Глава вторая

Беременность?

Да как же такое могло случиться?

Глупенькой или невежественной Эмили не была. Каким образом все это происходит, она хорошо знала. Но почему с ней и почему сейчас? На эти вопросы не было ответа.

Эмили сидела одна в двухместной больничной палате, откинувшись в твердом виниловом кресле, окруженная букетами от друзей и родных, и рассеянно покусывала ноготь на большом пальце, уставившись в телевизионный экран, на котором ведущий интервьюировал участников «Колеса фортуны». Она не успела пробыть с бабулей и пяти минут, как пришел санитар и увел ту для каких-то процедур на обожженной руке. Теперь можно без помех обдумать новость, сообщенную доктором.

Дрю тоже ушел. Скорее, сбежал, услышав, что их принимают за мужа и жену; и осуждать его за это нельзя. Она и сама пришла в ужас. А Кэйл до того развеселился, что медицинская сестра попросила его выйти, чтобы не беспокоить пациентов смехом.

Удивительно, но Дрю настоял, что вернется через некоторое время, когда она наговорится с бабушкой, и не желал слушать отговорок. Как будто мало ей проблем без этого непрошенного внимания.

Впрочем, волноваться из-за этого она не собиралась, поскольку мужчины ее теперь не интересовали. Окончательно и бесповоротно.

Эмили горестно вздохнула. Беременна. Но как, каким образом?

И как случилось, что ее жизнь в один миг пошла вразнос? Успешная работа в рекламе, лидер творческой команды крупного концерна. Ответственное дело, кампания по размещению объявлений стоимостью в миллионы долларов. Надежные, устойчивые и очень комфортные долговременные отношения (так ей думалось тогда) – совместное проживание с предполагаемым будущим мужем в милой квартирке в западном районе. И вот теперь она мало того, что без работы и без спутника жизни, но еще и без жилья, а, оказывается, еще и ждет ребенка. И все это свалилось на нее за каких-то двадцать четыре часа.

Неудачу называют в Америке «лимоном», но ей жизнь преподнесла целую корзину лимонов.

Эмили прикусила палец и вздрогнула от боли. По другую сторону высокой ширмы соседка бабули легонько похрапывала, в телевизоре чем-то восторгалась молодая дама. Главное, не жалеть себя. Итак, что мы имеем? Было: искушенная деловая леди, с планами на будущее и определенными надеждами в профессиональной карьере. Стало: безработная одинокая женщина, которая в скором времени станет матерью. Ну как такое могло произойти!

Она же выполняла программу контроля и не должна была зачать. Особенно сейчас, когда так называемый друг оставил ее ради другой женщины всего за два часа до вылета Эмили в Лос-Анджелес. Ради младшего партнера в его адвокатской фирме – так он сказал. Она больше отвечает его профессиональным интересам.

А Эмили думала, что интимные отношения основываются на сердечных склонностях!

Этот проходимец Чарли не смог даже завершить их отношения пристойным оборотом. Нет, ему потребовалось выбрать для этого контрольный отсек аэропорта Кеннеди. Заодно и сообщить, что ее вещи он отправит на склад. Она и не особенно пробовала защищаться, помня, что только вчера была уволена в числе двадцати процентов работников «Андерсона и Макинтайра». Было необходимо сократить расходы. Да, теперь о смелую и умелую Эмили вытирают ноги.

Может, ее все это попросту оглушило? Ничего удивительного – удар за ударом. Но даже сейчас, когда прошло целых двенадцать часов, Эмили не могла разозлиться на Чарли Пруитта или почувствовать себя оскорбленной. Он как-то ее не волновал. Не нужны ей мужчины, вообще и никогда.

Чарли был не первым ее неудачным выбором. Неудачные выборы сделали ее своего рода знаменитостью среди подруг. Эмили Дуган обладала подлинным даром находить неподходящих для себя представителей противоположного пола и в очередной раз доказала это на практике.

Уехав учиться в колледж, первые два года она мало встречалась с мужчинами, но на третий встретила Рика Мердока и втюрилась по уши. Он готовился в медицинскую школу, имел звание чемпиона Америки по легкой атлетике и вице-президента своей учебной группы. У них с Эмили обнаружилось много общего, но Рик оказался голубым, хотя и ухитрился лишить ее девственности. Ну как было угадать, что склонность к мужчинам у них тоже была общая?

Когда она добыла работу у «Андерсона» и перебралась в Нью-Йорк, ей посчастливилось повстречаться с чудесным парнем, который имел все шансы заставить ее забыть Рика. Джейк был актером и смотрелся очень неплохо: приглаженный хорошенький мальчик. Внимательный, с большим чувством юмора. И невероятно хороший любовник, восстановивший ее веру в себя после катастрофы с Риком.

Эмили не требовала от людей совершенства. Совсем нет. Понимала, что какие-то недостатки и странности неизбежны. Но выяснилось, что есть странности сверх всякого терпения. Джейк оказался звездой порнографических фильмов.

Следующим был тип, не способный решить чего бы то ни было, не посоветовавшись с мамой. Его сменил парень с навязчивой чистоплотностью на грани невменяемости. В рестораны ходил со своей пластиковой посудой, на что метрдотель «Таверны на лужайке» так оскорбился, что попросил их покинуть заведение. Имел Алан Фонтейн и другие идеи, в частности, касательно физической близости. Но Эмили решила, что заниматься любовью в резиновых перчатках – это слишком.

Наконец чуть больше года назад она решила, что нашла-таки мистера Такого-как-нужно в лице Чарли Пруитта. Высокий, стройный. Гипнотизирующий, умный взгляд. Блестящий адвокат-аналитик. Никаких голых фоток или хирургических перчаток. Чувства юмора у него, в сущности, не было, но были цели в жизни, сходные с целями Эмили, так что совместная жизнь вроде бы налаживалась.

Только вот Чарли оказался в действительности мистером Ни-единого-шанса – и отцом ее будущего ребенка.

Эмили собрала всю свою решимость. Что ж, она не первая, кто осталась одна с бэби в животе.

Конечно, трудно привыкнуть к мысли, что у тебя будет ребенок. Эмили покачала головой. Не то, чтобы она не хотела иметь детей, просто… неожиданно это. Последний ее пятилетний план как раз предусматривал обзаведение семейством, но она собиралась сначала приобрести мужа, дом и постоянную работу. Покупка дома намечалась года через два, но ее сбережений хватит, чтобы обзавестись недвижимостью… с некоторыми изменениями планов. Если работа найдется сразу. А вот с мужем сложнее. Боже милостивый, она даже не подозревала, что у них с Чарли не все ладно.

Эмили выпрямилась в кресле и провела рукой по животу. Девочка? Мальчик? В кого удастся дитя: в нее или в отца? Признать правду, Чарли Пруитт имел в себе и кое-что положительное. Конечно, с тактом у него слабовато, и, похоже, он и раньше изменял ей с младшим партнером; кроме того, излишне занят собой, но полным нарциссизмом не страдает. Им бывало хорошо вместе… пока ей не подсунули начальническую должность и эту масштабную кампанию. Последние два месяца она постоянно задерживалась на работе, но, казалось, Чарли это не мешает. Не знала она, что приятель нашел себе занятие вне дома.

И беременности своей она даже не заметила. Да, она начала больше уставать, но приписывала это увеличенному рабочему дню. Потом подхватила эту ужасную простуду, осложнившуюся гриппом, и как-то уже больше не могла восстановить свою обычную бодрость. Заваленная работой, она не находила времени, чтобы заглянуть к врачу за рецептом на антибиотики. Чарли притащил ей кучу лекарств, продававшихся без рецепта. Простуду она кое-как переборола, но грипп оставил после себя непроходящее утомление, почти постоянную слабость.

– Господи! – прошептала Эмили. – Так вот же в чем дело! Антигистамины во всех этих противопростудных средствах свели на нет действие противозачаточных таблеток. Так оно и получилось!

Ей захотелось расхохотаться, но она побоялась, что соседка бабули по палате проснется и решит, что в комнату забрался лунатик. Ну да, для пары нужны двое как говорится, только, очевидно, Чарли в большей степени ответствен за ее нынешнее состояние, чем она считала прежде.

Может, у Чарли и оригинальные взгляды на принцип единобрачия, но чувство ответственности у него есть. Извещать его о случившемся, разумеется, нельзя. Пусть он отец, пусть должен об этом знать, но не теперь. Позже. А то еще взбредет в голову обвинять ее в отчаянной попытке сохранить неудавшуюся связь. Незачем унижаться.

Но где жить? Она могла временно поселиться у любой из своих любимых подружек, Сьюзен или Энни, пока не найдет приносящее доход занятие. Сьюзен и Эмили делили комнату еще в колледже; им даже не надо друг к другу приспосабливаться, тем более, что Сьюзен много ездит, получив недавно продвижение в своей пиаровой фирме. Что до Энни Пикетт, не особо удачливой актрисы, подрабатывающей подавальщицей, чтобы платить за квартиру, лишний доход от жилички она будет только приветствовать.

Так что положение у нее не особо отчаянное. Правда, найти работу, чтобы платили не хуже, чем у «Андерсона», при нынешнем состоянии рынка труда будет трудно, а уж нанять беременную не пожелает никто. Есть, ясное дело, законы, запрещающие неравноправие и требующие, чтобы при найме всем предоставлялись равные возможности. Но на деле, кто ее примет, когда через шесть-семь месяцев она уйдет в отпуск по родам?

Нужно многое обдумать и распланировать. Эмили достала из сумочки маленький блокнот и ручку, которые всегда носила с собой, и принялась составлять перечень.

Жилья нет, работы нет, мужчина обманул.

«Квартира», – написала она. – «Позвонить Энни».

«Работа». «Позвонить агентам по трудоустройству».

«Мужчина»… Эмили пренебрежительно фыркнула и вычеркнула эту статью.

«Ребенок». Она постукивала по блокноту, глядя на написанное слово, и не знала, с чего начать.

Потом слегка улыбнулась и принялась писать снова.

Эшли, Адам.

Брэнди, Брэндон.

Клоуи, Чарли.

Чарли она зачеркнула. Картер.

Дэйзи, Драммонд.

Элинор, Итан.

Джорджия…


Дрю запарковал казенный красный «додж» на стоянке позади пожарной части, вошел в здание через заднюю дверь, поднялся на второй этаж, в спальню заглядывать не стал, а направился прямиком в раздевалку. Те, кто не на вызовах, играют сейчас в карты, пялятся в телик или давят подушку, пока не прозвучит очередной сигнал тревоги. Обычно в конце смены он пил кофе и болтал с парнями, но, раз обещал Эмили вернуться за ней, времени на это нет. Он собирался только переодеться и потом отвезти девушку в дом ее бабки.

И что дальше? Доктор прав, ей не следует оставаться сегодня одной. Ей крепко досталось, и физически, и эмоционально – судя по ошеломленной реакции на сообщение о беременности. Когда он спросил ее, кому позвонить, она едва опомнилась, но все же смогла холодно взглянуть на него и спокойно сказать: близких у нее нет.

Что она имела в виду, он не вполне понимал, но знал одно: он за Эмили Дуган не отвечает. На беду, чувства твердили другое. Мало, что она упала в обморок на его глазах – нет, он еще пообещал бабушке присмотреть за внучкой. А Перри всегда выполняли свои обещания.

Перед тем, как вернуться в часть, он еще раз заехал в Академию, чтобы посмотреть на место пожара. Он подозревал неладное, но не ожидал обнаружить, что мусорный контейнер вымазан маслом. Это означало, что Вельма Норрис должна рассматриваться в числе подозреваемых, временно, во всяком случае. Думать, что такая милая старушка и есть поджигатель, было неприятно, но отбрасывать улики тоже нельзя. Возгорание не явилось случайностью. Тут не просто вылили использованное для жарки масло, но не пожалели времени размазать его по всей внутренности контейнера. По мнению Дрю, это говорило именно о поджоге. Его опыт подсказывал четыре основных мотива. Чаще всего – вандализм. Обычно этим занимались подростки, и поджигали они обычно мусорные ящики. Если бы не два предыдущих возгорания и не признаки внутри здания, Дрю счел бы и последний эпизод очередной выходкой подростков.

Следующий мотив: страховая выплата как средство выпутаться из деловых неудач или избавиться от большой закладной. Учитывать эту возможность приходилось. Признаки упадка были очевидны, он не видел, чтобы Академию посещало много учеников.

Часто поджигали из мести; обычно обозленный покинутый любовник или недовольный работник. Дрю считал мстителей самыми опасными из-за свойственной им эмоциональной нестабильности. Их же и легче всего было ловить, поскольку они больше заботились о том, чтобы насолить врагу, а не о том, чтобы скрыть свое преступление. Он предполагал такую возможность, но свидетелей не было.

Не верил он и в сумасшедшего или в то, что поджигали, чтобы прикрыть иное преступление.

Все это возвращало к самой неприятной причине: корыстный мотив.

Он вытянул рубашку из штанов, сел на лакированную деревянную скамью и начал расшнуровывать ботинки. Наклонившись вперед, поднял щеколду на своем шкафу и открыл дверцу. Оттуда вывалилась корзинка и послышалось жалобное: «Мама!» По бетонному полу к его ногам скатилась кукла, продолжая пищать. Писк больше напоминал блеяние ягненка, чем детский крик.

Дрю вскочил на ноги и чуть не опрокинул скамью, когда на голову ему с верхней полки посыпались розовые и голубые сигары из жевательной резинки.

– Что за?..

В комнате захихикали и затопали ногами.

– Ладно, кончайте комедию! – крикнул Дрю, наклоняясь, чтобы подобрать куклу.

– Мама, – сказала кукла, вызвав очередной приступ веселья.

Он повернулся, чтобы положить куклу назад в корзину, но вместо этого опустил ее на скамью: плетенка из белых прутьев оказалась заполнена одноразовыми подгузниками.

– Мама, – упорствовала кукла.

Дрю глянул на полку своего шкафа и вздохнул. Шутники заменили его шампунь на детский «мой-без-слез»; черная расческа уступила место розовенькой детской с голубыми цветочками, и такой же щетке. Исчезло и мыло, вместо него весельчаки поместили флакон детского жидкого мыла, к нему здоровенные бутыли розового детского лосьона и талька.

– Можете выходить, – сказал Дрю. Розыгрыш, похоже, организовал Кэйл. Он слышал, как врач назвал Дрю отцом будущего ребенка. Очень глупая шутка: ни семья, ни дети в его жизненные планы не входили. Менять работу он не собирался, а подвергать жену или ребенка таким же страданиям, какие испытал сам, потеряв родителей, не хотел.

– Дрю, дорогуша. – Из-за угла показался Том Макдоно по прозвищу «Шкварка». Улыбка делила его веснушчатое лицо пополам. – Что же ты нам не сказал!

Кэйл хлопнул Дрю по спине.

– В секрете держал!

Дрю стряхнул с себя руку брата.

– Слушай, я же только что с ней познакомился!

– Уй! – Фитс, еще один пожарный, рассмеялся. – Быстрая работа! Даже для тебя.

Кэйл скрестил на груди руки и прислонился к шкафчикам, стараясь не наступить на рассыпанную по полу жвачку.

– Ага, но ты к ней уже неравнодушен. Видел я, как ты на нее смотрел.

Дрю нахмурился.

– Как это я на нее смотрел?

– Так и смотрел. Как всегда смотришь, заинтересовавшись противоположным полом, – вступил в разговор Брэди, фельдшер, напарник Кэйла.

– Как изголодавшийся пес, – уточнил Шкварка.

– Скорее как заброшенный щеночек, – не согласился Бен Перри.

Дрю обжег всех свирепым взглядом, стянул через голову футболку и метнул ее на дно шкафа.

– Я всего лишь помог старой женщине. И конец.

– А мне почему-то кажется – начало, – с улыбкой проговорил Бен.

Дрю вылез из брюк и трусов, взял чистое полотенце.

– Потому что ты ничего не понимаешь. А теперь, с вашего комедиантского позволения, я приму душ и вернусь в больницу.

Он повернулся к шутникам спиной и, пожав плечами, взял с полки флакон с детским шампунем. В конце концов, шампунь он и есть шампунь.

– Похоже, кончились подвиги Казановы, – засмеялся Шкварка.

Дрю остановился у последнего шкафчика и обернулся к насмешникам. Он умел посмеяться не хуже любого другого, и сам организовал не один розыгрыш. Но сейчас они зашли слишком далеко. Вот уж чего он не собирался делать, это прощаться с холостой жизнью. Ему нравились женщины, очень нравились, но он предпочитал свободу, позволявшую перепробовать все, что они могли предложить. Чего ради ограничиваться только одной?

– Кто бы говорил, – начал он. – Кэйл обручен, у Брэди жена беременна и опять с ним не разговаривает, Шкварка ходит расстроенный из-за Тилли. И чьи теперь подвиги кончились?

Насколько Дрю знал, последнее свидание его старшего брата состоялось целых три, если не четыре, месяца назад.

Кэйл ухмыльнулся.

– Со Шкваркой кончено. Тилли его опять выперла.

– Что натворил на этот раз? – обратился Бен к Шкварке. – Забыл месячную годовщину вашего первого свидания, или еще что?

Шкварка запустил пальцы в растрепанные морковно-рыжие волосы.

– Хуже, – сознался он. – Про ее день рождения забыл.

– Бог мой, теперь все, – посочувствовал Фитс. – Я как-то раз проморгал Кристин день и она заставила меня попрыгать, скажу вам. Начинай думать о драгоценностях, друг.

Шкварка вздохнул и потер затылок.

– Я принес ей сегодня цветы – не понравились. Запустила ими в меня, прямо с вазой, хорошо, пластиковой.

Дрю победно улыбнулся.

– Поняли? Сначала разберитесь со своими собственными сердечными делами, потом читайте мне мораль.

Конечно, Эмили Дуган к его сердечным делам отношения не имела. Однако она дала понять, что у нее никого нет. Дрю никогда не отказывался прикинуть, чего можно ждать от той или иной женщины, но, как правило, не занимался этим долго.

Загрузка...