Вручаю тебе сердце

ГЛАВА 8

Когда минут через десять Дэниел вышел из ванной, вытирая свои густые золотистые волосы, Одри была так поглощена выполнением порученного задания, что едва взглянула в его сторону.

Когда наконец все было готово и яблочный пирог покрылся румяной золотистой корочкой, она стала накрывать на стол, а Дэн тем временем принес бутылку бургундского и наполнил бокалы.

Рис получился рассыпчатым, консервированный цыпленок с овощами выглядел весьма аппетитно, специи и травы благоухали так ароматно, что просто слюнки текли. Когда Дэн уселся за стол, Одри потянулась за стоявшим на плите соусником.

— Ну вот, остался последний штрих.

— Пахнет очень вкусно, — одобрительно проговорил ее супруг.

— Неужто, милый? — Настороженный ее игривым тоном, Дэн вопросительно взглянул на Одри. В ответ последовала вполне невинная улыбка. — Это необычный соус, дорогой!

Необычность соуса заключалась в том, что Одри добавила в него жидкость для мытья посуды.

С невинным личиком она полила им рис в тарелке Дэна и, поднеся ко рту бокал с вином, исподлобья наблюдала, как Дэн отправляет в рот первый кусок.

Отбросив вилку и зажав рот руками, он бросился в ванную; Одри же продолжала спокойно потягивать вино.

Он вернулся через несколько минут, подозрительно спокойный, но бледный.

— Ты чудесная хозяюшка, — склонившись над ней, мягко проговорил он.

— В духовке яблочный пирог, — словно в продолжение обычного разговора предложила она.

— Отлично, но мне что-то не хочется больше есть. У меня проснулся аппетит другого рода…

— Нет! — вскрикнула Одри, уронив вилку. — Я не позволю тебе использовать меня.

— И как ты собираешься меня остановить, милая?

Одри молча закусила губу. Она и впрямь не смогла бы остановить его… Он куда сильнее!.. Но Дэн ведь явно не из тех мужчин, которые могут наслаждаться любовью с дающей им отпор женщиной.

— Учти, дружок, я буду защищаться!

— Как страшно, — обнажая ряд ровных белых зубов, рассмеялся Дэн.

— Я не шучу. Тебе придется применить силу, иначе…

— Посмотрим!

Взяв Одри под руку, он поднял ее из-за стола и повел из кухни. Одри не на шутку испугалась его натиска и попыталась исправить дело:

— Я… я собиралась сварить кофе.

— Опять врешь?

— Нет, — поспешно солгала Одри, — я действительно хочу выпить кофе. Наверняка и ты не откажешься от чашечки. Ну, пожалуйста, Дэниел! Я так хочу немного взбодриться.

— Ладно, — спокойно согласился он. — Но это последняя отсрочка, которую я тебе даю. — И, усмехаясь, добавил: — Ты ведь, наверное, легко определишь, где хранится крысиный яд.

— Если бы знала, использовала бы его раньше, — хмуро ответила Одри.

Пока он наливал в кофеварку воду, Одри тупо смотрела на огонь и думала о том, что единственное, чего она добилась, — это лишь небольшой отсрочки. Он явно хочет овладеть ею и добьется своего; и пока ее тело будет наслаждаться его близостью — чего скрывать, она будет рада ей, — ее гордость будет медленно умирать. С какой-то немой отстраненностью она неотрывно смотрела на горящие в камине поленья. Чудесный запах душистой сосновой смолы смешивался с запахом закипавшего кофе. Дождь лупил по окнам, завывавший в верхушках сосен ветер порывисто ударял о стены хижины, а Одри чувствовала себя жертвой, ожидавшей гильотины.

Дэн достал из бара бутылку коньяка и два широких бокала. Поставив поднос на столик, он налил из кофеварки дымящийся ароматный напиток и, подав одну из чашек Одри, уселся со своей в кресло напротив. Огоньки пламени играли в его синих глазах, освещали его мужественные черты, словно выточенные из камня, бросая на лицо красноватый отблеск.

— Выпьешь немного коньяку? — предложил он.

— Нет, еще чего!

— Совсем чуть-чуть, это поможет тебе расслабиться.

Она снова хотела отказаться, но потом передумала и кивнула. Может, спиртное и впрямь придаст ей решительности… Или притупит чувства…

Дэн налил ей совсем немного коньяку, даже меньше, чем она ожидала. Когда она поднесла бокал ко рту, рука так дрожала, что край его застучал о зубы. Она проглотила ароматную жидкость так, словно это было лекарство, и попросила налить еще. Дэн отказался, усмехнувшись.

— Думаю, милая, тебе достаточно. Ты с утра ничего не ела, так что алкоголь ударит в голову. Я за тебя не ручаюсь!

— Мне все равно.

— А мне нет, — спокойно сказал он. — Я не хочу, чтобы тебе стало дурно. У нас ведь впереди целая ночь, и я обещал тебе медленное и долгое наслаждение.

Одри в ужасе вскочила на ноги. Но прежде чем она успела сделать шаг, он встал рядом. Коснувшись ее мягких волос, он сжал ее лицо в своих ладонях и провел большими пальцами по высоким скулам. Она смотрела на него снизу вверх своими огромными зелеными глазами, и тогда он начал покрывать поцелуями ее щеки, веки, ее брови, кончик носа, уголки губ, нежную линию подбородка.

— Я так долго ждал этого момента, — прошептал он. — И я хочу, чтобы ты отвечала на мои ласки. — Закрепив свое предложение поцелуем, он продолжил: — Я хочу видеть твое лицо, в то время как буду высекать искры наслаждения из твоего тела, пока оно не загорится… Я хочу чувствовать в тебе дрожь желания… Хочу слышать твои стоны… И, наконец, хочу услышать твою мольбу, когда ты уже будешь не в силах выносить мои ласки и сама станешь молить меня о соитии…

Сердце Одри билось с такой бешеной силой, что ей было трудно дышать. Но еще труднее было сдерживать томление плоти. И все-таки она взяла себя в руки и произнесла:

— Если ты хочешь услышать мою мольбу, пожалуйста. Я прошу тебя, отпусти меня, Дэн. Мне не следовало соглашаться на этот брак. Я не хочу быть твоей…

Она еще не кончила говорить, но уже понимала: эти слова бесполезны. Ни один мускул на его надменном лице даже не дрогнул.

— Ну что ж, дорогая, я, чувствую, должен поскорее сделать все возможное, чтобы заставить тебя переменить свое решение. Тебе уже давно пора стать моей супругой в полном смысле этого слова.

— Для меня стать твоей супругой неприятно и унизительно, — почти не разжимая губ, прошептала она.

В темно-синих глазах мелькнуло недовольство: она поняла, что слово «унизительно» задело его.

— Не беспокойся, — хищно улыбаясь, прошептал Дэн. — Уверен, скоро ты запоешь по-иному.

Одной рукой он поддерживал ее голову, другой нежно ласкал ее шею. Глядя на него, точно загипнотизированный кролик на удава, Одри судорожно сглотнула слюну. Дэн продолжал водить кончиками пальцев вверх и вниз по вырезу ее халата. Вот красивая мускулистая рука, покрытая золотистыми волосками, остановилась на верхней пуговице, и та послушно выскочила из своего гнезда.

Пальцы скользнули к лифчику и принялись ласкать мягкую округлость груди, и в ответ на это маленькие соски Одри мгновенно затвердели. Судорога желания свела низ ее живота, Одри глотала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Дэн плотоядно улыбался, его руки ласкали то одну, то другую ее грудь. Наклонив голову, он прикоснулся губами к пульсирующей у основания шеи жилке; умелые пальцы тем временем расстегивали оставшиеся пуговицы, а вслед за ними и застежку лифчика. Через секунду он уже освободил ее плечи от одежды, и Одри замерла в блаженном ожидании… Но тут Дэн неожиданно отстранился, стягивая с себя свитер.

Она невольно залюбовалась его атлетическим торсом: мощной шеей, широкими плечами, грудью… Под атласной загорелой кожей, покрытой золотистым пушком, перекатывались мощные бицепсы; Дэн был безукоризненно сложен. Ах, если бы он не был ее врагом!..

— Прикоснись ко мне, — нежно попросил он. — Я знаю, ты этого хочешь, очень хочешь…

Да, действительно, Одри ужасно хотела покрыть поцелуями его тело, но сейчас вдруг почувствовала, что если это ее желание осуществится — она пропала…

Она стояла не шевелясь, с пересохшими от волнения губами, и тогда он взял ее руки и положил себе на грудь, прикрыв их сверху своими ладонями. Она на мгновение замерла, а потом закрыла глаза и пустилась в восхитительное путешествие по его телу. Волоски слегка щекотали ее ладони, усиливая возбуждение. Она ласкала шелковистую кожу плеч, потом снова вернулась на грудь, нащупала маленькие плоские соски и наклонилась, чтобы языком ощутить их бархатистую твердую поверхность. Ее дыхание было теплым и влажным, темные волосы разметались по плечам. Она тихонько куснула его сосок и, ощутив ответную дрожь его тела, почувствовала удовлетворение: она тоже имела над ним власть. Запах его кожи кружил ей голову. Она была так поглощена происходящим, что даже не заметила, как он снял с нее халат и, обхватив ее за талию, крепко прижал к себе. Одри застонала от вожделения. В ответ на этот звук Дэн положил ее руки на застежку своих брюк. Пальцы ее были так нетерпеливы, так дрожали, что им никак не удавалось справиться со своей задачей. Он не хотел помогать ей и терпеливо ждал, когда она сама расстегнет ремень и молнию. Затем, отстранившись, он снял с себя брюки, трусы и отбросил их в сторону.

Положив ее, как когда-то, на медвежью шкуру перед камином, он стоя любовался ее роскошным телом.

— Ты стала еще красивее, чем прежде, любовь моя, — пробормотал Дэн.

Вытянувшись рядом, он приложил ладонь к ее щеке и приказал:

— Посмотри на меня, Одри!

Длинные темные ресницы дрогнули, и затуманенные страстным желанием глаза взглянули в его мужественное лицо.

— Я был очарован тобой с первой же встречи, — нежно произнес Дэн. — Я никак не мог забыть тебя. — Он провел большим пальцем по ее пухлым губам. — Ты околдовала меня…

Но ты почему-то не нарушил своих планов и женился на другой женщине… Эта мысль оформилась в ее мозгу, ясная и холодная, как кристалл.

— Моя зеленоглазая фея, — шептал Дэн. Взяв ее руки в свои, он поцеловал обе ладони. — Скажи, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя. Обними меня!..

Она хотела возразить, сказать, что не хочет его, но тело ее протестовало, в горле пересохло, Одри не могла вымолвить ни слова. Взгляд упал на четкую линию его рта. Он поцеловал ее, и губы Одри раскрылись в ответ на его долгий поцелуй, а руки потянулись к его обнаженному телу.

Дэн был неспешным и нежным любовником, его ладони и губы ласкали каждый дюйм ее тела, опаляя желанием, так что, еще прежде чем он по-настоящему овладел ею, она уже мысленно отдалась ему. Когда его горячие губы коснулись ее охваченной негой груди, Одри, извиваясь в его объятиях, громко застонала.

Она чувствовала, что долго не вынесет эту изощренную сладкую пытку. Продолжая ласкать губами и языком ее возбужденные соски, он скользнул руками к низу ее живота.

— Так ты хочешь заняться со мной любовью, милая? — нежно прошептал Дэн.

Она гладила руками его ягодицы, и это движение было красноречивее всяких слов. Однако он продолжал настаивать:

— Скажи мне: да или нет? Я хочу это услышать!

— Да, да, да, я хочу тебя, Дэниел! — крикнула она, и он чуть слышно рассмеялся, явно довольный ее признанием.

Проснувшись, Одри почувствовала себя запеленутой в теплый уютный кокон, темноту нарушали только отблески пламени, падавшие из камина. Во всем теле, хотя и полном томной неги, ощущалась необыкновенная легкость и бодрость, а вот разум был замутнен, она с трудом понимала, где находится, и ощущала себя человеком, потерпевшим какое-то страшное бедствие и случайно оставшимся в живых. Через некоторое время память стала возвращаться к ней, услужливо открывая одну за другой картины любви. В теле ее снова вспыхнул огонь желания.

Они лежали рядом, она чувствовала за своей спиной ровное дыхание Дэна, его теплая рука по-хозяйски покоилась на ее груди. Да, он оказался великолепным стратегом! Оглядываясь назад, она вспомнила каждый шаг его умелой игры. Она следовала за ним, как ягненок на заклание. Итак, он получил все, что хотел. Даже ее мольбу. Его власть была нежной и мягкой, и все же она была в его руках просто марионеткой.

И из памяти мгновенно стерлось то удовольствие, которое она получила в его объятиях. Одри проклинала себя за то, что потеряла контроль над собой. Несмотря на данные себе обещания, она в конечном итоге даже не попыталась оказать ему сопротивления, не предприняла попытку охладить его пыл. Она ему беспрекословно подчинилась, более того — она хотела его, жаждала!..

Теперь остались лишь стыд и унижение. Если бы она хоть как-то воспротивилась ему, вынудила его действительно применить силу, сейчас ей было бы намного легче: она бы могла смотреть ему в глаза, не потеряв чувства самоуважения. А так — все кончено. Она позволила превратить себя в игрушку в руках мужчины, который не испытывает к ней ничего, кроме злобы и вожделения.

Вожделение… Отвратительное слово! Год назад она по наивности приняла это чувство за любовь. Потом иллюзии рассеялись, но эта ошибка сделала боль невыносимой. Если бы она была более искушенной в таких делах женщиной или же если бы не хотела его так сильно, она, возможно, посмотрела бы на их связь проще и спокойнее, отнесясь к ней как к неизбежному любовному опыту, и тогда боль и обида не заставили бы ее пуститься в бега.

Но все случилось по-другому. Да и реакция Дэна тоже оказалась необычной, ведь несмотря на его помолвку и брак с другой женщиной, он продолжал мечтать о ней, а ее отказ видеться и говорить с ним только подогревал его желание. Это стало для него навязчивой идеей, которая, похоже, держала его так же крепко, как он совсем недавно держал ее в своих объятиях.

Куда все это их заведет? Вероятно, их брак продлится ровно столько, сколько Дэну потребуется времени, чтобы удовлетворить свою похоть. Да, когда-нибудь он, безусловно, распадется, но вполне возможно, что она к этому моменту будет окончательно сломлена.

Одри почувствовала приступ тошноты. Дэн же продолжал спокойно и безмятежно посапывать, и тогда она, осторожно приподняв его руку, выбралась из-под одеяла и поспешила в ванную. Покинув тепло постели, она ощутила чуть ли не космический холод, по телу пробежали мурашки. Потом на цыпочках вернулась в комнату и уселась перед камином, обхватив руками колени и положив на них подбородок.

— Что ты здесь делаешь? — Она не слышала, как Дэн оказался рядом; его резкий вопрос заставил ее вздрогнуть и поднять голову. Слабо освещенное пламенем лицо его выражало нескрываемое недовольство. — Ты же простудишься.

— Мне… мне просто стало немножко нехорошо.

— Ты, наверное, голодна. Я сейчас принесу тебе булочки и горячий шоколад. — Его голос смягчился, в нем послышалось участие.

— Нет, нет… Я не хочу есть, — решительно отказалась Одри.

— Тогда вернемся в постель. Нам ведь было так хорошо вместе.

Одри не шевельнулась, и тогда он наклонился и, подняв ее на руки, отнес на кровать. Устроившись рядом, он прижал ее к своей груди, баюкая и согревая теплом своего тела. Вскоре дрожь унялась и приятное тепло разлилось по всему телу. Однако, внушая себе, что ей должно быть неприятно каждое его прикосновение, Одри оставалась в напряжении. Правда, через некоторое время позвоночник начал противиться такому неестественному положению, и она была вынуждена расслабиться.

— Вот так-то лучше, — мягко одобрил Дэн, слегка повернувшись и положив подбородок на ее макушку.

Стук его сердца у нее под щекой был ровным и успокаивающим. Через несколько минут Одри уже крепко спала.

Она проснулась, когда лучи солнца уже пробивались сквозь плотные гардины. Опершись на локоть, Дэн с улыбкой смотрел на нее своими темно-синими глазами. Его густые светлые волосы были слегка взлохмачены, на подбородке и щеках золотилась чуть заметная щетина. Он был так привлекателен, а улыбка так неотразима, что сердце Одри дрогнуло, а потом затрепетало, как пойманная в сети рыбка. Вероятно, ее чувства отразились на лице, потому что в ответ его улыбка стала еще шире, в глазах появилось выражение удовлетворения. Он наклонился и коснулся своими губами ее губ, дыхание его было чистым и свежим.

— То, как бурно ты отвечала ночью на мои ласки, превзошло все ожидания. — Дэниел снова поцеловал ее. — И убедило меня в том, что чувство, которое ты ко мне испытываешь, несколько иное, чем ненависть…

Ее защитный механизм мгновенно пришел в действие.

— Да, иное, — быстро согласилась она, — это вожделение. Она чуть было не рассмеялась, увидев, как изменилось его лицо. — Вожделение способны испытывать не только мужчины, но и женщины тоже. Ты разве этого не знал? Его ответ был каким-то туманным.

— Ничего не имею против страсти, но, по-моему, твое чувство значительно глубже… — Одри попыталась возразить, но он перебил ее: — Ты когда-то любила меня, иначе бы никогда не сдала свои позиции так быстро. — Ответить на это было нечего, и Одри промолчала. — Так вот я что хотел спросить: ты все еще любишь меня?

Вопрос был подобен удару ножа в самое сердце. Ощущая только боль этого удара, Одри захотелось вернуть ее Дэну.

— Ты всерьез полагаешь, что я могу любить мужчину, сделавшего из меня шлюху? Унизившего меня? — Он вздрогнул и мгновенно как-то скис. — Что, слишком грубо звучит? — продолжала Одри. — Но это правда.

— Не говори глупостей! Мы состоим в браке. Ты моя жена.

— По принуждению! — Ее зеленые глаза злобно сверкнули. — Ты как-то обмолвился, что тебе необходимо мое тело, что ж, ты добился его, но больше ты не получишь ничего! Никакого сочувствия или сострадания: если вдруг заболеешь — не жди от меня помощи и поддержки! — Она презрительно улыбнулась. — Если бы тебя по самое горло засыпало зыбучими песками, я бы пальцем не пошевелила, чтобы тебе помочь, наоборот, я бы стояла и с радостью смотрела, как ты уходишь под землю.

Его лицо точно окаменело.

— Хватит, нет нужды продолжать. Ты достаточно ясно описала свои чувства. Что ж, поскольку мне будет принадлежать только твое тело, — его слова падали в тишину, словно кусочки льда, — я постараюсь как можно полнее использовать его.

Его губы скривились в жесткой ухмылке, а он молча положил руку сначала к ней на грудь, а потом перенес ее ниже, к животу, бедрам… На сей раз в его прикосновениях не было ни капли нежности. Он ждал ее реакции, думая, что она начнет сопротивляться и тогда он сможет причинить ей настоящую боль.

Одри же лежала спокойно, стараясь дышать ровно; лицо ее было мертвенно-бледным, зубы стиснуты: она изо всех сил пыталась унять дрожь, которая постепенно охватывала ее тело. Подкрепляемая глухим отчаянием, она сдерживала свои эмоции, не давая им пробиться сквозь маску бесчувственного безразличия. Украдкой наблюдая за Дэном из-под полуприкрытых век, она с удовлетворением отметила, что из них двоих он куда ближе к пику все возрастающей страсти. В его глазах мелькнуло сердитое нетерпение, он взял ее руку и положил на свою напрягшуюся мужскую плоть. Одри продолжала оставаться спокойной и безучастной, понимая, что тем самым наносит смертельный удар по его мужскому самолюбию.

В его голосе уже читалось раздражение.

— Если уж ты надумала причислять себя к разряду шлюх, моя дорогая, то тебе следует быть полюбезнее. Ивлин Кросби наверняка не был бы удовлетворен таким холодным приемом, ему бы не понравилось заниматься любовью с бревном. Впрочем, в нем самом темперамента не более, чем в бревне!

Его слова больно задели Одри, и неожиданно для себя она высвободила правую руку и с силой ударила Дэна по щеке, так что он даже зажмурился, а потом вдруг громко рассмеялся. Этот хохот окончательно взбесил молодую женщину. Она набросилась на него, словно тигрица, ожесточенно кусаясь и царапаясь, осознавая при этом, что позже ей будет стыдно.

— Ах ты, маленькая дикая кошка! — завопил Дэн, когда она впилась зубами ему в плечо. Сумев тем самым отвлечь его внимание, Одри хотела спрыгнуть с кровати; Дэн едва успел ухватить ее. Однако ей удалось еще раз ударить его кулаком по щеке, после чего он, к ее великой радости, даже застонал от боли.

Правда, радость была недолгой. Через секунду он уже крепко схватил ее за запястья, а потом, навалившись на нее всей тяжестью своего тела, отвел руки за голову.

Он овладел ею грубо, ожесточенно, без всяких прелюдий; его поспешность граничила с жестокостью. Однако в ответ на его злобу в ней тоже вспыхнула злость, в ответ на его страсть в ней тоже разгорелось это же пламя; и вместе они были подобны извергавшемуся лавой вулкану. Пожалуй, впервые в своей жизни Дэниел потерял самоконтроль и от этого неожиданно почувствовал невероятное удовлетворение…

Они лежали рядом, его голова покоилась на ее груди, дыхание и пульс постепенно приходили в норму.

Когда Дэн наконец приподнялся, Одри уже снова спала; прелестные пухлые губы слегка приоткрыты, рука закинута за голову. Он не мог оторвать от нее взгляда, который бы наверняка привел ее в смятение, если бы она могла его видеть: в этом взгляде смешались восхищение, боль, нежность и еще что-то, большее чем нежность. Он со вздохом нежно обнял ее, поцеловал в бутоны сосков и, натянув на разгоряченные тела одеяло, продолжал смотреть в ее спящее лицо.

Спустя какое-то время Одри в полудреме вытянулась и, пробормотав что-то, инстинктивно потянулась к теплу, которое было совсем рядом, к живому теплу его тела. Проснувшись, она обнаружила, что лежит, уткнувшись лицом в мускулистую грудь Дэна. Волоски защекотали ей в носу, и она чихнула.

Этот звук рассмешил его. Дэн засмеялся по-мужски раскатисто и заразительно, и Одри захотелось посмеяться вместе с ним. Но у нее не было причин веселиться. Она вспомнила недавнюю сцену, и ее бросило сначала в жар, потом в холод. Отстранившись, она строго посмотрела на Дэна. На его лице виднелись царапины, под левым глазом расплывался синяк. На плече она увидела следы своих зубов: красные отметины на атласной бронзовой коже.

— Да, так вот, — проследив за ее взглядом, с наигранной обидой сказал Дэн.

Одри стало стыдно. Она и впрямь вела себя как пантера.

— Извини, — тихо проговорила она.

— Означает ли это, что ты хочешь заключить мир и вместе со мной в полной мере насладиться нашим медовым месяцем?

— Ты же сказал, что превратишь этот месяц в ад, — напомнила ему Одри.

— Я был зол и наговорил много лишнего, — примирительно признал Дэн. — Но я буду счастлив, если нам удастся наладить мирное сосуществование. — Темно-синие глаза заглянули в зеленые. — Мир?

Одри понимала, что предложенное Дэном «мирное сосуществование» отнюдь не выход из положения. Оно лишь на некоторое время сделает ее жизнь более сносной, и, чтобы окончательно решить проблемы, ей нужно при первой же возможности сбежать от него… Он взял ее за подбородок.

— Ну, Одри?

— Мир, — скрепя сердце согласилась она, надеясь, что на сей раз он не сможет прочитать ее мысли.