Все будет по-другому

27.

- Наша мама не может присутствовать на этом мероприятии, - в третий раз поясняю назойливой Софии Романовне, что семейные спортивные соревнования, на сей раз пройдут мимо нас. Точнее, мы мимо них.

Диана, конечно, отмочила. Зла на нее не хватает! Как можно было молчать о таком? Если бы я знал, то оперировалась бы она явно не в той больнице, в которую легла. Пришлось в ускоренном режиме выяснять, кто хирург, кто анестезиолог, кто вообще ее лечащий врач. К моему удивлению, все давно было выяснено за меня. Не вольно проникся к заключённому уважением. Но лучше бы она, конечно, легла в частную, а не государственную. Хотя, кто я такой, чтобы настаивать на подобном?

- Но вы то можете! - смерив меня скептическим взглядом произносит учительница.

- А где я маму вам возьму? Говорю же, в больнице она лежит. Не до прыжков в мешках ей.

- Попросите бабушку! Бабушка то у вас, наверняка есть.

Она не пробиваемая! Как же меня раздражают такие назойливые люди. Почему нельзя с первого раза уяснить информацию, которую до них пытаешься донести. Бабушка точно не откажется, и тогда я буду возить супчики в третью точку, и ей станет травматология. В этом даже никаких сомнений быть не может. Алена задерживается у психолога, а я уже пожалел, что имею персональный пропуск до самого класса. Лучше бы ожидал ее на улице, как все, и было бы мне счастье.

- Как вы не понимаете!? Это очень важно для ребенка. Она и так всю неделю ходит как в воду опущенная. Наверное, она переживает за маму? Она мне ничего не говорила. Обычно она очень разговорчивая.

- Видимо так, - развожу руками.

Алена действительно, словно потухла, когда поняла, что Диана не придет домой. Первую ночь плакала. Я почти до трех часов носил ее на руках. Бабушку пришлось отправить к себе, она делала только хуже. Уж не знаю виноват ли в этом возраст. Я никогда не считал маму старой. Она не выглядит как бабушка. Женщина в возрасте и не более того. Но порою она несет такую чушь, что я невольно задумываюсь, в своем ли она уме.

- У вас появился прекрасный шанс проявить себя не только как водитель и нянька, - покачав головой произносит София Романовна. - Вы его упускаете и даже не задумываетесь о том, что вам могут дать какие-то жалкие полтора часа потраченные на особенное общение с ребенком.

- О чем вы? - спрашиваю скептически. Эта бесячая девка явно лезет не в свое дело.

- Да будет вам известно, - выделяя последнее слово особой интонацией произносит она. - Я знаю о вашей непростой семейной ситуации гораздо больше чем вам кажется. Знаете ли, дети в своей непосредственности бывают невероятно разговорчивы. Мне известно, гораздо больше чем вы думаете, о том, что творится в ее маленькой головке, - стучит указательным пальцем себя по виску. - Не хотите, как хотите! Мое дело маленькое. Вычеркну вас из списка, заменю на другую семью. Поверьте, желающие имеются.

- Ну вот и славно. Раз нас есть кем заменить, то считаю этот разговор себя исчерпал.

Учительница фыркает и повернувшись на каблуках скрывается за дверью кабинета.

- Леон! - слышу ее высокий писклявый голос. - Ты отравишься! Нельзя есть комнатные растения! Вероника, сядь немедленно на место! - визжит как резанная. - Первый Д! Первый Д! - продолжает кричать. - Убираем все принадлежности в портфели, - произносит уже спокойнее. - Строимся парами. Никита, парами, а не по трое, - снова пищит. - Лиза возьми за руку Никиту!

Буквально через минуту София Романовна выводит построившийся класс в коридор, поочередно дергая галдящих детей за руки выравнивает строй.

- Вы можете подождать Алену около кабинета психолога. Сейчас я вынесу ее портфель, - скрывается за дверью класса. Вручает мне Аленкин ранец, а скрученный в трубочку лист бумаги не отдает. Смотрит на меня несколько секунд, а потом сует мне эту трубочку в руку. - Строимся! Строимся! - хлопает в ладоши. - Леон! Ты меня доконаешь! Ты опять что-то жуешь!? Выплюнь немедленно! - протягивает ладонь к лицу здоровяка, который выше всех своих одноклассников почти на голову. Он послушно выплёвывает ей на ладонь зеленое нечто. Она кривится и закатывает глаза. Дети хохочут и галдят. Дурдом какой-то! - Когда-нибудь ты отравишься, а мне за это отвечать! - выговаривает ему.

- А еще, он вчера пописал в кактус, - раздается тоненький голосок из конца строя.

- Что ты говоришь, Лиза?

- Она врет! Я пошутил! - вскидывается травоядный пацан.

- А вот и не вру!

- Лиза не врет! - слышится еще один девчачий голос из строя. - Я тоже слышала, что он хвастался, что полил кактус.

- Я полил его водой из кулера!

- А вот и не водой! Он теперь воняет!

- А она вчера ела сосиску в тесте прямо на уроке. У нее теперь пропись вся в жирных пятнах, - кричит мальчишка указывая пальцем на девочку только что обличившую его в преступлении.

- А ты понюхал Славиков носок в раздевалке после физкультуры.

- Откуда ты знаешь?

- Так! Замолчали все!! - София Романовна громко похлопала в ладоши пытаясь перекричать галдеж. Встала во главе строя и повела три десятка вопящих и толкающихся детей вдаль по коридору.

Листок свернутый в трубочку сам собой развернулся у меня в руках. На нем были изображены два человека. Один высокий с желтыми волосами и улыбкой до ушей, а второй человек был маленькой девочкой с такими же ярко желтыми волосами, собранными в два высоких хвоста. Девочка в школьной форме и с розовым ранцем за плечами была подписана большой печатной буквой Я, только задом наперед. Я заметил, что Алена часто зеркалит буквы, из-за этого ее записи выглядят невероятно забавно. А вот того, кто держал ее за руку, она подписала также коряво озаглавив буквой Я наоборот, затем стерла эту запись, правда не до конца. У нее есть привычка слишком сильно давить на карандаш. И поверх этой записи, но уже ручкой, она написала слово ПАПА. От чего мое сердце пропустило уже ни один удар, и я сам того не осознавая попятился назад, и оказался стоять прислонившись спиной к стене с противоположной стороны коридора. Я мельком заметил, как в кабинет вернулась пара девочек, а за ними в класс заскочила еще одна. Я не мог оторвать взгляда от ее рисунка. Она нарисовала нас удивительно похожими друг на друга. Одела меня в мои привычные цвета, а себя в нарядную школьную форму.

- Вы папу моего не видели? - прозвучал звонкий голос Аленки за приоткрытой дверью класса.

- Он в коридоре стоит! Ты что не заметила? - ответил ей тоненький голосок.

Через секунду Алена уже стояла передо мной, а я прятал за спиной ее рисунок.

- Ярослав! Ты давно меня ждешь?

- Нет! Недавно? - попытался улыбнуться ей, но улыбка наверняка вышла какой-то растерянной.

- Ты уже взял мой портфель?

- Да, я собирался идти тебя искать.

- Зачем меня искать? Вот она я, - произнесла Аленка и подхватив мою руку повела меня к гардеробу. - Мы к маме сегодня поедем? Не говори, нет! Ты обещал! - слегка повысив голос, остановилась на месте.

- Поедем конечно. Она уже тебя ждет.

- Как вчера, на минуточку заглянем?

- Думаю, сегодня можем заглянуть на пару минуточек.

Поездки к Диане даются мне тяжело. Не просто заходить в подобные отделения больниц, понимая, что за этими стенами сейчас находится родной человек. Когда Диана стала мне родной? Наверное, в тот момент. Когда я понял, что Аленка моя. Что она ее сохранила. Мне сложно было побороть свой характер, потому что вместе со словом «сохранила», в голове постоянно вертелась фраза «и не сказала, скрыла». Ведь не вернись она в родной город, я мог еще много лет жить и не знать, что у меня есть ребенок.

- Ярослав, я хочу посекретничать с мамой. Ты не будешь подслушивать? - произносит она в тот момент, когда я надеваю ей на ноги бахилы.

- Не буду.

- Почему ты такой грустный сегодня?

- С чего ты взяла?

- Ты совсем не улыбаешься. Тебе жалко маму? Не расстраивайся, она же говорит, что у нее все хорошо. Да и я тебя, вроде бы, слушаюсь. Мама попросила, я выполняю, - простодушно произносит дочка.

В конце коридора появляется Диана. Идет не спеша. С трудом сдерживаю Аленин порыв не побежать к ней навстречу.

- Аленка, тише это больница. Здесь бегать нельзя. Мама сама к нам сейчас подойдет.

Диана присаживается перед Аленкой и аккуратно обнимает ее. Пытаюсь сдержать Алену, чтобы она не обхватывала ее слишком сильно.

- Привет, - улыбается ей и смотрит на меня снизу-вверх.

- Как ты? - одними губами спрашиваю я, пока Аленка обнимает ее за шею.

- Все хорошо, - так же тихо отвечает мне она и улыбается.

Я и сам давно в курсе, что все обошлось без негативных последствий. Операция прошла хорошо, и послеоперационный период должен пройти без проблем. Четыре дня назад Диана отделалась лишь легким испугом. Ее врач сообщил мне об этом сразу после операции. А я, сам себе удивляясь, передал эту информацию нашему уголовнику. Надо что-то делать с этим упертым козлом. Элла вроде бы очухалась. Нужно как следует допросить ее на предмет какого-нибудь компромата на ее горе - ухажера. Уверен, что далеко не все там чисто. Не просто так, Угрюмов поколачивал его несколько раз.

- Ты обещал, что не будешь подслушивать!

- Отхожу, отхожу, - делаю пару шагов в сторону, отвожу взгляд, делая вид, что не смотрю на них. Они шепчутся о чем-то.

- Давай спросим папу? - произносит Диана громче.

- А если она не согласится?

- Нужно для начала узнать согласится ли он! - отвечает ей Диана.

- Он все равно согласится! Куда он денется!? Он никогда мне не отказывает. Попроси ее, позвони… Я говорила Марку, что я его сделаю. А как я его сделаю, если у меня нет команды? - чуть не плача. - Пожалуйста, мамочка! Ты ведь все равно останешься моей мамочкой. Это ведь будет в понарошку. Ярослав! - зовет меня срывающимся голосом. - Пригласи Софию Романовну в нашу команду!

Прокручиваю в голове недавний разговор с учительницей и понимаю, о чем идет речь.

- Давай пригласим бабушку Свету, - пытаюсь закинуть удочку я, но безуспешно.

- Я назвала нашу команду «Зажигалки». Разве бабушка Света похожа на зажигалку?

- Мы подумаем, кого еще можно позвать. Не будем отвлекать Софию Романовну от важных дел. У нее наверняка, нет на все это времени.

- С ней мы точно победим! - стоит на своем Алена.

- Давай, целуй маму, ей пора отдыхать!

Алена аккуратно обнимает Диану целует ее в щеку, шепчет что-то на ухо, потом чмокает ее в нос и лоб.

- Не вздумай ей потакать, - выпрямившись в полный рост говорит Диана мне, а затем опускает взгляд и добавляет: - Алена, давай без каприз. Если хочешь участвовать попроси бабушку. Не приставай к учительнице. Это не красиво. Не хорошо так себя вести.

- Ладно, - произносит обижено. - Скорее возвращайся домой! Я соскучилась! - обнимает ее за ноги.

Емкое слово «ладно» заключало в себе странное сочетание Аленкиных причуд. Она вроде бы и не делала ничего такого, за что ее можно и нужно было бы наказать, но до поздней ночи я промаялся с ребенком, который явно проводил надо мной какие-то эксперименты и задумал проверить меня на вшивость. Она вяло жевала свой ужин, без особого желания доделывала домашнюю работу, не законченную в продленке из-за похода к психологу. Заставила меня стирать ее блузку, измазанную в синей гуаши. На мои предложения выбросить ее и купить новую отреагировала жестким протестом. Вроде как это ее любимая блузка и ее обязательно нужно отстирать, потому что завтра она ей дико необходима. Потом она проверяла на мне свои кулинарные способности. Смешав клубничный джем со сгущенкой, намазала эту смесь на печенье. Пришлось есть и хвалить. Дядя Ваня, о котором мы не забываем ни на минуту, оказывается, любит это блюдо.

- Ах, как жаль, что он в командировке, - то и дело вздыхала Аленка. - Он бы точно согласился поучаствовать в конкурсе и позвал бы учительницу без проблем.

А потом мы проводили с ней странное исследование. Она заставляла меня писать женские и мужские имена друг напротив друга и вычислять, как она говорила, проценты любви.

Писать пришлось мне, потому что она еще не умеет писать весь алфавит. А во многих именах присутствуют буквы, которые якобы она не умеет прописывать. Она поочерёдно зачеркивала в именах совпадающие буквы и определяла «проценты любви» или идеальные пары. Вот для Лизы по ее мнению идеальной парой оказался Костя, их процент любви был равен сорока пяти. Веронике в пару она определила Леона, их процент любви ровнялся шестидесяти двум. Странная математика конечно, но спорить с ней… дохлый номер. Что тут скажешь? Женщина… Наконец ей надоело филонить, и она взяв ручку сама написала Диана и Иван, подсчитала и пробормотав себе под нос: «фигня какая-то», перелистнула лист.

- Пиши, - снова подсунула мне тетрадь и ручку. - Габриэлла, а напротив Ярослав.

- Зачем?

- Пиши, говорю! Мы ведь просто играем!

Путем нехитрых подсчетов определила, что процент любви Габриэллы и Ярослава, здорово опередил все предыдущие пары и достиг значения шестьдесят четыре.

- А теперь пиши София Романовна и Ярослав.

- Почему Софию мы пишем с отчеством?

- Ну ты доешь! Она ведь учительница, к ней нужно с уважением.

- Тогда и Ярославу давай отчество припишем.

- Не надо и так пойдет, - Алена выдернула у меня из-под руки тетрадь и выхватила ручку.

- Ну вот! Чего и следовало ожидать! Восемьдесят один процент! Это рекорд! - захлопала в ладоши. - Но с Габриэллой тоже неплохо. Она могла бы сойти за зажигалку. Выбирай!

- Ты хочешь, чтобы дядя Ваня откусил мне голову?

- За что?

- Да просто так… Может все-таки пригласим бабушку? Она будет рада.

- Мы пригласим ее как зрителя и болельщика. Я не могу продуть Марку, это принципиально, - покачав головой произнесла она и подсунула мне под руку телефон.

- Одиннадцатый час, Ален! Воспитанные люди не звонят так поздно никому.

- Она все равно тетрадки проверяет до часу ночи, сама говорила, - махнув рукой, Аленка забралась ко мне на колени и заглянула в мои глаза. - Я всем уже сказала, что буду участвовать с папой, - несколько раз моргнула и затаила дыхание.

- А почему ты никогда не называешь меня так?

- Ты ведь тоже не зовешь меня дочкой, а зовешь все время по имени, - опустив взгляд, тихо произнесла она.

- Ты ждала, когда я назову тебя дочкой?

Алена еле заметно кивнула не поднимая глаз.

- Доченька, давай позвоним ей завтра?

Робкая улыбка растянула губки Аленки, глаза забегали и заморгали. Была не была… нашел контакт и приложил трубку к уху.

- Добрый вечер, София Романовна!

- Скорее доброй ночи! - в своей манере ответила она.

- Вы не могли бы оказать нам одну услугу?

- Какую?

- Замените нашу маму на полтора часа.

Алена замерла затаив дыхание, София Романовна по всей вероятности замерла тоже.

- Пожалуйста, - вырвалось у меня, само собой.

- Хорошо.

Я кивнул дочке, сообщив ей положительный ответ и тут началось:

- Только имейте в виду, что это серьезные соревнования! - заверещала училка скороговоркой. - Нам понадобится одинаковая форма, девиз, и эмблема, нужно будет немного потрене…

- Давайте обсудим все это завтра?

Твою ж мать! Куда я ввязался? Мысленно схватился за голову я.

- Ладно, - прозвучало, как-то поникше.

- Я заеду завтра за Аленой пораньше.

- Хорошо, - снова как-то непривычно коротко ответила учительница.

Мне стало неудобно, что я оборвал ее на полуслове. Аленка душила меня в своих крепких объятиях, а я все никак не мог отделаться от чувства неловкости. Когда со мной такое было? Вроде как, я ее обидел, нужно было дослушать до конца.

- Еще нужно позаботиться о группе поддержки и нарисовать плакат!

А нет, показалось… Все нормально.

- Ярослав, вы меня слушаете?

- Слушаю, София Романовна. Я очень внимательно вас слушаю.