Все могут короли

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Дженнифер! Ну почему, скажи на милость, ты мне ничего не рассказала? — Пиа влетела в трейлер, размахивая газетой «Сан-Римини сегодня» двухдневной давности. — Нам вечно с опозданием доставляют почту. Оказывается, рядом со мной главная героиня события года, а я до сих пор ничего не знаю! Рассказывай.

Дженнифер густо покраснела и отложила в сторону ручку и калькулятор. Она погрузилась в составление отчета о работе лагеря сразу же по возвращении из Сан-Римини. Но ничего не помогало — она снова и снова мысленно возвращалась в объятия принца Антонио.

Она взяла газету из рук Пиа и в изумлении уставилась на первую полосу, где красовался огромный снимок: они с Антонио целуются. Поцелуй явно не тянул на дружеский. Хуже того, заголовок прямо-таки кричал: «Антонио находит деньги для Фонда, но теряет бдительность! Наследный принц Сан-Римини попадает в сети похотливой американки».

У Дженнифер противно засосало под ложечкой.

— Какой ужас! — пробормотала она, не веря собственным глазам. Газета изображала ее не более и не менее как искательницу любовных приключений. Она тут же вспомнила родителей, которые неоднократно становились жертвой коварства политиков. «Они говорят одно, а делают совершенно другое», — отчетливо припомнились ей слова матери. Один политический деятель как-то пообещал профинансировать родительский проект помощи камбоджийским беженцам в обмен на поддержку в борьбе за сенаторское кресло. Но, став сенатором, тут же забыл об обещании.

Обещание Антонио помочь обернулось еще большим кошмаром.

— Значит, это не монтаж и не фальсификация? Принц Антонио действительно целовал тебя! — Глаза Пиа расширились. — Я бы не стала называть это ужасным.

— А ты прочла статью?

— Разве снимка недостаточно? Я увидела его и тут же примчалась к тебе.

— Тут пишут, что я заманила его в ловко расставленные сети. А «источники из окружения принца» утверждают, что я весь вечер не давала ему прохода, постоянно рассказывала о лагере и заодно пыталась выбить что-нибудь для себя!

— Но это же ложь! — запротестовала Пиа. — Ерунда, не обращай внимания. Все знают, что ты неспособна на такое. Расскажи лучше, как все произошло.

Дженнифер с трудом подавила тяжелый вздох: она боялась вспоминать об этом.

— Ничего такого, он просто… просто из вежливости, — пролепетала она. — Но вот это, — сказала она гневно и потрясла газетой, — не ерунда!

Она посмотрела в окно. Из столовой выходили беженцы, бережно прижимая к груди буханки свежего теплого хлеба — настоящий подарок судьбы. Но каких сил стоит испечь хлеб для всего лагеря! Беженцам нет дела до роскоши королевских дворцов — их волнуют вещи поважнее: иметь теплый ночлег, добыть еду и воду, найти пропавших родственников.

Дженнифер махнула рукой в сторону окна:

— Для них это не ерунда. Со мной эти люди связывают многие надежды. Пиа, они перестанут мне верить, если узнают, что вместо того, чтобы заботиться о них, я флиртую со знаменитостью.

— Они-то лучше тебя знают, — фыркнула Пиа. — Кстати, если тебя это как-то успокоит, я сомневаюсь, что они видели газету. Мне ее дал сотрудник Красного Креста. А по радио, между прочим, об этом не говорили.

— Что ж, это несколько утешает. — Дженнифер отложила газету. Сколько же людей уже ее прочли и, что еще хуже, поверили каждому слову? — Боже мой, Пиа! — она стукнула себя по лбу. — Как же я сразу об этом не подумала! Представляешь, что произойдет, когда этот бред прочтут те, кто собирается нам помогать! Они посчитают, что лагерь и его миссия для меня ничего не значат и соответственно отнесутся ко всему проекту. И тогда окажется, что поездка, и потраченные на нее время и усилия, и моя речь — все напрасно. Хуже всего, я сама все испортила!

Пиа взъерошила свои короткие волосы. Вид у нее стал таким же удрученным, как у Дженнифер.

— Может быть, стоит связаться с редакцией и заставить их поместить опровержение? Я позвоню кузену и расскажу, что произошло на самом деле. Возможно, он обратится к влиятельным друзьям, они нам помогут…

Дженнифер снова пробежала глазами статью: понятно, что это за «источники из окружения принца». В дамской комнате она, очевидно, до такой степени разозлила леди Бианку и графиню Дювайе, что они не смогли отказать себе в удовольствии с ней поквитаться. Вряд ли виконту Ренати удастся укоротить языки разъяренным светским львицам.

— Нет, — сказала она решительно, — журналисты перевернут мои слова. Мне не хочется ставить твоего брата в дурацкое положение. Лучше держаться в тени, пусть двор разбирается с этим сам.

Вряд ли они будут этим заниматься — она вспоминала последние слова Антонио: «Нет, Дженнифер, я не хотел…»

Чего он не хотел? Чтобы их застали врасплох или он не хотел целовать ее? Говорил же Федерико о какой-то женщине, которая тронула сердце принца. Ей вдруг пришло в голову, что еще до публикации Антонио сам мог одобрить статью. А почему бы и нет? В глазах читателя он порядочный человек, а вот она — «изнемогающая от похоти искательница приключений». Кроме того, если он любит другую, как предположил Федерико, такая трактовка событий избавляет его от неприятного разговора с любимой.

Как она могла быть такой наивной! Почему друзья Антонио решили, что он изменился? Мысленно прокручивая события назад, она решила, что это не так. Родители были абсолютно правы: от политиков нельзя ожидать благородных поступков — они делают только то, что, по их мнению, представляет их в выгодном свете перед публикой.

Ей вдруг захотелось глотнуть свежего воздуха и убедить себя, что она делает что-то важное, а не сидит, покорно ожидая удара судьбы.

— Пиа, давай выйдем па воздух. Нужно взять пробу воды из реки и из очистительных резервуаров.

Пиа нахмурилась:

— Я только позавчера проверяла — вода пригодна для питья. Может быть, ты все-таки разберешься со всей этой историей?

— Зачем разбираться? — Дженнифер пожала плечами, зашнуровывая ботинки. — Все равно я его больше никогда не увижу. Давай-ка лучше займемся водой.

— Я мог бы ожидать подобного поведения от Стефано, но никак не от тебя, — злым шепотом говорил Федерико. — Просто удивляюсь твоей храбрости: вчера ты весь день избегал отца, а сегодня вышел к завтраку. — Федерико покачал головой. — Не понимаю, как ты мог допустить, чтобы вас застали врасплох!

Антонио никак не отреагировал на слова брата. Они были за столом одни, но король мог войти в любой момент.

— Антонио! Я не позволю, чтобы ты игнорировал мои замечания. Я твой брат, мне небезразлична твоя судьба.

Антонио бросил на него затравленный взгляд. В течение двух прошедших после злополучного события дней он ругал себя так, как Федерико и не снилось. После того, что он выслушал от леди Бианки, не хватало только Федерико с его критикой.

— Согласен, госпожа Аллен красива, умна и обладает удивительным чувством юмора, — шептал Федерико, чтобы его не услышали слуги и не дай бог! — король. — Мне кажется, она тронула твое сердце, как до сих пор ни одна женщина. И мне она очень правится. Но ты не имеешь права о ней думать.

Антонио схватил салфетку. К сожалению, от отца придется выслушать гораздо больше нелицеприятных слов.

Федерико посмотрел на дверь, явно опасаясь, что их могут подслушать.

— Я очень хочу, чтобы ты был счастлив, но такая судьба не для нас, — приглушенно сказал он. — Ты же знаешь, что долг велит тебе жениться на знатной особе вроде леди Бианки и произвести наследников, даже если тебя очаровала другая женщина.

— Я делаю другой выбор.

Федерико удивленно заморгал, пытаясь прийти в себя.

— Выбор?! Наше положение не позволяет нам выбирать! Отец устроил мою женитьбу, и, как видишь, все сложилось как нельзя лучше, несмотря на мои первоначальные возражения. У нас с Лукрецией двое детей. Мой брак — благо для страны.

Антонио отложил салфетку и откинулся на спинку стула.

— А для тебя самого это благо? Ты когда-нибудь задумывался, что в жизни должно быть нечто большее, чем все это? — Он обвел глазами бесценные картины, развешанные по стенам. — Или это? — Он вытянул руку и показал на кольцо, которое из поколения в поколение передавалось каждому наследному принцу Сан-Римини.

Федерико вздохнул:

— Я не думал об этом. Мы для этой роли рождены, и я, как видишь, с ней смирился. Как бы ты ни хотел связать жизнь с Дженнифер Аллен, как бы я ни желал тебе того же, это неосуществимо. Если ты не одумаешься, отец очень скоро заставит тебя это сделать.

— Я хочу этого ради самого себя. С ней я становлюсь лучше.

— Понимаю. Это поняли все, кто наблюдал за тобой во время приема. Но ты, несомненно, найдешь ту, которая…

В этот момент двери распахнулись и в столовую вошел король. Увидев Антонио, он резко остановился.

— Федерико, не мог бы ты ненадолго оставить нас?

Федерико взглянул на Антонио и встал. Они оба знали, что просьбу короля следует рассматривать как приказ.

— Конечно, отец. Вы сегодня обедаете со мной и Лукрецией?

— Возможно.

Федерико кивнул и вышел. Впервые после скандала на приеме Антонио остался наедине с отцом.

— Ты избегаешь меня, сын мой, — на лбу короля резче обозначились морщины. — Когда я выражал желание с тобой встретиться, Софи говорила, что тебе нездоровится.

— Да, отец. Но теперь я к вашим услугам. Король повернулся, явно превозмогая боль, несмотря на принимаемые им лекарства, сел за стол и жестом пригласил Антонио последовать его примеру.

— Все это время я размышлял над твоим поведением, Антонио. Сейчас я одобряю его не больше, чем одобрял в пятницу вечером, когда мне рассказали о случившемся. Однако у меня было время как следует собраться с мыслями. И вот что я решил.

Отец мог легко разгневаться — Антонио видел, какие усилия тот предпринимает, чтобы сдерживаться, и он кивнул, не желая усугублять положение. У отца может случиться сердечный приступ, если он станет возражать против каких бы то ни было «планов».

Король провел рукой по седеющим волосам.

— Антонио, ты уточнил свои планы на ближайшую неделю?

— Да, ваше величество.

— Ты занят в среду?

Он надеялся отправиться в Хаффали, чтобы извиниться перед Дженнифер, но не собирался делиться этим с отцом.

— Если дело важное, я найду время.

— Полагаю, после твоего поступка в пятницу леди Бианка с тобой не общается?

— Да, отец. — Его это совершенно не трогало. Почти год он честно пытался найти в Бианке хоть что-нибудь, за что ее можно было полюбить, и не находил. — Вряд ли она захочет принять мои извинения, если в этом заключается ваш план.

— Нет, у меня другой план. В среду вечером по моей просьбе к нам прибудут графиня Бенедетта с дочерью леди Франческой. После обеда, который я даю в их честь, я буду беседовать с графиней, а ты тем временем погуляешь по парку с леди Франческой, поговоришь с ней, узнаешь ее получше.

Так вот в чем дело. Очередное сватовство. Антонио сделал вид, что ничего не понял.

— Что вы собираетесь обсуждать с графиней?

— Ты не догадываешься? — Он внимательно посмотрел прямо в глаза Антонио. — Сын мой, я хочу, чтобы не позднее чем через год ты женился на леди Франческе, если, конечно, за это время у тебя на примете не появится более подходящая кандидатура. Об этом я и собираюсь разговаривать с ее матерью.

— Отец! — Антонио не верил своим ушам. Король ни разу не видел леди Франческу, да и сам-то Антонио встречался с ней раза три — не больше. Он ровным счетом ничего не знал о ней, кроме, пожалуй, того, что она учится в Сорбонне. Этого явно недостаточно, чтобы жениться, если он не хочет брака, начисто лишенного любви, как у Федерико.

— У меня нет выбора, Антонио.

— Нет выбора? — Антонио стиснул зубы, стараясь не расстраивать больного отца. Почему всем кажется, что в жизни у них нет выбора? Он снова подумал о Дженнифер. Она все перевернула в его сознании, чего не смогла до сих пор сделать ни одна женщина.

Что она думает о его выборе и о последствиях этого выбора? Ничего хорошего — в этом он уверен. И будет думать о нем еще хуже, когда узнает о его помолвке с Франческой Бенедеттой.

Король отодвинулся от стола.

— Через две недели меня оперируют. До этого я надеюсь решить вопрос о твоей помолвке и таким образом все уладить. Это дело чрезвычайной важности. Ты меня хорошо понял, сын?

— Да, ваше величество. Но я выражаю протест.

— Вот и отлично. — Игнорируя его последнее замечание, король встал и, захватив со стола бутерброд, направился к дверям.

Антонио глубоко вздохнул. Вот вам и выбор, и его последствия. Он изо всех сил пытался слегка ослабить ультиматум отца, но только усугубил дело.

— И еще, Антонио, — у самых дверей король грозно повернулся к старшему сыну, — твои дальнейшие контакты с госпожой Аллен невозможны. Если ты почувствуешь, что в связи с делами Фонда необходимо посетить Расово, то вместо себя пошлешь Федерико или Стефано. Я запрещаю тебе видеться с ней.

Волна ярости захлестнула Антонио так сильно, что, несмотря на нездоровье отца, он вскочил, готовый к гневной отповеди. Ему запрещают видеться с Дженнифер! Но у него есть права, не смотря на то, что его отец — король Сан-Римини. Права человека.

— Отец, я протестую. Фонд…

Король поднял руку, заставляя Антонио замолчать:

— Мы оба знаем — речь не просто о Фонде. Ты останешься во дворце, пока не будет официально объявлено о твоей помолвке с леди Франческой. Это условие обсуждению не подлежит.

Антонио с шумом захлопнул книгу в дорогом кожаном переплете и уставился в окно. Перед глазами раскинулся королевский сад. Вставало солнце, касаясь лучами верхушек деревьев. Беззаботно пели птицы, и, перепрыгивая с ветки на ветку, весело носились белки. Они казались ему по-настоящему свободными.

Он подошел к окну, с силой задернул шторы, не в силах смотреть на свободный мир из своего заточения, и повернулся к не тронутой за ночь кровати. Третье утро подряд она оставалось такой же, хотя ежевечерне для него взбивали подушки, перестилали простыни, а на прикроватный столик ставили хрустальный стакан и бутылку со свежей водой.

Он предпочитал оставаться в глубоком кожаном кресле и заставлял себя читать, чтобы не думать о предстоящем обеде с леди Франческой.

И о Дженнифер.

Если бы он позволил себе лечь, он бы думал только о том, что произойдет, если он смирится с судьбой и женится на Франческе, в то время как он хотел разделить будущее с Дженнифер.

Но отвлечься не удавалось. Его снова и снова одолевали одни и те же видения — как только под утро они с Дженнифер засыпают в объятиях друг друга, утомленные долгими ласками. Разве мог он думать о чем-то другом после их поцелуя?

В отчаянии Антонио отшвырнул книгу. С того момента, как отец произнес свой приговор, он открывал один и тот же роман Диккенса, но не осилил и двух десятков страниц.

Он провел рукой по заросшему щетиной подбородку и направился к телевизору. Возможно, утренние новости вернут его к тому, о чем подобает думать наследному принцу гордой страны. Потом он побреется, примет душ и посвежевшим встретит наступающий день. И тогда ему, возможно, даже удастся придумать, как отложить решение собственной участи хотя бы до операции отца, а там, глядишь, он убедит короля рассмотреть другие варианты.

Антонио включил телевизор и с пультом вернулся в кресло. В течение пяти минут он смотрел рекламу, после чего началась передача утренних новостей.

Он зевал, слушая информацию о ценах на нефть, о положении на американской фондовой бирже, — все это его очень интересовало, когда он разрабатывал план экономического развития Сан-Римини. Как только речь зашла о событиях за рубежом, он слегка оживился, прислушиваясь к новостям о событиях в России, парламентской реформе в Великобритании и президентских выборах в США.

И тут во весь экран появилось изображение, от которого у него просто перехватило дыхание. Расово.

Голос за кадром говорил: «Сегодня бои в Расове переместились ближе к границе. Правительственные войска производят зачистку территории от боевиков. Несколько неудачно направленных снарядов вызвали сход лавин в приграничных районах страны. Перед вами видеозапись, сделанная с воздуха. Как видите, сейчас невозможно добраться до некоторых населенных пунктов и лагерей беженцев, расположенных в горах. Из-за завалов на дорогах прекращены поставки…»

— Дженнифер, — выдохнул Антонио.

Корреспондентка продолжала говорить о том, что, как только из региона вытеснят боевиков, вероятно, появится возможность направить туда гуманитарную помощь. «Пока же размеры разрушений и количество жертв остаются неясными», — закончила она репортаж.

В поисках дополнительной информации Антонио начал бешено переключать кнопки, но передачи новостей закончились на всех каналах.

Он должен знать, что Дженнифер жива. Черт побери! Теперь ему не смогут запретить ее увидеть! Но он не осмелится говорить об этом с тяжелобольным отцом.

Антонио метался как зверь в клетке. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. «Я наследный принц Сан-Римини, — подумал он решительно. — Я должен что-то предпринять».

В дверь постучали, по он не обратил на стук никакого внимания. Если это Софи, ей не следует знать о его планах. Она окажется в трудном положении, когда отец начнет требовать от нее отчета о том, где находится его старший сын.

Он бросился в гардеробную, снял сверху походную сумку и уставился на полки с аккуратно сложенными отглаженными вещами. Что берут с собой спасатели, выезжая в регион бедствия? Уж конечно, не пиджак и галстук. И не легкие сандалии. Он запихнул в сумку футболку с длинными рукавами и начал искать высокие ботинки, которые обычно надевал, уезжая в загородное поместье.

— Тебе не кажется, что надо действовать похитрее? — Услышав сзади знакомый голос, он чуть не выронил сумку.

— Где ты пропадаешь с четверга? — пришел в себя Антонио, поворачиваясь к Стефано. Младший брат вошел к нему, не дождавшись ответа на свой стук. — И что позволяет тебе думать, что можно вот так вторгаться на мою территорию?

Стефано махнул рукой.

— Я уезжал в горы кататься на лыжах. Отец пока не знает, что я вернулся. Однако, — Стефано плюхнулся в кресло, — на мой взгляд, тебе нужна консультация специалиста. Готов помочь.

— Ты специалист? И в какой же области, позволь узнать, — фыркнул Антонио. v

— Наверняка ты не станешь обращаться ни к Федерико, ни к Изабелле, если хочешь улизнуть из дворца незамеченным. Я прав?

Значит, Стефано тоже смотрел утренние новости и почувствовал, что старший брат бросится к Дженнифер, ведь он уже в курсе недавних скандальных событий.

Антонио вернулся к полкам, продолжая сосредоточенно заполнять сумку, в надежде, что Стефано от него отвяжется. Но тот, похоже, уходить не собирался: скрестив руки, он демонстративно развалился в кресле.

— Отлично, и каково же мнение специалиста, Стеф? — пробормотал Антонио, извлекая теплые носки.

— Ты ведь собираешься в Расово. Что, так с сумкой и пойдешь по дворцу? Голову даю па отсечение, отец узнает об этом, едва ты выйдешь из своих апартаментов.

— Ты предлагаешь ничего с собой не брать? Даже туалетных принадлежностей?

— Абсолютно ничего.

— Ей-богу, ты шутишь, — засмеялся Антонио. Впрочем, младший брат, пожалуй, прав — он все же кое-чему научился во время службы в армии.

— Ты едешь в район боевых действий, а не па соревнования по поло. Позвони Джулио. Распорядись, чтобы он загрузил в вертолет все необходимое: запасы пищи, воду, веревки, медикаменты. Все, что сможет найти. И скажи, чтобы не поднимал шума.

Антонио недоверчиво покачал головой.

— Не может быть, чтобы Джулио был замешан в твои авантюры. Он бы ни за что на свете…

— Ты определенно не знаешь собственного пилота. Как, по твоему мнению, я добрался до лыжной базы? Не на автобусе же.

— Я об этом не задумывался, — Антонио растерянно прислонился спиной к двери в гардеробной. — Но, возможно, это тот редкий случай, когда ты прав. — Он готов положиться на опыт Стефано, если это поможет Дженнифер и обитателям лагеря Хаффали.

Братья вошли в спальню. Антонио схватил телефон, чтобы позвонить Джулио, потом, опомнившись, вернул трубку на рычаг.

— Стефано, у тебя мобильник с собой?

Тот заулыбался и вытащил из кармана миниатюрный телефон.

— И старики, оказывается, могут чему-то научиться.

Антонио подхватил трубку и набрал номер своего пилота.

— Спасибо, но какой же я старик! Мне всего тридцать четыре.

Стефано готов был вступить в дискуссию, но Антонио жестом его остановил. Услышав голос Джулио, он объяснил, в чем дело, и, к своему изумлению, понял, что тот готов помочь.

— Возможно, Джулио, позже нам все-таки придется это обсудить, — строго произнес Антонио. — Довольно рискованно за спиной короля ублажать его сыновей. Насколько я понимаю, это не впервые.

Джулио рассмеялся.

— В пути мы успеем об этом поговорить, ваше высочество. — Его голос посерьезнел. — Если верить репортажам, сегодня лететь в Хаффали чрезвычайно опасно. Есть риск не долететь — нас могут сбить над горами отступающие боевики.

Антонио глубоко вздохнул.

— Но мы обязаны пойти на этот риск, Джулио. Расово наш добрый сосед. Оказание помощи этой стране — долг королевской семьи Сан-Римини.

А оказание помощи Дженнифер — его личный долг. Он остался ей должен после произошедшего на приеме. Кроме того, даже если он никогда на ней не женится, он не сможет спокойно жить, зная, что она, возможно, была тяжело ранена, а он ничего не сделал, чтобы ей помочь.

Потому что он любит ее, правильно это или нет.

Он успеет вернуться во дворец как раз к запланированному обеду с леди Франческой, раз пока так и не придумал, как отложить помолвку до того времени, когда отец будет в состоянии спокойно выслушать его аргументы. Конечно, отец поймет, когда он объяснит, что в Расове его присутствие было необходимо.

— Через час встречаемся на вертолетной площадке, — сообщил пилот, — груз будет в вертолете, и мы сможем отправиться в путь.

— Понял, — сказал Антонио и подмигнул младшему брату.

Он очень надеялся не опоздать.