Все идет по кругу

Глава 14

Вскоре после того как часы пробили восемь утра, утренняя газета с глухим шлепком упала перед дверью дома, где жила Полли. Довольно поздно, но самое необычное, газета попала точно в цель. Полли прекрасно слышала, как доставили почту. Ее сонный ум отметил бездыханное тело, несчастный случай, ребенка, затем она резко вскочила с постели и оказалась в холле даже раньше, чем фургончик, доставляющий корреспонденцию, доехал до следующего дома. Статья об их ночных приключениях красовалась на первой странице. «Не следует доверять ночному посетителю! — заявил кандидат в сенаторы и пропагандист семейных ценностей Уолкер Кэннон». В защиту его слов были приведены две статьи, в одной из которых рассказывалось о семейной жизни Кэннона и консервативной позиции молодого кандидата, а в другой — о его предшественниках, смещенных с поста как раз из-за подобных увлечений.

Прошлепав в коридор босиком в банном халате, Полли бегло просмотрела первую полосу газеты. Она собралась открыть следующую страницу, чтобы прочитать продолжение, но напала на новости спорта. Радио на кухне было включено и подсоединено к тому же таймеру, что и кофеварка.

— Официальную информацию мы предоставим в конце этого дня, — заявил один из чиновников, состоящий в предвыборном штабе. — А сейчас никаких комментариев.

— Из достоверных источников нам сообщили, что миссис Кэннон направляется в Лос-Анджелес, — продолжая гнуть свою линию репортер.

— Никаких комментариев.

Бросив газету на столик, Полли направилась в гостиную, включила телевизор и начала быстро переключать каналы. Никакой новой информации — лишь на одном канале показали снимки, сделанные прошлой ночью. Дом Кэннона. Уолкер, прогуливающийся с семьей по пляжу. Кэт, бегущая вниз по темной аллее. При свете вспышки камеры видна только спина, развевающееся платье и длинные густые волосы. А вверху надпись крупными буквами: «КТО ЭТА ЖЕНЩИНА?»

— Дружище! Дружище! Дружище! — Полли как сумасшедшая переключала каналы и хлопала в ладоши. Прыгала от радости. Еще один канал. Свидетель, увидевший последний прыжок Кэт, когда выгуливал собаку.

— Сэр, вам показалось, что это был мужчина?

Мужчина? Полли замерла. И тут раздался телефонный звонок.

— Ты смотришь? Уже читала? — раздался в трубке голос Дины.

— Какой мужчина? Почему мужчина?

— Кэт на линии. Она в истерике.

— При чем тут мужчина, Дина? Откуда?

— Ради Бога, прочти эту чертову статью, — ответила подруга. — Просто прочти!

Полл и отнесла телефон и газету в большое кожаное кресло и тяжело плюхнулась на оттоманку. История оказалась довольно короткой, все факты были расписаны в хронологическом порядке, начиная с анонимного сообщения, звонка в дверь и кончая происшествием на аллее.

Внизу располагалась фотография Кэт — лицо спрятано, словно у йети, совершающего свой ночной полет. Старт, бег по прямой, препятствие и последний прыжок. В самом конце статьи автор коротко описывал спортивные данные. Высокий рост, сильные ноги, необычайная легкость, с которой объект перепрыгивал через козлы и изгороди. А также волосы, очень длинные и слишком светлые — скорее всего парик. Наконец, дав полное описание внешности и экстраординарных способностей, автор пришел к выводу, что ночным визитером была совсем не женщина, а мужчина. Мужчина в парике и женской одежде, в красном кружевном бюстгальтере.

— Дай мне ее! — заорала Полли в трубку и сразу же услышала голос Кэт. Та действительно пребывала в истерике, но по крайней мере не рыдала. — Кэт! — сказала Полли, стараясь перекричать помехи. — Это ведь совсем не плохо.

— Неужели! — рассмеялась девушка.

— Серьезно. Ты поднялась настолько высоко, насколько вообще может подняться женщина. Люди считают, что ты мужчина.

К концу недели история стала настоящей сенсацией. Журналисты роились вокруг нее словно голодные пчелы. Происшествие повлекло за собой большое количество вопросов, а ответы на них было поручено добыть сотрудникам редакций. Каждый комментарий тут же передавался в главный офис или записывался; иногда он оказывался близок к правде, а порой не имел с ней ничего общего.

Слухи о личности женщины послужили основой для бесконечных рассказов о других подругах Кэннона; правда, все они опровергали свою причастность к ночному визиту. Подозрение, что «она» на самом деле мужчина, направило домыслы в иное русло.

Один из представителей предвыборной кампании Кэннона назначил пресс-конференцию, дабы обсудить этот вопрос. Он опроверг всю информацию, порочащую кандидата в сенаторы, и заявил, что Уолкер Кэннон не является геем. Никогда в жизни не имел гомосексуальных отношений. Кроме того, он не только примерный семьянин и набожный человек, но еще и офицер военно-морского флота.

Это заявление вызвало возмущение в рядах прихожан-гомосексуалистов, а также среди людей, которые никогда не служили в армии и не верили в Бога. По решению штаба была назначена еще одна пресс-конференция, где представители предвыборной кампании сообщили о толерантном отношении их лидера к различным религиям и назвали его человеком, превыше всего ставящим семейные ценности. При этом они старательно избегали любых намеков на сексуальные предпочтения Кэннона.

Воскресным вечером после ужина Полли и Грэм Вире обсуждали дело Уолкера Кэннона — впрочем, наверное, как и все остальные американцы. Они затеяли этот разговор, чтобы немного отвлечься от процесса узнавания друг друга, от общих интересов, разных образов жизни, их знакомства и слов, впервые сказанных друг другу. Впереди их ждали новые открытия. Для дальнейшего развития отношений им требовался только своеобразный фон, какая-нибудь подходящая история.

Вире не был ни консерватором, ни сторонником Уолкера Кэннона и признался, что наслаждается каждой минутой эфира, где освещаются нелицеприятные подробности жизни политических деятелей.

— Я никогда не верил, что он настолько ценит семейные отношения, как говорит. И в конце концов птичка попалась. Хотя меня удивляет, как он допустил подобную оплошность. Мне казалось, он более осторожный человек, ну а уж сотрудники его штаба просто обязаны проявлять осторожность.

— Скорее всего, все они обманывают своих жен, — сказала Полли.

— Но никто из них пока не попался. Мало того, они не попадутся, даже если проведут ночь с мужчиной. Кстати, ты веришь, что ночным гостем был именно молодой человек? Репортерам очень повезло.

Гладя в его удивленное лицо, ставшее таким родным за последнее время, она покраснела от гордости за то, что они с подругами сумели провернуть такую успешную операцию. Полли захотелось рассказать ему все — ведь это была не просто удача. Она колебалась секунды три. И за это время успела взвесить очевидные причины, по которым следовало хранить молчание: лояльность к собственным подругам, включая Джинджер, и свои чувства к мужчине, с которым познакомилась всего несколько недель назад.

Прошло еще четыре секунды.

— Это сделали мы! — выпалила она.

— Что сделали? — спросил Грэм, погружая кусочек хлеба в оливковое масло.

— Все подстроили, чтобы его засекли.

Рука с хлебом повисла в воздухе.

— Полли…

— Это была Кэт Харлей. Одна из моих подруг. Та, которая владеет сетью спортивных клубов.

— Зачем? — Вире нахмурился, стараясь понять причину столь странного поступка.

Но явно не критиковал их действия, поскольку его пальцы легонько поглаживали тыльную сторону ее ладони.

— Он был одним из тех, кто позволил Джинджер умереть, а возможно, и убил.

— И что теперь с ним будет? — спросил он, откинувшись на спинку стула.

— Он станет предметом насмешек, — резко ответила Пожни. — Хотя, наверное, уже стал. Выборы он скорее всего проиграет.

Грэм молчал. Она сделала ужасную ошибку.

— Нам пришлось использовать единственное оружие, которое у нас было, — защищаясь, огрызнулась Полли. — У них есть деньги, власть, связи, а у нас их нет. Но и безоружными нас назвать нельзя.

Казалось, прошла целая вечность, когда он наконец решим посмотреть на нее.

— Черт побери! — воскликнул Грэм и наклонился, чтобы взять Полли за вторую руку. — Ублюдок получил то, что заслуживал. Мне это нравится.

Вернувшись утром в понедельник из Ньюпорт-Бич в Лос-Анджелес, Уолкер Кэннон равно в полдень созвал собственную пресс-конференцию. Все выходные представители различных газет и телевизионных станций дежурили возле дома в Ньюпорте и в Лос-Анджелесе, атаковали представителей предвыборной кампании, давили на любого кто был способен предоставить хоть какую-то информацию о ночном происшествии. Когда Кэннон сообщил, что собирается вернуться в Лос-Анджелес, репортеры тут же подогнали фургончики и принялись раскладывать, кабель. Пока журналисты ждали, редакторы требовали от них отчет о последних событиях. Репортеры и фотографы фиксировали каждый шаг кандидата в секаторы.

Кто-то запечатлел машину Уолкера, успев сфотографировать тонированные стенала автомобиля. Несколько вертолетов кружили над автострадой. Километры пленки с отснятым видеоматериалом демонстрировали медленно ползущую кавалькаду. Журналисты сообщали своим начальникам о местоположении Кэннона, но, к сожалению, на большее рассчитывать не приходилась («Машина Уолкера Кэннона сейчас проезжает автостраду Харбор»). Многие репортеры решили напомнить, какие именно события вызвали повышенный интерес к кандидату в сенаторы.

Повсюду толпились люди. Многочисленные фургончики, передвижные телевизионные станции и полицейские автомобили заняли всю улицу. Ровно в полдень толпа начала постепенно затихать, и вскоре воцарилась полная тишина. Пять минут первого Уолкер Кэнкон отварил парадную дверь дома и сошел вниз по ступенькам; за ним следовали жена с дочерью и два сына. Внизу он подождав, века все члены семьи встанут слева от него.

Он взошел на трибуну, утыканную микрофонами различных размеров и оттого похожую на алтарь, уставленный свечами. Его жена, костлявая светская дама в сшитом на заказ белом костюме и с темными волосами, убранными в конский хвост, вытолкнула вперед их младшего сына. Старший мальчик положил руку матери на плечо.

— Пришло время решать многочисленные проблемы, — начал Кэннон. Камеры защелкали. — Эта предвыборная гонка изначально предполагала наличие спорных вопросов, а я всегда старался построить свою предвыборную кампанию на решении проблем.

Кто-то в толпе хлопнул два раза, но тут же затих.

— В наше время кандидат сам по себе не должен быть предметом обсуждений. — Он окинул взглядом аудиторию. — Все, что я могу — Так это стать вашим представителем, тем человеком, которому вы всецело доверяете. Но если я начну заниматься собой, то кампания и ее цели будут обречены на провал. Именно поэтому я выхожу из борьбы за пост сенатора, но, уверяю вас, не собираюсь уходить из политики.

После слов Кэннона раздались бурные аплодисменты, защелкали вспышки камер. Несколько репортеров отошли в сторону, готовые покинуть собратьев, но тут толпа снова заволновалась.

— Мистер Кэннон! — раздался звонкий голос. Воцарилась гробовая тишина. — Согласно информации, полученной из достоверных источников, человек, который поздним вечером покинул ваш дом, был мужчиной. Вам есть что сказать по этому поводу?

Кэннон покраснел и крепко стиснул зубы. Вены на висках вздулись.

— Я уже говорил это раньше, но повторю еще раз. У меня в доме никого не было.

Члены его семьи еще плотнее прижались друг к другу. Жена выглядела испуганной. Младший сын повернулся спиной к толпе и обнял свою маму за талию, уткнувшись лицом ей в грудь.

— Есть свидетели, видевшие, как некто покидал ваш дом через боковую калитку, — послышался еще один голос. — Это могла быть ваша соседка? А может, девушка — профессиональная спортсменка?

— Я не имею ни малейшего представления, кого вы там видели! — Кэннон повысил голос и крепко сжал микрофон.

— Она имеет отношение к республиканцам? — спросил кто-то третий.

В толпе послышались сдавленные смешки и редкие аплодисменты.

— Это был мужчина? — задал вопрос еще один любопытный.

Два соратника Кэннона подошли к своему лидеру. Третий повел жену и детей обратно в дом. Один из друзей Уолтера наклонился к микрофону и отчетливо произнес:

— Больше никаких вопросов.

Уолкер печально смотрел на толпу, которая начала потихоньку расходиться. Наконец он повернулся, чтобы подняться по лестнице.

— Спасибо, мистер Кэннон, — серьезно произнесла молодая журналистка, взявшая на себя смелость закрыть пресс-конференцию. В голосе не было слышно ни малейшего намека на сарказм.

К очередному собранию в понедельник женщины успели обсудить свои успехи и теперь вели себя довольно спокойно — больше молчали, чем говорили. Когда они зашли в комнату, Лотти уже сидела на своем месте в пестрых чулках, клетчатой воздушной юбке и длинной тунике. Ее желтая папка лежала на столе.

Женщины поздоровались с ней — правда, все предпочли ограничиться жестом: крепко сжать плечи, дотронуться до руки или приобнять, как сделала Кэт. Лотти сразу же отметила их необычное поведение и хорошее настроение. На последних занятиях она чувствовала возрастающее напряжение, но не задавала вопросов, не сомневаясь, что в свое время информация обязательно всплывет на поверхность. Даже сейчас она осторожно спросила:

— Все в порядке? И все в отличном настроении?

— Думаю, мы немного шокированы, если, конечно, можно так сказать, случившимся с Уолкером Кэнноном. Мы внимательно следили за происходящим, — ответила Полли.

— Да? — удивилась Лотти. — Может, нам следует поговорить об этом? История вас возмутила?

Женщины поспешили ее заверить, что в данном вопросе нет ничего личного. Кэннон оказался очередной политической проституткой. Тем не менее история получилась довольно щекотливой, поэтому они внимательно следил и за всеми выпусками новостей и даже иногда подшучивали над кандидатом в сенаторы. Но сейчас, по словам Шарлотты, они ощутили некоторое беспокойство, поскольку современные средства массовой информации способны проникнуть в жизнь любого человека.

— Можно было почувствовать порывы ветра, когда все торопились на городскую площадь, а потом наступил конец. И тут я вдруг подумала, как легко сбросить с вершины любого.

— И это очень грустно, — пробормотала Жюстин. — Потому что никто никогда не падает в одиночестве.

— Да? — Лотти наклонила голову. — Грустно?

Но Жюстин смотрела на своих подруг.

— Я наблюдала за его семьей. Им тоже хорошо досталось. Они выглядели такими беспомощными.

Шарлотта раздраженно пожала плечами.

— Скорее всего, этот парень получил по заслугам! — отрезала она.

— Я думаю, гораздо ужаснее иметь власть и не воспользоваться ею или, наоборот, злоупотреблять своими полномочиями, — добавила Кэт.

— Например? — спросила Шарлотта.

Лотти подалась вперед, отметив интересный поворот в дискуссии, но тут же снова откинулась на спинку стула, не совсем понимая, что конкретно они обсуждают и к чему вообще начался этот разговор.

— Ну, например, я, — сказала Кэт. — Посмотрите на меня. Раньше я была полна сил и энергии, но потом все куда-то ушло. Или я сама позволила этому случиться.

Она говорила спокойно, но глаза едва заметно покраснели и Кэт несколько раз моргнула.

— Не так уж плохо, — возразила Полли. — Ты предпочла скорости красоту.

— Никому не нужную красоту, — заметила Кэт. — Она очень быстро увядает.

— Скорость и сила тоже не вечны, — улыбнулась Полли.

— Подождите, — прервала их Шарлотта. — Когда мы уследи перескочить на другую тему?

Лотти вертела головой из стороны в сторону, словно сидела на трибуне и наблюдала за спортсменами, играющими в теннис.

— А это так уж важно? — спросила Полли. — Кэт права. Мы здесь именно за этим.

Полли выдержала небольшую паузу в продолжила, тщательно взвешивая слова:

— Шарлотта вершит дета людей, даже если они уже давно оставили этот мир, а у нее еще хватает сил воевать со своей семьей. Дина могла бы властвовать над жизнью и смертью, а вместо этого занимается шрамами и обыкновенной сыпью. Жюстин… Жюстин, не станет раскачивать лодку, но и сесть за штурвал ей в голову не придет.

Речь Полли поразила всех. Лотти что-то быстро писала в своем желтом блокноте.

Шарлотта некоторое время молча изучала свои руки, а затем заговорила.

— Да, ты, кажется, нрава.

— Итак, — нервно продолжила Полли, — в чем заключается мм проблема?

— Эх, — мягко произнесли Дина. — С тобой все гораздо сложнее. Мы не властны над неудачами. А ты тем не менее смогла сколотить неплохое состояние.

— Слабое утешение, — вздохнула Полли. — Мне нужна стоящая цель.

— Для начинающих мы не так уж плохо справляемся, — сказала Кэт. — А если постараемся, то, возможно, добьемся хороших результатов. Ты же вкладываешь свои средства, а потом получаешь прибыль. Мы говорили об этом у меня в клубе.

— И не только там, — подхватила Шарлотта. — Затраты всегда окупаются.

Она внимательно вглядывалась в лица присутствующих. Казалось, все, кроме Лотти, прекрасно поняли намек. А та, нахмурившись, аккуратно складывала свои бумаги стопочкой.

— Все всегда возвращается на свои места, — подвела итог Пошли.

— Ты становишься похожа на свою маму, — заметила Кэт.

Полли кивнула:

— Я всегда к этому стремилась.