Возьми номерок

Глава 17

Нора

В субботу вечером Дин звонит в дверь моей квартиры ровно в шесть тридцать. Я расправляю свое серое платье, прежде чем спуститься по ступенькам и встретить его на улице. Прохладный вечерний сентябрьский воздух обдувает мои голые ноги, когда я натягиваю на плечи черную замшевую куртку.

— Привет, красавица, — говорит Дин, прислонившись к своему внедорожнику, словно позирует для рекламы. Он одет в темные брюки и белую рубашку на пуговицах с черным кантом по швам. Это немного отличается от его обычного стиля, но с очками в темной оправе и свежеподстриженной бородой парень горяч, как всегда.

Я застенчиво расчесываю пальцами свои светлые локоны, внезапно чувствуя себя неряхой рядом с Дином.

— Сегодня Рейчел мне не помогала.

— Она тебе и не нужна. — Дин открывает для меня пассажирскую дверь. — Ты выглядишь потрясающе. Хватит переживать.

Я скольжу на пассажирское сиденье и отвечаю сомнительным взглядом.

— Это мое нормальное поведение, когда я готовлюсь к вечеру с мамой. Только не говори мне, что ты забыл.

Дин смеется, окидывая дерзким взглядом мои ноги, прежде чем закрыть дверь, обойти машину и сесть на водительское место. В салоне машины пахнет им: роскошью, мужественностью и новой машиной. Я могла бы привыкнуть к этому.

Мы направляемся в сторону ресторана, и Дин начинает рассказывать мне о важной встрече с одним из своих клиентов, которую он провел сегодня. В последние несколько дней разговоры о работе стали для нас чем-то вроде новой нормы. Либо по смс, либо в один из тех нескольких раз, когда мы виделись. Это даже приятно. Обычно Рейчел — мой советник по всем вопросам бизнеса, но Дин действительно хорошо разбирается в этом и очень помог мне с подготовкой пекарни в Денвере. Я бесполезна, когда дело касается вопросов его хедж-фонда, но он, кажется, просто ценит то, что я готова его выслушать. Если бы не знала ничего другого, я бы сказала, что это и есть настоящие отношения. Особенно если учесть, что мы не провели ни одного вечера, не видя друг друга, с момента нашего боя едой. Мы все еще придерживаемся правила «не ночевать вместе», но определенно не даем друг другу много свободного пространства.

Вчера вечером он пригласил меня к себе, чтобы исправить тот факт, что я никогда не смотрела фильм «Умница Уилл Хантинг». Однако прошло всего несколько минут, прежде чем я оказалась обнаженной на кресле-мешке Дина с его лицом между моих бедер и его именем, выкрикиваемым с моих губ. К тому времени, когда он закончил, все, что я могла, это слушать голос Мэтта Дэймона на заднем плане, спрашивающего: «Тебе нравятся эти яблоки?»

Я могу сказать с абсолютной уверенностью, что эти «яблоки» мне очень, очень понравились.

Дело в том, что я чувствую себя хорошо в этой ситуации с фальшивыми отношениями. Я наконец-то обрела столь необходимый баланс в своей жизни между работой и развлечениями. Я надеюсь, что когда-нибудь смогу применить эту новообретенную свободу в своей жизни, не нуждаясь в фальшивом парне-приятеле с привилегиями.

Однако пока что я заставляю себя жить настоящим моментом. Мне не нужно беспокоиться о том, как мы с Дином вернемся к дружбе после этого, или как справимся с нашим официальным разрывом, когда придет время. Я просто буду наслаждаться этим, пока у меня есть такая возможность.

Мы подъезжаем к отелю «Сент-Жюльен» и проходим через вестибюль в ресторан «Джилл». Это роскошный ресторан с атмосферой французского бистро. Белые льняные скатерти и элегантная стеклянная посуда на каждом столе. Еда превосходная, и это именно то место, куда такие люди, как мой отец и отец Нейта, приводят своих клиентов.

Хостес приглашает нас к столу, за которым уже сидят мои родители, Джим и Кэрол, несмотря на то, что мы пришли на пять минут раньше.

— Тыковка! — кричит папа, увидев, что мы с Дином приближаемся. Он встает и подходит к дальнему краю стола, чтобы поприветствовать меня. Оглядывает меня с ног до головы, а затем наклоняется, чтобы поцеловать в щеку. — Выглядишь сияющей, Нора. Часто бывала на солнце на этой неделе?

Я отстраняюсь и смеюсь.

— Нет.

— Хм, ты выглядишь по-другому. Вся светишься. Разве моя дочь не сияет, Джим? — Папа поворачивается к отцу Нейта, который поднимается со своего места напротив того, которое освободил мой отец.

— Она выглядит великолепно, — говорит Джим, почесывая свои седые усы и наклоняя голову ко мне. — Рад снова видеть тебя, Нора.

— Рада видеть тебя, Джим. — Я смотрю на маму и Кэрол, сидящих в центре прямоугольного стола с бокалами красного вина в руках. — Привет, мама. Кэрол. Вы все помните Дина?

— Всем привет. — Дин тянется через меня, чтобы пожать руку Джиму, а мой отец хлопает его по спине и спрашивает: — Ну, какие напитки мы сегодня пьем?

— Сегодня виски, сынок. Я попробовал тот пейл-эль, который ты рекомендовал, и это просто не мое.

— Ты должен попробовать его несколько раз. Это затягивает.

— Такое ощущение, что у меня желудок в узел скрутило. — Отец гримасничает при воспоминании.

Дин смеется и занимает место рядом с моей мамой, что, возможно, безопаснее, чем сидеть напротив нее, потому что так ему, по крайней мере, не придется слишком часто смотреть ей прямо в глаза. Я занимаю стул рядом с Дином в конце стола, оставляя место рядом с собой свободным для Нейта.

Мои ладони так вспотели, что я хватаю черную льняную салфетку на своем месте, чтобы вытереть их.

— Нора, почему ты такая потная? — тихо шипит моя мама, в то время как Дин и мой отец, откинувшись на спинки стульев, продолжают обсуждать алкоголь у нее за спиной.

— Здесь жарко, — отвечаю я и обмахиваю лицо. — Тебе не кажется, что здесь жарко, Кэрол?

— На самом деле мне немного холодно, — отвечает она, и мне хочется закатить глаза. Спасибо за поддержку…

Я замечаю, как плечи Дина трясутся от беззвучного смеха, когда он кладет свою руку поверх моей.

— Постарайся расслабиться, тыковка. — Парень игриво подмигивает мне.

— Не надо, — предупреждаю я, сузив глаза. — Я с трудом смирилась со «сладкими губками». «Тыковка» не была частью нашего соглашения.

— Правила созданы для того, чтобы их нарушать, Нора. — Дин улыбается и откидывается в кресле, чтобы продолжить беседу с моим отцом.

Я ненавижу, как легко ему это дается.

— Начали вечеринку без меня? — Голос Нейта раздается позади меня, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть его приближение.

Он одет в серый костюм, который отлично сидит на нем. Карманный платок ярко-зеленого цвета, и я готова поклясться, что он вырвал страницу из книги моды Дина.

Нейт здоровается с нашими родителями, а затем встает рядом со мной.

— Рад снова видеть тебя, старый друг.

Он широко разводит руки в стороны и… ну, думаю, мы обнимаемся. Я встаю и принимаю объятия, замечая, что его запах не такой соблазнительный, как у Дина. Когда отстраняюсь, я делаю жест в сторону Дина и неловко говорю:

— Мой парень.

Нейт смеется, словно я очаровательный маленький ребенок, который только учится говорить.

— Ах да. Рад снова тебя видеть. Дэйн, да?

— Дин, — поправляет Дин с прохладной улыбкой.

— Не знал, что ты будешь здесь сегодня, — отвечает Нейт, в то время как они крепко пожимают друг другу руки, прежде чем сесть друг напротив друга.

— Куда она, туда и я, — говорит Дин, снова беря мою руку и сжимая ее.

— Словно ярмо на шеи в этих отношениях, да?

Дин поджимает губы и открывает рот, чтобы ответить, но тут как раз вовремя появляется официантка.

— Я вижу, у нас тут новенькие. Могу я предложить вам что-нибудь выпить? — Она отрывает взгляд от своего блокнота, и ее глаза расширяются. — Дин?

Я перевожу взгляд с официантки на Дина, чьи глаза также широко раскрыты.

— Лала.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, сжимая свои накрашенные губы, запихивая блокнот в черный фартук на талии.

Я пользуюсь секундой, чтобы быстро оглядеть ее с ног до головы. Кем бы ни была эта девушка, она очень молода. Я бы удивился, если бы ей было больше двадцати. Но она великолепна. Миниатюрная, с уникальной суперкороткой стрижкой. Откуда она знает Дина?

Дин неловко ерзает, отпускает мою руку, чтобы поправить очки.

— Я… эм, здесь ужинаю. Не знал, что ты здесь работаешь.

— Новая работа, — говорит она, пожимая плечами. — Мне пришлось уволиться с салона после того, как я сожгла волосы в тики-баре Линси. Они не очень-то хотели, чтобы у них на ресепшене была девушка с такой стрижкой.

— Понятно. — Дин нервно поглядывает на меня. — Ну, было приятно увидеть тебя снова.

Его пренебрежительный тон ее не останавливает, и девушка обращает на меня свои изумрудные глаза.

— Кто ты?

— Я — Нора, — натянуто отвечаю я и чувствую, что у меня пересохло во рту по какой-то нелепой причине. — Прости, ты сказала, что сожгла свои волосы в тики-баре Линси? Подруги Дина — Линси?

— Напитки, — выпаливает Дин с вымученной улыбкой и встает со своего места. — Я иду в бар. Что тебе принести, приятель?

Нейт хмурит брови, глядя на Дина, и указывает на официантку, прежде чем Дин щелкает пальцем.

— Ты похож на любителя виски. Нора, я знаю, что тебе нравится. Мы сейчас вернемся.

Дин двигается позади меня и обхватывает Лалу рукой, прежде чем увести ее от стола. Девушка выглядит смущенной и оглядывается на нас через плечо, когда Дин торопливо уводит ее от нас.

— У этой девушки рак? — спрашивает Кэрол Нейта.

— Кажется, она сказала, что сожгла свои волосы. — Нейт с любопытством смотрит на меня. — Ты не в курсе, Нора?

Мама сверлит меня взглядом, я откидываюсь на спинку стула и улыбаюсь.

— Что будем заказывать? Я умираю с голоду!

Я открываю свое меню и делаю вид, что изучаю его, наблюдая за Дином, стоящим у барной стойки с Лалой. Они разговаривают в полголоса, и то, как парень кладет руку ей на плечо, подсказывает мне, что они больше, чем просто знакомые.

Меня захлёстывает волна ревности, и я ненавижу себя за это. Все это ненастоящее. Все, что есть у нас с Дином, фальшивка. Так почему же меня беспокоит девушка, с которой Дин когда-то встречался?

Он возвращается за стол и избегает смотреть мне в глаза, открывая свое меню. Секунду спустя подходит другой официант с нашими напитками и начинает принимать заказы на еду. Когда он уходит, я делаю глоток вина и открываю рот, чтобы что-то сказать Дину, когда Нейт прерывает меня.

— Нора, помнишь, как я постоянно пробирался к тебе домой, когда мы были подростками?

— Что? — притворно ахает моя мать и прижимает руку к груди. — Ты не мог! Я бы знала.

— Это было глупо, — бормочу я в свой бокал и отмахиваюсь от мамы. — Мы не делали ничего дикого или безумного. Просто смотрели фильмы и ели слишком много печенья.

Нейт беззаботно смеется.

— Да, пробираться в ваш дом было практически единственной формой нашего развлечения в течение многих лет. Было несколько захватывающих ночей, когда ты спускалась вниз, Элейн. Мы слышали, как ты идешь, и я прятался в котельной.

— Не могу в это поверить! — драматично восклицает моя мама. — Джеффри, хоть ты представлял, что это происходит?

— Ни малейшего понятия, — со смехом говорит папа и делает глоток янтарной жидкости из своего бокала. — Джим, твой сын явно вышел из-под контроля.

— О, да, — говорит Джим с насмешкой. — Я очень беспокоился о нем и его повадках плохого мальчика… особенно с той валторной, без которой он никуда не ходил.

Кэрол вступает в разговор от имени своего сына.

— Благодаря той валторне наш сын получил музыкальную стипендию. — Она ласково похлопывает Нейта по руке, а Нейт закатывает глаза и подмигивает мне.

— Ты играл на валторне в колледже? — спрашивает Дин, отклоняясь, чтобы положить руку на спинку моего стула. Это первый раз, когда он произнес хоть слово после того, как увел ту девушку, и я слежу за каждым его движением, как ястреб.

— Первые два года, — отвечает Нейт смущенно. — Потом понял, что это не очень-то помогает мне с девушками, поэтому бросил и вместо этого начал проводить время в спортзале кампуса.

— Ты выглядишь потрясающе, — говорит моя мама, оценивающе глядя на него и взбалтывая вино. Весь этот спектакль раздражает меня до чертиков, потому что за весь вечер она едва взглянула на Дина. — Какой у тебя режим тренировок? Я хочу немного изменить свой. Аквааэробики мне не достаточно.

— Я провожу много времени в тренировочных центрах, — говорит Нейт, кивая и немного выпячивая грудь. — Кикбоксинг, тхэквондо. Экстремальный подъем веса. Все, что связано с грубым контактом… мне это нравится. — Он снова улыбается мне, и клянусь, что он напрягает мускулы под рубашкой. — А как насчет тебя, Нора? Тебе нравится немного грубый контакт?

Мои щеки вспыхивают от того, насколько неловко прозвучал этот вопрос. Вытираю пот над верхней губой и бормочу:

— Ну… иногда я хорошенько отбиваю тесто для крупонов.

Нейт смеется немного чересчур громко и восхищенно качает головой.

— Все так же очаровательна, как и прежде.

— Я бегун, — вмешивается Дин, наклоняя голову и глядя на Нейта взглядом, который не кажется таким уж дружелюбным. — Мне нравится моя жизнь, поэтому я не чувствую необходимости вымещать агрессию на неодушевленных предметах.

Мои губы раздвигаются от удивления от явного вызова, брошенного Дином. Что он пытается сделать прямо сейчас?

— Кто сказал, что они неодушевленные? — Нейт многозначительно вздергивает брови, и я не могу не нахмуриться, потому что… фу, в этом есть оттенок сексуального насилия. — О, боже, это напоминает мне… Нора, помнишь, как мы были детьми, и пытались перелезть через те электрические коробки на обочине дороги, и я зацепился и приземлился на грудь?

Я не могу удержаться, чтобы не разразиться смехом, потому что образ Нейта, поедающего грязь, вырисовывается в моем сознании.

— О, боже, я совсем забыла об этом! Ты не мог перевести дыхание, а я чуть не описалась от смеха.

Мы с Нейтом оба падаем со смеху, когда укоризненный голос моей матери эхом отдается у меня в ушах:

— Нора! Это совсем не смешно. Это очень опасно. Что вы двое делали возле электрических коробок?

— Я не знаю, — отвечаю я со смехом и пожимаю плечами. — Мы были глупыми детьми, наверное. И, наверное, в тот день я повредила мозг, потому что теперь всегда смеюсь, когда люди получают травмы. Это так неправильно.

— Наверное, поэтому мы были так близки, — отвечает Нейт, облокотившись на спинку моего стула с другой стороны. — Я был таким неуклюжим и всегда причинял себе боль.

— Ну… — Я игриво похлопываю его по руке. — Ты явно это перерос. Держу пари, теперь ты легко разберешься с тем электрическим ящиком.

— Мы должны попробовать это позже.

— В этом платье и на каблуках? На этот раз я буду той, кто наестся грязи!

Мы с Нейтом продолжаем смеяться, и я бросаю взгляд на Дина, который выглядит явно не в своей тарелке. Может быть, это была одна из тех историй, в которой вы должны присутствовать, чтобы прочувствовать весь юмор?

— Натаниэль, ты уже нашел, где жить? — вклинивается моя мама, как раз в тот момент, когда перед нами поставили еду.

— Боюсь, что нет. Здесь не так много вариантов в той ценовой категории, которая мне подходит.

— Какая жалость, — отвечает мама. — Тебе стоит поговорить с Дэном Скоттом, у него прекрасная недвижимость и очень состоятельные клиенты.

Пока они начинают обсуждать недвижимость Дэна Скотта, я подталкиваю Дина локтем, и он отрывает взгляд от своего стейка.

— Ты в порядке?

Он хмурит брови и копается в еде.

— Да, а что?

— Не знаю, ты выглядишь напряженным.

— Я в порядке, — холодно отвечает он.

Пробую кусочек своей еды и тихо спрашиваю:

— Кто это был раньше?

— Кто был? — спрашивает он, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза.

Я поднимаю брови.

— Девушка-официантка, — говорю я тихо, чтобы остальные нас не услышали.

Дин поджимает губы и качает головой.

— Просто кое-кто, кого я раньше знал.

— Знал? — спрашиваю я, наклоняясь, чтобы поймать его взгляд. — В библейском смысле?

Выражение лица Дина мрачнеет, когда он поднимает взгляд, чтобы посмотреть, не подслушивает ли кто из присутствующих за столом.

— Нора, сейчас не время.

Я замолкаю, потому что его отсутствие ответа — это тоже ответ. И не могу удержаться, чтобы не спросить:

— Сколько ей лет?

Дин бросает на меня предупреждающий взгляд.

— Это не имеет значения. Почему мы говорим об этом?

— Просто любопытно, — отвечаю я и сжимаю губы. — Не знала, что она в твоем вкусе. Она уже закончила школу? — Мой голос звучит громче.

— Прекрати, — огрызается Дин, и мы надолго сцепляем взгляды, тяжелые и наполненные сексуальной энергией, что дико сбивает меня с толку.

Нейт прочищает горло, и я вижу, что он наблюдает за нами.

— У вас все в порядке?

Дин бросает на него грозный взгляд.

— Все в порядке, Нейт. — Резкий тон Дина эхом разносится над столом. — Лучше сосредоточься на своей тарелке.

Голубые глаза Нейта сужаются, и он смотрит на меня со странным блеском в глазах.

— Нора, помнишь, как ты подарила мне свое первое печенье?

Я хмурю брови.

— Мое первое печенье? Что ты имеешь в виду? Мои родители были моими подопытными кроликами в течение многих лет, прежде чем я дала попробовать что-то посторонним.

Нейт самодовольно усмехается.

— Нет… то печенье было особенным. Это было поздней ночью, летом перед тем, как мы оба собирались уехать в колледж. И ты сказала мне, что не хочешь ехать в колледж, не протестировав именно этот рецепт печенья?

Мурашки. Все мое тело покрывается мурашками, когда приходит осознание.

Я делаю резкий вдох и бросаю взгляд на Дина, который, похоже, тоже уловил аллегорию. Смотрю на маму и Кэрол, которые, слава Богу, углубились в сплетни, а отец и Джим слишком глубоко погрузились в свой виски, чтобы заботиться о том, о чем мы говорим на другом конце стола.

Я заставляю свои руки перестать дрожать, когда перевожу взгляд на Нейта.

— Я бы не хотела говорить об этом рецепте, Нейт. Сейчас не время и не место. На самом деле, не думаю, что когда-нибудь наступит время и место для разговора об этом печенье.

— Да ладно, Нора. — Нейт смеется и протягивает руку, чтобы взять меня за руку. И он не просто держит ее, а переплетает свои пальцы с моими интимным образом. — Это было хорошее печенье. И оно было особенным. Для меня много значит, что ты…

— Достаточно, — говорит Дин, наклоняясь через стол, чтобы вырвать мою руку из его. Он угрожающе смотрит на Нейта. — Еще одно слово, и мы с тобой выйдем на улицу.

— Эй, эй, эй, — выпаливает Нейт, выставляя вперед руки, словно защищаясь. — Мы просто говорим о печенье, чувак. Нора — пекарь. Это то, чем она увлекается. Удивлен, что ты не знаешь о ее пристрастиях.

Дин кладет руки на стол и свирепо посмотрел на Нейта.

— Я знаю о женщине, сидящей между нами, гораздо больше, чем ты когда-либо мог знать. Так что прекращай эту прогулку по дорожкам памяти, ладно? Ты выглядишь немного отчаянно и, возможно, заставляешь ревновать свою валторну.

— Думаю, выйти на улицу — отличная идея. — Ноздри Нейта раздуваются, а руки сжимаются в кулаки на столе.

Ножки стула Дина скребут по полу, и я быстро вскакиваю и хватаю парня за руку.

— Чрезвычайная ситуация в пекарне! Мне очень жаль, но мы должны идти!

— Что случилось? — выпаливает мама, совершенно не обращая внимания на разборки этих двоих. — Что за чрезвычайная ситуация может произойти в пекарне?

Я дико размахиваю руками.

— Небольшой пожар. Он потушен, все в порядке… но мне нужно проверить ущерб.

— О нет, Нора, — восклицает папа, и на его лице появляется беспокойство. — Может, мне стоит пойти с тобой?

— Нет, папа, — говорю я, поднимая руку. — Пожалуйста, доедай свой ужин. Это небольшой пожар, который уже потушен. — Я пронзаю Нейта взглядом, который невозможно неправильно истолковать, а затем снова крепко сжимаю руку Дина для пущей убедительности. — И у меня есть Дин, так что со мной все будет в порядке.

— Ты уверена? — спрашивает он, выглядя обеспокоенным.

— Уверена. Спасибо за ужин. Извините, что мы должны бежать. — Тело Дина застывает как доска, пока я пытаюсь оттащить его от самодовольно ухмыляющегося Нейта, которого до этого момента я считала приличным парнем — старым другом, с которым у меня связаны хорошие воспоминания. Но что за человек поднимает вопрос о лишении девушки девственности перед ее парнем и родителями в ресторане? Боже, что за свинья!

Когда выходим на улицу, Дин вырывает свою руку из моей и топает к машине, оставляя меня на холодном ветру. Мои каблуки стучат по тротуару, когда я пытаюсь догнать его. Когда дохожу до его машины, парень держит пассажирскую дверь открытой, чтобы я могла сесть, и, не говоря ни слова, я залезаю внутрь. Тревога поднимается у меня в горле.

Как только он садится за руль, я выпаливаю:

— Дин, я…

Он поднимает палец вверх.

— Не сейчас.

Я хмурюсь, обескураженная. Никогда не видела Дина расстроенным. Даже со своими друзьями или с кем-то еще. Обычно он — мистер Счастье, Спокойствие и Безмятежность. Я сижу тихо, пока он выезжает с парковки и направляется к моей квартире. Я предполагаю, что он собирается на ходу вытолкнуть меня из машины, но Дин этого не делает. Он паркуется, выходит, открывает мою дверь и следует за мной до самой квартиры.

Мы проходим на кухню, и он угощается бутылкой воды из холодильника, его челюстные мышцы поддергиваются в гневе, когда он прислоняется к моей кухонной стойке, все еще в ярости, как тогда в ресторане.

Я снимаю куртку и прислоняюсь к стойке напротив него. Мой голос тихий, когда я говорю:

— Эй, итак… бой окончен. Думаю, ты победил.

— На хрен этого парня, — рычит Дин, проводя рукой по волосам. — На хрен его и на хрен его валторну.

Приподняв брови, я издаю тихий смешок.

— Боже, что его валторна тебе сделала?

— Это не смешно, Нора, — огрызается Дин, стреляя в меня яростным взглядом. — Он намекал на то, что лишил тебя девственности, не так ли? Вся эта чушь о том, что попробовал твое печенье до колледжа? Я довольно хорошо читаю подтекст, так что точно знаю, о чем он говорил.

Мое лицо покраснело от смущения.

— Да. Понятия не имею, почему он об этом заговорил. Это было так странно.

— Ты отдала ее этому придурку? — рычит Дин, указывая на дверь, как будто Нейт находится по ту сторону. — Почему ему? Из всех гребаных людей?

— Я была молода?

— И пьяна?

— Нет, я не была пьяна, — огрызаюсь я. — Мне было семнадцать, он уезжал в колледж в Калифорнии. Я готовилась к поступлению в кулинарную школу, и было странно, что у меня еще не было секса. Ни у кого из нас не было… речь не шла о связи или отношениях. У меня не было чувств к нему. Это просто было то, что я хотела сделать.

Дин облизывает губы и качает головой.

— Это была галочка, которую тебе нужно было поставить в одном из твоих драгоценных списков, не так ли?

В животе вспыхивает гнев.

— Не издевайся надо мной. Я была ребенком, и у меня был секс… вот и все. Не думала, что он собирается поднять эту тему более десяти лет спустя перед таким осуждающим придурком, как ты.

Дин отталкивается от стойки и вышагивает передо мной, сжимая в руках полупустую бутылку с водой, словно это шея Нейта.

— Мне следовало подождать на парковке, пока он выйдет, чтобы надрать ему задницу.

— Бить неодушевленные предметы, как Нейт? — Я отвечаю со смехом, безуспешно пытаясь разрядить обстановку. — Дин, тебе не нужно надирать ему задницу.

— Черта с два, — огрызается он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми, дикими глазами. — Достаточно того, что он бросил это тебе в лицо, но у него, блядь, хватило наглости говорить об этом при мне. Мы с тобой вместе. Я твой чертов парень!

— Фальшивый.

— Что?

— Фальшивый парень, — мягко поправляю я, наблюдая, как он немного сдувается, и его лицо искажается странной гримасой гнева и замешательства. Я делаю шаг вперед, чтобы уточнить. — Это значит, что все это фальшивка, так что тебя не должно волновать, что какой-то парень говорит обо мне.

— Меня не может не… — Дин ставит бутылку с водой на стойку, его руки сжимаются в кулаки по бокам. — Почему, блядь, меня это не должно волновать? Я сплю с тобой. Ты мой друг. Я забочусь о тебе. Мне следовало поцарапать машину этого ублюдка. Наверняка это был тот претенциозный «Бентли», который я видел на парковке. Ты должна дать мне адрес его родителей. Тридцатилетний мужчина, все еще живущий дома с мамой и папой, заслуживает того, чтобы его машину испоганили.

— Дин, кто бы говорил? Ты сам водишь «Рендж Ровер». — Я тихонько смеюсь и подхожу к нему, прижимая руки к его груди, которая все еще напряжена от ярости. Парень отводит от меня взгляд, мышцы его челюсти подрагивают, когда он снимает очки и пощипывает переносицу. Я обхватываю его щеки ладонями и заставляю посмотреть на меня. — Слушай, я ценю дружеское предложение о вандализме, но мне все это безразлично. Нейт — это… Нейт. Он всегда был каким-то неловким, когда мы были детьми.

Дин наклоняет голову и прищуривается на меня.

— Очевидно, тебе было не слишком неловко позволять трахнуть себя. Должно быть, тогда ты была в отчаянии.

— Ай, — кричу я, отстраняясь от него, словно обжегшись. — Это было грубо.

Дин съеживается от перемены в моем настроении.

— Слушай, мне жаль, что весь этот вечер пошел коту под хвост, Нора. Я был ошарашен.

— Чем?

— Ты могла бы сказать мне, что спала с ним.

— И что с того, что я с ним спала? — рявкаю я, скрестив руки на груди. — Какая разница?

— Я играю роль твоего парня, чтобы оградить тебя от чувака, которого твоя мама считает идеальным для тебя, потому что ты сказала мне, что не хочешь быть с ним. Но на самом деле, ты была с ним. Библейски! — насмехается он, бросая мне в лицо мои прежние слова. — Я пытаюсь понять, какого черта я тебе понадобился.

— То, что я спала с ним тогда, не означает, что я хочу его сейчас, — огрызаюсь я, топая ногой и сжимая кулаки, потому что Дин ведет себя как ревнивый бойфренд. Вся эта ссора нелепа, потому что, во-первых, он не настоящий парень, а во-вторых, ревновать не к кому. — Ты знаешь, что я не заинтересована в отношениях, а Нейт явно заинтересован только в этом.

— О, точно. Тебя не интересуют какие-либо реальные отношения, потому что ты собираешься оставить эту жизнь позади ради Парижа, когда-нибудь, верно?

— Может быть, — восклицаю я, чувствуя, как внутри меня закипает ярость. Этот вопрос даже не обо мне. Это соревнование по длине членов и ничего больше. Дин просто злится, что Нейт первым коснулся его игрушки. — Какое это имеет значение? Я не знала, что мы должны делиться прошлыми интрижками! Если так, то я бы с удовольствием послушала о Барби с короткой стрижкой. Нравятся молоденькие, а, Дин? Неудивительно, что тебе было так легко притворяться со мной. Я совсем не в твоем вкусе, так что не было шансов зародиться настоящим чувствам.

— Лала не в моем вкусе… она была ошибкой.

— Уверен?

Его взгляд встречается с моим.

— Мне не нужно, чтобы ты меня сейчас осуждала. Тебе, очевидно, нравятся придурки без манер за столом. Не понимаю, почему ты беспокоишься обо мне, когда сама так явно хочешь угостить того мудака своими печеньками.

— Заткнись. Я не хочу давать Нейту ни одного своего печенья.

— Ты же флиртуешь с ним как заведённая. Удивлен, что ты не попросила его взять номерок, чтобы он мог быть следующим в очереди после меня.

— Я не флиртовала, — восклицаю я и запускаю руки в волосы. — Меня захватили воспоминания, вот и все. О моем печенье недавно хорошо позаботились, так какого черта мне макать его в чужое молоко?

В комнате воцаряется тишина, пока мы оба пристально смотрим друг на друга, и когда мои губы дергаются, это все, что требуется, я разражаюсь смехом над нелепостью того, что только что сказала Дину. Он качает головой и сдерживает собственную улыбку.

— О, боже мой! — Я хихикаю, качая головой и прикрывая щеки. — Если бы кто-нибудь услышал, как я кричала, что отдала кому-то свое печенье, я бы больше никогда не смогла показаться в Боулдере.

Лицо Дина расслабляется, когда он смеется вместе со мной.

— Особенно вдохновила часть про макание в молоко.

— Я так и думала. — Я выдыхаю все напряжение. — Для ненастоящей пары мы отлично справились с настоящей ссорой.

Улыбка Дина исчезает, и он буравит меня взглядом. Это темный, нуждающийся взгляд, который как нельзя лучше подходит к той волне эмоций, которую мы здесь испытываем. Его адамово яблоко скользит вниз по шее, когда парень сглатывает и отталкивается от стойки.

— Тогда нам, наверное, стоит фальшиво помериться, — говорит Дин глубоким и хриплым голосом, когда его взгляд опускается к моим губам.

— Серьезно? — отвечаю я, нервно складывая руки перед собой.

Он медленно приближается ко мне и останавливается, когда оказывается в футе от меня. Убрав прядь моих волос от лица, говорит:

— Единственное, что делает хорошую ссору стоящей — это хороший трах после нее.

Его слова ударяют прямо в мое либидо, и мои внутренности сжимаются от желания.

— Как скажешь.

Он наклоняет голову, и его взгляд жадно блуждает по моему лицу.

— Мы можем добавить это в список твоих правил, если хочешь.

Не говоря больше ни слова, он наклоняет голову и с силой прижимается к моим губам. Поцелуй жесток и безапелляционен, полон гнева, страсти, потребности и… чего-то еще. Чего-то, чему я не могу дать определение.

Я обвиваю руками его шею и хнычу ему в рот, потому что понятия не имела, что ссора может быть прелюдией. Я не знала, что под всеми нашими резкими словами скрывается отчаянное желание и настоятельная потребность соединиться на более примитивном уровне.

Наши языки переплетаются, пока мы идем к моей спальне, оставляя за собой шлейф из одежды. Руки Дина грубо шарят по моему телу, как будто ему нужно коснуться меня везде и сразу, и даже тогда этого будет недостаточно. Интенсивность потрясающая. После всего этого разочарования, недопонимания и путаницы… это единственное, что сейчас имеет смысл. Он и я. Сплетение наших тел.

— Дин, — выкрикиваю я его имя, когда мы оба обнажены, и он бросает меня на кровать

Он находит свои брюки у дверного проема и достает презерватив. Нетерпеливо ворчит, когда надевает его. Челюсть напряжена от потребности. Когда он видит меня, лежащую там, обнаженную, с вздымающейся в предвкушении грудью, то медленно качает головой и говорит:

— Черт, Нора, ты такая красивая.

Я таю от интенсивности его взгляда, но прежде чем успеваю ответить, он наваливается на меня, прижимает мои запястья к кровати и глубоко входит в меня. Никакой подготовки, никаких движений, никаких взглядов, ничего, чтобы проверить, готова ли я. Он просто знал, что я готова. И, боже, я очень готова. Я не могла быть более готовой. Намокшие трусики, которые были отброшены куда-то на кухне, были доказательством того, что я была готова уже давно.

То, что происходит дальше — это не сладостный, медленный сексуальный контакт. Дин не тратит время на то, чтобы ласкать мое тело и целовать каждый его дюйм.

Мы трахаемся. Жестко. Быстро. И громко. Очень, очень громко.

Наши лбы прижимаются друг к другу, когда мы одновременно достигаем кульминации, наши выдохи смешиваются друг с другом. Когда наши взгляды соединяются, на мгновение, очень короткое мгновение, я позволяю себе представить, что Дин — мой настоящий парень, и у нас сегодня была настоящая ссора. И то, что мы только что сделали, было настоящим примирительным сексом.

Не фальшивым.

И то, что заставляет все эти фантазии ощущаться реальностью… это тот факт, что Дин избавляется от презерватива, заползает обратно в мою кровать, обхватывает мое обнаженное тело руками и нежно целует меня, прежде чем сказать в мои волосы:

— Я буду спать здесь сегодня ночью… у тебя с этим проблемы, сладкие губки?

— Я не против, — шепчу я ему в грудь и нервно прикусываю губу, пока наше дыхание синхронизируются друг с другом.

Он целует мой лоб и шепчет:

— Прости, что расстроился сегодня вечером.

Я тихо вздыхаю и отвечаю:

— Ты тоже прости.

Дин одобрительно хмыкает, и через несколько секунд его дыхание становится глубоким и тяжелым, и он засыпает, все еще прижимаясь ко мне, все еще дыша в мои волосы, все еще утыкаясь носом в мою щеку. Это кажется реальным. Ссора, примирение, объятия… все это кажется реальным.

Это нормально, верно? Ведь это Дин сказал, что правила созданы для того, чтобы их нарушать.