Все не так просто...

***

– Отель «Фристайл», Тарденс-стрит семнадцать, – звонко скомандовала таксисту Кэтрин, от души надеясь, что хоть сейчас они доберутся до места без происшествий.

– Боюсь, что быстро доехать не получится, – жизнерадостно сообщил им водитель. – Пробки сегодня жуткие. На стадионе большая игра – матч команд высшей лиги по регби.

– Ну, конечно! – тут же оживился Том, и его лицо загорелось неподдельным интересом. – «Тайгерс» против «Кинге клаб», повторный матч. А какие в Сиднее ставки?

– Все ставят на «Тайгерс», но большинство тех, с кем мне довелось перекинуться словечком, желают победы «Кинге», – ухмыльнулся таксист. – Уж простите, если это против вашего родного штата, но что поделаешь – так уж тут повелось.

Пока таксист укладывал вещи в багажник, они продолжали бурно обсуждать возможный исход встречи двух знаменитых команд. Кэтрин заметила, что Эйд не принимал участия в разговоре. Он уселся на заднее сиденье, предоставив Тому и Кэт рассаживаться по собственному усмотрению. Никаких посягательств на нее на этот раз не последовало. Неужели сдался и решил оставить ее в покое?

Кэтрин нахмурилась. Хотя она и понимала, что ведет себя крайне непоследовательно, но не могла скрыть разочарования. Если Эйд держался так, смиряясь пред ее непреклонностью, надобно бы, наоборот, радоваться тому, что больше не придется выяснять отношения. Почему же она не испытывает облегчения, освободившись от тягостных объяснений? Хочется продолжения мелодрамы? Нет. Лучше уж разом все оборвать. Наверное, и Эйд понял, что это лучший выход.

Она постояла в нерешительности, соображая, куда лучше сесть, – на заднее сиденье рядом с Эйдом или впереди с водителем. Впереди Тому будет удобнее отвести душу, поболтать о регби. А ей было в общем-то все равно, где сидеть. От Эйда Стивенсона, как ни вертись, никуда не деться – они скованы одной цепью до окончания турне – побег невозможен. Она, конечно, может сколько угодно делать вид, что не замечает его, но обманывать себя бесполезно.

Эйд был поражен, заметив, что Кэтрин садится рядом. Вспыхнувшее в его глазах удивление сменилось проблеском неподдельной радости. Губы Эйда сложились в легкую лукавую улыбку – проявление затаенной надежды и насмешливой самоиронии.

– Должно ли это означать, что мисс Бакст простила мои грехи?

Этот ласковый подвох едва не нарушил самообладания Кэтрин. Уголки ее губ дрогнули – чувство юмора готово было взять верх. Кэт едва сдержалась, чтобы не ответить в том же тоне, ее глаза весело блеснули. Но она тут же спохватилась. Не забывай о том, как быстро он может перемениться, приказала себе Кэтти. Ты ведешь себя, как последняя дура. Но на сердце у нее сразу посветлело. Сомнений не оставалось – Эйд и не собирается сдаваться.

– Это уж тебе улаживать с Богом и твоей совестью, – решительно заявила она. – Если я не ошибаюсь, ненависть входит в число семи смертных грехов?

– А вот и нет. Семь смертных грехов – это гордыня, алчность, похоть, гнев, обжорство, зависть и леность, – бойко отозвался Эйд.

Ничего себе, отметила Кэтрин, такое знание религиозных догматов встречается нечасто. Он, между тем, поднял брови, изобразив на лице притворное раскаяние.

– В трех смертных грехах меня точно можно обвинить, но ведь я всю дорогу от Мельбурна только и делал, что посыпал голову пеплом в знак раскаяния.

Теперь Кэтрин стоило уже колоссальных усилий, чтобы удержаться от улыбки. Сохраняя все же серьезное выражение лица, она быстренько прикинула, в каких страшных грехах каялся смиренный Эйди, и остановилась на гордыне, гневе и похоти. Да… что касается похоти, то тут у них у обоих рыльце в пушку. Не стоило мистеру Стивенсону перекладывать всю вину на свои могучие плечи.

Несмотря на то, что к характеру Эйда у нее были серьезные претензии, стоило Кэтрин на него взглянуть, как она тут же вспоминала возбуждение и невероятное наслаждение, испытанное ею, когда они занимались любовью. Увы, сожжены последние мосты – ничего повторить не удастся. А все-таки жаль…

. Собравшись с духом, Кэтрин наконец отвернулась от него и посмотрела, что происходит впереди. Шофер и Том уже успели закурить и, благодушно перебивая друг друга, во всю продолжали свой спортивный диспут. Казалось, что встретились два закадычных приятеля, которые никуда не собираются спешить. Очень мило. Сколько же еще ей выдерживать эти нахлынувшие соблазны?

Она ведь и Ричарду прощала самые непростительные поступки, утешаясь лишь тем, что все искупается физической близостью! Надо учиться на собственных ошибках, иначе совсем свихнешься. Нельзя же всю жизнь провести в постели. Помимо секса в жизни должно быть нечто гораздо более важное.

– Очевидно, Алина, сказала, что я тебя ненавижу? – спокойно поинтересовался Эйд.

– Да, – ответила Кэтрин и прибавила про себя: неплохо бы мне об этом не забывать.

– Кэтрин, милая, я в жизни никого не ненавидел.

Это было уже такое неприкрытое вранье, что Кэтрин не выдержала и обдала его пристальным вызывающим взглядом.

– Признаюсь, что мне до смерти надоели завывания Алины. Она ведь начинала свое «Кэт говорит» каждый раз, когда хотела меня поддеть. Но злило меня то, что она никак не желала понять…

– Я ведь не дура, Эйд, – нетерпеливо перебила она. – Я же видела, как ты себя вел в аэропорту, – от тебя просто волнами исходила ненависть.

Выражение лица Эйда сразу изменилось – он понимал серьезность брошенного обвинения. И мрачно кивнул.

– Да, это была ненависть, Кэт. Но… Ты же умница, попробуй понять. Сначала человеку кажется, что он встретил свой идеал, потом – пустота, тусклая пустота. Нет ничего ужаснее такого состояния. Можно весь мир возненавидеть.

Эйд молил Бога, чтобы ее сердце не осталось безответным. Он чувствовал – сейчас или никогда. Если только им действительно суждено осознать, что они созданы друг для друга…

Необычайная искренность, с которой Эйд, наперекор самолюбию, раскрывал болезненные сомнения, потаенные противоречия своего отношения к ней, потрясла Кэтрин. Она жадно слушала его, но внешне пыталась хоть как-то изображать прежнее отчуждение. Нельзя… нельзя вновь подпустить к себе этого демона.

– Мне ненавистно многое из того, что говорят и делают люди, особенно, если это причиняет боль другим, – взволнованно продолжал Эйд. – А теперь оказывается, что я сам преступный самоубийца, ведь все это время я мучил тебя, а ты для меня дороже жизни. – Он тяжело вздохнул и с мольбой посмотрел на Кэтрин. – Но неужели ты никогда в жизни не совершала поступков, о которых потом пожалела? Таких, которые потом хотелось бы исправить?

Кэтрин была настолько загнана в угол его покаянным порывом, что с облегчением вздохнула, когда их тет-а-тет был прерван появлением Тома и таксиста, которые наконец-то удосужились погрузить вещи в багажник. Такси выехало с территории аэропорта и направилось в город. Новоиспеченные друзья уже переключились на футбол, и Кэтрин с радостью воспользовалась их шумным энтузиазмом как предлогом, чтобы помолчать и поразмыслить.

Самое время… Ведь она была в полном смятении. Проведенная ею линия обороны сейчас трещала по всем швам. Эйд нашел себе покоряюще простое, безошибочное оправдание, и с его словами нельзя было не считаться. Каждый человек совершает ошибки. Сама Кэт в жизни никому намеренно не причинила вреда, но и у нее был свой личный список случаев, которые она не очень любила вспоминать, ибо знала: повторись все заново – и она поступила бы по-другому. Никто не имеет права самодовольно делить все на белое и черное и рубить с плеча, вместо того чтобы подумать и взвесить все «за» и «против».

Может, стоит все-таки дать ему еще один шанс…

Если бы не Алина, настроившая ее против Эйда… Чем, интересно, это было продиктовано? Эбнер метко подметил, что Алина ведет себя как собака на сене. К тому же ее второго супруга никак нельзя было назвать «сексапильным самцом». Немолодой мужчина под пятьдесят, с упитанным брюшком, да и вообще Кэтрин он напоминал добродушного, слюнявого, вечно сонного пса Лабрадора. А в Эйде, если проводить ту же параллель, скорее было что-то от гибкого красавца добермана с его нередко опасным для окружающих, неистовым темпераментом.

Кэтти скосила глаза на своего рокового соседа. Его рука свободно лежала на бедре. Сколько в нем мужского изящества, обаяния, под которым таится первобытная вулканическая сила. Властный повелитель и покорный раб – дерзкий, нежный, изощренно чувственный. Именно таким предстал он пред ней в ту ночь…

Кэтрин могла до мелочей воссоздать в памяти их близость, те искусительные соблазны… Ее пронзило отчаянное желание, от которого напряглось все тело. Стоит только дотронуться до него…

Кэт прерывисто сглотнула, отгоняя прочь опасное настроение. Нашла время для эротических мечтаний! Сначала надо серьезно разобраться с тем, что же все-таки представляет из себя Эйд Стивенсон на самом деле. Проверим… Посмотрим, как он будет реагировать на разные ситуации, и только потом, может, она и доверится ему полностью. Даже если Эйд и получит еще один, причем последний, шанс, это вовсе не означает, что она закроет на все глаза и будет строить какие-то нелепые иллюзии.

Стараясь отвлечься, Кэтти бросила взгляд в боковое стекло. Да, шофер оказался прав – движение было жутким. Такси просто ползло от одного светофора до другого.

– Вот повернем направо, и станет полегче, – объявил водитель в своей жизнерадостной манере. – Оттуда мы уже быстренько доберемся до вашего отеля.

Спустя несколько минут ему удалось прорваться в правый поворотный ряд, и они снова застряли в ожидании зеленого света. Поток машин с той стороны, где сидела Кэт, еще некоторое время двигался, потом тоже встал. На мгновение она залюбовалась роскошным спортивным автомобилем ярко-синего цвета, такой еще называют «электрик», остановившимся рядом с их такси. Стало по-детски любопытно, кто водитель, и она заглянула в кабину. И тут же испуганно ахнула. Дик!

Не веря своим глазам, Кэтрин смотрела на его профиль и силилась убедить себя, что этот тип просто удивительно похож на ее бывшего мужа. В мире полно мужчин с черными кудрями, орлиным носом, подбородком с ямочкой. И к тому же Ричард ни за что не разорится на такую дорогую машину. Нет, не может быть, это не он. Слишком странное совпадение – увидеть бывшего мужа как раз в тот момент, когда все ее мысли заняты бывшим возлюбленным.

Словно почувствовав на себе пристальный взгляд, обладатель орлиного профиля неожиданно повернул голову и посмотрел прямо на нее. Сердце Кэтрин точно сдавил стальной обруч. Это действительно был Дик! И, самое ужасное – он тут же узнал ее.

Темные глаза Ричарда сверкнули тем блеском, какой появлялся в них, когда ему удавалось настоять на своем. Губы искривила удовлетворенная усмешка. Кэтрин в Сиднее, и теперь он знает об этом. Несмотря на то, что расстались они давно, Ричард так и не примирился с мыслью о разводе.

Кэтрин переполняла горечь. Какую же злую шутку сыграла с ней судьба, снова столкнув их лоб в лоб! Прошло два года с тех пор, как она порвала с Диком, и, честное слово, Кэт сделала все возможное, чтобы их пути больше не пересекались. Чтобы чувствовать себя совершенно свободной, ей было жизненно необходимо любой ценой избегать встреч с этим невменяемым деспотом. И вот, пожалуйста, именно здесь и именно сейчас!

Ричард наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть сидевшего рядом с ней на заднем сиденье мужчину. Заметил ли Эйд? Наблюдает ли он за этой сценой? Кэтти не осмеливалась даже взглянуть в его сторону. Она боялась, что тем самым как бы подчеркнет существующую между ними интимную связь, а ей вовсе не улыбалось, чтобы Дик стал делать ненужные выводы. Хотя, разглядев Тома на переднем сиденье, он наверняка догадается, что это деловая поездка, а не свидание.

Кэтрин увидела, как судорожно передернулся Дик. Он свирепо смотрел на нее – собственник, в котором разбушевалась ревность. Нет, Дик ни на чуточку не изменился. И эта шикарная машина наверняка для того, чтобы лишний раз порисоваться, привлечь новые жертвы респектабельным лоском. Однако сколько бы женщин ни было в жизни Ричарда после ее ухода, он по-прежнему бесился из-за того, что Кэтрин его бросила. По меркам Дика, жены не имели права так поступать. Жена обязана беспрекословно подчиняться и всячески ублажать мужа.

Такси тронулось с места. Ричард был вынужден подчиниться ритму движения шедших с ним в одном ряду автомобилей. На прощание он все-таки помедлил, снова поравнявшись с такси и бросил последний мстительный взгляд на Кэтрин, но, подгоняемый звучавшими сзади сигналами, умчался прочь.

Остаток пути до отеля не запечатлелся в памяти Кэт. На нее нахлынули воспоминания о мучениях совместной жизни с Диком. В какой-то момент она сообразила, что стиснула руки изо всех сил, так что ногти впились в ладони. Кэтрин с трудом расцепила пальцы и вытянула их, чтобы размять.

На безымянном пальце левой руки не осталось никакого следа от кольца. Уходя от Ричарда, она демонстративно вернула ему все подаренные им драгоценности. Кэт не захотела оставить себе ничего, даже самой невинной безделушки, которая могла бы вызвать у нее непрошеные ассоциации.

– Тебе нехорошо, Кэтти? – негромко спросил Эйд.

Кэтрин вздрогнула и вскинула на него глаза, инстинктивно стараясь защитить себя от его заботы. Она была сейчас просто не в силах обсуждать свое состояние ни с кем.

– Да нет, все в порядке. С какой стати мне должно быть нехорошо?

Эйд пристально заглянул ей в глаза, но лицо Кэтрин было непроницаемо.

– Ты ничего не ела в самолете, – заметил он. – Гостиничный ресторан «Максим» славится своей кухней. Мы с Томом собирались там спокойно пообедать. Если ты не очень устала, мы были бы рады твоему обществу.

Какое тактичное приглашение, тщательно продуман каждый нюанс, чтобы успокоить все ее страхи и сомнения! В обычной ситуации Кэт, наверное, согласилась бы. Но после происшедшей только что очной ставки с Ричардом ей было ни до чего.

– Спасибо, но я не могу к вам присоединиться.

Эйд нахмурился.

– Из-за меня?

Кэтрин покачала головой.

– В Сиднее живет моя семья. Я хочу повидаться с мамой.

– Что ж, справедливо…

Кэтрин было наплевать, справедливо или нет. Эйд Стивенсон может и подождать. Сейчас ей не нужен ни один мужчина в мире, Кэтрин была необходима мама – ее разумная, спокойная, земная мама, которую ничто в мире не могло выбить из колеи.

Они прибыли в отель «Фристайл». Гостиница была расположена неподалеку от студии пятого канала, и, поскольку здесь часто останавливались знаменитости, меры безопасности принимались соответствующие. Кэтрин была рада тому, что служба охраны делала все, чтобы оградить постояльцев от непрошеных гостей. Даже лифтом нельзя было пользоваться, не имея ключа от номера. Как только они зарегистрируются и отправятся в свои комнаты, Кэт будет в безопасности – Ричарду до нее уже не добраться.

Пока разгружали багаж, Кэтти одним глазом следила за дорогой. Водитель вручил ей квитанцию за оплату такси. Мимо не проехала ни одна голубая спортивная машина, ни одна не остановилась возле отеля. У Кэтрин немного отлегло от сердца, когда они вошли в вестибюль и направились к регистрационной стойке.

Сначала она окончательно убедится в том, что Дик не выследил ее до отеля, а затем попросит портье заказать такси, чтобы ждало ее у входа. Тогда она сможет потихоньку выскользнуть из отеля и поехать домой. Там она и проведет сегодняшний вечер.

А завтра… Ладно, с завтрашним днем разберемся, когда он наступит.

Ничего удивительного, что Томми набрал лишний вес, констатировал Эйд, лениво наблюдая за приятелем, намазывавшим щедрую порцию клубничного джема на третий тост. Такому скромному десерту предшествовал фундаментальный горячий завтрак, состоявший из яичницы с беконом, помидорами и мелко нарезанным жареным мясом, а перед этим Хорд уплел еще огромную порцию мюсли с сухофруктами. Вот ведь обжора. Правда, на это можно было возразить, что сегодня Том потратит много энергии на интервью, организованные для него Кэтрин.

Сама Кэтрин к завтраку еще не спускалась. Хотя, пожалуй, пора бы. Эйд сверился с часами. Хорд должен встретиться с ней в фойе в половине десятого, а сейчас восемь двадцать шесть. У нее еще есть время, чтобы позавтракать. С другой стороны, возможно, Кэт предпочла поесть у себя в номере. Или намеренно избегает его, Эйда?

– У нас еще масса времени, старина, правда? – сладко позевывая, уточнил Том.

– Да. Я, наверное, возьму к кофе немного сыра.

Эйд поднялся, чтобы подойти к шведскому столу, где подавали континентальный завтрак. От фойе ресторан отделяла стеклянная стена, и он неожиданно увидел Кэтрин, поспешно поднимавшуюся по ступенькам. За несколько секунд, понадобившихся Кэтти, чтобы преодолеть расстояние от вестибюля до лифта, Эйд успел сообразить, что она явно только что приехала в отель, и это обстоятельство поразило его даже больше, чем неожиданность ее появления. Ее волосы были в полном беспорядке. На лице, бледном и прозрачном, совсем не было грима. Рот был мрачно сжат, тени, замеченные им накануне, явно углубились. Да и одежда на ней была та же, что и накануне.

Вывод напрашивался сам собой. Она провела ночь вне отеля, причем, судя по растрепанному виду, весьма бурно. У матери? Что-то не очень похоже… И зачем заказывать номер в отеле, если она собиралась ночевать у родных?

Двери лифта открылись, и Кэтрин скрылась из виду.

– Что случилось? – спросил Том.

– Ничего, – улыбнулся Эйд и пожал плечами.

Он отошел к шведскому столу, размышляя о странном поведении Кэтрин. Если она и поехала к матери, то это напоминало внезапное бегство, иначе она взяла бы с собой косметику и смену одежды. Накануне Кэт казалась уставшей. Уставшей и какой-то напряженной. И виноват в этом скорее всего он, Эйд.

Интересно, рассказала она о нем матери? И если да, то прислушалась ли к советам – будь то в его пользу или против? Гадать бесполезно. Посмотрим, как она поведет себя сегодня. Вчера в такси Эйду показалось, что он сумел хоть немного продвинуться, чуть-чуть изменить мнение Кэтрин о себе, но…

Эйд вспомнил, как она стиснула руки, вспомнил следы от ногтей на ее ладонях, странный жест, когда Кэтрин вытянула пальцы и стала пристально смотреть на них. Жаль, что тогда он не мог прочитать ее мысли, почувствовать, что творится в ее душе. А в конце концов она снова отгородилась, и не было никакой возможности разобраться, возымели его слова какое-то действие или нет.

Эйд отрезал себе внушительный кусок сыра, прихватил пару крекеров и вернулся к своему столику с мрачной решимостью расправиться с охватившей его тоской. Каков бы ни был груз, оставшийся в душе Кэтрин после отношений с другими мужчинами, к нему это не должно иметь никакого касательства. И как-нибудь он заставит ее понять, что Эйд Стивенсон совершенно не похож на стереотипных мужиков.

– Все, я, кажется, подкрепился, – удовлетворенно объявил Том, расправившись с пятым тостом. – Хочешь, я исчезну, когда появится Кэтрин?

– Сомневаюсь, что она появится. Том посмотрел на него с сочувствием.

– Нам с Ди показалось, что между вами с Кэт произошло что-то особенное. Но Алина наверняка хорошенько потрудилась, чтобы оговорить тебя.

О, если бы действительно была виновата только Алина… Сам он тоже хорошо потрудился, чтобы все испортить, и навредил себе гораздо больше, чем его бывшая жена, мрачно подумал Эйд, однако признаваться в этом Хорду ему не хотелось.

– Я сам виноват. Надо было рассказать Кэтрин об Алине, – постукивая чайной ложечкой по блюдцу, буркнул он.

– Паршивое дело, – грустно протянул Том. – И сегодня у тебя как назло будет мало шансов что-то поправить, Эйди. У нас нет времени даже на обед – только после предварительной записи на пятом канале. А эта возня в лучшем случае закончится где-то около трех. – Он взглянул на сыр. – Ты бы поел поплотнее.

– Я-то всегда смогу что-нибудь перехватить. Это ведь ты будешь давать интервью, а не я.

– Только если ты рассчитываешь, что сможешь остаться с Кэтти наедине, забудь об этом. Она или будет нянчиться со мной, помогая справиться с техническими чудесами живого эфира, то или повиснет на телефоне, уточняя и корректируя расписание с продюсерами. Эйд нахмурился, – У нее что, комплекс неполноценности на почве работы?

Хорд расхохотался и покачал головой.

– Знаешь, тебе стоит понаблюдать за работой средств массовой информации – хорошо расширяет кругозор. Могу тебе сообщить, что там почти ничего не делается в срок. Постоянно что– нибудь да всплывает. И надо вертеться, держать ушки на макушке, иначе все интервью полетят к черту. Кэт все время колдует, перекраивает, подлаживается то к одному боссу, то к другому. Собачья работенка! И при этом, посмотри, как классно держится наша девочка, что бы на нее ни сыпалось. Нет, Кэтти обладает фантастическим терпением и выносливостью. Просто гениально…

Да, такими качествами можно только восхищаться. Эйд поклялся, что будет тщательно выверять каждый новый ход, чтобы завоевать Кэтрин Бакст. Она любит свою работу. Что ж, это заслуживает уважения. И если он станет путаться под ногами, то все себе испортит окончательно.

– Спасибо, что предупредил, Томми. Не буду стоять у нее над душой.

Том хитровато ухмыльнулся.

– А душа у нее прекрасная…

– И сама дама тоже, – с улыбкой дополнил Эйд в такой же тональности.

Ровно в половине десятого Кэтрин присоединилась к мужчинам. Выглядела она безупречно и совершенно потрясающе. Черный брючный костюм, свитер цвета спелой пшеницы и элегантный шелковый шарфик – это уже был настоящий класс. Аккуратно наложенный грим вокруг глаз скрыл тени и подчеркнул яркую синеву ее глаз. Прелестный рот стал алым, а волосы явно подверглись основательной укладке. Это была по-прежнему буйная грива, но уже без спутанных прядей.

– Доброе утро, мальчики, – ослепительно улыбнулась Кэтти. – Надеюсь, вчера вам удалось малость расслабиться? Обед у «Максима» оправдал ваши ожидания?

– Да, уж… мечта поэта осуществилась, – сладострастно ответствовал Том. – Подавали копченую форель, тушеные креветки и грушевый торт с кремом-карамелью. Жаль, что тебя не было, детка моя.

Кэтрин засмеялась.

– Главное, что ты удовлетворен, Томми. Как Диана, все в порядке?

– Зеленеет от зависти. Она обожает радости эпикурейской жизни.

– А как ты провела вечер? – поинтересовался Эйд как бы между прочим.

– О, прекрасно! Всегда приятно повидаться с родными. Я так по ним скучаю, жаль, что они не живут в Мельбурне. – Еще одна ослепительная улыбка, однако глаза не улыбались. – Если вы готовы, поехали.

На самом деле она витает где-то далеко, отметил Эйд. И совсем не думает о нем – здесь что-то другое. Он не ощущал никаких импульсов, направленных в его сторону – ни положительных, ни отрицательных. Для Кэтрин он сейчас не больше, чем бесплатное приложение к очередному клиенту.

Кэтти уселась на переднее сиденье.

– Соседний квартал, студия пятого канала, – повелительно указала она водителю. Затем открыла папку с документами и начала их пролистывать, делая какие-то пометки на полях.

День прошел в точности, как предсказывал Том. На студии они с Кэтрин суматошно сновали по специальным кабинкам, в которых можно было поместиться только вдвоем. Отсюда осуществлялась связь в прямом эфире с другими городами. Пока длилась эта канитель, Эйд безостановочно курил, прихлебывая кофе в баре на первом этаже.

Похоже, здесь вообще каждый этаж выходил в фойе. Эйду пришло на ум сравнение с тюрьмой: рядами проходы вдоль камер и соединяющие их лестничные пролеты – полный обзор с первого этажа. Весьма интересное архитектурное сооружение. У него оказалась куча времени, чтобы исследовать студию во всех подробностях.

Кэтрин и Том снова появились лишь затем, чтобы схватить такси и помчаться в офис популярной коммерческой радиостанции, где Хорду предстояло получасовое ток-шоу. После этого они поспешно вернулись в студию пятого канала – давать интервью для какой-то развлекательной телевизионной программы. Потом последовал очередной марш-бросок – в информационное агентство министерства культуры. Здесь у Эйда, по крайней мере, была возможность послушать, что говорил Том, и соответственно поделиться впечатлениями – он хоть как-то эпизодически поучаствовал в происходящем.

Затем они помчались куда-то на дальнюю окраину, где находилась студия восьмого канала. Предварительная запись воскресного утреннего шоу уже началась. Том суетливо зашлепал прямиком в гримерную. Кэтрин куда-то исчезла – ей надо было переговорить с продюсером. Затем они собрались в холле, который студийцы гордо именовали «мушкетерской казармой». Тома срочно снабдили микрофоном и проверили звук. Раздалась строгая команда пройти в съемочный павильон, где Кэтрин и Эйда пригласили понаблюдать за записью, стоя позади камер.

К тому времени Томми уже был в отличной бойцовской форме – он совершенно успокоился и был очень доволен собой. С подкупающе милой развязностью он вступил в диалог с ведущим и исключительно интересно рассказал о своей книге. Эйд перехватил взгляд Кэтрин и широко улыбнулся, восхищаясь хордовским триумфом и невольно желая разделить с ней свою радость. Кэтрин, в эту минуту застигнутая врасплох, тепло улыбнулась в ответ. Их смеющиеся глаза встретились, и у Эйда сладко замерло сердце. Хоть на мгновение, но особая связь между ними была восстановлена.

Кэтти снова сосредоточилась на выступлении Хорда, и ее улыбка тут же исчезла. Однако Эйд уже успел обрести второе дыхание и сразу приободрился. Чем бы ни было вызвано напряженное состояние, в котором находилась Кэт с утра, оно постепенно проходило. Вид у нее был задумчивый, но стресс, похоже, миновал. Судя по всему, он все же выбрал правильную тактику, решив держаться в стороне.

Съемка закончилась, и отовсюду посыпались поздравления с успешным выступлением. Затем они вернулись в «мушкетерскую», где с распаренного Тома сняли микрофон. До телефонного интервью с радиостанцией из Перта у них оставалось еще два часа, и Кэтрин с лукавым блеском в глазах предложила скоротать время в ресторане, не то Томми, не дай Бог, сойдет с дистанции от голода и жажды.