж затрясло. Ну что им еще надо! Оклеветали, а теперь не могут оставить в покое. Как было бы хорошо просто жить у Франчески, встречаться с Паоло в уютном домике с расшатанной кроватью и ни о чем не думать. Дэвиды, Полы, деньги… Как все это мелко по сравнению с вечными чувствами и тихой несуетной жизнью где-нибудь на маленькой ферме, среди олив и свежих росистых рассветов… Конечно, они с Паоло поженятся, у них будут дети. Больше ей ничего не надо в жизни. Она бы даже… да-да, она бы бросила фотографировать, если нужно принести какую-то жертву, чтобы заплатить за это счастье. Ведь, в сущности, люди для того и рождаются, чтобы…

– Да Эллис же! Ты совсем оглохла? Такое близкое интимное общение с техникой тебя до добра не доведет.

Перед ней стоял Паоло, нет, сначала она увидела прямо на уровне своих глаз, как его рука обвивает тонкую талию той самой девицы, а уж потом разглядела, чья это рука и чья талия. Эллис не заметила, как снова размечталась за столом кафе, почему-то вплотную привалившись к монитору, и не слышала ничего вокруг. Девушка, кажется Бианка, смотрела на нее с торжеством в глазах. Удивительно, до чего быстро приятельницы превращаются в соперниц. Это феномен Паоло. Вирус. Он на всех действует, и прививки от него нет.

– Эллис, пойдем гулять. Сегодня открытие праздничного сезона в Риме. Можно в Венецию махнуть, если успеем на вечерний автобус.

Она смотрела на них, как на умалишенных. Это, наверно, очень романтично: обниматься с одной и приглашать другую. Интересно, а с Бианкой что их связывает? Когда она молча встала из-за столика, чтобы расплатиться и уйти, то почувствовала, как он ее тоже обнял. Не дав ей опомниться, он резко прижал их обеих к себе, приподняв над полом, и крикнул:

– Эх, в каком цветнике я нахожусь! Век бы так жить!

– Тебе так нравится символика двух цветочков? – прошипела Эллис сквозь зубы. – В прежние времена твои клумбы насчитывали до десяти экземпляров одновременно. Что-то ты сдал, Паоло!

– Я всего лишь беру пример с тебя, моя дорогая. Тебе тоже нравится по два. На всякий случай.

Эллис заметила, что Бианку он уже отпустил, а ее все еще держит за талию, причем рука его сползает все ниже.

– Паоло, для твоего возраста мы с Бианкой слишком юные. Ты поезжай лучше в Рим один. Родителей проведаешь. Я дам тебе адрес Беатрис, в ее компании – твои ровесники. И ей самой ты очень понравился.

– А где она меня видела?

– Еще в клинике.

Паоло вдруг остановился, резко развернув Эллис к себе и тесно прижавшись к ней всем телом (он обнимал ее уже значительно ниже талии). В таком положении, на глазах радостных прохожих они вели свой диалог.

– Ах, в клинике! Я думал, что это за птичка такая яркая, из каких стран она сюда прилетела. Это и есть твоя подружка? Та самая, с которой ты жила на квартире…

– Да. Она. – Эллис становилось трудно дышать.

Бианка обиженно выжидала чуть поодаль.

– Ну и бог с ней. Так ты едешь с нами в Рим, солнышко мое?

Эллис заметалась. Только что они с Беатрис договорились, что она ни под каким предлогом не приезжает сегодня в Рим, но как отказаться от такого заманчивого предложения?

– Нет, Паоло.

– Почему? Там твой друг. Он замечательный. Мы будем гулять вчетвером: ты, Дэвид, я и Бианка.

Так вот оно в чем дело! Паоло ревнует ее! А может, прав был Джек: ей надо подразнить Дэвида? А лучше их обоих!

– Мне нужно еще на работу позвонить… – Она с отчаянием и надеждой глядела ему в глаза.

Паоло был безжалостен:

– Она с нами не едет, – кинул он Бианке через плечо, развернулся и быстро пошел в сторону автобуса.

Девушка засеменила за ним.


Редактор Пол сообщил ей удивительную новость: она полностью оправдана и восстановлена в должности.

– У тебя с собой есть какая-нибудь фотоаппаратура?

– Самая примитивная.

– Я хочу дать тебе задание. Карнавальные снимки, это раз, шествия там, сама понимаешь. Но это еще не все. Через три дня прибудет рабочая группа с модельками и режиссером. Там народу много. Нужно съемки организовать на карнавале. Постановочные. В общем, жди наших. А пока немного поснимай своей камерой, как обычные туристы. Мы все купим. И гонорар будет хороший.

Эллис снова, как в первый день, когда ее взяли на работу, прыгала до потолка маленького бабушкиного домика. Она и не заметила, как истосковалась по работе. Нет, пожалуй, это не та жертва, которую можно принести за их с Паоло счастье на маленькой ферме!

Вечером, когда она уже собралась спать, раздался телефонный звонок от Беатрис. Она задала очень оригинальный вопрос:

– Эллис, расскажи, пожалуйста, как сейчас выглядит Паоло.

– Ты что, собралась за ним приударить? Он как раз сегодня в Риме.

– Поэтому я и спрашиваю. Мне кажется, я видела этого субъекта у нас в гостинице.

– К кому же он мог прийти?

– Не знаю. Здесь много народу. Его спросили, в какой номер перезвонить и сообщить о его визите, ну, в общем, как обычно…

– А он что?

– А он начал флиртовать с мадам, которая сидела на ресепшене…

– Тогда это точно он.

– Да, он похож на того мачо из нью-йоркской клиники.

– Он был один?

– Да. По-моему.

– С ним поехала девушка.

– Этого добра и здесь хватает.

– Бианка совсем еще молодая, можно сказать, в дочки ему годится. Куда же он ее дел среди ночи?

– Ее зовут Бианка? Мне кажется, я слышала это имя у себя за дверью. Я тебе перезвоню!

Эллис легла в постель, положив трубку рядом, и погрузилась в размышления. Вот и посидела она тихо, подальше от шумных компаний и поближе к Паоло! Но уж если обещали хорошо заплатить… Да и по работе она истосковалась. Вообще-то Пол никогда не жадничает. Это она слышала, что называется, и в кулуарах, и испытала на себе. За март он заплатил ей прилично. В Нью-Йорке она столько получала за полгода. Но теперь после всех миллионеров с их миллионами она совсем растерялась в определении: что много, а что мало.

Эллис вообще была равнодушна к деньгам, как таковым. Она любила их тратить по мере необходимости и никогда не гналась за их количеством. Не любила влезать в долги. Беатрис, кстати, она до сих пор должна. Да и с квартирой в Нью-Йорке надо что-то решать… И с папиным наследством, а то правду сказала Франческа: «Ты живешь, как бродяжка, прилепилась к добренькой Беатрис. Отбери у матери свои деньги, наконец! Господи, вот послал Бог дочурку! Родного ребенка на улицу выгнала…» и так далее.

…Сон никак не шел. Уже второй час ночи, а она все ворочалась и не могла успокоиться. Франческа в другой стороне дома, на заднем крыльце бурно обсуждала с Юлианой чью-то внебрачную беременность и вероятного отца ребенка. Эллис вздохнула с улыбкой: счастливый человек! А ей завтра в Венецию. Работать. Надо Беатрис с собой взять.

Раздался телефонный звонок. Голос подруги был ни на что не похож.

– Эллис, ты стоишь или сидишь?

– Лежу.

– Очень предусмотрительно. Они подрались!!!

– Кто? – Но она уже и так все поняла.

– …Да! Прямо в центральном холле. Это было великолепно! Твоя юная Бианка вместе с метрдотелем сначала пытались их урезонить по-хорошему (клиент все-таки!), но не тут-то было. Паоло так разошелся, что пришлось вызывать охрану. Они валялись по всему полу, сцепившись в клубок, и орали друг на друга, как мартовские коты, побили много антиквариата. Это было великолепно, Эллис! Вот что значит итальянские зрелища!!! Теперь я всем друзьям буду советовать ездить в вашу страну.

– И где они сейчас?

– Паоло объясняется с полицейскими, а Дэвид собирает вещи и ждет счета за испорченное имущество.

– Беатрис, они что, сумасшедшие? Это из-за меня?

– Нет, из-за меня!

– Но зачем?

– А ты у Паоло спроси. Он был пьян, ругался как сапожник и вообще, несмотря на зрелые годы, вел себя, как юный мачо. Вот завтра увидитесь, и он тебе сам все расскажет, зачем и из-за кого.

– Да он не скажет. Он будет ломать комедию или вообще отмолчится. К тому же мы теперь с ним долго не увидимся.

– Почему это? Дэвид жутко обижен и завтра уезжает в Калифорнию, я впервые вижу такую сплоченность действий: ты выставила его из дома, а Паоло из страны… Теперь у вас не будет никаких завистников и врагов.

– Если бы мне это помогло! Но дело в другом: мне надо работать. Пол звонил. Сделал заказ на карнавальные фото. Завтра я еду в Венецию. Поедем со мной, а то мне одной неуютно.

– Вот те раз! Ты будешь ходить с камерой, а я – выгонять зевак из кадра и покупать мороженное?

– Ну… не совсем так…

– Ладно. Скажи своему редактору, что нашла нового ассистента.

– Спасибо тебе, Беатрис.


Первый день съемок прошел мирно и крайне приятно: Эллис бродила по городу вместе с Беатрис и Стивом и получала несказанное удовольствие. Хотя «бродила» это неправильное слово. Бродить в Венеции особо негде, поэтому они «захватили в плен», как выразился Стив, гондольера и эксплуатировали его вместе с лодкой весь день. Пленный был счастлив размером гонорара и напрашивался в извозчики на всю последующую неделю. Стив обещал подумать, а Эллис заметила, как сильно скучает ее подруга. В этом, видимо, заключался феномен их с мужем отношений: порознь – плохо, вместе – быстро надоедает. Ее скоро потянет на старые подвиги, отметила про себя Эллис, наблюдая, как Беатрис пожирает глазами молодого гондольера. Пожалуй, она еще станет флиртовать с Паоло, а потом, невинно вытаращив глаза, как всегда заявит: «Ну что такого, я уже немного пошалить не могу?».

На третье утро их плаваний они встретились с Паоло, который якобы с большим интересом осматривал достопримечательности Венеции, знакомые ему с детских лет, а увидев Беатрис, Стива и Эллис, ненатурально удивился и с затаенным торжеством в глазах спросил, как дела. Лицо его было сильно повреждено: губа разбита, на скуле красовался синяк и, кажется, под одним глазом тоже, но тщательно замаскированный. Остальных повреждений на его теле, увы, им видеть было не дано, и все изобразили удивление: откуда это? Паоло вдохновенно втянул воздух в грудь и проговорил:

– Представляете, какие-то мерзавцы напали на улице, отняли кошелек, сняли денег со счета, сами знаете, как это бывает…

Эллис хихикнула. Интересно, они с Дэвидом поровну заплатили за погром, учиненный, в общем-то, одним Паоло?

А потом, когда они зашли в кафе и он вынул свой бумажник, который Эллис видела еще в Нью-Йорке, она тихо, чтобы не привлекать внимание друзей, сказала, нагнувшись к нему:

– Паоло, я смотрю, мерзавцы вернули тебе кошелек и солидный остаток на счете?

Он промолчал, явно с трудом сдерживая смех.

– Вот негодяи, правда, Эллис?

– Не то слово! – вдохновенно ответила она.

В обед скучающий Стив заявил всей компании, что хочет сделать перерыв в прогулках, потому что сильно устает. Он-де совершенно спокоен за женщин, потому что у них теперь есть Паоло, который может за ними присматривать. А ему, старику, пора на покой. Беатрис сверкнула глазами в сторону гондольера, которого таки наняли на неделю. Они уже третий день сверкали друг на друга глазами, может быть, это и стало причиной деликатного отступления Стива.

– Вам что-то хочется спросить, синьора? – Роберто широко улыбнулся Беатрис, которая с облегчением проследила, как Стив удалился на берег, и сосредоточила свой взгляд на гондольере.

– Меня волнуют формы…

– Чьи, синьора?

– Вашего судна. – Она выразительно смотрела на молодое тело, уделяя особое внимание его нижней половине, рельефно проступающей сквозь тонкие брюки. – Говорят, гондолы немного… несимметричные?

– Это чтобы было легче управлять ими, синьора.

– Держу пари, – шепнула Эллис Паоло, – что за пару минут она обо всем с ним договорится. Ты так можешь?

– Нет, я серьезный мужчина и не завожу случайных знакомств! – Паоло обезоруживающе улыбался ей.

Как уютно сидеть рядом с ним, когда он обнимает ее и нежно-нежно гладит рукой плечо… Она бы всю жизнь каталась на этой лодчонке, лишь бы Паоло никуда не уходил!

– Так вот, синьора, – продолжал Роберто, – если хотите, вечером…

– Да?

– Вечером я расскажу вам о моей профессии. Вы знаете, что она передается от отца к сыну? Это очень интересное занятие, требующее большого мастерства.

– А вы во всех занятиях достигаете большого мастерства, Роберто?

– Да, синьора Беатрис. Во всех! – Взгляд его затуманился…

В тот вечер все трое изрядно выпили, естественно прихватив с собой Роберто, «отплававшего» целый день. В конце концов они с Беатрис удалились в неизвестном направлении, и та только успела кинуть через плечо, что в Рим сегодня не вернется и надо предупредить об этом Стива.

Самое удивительное, что через час, когда подвыпившие и веселые Эллис с Паоло спешили на последний автобус во Флоренцию, им попался Стив. Именно попался. Они увидели его в окно, проходя мимо какого-то сомнительного бара. Он сидел там совершенно пьяный, в обнимку с дешевыми уличными девицами и явно был счастлив. Во всяком случае, на лице его читалось такое упоение от происходящего, какого Эллис не видела даже тогда, когда он месяцем раньше совершил, по его словам, сделку века, удвоившую его активы. Они весело помахали ему и пошли своей дорогой.

Когда Эллис и Паоло, который мурлыкал всю дорогу над ее ухом, словно кот, проходили мимо дома Франчески, та окликнула их и, уперев руки в бока, грозно произнесла:

– Пока вы там облизываете стаканы, тебе с работы звонят! Паоло, ты ведь взрослый уже, следи за своей младшей подружкой. Тоже мне, парочка! – Последнее она пробормотала уже себе под нос, но с явным удовольствием.

Пол огорошил ее: ей нужно срочно вылететь в Сан-Франциско для участия в одном очень приятном событии. Просто-таки для сюрприза, которому она будет несказанно рада.

– А как же съемочная группа? – жалко попыталась возразить Эллис, впрочем, уже с безнадежностью в голосе, ибо понимала, что если Пол так решил, то сопротивляться бесполезно.

– Поснимают пока без тебя, ну и что?

– А как же гонорар?

– Ну, милая моя Герда! – Он теперь только так ее и называл. – Какая меркантильность, право слово. Будет тебе гонорар. Прилетишь на пару деньков, я дам тебе новое задание. У тебя ведь уже есть материал?

– Да, но самое интересное впереди, праздник только начинается, еще целая неделя до конца.

– Вот и поснимают без тебя. А потом ты приедешь, не волнуйся.

Паоло молчал, поджав губы. Он уже все понял.

– Когда мне нужно быть у вас?

– Я заказал тебе билет на утренний рейс из Рима. Так что… Сразу, как прилетишь, приезжай в издательство.

– Ладно. Есть, сэр!

Она положила трубку и тоже молча посмотрела на Паоло. Вот и все. И не понадобилось других женщин, чтобы закончился их роман. Хотя разве это можно назвать романом? Ей захотелось разрыдаться, повиснуть у него на шее и признаться в любви, как школьнице. Почему все время им кто-то мешает? Сколько это будет продолжаться? Паоло, Флоренция – самое любимое в этом мире, и она снова этого лишается…

– Паоло, а когда у тебя отпуск заканчивается?

Он подпирал небесно-голубой деревянный комод, где Франческа хранила полотенца, и внимательно рассматривал вазу с купидонами.

– Я сам себе хозяин. Но мне бы хотелось вернуться после праздников на работу. Там меня ждут несколько пациентов. – С этими словами он поднял на нее глаза: в них не было ни сожаления, ни грусти.

– Значит…

– Значит, ты едешь в Штаты, а я пока остаюсь здесь.

– Мне очень сильно будет… – Слезы невольно потекли у нее из глаз. – Паоло, я тебя… Я тебя… никогда…

– Эллис, успокойся. Мы еще увидимся здесь. А если нет – то в Нью-Йорке.

– Я там больше не живу.

– Ах да.

Он сразу отстранился, закрылся в себе и снова напрягся, как тогда, когда услышал про визит ее друзей.

– Я, пожалуй, пойду. Тебе нужно выспаться перед дорогой.

Она проглотила комок в горле:

– Ну… Иди.

– Созвонимся. – Он нежно дотронулся до ее щеки.

– Созвонимся.

На следующее утро, уже в Риме, Эллис зашла в гостиничный номер к Беатрис и к своему удивлению обнаружила там именно ее, а не Стива, которого предполагала увидеть.

– Что ты здесь делаешь?

– Вот те раз! Я здесь, между прочим, живу. Эллис, а ты не видела Стива? – Вид у Беатрис был усталый, но очень довольный.

– Нет, – твердо соврала Эллис, – не видела. А почему ты так быстро вернулась от Роберто?

– А он отвез меня на машине. Собственно, машина и стала нашим прибежищем. У него – жена, дети, домик недалеко от Венеции. Представляешь, он – аптекарь. Решил подзаработать на праздники. Многие нанимаются гондольерами – сейчас очень хлебные дни. «От отца к сыну!» – передразнила она Роберто.

– О господи! И зачем тебе эти юные мальчики?

– Поживи с мое, Эллис!.. Ты, кстати, зачем приехала в такую рань?

Эллис поведала ей, что случилось вчера вечером, и попросила ключи от дома.

– Ничего, что я к вам? Мне просто будет некогда снимать квартиру, можно, конечно, в гостинице, но все равно я хотела бы взять некоторые вещи, которые впопыхах оставила.

– Эллис, хватит молоть чушь. Бери ключи, вызови всю прислугу, пусть приведут дом в порядок к нашему возвращению. Хотя у охранника вроде бы должны быть ключи, там еще Цезарь остался в его сторожке… В общем, не знаю, этим Стив обычно занимается… Хм. Где же он?

Эллис пожелала Беатрис удачно провести время и, сохранив тайну Стива скорее для душевного спокойствия подруги, чем из чувства деликатности, поспешила в аэропорт.

Она с тоской улетала в Штаты, понимая, что душой осталась здесь, а где находятся тело и разум – ее мало волнует. Глядя в утреннее небо над Римом, она мысленно прощалась с этой землей. Она любила Италию всем сердцем, любила родные тосканские провинции, сочные зеленые поля, залитые виноградным ароматом, вечные холмы на окраине, прямо за бабушкиным домом… Любила Франческу больше, чем родную мать, любила Паоло… Жаль, что все так быстро и глупо заканчивается…

Загрузка...