Вторая попытка любви

3

Никси вскинула на него глаза.

— Я никогда не думала о тебе в этом качестве. А прозвище ужасное, не понимаю, почему ты позволил называть себя так, — сказала она с неожиданной для себя запальчивостью.

Он окинул ее скептическим взглядом, но промолчал.

Никси сама не понимала, почему так разволновалась, предположив, что он сомневается в ее искренности.

Вдруг на ее щеку упала крупная капля дождя. Они побежали через поле к машине, но успели промокнуть до нитки. Запыхавшаяся от бега Никси со смехом сказала:

— Могли бы и не бежать, результат был бы тот же.

— Да, но тогда бы ты не дышала так часто… да и стекла не запотели бы.

Она пристально смотрела ему в глаза. Словно и не было этих пятнадцати лет разлуки. Вот только Элен нет, чтобы предложить своему брату заткнуться.

— Не могли бы мы объявить перемирие на ближайшие, скажем, тридцать или сорок лет?

Бун задумчиво взглянул на нее.

— Раз ты предлагаешь перемирие, значит, мы находимся в состоянии войны и ты проигрываешь. Но тогда я получаю право захватить всю твою собственность. Лично для меня это звучит более заманчиво, чем перемирие.

— Послушай, единственное, чего я хочу получить от тебя, это обещание не поощрять Стефани и Чада в таких сумасбродствах, как объявление: «Нам требуется папа».

Он откинулся на сиденье и обнял ее за плечи.

— Я, как и ты, волнуюсь по этому поводу. Но, не забывай, они потратили на объявление свои деньги.

— Знаю. Но прошу тебя, не напоминай им об этой бредовой идее.

Раздраженным жестом она откинула назад волосы, и мокрая прядь упала Буну на руку.

— Мы оба промокли до костей. Давай-ка поедем домой, а потом вернемся к этому разговору.

Проехав полтора квартала, Бун остановился у старинного здания бывшей таверны, которое занимала редакция газеты «Лейквудский глашатай». Он провел Никси внутрь. Чистые уютные помещения составляли резкий контраст с внешним обликом здания. За деревянной дверью оказалась узкая лестница, по которой они поднялись в небольшую квартиру. Минимум мебели и большое количество тренажеров, а также отсутствие занавесок свидетельствовало о том, что здесь обитает одинокий мужчина. Никси улыбнулась.

— Как необычно.

— Не слишком уютно, но зато есть все, что мне нужно… — Он показал на крошечную кухню. — Даже плита.

Без лишних слов он стянул с себя рубашку и развесил ее над огнем. Никси с трудом заставила себя отвести взгляд от его обнаженного торса.

У меня бы рук не хватило, чтобы обнять его, вдруг промелькнуло у нее в голове. От этой мысли ей стало не по себе. Она обратила внимание на багровый синяк на его левом боку. Понадобится, наверно, не меньше недели, прежде чем он исчезнет. Но Бун, похоже, не обращал внимания на такие мелочи. Просто супермен какой-то!

— Клянусь, что не буду приставать к тебе. Впрочем, можешь пройти в спальню. Дверь запирается.

Никси взглянула в его насмешливое лицо.

— Что?

— Я предлагаю тебе снять мокрое платье. Пошли, я дам тебе что-нибудь, чтобы переодеться.

В спальне он достал из шкафа махровый халат и протянул ей, а сам надел черную футболку. Никси сразу стало легче, хотя Бун не стал выглядеть менее привлекательно.

Он вышел, показав, как запирается замок.

— Позови, если понадобится что-нибудь еще.

Когда дверь наконец закрылась за ним, она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Никси Кордеа, ты заслуживаешь хорошей взбучки за те мысли, что лезут тебе в голову, — пробормотала она. — Овдовевшей матери двоих детей следует быть более благоразумной. Особенно в такой момент.

Она сняла мокрое платье и бросила его на пол. Подол огромного халата, который, наверное, едва доставал Буну до колен, волочился за ней по полу. Никси закуталась и подвязалась поясом, но ощущение своей наготы не оставляло ее.

К счастью, Бун никак не прокомментировал ее наряд. Он отнес платье на кухню и вернулся с двумя кружками горячего кофе. Перед телевизором стоял маленький диванчик на двоих. Бун, со своей мощной комплекцией, даже сев вполоборота, все равно касался бедром ее коленей. Никси постаралась отвлечься от этого, снова заведя разговор о детях.

— Послушай, насчет этого объявления…

Бун внимательно посмотрел на нее, и она утонула в глубине его переменчивых, словно море, темно-голубых глаз.

— Мне кажется, что если начнут приходить ответы, нужно потихоньку от них избавляться. — Она понимала, что делает не совсем красивое предложение, но хотела защитить своих детей.

— Это их объявление, — мягко возразил Бун. — И только они будут решать, что делать с откликами.

В Никси закипала злость. С этим человеком просто невозможно спорить!

— А вдруг это окажется преступник или сумасшедший? Ты же знаешь, что именно такого сорта люди, как правило, отвечают на подобные объявления.

— Неужели человек, который ищет любви и семейного покоя, должен быть обязательно преступником или сумасшедшим?

— Ты же все прекрасно понимаешь, — настаивала Никси. — Я не хочу, чтобы мои дети читали злобные или непристойные письма больных людей.

— Ты права, — согласился Бун, и Никси вздохнула с облегчением. Наконец-то он понял ее. — Ты их мать, — продолжил он, — и имеешь право отнимать у них все, что, по твоему мнению, может причинить им вред.

Предатель! Он все равно стоит на своем! И толкает ее взять на себя роль тюремного надзирателя, перлюстрирующего письма заключенных.

Бун поставил пустую кружку на стол и откинулся на спинку дивана, закинув руки за голову. Никси вдруг подумала, что в такой позе он представляет из себя отличную мишень. Она резко встала.

— Ты не желаешь меня понять, значит, я напрасно трачу время.

— Поступай, как тебе нравится, — сказал Бун, не извинившись за свою неуступчивость. — Я принесу тебе платье.

Он вернулся из кухни с платьем, и Никси ахнула. Его подол превратился в черные лохмотья.

— Что ты с ним сделал?! Оно было почти новое!

На этот раз ему хватило такта принять сочувственный вид.

— На твоем месте я бы его выкинул. Оно упало в огонь. Хорошо, что я вошел вовремя и предотвратил пожар.

— Дай сюда.

Она выхватила у него платье и приложила к себе — оставшаяся часть юбки едва прикрывала бедра.

— Даже обрезать нельзя.

У нее был такой расстроенный вид, что Бун воздержался от своих привычных шуточек.

Путь до дома Никси они проделали в напряженном молчании. Подъезжая к подъезду, Бун попытался растопить возникший между ними холод.

— Мне жаль, что так случилось. Похоже, с меня причитается новое платье.

— С тебя причитается, это точно.

Никси быстро вышла из машины. Она была в ярости… но не из-за платья. И все равно, пусть платит… за платье, за свое упрямство в отношении этого дурацкого объявления, за то, что не пошел навстречу ее просьбам, за намеки на то, что она неправильно воспитывает сына… Наконец, за то, что много лет назад беспощадно издевался над ней!

— Да, сэр, — сказала она, — с вас причитается гораздо больше, чем стоимость этого платья. Вы можете начать выплату с того, что забудете об объявлении, которое мои дети поместили в вашей газете, и притом навсегда.

— Извини. — Он подошел ближе, словно пытаясь смягчить свой ответ. — Я не могу обманывать твоих детей только потому, что ты просила меня об этом… даже если ты мой друг.

— Друг? — Как он мог предположить такое? Все школьные годы они грызлись, как кошка с собакой. Теперь, похоже, все возвращается на круги своя. — Если ты так обращаешься с друзьями, то я рада, что не являюсь твоим врагом.

Никси уже почти кричала. Дрожащими пальцами она развязала пояс на талии и сбросила халат.

— Держи, — сказала она и сунула его ему в руки. — Чтобы не было повода говорить, будто я воспользовалась твоей любезностью.

Резко отвернувшись от него, она опрометью бросилась к дому. В белом нижнем белье она показалась Буну крошечным привидением, несущимся через лужайку в лунном свете. И таким же неуловимым.

Никси скрылась в доме, даже не оглянувшись на прощание.

Он сел в машину и уехал.

Теперь он не смог бы надеть свой халат, не вспомнив о ней.

Никси вихрем влетела в дом, с грохотом захлопнула за собой дверь и ворвалась в гостиную, забыв о своем виде. Тетя с дядей, сидевшие у телевизора, изумленно уставились на нее.

— Мда, — произнес дядя Джим, — похоже, ты неплохо провела время.

Коко издал дикий крик.

— А ты… — Никси была не в том настроении, чтобы выслушивать его глупости, и погрозила попугаю пальцем.

— …дурак, заткнись! — закончил за нее фразу Коко.

— Шшш! — Она испугалась, что птица своим криком разбудит детей.

— Никси, перестань сражаться с Коко. — Тетя Лаура поднялась, чтобы накрыть клетку. — Ты же знаешь, последнее слово всегда остается за ним. — Угомонив пернатого комментатора, она обернулась к племяннице. — Что случилось? На тебя напали?

Никси в сердцах швырнула платье на пол.

— Со мной все в порядке. Мы попали под ливень, а потом Бун пытался высушить мою одежду, но она немножко подгорела.

Дядя Джим проворчал раздраженно:

— Я, между прочим, одолжил ему свою рубашку. Не понимаю, почему он не мог сделать то же самое для тебя.

— Он дал мне свой халат, но я уже вернула его назад. — Под их вопросительными взглядами она вдруг потянулась и зевнула. — Я не собиралась задерживаться так поздно. Спасибо, что уложили детей.

— Всегда можешь рассчитывать на нас, дорогая. — Тетя Лаура поцеловала ее в щеку.

Никси подозревала, что у родных возникло немало вопросов, но они, к счастью, не задали их, потому что она вряд ли сообразила бы, что им ответить.

Закрыв за ними дверь, она приняла решение во что бы то ни стало избегать общества Буна Шелтона.

Прошло полторы недели, в течение которых Никси пыталась выбросить его из головы, но ей это не слишком хорошо удавалось.

Как-то утром, развернув местную газету, она заметила, что та изменилась за последнее время, стала более профессиональной и даже получила новое название — «Лейквудская официальная газета». В ней снова появились деловые объявления бизнесменов, избегавших иметь дело с прежним редактором. Материалы стали достовернее и увлекательнее, — короче, изменилось все, начиная от формата и кончая содержанием.

В этом нет ничего странного, подумала Никси. У Буна Шелтона в этом городе хорошая репутация, все считают его человеком порядочным. Но, к сожалению, он не проявил эти свои положительные качества по отношению к ее детям. Принципиальность — это очень хорошо, но было бы лучше, если б он мог предвидеть ее последствия. Кому будет нужен его кодекс чести, когда Стефани и Чаду придется читать отклики на свое объявление.

Погрузившись в эти размышления, Никси долго не обращала внимания на разгоравшуюся между детьми ссору из-за приза в коробке с корнфлексом. Но, когда Чад попытался швырнуть в сестру горсть хлопьев, она строго прикрикнула на сына, и тот тут же спрятал руки в карманы.

Бун не понимает, что в отличие от него самого, человека, много повидавшего в жизни, ее дети по-прежнему нуждаются в защите. И сейчас главное — это оградить их от его благих намерений.

Он неожиданно появился в их доме на следующий день.

— Я не знала, что существует скаутская форма такого большого размера, — с иронией заметила Никси при виде его рубашки с короткими рукавами и шорт цвета хаки.

— Мам, он же их лидер, — заметил Чад.

Впрочем, Бун не нуждался в защитниках. Он не обратил никакого внимания на ее язвительное замечание.

— Ребенок покрупнее — форма побольше, — добродушно улыбаясь, ответил он. — Кстати, ты, Чад, можешь получить такую же для себя.

Мальчик умоляюще посмотрел на мать.

Никси бросила на Буна предостерегающий взгляд, но тот сделал вид, что не заметил его. Вот упрямый тип! — рассердилась она.

— Он пропустил прошлое собрание, — продолжал Бун. — И я заехал, чтобы захватить его на сегодняшнее.

Никси вызывающе резким движением отбросила назад волосы.

— Мы, кажется, уже обсудили эту тему.

— Но мы говорили и о том, что нельзя запрещать детям расти. Чад, расскажи о своих достижениях за то время, что мы не виделись.

Мальчик с гордостью улыбнулся.

— Я научил Коко лаять на кошку Стефани.

Бун удрученно развел руками и бросил быстрый взгляд на Никси.

— Остаюсь при своем мнении.

Стефани, которая, видимо, подслушивала этот разговор, вышла из соседней комнаты.

— Мам, с этим ребенком нужно срочно что-то делать.

Никси вздохнула. А может, Бун прав, и участие Чада во встрече юных скаутов не грозит ему опасностью? Может, стоит попробовать отпустить мальчика с ним?

— Он еще не ужинал.

— Я куплю ему чизбургер.

— Старик! Ты мой друг навеки!

Мальчик радостно поспешил к машине. Но Бун почему-то не торопился уходить, словно хотел сказать Никси что-то еще. Когда Чад окликнул его, он подмигнул ей и пообещал:

— Я верну тебе сына часа через два.

В его тоне было что-то неуловимо загадочное, и Никси вдруг поняла, что будет с нетерпением ждать его вечером. Она смотрела, как они отъезжали, — два блондина, большой и маленький. И у нее в голове невольно промелькнула мысль о том, что со стороны они вполне могли сойти за отца с сыном.

Двух часов еще не прошло, а Никси уже начала волноваться. Она не привыкла отпускать Чада с кем-либо, кроме Джима и Лауры. По ее подсчетам, он уже должен был вернуться. Она мерила шагами гостиную, ежеминутно подходила к окну и выглядывала на улицу. Наверное, все же не стоило отпускать сына.

— Перестань, мам, он скоро вернется, — сказала Стефани. — Лучше наслаждайся тишиной и покоем, пока есть такая возможность.

Прошло чуть больше двух часов, когда во дворе хлопнула дверца машины и раздались возбужденные голоса. Чад вошел в комнату с большим фирменным пакетом универмага в руках. Бун довольно улыбался. Этого было достаточно, чтобы Никси насторожилась.

— Покажи маме, что ты принес. — Бун легонько подтолкнул к ней мальчика.

Чад только того и ждал. Он тут же вывалил на пол форму юного скаута. Здесь были даже шляпа, шейный платок и нашивки.

— Где ты раздобыл все это? — спросила Никси, озадаченная неожиданным приобретением.

Бун откашлялся.

— Мы как раз проезжали мимо магазина, и я решил сэкономить твое время.

Она собиралась заметить, что магазин находится в противоположной стороне от их дома, но в этот момент Чад объявил:

— Теперь я настоящий скаут, мам. И на следующем собрании уже не буду выглядеть белой вороной.

— А почему ты так уверен, что будет следующий раз? — возмутилась Никси. — Мы ведь договорились, что ты поедешь только посмотреть, понравится ли тебе там. — Положив руку на бедро, она развернулась к Буну в ожидании объяснений.

— Он поехал, посмотрел, и ему понравилось. Мы специально купили форму сегодня, чтобы у тебя было время прикрепить нашивки.

Казалось, он был чрезвычайно доволен своей предусмотрительностью. А у Никси снова появилось ощущение, что ее загнали в угол.

— Не стоило тебе это делать, — сказала она, махнув рукой в сторону Чада, который восхищенно рассматривал новенькую форму.

Бун опустился на кушетку.

— Я же должен был как-то возместить испорченное платье. Конечно, лучше было бы купить что-то тебе, но я, к сожалению, не знаю твоего размера.

— Не беспокойся об этом. На работе я обхожусь джинсами и футболкой.

Чад прервал их разговор, схватив Буна за колено.

— Не забудь отдать это Стефани.

Бун взял из рук мальчика маленькую белую коробочку и протянул ее сестре.

— Мы увидели это в универмаге и сразу же подумали о тебе.

Никси наблюдала, как ее дочь бережно открывает коробку и вынимает оттуда пару миниатюрных балетных тапочек на розовой бархотке.

— Спасибо, — прошептала Стефани и тут же надела украшение на шею. — Как красиво! Кому принадлежала идея?

Чад и Бун одновременно показали друг на друга и рассмеялись.

— Пойду посмотрюсь в зеркало, — бросила девочка и побежала наверх.

— А я пока примерю форму. — И Чад помчался следом за сестрой.

С уходом детей в комнате сразу же стало непривычно тихо. Даже попугай присмирел.

Никси забралась с ногами в кресло.

— Сейчас вроде бы не время для Санта-Клауса.

— Мне нравятся твои дети. Они очень славные.

Она с подозрением посмотрела на Буна, но теплая улыбка на его красивом лице убедила ее, что он говорит искренне. Видимо, он еще не понял, какими маленькими предателями могут быть ее дети.

Многие из ее поклонников предпочли больше не появляться в доме после первого же визита, и Никси подозревала, что основной причиной этого явилось наличие у нее детей. Что греха таить, они действительно порой бывают просто невыносимы. Но Буна, похоже, совершенно не смущает это обстоятельство. И Никси решила проявить к нему внимание.

— Как твой лоб?

Он дотронулся до синяка над глазом.

— Постепенно приходит в норму.

И вдруг Никси, помимо своей воли, вошла в роль, которую играла много лет назад, и выпалила:

— Ну, должна же когда-нибудь и твоя твердолобая голова прийти в норму!

Бун отреагировал незамедлительно:

— Теперь она стала еще более твердолоба. Я не воспринимаю слова «нет». — Он улыбнулся. — И все еще переживаю из-за твоего испорченного платья. Позволь в качестве извинения пригласить тебя на ужин в пятницу вечером.

— В этом нет никакой необходимости. К тому же ты расплатился более чем сполна, купив форму Чаду.

— Я бы и так это сделал. — Он откинулся на спинку кушетки и поправил упавшую на лоб светлую прядь. — Повторяю, я не воспринимаю слова «нет».

Никси внимательно изучала мужчину, который когда-то был ее главным мучителем. Как могло случиться, что он стал таким милым? Она привыкла ждать от него каких-нибудь пакостей и невольно подозревала, что он снова что-то замышляет. С новым Буном Шелтоном ей становилось не по себе. А может, он действительно искренне хочет загладить свою вину? В таком случае надо позволить ему сделать это. Но на этом закончить все отношения.

— Ну хотя бы в память о прошлом, а? — настаивал он.

Пожалуй, придется ответить «да», чтобы он наконец оставил в покое ее и детей.

— Я освобождаюсь в пять, — сказала она, — если только не будет каких-то срочных вызовов на место происшествия, как тогда с тобой.

— Этого больше не случится, поскольку один из юных скаутов записал номер машины, которая меня сбила. Водителя вызывают в суд в следующем месяце. — Он засмеялся. — Забавное совпадение — незадолго до того мы говорили на собрании о том, как надо себя вести, если ты стал очевидцем преступления. Кто бы мог подумать, что эти малыши такие наблюдательные.

В его голосе слышалась гордость за своих воспитанников.

Никси вдруг стало холодно. Она услышала знакомую интонацию, с которой Пол обычно хвастался Стефани и Чадом. Странно… временами Бун Шелтон казался нежным и чутким, что совершенно не вязалось с его агрессивным прямолинейным характером.

Ужин в пятницу дал Никси еще одну возможность увидеть врага своего детства в другом свете. Она предполагала, что он пригласит ее в «Риб Рэк», популярный местный ресторанчик, где подавали мясо во всех видах, публика была случайной, а обстановка шумной. Но, к ее удивлению, они отправились в изысканный ресторан с французской кухней. Она изумилась еще больше, когда Бун сделал заказ на беглом французском. Куда же подевался тот неотесанный грубиян, которого она помнила со школьных лет?

Пока они ожидали ужин, Буну удалось разговорить свою спутницу, и вскоре она, сама не зная почему, рассказала ему о Поле. Причем, как это ни странно, не только то хорошее, что свойственно говорить об ушедших из жизни близких, но и многое другое. Например, то, что муж был трудоголиком. Этим она еще ни с кем не делилась. Никси вспомнила про последний уик-энд, который они с Полом провели в горной хижине. Она старалась снять усталость мужа, накопившуюся за многие недели непрерывной работы.

Бун слушал ее с пониманием.

Она подробно описала, как Пол, уснув за рулем, врезался в дерево. Все ее попытки вытащить потерявшего сознание мужа из горящей машины оказались безуспешны.

Бун не стал выражать бурного сочувствия, и Никси была признательна ему за это.

Только за десертом она сообразила, что не дала ему сказать и слова.

— Извини, — пробормотала она, — я не хотела надоедать тебе.

— Ты мне не надоела, — спокойно ответил он.

Ему ужасно хотелось добавить: «Ты очаровываешь меня все больше и больше», но он так и не решился на это. Имея репутацию насмешника, Бун понимал, что она вряд ли примет его слова всерьез.

— Ладно, хватит обо мне, — заявила Никси, принимаясь за клубничный десерт. — Расскажи мне о своей газете. Похоже, дела у тебя идут неплохо.

— Особенно рассказывать не о чем, — признался он. — Когда я приехал сюда, то увидел, что «Лейквудский глашатай» на грани краха, купил его и теперь пытаюсь изменить.

— Мне понравилась новая колонка «Советы тетушки Алисы». Ты привлек кого-то из местных?

Бун замялся, подцепляя вилкой остатки торта.

— Алиса — засекреченная личность, — ответил наконец он. — Лучше будет, если она останется в тени.

Никси кивнула, соглашаясь.

— Да, наверное, было бы утомительно выслушивать людей с их проблемами каждый раз, когда идешь в магазин или сидишь в парикмахерской.

Бун улыбнулся.

— Точно.

Никси промокнула салфеткой рот и ослепила его откровенно коварной улыбкой.

— Ты всегда оставляешь передовицу для сообщений о катастрофах и других горячих новостей?

Бун помедлил секунду, прежде чем ответить. Такой неожиданно пристальный интерес к его газете говорил о том, что у Никси есть какая-то своя цель. И он решил сделать вид, что поддался на ее уловку.

— На первую страницу идут только самые сенсационные новости.

— Вроде того, что у миссис Марстен в ящике для мусора разродилась самка опоссума?

— Не каждый же день такое случается.

— А если бы служба спасения провела сбор средств, ты бы поместил сообщение об этом на первой странице?

Бун довольно улыбнулся. Эта женщина знает, что ей нужно.

— Все зависит от того, будет ли к этому материалу приложена фотография, которая окажется не хуже снимка опоссумов миссис Марстен.

— Что ж, это я и хотела услышать. Я узнаю все детали и выясню дату, а тебе останется только дать задание репортеру.

— Скажи мне, почему для службы спасения так важно освещение ее деятельности в газете?

— У них есть бригада пожарных, очень мобильная, и если она получит широкую известность, то люди будут охотнее жертвовать деньги на приобретение современного технического оборудования. В результате диспетчер сможет легко определить адрес и телефон того, кто осуществляет вызов.

Все это было понятно, но, как и любого журналиста, Буна интересовали подробности.

— А почему абонент сам не может сообщить свой адрес?

Лицо Никси потемнело. Сердце у него сжалось при виде ее незащищенности, хотя он знал, что хрупкая внешность обманчива.

— Когда наш автомобиль потерпел аварию, один из прохожих позвонил в службу спасения из ближайшего таксофона. Но координаты, которые он сообщил, были не совсем точны. — Никси помолчала. — Пола могли бы спасти, если бы пожарные приехали хотя бы на две-три минуты раньше.

Бун нахмурился. Значит, Никси винит себя в гибели мужа. Это объясняет ее стремление осветить в газете деятельность службы спасения.

Он достал из кармана блокнот и ручку, которые всегда носил при себе, и очки в тонкой оправе.

— Думаю, лучше всего будет подать этот материал в виде рассказа об одном из происшествий. — Он сделал пометку в блокноте. — Я знаю одного писателя. Он встретится с тобой на следующей неделе.

Никси отрицательно покачала головой.

— Нет, я не хочу никаких рассказов обо мне. Лучше будет, если ты пришлешь репортера, который напишет о том, что создается новый проект службы спасения… когда мы выберем день для его обсуждения.

Бун подумал, что теперь самое время сообщить ей о поездке за город юных скаутов, которая планировалась в следующем месяце.

— Договорились, — сказал он, убирая блокнот и ручку в карман пиджака. — Выбирай любой день, кроме двадцать пятого. В эти выходные состоится семейная вылазка на природу.

Никси смотрела на него спокойно, явно считая, что это ее не касается.

— Юные скауты выезжают в палаточный лагерь, — пояснил Бун. — Подразумевается, что и Чад поедет с нами. Тебе и Стефани предстоит пробыть там до вечера, поскольку это родительский день.

Никси эта идея совсем не понравилась. Сначала речь шла о вполне безобидных собраниях в школе, а теперь ее сына хотят вовлечь в мероприятие, подобных которому она больше всего боялась. Он может потеряться в лесу, его может укусить змея, да мало ли что может произойти…

Бун должно быть неправильно понял ее молчание.

— Тебе не обязательно находиться там все это время. Ночевать останутся только скауты и их отцы, — сообщил он и тут же прикусил губу, поняв, что допустил бестактность. — Может, мистер Кордеа захочет поехать с Чадом? — попытался он сгладить неловкость.

Никси так изумило это нелепое предположение, что она даже на минуту забыла о своих тревогах.

— Дядя Джим, спящий в палатке?! Что ж, может, он и согласится, если ты пообещаешь ему портативный телевизор, принимающий программы кабельного телевидения. — Она покачала головой. — К тому же он так храпит, что никто во всем лагере не сможет уснуть.

Бун спокойно смотрел на нее, водрузив локти на стол и сплетя пальцы. В этом костюме и очках он выглядел как… ученый. В его облике не было ничего общего с тем человеком, который не так давно появился на пороге ее дома в драных джинсах.

— Тогда, если ты и Чад не возражаете, я бы мог взять заботу о мальчике на себя.

На первый взгляд, это предложение было великодушным, но Никси не могла допустить, чтобы он поступил так из жалости. Еще неизвестно, как воспримет ситуацию сам Чад. Совсем недавно познакомившись с Буном, он уже, похоже, сделал из него кумира.

— Не думаю, что это будет разумно, — холодно заметила она.

По тому, как Бун упрямо сжал челюсти и прищурил глаза, Никси поняла, что ее замечание прозвучало слишком резко. Ей не хотелось обидеть его, но она не могла допустить, чтобы ее сын пострадал.

— Ладно, если ты не найдешь кого-нибудь другого, мое предложение остается в силе. Чад теперь стал полноправным членом клуба юных скаутов, Никси, и я надеюсь, что он поедет с нами, чтобы пройти огонь и воду… а ты можешь заниматься своими делами.

Никси поняла, что хотел сказать Бун: он намекал на то, что если она назначит на этот день собрание спасательной службы, то он воспримет это как предлог отказаться от поездки в лагерь скаутов.

Она разозлилась. Надо дать ему понять, что не в его власти лестью, обманом или угрозами поколебать ее волю. Буну Шелтону всегда удавалось возникать в ее жизни в самое неподходящее время. Так было в тот раз, когда он сорвал ее свидание с Крейгом Кертисом, самым крутым парнем в школе… Он никогда не упускал возможности разрушить ее планы.

Но на этот раз ничего у него не выйдет. Она не допустит этого. Да, она рада, что Чад нашел в его лице друга и в результате стал вести себя более ответственно, но ее раздражало вторжение Буна в их жизнь. К тому же он вовлекает мальчика во всякие опасные мероприятия. А она больше всего в жизни боится, что с ее детьми случится какое-нибудь несчастье. Сегодня пятница, до следующего четверга Бун в доме не появится. Может, ей удастся отговорить сына от поездки в лагерь. Он ведь еще такой маленький и такой уязвимый…

Бун встал и предложил ей руку, чтобы сопровождать к выходу из ресторана. При этом он так тепло улыбался, что чуть не поколебал ее решимость.

А кто же защитит меня саму от Буна и его благих намерений? — вдруг испуганно подумала Никси.