Всплеск внезапной магии

Глава 1

– Ракета практически готова, – сказала Аманда, подняв голову от студенческой работы, которую как раз проверяла. – Хочешь, съездим посмотреть?

– А кто еще там будет? – спросила Зилла.

Ей удалось сохранить совершенно непринужденный вид. Учусь понемногу, подумала она.

– Надеюсь, никого, – ответила Аманда.

Зилла вздохнула печально, но с облегчением и еще немного помесила одной рукой сладкие крошки для посыпки пирога в большой миске на столе, чтобы показать и себе, и Аманде, что она и правда вздохнула с облегчением. Если бы туда собирался Марк, она бы не отважилась, и все же на нее нахлынула надежда, лютая надежда – вдруг он все же поедет и ей представится случай еще раз увидеть его. Прошло уже два с половиной года, а она по-прежнему была сама не своя.

– Никого? – проронила она.

Сестры сидели у Аманды в кухне – уютной, светлой, просторной, где все до мелочей было продумано из соображений удобства и красоты одновременно и где все было чуть-чуть обшарпано, потому что в доме жили дети. С точки зрения Зиллы, это только добавляло уюта. Без этой обшарпанности кухня наверняка была бы бездушной, как на рекламной картинке в журнале.

Аманда придвинула к себе стоявшую рядом чашку чая и сняла очки.

– Почти все, кто участвует в строительстве, могут бывать там только по выходным, – пояснила она, – но те, кто живет поблизости, наведываются по вечерам, когда удается отпроситься с работы. Я обычно заезжаю туда на автобусе по дороге в университет – посмотреть, все ли в порядке, проверить защитные чары на ангаре и так далее. Но я стараюсь, чтобы мои визиты были как можно нерегулярнее. Сегодня я дома. Вот и решила съездить на машине в неурочное время.

Зилла потянулась перемазанной в муке рукой к своей чашке.

– А что, у вас прямо такая секретность?..

– Боже мой! Еще бы! – воскликнула ее сестра. – Все, кто работает на стройке, считают, что мы запустим ракету в космос изучать НЛО. Они думают, мы слегка не в своем уме, но доверяют нам. Даже самые отъявленные скептики потихоньку пересматривают свое отношение к пришельцам. А я единственная из Круга, кто вообще приближается к ракете. Мы же не хотим, чтобы пираты разведали, что нас интересует некий ангар.

Зилла еще раз вздохнула с облегчением. Значит, Марка там точно не будет. Она подождала, пока схлынет опустошительная горечь этого открытия, и усмехнулась:

– Смелое решение – предоставить все тебе! Сама знаешь, какие у тебя отношения с техникой. Джерри уверяет, что посудомойка в прошлый раз сгорела, потому что ты косо посмотрела на нее.

Брови у Аманды сошлись к переносице, и она уставилась на сестру коронным взглядом. Ох и боятся же ее студенты, подумала Зилла.

– Зилла, дело в том, что тогда я была настроена крайне пессимистично. А когда наблюдаю за строительством ракеты, мысли у меня только оптимистичные. Если что-то горит оттого, что я косо посмотрела, значит проектировщик где-то ошибся. Я же всегда знаю, что делаю. Изучила все планы и чертежи так, что от зубов отскакивает.

Ну Зилла дает, думала Аманда, глядя на сестру. Иногда она ее несказанно бесила. Должно быть, именно поэтому они почти всегда так прекрасно ладили и так кошмарно ругались, когда поладить не удавалось. Черты лица у Зиллы были такие же четкие, как у Аманды, но мягче и золотистее. У Аманды волосы были черные как смоль и прямые, а кудри Зиллы торчали во все стороны, будто витые усики горошка, подсвеченные красными огоньками. У обеих сестер были на удивление сияющие глаза, только у Зиллы голубые. И Аманда была убеждена, что Зилла наделена не меньшими колдовскими способностями, просто… Она вздохнула и, чтобы замаскировать вздох, допила чай. В частности, ее бесило, что ей постоянно приходилось присматривать за Зиллой и она постоянно терпела полный крах. Раз за разом. Аманда на собственном горьком опыте знала, что за жизнь была у ее сестры в материнском доме, и когда Зилла была подростком, спасла ее оттуда и добилась, чтобы та пошла в колледж. Итог: Зиллу отчислили, она извиняющимся тоном заявила, что учеба не ее стезя, и испарилась. Год спустя Аманда отыскала ее где-то в Йоркшире, где она зарабатывала на хлеб плетением корзин, и пристроила на подходящую, по ее собственному убеждению, работу в Лондоне. Итог: Зилла испарилась, а когда объявилась через несколько месяцев, то сообщила, что работает продавщицей в магазине пластинок и это подходит ей гораздо больше. К этому времени Аманда обреченно смирилась с тем, что Зилла катастрофически себя недооценивает. А все мама виновата. Аманда разрешила ей остаться в магазине пластинок, но попыталась заставить ее за это упражняться в магии, чтобы талант не пропадал.

– Благодаря волшебству я обрела железную уверенность в себе! – снова и снова твердила она Зилле. – И с тобой будет так же, не сомневаюсь! У тебя и правда незаурядный талант. Но пока что совершенно необузданный. И если ты не научишься его применять, то можешь серьезно навредить и себе, и другим.

Зилла, как всегда, кротко согласилась с планами Аманды. Некоторое время она и правда училась, можно сказать, прилежно в кружке ведьм на окраине Лондона. Два-три раза Аманда случайно встречалась с ней на церемониях и каждый раз была горда, поскольку очень многие, в том числе и Марк, и Глэдис, говорили, что ее сестричка одарена не слабее Морин Тенехан. Аманда лелеяла горячую надежду, что когда-нибудь Зиллу изберут в Круг. Итог: Зилла заявила, что у нее, наверное, вообще нет никаких способностей, и опять испарилась. Когда Аманда разыскала Зиллу снова, та была на девятом месяце. И своим привычным извиняющимся тоном сообщила, что приняла решение стать матерью-одиночкой, поскольку это ей, похоже, на пользу.

– Не говори глупостей! – едва не сорвалась тогда Аманда. – На какие деньги ты собираешься растить ребенка? И вообще, кто отец? Он что, не сможет тебе помогать?

– Да нет, – ответила Зилла. – Он счастливо женат, и я не хочу его расстраивать, поэтому я ему ничего не сказала.

И с тех пор наотрез отказывалась возвращаться к вопросу об отце ребенка. Аманда по сей день не имела ни малейшего представления, кто в ответе за Маркуса. Оставалось, похоже, только одно: принять Зиллу с младенцем в семью. Большая удача, что дети любили Зиллу, а муж Аманды Дэвид отличался легким характером, поскольку бывали времена, когда…

Миска с посыпкой наклонилась и завертелась волчком на самом краю стола. Сестры в один голос закричали: «Маркус, нельзя!» Зилла выбросила вперед руку и схватила миску. Аманда ловким жестом остановила в воздухе фейерверк из сладких крошек и водворила на место.

– Глэдис бы одобрила, но все остальные сказали бы, что грех так транжирить волшебство, – заметила она.

Зилла высоко подняла миску, и под столом обнаружился Маркус, слегка припудренный мукой – руки по-прежнему тянутся к миске, невинный взгляд устремлен на Зиллу с Амандой.

– Вот чертенок, – сказала Зилла. – Что, никто тебя не замечал целых пять минут? Да? – Она подняла его на руки, рассеянно проверив тугую джинсовую попу, не мокрая ли, и стряхнула муку с его волос, таких же рыжеватых, как и у нее.

Маркус закряхтел.

– Дать маме яд! – Розовая ладошка с растопыренными звездой пальцами потянулась к миске.

– Это никакой не мармелад, – профессионально перевела Зилла. – И тебе этого нельзя. Аманда, если мы поедем в ангар, придется взять Маркуса. Это не опасно?

– Ладно тебе, Зилла, ты наложила на него такую защиту, что до него даже Глэдис пальцем не сможет дотронуться, – сказала Аманда. – Да и атомная бомба не достанет, если уж на то пошло.

Зилла подавила порыв крикнуть: «Потому что, кроме него, у меня ничего нет!» – а также объяснить, что защитные чары нужны в основном для того, чтобы Марк, а следовательно, и жена Марка никогда в жизни не догадались о существовании ребенка.

– Я боюсь не за него, а того, что он сам там натворит, чего доброго, – ответила она. – Но если ты считаешь, что можно, поехали.

Они пристегнули Маркуса в детском кресле, Зилла села за руль и покатила – стиль вождения у нее был просто бешеный; впрочем, у нее во многом был такой стиль. Аманда, сжавшись на переднем сиденье, призывала на помощь богов сразу нескольких пантеонов и отчаянно жалела, что забыла, как Зилла водит, а то не стала бы и предлагать. Сама Аманда водить машину не любила. Удачно, что Зилле это так нравилось. Кроме того, она чувствовала, что в последнее время на Зиллу снова накатила тоска, и понимала, что сестре нужна смена обстановки. Но это – тут они как раз подрезали грузовик и обогнали его на повороте, какое счастье, что по встречной никто не ехал, – но это едва не заставило Аманду пожалеть, что два года назад она не бросила Зиллу на обочине. Если они сейчас из-за нее разобьются и погибнут, что будет с ракетой, с планами, с миром?

Дальше дорога шла по прямой. Зилла помчалась наперегонки с мотоциклом на скорости девяносто миль в час, смутно сознавая, что сестра все сильнее паникует. Сама Зилла каждый раз надеялась, что рискованная езда отвлечет ее, поможет направить мысли куда-нибудь подальше от безрадостной бездны, неустанно засасывавшей ее. Но надежда не оправдывалась. Даже Маркус не отвлекал. Дело не в том, что он постоянно напоминал ей о Марке, – просто с ним все было иначе. Когда Маркус родился, Зилла сделала открытие, что, оказывается, можно любить двух людей одинаково. Как будто в мозгу у нее обнаружилось дополнительное полушарие и там был Маркус, любовь всей ее жизни, ее самое драгоценное сокровище. А с ним сосуществовали все ее чувства к Марку – точно такие же. Говорят, время лечит, но Зилла думала, что это очень в ее духе – так и не научиться этому простому фокусу. За два года совершенно ничего не изменилось. Может, это как-то связано с тем, какой жуткий и напряженный был тот миг…

…и она обогнала мотоциклиста у самой развилки, обошла его по большой дуге справа и рассеянно увернулась от фуры с надписью «Бедфорд», шедшей по встречной. Аманда тихо ахнула. Маркус спокойно повернул голову, глядя, как водитель фуры крутит пальцем у виска. Ему нравилось, что встречные водители всегда так делают…

…тот миг, когда она узнала Марка в размытом отражении на дне глубокого колодца. И Поли рядом с ним – и она высасывала из него жизнь. Главный ужас был в том, что Зилла прекрасно понимала: Марк сам разрешает Поли так с собой обращаться. Он позволяет Поли забирать у него все восторженное, любопытное, живое, все то, что смеется и плачет, а Зилле остается иметь дело только с бледным, воспитанным, серьезным Марком. Чопорный – так она часто называла его про себя, когда они только познакомились. Точнее, даже педантичный, думала она теперь, пока мимо мелькали старые серые фабричные здания.

– Следующий поворот налево, – слабым голосом проговорила Аманда, – а потом первые большие ворота направо.

Зилла крутанула руль, и они с ревом свернули на боковую дорогу. Она сбросила скорость до шестидесяти миль в час, чтобы не пропустить ворота. Зилла не сомневалась, что, если она когда-нибудь заставит себя рассказать Аманде об этом видении, о Марке в колодце, Аманда скажет, что это пример подлинного ясновидения. Аманда вечно твердит, что у Зиллы огромный талант, но сама Зилла ничего такого в себе не замечала, разве что в тот раз, когда она поняла, что узнала про Марка самое главное, и…

Вот и ворота. Зилла вырулила в них. И оказалось, что внутри у самых ворот стоит другая машина, и у Зиллы не было ни времени, ни места ее объехать.

…ушла от него.

Тут что-то подхватило машину и аккуратно отнесло ее вбок – или Зилле так показалось. В общем, они остановились носом к ангару рядышком с той машиной и даже дверцы не поцарапали. Разве что слегка оторопели.

– Я благодарна довольно большому количеству богов, – заметила Аманда.

– Черт побери! Чья это машина? – сердито поинтересовалась Зилла.

– Сейчас погляжу. – Аманда выскочила из машины.

Зилла отстегнула Маркуса и побежала следом с ним на руках, готовая при необходимости поддержать разъяренную Аманду чем сумеет. А она сразу поняла, что необходимость может возникнуть. Дверь ангара под рукой Аманды скользнула в сторону – не заперто.

– Еще и чары сняли! – прорычала Аманда. – Нет, ну какой идиот…

Они ворвались внутрь, в полумрак. Зилла сразу ощутила, что, похоже, все в порядке, только она не понимала почему. Она увидела ракету – зачехленное, более или менее прямоугольное сооружение размером с автобус, высившееся посреди ангара, – и поняла, что никто ее не трогал. Больше того, вокруг Зиллы от пола поднималась какая-то сила. Зилла робко заключила, что этот ангар, наверное, за то и выбрали, что он построен на каком-то средоточии силы. Поэтому Зилла почти не волновалась, когда следом за Амандой обогнула ракету и зашла за нее.

Сидевшая на ящике гибкая фигура в коричневом вскочила на длинные ноги:

– Наконец-то!

– Морин! – От злости, облегчения и неожиданности голос у Аманды стал ледяной и тонкий. – Ты соображаешь, что делаешь? Мы чуть не врезались в твою треклятую машину! Ты же прекрасно знаешь, что никому из вас сюда нельзя!

Морин пожала плечами:

– А что плохого? Тут защитные чары до небес, а мне нужно посоветоваться с тобой насчет окончательного списка кандидатур. Отправляй их когда хочешь, но чем скорее, тем лучше. Как ты сама не понимаешь?! У меня по всей стране раскиданы отдельные мелкие тренировочные команды. Никто не знает, кого берут, кого нет и зачем они на самом деле летят, а это, Аманда, непорядочно по отношению к ним самим и к их родным. И я связана по рукам и ногам, особенно если нельзя…

Тут она заметила за спиной у Аманды Зиллу и уже не сводила с нее многозначительного взгляда поверх головы Аманды.

Зилла опустила Маркуса на пол. Морин ей не нравилась, и она знала, что та тоже ее недолюбливает. Это могло оказаться очень некстати.

– Я все равно не могу понять, зачем тебе понадобилось приезжать именно сюда, – сказала Аманда. – Могла позвонить мне или посоветоваться с кем-то из остальных. Они оба знают всех не хуже меня.

– Это твое детище, тебе и выбирать первой, – ответила Морин, сунула руки в глубокие карманы коричневого пальто и зашагала по ангару туда-сюда. – Глэдис в последнее время только и делает, что наблюдает за Лапутой-Блиш. Марк сидит по уши в расчетах – строит модель приливов, которые обнаружила Глэдис, и сверяет их с эфемеридами, ищет нам окно. – Она стрельнула глазами на Зиллу. – Я два раза к нему ездила, если хочешь знать. Первый раз мы только спорили до бесконечности: он говорил, что лететь в полнолуние нельзя, а я говорила, что иначе никак.

Она знает, подумала Зилла. Сама хочет заполучить Марка и доводит это до моего сведения.

– В конце концов мне удалось убедить Марка, – продолжала Морин, – но было уже поздно, и мне пришлось вернуться домой. А когда я приехала во второй раз, там торчала эта его жена, она вилась вокруг него со своими нежностями и не оставляла нас наедине ни на секунду…

Она осеклась: Маркус прошлепал поближе и уставился на нее снизу вверх. И показал на нее пальцем – лучиком звезды:

– Ты дуя!

– Что?! – Морин резко опустила голову и нависла над Маркусом, будто хищная птица.

– Он говорит, ты колдунья, – поспешно перевела Аманда. – И как они только догадываются…

– А, – сказала Морин.

Зилле отчаянно захотелось оказаться подальше от Морин. Она подхватила Маркуса на руки и понесла его в ракету через дверь, больше похожую на иллюминатор. И там все вдруг снова стало хорошо. В толстые стены сооружения были встроены Амандины чары безопасности – мощные Амандины чары, которые сразу напомнили Зилле дом сестры, а особенно красивую обшарпанную кухню. Окон не было. Свет падал только в круглую дверь. Успокоившись, Зилла, тихая и умиротворенная, понесла Маркуса по центральному проходу и не слышала по пути ничего, кроме металлического звона собственных шагов, и не видела ничего, кроме выгнутых волнистых отражений себя самой и Маркуса в серебристых металлических панелях, приваренных к полу, стенам и потолку. Эта штука и правда раньше была автобусом. Сидений оставили десятка два. Задний конец был частично выгорожен тем же серебристым металлом, и Зилла догадалась, что всяческое оборудование, которое ей было смутно видно в тех местах, где не хватало панелей, – это, наверное, системы жизнеобеспечения. Перед водительскими креслами впереди вместо окон были телеэкраны и какие-то приборы, правда, немного. Зилла походила туда-сюда. По пути она выдернула длинный извитой золотисто-рыжий волос у себя из головы, а потом осторожно взяла один короткий тоненький у Маркуса. Зачем это, она сама не знала. Повинуясь неведомой логике, она затолкала их – и длинный, и короткий – поглубже в обивку сиденья ближе к задней части.

Тем временем Морин свирепо распекала Аманду:

– Зачем ты ее сюда притащила? Что ты ей рассказала? Право слово, а еще говоришь, что я нарушаю правила безопасности!

– Глупости! Я рассказала ей все лишь в самых общих чертах! – не менее свирепо возразила Аманда.

Впрочем, за ее яростью скрывались некоторые угрызения совести. Разумеется, никаких значимых подробностей она Зилле не сообщила, однако понимала, что сказала больше, чем следовало. Было ужасно трудно никогда ничего не рассказывать ни Дэвиду, ни детям о другой, тайной стороне своей жизни, и когда у них поселилась Зилла, которая знала все об этой тайной стороне, Аманда на радостях, что ей теперь есть с кем поговорить, выболтала гораздо больше, чем позволяла секретность.

– Да я ей почти ничего не сказала! – выпалила она. – Уж точно меньше, чем ты, когда разглагольствовала тут про окна и полнолуние! И как это, скажи на милость, Глэдис тебя не слушает?

– Дура! Это была дымовая завеса! – рявкнула Морин. – Кроме того, твоя сестра не то чтобы прислушивалась.

– А как же боевая магия? Сколько команд ни соберешь, если они прибудут на Лапуту-Блиш безо всякого… И не вздумай больше упоминать Лапуту-Блиш при Зилле! Я ей сказала только, что в соседней вселенной есть враги-волшебники! А где именно, ни слова не сказала!

Морин пожала плечами:

– Я думала, ты все ей выложила. Ладно. Не нужно так на меня смотреть. И Глэдис действительно держит наготове боевые чары. Она называет их «вирусные чары» – идея Марка, – и оба от них в телячьем восторге: они говорят, что стоит этим чарам коснуться хоть чего-то на Лапуте-Блиш – и они распространятся, будто лесной пожар.

– Хорошо, – сказала Аманда.

Обе немного остыли. И поймали себя на том, что оглядываются по сторонам. Их злость нарушила нежные чары ракеты. Морин и Аманда чувствовали, как вокруг нарастают стихийные завихрения, грозящие обернуться катастрофой. И улыбнулись друг другу – скорее, оскалились.

– Ладно, давай посмотрим список, – сказала Аманда.

– Отлично. – Морин сунула руку в карман. Но прежде чем вытащить список, добавила: – Я отправляю Флэн Берке. Я без нее как без рук, но мне кажется, группе пойдет на пользу ее темперамент. И Роз Коллассо тоже, по-моему, обязательно должна лететь. Лично я ее терпеть не могу, но характер у нее сильный, не поспоришь. Потом Тэм Фэрбразер тоже…

– Тэм? – воскликнула Аманда. – Он же мужчина! Морин, обычно ты такое замечаешь!

– Фу, Аманда! Ну ты и ханжа! – взвилась Морин. – Мы это обсуждали. Я думала, даже ты согласишься, что в мире, где одни мужчины, должна быть заметная доля гомосексуалистов. Я отправляю двух наших самых красивых мальчиков. Даже ты наверняка заметила, какой Тэм потрясающий красавчик!

Это было безнадежно. Пыль на тускло освещенном полу вокруг них потихоньку заплясала фонтанчиками. Медные локоны Морин и прямые черные пряди Аманды распушились, запахло озоном.

– Морин, – твердо сказала Аманда, – давай-ка садись в свою машину и следом за нами поезжай ко мне. Обсудим список там. Если мы и дальше будем ругаться здесь, в ракете заведутся привидения. – И, чтобы не дать Морин возможности возразить, зашагала к открытой двери ракеты и звонко позвала Зиллу.

– Ах, прости, надо было мне молчать в тряпочку! – пробурчала Морин и сунула руку обратно в карман, где уже наполовину материализовался машинописный список. – Придется опять рыть окопы. Мамочка лучше знает!

На сей раз за руль села Аманда – и медленно, осмотрительно поехала перед Морин. Зилла заподозрила, что это, пожалуй, взбесило Морин еще сильнее. Машина у Морин была новая, быстрая и дорогая. Зилле было понятно, что Морин терпеть не может ползать по дороге. Сама Зилла сидела на заднем сиденье машины Аманды, поскольку Маркус хотел, чтобы она была рядом, и старательно думала исключительно о Морин, которая позади кипела от ярости на третьей передаче. Это помогало затолкать в самые дальние уголки памяти дикое первобытное колдовство, которое она устроила в ракете. Было очень важно напрочь об этом забыть, хотя почему, Зилла представления не имела. А еще ей хотелось, чтобы разъяренное лицо Морин вытеснило из ее сознания тоску – но тут ничего не вышло. Как же мне это надоело, думала Зилла. Хоть бы пристрелил меня кто-нибудь, чтобы не мучилась, но это все-таки смерть и нечестно по отношению к Маркусу. Она обнаружила, что эта фраза постоянно крутится в голове. Все-таки смерть, все-таки смерть… Нет, лучше про Морин. Вот ведь стерва. Вломилась в ангар с таким видом, будто руководит всей операцией. Воображает себя прирожденной командиршей, да? Прямо вижу, что было бы, если бы она действительно командовала. Тут Зилла дала волю воображению. Это было лучше, чем думать о смерти. Вот Морин расхаживает с важным видом, скачет везде на своих длинных ногах, забирает себе всех самых замечательных мужчин…

Именно во время этого полета воображения Верховный глава Арта и вышел на привычный осторожный контакт с Зиллой. И улыбнулся. А потом вытащил из эфира любовника Морин и велел ему оторвать седалище от дивана и заняться подопечной.

Глава 2

Марк вычислил окно – оно должно было открыться в ближайшее полнолуние. Совсем маленькое, но и такое сгодится, если синхронизировать все до секунды. По расчетам Глэдис, Лапута-Блиш будет тогда в высшей точке одного из эксцентриков – колеблющихся орбит родной вселенной – и слегка наклонится в сторону Земли. В таком положении ракета сможет обойти пиратские укрепления и достигнуть Лапуты-Блиш, не провисев слишком долго в промежутке между вселенными, где всякое может случиться. Это было важно. В миг, когда ракета покинет вселенную Земли, сообщества волшебников, которые ее запустят, утратят с ней всякую связь. Ракете придется полагаться на собственные встроенные защитные чары, и никто не хотел, чтобы это затянулось надолго.

По данным Марка, который вот уже месяц корпел над расчетами, окно было вполне подходящее, однако к другим внешним воздействиям оставались вопросы. Потоки во внутренних сферах были весьма удачны, но при этом ощущалось мощное противодействие неизвестной природы.

– Может, подождем более благоприятной луны? – неуверенно спросил Марк.

Все остальные были категорически против. Неизвестно почему все чувствовали, что действовать нужно сейчас или никогда. Даже Марк, подчинившись общему вето, признал, что и у него есть такое же чувство, словно пираты дышат им в спину и, если отложить вторжение хотя бы ненадолго, начнут читать через плечо все замыслы.

Глэдис и Морин при периодических налетах Аманды сочинили очень сильный двойной обряд, цель которого хитроумно ускользала от всех, кроме их четверых. После этого, по выражению Глэдис, у них появились все причины радоваться, что Круг так славно организован. Внешний Круг принял обряд безо всяких вопросов и принялся за работу над всевозможными сложными приготовлениями: обряд предстояло провести одновременно по всей стране. Глэдис, как обычно, то и дело удивленно посмеивалась. К обряду привлекли самые разные группы волшебников. Среди них были кружки серьезных образованных ведьм, которым обо всем можно было сообщить открыто, но они составляли лишь небольшую долю; а были и наследственные шабаши, настаивавшие на тайных переговорах, и компании дилетантов, считавших, будто они играют в волшебство независимо, которых надо было подтолкнуть к тому, чтобы делать нужные вещи в нужное время; спириты, которым следовало намекнуть, что нужно собраться и провести особый видоизмененный ритуал – причем для них это был как бы и не ритуал вовсе; волшебники-одиночки, которые не подозревали, что участвуют в организованной акции; молитвенные группы, медиумы, лозоходцы, любители медитации и огромное количество людей, воображавших себя жуликами и шарлатанами, которых нужно было заставить одновременно направить энергию в определенную сторону; и замыкали этот список последние отнюдь не по важности, а лишь по порядку могущественные ордена профессиональных магов, требовавшие самого деликатного обращения. Лишь единицы из них признавали власть Круга, а большинство считали себя независимыми сообществами и взбесились бы, узнай они, что церемония, назначенная на ближайшее полнолуние, служит отнюдь не их собственным нуждам и целям.

– Зайчики мои, – хихикала Глэдис, когда последний крупный орден возвестил, что назначил Великий ритуал именно на эту ночь. – А Внешняя девятка знает свое дело, как я погляжу.

Одно плохо: организовать колдовские силы в остальном мире было некогда. Надеяться на сотрудничество можно было только в случае тех великих орденов, у которых были отделения за границей. Европейские ведьмы запланировали свой собственный миротворческий обряд. В Австралии и Новой Зеландии и без того уже боролись с повышением уровня моря. Азия давала расплывчатые, плохо понятные ответы. Американские колдуны сокрушенно отвечали, что у них и так хлопот полон рот, надо сдерживать крупное землетрясение, но заверили Круг во всяческом сочувствии. Ответа от Африки так и не дождались.

– Да провались они! – сердилась Морин. – Почему нам не объяснить все как есть?!

– Хорошо, что все так или иначе задействуют свои силы в эту ночь, это нам на руку, – заметила Глэдис. – Сочувствие – тоже сила. Не шуми, Морин, лучше скажи, ты рассчитала, когда именно нам произносить каждое из Имен? И не гляди на меня так! Уж и спросить нельзя.

– Извини! – раздраженно бросила Морин. – У меня дел по горло, всего не упомнишь, – раз я отправляю Флэн на ракете. Еще и Джо странно себя ведет. Со всех сторон навалилось! Мне…

Ее прервал телефонный звонок: Аманда сообщила, что в направляющих соплах ракеты что-то не ладится и у нее настоятельная просьба найти ту девицу со странностями, которая работала во французской космической программе, и срочно!

Зилла ощущала всеобщее нарастающее волнение, хотя и не была посвящена в подробности. Запуск в полнолуние, думала она довольно спокойно, и со всеми моими печалями будет покончено. В тех редких случаях, когда она разрешала себе вспомнить о двух волосках, которые она оставила в ракете, ей думалось, что они должны унести ее несчастье за пределы этого мира. И даже казалось, будто ее печаль-тоска уже там – заключенная в два волоса. Зилла готовила еду, мыла Маркуса и полы, стирала одежду Аманды и ее детей, покупала Дэвиду носки и весело щебетала со всеми – и все это без черного фона тоски, к которой она уже привыкла. Все-таки смерть, думала она, но какая-то эрзац-смерть. Внутри почему-то стало пусто.

Вечером перед пуском строители ракеты тщательно все проверили и в последний раз убрали инструменты. И каждый благословил ракету на свой лад. Кто-то просто похлопал по пятнистой металлической обшивке. Кто-то сказал: «Страшненькая, конечно, но мне нравится» или «Надеюсь, автобусик, до места ты докатишь». Кто-то держался серьезнее. Один помолился. Другой плеснул шампанского из мини-бутылки. Потом все разъехались по разнообразным местам силы, где им полагалось быть завтра.

Аманда осталась подежурить – на всякий случай.

Наутро собрался окончательно отобранный состав экипажа, восемнадцать человек, очень веселые и здоровые, с чемоданами, сухими пайками, вязаными шапками и рюкзаками. Никто из них не знал, чего ждать. Большинство было убеждено, что им предстоит налет на горный монастырь в Греции. И почти все очень удивились, когда увидели остальных.

– Ты тоже подрывник? Никогда бы не подумала! – сказала Роз Коллассо Тэму Фэрбразеру.

Еще больше они удивились, когда Аманда заперла дверь ангара и объяснила, зачем они здесь, а потом добавила, что с этой минуты никто из них не покинет это здание. Они согласились, что в этом есть смысл. Если пираты узнают о плане сейчас, это все погубит. К тому же все они были преданы своему делу. Перед отъездом из дома все по настоянию Глэдис составили завещания. Но все равно они не очень-то поверили Аманде и поначалу только смеялись. Когда Тэм прошелся перед ними, кокетливо виляя бедрами, все едва не попадали от хохота.

Посерьезнели они ближе к вечеру, когда кто-то вспомнил, что ракете стоит дать имя. Почему-то, когда они стали это обсуждать, вся затея словно обрела плоть.

– Раньше это был автобус.

– И что? Автобус «Волшебное загадочное путешествие»? Держитесь за поручни, у нас экскурсия по множественной вселенной?

– Может, «Омнибус»?

– Давайте еще подумаем!

– Вообще-то, «Омнибус» значит «для всего сразу».

– «Космобус»?

– А может, «Диван-Самолет»?

– Знаю! – сказал кто-то. – «Небесный омнибус»!

Это всем понравилось, и они окрестили ракету чашкой кофе, не зная, что ее уже поливали шампанским, и еще раз отрепетировали обряд, который запустит вирусные чары, едва группа окажется на Лапуте-Блиш.

Незадолго до восхода луны к двери ангара с ревом подкатил мотоциклист, и когда Аманда открыла ему, вручил четыре свертка, два синих и два красных. Глэдис сказала, что их обязательно должно быть четыре.

– Держите половинки врозь до последней минуты, – наставляла она. – А то как бы чего не вышло: чары очень мощные. И глупо давать только две упаковки. Пошлю запасную пару.

Аманда продиктовала мотоциклисту какой-то телефонный номер, и он с ревом укатил – сначала к телефону-автомату, сообщить пароль, а потом в свой родной шабаш. Пакеты Аманда раздала Хелен, Джуди, Франсине и Лауре, надежным профессиональным волшебницам, которые едва ли потеряют голову от страха. После этого Аманде пришлось все-таки уехать: заперев за собой дверь, она запрыгнула в машину и покатила – лихо, как Зилла, – в тайное мощное место силы милях в сорока от ангара.

Ее отъезд послужил для подрывной группы сигналом; все погрузились в «Небесный омнибус» и расселись, напряженные и готовые к старту. Джуди и Линн заняли места у приборной доски, Роз подошла к двери и задраила ее. Тэм и Солли в очередной раз проверили систему подачи кислорода и с радостью (и некоторым удивлением) обнаружили, что она не сломалась. После этого оставалось только ждать.

К этому времени в самых разных комнатах по всей Британии уже собрались никак не связанные между собой на сторонний взгляд небольшие компании – а еще загадочные личности в темных одеждах стекались в леса, к каменным кругам и в другие места силы от Лендс-Энда до Джон о’Гротс[3], перешептываясь и время от времени включая на секунду фонарики, чтобы проверить, все ли идет как положено. На этом этапе от света полагалось воздерживаться.

Луна взошла как раз тогда, когда Аманда добралась до тайного места. В ее лучах она увидела Марка – тот стоял во всем великолепии светло-серой мантии, готовый приступить к обряду. Рядом была Поли. Она облачилась в черные одежды с блестками. В ее стиле, подумала Аманда. Была там и Морин – очаровательная в белом с зеленым. И Глэдис – на той топорщился кошмарный клеенчатый плащ в красно-коричневую клетку, а у ног ее в траве шебуршал Джимбо. Никто никогда не мог уговорить Глэдис нарядиться по случаю – и Аманда подозревала, что по особо торжественным поводам Глэдис нарочно одевается поужаснее. Были здесь и девять членов Внешнего Круга – они съехались с похвальной расторопностью, хотя и не подозревали, насколько у них на самом деле напряженное расписание.

Когда они обсуждали расписание, Аманда возразила:

– По-моему, нам надо объяснить им, зачем это все.

– Потом, – неожиданно твердо отрезала Глэдис. – Среди них изменник. Нельзя дать ему ни малейшей возможности все погубить.

Четверка Внутреннего Круга сошлась вместе и приготовилась.

– Господи, меня всего трясет, – шепнул Марк. – А вдруг ракета возьмет и растворится в пустоте?

– Или взорвется, – сказала Морин.

– Тихо вы. Долетит как миленькая, – одернула их Глэдис.

Аманда промолчала, но в глубине души больше всего боялась, что через несколько часов, когда она отопрет дверь ангара, окажется, что «Небесный омнибус» по-прежнему там. Однако обряд начался. Практически в тот же миг к ним присоединились группы по всей стране. Тщательно очистив сознание, Аманда ощутила, как накапливается сила.

Дома у Аманды Зилла тоже ощущала, как сосредотачивается сила, представляя себе зияющую пустоту, которую нужно заполнить. Почему-то ей казалось, что она сама и есть эта пустота, и от этого все чесалось. Затем, когда было произнесено первое Имя – почти что хором, по всей земле вокруг, – перед глазами у нее вдруг возник Марк. Не такой, каким она его обычно помнила, а в ниспадающих одеждах и с бледным отблеском луны в волосах. Эта жреческая фигура почему-то пробудила у нее острейшие чувственные воспоминания – вот глупости! Волосы у Марка на груди. Для такого бледного худышки у Марка было на удивление много растительности на теле, причем не светлой, как волосы на голове, а темной, как брови, и мягонькой, как шерстка котенка. Зилла прямо почувствовала ее – и болезненно скорчилась. Тоска вернулась к ней и загрохотала в голове хуже прежнего.

– Прекрати! – велела Зилла вслух, потому что ее злило, что она никак не может ничего забыть.

И от этого яростного возгласа ей стало ясно, что надо делать. Нужно разорвать эту связь как полагается, раз и навсегда, чтобы была все-таки смерть – чтобы все разломилось надвое и остался только огромный чистый скол. Только так получится вскрыть нарыв. Называй как хочешь, только прекрати!

Примерно это она написала на обороте конверта для Аманды. Потом пошла наверх и взяла Маркуса из кроватки – он сонно забормотал и немножко послюнявил ей шею. Зилла встала с сыном на руках лицом приблизительно туда, где, по ее представлениям, находилась ракета. Обряды шли полным ходом, она ощущала силу. Как будто она стояла в огромном, слегка подсвеченном пространстве, где тянулись к ней два туманных волокна – два волоска, ее и Маркуса. Она ждала. Сила нарастала. Она нарастала и в самой Зилле – вздымалась, захлестывала ее и заполняла, как, наверное, бывало всегда, когда ей было очень-очень нужно. Зилла могла решить этого не делать. Но решила делать. Она подцепила два волокна мизинцем – все остальное ей требовалось, чтобы держать Маркуса, – и дала им втянуть себя в ракету.

Силы накопилось столько, что это оказалось проще простого. Быстро, спокойно, безо всякого напряжения, будто скользнуть в приоткрытую дверь, – и вот уже Зилла, все так же с Маркусом на руках, стоит в проходе ракеты в заднем конце. Металл за спиной у Зиллы, где скрывалась машинерия, превратился теперь в сплошную серебристую стену, из-за которой доносился ровный гул, словно там работал вентилятор. Пространство перед ней было битком набито людьми, в основном незнакомыми. У всех был очень сосредоточенный вид. Маркус почувствовал перемену обстановки и сонно пробурчал что-то вопросительное. Несколько голов повернулось к ним. Зилла поспешно и смущенно скользнула на свободное сиденье, будто опоздала на церковную службу, и туго окутала их с Маркусом чувством собственного ничтожества. Никого тут нет, Зилла просто пустое место, о ней и думать не стоит. Эта уловка часто оказывалась ей на руку – чувство, что она просто недостойна, чтобы о ней беспокоились. И здесь помогло. Головы отвернулись. Пустое место так пустое место.

Снаружи ураган нарастающей силы уже превращался в настоящий, физический ветер, он хлестал в стены ангара, трепал волосы и одежды по всей стране. Произнесены были уже почти все Имена. Если что-то и должно случиться, то сейчас.

«Небесный омнибус» дернулся.

– Кажется, тронулись! – прошептал кто-то.

И все.

Ничего не выйдет, подумала Зилла. Только выставлю себя полной дурой! Ну лети же, лети, лети, лети! Она мысленно толкала неподатливую тяжелую ракету, бешено, упорно. Чувствовала, как та светится вокруг, – и налегала, налегала. И снова внутри затрепетало что-то дикое, потому что ей было очень-очень нужно. Но эта жестянка с людьми была такая тяжеленная! «Ой, ну лети, лети, лети, лети!» – твердила про себя Зилла.

Тут обряд дошел до кульминации. В сотнях кругов засиял яркий свет, костры запылали на вершинах холмов. В ракете на миг возникло определенное ощущение полета – даже невесомости.

– Вот! – сказал кто-то.

Когда испустили последнюю мощную волну силы, Глэдис в ипостаси Старухи повернулась к Аманде в ипостаси Матери и еле заметно кивнула. Волна была двойная. Первая часть должна была запустить ракету, и среди участников не было никого, кто не почувствовал бы, как что-то сдвинулось, оторвалось, исчезло, а вторая – поставить непреодолимую Защиту вокруг Британских островов, а если получится, то и всего мира. Марк почувствовал, как вздымается Твердыня Придайн[4]. И тоже кивнул Аманде. Теперь никакие злые помыслы не проникнут в эти края; но удалось ли защитить весь мир, никто сказать не мог. Раньше такое никогда не требовалось.

Глава 3

Эта ночь отняла у них все силы. Поднимаясь по лестнице в свою лондонскую квартиру, Морин спотыкалась от усталости. Уже светало. Улицу залил неестественно яркий солнечный свет. Поспать бы хоть несколько часов, думала Морин, непослушными руками заталкивая ключ в скважину, и тогда, может быть – может быть! – к вечерней репетиции она придет в себя. Да, наверное, придет. Устала она в основном от ликования. Мощный порыв силы, который поднял и ракету, и Защиту, по-прежнему бушевал у нее в голове – и это было чудесно. О, какой восторг! Такой восторг, что она до сих пор лелеяла его, хотя приятно было и потом, когда они приехали в ангар и не обнаружили там ракеты. Морин похвалила себя за то, что сообразила побывать там заранее, пока ракета стояла в ангаре. По крайней мере, она знала, что там было чему исчезать. Девятеро из Внешнего Круга были этого лишены.

Они приехали туда целым кортежем. Девятеро были очень обижены. И раздосадованы. И к тому же ничему не желали верить. В ушах у Морин так и звучал резкий голос Коппы. Почему им ничего не объяснили? Какой еще изменник? Хотите – ведите ее в какую угодно сферу истины, сами увидите, что она Едина с Кругом! И так далее. А когда им показали пустой ангар, это никого ни в чем не убедило. Морин все вспоминала, как Поли стояла рядом с Марком, белая от ярости. Хорошо, что Аманда сообразила сделать несколько фотографий ракеты, вот только она совершенно не умела обращаться с камерой, а в ангаре было полно эманаций силы, и поэтому снимки, которые она пустила по кругу, вышли косые и размытые и никого не умиротворили. Аманда раздражала Морин еще и тем, что постоянно вскидывала голову, а по ее лицу, когда она думала, что ее никто не видит, пробегала судорога горечи и тревоги. Аманда думала, что где-то что-то не заладилось. Неужели и сейчас думает? Уж конечно: Аманда вечно твердила, что у нее особо тонкая чувствительность, а когда Морин проверяла, оправданны ли ее опасения, почти всегда оказывалось, что та в очередной раз подняла шум попусту.

В конце концов Морин оставила Марка и Аманду разбираться с Внешним Кругом и покатила домой. Ей нужно было срочно поспать. Даже без какао. Рухнуть в постель – и все.

Она открыла дверь – и навстречу ей хлынул голубой сигаретный дым. Шторы в гостиной были опущены, свет горел. Тьфу. И этот гнусный Джо сидит на ее диване и щерится на нее с банкой пива в руке и переполненной пепельницей под ногами. Опять напился, подумала Морин. Никаких сил нет.

– Вон отсюда, – проговорила она, одной рукой придерживая дверь, а другой указывая на нее. – Все. Уходи. Я хочу спать. Как ты вообще сюда попал?

Он мотнул головой:

– Нет. Никуда я не пойду. И ты тоже. Мы тут останемся вдвоем.

– Не смей мне… – начала было Морин, но тут дверь, внезапно отяжелев, вырвалась у нее из пальцев и с глухим стуком захлопнулась сама собой.

Морин развернулась к ней. Повсюду были защитные чары, не позволявшие ей даже прикоснуться к двери. Сильные чары – жуткие, незнакомые. Морин повернулась обратно.

Джо все ухмылялся. Что-то с его лицом сделалось не то.

– Не старайся, все равно эти чары ты не снимешь. Это чары Арта. Ими вся квартира заколдована. Никто не войдет и не выйдет, и даже не пытайся звать на помощь – никто все равно не услышит, как ни хитри. Так что лучше тебе сразу все выложить про этот твой проект. И себе, и мне работу облегчишь.

Поверить не могу, подумала Морин. Она страшно устала.

– Что ты несешь?..

При этих словах она обнаружила, что про чары в квартире он говорит истинную правду. Она прямо чувствовала, как они окаймляют пространство, густые, тяжелые и абсолютно ей незнакомые.

Джо поднялся на ноги. Он был плечистый, черноволосый, с черной щетиной на подбородке, – но далеко не такой пьяный, как ей поначалу подумалось. Может, и вовсе трезвый. Морин не понимала, как он вообще мог ей когда-то нравиться.

– Этот твой проект, – проговорил он. – Я ждал, пока ты все закончишь, потому что понимал, что тогда тебя будет проще подловить. Теперь я хочу, чтобы ты подробно рассказала мне, чем ты занималась, а я подам отчет Верховному главе.

– Ты бредишь, – сказала Морин.

– Наоборот, – ответил он. – И не пытайся тут приколдовывать. Я учился волшебству в Арте и такое умею, чего тебе и не снилось.

– Я тоже кое-что могу! – рявкнула Морин. – Ты и половины моих чар не знаешь! – А когда он тяжко шагнул к ней, добавила: – Даже и не мечтай заставить силой. Не забывай, я профессиональная танцовщица. И гораздо крепче, чем с виду.

Джо смерил ее презрительным взглядом, и почему-то в его лице проявилось от этого еще больше чуждой несообразности.

– Сам знаю. И подготовился. Смотри. Вот посмотри! – Острый запах его пота смешался с сигаретной вонью, когда он бочком прошел мимо Морин – она заметила, что он боится поворачиваться к ней спиной, – и пинками открыл двери в кухню и в ванную.

Морин – не менее осторожно – вышла на середину комнаты. Она так устала, что действовала, похоже, на одних животных инстинктах. И не чувствовала ничего, кроме раздражения и злости. Кухня была заставлена коробками с провизией. Морин увидела фрукты, овощи, чипсы. В ванне громоздились ящики с пивом. Типичный Джо!

– Видишь? – сказал он. – Мы тут неплохо устроились, можно и подождать, когда ты мне все выложишь. Я все это купил в основном затем, чтобы ты поняла: я настроен серьезно. Но будет гораздо проще, если ты не станешь упираться. – По-прежнему старательно держась к ней лицом, он отступил в сторону и уселся на угол дивана. – Ну?

Второе дыхание есть у всех, напомнила себе Морин. Да и обряд должен был придать ей сил. Она положилась и на то, и на другое (по крайней мере, попыталась) и сказала себе, что ей уже легче.

– Проваливай, – велела она. – И не пори чепуху.

– Никакая это не чепуха, – ответил он. – Ты только что провела какой-то масштабный обряд. Я хочу знать, для чего это. Реальный мир должен это знать. Меня послали оттуда выяснить, чем ты занимаешься, вот я и выясню. И не желаю торчать в твоем вонючем мире ни единой лишней секунды!

Да он шпион из пиратской вселенной, подумала Морин. Она не удивилась и не встревожилась – на это не было сил. Понимание пришло сама собой – итог всего, что она обнаружила, после того как отперла входную дверь. Морин подумала о ракете. Может быть, она уже на Лапуте-Блиш, а может быть, и нет. Никто не знает, сколько длится переход между вселенными – и даже удался ли этот переход. Даже если предположить, что все прошло лучше некуда, что ракета попала туда мгновенно и диверсантам удалось проникнуть в крепость, вирусные чары подействуют не сразу, нужно время. Шесть часов уже прошло. Нужно по меньшей мере еще шесть. Надо просто переждать, подумала она.

– Пошел ты к черту, ничего тебе не скажу, – проговорила она.

– Правда? – отозвался Джо. – Тебе надо иногда спать. Тогда я могу поработать над твоими мозгами.

– Тебе тоже надо спать, – возразила она.

Но сердце у нее сжалось. Она так устала. За грудиной появилась какая-то гулкая вялость – Морин решила, что это отчаяние.

– Похоже, это тупик, – произнесла она и мрачно села лицом к Джо на другой конец дивана.

Джо глумливо разглядывал ее. И тут она поняла, что такого странного было в его лице. На нем появилось множество чужеродных мыслей. Она видела, как внеземное сознание, прятавшееся за его лицом, лепит изнутри из черт, которые, как она думала, прекрасно ей знакомы, совершенно новый облик. Она попыталась уговорить себя, что это ее не пугает – ничуточки. Просто она очень устала.