Враги

Глава Двадцать Восьмая

И вроде бы поставлены цели, выбраны приоритеты… И прошлое должно было вразумить, научить, что ничего, чем самый обычный, рутинный покой — прекраснее в жизни нет

(ведь за него… платить горем НЕ НУЖНО!)

Но — увы. Вновь захотелось чего-то нового, приятного. Захотелось ощутить себя живой…

Берна я не видела уже шесть с половиной лет, ШЕСТЬ! ШЕСТЬ, черт дери…

и… давно уже стало казаться, что ничего того и вовсе не было в моей жизни. Ни наших пылких чувств, ни желания друг друга, ни его самого. Всё было сном, и даже "послевкусие" — растаяло.

Несомненно, Геер уже нашел себе новый предмет воздыхания, увлечения, игры, а потому и не спешил вмешиваться в мою жизнь, не спешил ядом сладким отравлять душу и сердце.

Так я объясняла сама себе всё то, что со временем назвала причинами попыток "жить дальше", без него…

…

Черт, не знаю, какой именно момент в жизни стал переломным, что толкнуло меня… именно этого человека впустить в свою жизнь, но факт остается фактом: я уступила. Я уступила Мартину Фоксу. Мелкие, крохотные, ненавязчивые шажки, нападки, уловки… пробили брешь в моей обороне и дали возможность успешно захватить… тыл.

… такой нежный, заботливый, ласковый, он был моим Ангелом…

С Геером, с "придуманным Принцем" у него мало, что было общего, но… тем не менее и образ Лорда ему был далек — а значит…. значит, у меня появился шанс найти истинное счастье, наконец-то вырваться из этого пропащего, заколдованного круга плюса и минуса, ужаса и ненависти, замкнутого круга сопротивления и безрассудной любви.

Ухаживание, внимание, любовь… В каждом его движении, в каждой мелочи, минуте, даренной им мне — было счастье. И пусть он был простым смертным, но стоял намного выше всех нас…. отплачивая за любой каверз судьбы — добротою и пониманием.

Время от времени я ловила себя на мысли, что Мартин сильно мне напоминал Марата, его "чистую душу", и тогда уже совершенно путалась: как я, ненавидя все эти качества ранее, теперь могла вот так увлечься? Наверно, просто… устала от постоянного сопротивления, давления. Устала куда-то рваться, натыкаться, бояться, сражаться. Мне нужна была тихая заводь, где душа могла отдохнуть.

Мой романтик и даже в этом моменте превзошел ожидания: зная, как я ненавижу все вечеринки по поводу и без повода, ненавижу смущаться на людях, украл меня с нашей годовщины и увез от глаз чужих долой. И там…

Безлюдный пляж, тихая ночь, сверкающие звезды в небе, нежная музыка… и пылкое признание в любви,

… трепетная просьба руки и сердца.

Бог мой, какой же я тогда была счастливой. Сошла с ума…

И снова уверовала в сказку — вообразила из себя Принцессу,

…

…Принцессу, мать твою.

— Мартин, котик мой. Что ты здесь делаешь сегодня?

(шокированная я, застыла, замерла, облокотившись на входную дверь)

— А ты разве не рада?

…

Родная, так пустишь меня или нет?

— О, да, конечно, — спешно отступила назад

(замедленные, заторможенные движения из-за тяжелых мыслей, сомнений, рассуждений)

— Я вот шампанского с тортиком принес.

Что такое?

— Мальчик мой, я знаю….

что ты не любитель всех этих примет, но…

как по мне…

— Лив, поверь. Всё будет хорошо. И сегодня, и завтра…

(обнял, ласково привлек, прижал к себе)

Слышишь, всё у нас будет хорошо. И ничто не помешает тому, что самая прекрасная женщина на свете завтра станет моей женой.

Слышишь, Лив? Завтра мы станем дружной, счастливой семьей.

(несмело улыбнулась, прижалась щекой к его груди)

Что, не веришь мне?

— Верю…

(ласковый поцелуй в макушку,

вдруг спешно отложил на соседний столик все свои подарки и вмиг подхватил меня себе на руки;

шаг к кровати,

бережно уложил на постель — и тут же повис сверху)

— А как же тортик?

(шаловливо дразня, прошептала я, нарочно дыханием обжигая кожу)

— Успеем еще. Ночь длинная…

Поцелуй. Жадный, страстный поцелуй в губы.

Резкие, алчные движения — торопливо расстегнул на мне рубашку.

— Мммм… какой же ты всё-таки развратник.

(стащил одежину с меня)

Ласково провел рукой по моей груди, животу,

по внешней, внутренней стороне бедра…

Не отставала и я — живо стянула с него футболку, расстегнула брюки…

— Я бы лучше взял ее сзади.

(от этих слов, от этого голоса меня передернуло, словно кто током ударил)

Резко обернулись на звук.

Едкая, желчная… ухмылка.

Неспешные шаги по комнате, сел в кресло.

(черт, как же предательски сжалось мое сердце…

но не от страха)

— ТЫ КТО ТАКОЙ??? — возмущенно завопил Фокс.

(а я молчу;

шокированная, прибитая, внимаю сладкому, миражному образу)

(рассмеялся "гость";

выжидающая пауза)

— МУЖ… с командировки, ёпть.

— ЧТО? — вдруг резко отстранился от меня Мартин, расселся на кровати.

— Что, что? Что слышал, идиот.

Ну что, сладкая, вижу, всё-таки не дождалась?

— Берн, что ты здесь делаешь?

(сухо, едва слышно… прошептала я — с трудом нашла силы в себе… заговорить;

немного привстала, тут же живо застегивая пуговицы рубашки, пристыжено пряча свою голую грудь)

— Так ты его знаешь? Лив.

(взволнованно обернулся ко мне Мартин)

(нервно сглотнула;

промолчала)

Ухмылка. Едкая, язвительная… полная родного, наркотического яда, такого желанного экстаза (черт, как же я за всем этим соскучилась)

… улыбка плясала в этот миг на устах Геера.

А я, дура, молчу. Молчу — всё никак не могу справиться со своим сумасшествием: плевать на совесть, на стыд, на былое, на мечты счастья с Мартином — вот так просто, вот так… в один миг

— единственное, что сейчас разражалось во мне, волновало меня, так это — человек, мужчина напротив.

— Слушай. Мудак… убирайся, пока я сам тебя не…

— Что "не"?

— Геер, что тебе нужно?

(пытаюсь играть, делать, реагировать, говорить, как "нужно")

(расселась на кровати, немного подалась с вызовом вперед)

— Я вот долго думал… явиться до, во время или, будучи заядлым заподлистом, все же после венчания…

— Оливия. Ты мне объяснишь, что происходит? Или я сейчас его за шкирку выброшу вон.

— Цыц, червь, когда взрослые говорят.

— Ты что вякнул???

— СТОЙТЕ!!!

Но Мартин уже кинулся к Гееру, а я, идиотка… только и смогла руками взмахнуть от возмущения.

Выскользнул, обогнул его сзади Берн… резкий удар по затылку локтем — и упал мертвым грузом мой Фокс.

(испуганно кинулась я к тому, лихорадочные попытки помочь, перевернуть, посмотреть в лицо — без сознания,

нащупать пульс, убедиться, что…)

— Да живой он. Пусть немного поспит.

(невольно уставилась в глаза наглецу)

— ЧЕГО ТЕБЕ НАДО, ГЕЕР? А?

(взбешенно заорала я — произошедший ужас вмиг меня отрезвил от идиотического "сна" влюбленности)

Я думала, мы уже всё давно друг о друге поняли! А потому — РАЗОШЛИСЬ к чертовой матери!

— Да ты что?

(резкий шаг ко мне, схватил за локоть, попытался поднять с пола)

— Уйди, гад!

(нервно рявкнула, вырвалась из хватки)

Попытки усадить, уложить своего Фокса поудобнее, привести в чувства.

— Не смей его тормошить, пока я здесь. Иначе убью… не глядя.

— Да что ты себе позволяешь??? — резко дернулась я,

"нехотя", но все же послушно оставила Мартина, сидящего на полу (облокотила на кресло),

встала, выровнялась рядом с напыщенным ублюдком.

С последних сил сдерживаюсь, чтобы не заехать кулаком… в рожу.

— Ненавижу, когда меня перебивают. А он манерам — явно не обучен.

— Ты — БОЛЬНОЙ!

— Короче, сладкая. Я по делу. И это, прежде всего, в твоих интересах.

— Да пошел ты!

— Уверенна? Уверенна, что хочешь, чтобы я ушел… и оставил, всё как есть?

— Уверенна.

— Ты даже не знаешь о чем речь.

— Мне всё равно. Ничего от тебя не хочу.

— А я хочу. Короче, зря ты так сюсюкаешься, вступаешься за него. Сука он… непорядочная.

— Да что ты знаешь о порядочности?? А?? Геер!

— Побольше твоего, родная. Побольше.

Разводит он таких дур, как ты. Женится, перекатывает договора, бумаги, сливает все добро себе в карман и на счета, а дальше — куколки, аривидерчи.

— Что ты несешь?

— Аферист конченный — этот твой… муженек без малого. Едрёна вошь, как ты только могла на такого имбицила повестись?

— Слушай, может…. ты перестанешь нести чушь… и

— Чушь? На. Вот, держи. Тут всё на него, — швырнул какой-то пакет на кровать. — Почитай на ночь глядя. Прозреешь.

— Может, мне плевать, что у него там за прошлое. Со мной он — настоящий. Честный. И он любит меня.

(захохотал, загоготал Берн истерически)

— Сладкая, не будь такой идиоткой. Ты же раньше умная у меня была. Достаток твой привлекательный. Салоны красоты, третий уже открываете с Дани. Да?

— Слушай, уходи… пока я… тебя с лестницы не спустила.

— Дорогая, если ты думаешь… что я тут из-за ревности выступаю, оклевещиваю твоего благоверного — то остынь. Мне давно плевать на тебя. Всего лишь по старой дружбе… помогаю.

— Дружбе, говоришь?

— Дружбе.

— Мы же… вроде, как и не дружили? Воевали постоянно.

(хмыкнул, отвернулся на мгновение, описывая взглядом круг;

тяжелый вздох)

— Да мне плевать, как ты всё то… называешь. Ясно?

Просто… не будь остолопкой. Не хочу потом твои сопли подтирать.

— Мои? Берн. Ты что-то путаешь… я…

— Короче, — вдруг раздраженно рявкнул, перебивая мои слова,

вмиг схватил меня за подбородок, удерживая голову на месте, приблизился к лицу, — я предупредил. Сама не разорвешь связь — я помогу.

НО свадьбы этой — НЕ БУДЕТ.

— Почему?

— Потому что гниде я тебя не отдам. Ясно?

— А "не гнида" — это ты?

(ухмыльнулся)

— Не без этого.

— Он нежный, ласковый, понимающий, добрый…

Не то, что ты,

паскуда!

— Черт, Лив.

(отпустил, освободил от своей хватки — отступила я шаг назад)

Когда ты уже поймешь прописную истину: доверяй, но проверяй. Хоть бы раз воспользовалась гипнозом — сразу бы… всё поняла.

— А мне и простой веры на слово хватает.

— Да ты что?

— Угу.

(нервно сглотнула)

— И он тебе доверял?

— Несомненно.

— Поэтому ничего о прежних пяти браках своих не рассказал, как и о том, что зовут его не Мартин Фокс, а Джозеф Бринк. ДА?

— Я тебе не верю.

(вдруг снова схватил, притянул к себе)

— Придется. Родная. Придется… поверить.

Черт.

(вдруг рассмеялся, невольно отвернувшись в сторону; снова взгляд в глаза)

Я и не думал, что ты до сих пор трепещешь, дрожишь невольно от каждого моего прикосновения.

— Да пошел ты!

(попытка вырваться, оттолкнуть его от себя)

(рассмеялся)

Вдруг рывок, толчок, напор, и сжав меня сильнее, немного подал назад, а затем и вовсе повалил на кровать.

— Ты… ты, что…. придурок, делаешь?

— Лив, я же знаю тебя… Знаю, что ты любишь силу, чувство защищенности, что ты любишь… меня, а не смазливого, гадкого, бесхребетного малолетку. Умоляю, не ври нам обоим.

— Отпусти меня, — нервно дергаюсь.

Тут же схватил за кисти. Прибил к постели.

— Лив…

— Что ты задумал?

— Прошу, не сопротивляйся…

(вдруг свободной рукой… проник между нами и стал спешно расстегивать на мне рубашку)

— ТЫ ЧТО ЗАДУМАЛ, УРОД???

— Хочу узнать, какая ты на вкус.

— Придурок, ОТВАЛИИИ!!!!!

— Брось… всего немножко…

Разорвал, разодрал одежду (не имея больше терпения возиться)

жадный взгляд скользнул по обнаженной груди…

— Только попробуй, тварь, тронуть!

— А мне и не надо… пробовать…

Прилип, жадно прилип поцелуем к отвоеванному месту

… вобрал, втянул в себя мою грудь…

нежными, ласковыми движениями коснулся влажным языком моего соска, и тут же властно сжал его губами…

(испуганно…. взволновано закусила я язык до боли… желая любой ценой сдержать в себе стон… удовольствия)

Еще короткий поцелуй — и оторвался.

Взгляд в глаза…

— СКОТИНА… — только и смогла прошептать, прошипеть я злобно, все еще давясь приступами эйфории и неудовлетворенной похоти.

— Лив… я знаю,

… знаю, что всё это время… ты любила, любила меня… но врала, как и я только что тебе солгал, что больше… не люблю.

Живо отстранился от меня, стал на колени (но все еще удерживая руки в плену)

… короткий, жадный взгляд, скользнув по оголенному телу, а затем — снова в глаза.

— Смирись, ты — МОЯ.

(едкая, самодовольная ухмылка вмиг скривила его уста)

— Я быстрее сдохну, чем это случится.

(коротко рассмеялся;

промолчал)

Нехотя сполз с кровати, разжал кисть…

Кинулась, кинулась я за ним, и хотела, было, уже выписать пощечину, или, как минимум, смачный пинок, но тот проворно улизнул, увильнул от удара. Рывок, прыжок — и перескоком через стол, вмиг выскочил, выпрыгнул из окна…

…

Сукин сын. Он всё-таки сделал это.

Он вновь ворвался в мою жизнь и распалил Войну.