Врагу не пожелаешь

26 часть

Перед глазами повисла мутноватая пелена, а горло сжимало спазмом тошноты.

— Кто вас преследовал? — рявкнул Бранимир, грозной тучей нависая надо мной.

— Я не знаю, — слабо отмахнулась от придурка. — Почему ты спрашиваешь у меня? Я вообще до последнего ничего не замечала. Поговори лучше с Борисом.

Руки, которые я старалась держать расслабленными на коленях, безбожно тряслись.

Брат Свята выглядел так, словно мечтал придушить меня прямо здесь и сейчас.

— Я говорил с Борисом, и он не знает нихрена! И еще я уверен, что именно ты навлекла проблемы на моего брата!

— Бран! Прекрати! — грозно нахмурила брови Таисса, неодобрительно качая головой. — Она итак трясется, а ты запугиваешь еще больше. Это может дурно сказаться на ребенке!

Судя по Бранимиру, ему вообще плевать было, как и на ком может сказаться его дурное поведение.

Глубоко выдохнув и зажмурившись, я вновь обратила взор на собравшемся семействе Лютовых, которые окружили меня подобно голодным волкам.

Таисса была взволнована, Михей что-то обдумывал, стоя чуть поодаль, а Бран готов был разорвать меня на месте.

Глухо рыкнув, братец моего мужа наконец изрек:

— Я поеду туда!

— Нет, — хлестко ударил металл в голосе Михея. — Свят сам разберется, не суйся.

— Ты даже не знаешь, сколько их было!

— Я знаю, что Свят разумен и никогда бы не помчался за врагом, не оценив свои силы.

— Отец, да что ты такое говоришь?! Свят совсем обезумел из-за этой… этой… Ты сам знаешь, как себя ведет Зверь, если опасность нависает над самкой с потомством!

Я разумно молчала, решив стерпеть эти нелицеприятные сравнения. Меня вообще мало волновало все, что исходило из уст этого мудака. Сейчас меня лишь сжирала тревога за его старшего брата.

— Я запрещаю тебе, — отрезал Михей.

Бран немигающим взглядом уставился на отца, контуры его лица поплыли, выпуская наружу морду Зверя.

— Нет, Бранимир!

Вот только он уже не слушал отца. Резко развернувшись, стремительно направился к двери, меняя облик на ходу.

Михей, было, дернулся вслед, но его мягко удержала Таисса.

— Оставь. Пусть идет, так будет лучше.

— Он ослушался меня!

— Пускай. Потом разберетесь.

Малыш ощутимо пнулся, отвлекая меня от мыслей о его отце и перетягивая внимание в свою сторону.

Боги! Не хватало еще, чтоб эта ситуация подвергла риску нашего ребенка. И зачем мы вообще покинули безопасную территорию?!

Плавной походкой в гостиную вошла Злата, неся в руках чашку из которой исходил пар. Ведьма осталась такой же золотоволосой, все также густо подводила глаза, но за столь короткое время очень изменилась. Будто резко выросла из угловатого подростка в женщину.

— Вот, — поставила она передо мной чашку. — Выпей, это успокоит.

Я прищурилась и, взяв чашку, подозрительно принюхалась к содержимому.

Девушка устало вздохнула, слегка качая головой.

— Это просто травяной чай, Алиса. Ничего более.

Я все-таки с опаской пригубила напиток. И хоть никаких посторонних примесей не заметила, но все-таки решительно отказалась от такой заботы. Ведьма, она и есть ведьма.

В тяжелом ожидании прошло еще несколько часов. Ребенок отчаянно ворочался, решив отбить мне все внутренности. Таисса честно пыталась отвлечь меня разговорами о малыше, вспоминала всех Лютовых в детстве, рассказала, как искала подход к Святу. В какой-то момент мне даже стало жаль эту приятную женщину — в достаточно юном возрасте она стала женой взрослого мужчины, уже имевшего трех сыновей, а потом и подкинувшего ей племянницу. Не каждая справится с такой оравой детей. А уж все Лютовы имели не особо приятный нрав.

Таисса, по моему мнению, могла считаться матерью-героиней. Воспитала четверых неродных, двух еще родила, сейчас они были совсем малышами.

Я бы с ума сошла!

Хоть я и слушала свою свекровь внимательно, но то и дело взгляд метался к окну, а уши настороженно прислушивались к шуму с улицы.

Когда же наконец услышала скрип шин по снегу, то сорвалась с дивана, метнулась к окну. С замиранием сердца начала вглядываться в темноту, боясь увидеть самое страшное.

К счастью, Свят свободно вышел из машины, помахал мне рукой и повернулся к вышедшему вслед Бранимиру, прикуривая сигарету.

— Живой, — с облегчением выдохнула едва слышно, когда малыш вновь грозно пнулся в животе, а потом и затих.