Время для знакомства с незнакомцем

Часть четвертая

Он резко сел в постели, сжимая виски. Боль была просто адская. Врач сказал, что это временное последствие удара по голове и постоянного недосыпания. Но если со вторым он ещё мог согласиться, то с первым. В отличие от Марка, его Саша по голове никогда не била. И всё же голова болела так, словно решила свести мужчину с ума. Как будто ему проблем мало. Последняя партия оружия пришла с абсолютным заводским браком. Из-за короткого замыкания вчера сгорел головной офис, да ещё и авиакомпания подала на него в суд, ведь он тогда всё-таки уговорил пилотов, и они вылетели, не смотря на запрет, всего-то на жалкие два часа раньше. И был ли вообще смысл так спешить?

Эти идиоты никак не могут отыскать одну единственную женщину. Его женщину. И это притом, что у неё нет ни денег, ни документов, ни друзей, да и тот вид, в котором она должна была быть после общения с Марком…

При одной этой мысли руки сами сжались в кулаки.

Александр поднялся с постели, не включая свет, прошёл в ванную, останавливаясь у зеркала. Почти черные круги под глазами, морщины вокруг теперь уже постоянно сурово поджатых губ, разбитые в кровь костяшки пальцев от каждодневного выпуска пара об ближайшую стену. Никак не вид солидного богатого человека.

Наградив своё отражение презрительным взглядом, он, наконец, добрался до тумбочки, где уже как полгода валялись все вещи личной гигиены и таблетки Саши. Порывшись среди шелестящих упаковок с противозачаточными он с облегчением нашёл сильнейшее обезболивающее, что когда-то сам ей давал. И тогда, как сейчас у него, у Александры тоже болела голова. Это глупое совпадение вызвало улыбку, не продержавшуюся на его лице и минуты.

Запив лекарство прямо из-под крана, Алекс, хлопнув дверью, вышел из ванной, почти нарочно добивая головную боль этим ударом. И даже холод оконного стекла, к которому он прислонил лоб, как любила это делать она, не помог.

Он сам недоумевал, откуда помнит и вообще знает о её привычках, никогда ведь не смотрел… Да кого он обманывает? Себя самого в первую очередь. Он постоянно смотрел за ней, часто засыпая только под самое утро, любуясь хрупкой девушкой, перебирая её влажные от секса с ним пряди волос. И даже когда вместо Саши в его постели была другая, это ничего не значило. Просто плотское удовольствие и, наверное, желание вызвать в ней ревность. Но сколько бы он не приводил в их спальню женщин, она ни разу не сказала и слова, только пряталась, давясь слезами. А ему так хотелось, чтобы она наорала, выгнала этих потаскух, влепила ему пощёчина и поцеловала. Он же прекрасно видел как ей больно, не увидел бы только слепой. И опять же… Она молчала, а он продолжал водить женщин и развлекаться.

И только сейчас понимая как ей было одиноко и холодно по ночам, сам мерз без этой малышки, что он из-за постоянной скуки, подобрал в тёмном переулке.

Таблетки начали действовать, и боль отступила. Алекс бросил ещё один злой ненавидящий взгляд на себя отраженного в темноте стекла, на полную луну, освещающую мир без неё и вернулся в кровать, пытаясь заснуть. Но холодная пустота уже, которую ночь, встречавшая его шёлковыми простынями, не давала спать. Он уже и не помнил, когда в последний раз нормально спал, да и ел тоже, доводя себя до полного изнеможения, когда организм просто отрубался. Другого способа заснуть без неё мужчина пока что не изобрёл.

Так и не сумев заснуть, Алекс собрался, вывел из гаража спортивный байк и, оставив всю вечно слонявшуюся за ним охрану на вилле, погнал по дорогам, пытаясь убежать от переполнявшего чувства одиночества и вины. Кто бы мог подумать. Да ещё полгода назад, если бы ему сказали, что он будет сходить с ума из-за какой-то девки… Чёрт бы всё побрал! Его женщины. В которую он умудрился влюбиться.

Я проснулась посреди ночи, сидя в кровати, смотря на полную луну в окне и не понимая, что же меня разбудило. Так и не поняв причины, глупо улыбнулась, всё же решив, что это беременность будит в два ночи, вернулась к подушке, доглядывать прерванный сон. Но сколько бы не вертелась с боку на бок, выбирая позу поудобнее, заснуть так и не смогла.

Накинув на плечи кофту, тихо вышла из дому, замирая на крылечке и с удовольствием впитывая прохладу ночи. С того дня, как я "практически" сбежала из дома Алекса, погода испортилась, начали постоянно лить мелкие противные дожди. Но мне нравилось. Никогда не любила жару, да и бабушка Лида заверяла меня, что жара беременным только вредит, впрочем, как и холод, и кормление птиц по утрам, и недоедание, и, конечно же, вот такое вот стояние под полной луной на улице в полтретьего ночи.

А мне, как, оказалось, нужно было именно это. На душе стало так спокойно и тепло, руки сами легли на живот, в котором уже росла маленькая частичка Алекса. Интересно, что он сейчас делает? Ищет меня или вздохнул спокойно, более не имея потребности лицезреть неугодную ему женщину? Как бы мне не было страшно, но день ото дня, мне всё больше хотелось ему рассказать, увидеть его реакцию, почувствовать поцелуй на своих губах, его руки накрывающие мои на животе. Господи… О чём я опять думаю?

Я тряхнула головой и уставилась на маленький, быстро движущийся огонёк по недавно построенной окружной дороге, кусок которой прекрасно просматривался с крыльца приютившего меня дома. Видимо, кому-то, как и мне, тоже не спалось этой ночью. Вот только этот огонёк может унестись от своих проблем, рассекая ночь на мотоцикле, а я нет. Чтобы я не делала, а каждая мысль стремится к Алексу. Как же я по нему соскучилась…

Ночной гонщик остановился, привлекая ещё больше моего внимания к себе. Вот бы мне, тоже так. Сесть на верного железного коня и покорять километры асфальта, не думая ни о чём кроме дороги и ветра бьющего в лицо. Лишь дорога и свобода и больше никаких проблем. Ты раскидываешь руки, крепко обвив ногами любимого, что выжимает из дико рычащего мотоцикла скорость, ветер развивает волосы, и ты кричишь от счастья, выплёскивая эмоции…

Я настолько увлеклась грезами о свободе, что не заметила, как яркий белый огонёк снова начал двигаться, вскоре сменившись столь же одиноким красным глазом, мигнувшим мне на прощание.

Проводив свою фантазию и мотоциклиста, я вернулась в дом и свернулась клубочком на кровати.

Мне снова снился Алекс. Его улыбка. Качели. И малыш на его руках, как две капли воды похожий на отца…

— Доброе утро, Саш, — поприветствовал меня Николай Семенович, когда я, наконец, выползла из кровати на запах свежеиспеченного хлеба. И пусть меня уже начинало мутить от этого запаха, но есть хотелось как после недельной голодовки.

— Доброе, — зевнув, согласилась я и немедленно уселась за стол, утащив белую ещё горячую хрустящую горбушку.

— Сашенька, — рассмеялась Лидия Михайловна, видя вместо меня маленькую серую мышку, грызущую корку хлеба. Потому что, чувствовала я себя, именно так. — Молока налить? Али будешь давиться в сухомятку?

Я кивнула и тоже улыбнулась, воровато думая, как бы сегодня хоть ненадолго сбежать от заботы стариков. Что-то со мной сегодня точно не так. Я им, конечно, чертовски благодарна, но именно сегодня захотелось побыть одной. Совсем одной. Хотя на ближайшие примерно восемь месяцев и где-то полторы недели, одиночество мне точно не грозит.

Но сбежать всё равно хотелось. Да и назойливость местных новодеревенских кавалеров, меня изрядно начинала выводить из себя. Даже тот факт, что я беременна, о чём я, не стесняясь, говорила им, не избавлял их от желания набиться мне в ухажёры. А я, не смотря ни на что, не видела рядом с собой никого кроме Александра.

— Чего красавица нос повесила? — шутливо щёлкнул меня по носу дед Коля.

— Наверное, она просто плохо спала, — Лидия Михайловна, налила мне ещё пол кружки молока, а я решила согласиться с её доводом и снова кивнула. — Может тогда, пойдёшь ещё полежишь? — чуть обеспокоено продолжила свою заботу старушка.

— А как же поездка в город? — встрепенулась я, поняв, что меня сейчас уложат в постель, и накрылась моя временная свобода медным дырявым тазом. А я так ждала этой поездки. И пусть Николай Семёнович ехал только за продуктами и непроизносимыми удобрениями для огорода, но это мой шанс, не прощаясь сбежать от них. Не смогу я, смотря им в глаза, так отблагодарить добродушных стариков, приютивших меня, как родную.

— Уверена, что хочешь ехать? — с той же обеспокоенностью, что и жена спросил дед Коля, но тут же пока его супруга не видит, заговорчески подмигнул мне. И я, не сумев сдержать весёлую улыбку, снова закивала.

На том и порешили. И дождавшись, когда я приведу себя в порядок, проведу ныне уже просто неизбежную процедуру посещения туалета, старая волга повезла меня и Николая Семеновича в ближайший город.

Он устало потёр глаза и снова принялся массировать виски, сидя в летнем кафе. Как бы Алекс не желал сбежать, безумно гоняя всю ночь по новой окружной трассе, боль снова нагнала его. Наверное, нужно было снова обратиться к врачу, но какой смысл? Пусть уж лучше боль отвлекает, иначе он опять начнёт психовать, круша всё на своём пути. Он даже исстрелял целую обойму по пустым бутылкам, заехав на старый карьер, где любили часто поразвлекаться его гости набравшиеся после "балов". Но и это не успокоило мужчину, только быстрее разгоняя байк, на бешеной скорости играя со смертью и изредка встречающимися автомобилями.

Вот только…

Алекс сам не понял, что заставило его резко затормозить посреди дороги. Он просто остановился и замер, несколько минут прислушиваясь к глухой тишине, нарушаемой лишь работающим двигателем его мотоцикла. Но резкая больно пронзившая левый висок, заставила выругаться и снова выжимать из байка километры, теперь убегая не только от себя, но и от боли…

Две молодые и даже симпатичные девушки, блондинка и рыжая, уже минут десять упорно строили ему глазки и чересчур громко восхищались его мотоциклом, стоящим на парковке у кафе. Алекс же упорно их не замечал, размешивая сахар в пятой по счёту чашке кофе. Со стороны могло показаться, что он кого-то ждёт, но сам-то мужчина знал, что та единственная, которую он ждал тридцать два с половиной года, точно не придёт. И так прошло уже почти три недели, как она исчезла, сбежала, обрекая его на одиночество. Но кто бы не сбежал? Он сам бы убежал, держи его в таких условиях, был бы выбор. У Саши же выбора не было. Он привёз её в свой дом, заклеймил своими поцелуями и бросил гнить в золотой клетке, но… Вот это — но — и преследовало Александра на протяжении всех этих недель без неё. Он сам не понял, когда осознал, что любит Сашу. Просто каждое утром просыпаться рядом с ней, видеть, как она несознательно улыбается, удобней устраиваясь у него на плече, а теперь проснувшись в пустой постели…

— Чёрт! — Алекс выругался сквозь плотно сжатые зубы, привлекая внимание официантки и обеих девушек, что удивлённо уставились на него.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — вежливо поинтересовалась подошедшая к его крайнему столику девушка в униформе.

— Аспирин и ещё кофе, — рыкнул мужчина, и официантка как можно быстрее постаралась покинуть странного посетителя.

А Алекс залпом выпил уже остывший кофе и тупо уставился на свои мобильник лежащий на столе, снова массируя виски. Хоть и болел только левый, но боль, видимо, посланная кем-то свыше, за все его поступки и за Сашу, расползалась по всей голове. А ко всему прочему наказанию, мимо проехала старая чёрная волга, громко просигналив перебегающим дорогу пешеходам, саданувшей по виску новой резкой вспышкой. Но мужчина к своему удивлению улыбнулся, провожая машину взглядом. Он, наконец, вспомнил, где ударился и как тогда спешил домой, выскакивая из-под колес Камаза на обочину, и как желал прижать любимую к себе и больше никогда не отпускать.

Официантка принесла две растворимые таблетки, стакан воды и очередную мини чашку с опостылевшим кофе. Алекс с каким-то садиским удовольствием растворил таблетки и в два глотка осушил стакан. К кофе он так и не притронулся, выложил пару тысячных купюр на стол, завёл мотоцикл и рванул с места, распугивая пешеходов. Пора, наконец, найти его малышку, но для начала неплохо бы заправится.

— Саш, да сиди, отдыхай, я сам всё сделаю, — рассмеялся Николай Семёнович, пытаясь отобрать у меня заправочный пистолет, но я упорно желала сделать это сама. Первый раз в жизни заправляю машину. У меня аж по всему телу бегают возбуждённые мурашки. И вообще, в последние дни у меня непреодолимое желание к первооткрывательству. Первый раз заправить машину, прополоть грядку, погонять ворон вместо пугала, сесть за руль, забеременеть, в конце концов. Последнее мне нравилось больше всего. Если бы не одно но — Алекс. Я всё ещё боялась.

— Ладно, красавица, только не взорви тут всё к едрене фене, не расплатимся, — деда Коля, с веселой улыбкой, махнул на меня рукой и отправился оплачивать бензин в кассу, а я пыталась понять, в какую сторону откручивается крышка бензобака.

Со второй попытки, пистолет таки попал по назначению и я, удовлетворённая своим гением, положила голову на сложенные на крыше машины ладошки, радуясь солнышку. Какой сегодня замечательный день, да и вся моя жизнь за эти три недели. Я давно не чувствовала себя настолько свободно и счастливо, опять же если бы не одно но…

Глаза широко распахнулись, внутри всё сжалось, а я резко села на корточки, прячась.

Это ведь не мог быть он, правда, не мог. И на мотоциклах он не ездит. Всегда на роскошном Порше и с охраной. Но… Но… Но…

"Господи, пусть это будет не он!" — мысленно взмолилась я, осторожно, через два стекла салона смотря на Алекса.

Тот только что подъехал и, заняв место за тёмно синим Мерседесом, ждал своей очереди на заправку. Без шлема, только в чёрных широких очках. Дурак, он же так убьется. Моим первым порывом, было, бросится к нему, обнять, но загудевший у меня за спиной автомат с бензином, перегоняющий топливо к нам в бензобак, буквально уничтожил это желание.

— Саш, ты чего? — ошарашено спросил Николай Семенович, вернувшись к машине.

— Это он! — пересохшим горлом прохрипела я, всё ещё сидя на корточках у машины и указывая пальцем сквозь стекло на мотоциклиста.

Деда Коля с пару секунд озадачено смотрел на меня, потом на стекло, и только потом посмотрел через крышу волги и снова уставился на меня.

— Алекс, — скривившись, прошептала я, открывая дверь, и на карачках заползла в салон. Колонка с бензином, как раз закончила шуметь, наполнив бензобак топливом, и я просто мечтала, как можно быстрее убраться с заправки.

— Саш! — чересчур громко и укоризненно произнес Николай Семеныч, когда я не менее громко, но случайно хлопнула дверью, как будто привлекая внимание моего похитителя. Но у меня так тряслись руки, а Алекс как раз собирался обойти нашу машину, направляясь к кассе.

"Господи, пожалуйста, пусть он меня не заметит!" — я мысленно продолжала просить высшие силы, распластавшись по сидению. Один раз они меня уже спасли, может и на этот раз не обойдут стороной.

Водительская дверь тихо хлопнула, машина чуть дрогнула, это деда Коля занял своё место. Он молча завёл двигатель и мы, слава Богу, поехали.

— Саш, ты уверена, что это он был? — Спросил мой дважды спаситель — дедушка Николай, постоянно смотря в зеркало заднего вида.

— Он это, — горестно вздыхаю и начинаю плакать. Так близко и так далеко. Почему? Почему я такая трусиха, а он такой притягательный? Алекс. Найди меня. Нет. Не ищи. Забудь. А ищешь ли вообще?

— Так дочка, отставить слёзы. Нечего мне тут сырость разводить, а то вечером заставлю, есть мою солянку! — шутливо пригрозил Николай Семенович, зная, что я лучше вернусь обратно к Алексу, чем попробую его кулинарный "шедевр". Я рыдала, сквозь слёзы пытаясь сдержать смешки. Этот мужчина всегда знает, как поднять любой женщине настроение.

Пристроив мотоцикл, за тёмно синим мерсом, Алекс устало осмотрелся, подмечая ту самую чёрную волгу, которая привела его в чувство и подтолкнула к действию. У мужчины в голове уже началась целая поисковая операция, чуть ли не на всю Россию, а если понадобится и на весь мир. Газеты, телевиденье, Интернет, руки дотянутся до всего. Он назначит баснословную награду за любую информацию о ней. И людская жадность обязательно даст свои плоды, правда придётся отсеивать целую кучу ложных сообщения, но среди всей той кучи, хотя бы одно… и он найдёт Сашу.

Мерс закончил заправляться и он, подкатив мотоцикл к колонке, откинул подножку и направился к кассе.

— Саш! — укоризненный голос, произнёсший это ставшее для него почти святым имя, заставил остановиться, но кроме как мужчину лет шестидесяти, ошарашено смотрящего на заднее сидение своей волги, Алекс ничего не заметил, но это имя и вновь резкая боль в виске…

Черт, он явно становится параноиком. Рука сама потянулась к распечатанной пачке сигарет, в кармане куртки, но, вспомнив, где он находится и то, что в последние дни от табачного дыма его выворачивало наизнанку, Александр тряхнул головой и пошёл к кассе. Мало ли на свете Саш. В России это чуть ли не одно из самых популярных мужских имен и женских тоже. И всё же…

Он снял чёрные очки, которые не особо удачно заменяли ему шлем, потёр усталые глаза, и пока волга не уехала, наизусть заучил её номер. Просто так, на всякий случай. Да и не могло быть такого, чтобы более трёхсот человек усиленно ищущие её на протяжении трёх недель не смогли найти даже зацепки, а он случайно наткнулся на свою малышку в этом мелком городишке, что в тридцати километрах от его виллы. Такого не бывает. И как бы судьба всегда не была склонна к нему, но в такие повороты Алекс не верил. Не мог поверить. Не заслужил он такого счастья.

Но сам не понял, почему поехал за этой машиной, стараясь оставаться незамеченным в неплотном потоке машин. Если хоть на секунду представить, что русая макушка, виднеющаяся сквозь заднее стекло волги, принадлежит ей…

Дьявол! Да он бы всё на свете отдал, чтобы это было именно так. Наверно, поэтому и цеплялся за эту неубедительную возможность.

Остановившись за пять домов до дома, где затормозила волга, Алекс сжав руки на руле мотоцикла и принялся вглядываться в выходящих из машины людей, так и оставшись всю дорогу незамеченным. Первым вышел тот старик, которого он уже видел. Он открыл левую заднюю дверь, помогая выйти…

— Саша… — с благоговением выдохнул он и уже готов был сорваться с места, кинутся к ней, заключить в объятья, целовать пока лёгкие не загорят от нехватки кислорода, но тут из дома вышла женщина и следом за ней мужчина, нагло обнявший его малышку за талию. Из его горла вырвался звериный рык, а пальцы до хруста сжали руль. Да как он смеет обнимать его женщину!

Но Саша сама учтиво выкрутилась из объятий мужчины, взяла несколько сумок из багажника и поспешно ушла в дом. А он ещё долго просто сидел и смотрел на закрывшуюся за ней дверь, не замечая больше ничего вокруг.

Он нашел её, но…

Но хочет ли она находится?

Почему не вернулась домой, зная, что его дом всего в получасе езды отсюда? А знала ли?

Пусть не знала она, но те люди, у которых его девочка живёт, должны были знать. Да тут каждая собака знает, кто занимает столько места на их земле. Но не сказали…

Или она просто не захотела вернуться? А кто бы захотел?

Он так и просидел до поздней ночи, глядя на дом, где пряталась от него его девочка, не имея сил ни уехать, ни войти. А он-то всегда считал себя храбрым. Вот только где вся эта храбрость, когда нужно? Каждая секунда превращалась в долгие часы проклятий, коими он мысленно клял себя. И всего то надо войти в дом и сказать ей всё, что он чувствует. Каким он был идиотом. Встать на колени, если потребуется. Но он упорно продолжал накручивать себя, не решаясь сделать даже шага. Да ещё и вошедший в тот дом мужчина… хорошо, что он быстро ушел, иначе он бы точно не выдержал.

Только когда начало светать, Алекс с громким визгом шин, разбудивших всех собак, провожавших его громким лаем, покинул свой наблюдательный пост.

Я не спала всю ночь. Эта встреча с ним. Меня как будто наизнанку вывернули. Может это просто гормоны? Лучше бы это были гормоны. Ведь беременным положено постоянно бесповодно реветь?

А ещё этот Сергей. Ну чего он ко мне привязался? Девушек ему не хватает? Знает ведь, что я беременна и всё равно туда же. Да мне вообще не нужен ни один мужчина!.. Кроме него. Мне дали эту возможность увидеть его. Кто-то решил, что меня мало мучили? Так сегодня была самая болезненная пытка.

А ещё чувствовать его тепло в животе…

Я сильнее впилась пальцами в подушку, вжимаясь в ту лицом, пытаясь скрыть слезы и скулеж. Если Николай Семеныч с женой не слышали, то очень убедительно делали вид, что не слышат. Но спасибо, что не лезли с утешениями. Мне сейчас нужны были другие утешения, кроме его объятий, тепла широких шершавых ладоней, ласкающих мою кожу, перебирающих пряди волос, нежно целующих губ. Господи Алекс… Как же я хочу к тебе. Делай что хочешь, убивает меня, води в нашу спальню девок, насилуй, своди с ума, но будь рядом.

Я уснула, точнее мой организм просто отрубился ближе к рассвету, когда в животе не осталось и крохи того тепла, что я ощущала всю ночь. Словно он был рядом, а потом ушёл, оставив меня мёрзнуть в гулкой пустой мерзлоте.