Все к лучшему

— Приходи туда через полчаса.

— Ладно.

— И еще, Эбботт…

— Да, Роузи?

— Принеси наличные. Тысячу баксов.

— Черт, Роузи, я же собираюсь купить информацию, а не мост через реку.

— Эта информация того стоит. Если она не нужна тебе, я найду другого покупателя.

— Кончай, Роузи. Мы оба знаем, что ты блефуешь. Кому это еще нужно?

— Пока не знаю, но у меня такое чувство, что не только ты согласишься за эти сведения заплатить.

— Но ведь ты спешишь, Роузи, верно? Тебе деньги нужны сегодня. Ты не можешь себе позволить сидеть здесь в ожидании следующего покупателя.

— Черт бы тебя побрал, Эбботт, — сказал Роузи, и в голосе его появились знакомые ноющие нотки, — если тебе нужно имя, приходи на склад через полчаса. С тысячей баксов.

— Пять сотен и ни пенса больше, Роузи.

— Черт. Ладно, ладно. Ты верно сказал, мне тут вредно болтаться. Пять сотен.

Трубку на том конце бросили с такой силой, что Хью забеспокоился за свои барабанные перепонки. Он осторожно положил трубку и повернулся к Силку и Мэтти.

— Это был Роузи? — спросила Мэтти.

— Да. — Он встретил прямой взгляд голубых глаз Силка. — Он узнал имя. Хочет за это пятьсот долларов наличными.

Силк печально покачал головой.

— У этого парня мания величия.

— Какое имя? — спросила Мэтти резко, явно начиная волноваться.

— Имя того, кто убил Поля Кормье. Так он, во всяком случае, сказал. Точно знать нельзя, когда имеешь дело с таким насекомым, как наш приятель Роузи. — Хью прошел в крошечную кухню и открыл железный шкафчик. За пакетом с бобами, из которых он готовил чили, нашел пистолет.

— Ты встречаешься с Роузи? Сегодня? Хью, в чем дело? — Мэтти вскочила на ноги, сжимая в руке ложку, которой раскладывала по тарелкам спагетти. — Зачем ты берешь пистолет?

— Да, я собираюсь встретиться с Роузи, и да, я беру пистолет, потому что когда имеешь дело с разными роузи, при пистолете себя куда увереннее чувствуешь. — Он сунул пистолет за пояс и подошел к столу. Ему необыкновенно польстила ее озабоченность. — Ты не волнуйся. Я скоро вернусь.

— Мне это не нравится, — горячо заявила Мэтти. — Мне это совсем не нравится.

— Я вернусь, ты и оглянуться не успеешь. — Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа. — Силк побудет с тобой до моего возвращения. Правда, Силк? — Он снова встретился глазами со всезнающим взглядом гиганта.

— Конечно, — согласился Силк. — Если на то твоя воля.

Хью кивнул.

— Да, на то моя воля. Силк пожал плечами.

— Ты у нас босс. Ты собираешься отдать ему пять сотен?

— Вероятно. Если информация надежная.

— Где ты достанешь столько денег в такое время суток?

— По дороге заеду в офис. Там в сейфе есть пара кусков. Дереку и Рею заплатили наличными за доставку медикаментов на остров Святого Юлиана. Мэтти проводила Хью до двери.

— Ты там поосторожнее, ладно?

— Я буду осторожен.

— А откуда ты узнаешь, что Роузи скажет тебе правду? Может, он просто назовет имя, возьмет деньги и сбежит.

— Далеко ему не уйти, — сказал Хью. — Я думаю, что это понять у него мозгов хватит. — Он снова поцеловал ее и, закрыв дверь, пошел туда, где на дорожке был припаркован джип.

Снова начался дождь. На остров надвигался очередной шквал. Листья пальм шуршали на ветру, и, как всегда ночью, из джунглей доносился сильный аромат.

Он будет скучать по острову все то время, что ему придется пробыть в Сиэтле, подумал Хью, ведя джип в направлении основной дороги. Странно, насколько за последние два года остров стал домом. Это его первый настоящий дом с тех пор, как он себя помнит. И ему не

Терпелось начать строительство дома своей мечты с видом на океан. Мэтти понравится, он уверен.

Но прежде ему предстоит пережить Сиэтл.

Он въехал в город, проехал мимо шумных таверн и баров и припарковался у здания своего офиса. Открыл входную дверь и через темное помещение прошел туда, где находился старомодный сейф. Зажег свет.

В сейфе оказалось почти пять тысяч. Надо не забыть завтра с утра отнести деньги в банк, напомнил себе Хью. Он отсчитал пять сотен крупными купюрами, сложил их и сунул в карман. В бухгалтерской книге он занесет их в статью мелких расходов.

Выходя из офиса, Хью машинально оглядел все гордым, собственническим взглядом. «Эбботт чартерз» начинает процветать. Еще пара лет, и он сможет расширить деятельность. Он смотрел на это дело как на свое крупное достижение, а не как на способ заработка. Это единственное, что он создал с нуля. Его мечта, его будущее, его надежда на жизнь, отличную от той, которую он вел последние сорок лет.

Внезапно ему пришло в голову: а не испытывает ли Мэтти такое же чувство в отношении своей галереи? Мысль эта его расстроила, и Хью отбросил ее в сторону. Мэтти здесь будет хорошо. Он об этом позаботится.

По пути к двери Хью сорвал ближайший календарь с девочкой и швырнул его в мусорную корзину.

Через десять минут он уже свернул с дороги и остановился на безопасном расстоянии от заброшенного склада. Тихо прошел сквозь джунгли к краю поляны, где покосившееся строение в лунном свете сильно смахивало на скелет динозавра.

Не мог этот Роузи выбрать менее живописное место для встречи. Хью нахмурился, оглядывая поляну в поисках признаков жизни. Такие дела лучше делать в шумном и переполненном людьми месте, например «Хеллфайере». Но Роузи явно предпочитал прятаться в тени. Крыса, она и есть крыса.

Около опасно скособочившегося строения стояла одна машина — маленькая и ржавая, которую Роузи, верно, добыл в аэропорту.

Входить в этот склад явно следовало через огромное темное отверстие, куда когда-то въезжали грузовики.

Хью малость подумал и решил на всякий случай войти через боковую дверь, едва державшуюся на петлях.

Изнутри не доносилось ни звука. Дождь припустил вовсю. Он заливал склад, попадая туда сквозь широко открытую дверь на погрузочную площадку.

Хью вытащил из-за пояса пистолет, протиснулся в дверь и шагнул в тень. Зная, как быстро гниет дерево в таком климате, он не ступал, а тихонько скользил по полу.

Что-то под носком ноги подалось. Хью отдернул ногу и взглянул вниз. В темноте он почти ничего не видел, но знал, что его подозрения подтвердились. Пол кое-где прогнил. Надо двигаться осторожнее, иначе все кости можно переломать.

— Роузи?

Никакого ответа. Хью одним плечом все время касался стены, обходя помещение по периметру и приближаясь к погрузочной площадке. Дождь яростно колотил по крыше, мешая слушать здесь, внутри.

Что-то было не так, Хью это знал. Если бы все шло нормально, Роузи уже объявился бы и потребовал деньги.

Он сначала принял фигуру, лежащую под дождем на погрузочной площадке, за кучу старого тряпья. Хью затаился в темноте с пистолетом в руке и уставился на этот подозрительно неподвижный ворох одежды. Потом мысленно выругался.

Роузи, какой же ты дурак. Почему ты не встретился со мной в городе? Зачем надо было играть в эти игры?

Он подождал минуту-другую, но интуиция подсказывала ему, что склад пуст, что, кроме него и Роузи, там никого нет. Хью выпрямился и неохотно подошел к телу, насквозь промокшему от дождя.

Он очень осторожно протянул руку и мягко повернул Роузи. В слабом свете ему удалось разглядеть, что рубашка у того на груди промокла от крови. Хью попробовал нащупать пульс.

Роузи тихо застонал.

Удивленный, Хью присел с ним рядом.

— Роузи?

— Это ты, Эбботт? — Ресницы Роузи задрожали.

— Да, Роузи, это я.

— Этот сукин сын достал меня. А я-то думал, что осторожен. Скажи Гиббсу, если встретишь, он будет искать меня.

— Обязательно. Роузи, кто это сделал?

— Пра… — В тоне Роузи звучало странное удивление, и этот единственный слог закончился кровавым бульканьем.

— Прощай, Роузи. Но сначала скажи, кто это сделал?

Но Роузи уже умер.

Хью медленно поднялся на ноги и посмотрел на маленького человечка, умершего под проливным дождем.

Две смерти меньше чем за неделю. Черт, с раздражением подумал Хью. Жизнь в последнее время вроде наладилась. И теперь это.

Совсем как в былые времена.

Мэтти налила Силку еще одну чашку зеленого чая и смотрела, как он запивает им предпоследний кусок пирога из сладкого картофеля, который она приготовила на десерт. Он один умял почти всю сковороду.

— Вы давно живете тут, на острове? — спросила она.

— Пару лет, — ответил Силк с полным ртом.

— Получается, что столько же, сколько и Хью.

— Верно. Мы сюда вместе приехали.

— В самом деле? А где вы жили до этого?

— То там, то сям, — усмехнулся Силк. — Никакого постоянного адреса, так будет правильнее сказать. Хью время 6т времени работал на Вейлкортов, я же просто болтался рядом, иногда помогал.

— Поразительно. И тетя знала, что вам платит?

— Да нет. Хью решил, что не стоит ее беспокоить мелочами. Она ведь администратор. Такие люди обращают внимание только на итоговую цифру. Он просто включал меня в графу «мелкие расходы», когда отправлял счета в бухгалтерию.

— Понятно. — Мэтти с трудом удержалась от улыбки. — Как я поняла, вы Хью знаете давно.

— Конечно. Мы много лет вместе работаем.

— А где вы встретились? Силк нахмурился, задумавшись.

— Если я правильно помню, было это где-то на побережье Мексики. Мы там оба недолго пробыли. Попали в беду.

— Вы там работали?

— Мы с Эбботтом выполняли чартерные рейсы для мужика, у которого там было дело. Непыльная работенка, но быстро кончилась.

Мэтти поставила локти на стол и положила подбородок на сложенные руки.

— Вы сказали, что там работали недолго. А после этого вы чем занимались? Силк опять усмехнулся.

— Вы закармливаете меня пирогом и чаем, чтобы я разговорился?

— Простое женское любопытство, — беспечно пояснила Мэтти, принимаясь убирать со стола.

— Так вы лучше потренируйте это женское любопытство на боссе. Он с меня шкуру снимет, если я чересчур разболтаюсь.

— Почему? — с невинным видом спросила Мэтти.

— Он не любит слишком много говорить о прошлом.

— Есть какая-нибудь особая причина?

Сытый Силк удовлетворенно откинулся на стуле.

— Он бы вообще хотел забыть большую часть своего прошлого. Он не из тех, кто оглядывается назад, ясно? Сейчас Эбботт больше думает о будущем.

— Поль Кормье играл большую роль в прошлом Хью?

Силк за обезоруживающей улыбкой попытался спрятать светящийся в голубых глазах острый ум.

— Кормье? Можно сказать, что он был старым другом. Хью настоящим друзьям всегда предан. Может быть, потому, что их у него немного.

— А теперь, кроме вас, кто-нибудь остался?

— Ну, — вкрадчиво заметил Силк, — ведь есть еще и вы,

Правильно?

Мэтти быстро взглянула на него, наполняя раковину горячей водой.

— Мы с Хью на самом деле не так уж давно знаем друг друга. До этого я почти год его не видела.

— Я знаю. Он говорил, что вы его избегаете. Ему это не нравилось. — Силк покачал головой. — Ни разу еще не встречал женщину, способную заставить Эбботта бегать кругами, как он делал последние несколько месяцев. И теперь вы тащите его в Сиэтл. Он его возненавидит.

— Верно, — согласилась Мэтти. — Я знаю. Не беспокойтесь, Силк, он там долго не протянет. Глаза Силка внезапно сузились.

— Какого черта вы имеете в виду?

— Только то, что я уверена — Хью очень скоро надоест Сиэтл вместе со мной, когда он поверит, что я не собираюсь переезжать на остров Святого Габриэля. Он откажется от своих грандиозных планов жениться на мне И вернется, вы и опомниться не успеете. — Она мрачно улыбнулась. — Ведь у него здесь дело.

Силк совсем растерялся.

— Вы хотите сказать, что везете его с собой в Сиэтл, хотя прекрасно понимаете, что он там не задержится?

— Я не везу его с собой. Он настаивает на том, чтобы сопровождать меня.

— Да, но только затем, чтобы убедить вас, что вы ему нравитесь большее, чем ваша придурочная сестра. Он мне все рассказывал.

Ответить Мэтти помешал шум мотора подъехавшего джипа.

— Хью вернулся!

— Конечно. А что, по-вашему, он должен был делать? Провести остаток вечера в баре за стаканом виски? Это не в его духе.

— Нет, я боялась, что с ним может что-нибудь случиться. Этот Роузи показался мне довольно противным коротышкой. — Мэтти быстро вытерла руки грубым полотенцем и пошла к двери.

Дверь открылась, и в маленький холл вошел Хью, стряхивая с волос капли дождя.

— Хью, я так волновалась! Слава Богу, с тобой ничего не случилось. — Мэтти кинулась ему на шею.

— Ну и ну, — заметил Силк из глубины комнаты. Он смотрел на парочку с ехидной улыбкой. — Прелестная картинка. Может, поездка в Сиэтл действительно расставит все по местам. Я оставил тебе кусок пирога, босс.

— Спасибо, — сказал Хью и встретился взглядом с Силком.

— Неприятности? — поинтересовался тот.

— Да.

— У Мэтти было дурное предчувствие, — вздохнул Силк.

— Поверить не могу, что Роузи мертв, — говорила Мэтти двумя часами позже, расхаживая по маленькому пляжному домику Хью. — Тот, кто его убил, вполне мог убить и тебя. Я знала, что эта встреча опасна. Я это чувствовала.

— Да все обошлось. Для меня, во всяком случае. — Хью открыл холодильник и достал бутылку пива. — Вот для Роузи…

— И теперь вы с Силком вернулись на исходные позиции в поисках убийцы Поля Кормье. — Мэтти крепко сжала руки.

Силк час назад ушел, выслушав детали ночной встречи на складе. Гиганта, казалось, не слишком потрясла смерть Роузи. Создавалось впечатление, что он привык к новостям такого рода.

— Мы его найдем.

— И как ты собираешься сделать это в Сиэтле? — поинтересовалась Мэтти.

— Силк тут последит, не выяснится ли что. Сиэтл ведь не на краю света.

— Разве здесь нет полиции или федеральной службы, которая должна заниматься такими вопросами?

— Только не на Чистилище. Там же сейчас переворот, забыла? — Хью пересек комнату и подошел к шкафу.

Опустившись в кресло-качалку, Мэтти смотрела, как он вынул оттуда видавшую виды сумку цвета хаки, которая выглядела так, будто с ней несколько раз обошли вокруг света, и принялся укладывать туда несколько смен белья и рубашки, принесенные из спальни.

— Почему спешка? Зачем уезжать завтра? — спросила она. С той минуты как Хью вошел в дверь, в доме явственно ощущалось напряжение.

— Чего тут болтаться? Силк присмотрит за «Эбботт чартерз». Мы можем ехать в Сиэтл.

— Дело не только в этом, правда? Тебя куда больше беспокоит это второе убийство, чем ты хочешь показать. Ты думаешь, что и мне может грозить опасность, да? Хью, если для тебя так важно найти убийцу Кормье, оставайся здесь, на острове, а я уеду в Сиэтл одна.

— Ну да. И снова начнешь избегать меня каждый раз, когда я попытаюсь с тобой встретиться. Ничего не выйдет, детка. Я теперь с тебя глаз не спущу. Ты хочешь доказательств, что я всерьез решил на тебе жениться, — ты их получишь.

Черт возьми, Хью, я знаю, что ты это затеял всерьез. Не в этом дело. Дело в том, почему ты решил на мне жениться. Вот что меня смущает.

Он прекратил собирать сумку, положил руки на бедра и повернулся к ней с мрачным выражением лица.

— Так слушай меня, детка, и слушай внимательно.; Я хочу жениться на тебе по самым нормальным причинам. Мне нужны жена и дом, настоящий дом. Я хочу, чтобы был кто-то, с кем можно поговорить по вечерам, кто-то теплый рядом в постели, кто-то со мной за столом, кто-то, беспокоящийся, когда я задерживаюсь. Чему тут не доверять?!

Она смотрела на него, сплетая и расплетая пальцы рук, сложенных на коленях.

— Полным-полно женщин, которые согласились бы дать тебе все это.

— Не нужны мне эти женщины, мне нужна ты. — Он шагнул к ее креслу и поднял ее на ноги. — И больше ни слова про то, чтобы мне остаться на острове, а тебе уехать в Сиэтл, поняла?

Мэтти печально посмотрела на него.

— Не думаю, что у нас получится, Хью.

— Положись на меня, детка. Я всегда довожу работу до конца.

Тремя днями позже Мэтти взяла канапе с подноса, проносимого мимо официантом, и оглядела толпу хорошо одетых людей, наполнивших одну из самых престижных галерей в Сиэтле.

В глаза бросались прежде всего пластмассовые стаканчики для шампанского. В руках у людей, в переполненных мусорных корзинах и во всех доступных местах. Еще кругом валялись маленькие бумажные салфетки, кусочки канапе и брошенные программки. Казалось, большинство присутствующих находятся здесь, чтобы показать себя, а не смотреть на картины, развешанные по стенам.

Однако это не значило, что картины были плохими. Нет, они явно были достойны внимания. Галерея демонстрировала лучшие авангардистские работы западного побережья. Выставка была посвящена ретроспективе работ Эриел Шарп.

Полотна сгруппировали в соответствии с четырьмя периодами в работе художницы: начальный мрачный период, период поиска, короткий примитивистский период и последний, названный ранним зрелым периодом.

Мэтти слушала обрывки разговоров вокруг нее:

— Невероятно эмоционально, с самого начала… такое мастерство цветовой гаммы, даже в начальный, мрачный период, когда она пользовалась лишь черной и коричневой красками… ощущение катастрофы… потрясающие линии, но она тогда разводилась с Блэкуэллом, а такое на нее всегда действует. Она так эмоциональна… немного грубовата, но это относится к ее примитивистскому периоду, сами понимаете…

Мэтти ясно видела, что ее сестра талантлива. Мастерское чувство линии и цвета, изысканная чувственность и явная способность к абстрактным формам делали ее не просто хорошим, но блестящим художником.

И очень дорогим.

Мэтти надкусила канапе и бессознательно начала притопывать носком черной кожаной туфли. Взглянула на часы из черненого золота на запястье.

Через полчаса должен подъехать Хью. Он обещал приехать на открытие сразу после совещания у Шарлотты Вейлкорт. Совещание было назначено на четыре, а сейчас уже почти шесть.

Он согласился прийти весьма неохотно, но Мэтти настояла. Посещение открытия галерей было частью

Ее работы, и если Хью намеревался стать своим в ее мире, то он, черт возьми, может сделать усилие, чтобы хоть немного об этом мире узнать.

Мэтти снова нетерпеливо взглянула на часы. У нее закралось подозрение, что Хью умышленно затянул совещание с теткой, чтобы вообще не приходить на открытие. Она подумала, не стоит ли ей позвонить Шарлотте, когда раздался голос, обратившийся к ней через весь зал, от дверей.

— Мэтти, ты, гляжу, уже вернулась из рая. Я-то думал, что тебя еще неделю не будет. Разве ты не в отпуск ездила?

Мэтти повернулась и улыбнулась высокому богоподобному викингу, пробирающемуся к ней через толпу.

— Привет, Шлинн. Я приехала раньше. Все вышло не так, как задумывалось, но ведь это часто случается, если покупаешь целый тур.

— Ну, я рад, что ты в полном здравии. И что смогла сюда сегодня прийти. — Флинн Грэфтон был выдающейся личностью во всех отношениях. Густая грива пепельных волос, стянутая в пучок на затылке, резко контрастировала с его абсолютно черным одеянием, состоящим из черных брюк, черной рубашки с широкими рукавами и ярко начищенных черных ботинок. Единственное украшение — серебряный египетский амулет на цепочке, висящий на шее.

— Похоже, у Эриел еще одна удачная выставка, — заметила Мэтти.

Флинн с гордостью кивнул.

— Неплохо получилось, верно? Элизабет Кеньон всегда устраивает потрясающие выставки. И народ приличный подобрался. Не обошлось, разумеется, без обычных завсегдатаев, кочующих из одной галереи в другую, но что поделать. Они разнообразят пейзаж.

Мэтти рассмеялась.

— То-то мне показалось, что я заметила Шок Вэлью Фредериксон и пару ее приятелей, поглощающих бутерброды.

— Голодные художники, Бог с ними. Но тут есть И Настоящие покупатели. Все идет нормально. Эриел будет довольна. Кстати, об Эриел, где она? Я уже здесь с полчаса, а ее не видела.

Прекрасные брови Флинна озабоченно сдвинулись.

— Не знаю. Должна; была приехать пятнадцать минут назад. Рассчитывала, как обычно, появиться, когда все уже соберутся. Я звонил домой, но никто не ответил.

— Наверное, застряла в пробке.

— Возможно. — Озабоченность исчезла с его лица. — Она в последнее время: в большом напряжении. И по правде сказать, немного меня беспокоит,

— Эриел всегда на взводе, ты же знаешь, Флинн. Он покачал головой, пережевывая канапе. На этот раз по-другому.

— А ты догадываешься, почему она сейчас в большем напряжении, чем обычно?

— Конечно. Я считаю, что все дело в возрасте. Она на три года тебя старше, Мэтти. Тридцать пять уже. Если мы собираемся завести ребенка, то нам надо поторапливаться. Она от этой мысли в панике.

Мэтти удивленно взглянула на него.

— Могу себе представить. Мне казалось, Эриел уже давно решила не иметь детей. Я точно помню, она так и заявила, когда выходила за тебя замуж. Сказала, что дети помешают ее искусству.

Флинн благодушно улыбнулся.

— Она просто напугана из-за своих прежних любовных историй и браков. Ведь она уже один раз разводилась, а сколько помолвок разорвала, один Бог знает.

— Эриел? Напугана? Ерунда! Поверь мне, Флинн, Эриел обладает таким чистым и непробиваемым самомнением, какого мне не приходилось встречать ни у кого, кроме разве одного человека, с которым она была помолвлена в прошлом году.

— Хоть ты ей и сестра, Мэтти, ты не понимаешь ее так, как я. Да ладно, что там. Я рад, что она задерживается, и рад, что ты здесь. Мы можем поговорить. Я все думал и решил, что хочу кое-что написать для твоей галереи. Ты серьезно предлагала взглянуть на мои работы?

— В любое время, Флинн. Но ты ведь знаешь, какие картины я выставляю. У меня коммерческий уклон. А это значит, что твои экспериментальные работы мне не подходят.

— Знаю, знаю. Но я задумал серию, идеальную для твоих клиентов.

— С Эриел будет истерика, — мягко предупредила Мэтти. — Она нас обоих попытается придушить. Ты же знаешь, что она думает о работах, Которые я продаю.

Флинн хмуро усмехнулся,

— Да уж. Коммерческий мусор. Не беспокойся об Эриел. Беру ее на себя. Это все между нами.

— Как скажешь, Флинн. Я в любой день готова посмотреть твои картины. Ты ведь на редкость талантлив. Тут Эриел абсолютно права. Тебя просто еще не открыли, вот и все. Чего нельзя сказать о ней.

— Вот что я думаю, Мэтти. От неоткрытого таланта столько же пользы, сколько собаке от пятой ноги. Слушай, давай я принесу несколько полотен на днях? — Он замолчал и взглянул на дверь. — А, вот и она. Самое время. Кто это с ней?

Мэтти проследила за его взглядом. В ней что-то сжалось — она поняла, что от ревности. И постаралась взять себя в руки.

— Это Хью Эбботт, — сообщила она Флинну. — Эриел когда-то была с ним помолвлена.

— А, да. Тот парень из примитивистского периода, правильно?

— Правильно.

— Этот период закончился для нее тупиком, — заметил Флинн, не придавая появлению Хью никакого значения.

— Да, я и сама так когда-то думала. — Мэтти наблюдала, как ее сестра, подобно королеве, снисходит до присутствующих.

Сегодня Эриел выглядела просто сногсшибательно. Впрочем, как и всегда. В ее одежде ощущался тот же врожденный вкус, что и в ее полотнах. Сверкающие черные волосы она носила на прямой пробор, они волнами обрамляли ее точеное лицо египетской принцессы с прозрачной белой кожей.

Единственными яркими пятнами на лице были ярко-красные губы и потрясающие зеленые глаза.

Мэтти с грустью вспомнила маленькое красное платье, которое привезла с собой с острова. Здесь оно сегодня произвело бы фурор. Но, разумеется, к нынешнему сборищу оно совсем не подходит, твердо сказала она себе. На ней, как обычно, были серый строгий костюм и блузка пастельных тонов. Только художникам позволительно выглядеть экзотично или вызывающе.

Она видела, как Хью нетерпеливо оглядывает комнату. Он был в своем единственном пиджаке — довольно потрепанном блейзере, белой рубашке и обычных джинсах. И в ботинках. Никакого галстука.

Он встретился с ней глазами и мрачно улыбнулся. Направился прямо к ней, оставив Эриел в толпе поклонников.

— Ты хорошо этого парня знаешь? — поинтересовался Флинн, протягивая руку за очередным канапе.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что у него раздраженный вид.

— Это его привычное состояние. — Мэтти продолжала улыбаться, когда Хью подошел к ним и многозначительно посмотрел на Флинна.

— Привет, Хью, — сказала Мэтти. — Ты ведь не знаком с Флинном Грэфтоном? Прекрасный художник. Он женился на Эриел полгода назад.

Хью коротко кивнул и пожал протянутую руку.

— Поздравляю, — сухо проговорил он.

— Благодарю. Как я слышал, вы тот парень из примитивистского периода Эриел. Хью еще больше помрачнел.

— У меня другой взгляд на эти события.

— Эй, вы не смущайтесь. Я понимаю, вам не хочется, чтобы вас связывали именно с этим периодом в ее работе. То есть я хочу сказать, мы все знаем, это было бессмысленное отклонение, если судить о ее искусстве в целом, но то, что она написала в тот период, хорошо продавалось. Люди платили огромные деньги просто за некоторую странность этих картин, профессионально говоря.

— В самом деле? — пробормотал Хью.

— Мне лично нравятся многие работы того периода. Есть в них что-то необузданное, примитивное. Напоминает раннего Эштона или Клайда Хардинга.

Хью продолжал мрачно смотреть на него.

— Послушайте, вы не возражаете, если я пару минут поговорю с Мэтти? Наедине?

— Да нет, пожалуйста, сколько угодно, — сказал Флинн. — Пойду, посмотрю, как там Эриел. Поговорим позже, Мэтти.

— Обязательно. — Мэтти отпила глоток шампанского, глядя, как Флинн пробирается сквозь толпу.

— Ну ладно, давай выкладывай. — Хью схватил пластмассовый стаканчик у проходящего официанта.

— Что выкладывать? — вежливо поинтересовалась Мэтти.

— Ты хочешь знать, почему я опоздал и явился вместе с Эриел. — Хью залпом выпил содержимое стакана.

— А как ты думаешь?

— Значит, ответы следующие: а) совещание с Шарлоттой затянулось и б) Эриел как раз вылезала из такси напротив этого заведения, когда я приехал. Мне пришлось войти с ней.

— Понятно.

— Вот и славно. — Явно считая вопрос закрытым, Хью сердито посмотрел на нее. — Теперь ты мне расскажи, что у тебя с Грэфтоном?

Мэтти изумленно подняла на него глаза.

Ты это о чем?

— Он смотрел на тебя, как собака на кость. Очень пристально.

Мэтти пожала плечами.

— Он — художник. Они всегда смотрят пристально не на одно, так на другое. Он хочет, чтобы я взглянула на некоторые из его работ. О чем вы с Шарлоттой договорились?

Судя по всему, Хью хотелось продолжить тему Флинна Грэфтона. Он неохотно изменил курс.

— Все в ажуре, как я тебе и говорил. Она с удовольствием оставит меня, причем сказала, что я могу работать здесь, в офисе, сколько захочу. Ездить не придется.

— И что ты будешь делать в офисе?

— Ей нужен новый план охраны, который можно использовать в офисах Вейлкортов во всем мире. Я согласился.

— И как долго ты будешь довольствоваться этой работой, Хью? Ты ведь не привык трудиться в офисах, больше любишь в полевых условиях.

— Опыт мне пригодится, — сказал он. — Чем больше я узнаю насчет того, как управлять корпорацией, тем лучше.

— Потому что рано или поздно ты рассчитываешь вернуться на остров и заняться «Эбботт чартерз»? Признайся. Ты рассматриваешь это свое пребывание в Сиэтле как увеселительную поездку, которую ты решил вытерпеть, чтобы дать мне время прийти в себя и понять, что к чему, так?

— Забудь про «Эбботт чартерз»и забудь про остров. Не время сейчас спорить. Кто это к нам движется?

Мэтти взглянула в указанном направлении и вздохнула.

— Пришла беда — отворяй ворота.

— Ты это о чем?

— О том, что сегодня здесь полно всяких бывших моей сестрицы. Это ее первый муж. Эмери Блэкуэлл. Из ее раннего мрачного и экспериментального периодов. Они были женаты пять лет.

— Похоже, он пьян в дупель.

— Весьма вероятно. — Мэтти озабоченно прикусила губу.

Эмери достаточно хорошо держался. Ему было уже под пятьдесят, но он сохранил тот слегка рассеянный вид, присущий авторам, которые когда-то были почти легендой в высоких литературных кругах. Годы не слишком сказывались, несмотря на пристрастие к спиртному. Правда, намечался второй подбородок, с талией появились сложности, но он уделял внимание своей одежде, и она скрывала множество грехов. Его волосы, уже совершенно седые, были все еще густы, в бледно-голубых глазах светился недюжинный ум, хотя они и слегка покраснели от возлияний.

Мэтти всегда тепло относилась к Эмери, и он платил ей взаимностью.

— Он последние несколько лет переживал сильный стресс, — тихонько сообщила Мэтти Хью, глядя на приближающегося Эмери. — Его карьера давно пошла под гору, хотя его все еще приглашают читать лекции.

— Опять стресс, да? Это что, сегодня в Штатах главная причина всех неурядиц?

— Во всяком случае, большой доли. — Мэтти улыбнулась Эмери, который подошел к ним и величественно наклонил голову в приветствии.

— Мэтти, солнце мое, ты выглядишь еще лучше, чем обычно. Не хочешь ли присоединиться ко мне на Уидби на несколько дней? Мне может пригодиться муза. Привози с собой что-нибудь удобное, во что переодеться, дорогая. Мы будем пить коньяк и рассуждать о поэзии.

— Ты же знаешь, я никогда в поэзии не разбиралась, Эмери. Ты и сам сегодня выглядишь прекрасно. — Мэтти приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. — Впрочем, ты всегда выглядишь отлично.

— Это называется стилем, дорогая. У некоторых он есть… — Эмери замолчал, насмешливо окинув взглядом Хью с ног до головы. — А у некоторых нет. Будь любезна, познакомь меня с твоим неотесанным приятелем, Мэтти. Я полагаю, он твой друг, а не наемный вышибала.

— Хью Эбботт, — холодно представился Хью. — Я собираюсь жениться на Мэтти.

— Бог ты мой, Мэтти! — Эмери повернулся к ней с театральным изумлением на лице. — Говорил же тебе, надо было взять меня с собой, отправляясь в отпуск. Отпустили тебя в дикие места на Тихом океане, и посмотри, что случилось. Ты привезла с собой весьма прилипчивый сувенир.

— Может, я и прилипчивый, но Мэтти находит меня привлекательным, — Хью целиком запихал в рот канапе и принялся энергично жевать.

— Мэтти всегда отличалась несколько плебейскими вкусами, мягко говоря. Поэтому она и добилась такого успеха со своей галереей. И это также объясняет ее сложности в отношениях с мужским полом.

Мэтти гневно посмотрела на обоих мужчин.

— Все, с меня достаточно. Если хотите препираться, идите на улицу и деритесь.

— Слишком уж грубо, на мой вкус. Я не унижусь до таких действий, моя дорогая, — возразил Эмери.

— А я с удовольствием. — Хью засунул в рот крекер с сыром и начал его с энтузиазмом пережевывать, демонстрируя зубы. — В любое время Блэкуэлл.

— Ну надо же, Где ты его откопала, Мэтти?

— Это не я, а тетя, Шарлотта. Он у нее работает.

— Разумеется, это все объясняет. — Эмери снисходительно улыбнулся Хью. — Шарлотта Вейлкорт всегда славилась эксцентричностью.

— И платит хорошо, — добавил Хью.

Мэтти подняла глаза к небу в молчаливой мольбе; которая была мгновенно услышана, поскольку к ним подошла красивая женщина, лет сорока с довольно, жесткими глазами. Величественная дама, предпочитающая юго-западный стиль с обилием бирюзовых и серебряных украшений.

— Привет всем, — весело поздоровалась Элизабет Кеньон. — Надеюсь, вы приятно проводите время. — Ее карие глаза блестели в предвкушении успеха.

Галерея Элизабет Кеньон была самой значительной на западном побережье, все это признавали. Она обслуживала богатых коллекционеров, чьей единственной целью было считаться в авангарде современного искусства.

Сама Элизабет выделялась как в обществе, так и в мире художников. Она могла раскрутить или сломать художника и делала и то, и другое довольно часто. Она славилась умением заставить клиента купить любую вещь, которую полагала достойной коллекции, и она же морально изничтожала художников, чьи работы казались ей отсталыми.

Мэтти очень нравилась Элизабет Кеньон, и она уважала ее успех, хотя сама Мэтти предпочитала другое искусство и знала, что порой, в ущерб себе, бывает слишком мягкосердечна в делах с художниками и клиентами. Она искренне надеялась, что когда-нибудь ее галерея достигнет уровня Элизабет Кеньон.

— Добрый вечер, Элизабет, — сказал Эмери, снова грациозно наклоняя голову. — Полный успех, как обычно.

— Спасибо, Эмери. Ты же знаешь, как я рада, что ты смог прийти. Твое присутствие всегда ценно в таких делах. — Она повернулась к Мэтти. — А кто твой друг, дорогая Матильда?

— Хью Эбботт, — представила Мэтти.

— Жених Мэтти, — добавил Хью, искоса бросив недовольный взгляд на Мэтти. Раздражение в его глазах говорило, что ему уже поднадоело объяснять свой статус в отношении нее.

— Эбботт… Эбботт… Эбботт… Где же я?.. О, конечно! — Глаза Элизабет просияли. — Разве вы не тот мужчина, что из примитивистского периода нашей Эриел?

— Извини меня, — сказал Эмери Блэкуэлл, с трудом вставая и протягивая руку за еще одним стаканчиком шампанского. — С меня уже хватит. Пойду пообщаюсь. Увидимся позже, Мэтти, Элизабет. — Он проигнорировал Хью, который, в свою очередь, проигнорировал его.

— Позже, Эмери, — произнесла Мэтти, поднимая свой стакан прощальным жестом.

Элизабет, нахмурившись, смотрела в спину удаляющегося Эмери.

— Боюсь, наш милый Эмери не только исписался, но и пить разучился. Я бы предпочла, чтобы он сегодня не появлялся. По он явно не мог устоять. Несмотря на развод, он до сих пор проявляет отеческий интерес к творчеству Эриел.

— Ну, он достаточно сильно влиял на нее вначале, — заметила Мэтти, чувствуя необходимость встать на защиту Эмери. — И он представил ее всем нужным людям. Это явно не помешало.

— Чепуха. Она и так знала всех нужных людей через свою семью. — Элизабет улыбнулась Хью. — Вы надолго в Сиэтл, Хью?

Хью встретился взглядом с Мэтти.

— Сколько понадобится.

— Понятно. — Элизабет явно смутил этот уклончивый ответ. Затем она кивнула им и пошла через толпу.

— Матильда, дорогая, как поживаешь? — произнес новый голос из-за спины Мэтти. — Я только что разговаривала с твоей сестрой. Она сказала, что ваши родители не смогут сегодня сюда приехать.

— Здравствуйте, миссис Эберли. Приятно вас видеть. Эриел права. Мама и папа очень заняты. Этой весной мама преподает местным художникам в частном колледже на востоке, а папа ее сопровождает. Он хочет закончить свою книгу о связи модернизма и постмодернизма и решил, что там он будет иметь возможность это сделать. Вы знакомы с Хью Эбботтом?

Пожилая дама повернулась к Хью.

— Эбботт… Нет, не припомню. — Потом ее глаза расширились. — Разве только вы не один из бывших…

— Не произносите, — посоветовал Хью с мрачной улыбкой. — Если я еще раз услышу о примитивистском периоде Эриел, меня вырвет на весь этот поднос с канапе.

— Ну, надо признать, то был не лучший ее период, верно? — заметила миссис Эберли, покровительственно похлопывая его по руке. — Но это не значит, мой мальчик, что вы несете за это персональную ответственность. В конце концов было там и что-то хорошее.

— Именно. Она разорвала нашу помолвку, и я многие месяцы потом был ей за это благодарен.

— Я несколько другое имела в виду, — пробормотала миссис Эберли. — Да, а что это за слухи до меня дошли — будто вы с Матильдой обручены?

— Это верно, — грубо заявил Хью. — Никакие не слухи.

— От кого вы это слышали, миссис Эберли? — поинтересовалась Мэтти.

— Сплетни, дорогая. Сама знаешь, как это бывает. Я горжусь, что, когда речь идет о сплетнях, я выступаю в роли губки. Все в себя впитываю. Мне трудно представить, что ты можешь выйти замуж за кого-то, кто носит джинсы и ботинки, но, как говорится, противоположности притягиваются.

— На самом деле у нас с Мэтти много общего, — вмешался Хью.

Мэтти ослепительно улыбнулась ему.

— Например?

— Составить список? — спросил он с плохо скрытой угрозой.

— Это было бы занимательно, — Мэтти неторопливо повернулась к миссис Эберли, наблюдавшей за этой сценой с заинтересованным блеском в умных карих глазах. — Кстати, миссис Эберли, у меня в галерее есть еще одна красная картина Лингарта, если вас это волнует.

— Спасибо, Матильда. Придержи ее для меня, ладно? Мне кажется, что он переходит сейчас к желтому периоду. Так что вряд ли останется много красных для продажи. Я хочу успеть купить.

— Она — ваша, — пообещала Мэтти. — Но, если вам нравятся картины Лингарта, подождите и посмотрите, что я привезла с одного из островов.

— Ты имеешь в виду, кроме этого прекрасного мужского экспоната? — Дама с улыбкой посмотрела на Хью.

— Уверяю вас, куда более подходящее для коллекционирования, — сказала Мэтти. — Имя художника Таггерт. Силк Таггерт. Я через неделю планирую открытие выставки его картин.

— Можешь на меня рассчитывать, дорогая. Мне нравится все, что я у тебя купила. — Она окинула окружающие их картины уничтожающим взглядом. — Я понимаю, все это очень авангардистское и модное. По-своему впечатляет. Но печальная правда в том, что я не хочу таких картин в своем доме, ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Мне не нравится на них смотреть. Если я покупаю что-то для своего дома, я хочу получать удовольствие каждый раз, когда вхожу в комнату.

— Вы в хорошей компании, миссис Эберли. Медичи и Борджиа, да и другие знаменитые коллекционеры прошлого так же смотрели на коллекционирование.

Хью нахмурился и собрался что-то сказать, но в тот момент толпа расступилась, пропуская к ним Эриел. Ее зеленые глаза укоризненно смотрели на Мэтти.

— Мэтти, поверить не могу этим слухам насчет тебя и Хью. — Эриел слегка обняла сестру в знак приветствия и, прищурившись, взглянула на Хью. — Что ты такое задумал?

— Ну, я…

— Ладно, обсудим потом, — сказала Эриел резко, делая шаг назад. — Сейчас не место и не время. К тому же, как я поняла, Мэтти, ты разговаривала с Флинном. Мне и это маленькое дельце хотелось бы с тобой обсудить. Я заеду к тебе в галерею завтра днем.

— Хорошо, — спокойно согласилась Мэтти.

Тут внимание Эриел привлекла группа явно денежных людей. Она немедленно повернулась и отошла вместе с ними к одной из картин своего экспериментального периода.

Около Мэтти снова возникла Элизабет Кеньон.

— Мэтти, душечка, не окажешь ли мне огромную услугу? — прошептала она.

— Какую именно?

— Найди Блэкуэллу такси или что там. Он ведет себя отвратительно. Не хочу, чтобы он расстраивал клиентов. Клянусь, я вечно буду у тебя в долгу, если ты уведешь его отсюда.

Мэтти застонала, бросив взгляд туда, где стоял Эмери Блэкуэлл; содержимое его стакана с шампанским вот-вот угрожало вылиться за пазуху пышной даме средних лет. — Ладно, Лиз. Но помни, ты у меня в долгу.

— Спасибо, душечка. — Элизабет улыбнулась и, повернувшись, еще раз окинула Хью своими жесткими глазами. — Ты постоянно подбираешь остатки за Эриел, так ведь, Мэтти?

Мэтти сжала зубы и направилась к Эмери. Она смутно ощущала, что Хью следует за ней. — Вот и ты, Эмери, сказала она, достигнув пункта назначения. — Я тебя искала. — Мэтти решительно отняла у него стакан. — Тут один человек жаждет с тобой познакомиться. — Она ослепительно улыбнулась пышной даме. — Извините нас. На Эмери всегда такой спрос.

— Конечно, — кивнула слегка разочарованная дама.

— Мэтти. Солнце мое, ты пришла как раз вовремя, — пробормотал Эмери, Когда она уводила его. — Мне казалось, что придется спуститься по невероятно опасному откосу без необходимых подручных средств. Не видел подобных фигур уже лет десять — пятнадцать. — Эмери бросил последний печальный взгляд на оставляемый им массивный бюст. — Таких теперь уже не делают.

— Ну, я бы не сказал, спокойно вмешался Хью. — У меня есть календари в офисе, так там как раз такие дамы.

— Ну разумеется, — согласился Эмери. Мэтти вздохнула.

— Эмери, ты пьян, а когда ты пьян, ты ведешь себя ужасно.

— Приятно, что ты обратила внимание. Куда мы идем?

— Мы идем искать такси и затем домой, — сообщила Мэтти, направляя его к двери.

— У меня есть идея получше. Почему бы нам не перекусить всем вместе?

— Выбрось эту мысль из головы, Блэкуэлл. У нас с Мэтти другие планы, — решительно заявил Хью, подходя поближе.

— Жаль, — вздохнул Эмери.

Все вместе они направились к выходу.

— Эй, Мэтти, — позвал Флинн, заметив их в дверях. — Уже уходите?

— К сожалению, — откликнулась Мэтти.

— Не могу сказать, чтобы я получил удовольствие, — проворчал Хью.

— Слушай, я привезу к тебе эти полотна как можно скорее. — Флинн вышел с ними на тротуар и подождал, пока не подъехало такси.

— Прекрасно, Флинн. Но я уже говорила, Эриел это не понравится.

— Об этом не беспокойся. — Флинн открыл дверцу машины и помог Блэкуэллу влезть в нее. Мэтти села рядом.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — возмутился Хью, увидев, что Мэтти садится в такси.

— Еду домой. С меня на сегодня шампанского и промокших канапе хватит. Не желаешь присоединиться? Нам с Эмери по пути.

Хью с негодованием посмотрел на нее, потом сел рядом на заднее сиденье.

— Вам всем всего хорошего, — попрощался Флинн, наклоняясь к окну.

— Черт, — бросил Хью.

— Полностью присоединяюсь, — заметил Эмери, когда такси

Завернуло за угол.

— Тебе не надо было сегодня приходить, Эмери, — пожурила Мэтти. — Ты мне обещал, что не вылезешь из своего дома на острове, пока не закончишь второй том своей серии про сэра Байрона Гира.

— Не ругай меня, Мэтти, солнце мое. Я заслужил разрядку. Клянусь своей честью стареющего ученого, продавшего душу дьяволу коммерческой художественной литературы, завтра же вернусь на остров. Просто не мог устоять перед сегодняшним открытием. — Он посмотрел мимо Мэтти на Хью, занимавшего большую часть сиденья. — Как насчет вас, Эбботт?

— Что насчет меня?

— Не испытываете ли вы некоторую извращенную гордость от вашего влияния на работы Эриел? Некоторые претензии на художественное бессмертие, а?

— Дерьмо.

— Коротко, но ясно. Вы немногословный человек. Что до меня, то я стараюсь по возможности ухватить осколки славы. Все это преходяще. Можешь себе представить, Мэтти, мне пришлось объяснять паре типов там, в галерее, кто я такой! Чрезвычайно унизительно.

— Не волнуйся, ты снова станешь знаменитым, как только проявишься в качестве таинственного автора бестселлеров о сэре Байроне Гире, — мягко сказала Мэтти. — Перестань жалеть себя и начни мечтать о том дне, когда будешь давать автографы покупателям твоей книги.

— Господи милостивый, — простонал Эмери. — Что за судьба. Автографы в книжном магазине. Я определенно заключил сделку с дьяволом, Мэтти Шарп. И это все твоих рук дело.

— Твоя первая книга появится на прилавках недели через две, Эмери, и ты будешь думать совсем по-другому, когда она начнет расходиться пачками. Поверь мне.

— Мое будущее в твоих руках, Мэтти, солнце мое.

Через десять минут такси подъехало к недавно отреставрированному зданию восемнадцатого века на площади Пионеров запада, где у Мэтти была большая квартира на верхнем этаже. Мэтти и Хью выбрались из машины, и после некоторого понукания Хью неохотно расплатился с шофером, добавив сколько нужно, чтобы тот доставил Эмери в его дом на Капитолийском холме.

Такси отъехало, увозя торжественно восседавшего на заднем сиденье Эмери. Мэтти поискала ключи и открыла парадную дверь.

— Ну и вечерок, — пробормотал Хью, нажимая кнопку лифта в холле.

— Не совсем похоже на бар в субботний вечер, верно? — заметила Мэтти.

— В любое время предпочту бар.

— Тебе лучше привыкнуть к подобным вечерам, Хью, — мило улыбнулась она. — Я хожу на такие сборища несколько раз в месяц, да и сама часто устраиваю подобные для своих художников. Я уверена, что ты захочешь меня сопровождать везде. Ты ведь собирался стать частью моей жизни в Сиэтле, правда?

— Столько, сколько потребуется, — мрачно подтвердил Хью.

В ту ночь Хью впервые пришло в голову, что дела идут не так легко и гладко, как он предполагал.

Он растянулся на кожаном диване Мэтти среди сбившихся простыней, положив руки за голову. Уже два часа ночи, но вид из окна огромной студии ярко освещен неоновыми вывесками. Свет ночного города всегда раздражал Хью. Он предпочитал бархатную, душистую темноту ночей на острове. Если он закрывал глаза, то мог представить себе, как лунный свет, точно сливки, растекается по поверхности океана.

Вид Мэтти в привычной ей обстановке сегодня потряс его куда больше, чем он рассчитывал. Ведь он же знал, чем она зарабатывает на жизнь, знал ее сестру и кое-что о семье. Почему же его так удивило, что Мэтти чувствует себя в своей тарелке среди этой толпы в галерее? — подумал он.

В душе Хью знал ответ. Ему просто очень не хотелось признать, что она — часть этого мира. Все эти месяцы он вспоминал ту страстную ночь и тихую мольбу Мэтти взять ее с собой на остров. Возьми меня с собой, Хью. Я тебя так люблю. Пожалуйста, возьми меня с собой. И целую неделю он общался с нею на своей территории, где сам устанавливал правила и где ощущал себя легко и свободно.

Когда он вернулся сюда, в Сиэтл, вместе с ней три дня назад и поселился в ее сверкающей квартире, то был уверен, что сможет убедить ее переехать на остров Святого Габриэля за несколько дней. Считал, что необходимо только побороть женскую обиду, вызванную его давней помолвкой с Эриел.

Теперь же ситуация выглядела значительно сложнее, чем ему казалось на острове. Он начал испытывать чувство неуверенности.

И через две ночи ему чертовски надоело спать на диване.

Хью отбросил одеяло со своей импровизированной постели и встал. По красно-серому ковру, устилающему то, что он считал гостиной, и сверкающему паркету подошел к окнам. Стоял там долго, наблюдал, как ночной паром пересекает бухту.

Все еще не находя себе места, пошел на кухню, покопался в темноте, пока не нашел пакет овсяных лепешек, купленных Мэтти на завтрак. Вытащил одну и надкусил. Он знал, что любителем овса никогда не станет, но в жизни ему приходилось есть вещи и похуже. Вяленые помидоры Поля Кормье, к примеру.

Это воспоминание заставило его припомнить и многое другое, в том числе неприятное. Но яснее всего ему виделась рваная кровавая дыра в груди Кормье.

У Хью никогда не было много друзей. Кормье являлся одним из немногих. По правде говоря, долгое время Кормье был ему больше чем другом, скорее отцом, в те далекие годы, когда Хью еще только искал способы испытать себя как мужчину. Он многому важному научился у Поля: например, гордиться собой, жить по законам чести. И выживать.

Неожиданно он почувствовал себя безмерно одиноким. Последнее время это случалось с ним все чаще и чаще. Только когда любил Мэтти, он совершенно забывал об этом.

Тихий звук сверху заставил Хью повернуться и посмотреть на открытый верхний этаж, вроде чердака нависающий над гостиной. По краю его протянулись красные металлические поручни. Кровать Мэтти была где-то там, в тени.

Мэтти может помочь ему избавиться от чувства одиночества.

Хью принял решение. Положил недоеденную лепешку и подошел к узкой винтовой лестнице. По металлическим ступенькам он молча поднялся в просторную спальню Мэтти.

Сегодня вечером, в галерее, он испытал беспокойство, наблюдая, как суетятся вокруг Мэтти Флинн Грэфтон и Эмери Блэкуэлл, как будто у них на нее первая заявка.

Так что зря он так уж уверен в Мэтти, подумал Хью. Он может ее потерять. И ему известен только один способ закрепить свои права на нее. Он хотел знать, по-прежнему ли она желает его физически, даже если и пытается утверждать, что в качестве мужа он ей не нужен.

Он должен знать, что по крайней мере на каком-то уровне она все еще принадлежит ему, что в этом смысле ничего не изменилось с той их первой совместной ночи много месяцев назад.

Мэтти еще не спала, когда почувствовала присутствие Хью около кровати. Она так и не смогла заснуть с тех пор, как забралась два часа назад в свою маленькую крепость.

В душе она знала, что это произойдет, если не сегодня, то завтра или послезавтра. Скоро. Неизбежное невозможно откладывать надолго. Очень уж глубока их тяга друг к другу. Мэтти боялась, что, возможно, это любовь, причем слишком сильная, чтобы ее игнорировать. Она медленно повернулась и увидела, что он стоит у кровати в одних трусах.

— Хью?

— Скажи, что ты хочешь меня, Мэтти. Хоть в этом признайся.

— Я хочу тебя. Ты сам знаешь. Но не в этом дело.

— Сегодня в этом. — Он наклонился, откинул одеяло и лег с ней рядом. — Если ты не хочешь, чтобы я тебя трогал, я не буду. Но я не могу больше спать там один на диване. — Он протянул руку и ласково погладил ее по плечу. — Слишком уж много ночей я провел в одиночестве, детка.

Мэтти долго всматривалась в лицо Хью, потом приподнялась на локте и поцеловала его, едва коснувшись его губ, таких чувственных, своими губами. Ее пальцы заскользили по его груди невесомо, как бабочки.

— Мэтти. — Хью издал стон облегчения. Он приподнялся и легко толкнул ее назад на подушки. И навалился на нее, как тонна кирпичей.

Мэтти лежала, придавленная его весом, губами искала его губы. Она почувствовала, что его большие ладони гладят ее тело, скользят по груди и дальше, по животу. Он просунул колено между ее ног, раздвигая их, и тут его рука коснулась ее в самом интимном месте.

Мэтти глубоко вздохнула, ощущая, как поднимается в ней желание. Хью языком касался ее зубов. Она выгнулась, прижимаясь к нему.

— Вот так, детка. Господи, как хорошо. Такая горячая, такая влажная. Такая желанная. — Он протянул руку, чтобы помочь ей обвить ногами его бедра. — Обними меня покрепче, детка. Прими меня и держи.

Мэтти почувствовала, что ее охватывает непреодолимое желание. Ей хотелось попросить его не торопиться, но слова не приходили на ум. С Хью всегда все так быстро, захватывающе резко. Любовь с ним напоминала ей нечто примитивное, вроде плавания в океане или бега через джунгли. Казалось, для него нет медленного, нежного и цивилизованного способа.

Она уже чувствовала его в себе, ощущала прикосновение его пальцев.

— Такая упругая, — хрипло произнес он. — Детка, ты чертовски хороша.

Казалось, он касается всех ее нервных окончаний одновременно. Его обладание ею было настолько полным, что у нее дух захватило.

Мэтти закрыла глаза и отбросила прочь все, что связывало ее с землей. Обняла Хью и прижалась к нему изо всех сил.

Да, это было похоже на стремительный бег сквозь джунгли с огромным волком. Она свободна и с тем, кто ей нужен. Здесь отсутствовали мягкость и нежность, но когда все закончилось серией потрясающих конвульсий, Мэтти ощутила восторг.

Она повернула голову на подушке и несколько раз глубоко вздохнула.

— Мэтти…

— Да?

— С этого дня я сплю с тобой. На это ты по крайней мере согласна?

— Да.

— Вот видишь. — Хью хмыкнул в темноте, переворачиваясь на спину. — У нас много общего.

— Секс еще не все, Хью.

— Верно, но это хорошее начало. — Голос звучал лениво и удовлетворенно. — Чертовски хорошее начало. И дело не только в сексе, — добавил он, широко зевая. — Я тебе и раньше это говорил.

— Ну и что у нас с тобой общего? — Ей помимо воли было любопытно. Мэтти оперлась на локоть и посмотрела вниз, на него. — Давай, Хью. Назови хоть одно.

Серебристо-серые глаза смотрели на нее пристально, напряженность во взгляде ощущалась даже в полумраке.

— Разве ты не понимаешь? Мы оба не от мира сего, подкидыши. Круглые винтики в квадратных отверстиях большую часть наших жизней.

Мэтти удивленно моргнула. Потом нахмурилась.

— Это не так.

— Да так. Мне казалось, ты первая это поняла. И возможно, именно поэтому умоляла меня взять тебя с собой год назад. Ты тогда это чувствовала нутром, но когда я тебя бросил, ты слишком озлилась, чтобы дать мне еще один шанс. А теперь ты выискиваешь оправдания, сама себя уговариваешь, что я хочу тебя лишь потому, что не получил Эриел. И к тому же вдолбила себе в голову, что образ жизни у нас слишком разный, чтобы мы могли быть вместе.

— наш образ жизни действительно разный. Для нас невозможны компромиссы, Хью. И ты сначала хотел Эриел. Этого ты не можешь отрицать. Ты все еще ее хотел, когда лег со мной в постель год назад.

— Нет.

— Не нет, а да, это так, черт возьми! Ты сказал, что я тебе не подхожу, вспомни. Благодарю за пересып, но я опаздываю на самолет.

— Ты просто напугана, Мэтти, — проговорил он мягко. — Постарайся признать это. Я понимаю, как тяжело тебе было высказать то свое предложение год назад, а я, как набитый дурак, не принял его. Но ведь у тебя сильный характер, детка. Я это точно уяснил, наблюдая за тобой на островах. Почему бы нам не попробовать еще раз? По-настоящему?

Она возмущенно фыркнула.

— Я больше ни с какими предложениями не выступаю, забыл? Ты уже высказался. Ты предпочел последовать за мной в Сиэтл. Теперь ты здесь, так что мне не надо туда возвращаться, правильно?

Они долгое время молчали, разглядывая друг друга в темноте. То была схватка характеров. Мэтти чувствовала, как Хью пытается сломить ее, ищет слабые места. Она замерла подобно кролику под взглядом волка.

И тут волк ухмыльнулся.

— Расслабься, детка. Все образуется. Тебе просто нужно немного времени, чтобы научиться мне доверять. Ладно, давай спать. Нам завтра обоим на работу.

— Хью, — в голосе Мэтти была искренняя тревога, — тебе нравится работать у Вейлкортов?

— Я работал в местах и похуже.

— Тебе не нравится. Ты эту работу ненавидишь, верно? Ты ведь не городской житель, Хью. Мы оба это знаем.

— Не волнуйся по этому поводу. Я уже сказал, я работал в местах и похуже.

— Но, Хью…

— Тихо, детка. Спи. — Он прижал ее к себе так, что она ощутила все его гибкое, крепкое тело, и перекинул одну мускулистую ногу через ее лодыжку.

Через несколько минут Мэтти поняла, что он спит. Но сама она еще долго не могла уснуть.

Мэтти откинулась в кресле за крошечным письменным столом в своем офисе, разглядывая сидящее напротив странное, взъерошенное существо.

Шок Вэлью Фредериксон, как она себя на данный момент называла, было лет двадцать пять. Худенькая, почти тощая, с массой зеленых волос, образующих с помощью фиксатора нимб над ее головой. На ней было понавешано десятка два бряцающих металлических браслетов; в каждом ухе по четыре кольца. В носу тоже кольцо — тоненькое, стальное. Светло-карие глаза густо обведены черным с золотом, а одежда состояла из тряпья от щедрот Армии спасения, скрепленного металлическим поясом.

— Ну и что ты думаешь, Мэтти? — Шок Вэлью показала на свое последнее металлическое творение, стоящее на полу рядом с ее стулом. — Можешь продать это для меня?

Мэтти вздохнула.

— Ты, судя по всему, все еще в своем периоде «Конец света», Шок. Интересно, но мы обе знаем, что моим клиентам не понравится. Предложи в галерею Кристины Ферпосси.

Шок Вэлью смущенно поерзала на стуле. Металл на руках и в ушах зазвенел.

— Она отказалась. Как и все остальные, куда я обращалась. Мэтти, у меня сейчас тяжелое положение, я последние бабки истратила на материал и уже много месяцев ничего не продавала.

— Я думала, ты работаешь в том ресторане, куда я тебя устроила.

— Было дело. И я очень тебе благодарна, Мэтти, за эту работу. Но меня там не поняли. — Шок Вэлью наклонилась вперед. — Ты только подумай, они меня уволили лишь за то, что я несколько раз опоздала. Ты можешь этому поверить? Я говорила, что работала всю ночь и как-то потеряла ощущение времени, но менеджер и слушать не захотел.

— Понятно.

— Мэтти, пожалуйста. Я сейчас работаю над очень сильной вещью. Мне нужно немного времени и капельку денег, чтобы прокормиться эти несколько недель, пока я ее не закончу.

— Что-нибудь вроде «Мертвой дыры»? — спросила Мэтти, кивая в сторону стоящей на полу скульптуры. Шок Вэлью энергично затрясла зеленым нимбом.

— Нет, нет, это уже все позади. С тем периодом покончено. Я что хочу сказать, он принес определенную пользу, помог мне сосредоточиться, понимаешь? А сейчас я работаю над более серьезной вещью. Но мне надо иметь возможность работать.

— Тебе следовало потратить последние десять долларов на еду, а не на материалы, Шок. Ты слишком похудела.

— Мне плевать на еду. Мне обязательно надо покупать материалы. Ты знаешь, сколько сейчас стоит металл?

— Я устраивала тебя на работу в ресторан с единственной целью, чтобы ты не голодала. Там ведь раз в день бесплатно кормят.

— Я знаю. Но я обычно пропускала обед. Мэтти снова вздохнула.

— Ты не пробовала достать талоны на еду. Обратиться в социальное обеспечение?

— Мэтти, правительство хочет, чтобы я доказала, что ищу работу. Я не могу этого сделать. Я и так уже работаю. Моя работа — мое искусство. Клянусь, снова пойду в официантки, как только закончу эту вещь. Мне надо еще несколько свободных недель. Нужны наличные. И побыстрее. Если у тебя не получится продать «Мертвую дыру», может, ты мне немного одолжишь?

Мэтти посмотрела на скульптуру, принесенную Шок. Одна из типичных ее работ — нагромождение проволоки, ржавого железа и пластмассовых стаканчиков.

Вне сомнения, работа Шок Вэлью дышала вызовом и энергией. Мэтти сразу, с самого начала, почувствовала, что у девушки есть талант. Но ее искусство еще не родилось. Мэтти понимала, что, несмотря на всю содержащуюся в ней энергию, «Мертвая дыра» никогда не сможет быть продана в ее галерее. В ней была сила, но сила, рожденная уродством.

И все же когда-нибудь Шок Вэлью Фредериксон станет знаменитой. А пока ей просто надо есть.

— Сотня тебя устроит? — наконец спросила Мэтти.

Шок быстро кивнула.

— Сколько дашь. Можешь оставить «Мертвую дыру» под залог.

Мэтти потянулась к сумке в нижнем ящике письменного стола и вынула оттуда пять бумажек по двадцать долларов, которые только что взяла в банке.

— Вот, возьми. Можешь забрать свою «Мертвую дыру», но я хочу, чтобы ты поклялась, что мне первой принесешь то, над чем сейчас работаешь.

— Договорились. — Шок с облегчением улыбнулась, схватила свою металлическую скульптуру и забрала у Мэтти деньги. — Ты не пожалеешь, Мэтти, обещаю. Спасибо.

Шок резко повернулась и помчалась к двери маленького офиса. Она едва не столкнулась с Эриел, которая как раз собиралась войти.

— Извиняюсь, — пробормотала Шок, проносясь мимо с «Мертвой дырой»в объятиях. Эриел взглянула на Мэтти.

— Сколько ты ей дала?

— Сто.

— Ты их никогда больше не увидишь. — С этими словами Эриел прошла и села на стул, который только что освободила Шок.

Мэтти положила сумку назад в ящик стола.

— Не уверена. Шок когда-нибудь станет очень популярной. Может быть, ее вещи даже будут продаваться, если она научится управлять своим талантом. В ее работах есть что-то вибрирующее, трогающее, что-то такое, что я смогу продать в своей галерее.

— Ты хочешь сказать, если ее работы станут привлекательными и смогут понравиться бизнесменам, торговцам и компьютерщикам?

Мэтти поморщилась.

— Я знаю, ты невысокого мнения о клиентах, покупающих работы в моей галерее, Эриел, но я вполне обойдусь без лекции на эту тему. Смирись с мыслью, что я одна из тех безнадежных людей, кто действительно верит, будто есть в природе такая вещь, как хорошее искусство для масс. Как говорит миссис Эберли, зачем вешать у себя в гостиной картину, при взгляде на которую тебя тошнит? Эриел горько улыбнулась.

— Да. Мы со вкусами друг друга знакомы, верно? Но я не об этом хотела с тобой поговорить.

— И о чем же ты хотела со мной поговорить?

— Скажи мне, дорогая сестрица, ты что, решила играть роль Матери-Земли по контрасту со мной, стервой? Я лично от этого несколько устала. Я была бы тебе очень признательна, если бы ты оставила моих мужчин в покое.

— О черт, — вздохнула Мэтти. — Значит, сейчас старшая сестра начнет читать младшей нравоучения? Ты знаешь, я этого терпеть не могу. Ты всегда берешь верх. — Мэтти откинулась на стуле и проверила, есть ли вода в маленьком чайничке, стоящем за ее спиной. Убедившись, что он полон, включила его.

— Мэтти, на этот раз ты зашла слишком далеко.

— Хочешь чаю на травах с овсяными лепешками? У меня осталась парочка после завтрака.

— Бога ради, Мэтти, не хочу я овсяную лепешку. Как ты можешь говорить о здоровой пище в такой момент? Но ты вся в этом. Я этого терпеть не могу. Никогда не могла. Никто в семье не мог. Остальные дают волю чувствам, как все нормальные люди, а ты вечно стараешься сменить тему.

— Ты же знаешь, я не специалист по скандалам, — робко напомнила ей Мэтти. Она оглядела овсяную лепешку и решила, что не хочет есть. — Перебранки вызывают у меня стресс.

Это было правдой. Каждый раз, когда ей приходилось спорить с кем-нибудь из ее темпераментной, вспыльчивой и раздражительной семьи, Мэтти оказывалась в невыгодном положении попросту потому, что была единственной в этой семье, кто ненавидел скандалы. Ей от них становилось физически тошно. Другие же только расцветали. Более того, они любили ссориться. В тех редких случаях, когда Мэтти пыталась устроить сцену, она всегда оказывалась в проигрыше и явно много теряла от отсутствия тренировки.

Кроме разве того случая, когда устроила сцену Хью, подумала она внезапно. Она и в самом деле тогда вышла из себя и, кстати сказать, ей в тот раз вовсе не было тошно.

— Вероятно, ты плохо переносишь сцены, потому что ты такой нытик, Мэтти. Попытайся хоть разочек отбиться, меньше будешь нервничать.

Мэтти вздохнула.

— У меня характер не годится для всех этих драматических эффектов, которые так любите вы все — ты, мама с папой и остальная семья. Все это кончается для меня стрессом, а я, как ты знаешь, последнее время стараюсь этого избегать.

— Ты и понятия не имеешь, что такое стресс, —

Огрызнулась Эриел. — Я тебе расскажу про настоящий стресс. Как, например, было со мной прошлым вечером.

— Прошлым вечером? — Мэтти удивленно подняла голову. — А что такого особенного случилось прошлым вечером? Ретроспектива твоих работ прошла с успехом.

— Ну конечно. Ты думаешь, после того как ты удалилась, все говорили только о моих работах? Темой разговора стала та милая сцена, устроенная вами на тротуаре, когда ты, Флинн, Эмери и Хью все вместе собрались, чтобы потолковать, как старые друзья. А потом ты, дражайшая сестрица, имела нахальство влезть в такси с моим бывшим мужем и бывшим женихом и отбыть в неизвестном направлении. Как, по-твоему, я должна была на это реагировать?

— Я не думала, что кто-то заметил, — сделала Мэтти слабую попытку оправдаться.

— Черта с два! Тебе нравится так себя вести, верно? Тебе нравится, чтобы я выглядела злой ведьмой, а ты — Белоснежкой. — Эриел вскочила на ноги и прошлась по комнате.

— Все не так, Эриел. — Мэтти настороженно наблюдала за сестрой. Эриел заводила себя для полнометражного скандала, которые обожала. Она была способна метать громы и молнии, если уж пошла вразнос.

— Не рассказывай мне как. Я прекрасно знаю. Всегда так было. Все считают меня кем-то вроде амазонки в литом лифчике, получающей удовольствие от издевательств над мужчинами. Но это не правда! — Она резко обернулась и уставилась на Мэтти. — Мы развелись с Эмери не по моей вине, ты ведь знаешь.

— Знаю, Эриел.

— Нет, ты не знаешь, черт бы тебя побрал! Откуда тебе знать! Ты ведь никогда не была замужем. Ты слишком занята утешением тех мужчин, которые наполучали синяков и ссадин в результате общения со мной, так?

— Слушай, подожди, Эриел…

— Не можешь отказать себе в удовольствии показать всем, что ты единственная такая чувствительная, не можешь отказаться от того, чтобы компенсировать отсутствие художественного таланта демонстрацией глубины своего сочувствия и понимания. Ты уже подцепила на крючок Эмери и Хью, но тебе все мало. Теперь ты запускаешь свои когти во Флинна.

— Это не правда! — Мэтти была поражена до глубины души. Ей никогда и в голову не приходило, что сестра может ревновать Флинна. Когда дело касалось мужчин, Эриел всегда казалась такой самоуверенной, ничуть не менее, чем относительно своего таланта.

— Нет, правда. Хочешь добавить скальп Флинна к своей коллекции? Хочешь доказать, что можешь заставить его обратиться к тебе, когда ему будет нужна грудь, на которой можно поплакать, как это делали остальные? Знаешь, что один раз сказал про тебя Эмери? Он сказал, ты такая милая, старомодная женщина. Очень внимательна к мужскому «я». Одна из тех, кто верно ждал в замке, пока воин не вернется из сражения.

Мэтти схватилась руками за голову.

— Господи, как ужасно звучит, да? Особенно если учесть, что всем известно, какими скучными считают мужчины таких женщин в реальной жизни.

— Я тебе не позволю, Мэтти.

— Чего не позволишь?

— Забирай Эмери, забирай Хью, если действительно хочешь, хотя, видит Бог, я не понимаю, зачем тебе это нужно. Но ты не получишь Флинна.

— Да не нужен мне твой Флинн, черт побери, — не выдержала наконец Мэтти и вскочила на ноги. — И Эмери мне без надобности. Мы всегда были только друзьями, и это святая правда. Единственный, кого я хотела, был Хью, но он не слишком заинтересовался, когда я предложила ему себя в прошлом году. Так что не делай из меня несчастную, специализирующуюся на брошенных тобой мужчинах. Мне не нужны твои отбросы, Эриел. И никогда не были нужны.

Эриел смотрела на нее во все глаза.

— Как это понимать — ты предложила Хью

Себя в прошлом году?

— О черт, зачем я позволила втянуть себя в этот идиотский спор? Забудь обо всем. — Внезапный гнев угас так же быстро, как и возник. Мэтти устало опустилась в кресло, с удивлением обнаружив, что хоть и чувствует себя опустошенной, ее ничуть не подташнивает. Она постепенно училась злиться. Возможно, потому что у нее теперь обширная практика с Хью.

— Уточни, что ты имела в виду, когда говорила, что предложила себя, — настаивала Эриел, опершись ладонями о стол Мэтти.

— Нечего рассказывать. После того как ты в прошлом году бросила Хью, я сваляла дурака. Вот и все. Поверь мне. Я сделала нужные выводы. — Вода закипела, Мэтти повернулась, чтобы щелкнуть выключателем, и заметила, что пальцы у нее дрожат. Стресс, решила она. Эта дрожь от стресса. Обязательно после ленча надо будет сходить на аэробику. Занятия должны ей помочь.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что сваляла дурака? Что между вами произошло? Ты что, встречалась с Хью, когда я была с ним помолвлена?! — в ярости закричала Эриел.

— Нет, конечно, нет. Твои мужчины никогда не замечали меня до того, как ты их бросала. Ты должна это знать. Слишком они бывали тобой ослеплены.

— Что же случилось? Как ты сваляла дурака?

— Отстань, Эриел, ладно?

— Нет, не отстану. Я хочу знать. Расскажи мне, что произошло.

Мэтти глубоко вздохнула.

— Мне неловко это рассказывать. В тот вечер, перед его отлетом на остров, я позвонила Хью. Сказала, что он может переночевать в моей квартире. Бормотала что-то идиотское насчет того, что это ему обойдется дешевле, чем ночевка в гостинице аэропорта, где он собирался остановиться.

— О Мэтти!..

— Знаю. Это звучит нелепо. И тогда звучало так же. Но к ужину он появился на моем пороге. Он был зол и не находил себе места, как волк в клетке. И уже, видно, где-то выпил. Я сделала ошибку, предложив ему за ужином выпить еще.

— Бог мой! Ты играла с огнем.

— Гм, да. Для меня все было внове, — сухо признала Мэтти. — Думаю, ты сама сообразишь, чем это закончилось. Хью основательно подзаправился очень дорогим коньяком после ужина и оказался в моей постели. Должна признаться, я его слегка туда подтолкнула.

— И чего ты рассчитывала добиться? — сердито спросила Эриел. — Хотела доказать, что можешь его соблазнить?

— Нет, вернее, не совсем. — Мэтти вертела в руках ручку. — Я хотела, чтобы он взял меня с собой на остров на следующее утро.

Эриел не сводила с нее изумленных глаз.

— Ты хотела сбежать на остров вместе с ним? Ты? Поверить невозможно!

— Ну что я могу сказать? Я слегка помешалась. Уверяю тебя, это не повторится.

— Но он утверждает, что помолвлен с тобой. Он живет в твоей квартире.

— О браке говорит только он. Я рассматриваю наши отношения как роман. — Мэтти слабо улыбнулась. — Не беспокойся, Эриел, это долго не протянется. Рано или поздно Хью сядет в самолет, летящий на остров Святого Габриэля.

— Бедный Хью. Мэтти нахмурилась.

— Бедный Хью?

Но в настроении Эриел уже произошла столь характерная для нее быстрая перемена.

— И бедный Эмери. Знаешь, последнее время я стала задумываться, почему ко мне всегда тянутся неудачники. Это неудобно, ведь люди думают, что это моя вина, но правда в том, что они несут в себе зачатки собственного разрушения. Я лишь выступаю в роли катализатора или, как там это называется, ускоряющего процесс.

— Ради Христа, Эриел!..

— Я не в ответе за то, что жизнь Эмери и Хью пошла наперекосяк.

— Ну разумеется, нет. Да и ничего страшного с ними не происходит. У обоих большие планы на будущее, уверяю тебя.

Но Эриел потянуло на драму.

— Прошлой ночью, когда я увидела тебя с этой троицей на тротуаре, я почувствовала себя такой виноватой.

— Нет совершенно никакой необходимости чувствовать себя виноватой. — Мэтти и такая роль в исполнении Эриел была знакома. Она потратила годы на утешение сестры и других членов семейства.

— И все же, может, здесь есть и моя вина. Что-то я сделала, чтобы испортить им жизнь.

— Эриел, прекрати. Это не так, и ты вес прекрасно понимаешь. — Мэтти уже начала беспокоиться. Эриел отличалась непредсказуемыми эмоциями. — Ради Бога, перестань упиваться несуществующей виной. Не в твоем это духе, и потребуются дни, чтобы ты пришла в себя и начала писать.

— Не имеет значения. Я уже много недель не брала в руки кисть. Я слишком напугана тем, что происходит между мной и Шлинном.

— Чего же ты боишься?

— Что я сделаю с ним то же, что с Эмери и Хью! — И Эриел с рыданиями выбежала из комнаты.

Мэтти вышла из лифта на двадцать шестом этаже высотного здания в деловой части города и прошла через широкий, покрытый ковром холл. Несколько раз глубоко вздохнула, чтобы избавиться от знакомого напряжения, и тут же поняла, что мертвой хваткой вцепилась в ремень сумки и бумажный пакет, который несла в руке. Подниматься в переполненном лифте пришлось довольно долго.

На уровне двенадцатого этажа, когда еще пятеро человек сели в лифт, снова стали возникать воспоминания о пещерах на Чистилище. Волнение достигло предела на двадцатом этаже, когда двери не сразу открылись. Мэтти буквально пулей вылетела из лифта, когда тот остановился на двадцать шестом этаже.

Она всегда чувствовала себя неуютно в лифтах, а эта поездка оказалась особенно трудной. Все дело в том, что в последние дни она хуже реагировала на стрессы, чем раньше. Возможно, потому что на нее навалилось больше, чем обычно, мрачно подумала она. Жизнь под одной крышей с Хью Эбботтом не слишком способствовала спокойному состоянию души. Как будто ей приходилось каждый день сталкиваться с огромным диким зверем, норовившим в любой момент убежать в лес. И утащить ее за собой, разумеется. Мэтти знала, что он думает об этом постоянно, несмотря на неустанные уверения, что готов оставаться в Сиэтле неопределенно долгое время.

Неопределенно долгое, ха! Она-то знала, что такое Хью Эбботт. Уж чем-чем, а терпением он не отличается.

Может быть, ей стоит удвоить дозу витамина В и пить по таблетке ниасина каждое утро, подумала Мэтти. Они хорошо помогают от стресса.

На стенах холла двадцать шестого этажа административного здания Вейлкортов висело несколько прекрасных картин. Здесь располагались кабинеты руководящего персонала. По просьбе тети Шарлотты Мэтти подобрала картины и скульптуры для офисов, и ей было приятно видеть, что сегодня они выглядят так же хорошо, как и тогда, когда впервые здесь появились. Некоторые предметы искусства плохо переносят время, хотя поначалу могут выглядеть потрясающе. В этом и состоял секрет ее бизнеса. Только настоящее искусство остается прекрасным через пять, десять и сто лет.

Мэтти задержалась около открытой двери одного из офисов и заглянула внутрь. Там за большими письменными столами сидели двое, молодой парень и женщина лет пятидесяти. На каждом столе стояло по компьютеру. В комнате также находилась масса всякой оргтехники — факсы, навороченные телефоны, лазерные принтеры и разные компьютерные штучки. На всех поверхностях лежали кипы бумаги. Создавалось впечатление, что современная техника способна производить больше бумаг, чем старая.

Симпатичный, ухоженный молодой человек за ближайшим столом поднял голову и увидел стоящую в дверях Мэтти.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил он довольно высокомерно.

— Я забежала, чтобы повидать Хью, то есть мистера Эбботта, если он у себя, — сказала Мэтти, медленно входя в офис. Ей было на удивление неловко, вероятнее всего потому, что трудно представить себе Хью, работающего в такой изысканной обстановке. Ему это не подходило.

— Мистер Эбботт очень занят, — надменно заявил молодой человек, — Вам назначено?

— Нет, нет, все в порядке, — быстро проговорила Мэтти. — Если он занят, не беспокойте его. Я просто оказалась в здании и решила зайти поздороваться, раз уж я здесь.

— Я с удовольствием сообщу ему ваше имя и узнаю, не сможет ли он вас принять, — предложил молодой человек.

— Мэтти Шарп. Но, право, не стоит. Не беспокойтесь. Я побежала. Вот, передайте ему это. — Она протянула пакет, который держала в руке. — Он забыл его сегодня утром. Как я подозреваю, намеренно.

— Мэтти Шарп… — Имя произвело мгновенное впечатление. Молодой человек, потянувшийся было за пакетом, опустил руку и улыбнулся. — Одну минуту, пожалуйста. — Он нажал одну из кнопок на столе и уже собрался говорить, как дверь во внутренний офис распахнулась и оттуда высунулась голова Хью.

— Гэри или Дженни, кто-нибудь принесите мне тот доклад из римской конторы, ладно? И побыстрее, у меня мало времени.

— Он у меня здесь, мистер Эбботт, — спокойно сказала женщина и, поднявшись, подала ему толстую папку.

— Прекрасно. Спасибо.

— Простите, мистер Эбботт, — вмешался Гэри. — Тут к вам пришли.

— Не сейчас, Гэри, я занят. — Хью начал листать папку. — Я же говорил тебе, что сегодня в первой половине дня никого не принимаю. — Он поднял голову и заметил стоящую у двери Мэтти. — Эй, да это ты, детка. Не сразу тебя увидел.

— Наверное, потому, что у меня костюм такого же цвета, как ковер, слабо улыбнулась она, глядя на свое светло-коричневое одеяние.

— Ну, должен признать, ты в красном больше выделяешься, — ухмыльнулся Хью. — Заходи. — Его спокойная улыбка внезапно исчезла, и он нахмурился, пристально разглядывая ее. — Что с тобой

Случилось. Ты ужасно выглядишь.

— Благодарю. Неужели такой плохой костюм?

— Забудь про этот проклятый костюм. Ты белая как полотно. — Хью закрыл за ней дверь и жестом предложил ей сесть на стул около огромного, до пола, окна. — Ты так же выглядела, когда мы вышли из тех пещер на Чистилище.

— Слишком много народу в лифте, — объяснила Мэтти, садясь. Она оглядела роскошный интерьер, обратила внимание на полированный стол, толстый ковер и сделанные на заказ кресла. — Недурно. И ни одного календаря с девочками.

— Не волнуйся. Я уже заказал несколько штук, чтобы чувствовать себя как дома. Что ты тут делаешь?

— Ее королевское высочество призвали. Тетя позвонила утром и объявила, что хочет меня видеть. Сказала, что может уделить мне время часиков в десять.

— Сегодня четверг. У нее в это время всегда массаж в клубе здоровья. — Хью удобно устроился в элегантном кресле и водрузил ноги в ботинках на сверкающий полированный стол.

— Правильно. Она мне предложила присоединиться к ней. Сказала, можем поговорить во время массажа.

— О чем это вы собираетесь разговаривать? — прищурился Хью.

— Скорее всего о тебе. Последнее время все жаждут поговорить со мной о тебе. Я зашла, чтобы передать тебе вот это. — Мэтти открыла бумажный пакет и достала сосуд с густым соком яркого цвета. — Ты сбежал и оставил это в холодильнике.

Хью изобразил изумление.

— Мой клоповый сок? И это после того, как ты трудилась все утро, чтобы смешать его для меня в миксере? И я случайно забыл его в холодильнике? Ни за что не поверю, что мог так поступить. Что-то я в последнее время забывчив стал, а?

— Стресс, вне сомнения. Он хмыкнул.

— И что же мы сегодня имеем?

— Смесь лимона, папайи, бананов и пшеницы, а для густоты — овес. Я уже утром, когда его готовила, говорила, что он очень способствует поддержанию тонуса днем. Много витаминов.

— Гэри варит неплохой кофе, — проговорил Хью с надеждой. — Кофе тоже поднимает тонус.

— Но там нет ничего питательного, — назидательно произнесла Мэтти.

— Верно. Им не наешься. Ладно, сунь этот клоповый сок вон в тот маленький холодильник, я его потом выпью. Когда ты встречаешься с Шарлоттой?

— Прямо сейчас еду наверх, — сообщила Мэтти, открывая ящик среди полок, где прятался тихо жужжащий холодильник. — Производит впечатление, Хью. Свой собственный холодильник. Все удобства.

— Не совсем, — протянул он. — Мне бы пригодился диван.

— Зачем тебе диван? — поинтересовалась Мэтти, выпрямляясь, но тут же увидела его ухмыляющееся лицо и весьма плотоядный взгляд. Она покраснела. — А! Ни о чем другом ты и думать не можешь, Хью Эбботт.

— Мне лишь хочется получше подготовиться к твоим визитам, — заметил Хью, снимая ноги со стола. Бросил задумчивый взгляд на сверкающую деревянную поверхность. — Вообще-то есть стол…

— Прекрати, — твердо заявила она, а воспоминания о прошедшей ночи наполнили все ее тело жаром. — Мне пора наверх. Нужно бежать.

— Тогда в другой раз. Давай я провожу тебя во дворец Шарлотты.

— Нет нужды. Я знаю, ты занят.

— Не до такой степени.

Он взял ее за руку и вывел через офис в холл. Пройдя мимо небольшой толпы людей, ждущих лифта, он вошел в пустую кабину вместе с Мэтти.

— Проверка охранной сигнализации. Через минуту прибудет следующий лифт.

Двери закрылись прямо перед носом изумленных людей, и Мэтти с Хью остались в лифте в одиночестве. Хью нажал кнопку президентского этажа.

— Зачем ты это сделал? — рассердилась Мэтти.

— Решил, что хватит с тебя на сегодня переполненных лифтов. — Хью сложил руки на груди, прислонился плечом к стене и улыбнулся.

— Значит, ты не пустил никого только затем, чтобы я не ехала в переполненном лифте? — Мэтти непроизвольно хихикнула. — Ну ты даешь, Хью!

— Что ты нашла тут смешного?

— Смешно смотреть, как ты себя по-начальнически ведешь. Знаешь, у тебя неплохо получается.

— В этом мире ничего не получишь, если сам не возьмешь. — Он притянул ее к себе и крепко поцеловал как раз в тот момент, когда двери лифта открылись. — Я этому давно научился, детка.

— Совершенно потрясающее ощущение, тетя Шарлотта. Совершенно потрясающее. — Мэтти лежала лицом вниз на массажном столе, а женщина в белом халате с удивительно сильными руками разминала ей спину. Она мяла ее, щипала и колотила ребром ладони, и ощущение было в самом деле необыкновенное. — Ты приходишь сюда раз в неделю?

— По меньшей мере, — ответила лежащая на соседнем столе Шарлотта Вейлкорт. — Иногда чаще, если слишком много стрессов.

Другая женщина в это время трудилась над Шарлоттой. Мэтти открыла глаза и посмотрела на тетю. Шарлотта Вейлкорт всегда отличалась красотой. Ей скоро должно было исполниться шестьдесят, но она все равно привлекала взгляды, когда входила в комнату. Причина здесь крылась не только в чисто физической красоте, хотя и этого у нее осталось в избытке благодаря хорошей фигуре и огромным деньгам; но главными в Шарлотте Вейлкорт были грация и стиль.

Именно они помогли ей стать в свое время выдающейся актрисой, и они же помогали ей чувствовать себя свободно в опасных водах международного бизнеса, с тех пор как она приняла на себя командование после смерти мужа. Шарлотта расширила фирму и подняла ее на международный уровень. Под ее руководством дело процветало.

— Надо и мне попытаться заняться этим на регулярной основе, — размечталась Мэтти, чувствуя, как напряжение покидает тело. — Так расслабляет…

— Я знала, что тебе понравится. Тебе в последнее время тоже досталось в смысле стресса. Хью мне рассказал, через что тебе пришлось пройти на Чистилище. Я была просто потрясена. Бедный мистер Кормье.

— Знаешь, его судьба действительно заставила меня задуматься, нет ли истины в той легенде, что окружает этот меч.

— Ты имеешь в виду пророчество «Смерть каждому, кто посмеет присвоить этот меч, потому что должен он быть взят мстителем и очищен в крови предателя»? Типичная средневековая чепуха. Все первоклассные мечи, вроде Vаlоr, окружают легенды, и на большинстве лежат проклятия. Это одна из их привлекательных черт. Нет, я думаю, в случае с мистером Кормье всему виной обычное сочетание невезения и неудачного момента.

— Да уж, не повезло, — согласилась Мэтти, слегка вздрогнув при воспоминании.

— Сама знаешь, тебе вовсе не было необходимости попадать в самую гущу этих событий. Почему, ради всего святого, ты не остановилась на острове Святого Габриэля, как должна была? Вполне могла избежать всех этих неприятностей. Хью никогда не попал бы в такую передрягу вместе с тобой. Он беду нутром чует.

— Ты же знаешь, почему я поменяла билет. Шарлотта вздохнула.

— Да, сводня из меня получилась плохая. Хотя, в общем и целом, результат не так уж плох, верно? Хью сказал, что вы помолвлены.

— Не строй иллюзий, тетя Шарлотта. Я бы не назвала наши нынешние отношения помолвкой.

— Ну, Хью их так называет, и я тоже буду.

— Понятно. Вы оба проголосовали, а я осталась в меньшинстве?

— Слушай, не заводись по новой, Мэтти. Ты сведешь на нет все то хорошее, что эти милые женщины для нас делают. Когда ты собираешься уехать на остров Святого Габриэля?

Мэтти оцепенела, и массажистка немедленно прореагировала, занявшись наиболее напряженным местом.

— Ох, да не собираюсь я на остров. Разве Хью тебе не объяснил? Он решил переехать в Сиэтл.

— Но не на постоянное жительство. Мэтти мрачно улыбнулась.

— Тогда спроси его, когда он улетает.

— Мэтти, ты же знаешь, долго ты его здесь не продержишь. Хью Эбботт в городе счастливым не будет. Он вроде дикого зверя. Ему никогда до конца не цивилизоваться, не важно, сколько суси он съест и белого вина выпьет. Все его мечты и надежды остались на этом острове.

— Знаю. Я жду, когда он сам в этом признается и вернется туда.

— Без тебя он не уедет.

— Тогда ему придется ждать, пока рак на горе свистнет.

— Вы снова напрягаетесь, мэм, — недовольно произнесла массажистка.

— Простите, — пробормотала Мэтти.

— Дело в том, — мягко сказала Шарлотта, — что ты сейчас часть его мечтаний и надежд. Он тебя здесь не оставит.

— Один раз он это сделал.

— Ты что, до конца жизни собираешься его этим попрекать?

Мэтти задумалась.

— Возможно. По крайней мере мне сначала надо убедиться, что я тут не выступаю в качестве дублерши Эриел.

— Ушам своим не верю. Гак на тебя не похоже, Мэтти. Хью год назад совершил ошибку, но только из-за того, что чертовски злился и не успел разобраться в себе. Дорогая, не забывай, ради Бога, что он мужчина. Ты ведь знаешь, они плохо умеют в себе разбираться.

— Я знаю. Но мне тоже уже надоело в нем разбираться. Мне казалось год назад, что я это сделала. Думала, что понимаю его, что, освободившись от Эриел, он увидит свет в конце туннеля. Но он этого не смог, тетя Шарлотта.

— Ему хватило двух месяцев, чтобы прийти в себя. Будь разумной, Мэтти, — вздохнула Шарлотта. — Он здорово растерялся, когда Эриел разорвала помолвку. Бедняга Хью, ему-то уже казалось, что все у него устроилось. Он уже все распланировал загодя, а Хью из тех, кто предпочитает, чтобы все шло, как он задумал, сама знаешь. Даже если ему придется работать для этого кувалдой.

— Вот тут ты попала в точку.

— Я частично виню себя. Мне не следовало знакомить Хью с Эриел.

— Тогда зачем ты это сделала? — сердито спросила Мэтти. — Ты не скрывала, что хочешь, чтобы он вошел в семью, но почему ты сразу выбрала Эриел? Почему ты не бросила меня в его объятия?

— О Господи. Так и думала, что ты затаила на меня зло за это.

— Не бери в голову, тетя Шарлотта. Я привыкла, что Эриел всегда выбирают первой. Я всю жизнь у нее в дублершах.

— Слушай, дорогая, ну стоит ли возвращаться к этой старой привычке жалеть саму себя? Я-то думала, ты избавилась от нее много лет назад.

Мэтти поморщилась, когда массажистка взялась за ее плечи.

— Извини. Со старыми привычками трудно расставаться.

— Ну, здесь, полагаю, у тебя есть некоторые основания. Я действительно вполне сознательно выбрала для Хью Эриел. И я признаю, что это была большая ошибка. Я только могу сказать в свое оправдание, что на первый взгляд они очень подходили друг другу. Оба страстные, непредсказуемые, склонные к драматизму. Я думала, от них вместе искры полетят.

— И полетели. Что там искры. Взрывы.

— Но они не смогли поддерживать огонь долгое время, Мэтти. А вы с Хью сумели.

— Опять неудачный выбор, тетя Шарлотта, уж поверь мне.

— Ну, как бы то ни было, ты готовь себя к испытаниям, если будешь настаивать, чтобы Хью остался в Сиэтле. Потому что он не может оставаться здесь неопределенное время, а без тебя он не уедет.

— Ты так считаешь? — рассердилась Мэтти, чувствуя, как возвращается все только что снятое напряжение. — А как насчет меня? Почему я должна сорваться и ехать на этот Богом забытый остров? Что будет с моей работой? Как насчет моего суси и белого вина? Я здесь счастлива, тетя Шарлотта. Наконец-то. После всех этих лет я действительно счастлива.

— В самом деле, дорогая? — ласково спросила

Шарлотта.

— Мне кажется, я снова завожусь, — объявила Мэтти.

— Расслабься, дорогая.

— Тетя Шарлотта.

— Да, милая?

— Что ты знаешь о прошлом Хью?

— О прошлом? Ну, он периодически работает на нашу фирму уже около четырех лет.

— Я имею в виду, до этого.

— Боюсь, я мало что могу тебе рассказать.

— Это что, конфиденциальная информация? Законы фирмы запрещают разглашение? Шарлотта улыбнулась.

— Законы тут ни при чем, а все дело в простом факте: я не знаю, чем занимался Хью до того, как пришел к нам. ; Мэтти нахмурилась.

— Мне трудно поверить, что ты наняла человека, о котором абсолютно ничего не знала, тетя Шарлотта.

— Что-то в нем показалось мне привлекательным, — задумчиво проговорила Шарлотта. — Он просто однажды вошел в мой офис, не условившись заранее о встрече, и заявил, что нужен мне. Сказал, что одной из контор «Вейлкорт майнинг»в Южной Америке грозит опасность: мятежники собираются уничтожить ее, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений. Хью пообещал, что за десять тысяч долларов справится с ситуацией.

— И справился.

— Совершенно верно, дорогая. Безусловно, справился. А все остальное, как говорится, уже история.

Хью удобно расположился в своем рабочем кресле, положив ноги на стол и обозревая великолепный вид на залив, открывающийся из окна. Когда он вернется на остров, надо будет заказать себе такое же кресло. Но вид из окна там, на острове, куда лучше. Хью раздражало, что на просторный залив приходится смотреть сквозь эти огромные стеклянные окна, которые нельзя открыть.

Да что там, не счесть вещей, раздражающих его в городе. Чем скорее он вытащит отсюда Мэтти, тем лучше.

— Где ты, черт побери, таскался, Силк? — взорвался Хью, наконец услышав в трубке рокочущий бас Таггерта. До него также доносился привычный шум вечерней толпы в баре. — Я два дня пытаюсь до тебя дозвониться.

— Меня не было на острове, — объяснил совершенно трезвый на слух Силк. — Смотался на Хейдес посмотреть, не узнаю ли там чего.

— Ну и как?

— Поговаривают, что на Чистилище утряслось. Революция, или что там было, закончилась, и все дела вроде идут нормально.

— А главный кто?

— Хороший вопрос, босс. Можешь мне не поверить, но многие из старых, включая Финдли, президента, любящего поиграть на бильярде. Официально считается, что восстание провалилось, и теперь все вернулось на старые рельсы. Но поговаривают, что за кулисами всем заправляет новый человек, что государственные чиновники теперь отчитываются перед ним.

— Другими словами, переворот удался, но у нового воротилы хватает ума не высовываться.

— Похоже на то. И кто бы это ни был, у него хватило еще и хитрости использовать деньги, а не оружие, чтобы купить преданность местных властей.

— Деньги всегда могли сделать все на Чистилище, — заметил Хью. — Это-то Кормье больше всего и нравилось.

— Кормье еще говорил, что деньги могут все в любом месте, просто на таком маленьком острове, как Чистилище, это более заметно. Не забывай, ведь остров когда-то служил крепостью пиратам. И он не слишком изменился.

— Верно. Интересно. — Хью немного помолчал, перебирая в уме варианты. — Ты Гиббса нашел? Того самого, партнера Роузи?

— Нет. Исчез без следа.

— И, пожалуй, имел на то все основания. Скорее всего вызнал, что случилось с приятелем. Нам остается только попробовать найти бывших слуг Кормье. Может, удастся заставить их говорить. Узнать, не видели ли они чего в день убийства Поля.

— Мне думается, они все станут жаловаться на амнезию. Это если нам вообще удастся их разыскать.

— Надо найти одного и заставить его говорить. Ты продолжай прощупывать, Силк. А я попытаюсь обнаружить что-нибудь со своей стороны.

— Например?

— Ты про компьютеры когда-нибудь слышал? Информационные банки? Всемирную базу данных?

— Где это мы возьмем компьютер с достаточными данными, чтобы обнаружить убийцу Кормье?

— Силк, я восседаю на вершине самой изощренной компьютерной сети в мире. Позвони, если что узнаешь.

— Ладно.

— Кстати, — сказал Хью, — Мэтти на завтра назначила открытие твоей выставки. Будет шампанское и всякая еда на халяву. Они тут такие вещи Делают с размахом.

— Черт! Смерть как хотелось бы поприсутствовать. Мне такая вечеринка пришлась бы по душе. —

Силк помолчал. — Она действительно думает, что мои картины можно продать?

Хью поразился той степени неуверенности, которую расслышал в голосе Силка. Этот мужик обычно бывал во всем уверен до конца.

— Она говорит, ты сделаешь ее богатой.

— Черт! — снова буркнул Силк, на этот раз с великим изумлением. — Только вспомню, как насильно пихал эти полотна в глотку Майлзу, чтобы расплатиться по счету в баре, плеваться хочется. Он теперь умолять меня будет, чтобы дал картину, так его в душу!

— Месть сладка.

— А разве не справедливо?

Хью повесил трубку и снял ноги со стола. Встал, подошел к холодильнику и достал бутылку с соком, приготовленным Мэтти, — ту, что она принесла утром.

Оба его секретаря подняли головы, когда он проходил через приемную по направлению к лифтам.

— Увидимся, — бросил им Хью.

— Что нам говорить по поводу того, когда вы приблизительно вернетесь, мистер Эбботт? — спросил Гэри, когда Хью был уже около дверей.

— Скажи, я через некоторое время приду. — Хью вышел в холл и нажал кнопку лифта. Его раздражали секретари, пытающиеся заставить его жить по расписанию. Он знал, что его работники одни из лучших в офисе, и все равно часто на них злился.

Однако Хью изо всех сил старался научиться работать с персоналом, поскольку знал, что рано или

Поздно ему придется нанимать людей для «Эбботт чартерз». Он, черт побери, вовсе не собирался сам заниматься всякими бумагами и не мог это доверить ни Рею, ни Дереку, ни Силку. Их представление об управлении конторой сводилось к тому, чтобы бросать все, что нельзя съесть или как-то еще использовать, в ближайшую мусорную корзину.

— Слушай, что это у тебя там в бутылке? — спросила Шарлотта Вейлкорт, когда он через несколько минут вошел к ней в офис.

— Клоповый сок, Мэтти приготовила. — Хью поставил бутылку на огромный стол темного дерева. — Желаете?

— Как я понимаю, еще одна смесь для поднятия тонуса и снятия стресса? — спросила Шарлотта, подозрительно рассматривая сок.

— Ага. Я этого варианта еще не пробовал, но, если он на вкус такой же, как и остальные, нам повезет, если мы выживем. — Хью прошел через комнату к лакированному шкафчику и нашел там пару стаканов.

— Зачем же ты продолжаешь пить этот «клоповый сок», как ты называешь, если не выносишь его? Почему не вылить его в ближайший цветочный горшок?

Хью пожал плечами и, вернувшись к столу, налил сок в два стакана.

— Не так уж противно. Я пил кое-что и похуже. — Он проглотил содержимое стакана одним большим глотком и поморщился. — Но не могу припомнить когда.

Шарлотта усмехнулась и осторожно попробовала сок.

— Полагаю, сам факт, что она тратит столько усилий, чтобы поправить твое здоровье, говорит о том, что ты ей небезразличен.

— Я и сам себя в этом уверяю, когда ем макароны с овощами вместо сочного бифштекса. — Хью опустился в кресло из черной кожи и хромированного металла.

Его взгляд переместился на шкаф, в котором хранились наиболее редкие экспонаты из коллекции оружия Шарлотты. Там, за стеклом, в ярком свете размещались мечи с необычными рукоятками — некоторые из них были позолочены, другие украшены полудрагоценными камнями, — а также кинжалы самой разной величины.

— Эта рапира — новинка? — лениво спросил Хью. — Вроде ее в последний мой приход сюда еще не было?

— Да. Ее привезли вчера. Семнадцатый век. Симпатичная, как ты считаешь?

— Если вообще любишь такие вещи. — Хью снова посмотрел на Шарлотту. — Хочу попросить вас об одолжении.

— Не сомневаюсь в этом. Просто так ты здесь не появишься. И что тебе нужно?

— Я хочу взять у вас взаймы хорошего специалиста по компьютерам. Мне надо кое-что разузнать.

— Что именно?

— Это имеет отношение к тому, что произошло на Чистилище.

— Если верить статейке, которую я вчера видела в газете, бунт был почти немедленно подавлен.

— Это официальная версия, но один мой приятель говорит, что делами сейчас заправляет новый человек. И держится в тени. Я подумал, если покопаться немного в ваших банках данных, может, и удастся выйти на какое-то имя.

— Моих банках данных или чьих-то? — подняв брови, спросила Шарлотта. — Впрочем, не надо отвечать, пожалуй, я не хочу знать. Тебе следует поговорить с Джонсоном. Он может через наши компьютеры влезть практически во все главные банки информации в мире. Только не нужно подробностей, ладно? И скажи Джонсону, чтобы не оставлял никаких следов, которые могут привести к Вейлкортам.

Хью усмехнулся.

— Премного признателен.

— Считай это свадебным подарком.

— С удовольствием. — Хью встал. — Желаете еще клопового сока?

— Нет, большое спасибо. Боюсь, тебе самому придется с ним расправиться.

— Я тоже боюсь. — Хью взял бутылку и направился к двери.

— Кстати, Хью, — сказала Шарлотта ему в спину.

— Да? — Он повернулся, уже взявшись за дверную ручку.

— Как продвигается главный план системы безопасности?

— Через пару недель или где-то вроде того будет закончен.

— И что тогда?

— Тогда, если мне повезет, я уже буду по дороге на остров Святого Габриэля вместе с Мэтти.

— Думаю, тебе придется использовать всю свою силу убеждения, чтобы этого добиться.

— Все утрясется.

Шарлотта с отсутствующим видом постучала по столу ручкой с золотым пером.

— Надеюсь. Я в самом деле считаю, что она будет с тобой счастлива, если позволит это себе.

— Совершенно верно, черт побери, — с силой произнес Хью. — Я сделаю ее счастливой, Шарлотта. Клянусь.

— Никто из нас не в состоянии сделать другого счастливым, во всяком случае, по-настоящему. Мы сами должны найти счастье внутри себя. Бороться за него. Для этого требуется мужество.

— У нее есть характер. Она справится. Ей просто надо привыкнуть к мысли, что я буду около нее постоянно.

— Надеюсь, ты дашь ей достаточно времени, Хью, — многозначительно проговорила Шарлотта. — Надеюсь, ты не станешь ее подталкивать. Ты ведь все делаешь на больших скоростях.

— Ну, не могу же я болтаться здесь вечно. У меня там дело, дом еще нужно строить. А моложе я не становлюсь.

— Ты и в самом деле рассчитываешь, что она все бросит ради тебя? Свое дело, образ жизни, друзей? Не слишком ли это самонадеянно с твоей стороны, Хью?

Он нахмурился.

— Я стану о ней заботиться.

— Да о ней не надо заботиться. Она вполне способна сама позаботиться о себе. Видит Бог, она делает это уже много лет. Никто в нашей семье не сумел позаботиться о ней. Она от нас от всех отличается. У нее другие потребности. Другие таланты. Никто из нас не знал, что с ней делать, когда оказалось, что она не собирается жить по нашему образу и подобию.

— Вы вроде ее понимаете. Шарлотта улыбнулась.

— Вероятно, потому что я бросила творческий мир давным-давно и занялась бизнесом. Когда мне пришлось возглавить фирму, я узнала многое о той стороне жизни, которую раньше игнорировала. Опыт заставил меня уважать людей вроде тебя и Мэтти. Вы оба в душе предприниматели. И оба готовы рисковать.

— Вы считаете, Мэтти может рисковать?

— Конечно, хотя она сама об этом вряд ли подозревает. Она пошла на большой риск, открыв галерею. С Эриел и остальной семьей случилась истерика, когда они узнали, что Мэтти взяла направление на коммерческое искусство. Они ее вовсе не поддерживали, а в самом начале, можешь мне поверить, ей очень бы помогло, имей она возможность повесить у себя в галерее некоторые картины матери и Эриел.

— Они не желали ей успеха?

— Да, но не из-за того, что не любили ее. Они просто не одобряли того, чем она занялась. Клан Шарпов жутко элитарен, если речь идет об искусстве.

— Кроме вас.

Шарлотта снова улыбнулась.

— Я же говорила, управление фирмой расширило мои горизонты. Так вот, я хочу сказать, что Мэтти вполне способна рискнуть. Видит Бог, она рискует каждый раз, обнаружив ранее неизвестного художника и вывешивая его картины в своей галерее. Ее репутация зависит от качества выставленных ею полотен. Она не может позволить себе часто ошибаться. И, как нормальный деловой человек, на своих ошибках учится.

Хью понял, к чему она ведет. И почувствовал, что густо покраснел.

— Мэтти со мной не ошиблась. Просто время выбрала неподходящее. Рано или поздно она это поймет.

Шарлотта задумалась.

— Полагаю, это хороший признак, что она вдруг так заинтересовалась твоим прошлым. Мы с ней об этом сегодня у массажисток немного поговорили. У нее масса вопросов.

— Черт. — Хью почувствовал, как все внутри сжалось. — Мое прошлое не имеет никакого отношения ни к моему настоящему, ни к моему будущему. Я же сказал Мэтти. Ей не стоит знать больше того, что она уже знает.

— Женщины, особенно те, кого опыт заставляет быть осторожными в отношениях с мужчинами, обычно считают иначе.

— Черт, — еще раз повторил Хью, выходя в дверь и с силой захлопывая ее за собой.

— Наслаждайся клоповым соком! — крикнула ему вслед Шарлотта.

— Как ты думаешь, стоит поместить виды лагуны на правой стене, а городские пейзажи на левой? — Мэтти стояла в центре своей галереи, разглядывая чистые белые стены. Она размышляла над работами Силка Таггерта все утро. Ей хотелось поразить всех. Она уже все распланировала, и теперь оставалось лишь развесить картины на заранее определенные места. Но времени было мало, и она торопилась.

Однако ей трудно было сосредоточиться, потому что сестра разгневанно расхаживала по залу. Развевающиеся темные юбки Эриел и просторная шелковая блуза делали ее похожей на экзотическую черную бабочку, мечущуюся из одного конца галереи в другой. Мэтти машинально оглядела свой наряд — сшитый на заказ синий костюмчик, белую блузку, золотую цепочку и черные туфли — и почувствовала себя не столько бабочкой, сколько серой молью. Лучше бы костюм был красным, а не синим. В голове возникли шаловливые мысли насчет маленького красного платья, аккуратно спрятанного в самом темном углу стенного шкафа.

— Кончай обсуждать эти картины. Я хочу поговорить с тобой об очень важном. — Эриел изящно взмахнула руками в жесте полного отчаяния, повернулась и снова зашагала в дальний конец зала.

— Для меня эти картины сейчас самое важное. Куда важнее, чем все, что ты можешь мне сказать, Эриел. Ты же знаешь, у меня сегодня вечером открытие. — Мэтти наклонилась к стопке картин, стоящих у стены. Она их только что распаковала, и ей не терпелось увидеть, как они будут выглядеть на стенах ее галереи.

— Еще одно открытие для очередного скучного художника, рисующего хорошенькие картинки для людей, любящих милое искусство?

Мэтти обиделась за Силка.

— В этих картинах нет ничего скучного. — Она взяла две первые попавшиеся и повесила их на стену. — Ты только посмотри, Эриел. Хорошенько посмотри, черт возьми, и тогда скажи, скучные ли они.

Эриел театрально вздохнула и окинула безразличным взглядом обе картины. Одна изображала странно волнующую сцену в гавани, другая — джунгли, дышащие скрытой угрозой.

— Островные пейзажики? Пощади меня, Мэтти. Такие картины вешают в номерах гостиниц. Их повсюду продают десятками. Все одинаковые. Но я уверена, твои клиенты будут от них в восторге. По сравнению с цветными календарями — это шаг вперед. Им это покажется великим искусством.

— Эриел, ты склонна к элитарности, эгоцентрична и смотришь на искусство, будто в шорах. Что с тобой такое? Ты что, считаешь настоящим искусством только то, которое выражает личный невроз художника? Так позволь тебе сообщить: ты и подобные тебе не продержались бы и пяти минут во времена Ренессанса.

От неожиданности Эриел растерялась. В семье Шарпов считалось аксиомой, что Мэтти не смеет ставить под сомнение художественные вкусы других членов семейства, ибо недостаточно в этом разбирается.

— Ради Бога, Мэтти, нет повода заводиться. И мне нужно поговорить с тобой совсем о другом.

Но Мэтти уже завелась. Так приятно было спорить с Эриел. Странно, но в последнее время она делала это все чаще и чаще. По сути дела, постоянно, с тех пор как вернулась с островов.

— Знаешь что? — огрызнулась она. — В добрые старые времена люди понимали, чего следует ждать от искусства. Оно должно было им нравиться. Оно должно было разговаривать с ними, а не только с художником. Предполагалось, что оно должно нести нечто важное, общее для всех. И оно обязано было быть прекрасным. И представлять определенные идеалы и ценности, мечты и надежды.

— Мэтти, это заходит уже слишком далеко.

— Тогда люди понимали, что такое хорошее искусство, умели его разглядеть и именно его покупали. Художники рисовали, чтобы угодить покупателю, и ты не станешь отрицать, что некоторые величайшие полотна были написаны именно с этой целью. Теперь же ваш элитарный кружок пытается учить покупателя, что ему должно нравиться, и вам удается уговорить людей купить многое из того, что, по вашему мнению, является хорошим искусством. Но у меня другие клиенты. Они покупают только то, что действительно хотят купить, то, что им приятно повесить

У себя в доме.

— Мэтти, это какое-то безумие! Я не желаю обсуждать с тобой вопросы искусства.

— Так посмотри как следует на картины Силка Таггерта и посмей сказать, что они плохие! — заорала Мэтти.

— Мэтти, ради Бога, не кричи так, — прошипела Эриел.

— С чего бы это? Мне нравится на тебя кричать. Мне кажется, я таким образом освобождаюсь от стресса. Который копила годами, если говорить правду. Посмотри на картины Силка, черт возьми!

— Ладно, ладно, я смотрю, довольна? Возьми себя в руки. Такая эмоциональность вовсе не в твоем духе. — Эриел повернулась к картинам. Она рас —

Сматривала их две или три долгие минуты. Задумчиво прищурилась.

— Ну? — настаивала Мэтти. — Попробуй назвать их скучными.

— Нет, — неохотно признала Эриел. — Они не скучные. Этот парень талантлив, тут спору нет.

— Очень талантлив!

— Ладно, ладно, очень талантлив. Жаль, что он тратит свой талант на миленькие пейзажики.

— Как раз то, что он использует знакомые темы, и делает его таким доступным. Как ты этого не понимаешь? Эти картины действуют на тебя на нескольких уровнях. От чисто физически привлекательного до духовно стимулирующего. Люди, простые люди, любят такое искусство. И вот что я еще тебе скажу, Эриел. Флинн сможет тоже добиться такого эффекта, если возьмется за более реалистическое искусство.

Эриел резко повернулась. В глазах горела ярость.

— Не смей совращать Флинна и заставлять его писать такие картины! Ты меня слышишь? Не смей! Мэтти вздохнула, весь ее гнев прошел.

— Ладно, забудь. Послушай, Эриел, мне действительно надо здесь поработать перед открытием. Если не возражаешь, я бы принялась за дело.

Эриел поколебалась.

— Давай помогу тебе. Думаю, ты права, решив сгруппировать картины по темам. Я буду вешать пейзажи джунглей.

Мэтти с изумлением уставилась на нее.

— Спасибо.

— И не удивляйся так. Не всегда же я стерва, сама знаешь. И потом, я сказала, что хочу с тобой поговорить, а другого способа это сделать мне, похоже, не найти.

— Так и знала, что тут что-то кроется. — Мэтти поправила картину, изображающую гавань, и отошла на шаг, чтобы полюбоваться ею. — Ну, начинай. Какую лекцию ты собралась мне сегодня

Прочитать?

— Я хочу знать, о чем ты думаешь, собираясь замуж за Эбботта. — Эриел тоже повесила картину. — Как это случилось, Мэтти? Я о помолвке.

— Трудно объяснить. Я и сама не совсем понимаю, как это случилось. Да и не уверена я, что помолвлена. Это Хью так объясняет ситуацию, не я. Я сама еще не решила.

— Да ладно, Мэтти, не лги. Мужик живет у тебя. Говорит всем, что женится на тебе. Признайся честно, ты это делаешь, чтобы доказать, что можешь иметь то, что имела я?

— Я не хочу ничего доказывать.

— Не правда. Ты мне всегда завидовала. Моему таланту, моему успеху, моей внешности. Всему.

— Это не так. Ну, разве что когда мы еще были детьми… Но то было давно, Эриел. Люди взрослеют.

— Так ли? Тогда почему тот, за кого ты собралась замуж, один из моих бывших? В данном случае бывший жених. Не слишком ли много совпадений?

Почему ты выбрала именно его? Скажи мне, Мэтти. Давай признавайся.

— Я его не выбирала. По крайней мере на этот раз. Он выбрал меня. — Мэтти направилась в офис, чтобы взять необходимый инструмент.

Эриел пошла за ней и остановилась на пороге.

— Он выбрал тебя? Что ты хочешь этим сказать?

— Спроси Хью. Это он настоял на помолвке. Я целый год намеренно избегала его. Он так устроил, чтобы мы встретились на Чистилище, не я. В любом случае к тебе это отношения не имеет.

— Не имеет? Он мой бывший жених, черт побери!

— Ну и что? — огрызнулась Мэтти. — Ты его бросила, забыла? Он не был тебе нужен.

— Он и тебе не нужен, Мэтти. Послушай меня, я хочу тебе только добра. Он тебе не подходит. Поверь мне. Я его знаю. Если тебе нужен кто-то из моих мужчин, возьми Эмери. По крайней мере он по-настоящему хорошо к тебе относится.

— Благодарю покорно.

— Ну да, возможно, он слишком стар для тебя, да и карьера его в упадке, но он знает мир и людей. Ты с ним можешь говорить об искусстве, о вине, о книгах. Он с уважением относится к твоей карьере. Он не станет пытаться утащить тебя на Богом забытый остров и ждать, что ты будешь сидеть под пальмой и колоть кокосовые орехи.

— Я не хочу выходить замуж за Эмери, большое спасибо. И не собираюсь сидеть под пальмой и бездельничать.

— А что еще ты сможешь делать в той дыре? Или ты надеешься, что Хью изменится? Если так, то тебя ждут неприятные сюрпризы. Я-то знаю. Я тоже думала, что смогу цивилизовать его. Но ошиблась. И, если он не пожелал измениться в угоду мне, почему он станет это делать, чтобы ублажить тебя?

Мэтти порылась в ящике с инструментом и нашла отвертку. Крепко зажав ее в руке, она повернулась к сестре.

— Извини меня, Эриел. Мне еще много картин вешать.

Выражение лица Эриел смягчилось.

— О Мэтти, прости, если я тебя обидела. Я же стараюсь тебе помочь, клянусь. Я с тобой говорю, как старшая сестра. Какое-то время я надеялась, что смогу заставить Хью все понять и переехать в Штаты. Но вскоре я выяснила правду. Он этот чертов остров не променяет ни на какую женщину.

— Уйди с дороги, Эриел. Мне надо работать.

— Мэтти, не может быть, чтобы ты хотела за него замуж. Он отсталый мужик. Из средневековья. Его отношение к браку и женщине устарело уже несколько сотен лет назад. Ну, я знаю, то, что он делает в постели, поначалу увлекает, но от этого устаешь, поверь мне.

Мэтти почувствовала, что становится пунцово-красной.

— Хоть ты и сестра мне, Эриел, но свою любовную жизнь обсуждать с тобой я не собираюсь.

— Почему нет? — криво усмехнулась Эриел. — Только вообрази, какими милыми секретами мы можем поделиться, как сестры, спавшие с одним и тем же мужчиной. Давай признаем, не так уж он и хорош в постели.

— Заткнись, Эриел. — В душе Мэтти снова поднимался гнев.

— Да правда это, Мэтти. Предупреждаю тебя, этот его стиль «сунул, вынул — и бежать» быстро надоедает.

— Я сказала, Эриел, заткнись! Не хочу больше слышать ни слова.

— Хью тебе не подходит. Как не подходил мне. Насколько я могу судить, он не подходит ни одной современной женщине. Он отсталый, бесчувственный, неотесанный чурбан, Мэтти. Послушай меня. Мы же говорим о твоем будущем.

— Ладно. Ты хочешь, чтобы я это сказала? Что я боюсь? Что сама не знаю, что делаю? Хорошо, я боюсь, я это признаю. Я не понимаю, что нашло…

Легкий шорох открываемого бумажного пакета заставил Мэтти замолчать и посмотреть мимо сестры на дверь. Там стоял Хью, прислонившись плечом к притолоке, и что-то делал с пакетом из китайского ресторанчика, находившегося за углом. Когда в помещении наступила внезапная тишина, он поднял голову от пакета и спокойно проговорил:

— Не смущайтесь, продолжайте. — Потом достал из пакета небольшую картонную коробку. — Я зашел, чтобы принести Мэтти обед. Решил, что ей стоит подкрепиться перед открытием.

— Бог мой, — выдохнула Эриел. — Посмотри на себя. Такой спокойный. Такой отвратительно уверенный в себе. И как ты можешь быть таким полным и совершенным негодяем, Эбботт? Как ты можешь?

— Ну, — задумчиво протянул Хью, — должен тебе признаться, это непросто.

— А, заткнись! — Эриел метнулась мимо него в облаке черного шелка.

Секундой позже входная дверь открылась и с грохотом захлопнулась.

В офисе опять наступила тишина.

Хью посмотрел на отвертку, которую Мэтти продолжала судорожно сжимать в руке.

— Вот что я тебе скажу. Если ты тихо и осторожно положишь ее на стол, я дам тебе поесть.

Мэтти почувствовала, что дрожит. Она бросила отвертку на стол, обошла его и резко опустилась в кресло — у нее просто подогнулись колени.

Она молча смотрела, как Хью достает из пакета еду — вермишель и овощи в ароматном арахисовом соусе.

— Ешь, — велел Хью, расстилая на ее коленях салфетку и подвигая ей картонную тарелку с вермишелью. — Когда закончишь, я помогу тебе повесить остальные картины.

— Спасибо. — Мэтти тупо уставилась в тарелку.

— Не стоит благодарности. Даже от нас, отсталых, бесчувственных, неотесанных чурбанов, может быть какая-то польза.

Мэтти продолжала неподвижно смотреть на вермишель.

Хью принялся за свою порцию. Целую минуту он молча жевал, потом поднял одну бровь и спросил: