Всего одна смерть, чтобы обрести счастье. Книга первая

Глава 2. Эльтар

Ну, вот и настал последний день моей жизни. Опять я оказался на рынке рабов. Не надо было, наверное, сбегать от Аурелии. Садистка? И что? Подумаешь, ее последние любовные игры чуть не закончились для меня смертью. И если бы только этим… Я дня четыре отлеживался, искренне желая умереть после того, что она со мной сделала… И позволяла делать другим… А вот сейчас, после побега и того, как меня поймали, умирать почему-то страшно. Но уж лучше умереть, чем вновь пережить то, что я испытал.

Мимо меня прошла странная пара. Я следил за ними. Девушка была в плаще с глубоким капюшоном на голове, что совершенно не вязалось со статусом госпожи. Те, наоборот, стараются любыми способами выставить себя напоказ, кичась возможностью купить себе лишнего раба. В такой скудной компании они не ходили, предпочитая в свите иметь всех мужей и рабов, соревнуясь друг перед другом их количеством. А эта была всего с одним рабом, почему-то одетым в хорошую одежду, которая скрывала все части тела. Странно. В нем я узнал полукровку, что еще больше не вязалось с увиденным: чистокровными еще более или менее дорожили, а вот полукровок не считали за живых существ вообще. Судя по тому, сколько шрамов красовалось на его некогда, безусловно, красивом лице, этот сильно натерпелся в жизни. А сколько еще может скрывать одежда? Впрочем, шрамы его сильно не портили, нисколько не исказив черт лица. Повезло. Но все равно странно, что он стоял с неуловимым достоинством рядом со своей госпожой, лишь для отвода глаз стараясь имитировать слепое преклонение.

Но зацепили они мое внимание не этим. Они скупили всех детей до пятнадцати лет. Оптом, почти не торгуясь, чем повергли в шок присутствующих, так как дети считались наиболее дорогим и качественным товаром, покупку которого, даже одного, не всякая богатая дама могла себе позволить. Большинство из них имели максимум одну хозяйку на своем счету. Были еще совсем молодые, на которых не было ни единого шрама. Это и делало детей наиболее привлекательным товаром, ведь госпожам так приятно было собственноручно ломать и издеваться, ощущая, что она первая. Все равно что девственности лишить. И мне даже представить страшно, для чего незнакомке такое количество детей.

Плащ и глухой капюшон стали оправдывать себя. Не заинтересоваться подобной личностью нельзя. Но тем страннее то, что ее сопровождает всего один раб. Неужели она не боится за себя и свое богатство?

Очередь из рабов стала сокращаться. Скоро выставят меня. Который раз по счету меня продают? Кажется, двенадцатый. Я уже сменил одиннадцать хозяек: от кого-то сбегал сам, кто-то просто отказывался от меня и продавал, как надоевшую, сломанную игрушку. И вот если сейчас не обзаведусь двенадцатой хозяйкой, меня пустят в утиль, как отработанный материал.

Наверное, так будет лучше. Я получу долгожданный покой и свободу. Пусть и посмертно. Но жить рабом для меня хуже ада. В который раз проклял своих предков, которые допустили подобный исход событий. Почему отказались от истинных, родных богов они, а рабом стал я, хотя родился гораздо позже всех этих событий?

Чувство вселенской несправедливости и философские мысли нарушил стражник, который больно дернул меня за поводок и повел на подиум для лотов. Голову я держал опущенной, не желая смотреть на заинтересованные лица потенциальных хозяек. Видеть в них пренебрежение, брезгливость и похоть – не самая лучшая перспектива моих последних минут.

То, что меня никто не купит, я понимал отчетливо: таких «отработанных» не выбирают. А на мне уже клеймо ставить негде после одиннадцати хозяек.

Против воли стал искать глазами фигуру в капюшоне и почти сразу наткнулся взглядом на невозможно прекрасные, огромные фиолетовые глаза, которые смотрели на меня пристально, но безучастно и даже со скукой.

В первое мгновение я затаил дыхание от подобной красоты на точеном личике. Неужели бывают столь прекрасные глаза? И как всегда, словно по закону подлости, внешность никак не вязалась с настоящей сущностью. Почти все мои предыдущие хозяйки были красивы, порой до неприличия. У Аурелии, к примеру, была просто ангельская внешность. И что толку? А эта вот детей для неясных целей скупает.

Наверное, на моем лице отразились все эмоции, так как на мгновение я заметил на ее личике недоумение. Мазнув по мне последним безразличным взглядом, незнакомка повернулась к своему сопровождающему, который так же внимательно, с нечитаемым выражением на исполосованном шрамами лице рассматривал меня. Что-то коротко сказала ему и, более не оборачиваясь, скрылась в толпе.

Конечно! Я последний лот. Что ей тут делать? Остальные не расходились только потому, что желали посмотреть на показательную казнь. Нежелание странной девушки присутствовать, конечно, делает ей честь, но если вспомнить, что теперь в ее подчинении десяток детей, то все не так однозначно. Зачем ей смотреть на казнь, если эльфийка может поиздеваться над новыми игрушками самостоятельно? А вот полукровка остался на месте. Странно.

– Итак, милые дамы, вашему вниманию представлен последний лот. Большая редкость на светлоэльфийских землях! Чистокровный дроу. Сто семнадцать лет. Имеет незначительный магический дар. Вынослив, с хорошей регенерацией. Из недостатков: своеволен, имел уже одиннадцать хозяек. Начальная цена – три золотых, – услышал я над головой голос аукциониста.

М-да. Порой на эти деньги несколько плотных обедов в таверне купишь, а тут целого раба предлагают. Но, несмотря на несказанно заманчивую цену, никто не торопился стать обладателем такого «сокровища», как я.

– Неужели не найдется желающей на такого "жеребца"?! – преувеличенно возмущенно воскликнул эльф-аристократ, дернув меня за поводок, заставляя расправить плечи. – Только посмотрите, как он развит!

Посмотрели, впечатлились, но промолчали, поедая меня похотливыми взглядами. Может, кто и купит, чтобы использовать в своей постели в качестве игрушки, а потом избавится. Но мой статус «отработанного» не позволял гордым дамам опуститься до моей персоны, чтобы на нее не посмотрели косо подруги.

– Итак, три золотых – раз. Два…

Я уже смирился со своей судьбой, как вдруг услышал низкий мужской голос:

– Моя госпожа покупает за три золотых.

В шоке вскинул голову и встретился с серыми глазами полукровки, которые не выражали ровным счетом ничего.

– И-и-и продано! – восторженно крикнул аукционист. А меж тем полукровка прошел через изумленную публику и поднялся на подиум, где стоял я и мой продавец. Ему протянули типовой контракт на собственность. Полукровка же отсчитал три монетки и поставил подпись в контракте. Ему передали поводок, которым меня держали. Надо же! Он еще и доверенное лицо. Когда они приобретали детей, я не видел, кто заключал контракт.

Не сдержался и посмотрел на имя моей новой госпожи, и чуть было не взвыл, прося о смерти. Пусть лучше казнят, чем я попаду в руки Кровавой Графини Изабеллы Эстет!!! Про нее, даже среди таких же садисток, ходила жуткая молва. Говорят, что всех, кого бы она ни купила, больше никто и никогда не видел. Это свидетельствует о том, что рабы просто не доживали до следующего появления эльфийки в свете.

Ее графство считается неприступной крепостью. Никто не смеет там появляться, и гостей она не принимает. При этом Изабелла Эстет до неприличия богата, так что даже королева Габриэлла ее побаивается. Многие гадают, что же графиня скрывает за стенами своего дома, но никто не решается спросить, хотя догадки у всех свои, одна другой страшнее. Помню, как одна из моих хозяек угрожала мне, что за непослушание преподнесет меня в дар Кровавой Графине. Тогда я сбежал, не желая подчиняться или быть подаренным этой садистке.

Оглушенный новым открытием, даже не заметил, как меня поставили на колени и точным движением приложили раскаленную печать к шее, ставя очередное клеймо принадлежности, отчего в глазах в момент потемнело.

***

Я так и не произнес ни слова до тех пор, пока мы с полукровкой не прошли через портал в мой персональный ад. Его – а теперь еще и мою – хозяйку мы не дожидались. Видимо, графиня ушла порталом сразу же.

Я ожидал многого, но не смог сдержать изумления и настороженности, когда нас встретили четверо рабов. Но, что самое удивительное, на них не было ошейников, хотя на шее каждого виднелось клеймо, как и у меня. Однако повергло меня в шок другое. Полукровка, передав мой поводок одному из встречающих, ловко стянул рабский ошейник с моей шеи, который, по идее, снять никак не мог! Но мужчину, видимо, этот маленький нюанс не волновал. Он потер кожу на шее, поморщился, вертя в пальцах полоску кожи. После небрежно засунул ошейник в карман.

Занятый своими мыслями, я чуть было не пропустил мимо ушей его слова, обращенные к встречающим:

– Новенький, – кивнул полукровка на меня. – На сегодня этот последний. Все по плану: обмыть, одеть, накормить, сводить к лекарю и провести первичный тест. Отчет мне нужен завтра утром, как и на всех детей. Понятно?

Один из четверки пожал плечами и кивнул:

– Все сделаем, мастер Кирт. Пошли, дружище, – добродушно усмехнулся мне встречающий, отчего я растерялся еще больше.

Ожидал оказаться в аду с оргиями, пытками и искалеченными телами, но никак не увидеть рабов без ошейников, тем более таких подозрительно веселых и добродушных. Что происходит?! И почему к полукровке обращаются так странно?

Не сдержавшись, я посмотрел на собирающегося отбыть мастера и задал вопрос, ожидая боли за проявленную наглость в любой момент. Но не спросить не мог:

– Когда я встречусь с госпожой?

Полукровка окинул меня насмешливым, совершенно неоскорбленным взглядом и просто ответил:

– Вероятно, никогда. Ты ей не понравился. – После чего развернулся и, насвистывая что-то себе под нос, ушел.

Оглушенный его ответом, я позволил увести себя в противоположную сторону, где виднелись бараки. Тоже какие-то странные: чистые, крепкие, аккуратные, словно недавно отремонтированные.

Четверо, что взяли меня в оцепление, о чем-то переговаривались между собой и даже шутили, но я не вникал в суть их слов.

– Куда вы меня ведете? – напряженно спросил я.

– Ты же слышал: помыться, одеть, накормить и дальше по списку.

– Зачем все это? Что это за место такое? – вновь не сдержал вопроса.

– Не переживай, дружище, – похлопал меня по плечу тот, что шел слева, отчего я дернулся в сторону. – Мы понимаем твое недоверие и настороженность. Когда-то сами были на твоем месте.

С недоверием и злостью окинул его взглядом и с удивлением понял, что, да, он тоже «отработанный», судя по тому, сколько у него клейм на открытых частях тела.

– Мы тут почти все такие, – улыбнулся тот, что шел справа от меня. С ним была та же история. В отличие от своих друзей, которые были полностью одеты, этот шел без верха, открывая отличный обзор на тринадцать клейм, разбросанных по торсу.

– Ты можешь нам не верить. Мы все понимаем, – снова тот, что слева. – Но тебе не причинят здесь зла.

– Почему? – ни капли не поверил я.

– Сам все увидишь. Наша госпожа не такая, как остальные, – вздохнул как-то слишком мечтательно тот, что шел чуть впереди меня.

– Именно поэтому вы ведете меня, словно заключенного? – зло усмехнулся я.

– Мы это делаем, чтобы ты по глупости не навредил себе и окружающим. Мы не знаем тебя, твоих возможностей, мыслей и силы. Госпожа не хочет рисковать и не доверяет незнакомцам. И мы не можем винить ее в этом. Прецеденты уже были, – с грустным вздохом и виноватым видом сказал тот, что был справа от меня.

– С тобой? – догадался я.

Он просто кивнул:

– Это долгая история. Я уже много раз пожалел о том, что, не разобравшись, не поверив ей, посмел напасть. То, что со мной делали до того, как она выкупила, меня практически сломало. Я ждал смерти. Я желал ее отчаянно. Но, вместо вожделенной казни, графиня меня выкупила. Пожалела. Со своей стороны подумал, что она, как и все, лишь желает поиздеваться, не боясь заиграться до убийства. Я ведь итак был обречен. Вот от нечего терять и напал, желая, если не отомстить Изе за всех госпож, что измывались надо мной, то хотя бы спровоцировать ее охранника, чтобы тот убил меня.

– И что тебе за это было? – невольно заинтересовался я, хоть и не торопился надеяться на удачу. Были в моей жизни и «добренькие» хозяйки. Точнее, они поначалу позволяли так думать, а, когда убеждались, что я в достаточной мере им поверил, разрушали мои наивные представления в пух и прах, наслаждаясь тем, как я ломаюсь вновь.

– Я ударил ее. До крови, – с силой сжал он зубы и кулаки, словно был в ярости от своего поступка. – Мастер Кирт вовремя вмешался, скрутив меня с помощью магической сети, и хотел убить. Я увидел это и обрадовался. Но Изабелла не позволила. – Вновь его губы тронула нежная улыбка, как и каждый раз, когда он говорил о своей госпоже. Глупец был влюблен в графиню и ни капли не стеснялся этого. – Такая маленькая, хрупкая и прекрасная, она заслонила меня от пульсара мастера, не позволив меня убить. Еще и защищала, убеждая его в том, что я не понимал, что творю. Мастер нехотя согласился дать мне шанс. Вновь увидел ее я только через несколько дней. Не верил и тогда. Ругался, провоцировал, обзывал, а она лишь улыбалась, говоря, что все наладится. А через несколько месяцев я искренне попросил у нее прощения за свои слова и действия. Госпожа сказала, что все понимает и никогда не держала на меня зла. Но с того дня, как я ударил ее, она больше не общается с новенькими.

– И правильно, – поддержал тот, что шел сзади меня. – Мы все озлобленные, сломленные, загнанные, точно звери. Нам нечего терять. Опасения госпожи оправданны.

– Подозреваю, не обошлось без мастера. Это он запретил ей общаться с новенькими. Только с детьми. И правильно. Толковый мужик, – отозвался тот, что слева.

– Складывается ощущение, что вы все тут по уши влюблены в нее, – с презрением усмехнулся я.

– А мы этого и не скрываем, – усмехнулся он и широко улыбнулся мне. – Мы все ее любим и благодарны богам, что они послали нам Изу.

– А ничего, что вы у Изы, – с омерзением повторил я имя новой хозяйки, – в рабстве?

– Меня это ни капли не смущает, – пожал плечами эльф с голым торсом.

– И меня. Если такова плата за то, чтобы быть рядом с ней, то мы вполне готовы оставаться рабами. Тем более нам это ничего не стоит. Мы остались рабами только по своей воле. Она подарила нам жизнь лучше, чем та, что была бы у нас, окажись мы на свободе.

– В голове не укладывается, как вы можете так говорить? – поморщился я. Либо на них магическое воздействие, либо они просто сумасшедшие.

– Считай, как знаешь, – хмыкнул эльф. – Могу поспорить, что уже через неделю ты изменишь свое мнение о ней.

– Ты забыл, что сказал мастер? – переспросил у него дроу, что шел впереди. – Он не понравился госпоже. Иза не оставит его здесь.

– Что это значит? – тут же насторожился я.

– Это значит, что уже через неделю ты станешь свободным, – ответил эльф и посмотрел на меня, словно на смертника.

***

Мне выделили комнату! Собственную! С настоящей кроватью, тумбочкой, столом и стулом! На этаже в полном распоряжении проживающих была странная комната. Как ее здесь называли – «душевая». Это комната, поделенная на пять обособленных секций, в каждой из которых была отдельная лейка над головой и два «вентиля». Двое парней из сопровождающих помогли мне разобраться, показав, как нужно открывать воду и регулировать ее температуру. Это было нечто! Настоящая горячая вода! Я поинтересовался, откуда она берется, на что мне ответили непонятной фразой: «В котельной нагревается и подается на этажи по трубопроводу». Опешив от этих слов, я предпочел больше не вдаваться в подробности и просто помыться. Мне выдали мыло и странную лохматую тряпку, показав, как нужно ею пользоваться и обмывать тело.

После мне дали чистую одежду МОЕГО размера. Такую же закрытую, как и у остальных. Впервые вижу подобный покрой. Брюки, кофта с короткими рукавами по плечи и странная рубашка не на шнуровке, а на пуговицах. Даже нижнее белье выделили, что вообще в голове не укладывалось. Обувь тоже предоставили, чем повергли в шок: мягкие, удобные тапки с закрытой пяткой на плоской подошве.

Затем меня накормили в общей столовой, которая поражала своими размерами, вкусной горячей едой, и проводили к местному лекарю, которым оказался тоже раб – эльф с редким целительным, магическим даром. Но то, что ему позволено этим даром, пусть и редким, пользоваться – нонсенс.

На рабов с магическим даром надеваются антимагические ошейники. На мне сейчас такой же. Все потому, что женщины, несмотря на свою неприкосновенность, очень боятся магов и произвольных выбросов, которые случались, когда маг не мог сдержаться: например, при пытках, которые так любили госпожи. Только аристократам разрешалось пользоваться магией, но никак не рабам.

Мои сопровождающие тепло поздоровались с эльфом и представили меня как новенького. Эльф понятливо кивнул, указал мне на кушетку, сказав раздеться по пояс. Я занервничал, но решил послушаться. Дальше все было привычно: маг просканировал меня, молча сделал какие-то записи (вероятно, для отчета), поразив меня умением писать, передал листок одному из моих сопровождающих и спросил:

– Лечить или подождать распоряжений от мастера?

– Лечи. Он у нас ненадолго, – отмахнулся тот, что сейчас без зазрения совести читал отчет. ЧИТАЛ!!! Они обучены грамоте!!!

– Не понравился? – догадался эльф и бросил на меня сочувственный взгляд. Меня стало это напрягать. Ему лишь кивнули, и эльф, больше не задавая вопросов, стал вливать в меня магию, по новой сращивая кости, убирая застаревшие повреждения внутренних органов и частично избавляя меня от шрамов на коже. Только мои клейма остались в нетронутом виде.

– Тебя как звать? – спросил эльф, продолжая вливать в меня магию. Никто из сопровождающих не торопился со мной познакомиться, а этот задал вопрос.

– Эльтар, – нехотя признался я и скривился от неприятного ощущения, когда на моем теле выжигался очередной шрам, оставляя на этом месте ровную и здоровую кожу.

– Меня – Мик, – улыбнулся он дружелюбно. Я не торопился с ответными эмоциями. – Не доверяешь? Понимаю, – кивнул светлый и вновь затих. Мои сопровождающие тихо переговаривались между собой, совершенно не обращая на нас внимания.

– Мик, если я не понравился госпоже, почему она меня тогда выкупила? – решил я немного прояснить ситуацию. – И что со мной будет? Меня действительно освободят?

– Вероятно, пожалела. Как и всех остальных, – безразлично пожал светлый плечами, сосредоточенно рассматривая что-то на моей груди. – Что с тобой будет – не знаю. И, если честно, мне безразлично.

– Меня убьют? – не совсем веря в подобный итог, спросил я. Если бы хотели убить, то зачем ей меня выкупать, лечить, тратиться на мое содержание и еду?

– Это было бы глупо, – спокойно возразил эльф. Странно, но к нему я отвращения не чувствую, хотя светлых никогда не любил.

– Тогда что со мной будет?

– Полагаю, освободят и отпустят на все четыре стороны, – отрывая от меня свои руки, заметил Мик, довольно окидывая мое тело взглядом и проверяя свою работу. – Готово. Старые повреждения и сбой в работе внутренних органов я устранил. Несколько дней будешь чувствовать себя неважно. Это перестановка в организме. – А после, подумав, все же решился на вопрос: – Тебя совсем не лечили после побоев?

Я лишь мрачно покачал головой. Магией пользовались только аристократы, а они дорого брали за свои услуги. Тем более те, что обладали целительским даром. Ни одна госпожа не станет тратить сумму, в два, а то и в три раза превышающую стоимость самого раба, на то, чтобы вылечить того после пыток. Приходилось восстанавливаться только с помощью собственной регенерации, то есть как придется. Отсюда неправильная работа внутренних органов и криво срощенные кости. Не думал, что когда-нибудь вновь буду ходить, не хромая на правую ногу, которая из-за неправильно сросшейся кости стала короче левой. Эльф исправил и это, за что я не мог быть ему не благодарен. Вот только в тот исход, что меня отпускают на все четыре стороны, я не верил, поэтому при первой же возможности лучше бежать. Благо, уже не хромая.

И такая возможность появилась через два дня. За это время я прошел какой-то «тест», познакомился со всеми моими сопровождающими, которые более не ходили за мной все тем же составом, то есть вчетвером, но и одного не оставляли. Они пытались меня разговорить, подружиться со мной, но я им не доверял. Для меня они были сумасшедшими. Меня никто особо не трогал, мне позволяли гулять, где вздумается, но опять же под конвоем. К тому же ошейник с меня так и не сняли.

Госпожу я больше не видел, как и мастера Кирта. Я спросил про него у своих сопровождающих, но только эльф, что встречал меня с голым торсом, решился ответить:

– Он – доверенное лицо госпожи. Ее правая рука. Еще я слышал, как она называет его другом.

– Когда ты рассказывал свою историю о том, как попал сюда, ты говорил так, будто мастер имеет власть над ней.

– Она прислушивается к нему и безгранично доверяет, считает его своей ровней, чего никогда не скрывала.

– А с другими? – не сдержался я.

– А с другими она почти не видится. Только по делу. Иногда устраивает собрания, желая выяснить, все ли у нас есть и что бы хотели изменить в своей жизни. Только с мастером она по-настоящему близка.

– Он ее любовник?

– Не могу сказать точно, но мне кажется, что нет. Это трудно объяснить. Просто чувствую, что они не любовники. Только друзья. Я довольно проницательный, так что в некоторых вопросах разбираюсь.

Я кивнул, принимая его ответ и подмечая, что от этого парня нужно держаться подальше. Он способен читать меня как открытую книгу, а это было мне не с руки.

Еще я видел других: детей, взрослых, даже стариков. И все выглядели вполне довольными и даже счастливыми. Не помню, когда в последний раз видел улыбку на лице ребенка. То тут, то там слышался детский смех беззаботно пробегающих мальчишек, спокойные беседы пожилых светлых и – к моему большому удивлению – редких темных.

Гуляя, узнал, что госпожа построила здание, которое назвала «школой». Странные названия и странные постройки. В нем она обучала детей и всех желающих взрослых письму и счету. Сначала сама, а после ее дело продолжили обученные рабы. Такие тоже встречались среди нашей братии, но стоили они непозволительно дорого.

Так я узнал, что, на самом деле, каждый тут занят своим делом: кто-то занимается приготовлением еды, кто-то строительством и архитектурой, кто-то стал учителем, садовником, плотником и так далее. Все занимались делами, которые получались у них лучше всего, ориентировались на свои умения и возможности.

С большим удивлением узнал, что эльф с голым торсом, которого, кстати, зовут Накин, оказался хорошим портным. Он с детским восторгом в глазах делился подробностями своей работы. Говорил, что они с госпожой создали новые виды одежды. Она рисовала, что ей было нужно, а он это воссоздавал по «эскизу».

Прошло два дня с момента моего появления здесь, и меня впервые оставили одного, без надзора, сообщив, что вернулся мастер. Почему-то подумалось, что для меня это кончится плохо. Недаром обо мне не вспоминали два дня и оставили без конвоя с появлением полукровки Кирта. Вероятно, моя судьба решится уже здесь и сейчас, и покорно ждать этого решения я не собирался.

Еще сутки назад в ходе прогулки заметил большое раскидистое дерево, растущее вплотную к высокому каменному забору, что защищал особняк и бараки. Туда я и направился. Опыт побега у меня уже был, потому проскользнул никем не замеченный. Воровато оглянувшись, подпрыгнул и ухватился за самую низкую ветку.

– Если отойдешь чуть левее, тебе будет удобнее взбираться на дерево: там плющ по стене вьется.

От тихого, спокойного и мелодичного голоса я замер и боялся дышать. Опасливо повернулся, ожидая увидеть госпожу со свитой охранников, готовых пустить меня на ленты за попытку побега, но никого не увидел, сколько ни озирался.

– Я ниже. У кустов, – со вздохом вновь раздался усталый голос, и в сумерках я распознал движение.

Она сидела, будучи скрытой ветками пышных кустов. Маленькая, сгорбленная, в непонятном балахоне, несуразно большом ей, но почему-то коротком, всего лишь до середины бедра, да еще и с капюшоном на голове, подобном тому, что был на ее плаще в день торгов.

Она даже не смотрела в мою сторону, обхватив колени руками, и медленно, прямо из горла прикладывалась к бутылке. Как я мог ее не заметить? И что она делает здесь одна в такое время?!

– Ты глухой? – безразлично поинтересовалась она, чуть повернув голову, смотря на меня из-под капюшона. – Мне ничего не говорили по этому поводу, – задумчиво проворчала графиня и потерла аккуратный носик рукавом непонятного балахона. – Ладно, раз глухой – сам справится, – вздохнула эльфийка и вновь отвернулась, словно меня тут и не было и она не стала свидетелем попытки побега своего раба.

– Госпожа? – опасливо позвал я ее.

– О, то есть все же не глухой. А тормозной такой, потому что тупенький? – пьяно хихикнула девушка, вновь сделав глоток из бутылки. – Да ладно, не обижайся. Шучу, – махнула графиня на меня слишком длинным рукавом. – Ну что, так и будешь мучиться или последуешь моему совету? – поинтересовалась насмешливо.

Подумав, я спрыгнул на землю и отошел левее, как госпожа и советовала. И действительно: за кустами роз, скрытый от глаз, по каменной стене узорами вился плющ, значительно облегчающий мне побег.

– Только хочу предупредить, что, если попадешься работорговцам, я тебя выкупать повторно не стану. И тебя либо убьют, либо вновь продадут. Но первое вероятнее, судя по тому, что я видела на торгах. Популярностью твоя тушка не пользуется, – донесся до меня ленивый голос. Я сцепил зубы и упрямо полез вверх, не желая комментировать ее правдивые слова.

Торопился, ожидая, что графиня вот-вот окликнет стражу и меня схватят, чтобы наказать. Но Изабелла молчала, больше и слова не произнося. Со своего места я видел, как она продолжает сидеть на траве, время от времени прикладываясь к бутылке.

Что происходит? Она действительно позволяет мне сбежать?

– Вы так ничего и не предпримете? – спросил я, почему-то не решаясь спрыгнуть с другой стороны забора. Что-то в ее позе, в усталом голосе, одиноком нахождении в компании с бутылкой под кустами ночью меня задело. Словно она пыталась скрыться, спрятаться. И я почувствовал нечто странное в груди.

***