Вручаю тебе сердце

ГЛАВА 4

Угроза, хотя и произнесенная обычным голосом, показалась ей столь театральной, что Одри чуть не рассмеялась. Но взгляд, брошенный на Дэна, на его лицо, лишенное всякого выражения, предостерег ее — смеяться было не над чем.

Одри застыла словно статуя. Она не мигала, сдерживая дыхание, а мысли ее мчались, как лошади, объятые паникой. Не может ли его угроза быть только хитроумной выдумкой, попыткой проверить ее и испугать, чтобы свести старые счеты? Конечно! Это единственное объяснение, имеющее хоть какой-то смысл. А она почти попалась на крючок!

С проницательностью, которая, казалось, позволяла ему читать ее мысли, он заметил:

— Думаешь, я шучу?

— А разве нет? — Она позволила улыбке вспыхнуть на прелестных губах.

Ответной улыбки не последовало. Его глаза холодно блеснули в темноте.

— Чтобы ты поняла, что к чему, скажу: если бы не я, дело твоего отца давно бы прогорело… — Желая возразить, Одри покачала головой. — Если ты не веришь мне, спроси его самого. Хотя я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.

Ладони ее сделались липкими от холодного пота. Она требовательно спросила:

— Сколько он тебе должен?

— Скажем так: намного больше, чем сможет отдать.

— Нет, это неправда! — Отчаявшись, она решила дать ответный бой: — Я знаю, кризис сильно ударил по его бизнесу, но, если бы все обстояло настолько плохо, он бы мне сказал.

Дэн отрицательно покачал головой.

— Он скрывает от тебя истинное положение дел, вот почему я бы предпочел, чтобы ты с ним не говорила. Твой отец немолод, и здоровье его заставляет желать лучшего, поэтому…

«И здоровье его заставляет желать лучшего…» Ее страхи опять нахлынули, и она настойчиво спросила:

— У отца больное сердце?

Дэн как будто удивился.

— Нет, разумеется, нет, — заверил он.

Слова Дэна прозвучали искренне, но все же у нее создалось впечатление, будто он что-то скрывает и оттого испытывает некоторую неловкость. Дэн молчал, и она, поборов свои страхи, вернулась к прежней теме:

— Значит, ты пытаешься доказать мне, что…

— Я не пытаюсь, а говорю прямо: я вложил в дело твоего отца столько денег, что оно, в сущности, стало моим.

— Я не верю тебе, — прошептала она. — Ты лжешь.

Он не соблаговолил ответить на обвинение. Одри сидела недвижно, уставившись на свои нервно стиснутые руки. Она припоминала прошедший год, но мысли сковывал леденящий холод.

Спад и впрямь тяжко ударил по рынку собственности, и время от времени отец выглядел явно встревоженным, однако в любых обстоятельствах он выискивал светлую сторону… «Ты знаешь, мы понесли огромные убытки, когда рухнул большой строительный проект, — вспомнила Одри слова отца. — Но дела постепенно идут в гору. Мы скоро выкарабкаемся из долгов…» Теперь стало ясно — отец охранял ее душевное спокойствие, защищал от неприятностей… Как это на него похоже!

Бездумная эгоистка! Она слепо верила его словам и позволила ему одному принять на плечи весь груз неразрешимых проблем. А ведь совсем недавно, составляя смету свадебных расходов, она спрашивала отца о состоянии их финансов, и после короткого колебания он сердечно сказал: «Прекрасно, дорогая… Если ты уверена, что этот Ивлин Кросби тебе подходит, трать столько, сколько нужно. Мне ничего не жаль для тебя, детка».

Бедный папа! — беззвучно прошептала она. Прости меня… Пожалуйста, прости меня…

Дэниел взял теплой рукой ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— У тебя было время все обдумать. Ты все еще считаешь, что я лгу?

— Нет, — сказала она с горькой уверенностью. Отшатнувшись от него, она продолжила. — Скажи мне только… Мысль заставить меня выйти за тебя замуж… Ты долго ее вынашивал?

Мрачно улыбнувшись, он предложил:

— Догадайся сама.

— С тех пор, как отец сказал тебе, что мы с Ивлином условились о дне бракосочетания?

— Ты попала в точку, — признал Дэн и холодно добавил: — Я не позволю тебе выйти замуж за этого бездушного чиновника. Даже если мне придется действовать жестко, ты станешь моей женой…

Затем он потребовал с оттенком нетерпения:

— Ну, Одри, слово за тобой.

Она покачала головой:

— Применяй свой план перехвата, если хочешь. Ты приобретешь только очередной бизнес, но не меня. — Дэн нахмурился. Видя это, она продолжила более доверительно: — Хотя, конечно, мне будет больно смотреть, как отец теряет все, во что он вложил столько сил… И ты верно заметил — он уже немолод, возраст почти пенсионный…

— Ушедшие на пенсию люди должны иметь устойчивый доход, чтобы поддерживать прежний образ жизни.

— Ивлин не беден.

Эта фраза заставила Дэна от души рассмеяться.

— Представляю: Ивлин берет на содержание экономку своего тестя. Смешно, ты не находишь?

Одри стиснула зубы.

— Синтия — член нашей семьи.

— И все же ей тоже необходим независимый источник дохода.

— Если я и не выйду замуж, то позабочусь об этом сама. Найду работу и…

— Ну что ж, только это должна быть очень высоко оплачиваемая работа.

— Что ты хочешь этим сказать? — отреагировав скорее на его насмешливый тон, нежели на смысл сказанного, вскинулась Одри.

— Ну да, тебе ведь придется и жилье себе другое подыскать. Видишь ли, в моих руках не только компания твоего отца, но и все права на дом.

Этот удар буквально вдавил ее в сиденье, заставил оцепенеть. Когда в голове слегка просветлело, все хитросплетения двойной игры, которую вел ее противник, стали отчетливо ясны. Одри уже не чувствовала ничего, кроме навалившейся на нее апатии: ей оставалось только принять все как свершившийся факт. Дэн ведь ясно сказал: «Я хозяин положения». А он был не из тех, кто бросает слова на ветер.

— Ну, Одри? — В его голосе опять послышалась насмешка. Но только ее ответ на этот раз должен был прозвучать иначе. Она не могла, не имела права лишить своего горячо любимого отца фамильного дома.

Повернувшись лицом к своему коварному собеседнику, она предложила компромисс, который был не таким обязывающим, как замужество:

— Я согласна спать с тобой, если ты этого хочешь.

Дэн резко рассмеялся.

— Если ты считаешь, что я буду словно похотливый студентик прокрадываться к тебе в спальню, так, словно между нами существует тайная связь, ты очень ошибаешься.

— Хорошо, ты можешь навещать меня открыто.

— Ты уверена, что это не огорчит твоего отца? Я не хочу сказать, что он ханжа, и, тем не менее, вряд ли его обрадует подобное поведение дочери. Кстати, не оттого ли это смятение, что год назад ты так и не решилась рассказать ему о нашей связи? — Этот вопрос был подобен укусу кобры.

Радуясь темноте, которая помогала скрыть горящее от стыда лицо, Одри холодно поинтересовалась:

— А откуда ты знаешь, что я ему ничего не рассказала?

— Когда год назад я приехал, ты сбежала и стало очевидно, что ты не хочешь со мной общаться; тогда я решил все рассказать твоему отцу.

— Что ты сделал? — прошипела Одри.

— Я все рассказал твоему отцу, — невозмутимо повторил Дэн.

— Как ты мог, негодяй! — Одри была в бешенстве. — У тебя не было на это никакого права.

— Ну, положим, меня это тоже касалось, — холодно возразил он. — Тем более в той ситуации другого выхода у меня не было.

— Я не…

Дэн положил палец на ее губы, останавливая готовые сорваться злые слова.

— Я подумал, что ты можешь оказаться беременной и наделаешь всяких глупостей.

— Ты имеешь в виду аборт? Я бы никогда не пошла на такое…

— Возможно, но только тогда я не мог быть в этом уверен, и поскольку у меня были обязательства в Филадельфии…

— Обязательства перед невестой, которой ты изменял со мной, — ехидно перебила его Одри.

Прежде чем продолжить, Дэн едва заметно стиснул челюсти — это был единственный знак того, что последняя реплика задела его за живое.

— Итак, в тот момент и по личным и по деловым обстоятельствам я не мог дольше оставаться в Англии, и тогда я решил рассказать Клиффорду суть дела. — Словно отвечая на ее немой вопрос, он спокойно добавил: — В общем, он воспринял это известие нормально. Мы с ним потом даже выпили, и он поведал мне о Джастине… Да, это многое объясняет…

Одри была потрясена. Насколько ей было известно, отец никогда никому не рассказывал о ее младшей сестре. Джастина была очень красива, но всегда была какой-то диковатой и скрытной. Она скорее не имела понятия о морали, нежели была просто безнравственной. Джастина умерла в восемнадцать лет, сделав подпольный аборт.

Глаза Одри наполнились слезами. Итак, надежды отца на то, что его старшая дочь будет придерживаться строгих моральных устоев, тоже оказались тщетными. Бедный папа! Можно себе представить, как он был огорчен всем этим. И все-таки он ни разу себя не выдал, ни разу ни и чем ее не обвинил.

— Так что, учитывая сложившиеся обстоятельства, — безжалостно продолжал Дэн, — я уверен, что тебе не захочется разочаровывать его еще раз. Что касается меня, то я согласен только на брак. Или брак, или ничего.

Ей так хотелось крикнуть: «Ничего! Ничего! Ничего!» Но вместо этого она тихо спросила:

— А что будет, если я все-таки откажусь выйти за тебя замуж?

— Тебе действительно хочется услышать ответ на свой вопрос?

Она отлично знала, что он может быть очень жестоким, если дело коснется его интересов, того, чего он хочет. А сейчас он хотел ее. И в этом не было никаких сомнений. И все же она ухватилась за соломинку.

— Ладно, скажи, что ты собираешься делать, если я все-таки соглашусь выйти за тебя?

Легкая ухмылка скривила его чувственные тубы.

— Буду заниматься с тобой любовью, медленно, осторожно, до тех пор, пока…

Одри бросило в жар.

— Я имею в виду, что ждет моего отца, — резко прервала она Дэна.

— Пока он будет моим тестем, и дело и дом будут оставаться в его собственности.

— Очень благородно с твоей стороны, — с горькой усмешкой произнесла девушка.

— Уверен, ты этого стоишь, — совершенно серьезно отозвался Дэн.

Одри закусила губу.

— И как долго, по-твоему…

— …продлится наш брак? — помог он ей закончить. — Поживем — увидим.

— Приговор с открытой датой, — с горькой иронией констатировала она.

— Если тебе угодно так к этому отнестись — пусть будет так. — В голосе Дэна слышалась злость.

— А как еще я могу к этому отнестись? Я нужна тебе не в качестве жены. Я нужна тебе лишь как… объект твоих сексуальных устремлений.

— Тебе было бы легче, если бы я сказал, что люблю тебя?

— Нет! — вздрогнула Одри. — Я не поверила бы тебе, даже если бы ты это и сказал. Мне больше по душе твоя честность. По крайней мере, я знаю свое место. — Мысль о том, что ей, возможно, придется уехать в Штаты и жить в доме, где некогда он жил с Авой, была просто невыносима. — Но Америка так далеко. А я надеялась быть поближе к отцу… — В голосе девушки слышалось чуть ли не отчаяние.

— А кто тебе сказал, что мы будем жить в Штатах?

Она уставилась на Дэна, пытаясь в сумерках уловить выражение его лица.

— Я знаю, что ты приехал ненадолго, но…

— Если все пойдет по моему плану, я подумаю об окончательном переезде. Я готов жить в «Грин Хиллз», если это поможет тебе принять верное решение. — В его голосе сквозило нетерпение.

Это известие немного ободрило Одри, но сути дела оно не меняло. Сознание того, что ее мужем станет человек, который хочет всего-навсего ее использовать для ублажения своей похоти, было невыносимо.

Когда-то, думая, что он любит ее, Одри нашла в объятиях Дэна рай. Теперь, когда иллюзии рассеялись, эти объятия станут адом. Но, к сожалению, у нее и впрямь нет выбора. Ничего не видящими глазами она следила сквозь ветровое стекло за обесцвеченными лунным сиянием буковыми листьями, падающими на капот автомобиля.

— Мне надо все обдумать.

— Отлично. Даю тебе время до завтрашнего утра. А пока…

Прежде чем она поняла, что он имеет в виду, Дэн взял ее левую руку, снял с пальца кольцо и сунул его в карман.

— Что ты делаешь? — Одри чуть не задохнулась от гнева.

— Мне не хочется целоваться с тобой, пока на тебе кольцо, подаренное другим мужчиной. — Его голос перешел в невнятное бормотание: — А такой романтический вечер терять — просто грех!

— Не прикасайся ко мне! — Одри охватила паника. — Мне противны твои прикосновения.

— Ты уже это говорила, но позволь тебе не поверить. Возможно, тебе они и неприятны, но твоему телу — отнюдь. Мне надо доказывать это?

Нет, ему не надо было ничего доказывать. Ее сердце уже колотилось с неистовой силой, а каждый нерв был натянут в томительном ожидании. Однако она продолжала сидеть, сохраняя внешнее спокойствие, не двигаясь, хотя биение сердца становилось все более неукротимым, казалось, оно стучало уже где-то в горле. Инстинкт самосохранения не позволял ей выскочить из машины и бежать куда глаза глядят, к тому же она чувствовала себя скованной невидимыми цепями. Не было ни прошлого, ни будущего, был только этот единственный миг, когда она сидела и ждала его прикосновения. Если она развернется к нему, то почувствует, как его дыхание овевает ее лицо, а ее губы окажутся совсем рядом с его бронзовой шеей… О, какая мука!

— Отвези меня домой, — потребовала она дрожащим от волнения голосом, отступая от края пропасти. — Не обратив внимания на эти слова, словно читая ее мысли, Дэниел откинул шелковые пряди темных волос и приник губами к ее шее. — Нет! Я сказала — нет! — В ее крике послышался страх.

— Бедняжка, — ласково подтрунивал Дэн, — похоже, ты напугана до смерти.

Прежде чем она угадала, что он собирается сделать, сиденье было откинуто, а сама она оказалась опрокинутой к нему на колени. Упираясь руками в его широкую грудь, чувствуя под тонкой тканью рубашки стальные мускулы, она умоляюще зашептала:

— Дэн, ну пожалуйста!

Свободной рукой он охватил ее за подбородок и развернул к себе; в глазах Одри стояли слезы страха и волнения.

— Никаких причин для паники нет, — спокойно сказал он. — Думаю, что даже при твоем содействии мы не смогли бы заняться любовью на переднем сиденье автомобиля: руль мешает. К тому же я не люблю, когда все делается наспех. Когда мы решим заняться любовью, я должен быть уверен, что впереди у меня целая ночь, удобная кровать и долгие часы наслаждения. — Он провел пальцем по ее губам. — А сейчас я всего лишь хочу поцеловать тебя.

— Не надо!..

Слабый протест затерялся в его теплых губах. Она была непреклонна, сжав зубы, стараясь не поддаваться… стараясь…

— Открой рот и поцелуй меня, — глухо произнес Дэн.

Мольба, которая слышалась в его голосе, тронула ее сердце. Одри сдалась, ее губы раскрылись. Поцелуй был так глубок и продолжителен, что все ее существо будто вспыхнуло. Не в силах потушить охватившие ее тело языки пламени, Одри прекратила борьбу и, трепеща в его сильных объятиях, уступила собственному желанию.

Его губы ласкали ее виски, ее полуприкрытые веки, щеки. Вот они уже добрались до бархатисто-нежной шеи, потом приникли к выемке у ее основания — и Одри начала постанывать от наслаждения.

Кончиками пальцев Дэн коснулся ее груди, сквозь тонкую ткань лифчика нащупал чувствительный сосок и сжал его. Она уткнулась горящим лицом ему в грудь.

— Не надо, Дэн, прошу тебя, я этого не вынесу.

— Ты же этого хочешь, тебе это необходимо.

— Не так… Совсем не так…

Как она надеялась никогда больше не испытывать этой страсти, этого неодолимого желания, которое год назад так предательски ее подвело, оставив униженной и оскорбленной! Когда Ивлин сделал ей предложение, она почувствовала, что получает шанс держать свои эмоции под контролем, жить спокойно, без этих диких всплесков страсти.

— Не будь дурочкой, Одри. Нельзя смотреть на жизнь сквозь зеркало, нельзя лишить себя ее истинных радостей только потому, что твои собственные чувства тебя пугают. — Дэн явно понимал, что творится в ее душе.

Нет, она бы превосходно справилась с собой, если бы он снова не вторгся в ее жизнь. Для нее это вторжение означало конец покоя, конец свободы. Лежать у него на груди было сущей пыткой, но она уже не имела сил высвободиться из его объятий.

— Я бы хотела умереть, — прошептала она упавшим голосом.

— Посмотри на меня. — Своей властной рукой он ухватил Одри за подбородок и развернул ее лицо к себе. — Ты действительно в таком отчаянии?

— Ничего подобного я раньше не испытывала, — прошептала она, тут же пожалев о своих словах.

— Ответь мне! — В его голосе послышалась угроза.

Упрямство и гордость пришли к ней на выручку.

— Не волнуйся, к завтрашнему утру я буду в полном порядке и смогу продолжить борьбу, — почти небрежно заверила она.

Одри могла поклясться: он почувствовал одновременно и облегчение, и злость.

— Хорошо, в таком случае — продолжим. — Он безошибочно отыскал в темноте ее губы и овладел ими, на этот раз так надолго, что ни одной мысли в голове Одри уже не осталось. Когда наконец он оторвался от ее губ, она сидела у него на коленях одурманенная, задыхающаяся, дрожащая. — Как я и обещал, всего-навсего несколько поцелуев, — с усмешкой проговорил Дэн.

Своей сильной рукой он обхватил ее за плечи и помог пересесть на свое сиденье. Лишенная тепла его тела, она еще сильнее задрожала и, поднеся руку к губам, принялась с ожесточением вытирать их, словно пытаясь стереть следы его поцелуев.

— Что-то не так? — поинтересовался Дэн.

— Я бы лучше поцеловалась с жабой, — сквозь зубы процедила Одри.

— Видимо, тебе придется перецеловать много жаб, прежде чем ты доберешься до своего принца, — неожиданно весело произнес он.

Она сидела прямая, напряженная. Как он мог говорить с ней так весело, так беззаботно в то время, когда она чувствовала себя совершенно больной и разбитой?

— Я хочу домой, — резко сказала девушка.

— Домой так домой.

Он включил подфарники и, прорезая их светом тьму, вырулил на дорогу, по которой они приехали сюда. Когда машина тронулась с места, Одри, совершенно измученная, прикрыла глаза и удобно устроилась в своем кресле. Ни думать, ни чувствовать больше она не могла, единственное, чего хотелось — спать.

Она дремала, когда они подъехали к освещенному лунным светом гаражу. От неожиданной остановки Одри вздрогнула. Дэн галантно помог ей выйти из машины и повел к дому. Все еще сонная, девушка оступилась, и он бережно подхватил ее. Хотя его сила совсем недавно пугала ее, в этот момент ощущение близости его крепких рук оказалось довольно приятным.

Было уже за полночь. Дэн отворил тяжелую дубовую дверь, и они очутились в темном холле. С улицы в помещение проникало достаточно лунного света, так что зажигать лампы было необязательно.

Обхватив Одри за талию, Дэн повел ее вверх по лестнице, мягкий ковер приглушал их шаги. Когда они добрались до ее комнаты и девушка хотела было сразу войти и закрыться, он остановил ее и, приблизив свое лицо, порывисто поцеловал в губы.

— Спокойной ночи, дорогая. Постарайся как следует выспаться. Завтра утром я жду твоего ответа.

Он что, издевается над ней? После таких слов, видимо, спать ей уже не придется. Но как ни странно, она, приняв душ, рухнула на постель и уснула как убитая.

Одри просыпалась медленно, неосознанно не желая открывать глаза навстречу сияющему воскресному утру. Она долго лежала, уставившись в потолок. Но тут память открыла свои шлюзы, и она вспомнила, поняла, откуда идет это нежелание просыпаться.

Как могла она быть такой слепой дурой? Она ведь поклялась себе, что это наваждение никогда больше не повторится, что она будет владеть своими эмоциями! И вдруг такой удар — оказалось, что она не в состоянии противостоять этому подлецу и, несмотря ни на что, откликнулась на его мужской магнетизм со всей силой губительной для нее страсти.

Похоже, это чувство сильнее нее. Стыдно было признаваться себе в этом, но, если бы он не ограничился поцелуями и пошел дальше, если бы вывел ее из машины и уложил на залитую лунным светом траву, ее предательское тело встретило бы его восторженно.

И конечно, он это отлично знал. Одри содрогнулась. Неудивительно, что он вел себя так нагло. Ну почему как раз тогда, когда жизнь ее стала входить в нормальную колею, Дэн вернулся, чтобы разрушить с таким трудом завоеванное спокойствие?!

Правда, может, оно и к лучшему, что помолвку придется разорвать. Нечестно по отношению к Ивлину выходить за него замуж, почти не испытывая при этом никаких чувств. Но разве не отсутствие любви толкнуло ее ответить согласием на его предложение? Разве не потому она собиралась стать его женой, что отчетливо понимала: он не в силах ранить ее так же больно, как Дэниел.

Бедный Ивлин! Ей было очень стыдно перед ним. Возможно, его чувства к ней тоже не были такими уж глубокими, но он любил ее так, как умел. И сейчас, когда до свадьбы осталось меньше месяца, когда почти все уже готово, — как она скажет ему, что совершила ошибку?.. И все-таки альтернативы не было. Дэн был просто злодеем, и она ни секунды не сомневалась, что, если потребуется, у него хватит духа сообщить Ивлину, что они были любовниками.

Но сможет ли он действительно разорить ее отца? Отец и Дэниел, судя по всему, неплохо ладят между собой. Так, может быть, это все-таки был блеф?

Еще раз все взвесив и обдумав, так, что даже голова разболелась, Одри не приблизилась к решению. Встав с кровати, чувствуя себя разбитой и невыспавшейся, она направилась в ванную. Приняв душ, натянула узкую юбку с разрезом и подходящую по цвету, в осенних тонах блузку, уложила волосы в маленький пучок на макушке, нанесла на лицо немного косметики и застыла перед зеркалом.

Итак, ей надо было на что-то решиться. Дэн ждал ответа, а он не из тех, кого можно водить за нос. Он четко сказал, что владеет ситуацией. В его руках была теперь и их фирма, и дом — все, что когда-то принадлежало только отцу и ей. В голове не укладывается! А может, все это от начала и до конца было ложью? Может быть, все отлично просчитав, Дэн надеется на то, что она ни о чем не спросит отца, а, следовательно, никогда не узнает правды…

Эта мысль пришла ей в голову, когда она уже сбегала вниз по лестнице. Влетев в освещенную солнцем столовую, она с облегчением увидела, что отец один; допивая кофе, он просматривал «Санди тайме». Стремительное появление дочери удивило его.

— Что-то случилось, детка? — удивленно спросил он, глядя на нее поверх роговых очков.

Надеясь, что голос не выдаст ее волнения, она заверила отца, что все в порядке.

— Я всего лишь хотела посмотреть, встал ли ты, — неубедительно добавила она.

— Встал ли я? Конечно, уже одиннадцатый час. — Сняв очки и сложив газету, он направился к буфету, чтобы налить кофе им обоим. — Вы вчера, наверное, вернулись поздно?

— Да… довольно поздно. — Одри села к столу.

— Вечер был приятным? — Этот вопрос прозвучал очень деликатно.

— Не то слово! — выдавила из себя Одри и тут же прикусила язык.

— Рад, что вы с Дэном поладили. Честно говоря, твое нежелание выслушать его меня беспокоило, и когда Дэн сказал, что хочет поговорить с тобой с глазу на глаз… — Клиффорд запнулся, а затем осторожно спросил: — Вы пришли к какому-нибудь соглашению?

— По поводу чего?

В янтарных глазах отца мелькнуло разочарование.

— Ну, он заверил меня, что хочет обсудить с тобой кое-какие планы…

Значит, планы, отлично! Если бы отец знал, что это были за планы, он бы получил истинное представление об этом негодяе. Но и на такой случай у Дэна были ходы к отступлению: он мог запросто сказать, что все это не более чем шутка.

— Вот поэтому…

— Папа, — опередила отца Одри, не в силах больше бороться с внутренним волнением, — я хотела тебя кое о чем спросить, но только, пожалуйста, скажи мне правду.

— Спрашивай. — Несмотря на спокойный гон, Клиффорд выглядел взволнованным, ему явно было не по себе.

— Как шли наши дела в последний год?

Он отвел глаза и принялся вкладывать очки в очечник.

— Боюсь, что не слишком хорошо. Но не забивай себе этим голову. Сейчас все идет нормально. Дэн захотел вложить деньги в нашу фирму…

Словно металлические обручи сдавили грудь, мешая дышать.

— А сколько денег? — осторожно поинтересовалась Одри.

— Много, довольно много… — уже явно волнуясь, ответил отец. — Итак, Дэн не блефовал. — Именно поэтому я попросил его приехать и принять дела. Он обладает закрепленным законом имущественным правом, к тому же очень неплохо, что все решилось в рамках нашей семьи.

— Да, ты абсолютно прав, папа. — Покоряясь неизбежному, она подняла голову и, ослепительно улыбнувшись, произнесла: — Вчера вечером Дэниел сделал мне предложение, и я согласилась.

— Я в восторге, моя девочка! — Клиффорд не мог скрыть своей радости.

— Знаю, что это очень неожиданно, и все же… — Одри запнулась, и ее улыбка мгновенно угасла. — Как бы там ни было, мне придется сказать Ивлину, что наша помолвка была ошибочным шагом.

Разглядев на ее лице искреннее страдание, Клиффорд потрепал дочь по руке.

— Лучше сделать это сейчас, дорогая, чем потом портить жизнь друг другу.

— Признайся, папа, тебе ведь никогда не нравился Ивлин?

— Я ничего не имею против него, мне просто всегда казалось, что этот мужчина не для тебя.

— Ас Дэном, по-твоему, дело обстоит иначе.

— А разве нет? Хотя тебе понадобилось много времени, чтобы в этом убедиться. Он прекрасный человек… — Ох, папочка, если бы ты только знал, какой он негодяй! — мысленно воскликнула она. — И я буду очень гордиться таким зятем… И буду абсолютно спокоен за тебя.

Одри поначалу очень удивилась, что отец так легко воспринял известие, имевшее, на ее взгляд, эффект разорвавшейся бомбы. Но потом она вспомнила вчерашний разговор с Дэном, и все встало на свои места. Зная от этого негодяя, что год назад они были любовниками, Клиффорд, вероятно, считает, что она до сих пор испытывает к нему нежные чувства.

— Если бы ты раньше согласилась выслушать Дэна, — продолжал отец, с молчаливой укоризной давая понять: «Я ведь просил тебя об этом», — ты бы могла избежать многих неприятностей…

— Папа, — перебила его Одри, — ты ведь знаешь, что он был женат? — Даже произнести это было больно.

— Конечно, знаю…

В этот момент взгляд Одри упал на одно из окон и она увидела, как по лужайке навстречу друг другу идут Ивлин и Дэниел. Она вскочила и, пробежав через холл, бросилась к двери.

В легких облегающих бедра брюках и белой хлопковой рубашке Дэн выглядел стройным, крепким и необычайно мужественным. Несмотря на обыденность одежды, вся его фигура выражала холодное высокомерие, превосходство, которое явно сердило Ивлина, облаченного в модные саржевые брюки и спортивную куртку.

Одри подоспела вовремя: молодые люди как раз обменивались приветствиями, которые, по крайней мере со стороны Ивлина, звучали далеко не любезно. Тот посмотрел на нее, и Одри разглядела на его лице раздраженное, отчетливо враждебное выражение. Уже изучив его, она догадывалась о причинах его раздражения: обдумав то, что произошло вчера вечером, он пожалел о своей уступчивости, был недоволен тем, что его так поспешно выпроводили.

Ивлин подошел к ней и, словно желая восстановить свои права на невесту, обнял ее и неожиданно крепко поцеловал.

Это столь несвойственное ему поведение привело Одри в явное замешательство. Однако, заметив, как опасно поблескивают синие глаза Дэна, она тут же пришла в себя.

— Ивлин, милый, мне надо поговорить с тобой. — И, умоляюще взглянув на Дэна, добавила: — Наедине.