Всё получится!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Майк поерзал на стуле. Итак, ситуация ему ясна, и, следовательно, теперь он будет еще осторожнее. Никакие силы не заставят его вступить в связь с девственницей, которая жаждет секса. Эта дорога ведет в... В общем, туда, куда ему совсем не хочется.

Майк начал издалека:

– Давай уточним, какого рода «помощь» имеется в виду.

Он намеренно не смотрел на нее, в ласковые и зовущие глаза Норы, на ее тело, которое до нынешнего вечера она умудрялась прятать.

Ее смех наполнил тихий дом и заворожил Майка.

– Господи, Майк, расслабься. – Нора снова глотнула кофе. – Ты выглядишь так, будто тебе прочитали приговор, поставили к стенке и предлагают произнести последнее слово.

– Неправда.

Неужели он настолько не умеет скрывать свои чувства?

– Правда.

Нора тряхнула головой, и Майк в первый раз заметил, сколько оттенков у ее волос. Она заговорила. Опять.

– Я не сказала, что для этого дела мне нужен конкретно ты.

Никаких сомнений в том, что ее голос прозвучал испуганно. А Майк, в свою очередь, почувствовал себя оскорбленным.

– Что ж, это хорошо.

Нора поднялась и положила себе в тарелку только что испеченных крекеров. Она поставила тарелку перед Майком, взяла один крекер и снова села.

Майк взглянул на крекеры: с шоколадом, с арахисовым маслом, с арахисом в сахаре. Если бы он искал жену... чего на самом деле нет и в помине... он и тогда бы не выбрал Нору: жениться на женщине, которая даст такую выпечку, – значит в скором времени весить фунтов эдак пятьсот.

– Я имела в виду, что весь город знает: тебя женщины не интересуют.

Майк застыл от изумления.

– То есть?

Нора вновь рассмеялась.

– Извини, я неудачно выразилась. Я имела в виду, что ты не заинтересован в длительных отношениях с женщинами. С тех пор как Викки уехала, у тебя на лбу написано: «Не приближаться».

Внутри у Майка похолодело. Ему понадобилось все его самообладание, чтобы не искрошить печенье, которое он уже взял с тарелки. Нет, он не позволит втянуть себя в разговор о бывшей жене. С кем бы то ни было.

Очевидно, Нора прочитала эту решимость на его лице.

Нора закашляла, стараясь скрыть смущение и вновь отпила кофе. Затем сжала кружку между ладонями и подняла глаза:

– Прости.

– Ничего.

– Я вижу, что задела тебя. Честное слово, я не хотела говорить про В.

Майку очень хотелось, чтобы руки у него перестали дрожать, чтобы мышцы расслабились, а кристально ясное выражение лица сменилось каким-нибудь другим, трудночитаемым.

– Ничего, я сказал: Викки осталась в прошлом.

Майк никогда не отрицал, что с тех пор, как два года назад Викки собрала вещички и навострила лыжи, общественная жизнь потеряла для него привлекательность. Ему больше нравилось жить на ранчо – там предмет его заботы составляли лишь животные, цены на апельсины и погода. И, конечно, Эмили. При мысли о дочери он слегка вздрогнул. Ей пять лет. Единственное достижение их с Викки совместной жизни.

Он понимал, что женщине может надоесть жизнь в браке, жизнь на ранчо... с ним, но он не мог постичь, как женщина может оставить собственную дочь и уйти, не оглянувшись. Однако правда и то, что Викки не хотела детей, и, уходя, открыто объявила, что он вправе оформить единоличное опекунство.

Все получилось как нельзя лучше, насколько Майк мог судить. Когда-нибудь ему придется искать слова, чтобы объяснить Эмили, почему мать ее оставила, но, пока этот день не пришел, они с Эмили заодно, и он будет защищать малышку всеми возможными средствами; и если для этого потребуется держаться подальше от женщин, пока Эмили не стукнет восемнадцать, – что ж, цена ему подходит. Он не хочет, чтобы дамы сменяли друг друга на глазах у девочки, пусть она будет избавлена от неожиданностей. От опасностей. От главной опасности – привязаться к очередной папиной подружке и пережить потрясение, когда та исчезнет...

Нет. Он готов прослыть отшельником, но этого не допустит.

Все так. Но, если он не ищет связей, это еще не означает, что он умер.

– Угу. Если она осталась в прошлом, почему же ты застыл при одном упоминании ее имени?

Нора смотрела ему в глаза долго и серьезно. Майк почти слышал, как тикают часы, отсчитывая секунды. Мелькнула мысль: почему он раньше не замечал, сколько оттенков голубого цвета в ее глазах?

Внимание! – скомандовал он себе.

– Мне неприятно, когда мне напоминают, вот и все, – ответил он.

Нора рассеянно повернула на столе чашку.

– Тебе не кажется, что Эмили – достаточно серьезное напоминание?

– Это другое. Эмили – это... Эмили.

Нора задумчиво кивнула.

– Она – чудо.

Майк немного расслабился.

– Да, это так.

Прошла секунда, другая, третья... Они не сводили глаз друг с друга. К окну приникла тьма, молчание окружило двоих, сидевших напротив друг друга в теплой уютной кухне, где возникла некая... интимность.

– В общем, так, – произнесла Нора громче, чем нужно, поскольку очень старалась выбросить из головы слово «интимность». – Раз ты не намерен жениться, значит, ты – безопасный вариант.

Майк криво усмехнулся.

– Любой мужчина рад был бы это услышать.

– Во всяком случае, можешь быть спокоен, ты – не объект охоты.

– И подошел бы любой мужчина в этом городе...

Нора проигнорировала его подчеркнуто обиженный тон.

– Видишь ли, у девочки далеко идущие планы. Вопрос не только в том, чтобы расстаться с девственностью, вопрос в том, чтобы отыскать мистера Что Надо.

– В Тесоро?

Нора помрачнела.

– Честно говоря, выбор у меня ограничен, но я не сомневаюсь, что справлюсь с задачей. Я знаю местных жителей, в отличие от больших городов, и я не из тех женщин, которые запросто входят в бар и цепляют незнакомого мужчину. Это было бы... вульгарно. – Она вздохнула и взяла в руки кофе. – Моя мама читает брачные объявления в газетах и уверяет, что в Монтерее есть очень много симпатичных мужчин.

– Ты – и брачные объявления?

Изумление Майка было столь неподдельным, что Норе стало чуточку легче. Она улыбнулась.

– Спасибо. Правда, моя мама гораздо сильнее горит желанием найти для меня подходящего человека, чем я сама. Ей очень хочется заполучить новых внуков.

– У тебя есть сестры, – напомнил Майк.

– Фрэнни и Дженни уже свое дело сделали, задержка за мной. – На лице Норы мелькнула гримаса неудовольствия. Она скрестила на груди руки и положила босые ноги на ближайший стул. – Эта пресловутая девственность стала уже преградой, а не залогом.

– Ты могла бы держать эту штуку в тайне.

– Я об этом думала, – смущенно потупившись, призналась Нора, – но в этом нет смысла. Похоже, у парней есть особый радар на этот предмет – они безошибочно вычисляют девственниц и обходят их за версту.

Она взглянула на Майка.

– Мысль ясна.

– Так что, раз уж ты нарушил мой план и в долгу передо мной...

– План, нечего сказать...

Нора повысила голос, не давая ему говорить:

– А поскольку ты лично в игре не участвуешь, то будет справедливо, если ты поможешь мне найти «того».

– Значит, я отныне – сват?

– Не охотник же!

– По-моему, такая роль не соответствует кодексу мужской чести.

И опять улыбка Норы наполнила его теплом.

– Я ничего никому не скажу, если не скажешь ты.

– Можешь не сомневаться, – твердо пообещал Майк, – я тоже ничего не скажу.

– Отлично. Теперь мы вдвоем отыщем нужного кандидата.

Как все это произошло, Майк не имел представления, он всего лишь хотел действовать правильно, хотел помочь Норе выбраться из трудного положения и оказался в ситуации, в сравнении с которой дуэт Норы и Билла Хаммонда может показаться идиллией.

– Значит, по рукам?

Нора протянула руку над столом.

Майк подумал о последней попытке выбраться, но, взглянув в ее голубые глаза, понял, что для него все потеряно. Он стиснул ей руку, быстро выпустил, не обращая внимания на охватившую его теплую волну, и прошептал:

– По рукам.

Но теплота осталась, и у Майка появилось чувство, что он еще очень долго будет жалеть об этой сделке.

– Так что у тебя было с Биллом?

Нора сидела у прилавка, прижимая плечом к уху телефонную трубку. Был ранний вечер следующего дня, и торговля шла вяло – после полудня у нее побывало не больше пары покупателей.

– Ничего. Совершенно ничего.

Молли долго молчала, очевидно раздумывая над услышанным.

– Ты ведь вышла с ним. И не возвращалась.

– Ну да. – Нора изучала список товаров, который получила из бакалейной лавки. – В исполнении плана произошла заминка.

– Что еще за заминка?

– Неизвестно откуда нарисовался Майк и отправил Билла в кусты.

– Майк Феллон?

– Единственный и неповторимый.

– Ух ты! Это уже интересно.

– Да ничего интересного.

Признаться, сидеть за столом на кухне с Майком было... приятно. На протяжении бог знает скольких лет они едва обменялись парой слов, если не считать диалогов у прилавка. Может быть, всему виной выпитые коктейли, но он казался каким-то... другим. Более доступным, что ли. Притягивающим. Черт побери! Что за слово?!

– Давай-давай, потешь старую замужнюю женщину. Итак, красавец Майк Феллон приходит на помощь. Он же пришел к тебе на выручку, верно?

– Ну да. Не думаю, что сегодня Билл испытывает к нему симпатию.

– Замечательно.

– Это конечно, но...

– Никаких «но». Нора, ты заслуживаешь лучшего.

Это правда. Билл не чудовище, но все же... Неужели она готова пожертвовать своей девственностью с мужчиной, который и не заметит этой жертвы? Поразительно, как за один вечер может измениться представление о жизни: только вчера она готова была пойти едва ли не на что угодно, лишь бы покончить с целомудрием, и вот ей уже захотелось... чего-то большего.

Звон колокольчика за ее спиной возвестил о появлении очередного покупателя.

– Кто-то пришел, – сообщила она Молли, – мне нужно идти.

– Хорошо. Только я требую поминутных отчетов.

– Даю слово.

Нора с улыбкой опустила трубку. Поднявшись, она обвела взглядом... пустое помещение и, только перегнувшись через прилавок, обнаружила покупательницу.

– О, привет, – воскликнула она. – А я не сразу тебя заметила.

От улыбки Эмили Феллон сердце Норы сразу растаяло.

– А потому что я маленькая!

– Точно. – Нора кивнула. – И чем же я могу вам на этот раз услужить, мисс Феллон?

Девочка хихикнула и протянула сжатый кулак. В кулаке оказалась долларовая купюра.

– Папа сказал, что мне можно два печенья.

– Правда, так и сказал?

Нора выглянула в окно, выходящее на улицу: там стоял Майк. Сердце у нее учащенно забилось. Странно, она знает Майка много лет и привыкла воспринимать его лишь как отца Эмили и симпатичного парня. До вчерашнего вечера.

Она вдруг заметила, что у него длинные ноги, обтянутые вытертыми джинсами, поношенные сапоги. В общем, выглядит он... сексуально. Благодаря видавшей виды синей рубашке с длинными рукавами его грудь кажется более широкой, более мускулистой, а зеленые глаза, глядящие на Нору сквозь витрину, кажутся глубже и таинственнее, чем обычно.

Нора сделала глубокий вдох, тщетно стараясь удержать под контролем бушующие гормоны.

Это нелепо, сказала она себе, она не интересует Майка, и никто его не интересует. Он не станет тем человеком, который поможет ей разрешить ее «проблему». Так что нечего предаваться захватывающим фантазиям.

– Мисс Нора...

Она тряхнула головой в тщетной попытке избавиться от назойливых фантазий и вернулась к дочери Майка. Вот так, все внимание ей. Милое личико, носик, украшенный веснушками, два несимметричных хвостика на голове. Широченная улыбка, от которой на щеках появляются ямочки. Зеленые глаза – как у отца...

Нора, выброси это из головы.

– Два печенья. Шоколадных, да? – неизвестно зачем спросила Нора, обернувшись к полке.

Эмили, как всякий ребенок, имела свои предпочтения, и печенье в шоколаде занимало высокое место в списке ее излюбленных лакомств.

– Да, мэм.

Нора улыбнулась, услышав этот по-взрослому вежливый ответ, и протянула девочке небольшой белый пакетик.

– Пожалуйста, солнышко.

– Спасибо.

– А твоему папе не захочется печенья?

Эмили засмеялась.

– Не-а. Я слышала, он говорил Рику, что больше не будет есть сладкое.

– Правда?

Она перевела взгляд на мужчину, все еще стоявшего у витрины кондитерской. Обещал начальнику, что откажется от сладкого? Очевидно, он считает, что, если не будет переступать порога кондитерской, опасность ему не грозит. Неужели он думает, что она позволит ему так легко сорваться с крючка?

– Пойди-ка поговори с папой, а вдруг он передумает?

Нора взяла Эмили за ручку, подвела к двери и вышла на тротуар.

Майк, который стоял, лениво прислонившись к легкому фонарному столбу, мгновенно выпрямился, приняв позу человека, готового немедленно куда-то мчаться. Предвечернее солнце заливало улицу, на голубом небе не было ни облачка.

– Привет, Нора.

– Привет, Майк.

– Мисс Нора говорит, что тебе тоже надо печенья.

Эмили крутила головой, и ее хвостики летали в воздухе.

– Ты зарекся от сладкого, да?

Майк сердито посмотрел на нее:

– Просто возвращаюсь к прошлому.

– «Нет» сладкому вообще или только моей выпечке?

– Нора, – заговорил Майк, – я считал, что, проспавшись, ты... – Он умолк, обернувшись на дочку, и поспешил поправиться: – Когда ты как следует выспишься, то поймешь, что твоя идея была просто сдвигом, и откажешься от нее.

– Ты ошибся в расчетах.

– Вижу.

– Так вот. – Рука Норы ласково прошлась по волосам Эмили. – Я думала приехать сегодня на ранчо, чтобы мы могли составить кое-какие планы.

Майк прищурился на солнце и провел рукой по подбородку.

– Значит, ты не собираешься бросать свою затею?

– Ни в коем случае.

Майк тяжело вздохнул.

– Что ж, тогда до вечера.

– Так вы приедете и привезете печенье, да, мисс Нора?

Нора взглянула на девочку и улыбнулась.

– Что ты скажешь, если я приеду пораньше и мы с тобой вместе испечем печенье?

– Но ты не... – запротестовал было Майк.

– Здорово! – завопила Эмили, не давая отцу возразить.

– Вот именно, – подтвердила Нора и подняла глаза на Майка. – Значит, увидимся через час или два.

Он смерил ее долгим взглядом, затем кивнул.

– Одна и без оружия. Ждем тебя на ранчо, так тому и быть.

– Я вся в нетерпении, – заверила его Нора.

Майк взял дочку за руку и направился к машине. Он почти физически чувствовал на себе взгляд Норы. Эмили болтала без умолку, а он твердил себе, что появление Норы в его доме ничего особенного означать не должно.

Но сердце отчего-то отчаянно забилось. Он ощущал напряжение и беспокойство. Вероятно, решил он, гормоны берут верх над разумом.

И неизвестно, какая сторона возьмет верх.