Всеми цветами радуги

ГЛАВА ШЕСТАЯ

За окном поезда, мчавшегося через равнины Франции к заснеженным вершинам Альп, мелькали великолепные пейзажи, но Оливию они не радовали. Она с грустью думала о том, что ей уже никогда не обрести прежнего спокойствия духа. Ее спокойный и размеренный образ жизни после той встречи с Домиником на свадьбе Марка Райленда бесповоротно изменился, все ее существо, казалось, стремилось к чему-то новому, не подчиняющемуся никаким законам.

Хотя Оливия уже не разговаривала с Домиником целый месяц, она нисколько не сомневалась по поводу того, кто был причиной ее хандры и бессонницы. Сколько Оливия ни пыталась, она была не в силах забыть ни одну из деталей их последних встреч. Она уговаривала себя перестать думать о нем, уверяла, что теперь никогда больше не увидит его, но где-то внутри нее жила уверенность в ошибочности своих же доводов.

Изрядно испортил ей настроение и Хьюго, подложивший ей большую свинью. Ну, кто бы мог подумать! Когда он две недели назад позвонил ей и сказал, что обстоятельства вынуждают его изменить свои планы и отказаться от поездки в горы, она была просто поражена.

— Прости, пожалуйста, — извинился брат. — Но ведь я согласился выполнить срочный заказ и теперь уже не могу отказаться. Сестричка, ты меня понимаешь?

— Да, конечно, — прошептала она, стараясь, чтобы ее голос не выдал жесточайшего разочарования, которое охватило ее. — Я могу перенести отпуск на осень.

— Подожди, — прервал ее брат. — Я сказал, что останусь в Лондоне, но не говорил, что ты должна отказаться от своего намерения поехать покататься на лыжах.

Оливия не на шутку рассердилась.

— Мне не хочется проводить отпуск с незнакомыми людьми. Особенно тогда, когда все они прекрасно знают друг друга. Тебе не кажется, что я буду чувствовать себя лишней?

— Нет, не кажется, — воскликнул Хьюго. — Если ты не хочешь ни с кем там общаться, можешь этого и не делать.

— Да, но...

— Тебе просто необходимо туда поехать, — настаивал Хьюго. — Жилой дом огромный, находится, как сказал мне Джон Грэхем, его хозяин, в одном из лучших мест Альп. Неплохо ведь звучит! Джон еще с тобой свяжется, — добавил Хьюго. — Кстати, если у него вдруг не получится предложить тебе отдельную комнату, то ты будешь жить вместе с его сестрой, а она, я тебе клянусь, замечательная девушка.

— Надеюсь, — осторожно сказала Оливия.

— В общем, — подвел черту под разговором Хьюго, — даже если тебе придет в голову, что ты ненавидишь всех гостей Джона и его самого, то ты сможешь без всяких проблем проводить целые сутки напролет на горных лыжах, благо там масса замечательных трасс — есть из чего выбрать.

Вскоре после этого разговора Джон Грэхем действительно связался с Оливией. Они договорились встретиться в одном из баров Лондона, удобного и ей и ему, чтобы обсудить все вопросы.

— Это будет расслабляющая, спокойная поездка, — заверил ее Джон во время этой встречи. — Моя сестра Шарлотта хорошо готовит, так что с едой проблем, думаю, не возникнет. Но, если вдруг вы найдете ее кулинарию не слишком удачной, рядом с курортом находится множество маленьких ресторанчиков, где вы сможете утолить свой голод.

Поняв, что ей очень понравился друг Хьюго, Оливия наконец-то согласилась поехать.

— Мы с сестрой поедем в горы на машине, родители попросили отвезти туда кое-какие вещи и белье, так что, к сожалению, — добавил он, — мы не сможем захватить заодно и вас. Однако к нам очень легко добраться на поезде. Вот, например, я думаю, вам подойдет поезд, отправляющийся от станции «Ватерлоо» в девять часов утра в субботу и в пять часов вечера вы уже окажетесь у подножия гор. На вокзале вас встретят и отвезут на место.

Вспомнив, уже сидя в поезде, этот разговор, Оливия вынуждена была признать, что пока все идет не так уж плохо. Но когда сошла на нужной станции, поняла, что упустила из виду серьезную проблему. Они с Джоном ведь не договорились, кто будет ее встречать на вокзале и как она узнает этого человека или как он узнает ее. Проклиная себя за легкомысленность, молодая женщина решила выпить чашечку кофе в привокзальном кафе — возможно, после того, как народ разойдется и перрон опустеет, они как-нибудь встретятся с этим человеком. Внезапно она услышала, как чей-то голос назвал ее по имени, и, к своему ужасу, поняла, что прекрасно знает, кто ее окликнул.

— Доминик?! Господи! — в отчаянии воскликнула Оливия. — Что ты здесь делаешь?

— Встречаю тебя.

— Не может быть, — говорила она несколько минут спустя, укладывая вещи в багажник «рэнджровера». — Этого не может быть.

— Не может быть чего? — холодно поинтересовался Доминик, открывая ей дверцу машины.

— Я так надеялась, что это будет приятный, спокойный отпуск, и тут появляешься ты, как черт из табакерки.

— Спасибо тебе за ласковые слова, — язвительно проговорил он. — Знаешь, Оливия, ни одна женщина не причиняла мне столько беспокойства, как ты.

— Приятно слышать, тем более, что ты знал их немало, — проворчала она, пристегивая ремень безопасности.

В машине наступила долгая тишина, которую прервал Доминик.

— Я готов объяснить тебе, почему я оказался здесь, во Франции, — сказал он, властно взяв ее за подбородок и повернув ее голову к себе. — Но я не готов выносить твои бесконечные надоедливые замечания.

— Я терплю и ты будешь терпеть!

— Все зависит от тебя, Оливия, — продолжил он через некоторое время. — Будем ли мы вести себя как в цивилизованном обществе, или же ты предпочтешь продолжить путь одна. Но тогда тебе придется искать попутную машину. Есть, впрочем, еще один вариант: ты можешь хоть сейчас вернуться в Англию, если тебе так невыносимо мое присутствие. Выбор за тобой.

Щеки молодой женщины горели, глаза бегали. Доминик прав. Она ведет себя как маленькая капризная девочка.

— Ну? — Доминик явно ждал ее ответа.

— Мне стыдно признаваться, но ты прав, — сказала она слабым голосом. — Я просто никак не ожидала...

И снова на нее нашло то состояние, которое мешало ей при каждой встрече с Домиником. От него исходила такая сексуальная сила, что молодая женщина невольно теряла самообладание.

Машина наконец тронулась, и Оливия сделала вид, будто она любуется панорамой Французских Альп, которые она никогда раньше не видела. Не разглядела Оливия их и сейчас, поскольку ее голова была занята мыслями о той ситуации, в которую она без своего ведома попала.

Ей следует успокоиться и собрать всю свою волю в кулак, так как ее чувства снова постепенно уходили из-под контроля. Она искоса взглянула на Доминика: красиво очерченный профиль, устремленный на дорогу взгляд и плотно сжатые, должно быть от злости, губы...

На самом деле выбора у нее не оставалось. Атмосфера в машине была напряжена до предела, и что-то следовало срочно делать. Ехать с таким настроением Оливии не хотелось.

— Ты должен извинить меня за несдержанность, но, сказать по правде, я встала сегодня достаточно рано. Мне надо было успеть на поезд. А потом еще восьмичасовая дорога. Наверное, я просто устала.

— Да, ты права, — согласился Доминик, улыбнувшись ей. — Мне надо было сделать скидку на этот факт. А то мы только и делаем, что ссоримся друг с другом, — добавил он, опять сосредоточившись на дороге. — Но если мы собираемся провести ближайшие две недели вместе, то было бы неплохо устроить перемирие, тебе не кажется?

Две недели? Молодая женщина еще об этом не подумала. Ей придется как-то согласиться с постоянным присутствием Доминика где-то рядом.

— Знаешь, любопытное стечение обстоятельств, — перевела она разговор на другую тему. — Я имею в виду, что ты оказался здесь, во Франции, в одно и то же время, что и я. И на том же горнолыжном курорте.

— Да, могу предположить, что тебе это кажется очень странным, — протянул он.

Черт возьми! Более чем странным! — испуганно подумала Оливия. Ей хотелось бы верить в простое совпадение, но таких удивительных совпадений не бывает.

— Ты не хочешь мне рассказать про то, как ты здесь оказался? — спросила она Доминика.

— С удовольствием, — немедленно отозвался он и включил дворники, поскольку пошел сильный снег. — Все не так загадочно, как может показаться на первый взгляд. Я учился в одной школе с Джоном Грэхемом и еще одним человеком, которого ты скоро тоже увидишь. Джон планировал собрать у себя восемь человек, но внезапно кто-то отказался, и он предложил поехать мне.

— Гм-м... — Оливия вынуждена была согласиться, что звучит все довольно-таки складно. Но почему-то ее не отпускала мысль, что Доминик скрывает от нее некоторые подробности.

— Раньше туда собирался поехать мой брат, — сказала молодая женщина. — Ты знал об этом?

— Джон что-то такое говорил, — спокойно ответил Доминик.

Оливия поняла безнадежность попыток выведать у него правду. А так как молодая женщина чувствовала себя уставшей после восьмичасовой дороги на поезде, то решила не ломать себе голову над решением столь сложных проблем.

— Сколько времени ты уже здесь, в горах? — спросила она.

Доминик пожал плечами.

— Где-то около часу, — ответил он, не обращая внимания на ее удивление и протягивая ей карту. — Надеюсь, ты сумеешь сориентироваться по ней.

— Ты имеешь в виду... — молодая женщина не могла поверить своим ушам и глазам.

— Да. Я, как и ты, ничего не знаю об этом курорте. Я здесь в первый раз. Лучше тебе поторопиться и развернуть карту, — добавил он быстро. — Потому что скоро нам придется с ней сверяться.

— И как ты добрался сюда?

— Я приехал на машине, — объяснил Доминик через несколько секунд. — В аэропортах слишком много народу, да и машина в незнакомой местности еще никому никогда не помешала.

Разобравшись по карте, где они находятся, они повернули направо и поехали по направлению к дому, где им предстояло провести ближайшие две недели. Оливия почти расслабилась, когда ей в голову пришла новая мысль.

— Послушай... — нахмурившись, она повернулась к Доминику. — Если ты знал от Джона Грэхема, что я приезжаю с тобой в одно и то же время, почему ты не предупредил меня об этом? Я имею в виду, что ты мог бы предложить отправиться сюда вместе.

— А! Вот это самый интересный вопрос из всех, которые ты мне задала.

— Ну и?

— Представь себе такую ситуацию, — со смешком сказал Доминик. — Я звоню тебе и сообщаю о том, что нам придется провести целых две недели вместе. Потом мило интересуюсь, не хочешь ли ты, чтобы я отвез тебя во Францию. Ну, признайся, каковы были бы твои последующие действия?

— Я бы немедленно отказалась от поездки, — честно призналась Оливия.

Доминик весело рассмеялся.

— Мне не составило труда прийти к такому же выводу. И когда я вспомнил, что у тебя был тяжелый год, то понял: я не вправе лишать тебя возможности отдохнуть.

— Как любезно с твоей стороны, — пробормотала сквозь зубы молодая женщина, с отвращением посмотрев на высокомерное выражение его лица. И между тем у нее не было никаких прав с ним ссориться. Особенно сейчас, когда он вел машину в таких сложных условиях: горы да в придачу еще снег идет.

Как бы то ни было, Оливия была бессильна что-либо изменить. Потом, когда они приедут и познакомятся с остальными гостями Джона, она, если они ей не понравятся, с чистой совестью спустится вниз с горы и возьмет билет до Лондона. Поэтому пока ей лучше помириться с Домиником и посмотреть, как будут развиваться дальше события.

Вскоре Оливия поняла, что правильно сделала, приняв перемирие, предложенное Домиником в самом начале их разговора. Ведь им приходилось каждые сто метров заглядывать в карту. К тому же они нашли три места с таким же названием, как у их курорта. И только благодаря тому, что тот курорт, куда они ехали, располагался выше остальных, — это молодая женщина узнала от Доминика, — они в конце концов вроде бы определились с дорогой. Оливия подумала, что — чуть ли не в первый раз за день! — они в чем-то согласились друг с другом.

Вскоре «рэнджровер» въехал во двор большого дома, сильно занесенного снегом. Фары машины осветили вывеску над главным входом. Доминик громко рассмеялся.

— Не могу в это поверить!

Молодая женщина, проследив за его взглядом, увидела, что вывеска, написанная по-французски, гласила: «Мое сердечко».

— Не вижу ничего смешного, — пожала плечами Оливия. — Как можно так глупо называть свой дом!

— А мне название кажется забавным, — ответил ей Доминик и еще раз от души рассмеялся, прежде чем открыть дверцу и выпрыгнуть на снег.

— Добро пожаловать в «Мое сердечко», дорогая Оливия, — с театральной торжественностью объявил он.

Когда Оливия утром открыла глаза, она почувствовала, что выспалась просто замечательно, ее переполняла энергия. Лежа на спине в своей мягкой кровати, она огляделась вокруг. Ее взгляд скользнул по закрытой двери ванной комнаты, а затем остановился на пустой постели в другой стороне помещения. Значит, Шарлотта Грэхем уже встала и готовила завтрак на всех постояльцев.

С легкой улыбкой Оливия вспомнила те дни, когда работала поваром на одном из горнолыжных курортов Швейцарии. Почти такую же роль будет играть и Шарлотта. Когда Оливия узнала, что сестра Джона добровольно согласилась готовить еду для всей компании, то пожалела девушку. Той придется вставать раньше всех и суетиться на кухне все утро, пока остальные спят. Естественно, когда гости проснутся, завтрак должен быть уже готов.

Славу богу, в этот раз готовка на ней не висит, усмехнувшись, подумала Оливия, продолжая валяться в кровати. Ей вспомнился ее вчерашний приезд в «Мое сердечко». Один сюрприз за другим! Сначала встреча с Домиником, а потом уже в самом доме она неожиданно для себя столкнулась с Марком и Сарой Райленд.

— Ничего себе! — воскликнула Оливия тогда в изумлении. — Что вы тут делаете? Мне казалось, вы собирались после медового месяца поехать в Гонконг.

— Мы поехали, — рассмеялась Сара. — Но лондонский банк, в котором он работает, перевел его обратно в Англию. Он уже работает на новом месте около шести недель, вот мы и решили, что пора отдохнуть, и приняли приглашение Джона.

Бросив на Доминика молчаливый, мрачный взгляд, она по выражению его смеющегося лица поняла, что он с самого начала знал о присутствие Марка и Сары. Как бы то ни было, но Оливия очень обрадовалась увидев их здесь, ведь это значило — среди гостей у нее будет по крайней мере два друга.

Оливия пошла в гостиную, где собирались гости. Там она познакомилась с высоким светловолосым мужчиной, которого звали Джулиан. Он весь вечер просидел, не сказав ни слова, и Оливия все время удивлялась, как можно быть таким молчаливым. В отличие от Джулиана его подруга Трейси, высокая и стройная женщина, наоборот, болтала без умолку. Загорелая, с копной ярко-рыжих волос, Трейси выглядела по-настоящему шикарно. Она была актрисой, а сейчас «отдыхала» в ожидании какой-нибудь новой роли.

Сестра Джона, Шарлотта, полненькая и веселая, с веснушками, рассыпанными по ее курносому носу, и темными кудрявыми волосами, принадлежала к тому типу девушек, которые на вечерах заботливо бегают вокруг гостей, стараясь изо всех сил, чтобы у каждого были полны бокал и тарелка.

К сожалению, насколько поняла Оливия, Шарлотта оказалась из тех людей, кто вечно что-нибудь ломает и разбивает. Она умудрилась за один вечер споткнуться о ковер в гостиной, уронить на кухне стакан, который, естественно, разлетелся вдребезги, и опрокинуть за столом на белую скатерть бокал с красным вином, что вызвало бурную реакцию рыжеволосой красавицы. Оливии сразу стало ясно, что Шарлотта и Трейси вряд ли станут близкими подругами. А вскоре Трейси из-за какого-то сущего пустяка ополчилась и на нее.

Не беда, решила Оливия: большую часть времени она посвятит катанию на лыжах, а по вечерам просто не будет обращать на Трейси никакого внимания. Гораздо сложнее было выбрать манеру общения с Домиником. Все, конечно, зависело от того, сколько времени они будут предоставлены сами себе. Если так получится, что видеть Доминика ей почти не придется, она вполне сможет нормально расслабиться и получить удовольствие от отпуска! Надо только сохранять спокойствие и хладнокровие.

Пора было вставать. Быстренько приняв душ и одевшись, Оливия решила заняться изучением окрестных мест. Но сначала ее ждал завтрак. Войдя в широкую столовую, молодая женщина с удовлетворением отметила, что встала она не последняя. За столом не хватало Доминика и Джона Грэхема.

Но, усевшись за стол, Оливия увидела непонятную тревогу на лицах своих соседей.

— Что произошло? — спросила она, вдвойне обеспокоенная мрачной тишиной, царящей в комнате.

— Джон и Доминик повезли Шарлотту в больницу, — рассказала ей Сара. — Никто точно не знает, что произошло. Вроде бы бедная девушка вышла на улицу забрать вещи из машины брата, поскользнулась и сломала ногу.

— Господи! Какой ужас! — с участием воскликнула Оливия.

Сара кивнула.

— К счастью, Доминик тоже встал рано и услышал ее крики. Он быстро разбудил ее брата, и они вместе поехали в ближайшую больницу.

— Какая обида! — заохал Марк со своего края стола. — Бедная Шарлотта. Первый день отдыха, на голом месте повредить ногу...

Всех горячо тронуло несчастье, приключившееся с девушкой, всех, кроме Трейси, которая, развалившись на стуле, с недовольным видом поглядывала на остальных гостей.

— Конечно, жалко девчонку, — громко произнесла она, слегка пожав плечами. — Однако от этой неловкой идиотки можно было ожидать нечто подобное.

— Невежливо с твоей стороны говорить такие вещи! — гневно воскликнула Сара. — И только вмешательство Марка — он схватил свою жену за руку — остановило Сару от продолжения.

Марк абсолютно прав, решила Оливия. Трейси ей совсем не нравилась, как, впрочем, и большинству людей, сидящих за столом, но им предстояло еще провести вместе целых две недели, и зачем сразу начинать отдых со ссоры.

— Давайте выпьем кофе, — предложила Оливия, и все дружно поддержали ее.

Бедная Шарлотта только начинала готовить завтрак, поняла молодая женщина, зайдя на кухню. С трудом найдя кофе и кофеварку среди большого количества кухонной утвари и всякого барахла, валявшегося на полках, Оливия поставила кофе на огонь. Когда она была уже готова нести чашки в столовую, раздался звонок в дверь. Вернулся Доминик. Он сразу же принялся рассказывать о состоянии Шарлотты.

— Пока неизвестно, сломала ли она ногу, или это растяжение, или, может быть, разрыв связок. Когда я отправился домой, врачи только начали делать рентген. Джон попросил меня заехать за ним после обеда.

Не в силах ответить на все вопросы, которые отдыхающие бросились ему задавать, когда он закончил говорить, Доминик покачал головой и добавил:

— Я на самом деле не знаю, сколько времени бедная девушка пролежит в больнице. Но ее отпустят не раньше, чем через три дня. Кроме того, когда Шарлотта вернется домой, ей нельзя будет напрягать ногу, а значит, нам всем придется заботиться о ней.

За этим мрачноватым прогнозом Доминика последовала долгая тишина, которую через некоторое время нарушил пронзительный, жалобный голос Трейси:

— Мы все, конечно, очень сожалеем о том, что случилось с маленькой, глупенькой Шарлоттой. Но больше всего меня волнует вопрос, кто теперь будет нам готовить еду.