Выбор

Вечером Рикер не пришел, но прислал сообщение, чтобы не ждала, вернется поздно, и что экскурсию назначили на завтрашнее утро.

Поужинали вместе с Персивалем и девушками из обслуги. Их приглашать удавалось не часто, так как и свободного времени для подобных трапез не оставалось. Либо же на них присутствовал муж с кем-то из своих друзей. Вообще горничные оказались довольно милыми и открытыми, как всегда рассказывая много чего интересного из жизни простых обывателей. Так, судя по настроениям, прилету тожутов не рады. Чуть ли не плюются. Я же, во всяком случае, по словам девушек, стала очень популярной личность на среднем уровне корабля, где в основном проживают люди умеренного достатка. Среди них много женщин, которые работают, и для них я стала вроде знамени, обозначающего, что слабый пол может, как учиться, так и работать, и ничего в этом зазорного нет, если даже жена столь важного человека этим занимается.

На следующий день подскочила еще до будильника. Что значит волнение. Супруг был рядом, и, как ни странно, именно что спал. Постаралась бесшумно вылезти из кровати. Кажется, удалось. Стала тихо торопливо собираться.

— Можешь так не спешить. Времени еще достаточно. И пойдем вместе.

Рикер оказывается, уже не спал, а пристально за мной наблюдал.

— Почему вместе?

— Вашу экскурсию решили оформить, как торжественное мероприятие. Будут присутствовать наши и тожутские представители.

— Эм-м. Ко мне будут какие-то особые указания? Как себя вести, что говорить?

— Нет. Будь собой. Тожутам понравилась твоя непосредственность, — пауза, во время которой я чувствую, как атмосфера в комнате буквально накаляется. — Иди сюда.

Такое впечатление, что Рикер решил меня загипнотизировать взглядом. Иду к нему, словно во сне, ноги, будто сами за меня все решили. Пара мгновений, и я снова в кровати. С меня тут же снимают все, что я успела надеть. Один дразнящий соблазнительный поцелуй, сменяется другим. Шепчу.

— Нам надо собираться.

— Успеем.

К моменту, когда я вместе с Рикером пришла в главный ангар, я уже напрочь перестала волноваться о предстоящем мероприятии. Во мне поселилась нега и расслабленность. На мир я взирала из под довольно прищуренных ресниц. О, а вон и мои ребята. Все уже в сборе. В том числе и Райен со своей командой. Взбудоражены. Глаза горят огнем. Супруг разрешил, и я сразу подошла к друзьям. Тэо, морально поддерживаемый остальными, зашипел мне наухо, требуя объяснить, на кой, я взяла с собой Райена, на что я лишь отмахнулась. Потом объясню. Здесь и сейчас выяснять отношения я не собиралась.

Постепенно большой ангар с множеством кораблей заполнялся народом. Вот и тожутская делегация пожаловала. В расширенном составе. Много тожутов были в форме, которую я признала за военную. Видимо, это те, кто будет знакомиться с нашей техникой.

Меня позвали. Мы вместе с мужем подошли к делегации, поприветствовав. Сегодня тожуты были настроены гораздо более благосклонно. Когда все ритуалы были закончены, люди стали постепенно покидать зал, да и послы засобирались, но я так поняла, он пойдут вместе с Рикером, на первые серьезные переговоры. Я уже рвалась вперед. В гости. Кешжау Сорвы обратился непосредственно ко мне.

— Вам в проводники я назначил одного из лучших наших капитанов. Он изначально жил в Союзе, так что превосходно знает человеческий язык, и сможет все доходчиво объяснить. К тому же он еще довольно молод, и с ним будет интереснее, чем с нашими чересчур серьезными ветеранами. Но не волнуйтесь, он вполне компетентен, а уж в скольких боях успел побывать. Капитан обладает высоким допуском, так что вы сможете много всего посмотреть и узнать.

— Спасибо. Я и не сомневалась, что нам достанется лучший из возможных проводников, — вежливо улыбнулась я.

— Замечательно. Тогда знакомьтесь. Капитан Диж, подойдите.

Сначала я не поняла. Сбило то, что имя не было произнесено, да и изменился он за это время значительно. В следующий момент, я, забыв обо всем, уже неслась ему на встречу.

— Вирон!

Просто напросто кинулась в объятия ничего не понимающему нейсегу. Радостно засмеялась. Не узнал. Я теперь сильно отличаюсь от той тощей грязной девицы, что была прежде. Но вот кажется до него что-то начало доходить. Взгляд прояснился. В нем появилось удивление и одновременно неверие.

— Миа? Не может быть.

Меня крепко прижали к мощной груди. В этот момент для меня не существовало людей вокруг, вопросов, и вообще времени. Только я и мой друг.

Отпустил. Держа за плечи, отодвинул меня на расстояние вытянутой руки. Внимательно оглядел. Я ждала вердикта.

— Да… — протянул Вирон. Я ожидала чего угодно, но только не следующий фразы. — Все такая же мелкая.

— А ты все такой же страшный, — огрызнулась, чтобы не остаться в долгу.

Засмеялся.

— Это точно ты, Миа.

Вспомнив, о том, что мы тут не одни, обернулась, чтобы дать пояснения тожутской делегации и мужу. Слова застряли у меня в горле. Оказалось, совершенно все кто присутствовал, застыли в изумленных позах, буквально с открытыми ртами. Смотрелось презабавно. А вот Рикер смотрел на Вирона так, будто примерялся как лучше того расчленить. И тут нейсег возьми да ляпни.

— Видите ли, нежу Миа моя давняя подруга.

В данный момент Вирон находился немного позади. Я, не оглядываясь, со всей силы, невзирая на противодействие ограничителя, ударила друга локтем в живот. Тот, не ожидая подвоха, сдавлено ойкнул, сложившись пополам. Еще не хватала мне разборок между другом и мужем. Повернулась к нейсегу, ныне смотрящему на меня с недоумением и обидой, я же обожгла его злым взглядом. Спросила как можно тише.

— Какая я тебе нежу? Ты меня даже в подростковом возрасте так не называл. Если на то пошло, я уже давно кежем. И нечего на чужом корабле нарываться, не разобравшись заявлять права на женщину.

Казалось, нейсег из моей проникновенной речи уловил только одно.

— Ты замужем?!

Невольно хмыкнула. Странный такой.

— Ну, извини. Тебя не дождалась. Слишком долго летел. Кстати до сих пор так еще и не долетел. Мы же не в Союзе, где я предположительно должна быть.

— Дорогая, у тебя все в порядке? — мне на плечо покровительственно легла рука мужа. Голос Рикера был холоден, и казалось, совершенно нейтрален. По интонации я бы подумала, что супруг спокоен, если бы не видела до этого взгляда, каким он окидывал Вирона.

— Да. Это мой друг Вирон. Помнишь, я рассказывала тебе о нем?

— Припоминаю.

— Вирон, это мой муж Рикер Блэквуд.

Повисла напряженная тишина.

— Очень приятно, — сухо кивнул нейсег, и закрылся. Вот уж что мы с ним хорошо научились за время нахождения в приюте, так это отгораживаться от действительности и надевать маски, скрывающие от окружающих наши мысли. Впрочем, Рикер это тоже хорошо умел. А ведь сейчас важные переговоры. Будет еще отвлекаться, думая о совершено других вещах.

Незаметно ободряюще сжала руку мужа, говоря тем самым, что все в порядке, и пусть не волнуется. Не знаю, поймет меня правильно или нет, но лучше так, чем никак. Ловлю брошенный на меня вскользь удивленный взгляд Рикера. Его хватка на моем плече ослабляется. Кажется, мой посыл понят, верно. Как бы там ни было, жить мне с мужем, и глупо вестись на всяких залетных летчиков, пусть даже и друзей детства.

— К сожалению, нам уже пора, иначе я бы с удовольствием еще пообщался с давним другом жены, — произнес Рикер с той интонацией, которую можно было бы назвать угрожающей, нежели доброжелательной. — И, надеюсь, экскурсия окажется познавательной. Был бы рад, если вечером Вы смогли бы прийти к нам в гости на ужин, — и опять прозвучало так, что нейсег этим самым ужином и будет.

— Прошу простить, но у меня служба. Обязанности не позволят покинуть корабль. — не поняла, Вирон что, струсил?

— Ничего страшного. Я бы смог договориться с Кешжау Сорвы о Вашем небольшом отгуле. Так как?

Нейсег кивнул.

— В таком случае, я буду благодарен за приглашение.

— Прекрасно. В таком случае до вечера. Милая.

— Да?

— Хорошей экскурсии.

— Удачных переговоров, — подмигнула Рикеру.

Муж, кратко улыбнувшись, с явной неохотой меня отпустил, и вместе с тожутской делегацией отправился на выход. И опять я, по ощущением, как-то глупо улыбаюсь. Ведь мог и запретить мне экскурсию, да и послать Вирона, в черную дыру. Так нет же, позвал к нам. Правда еще не знаю, во что этот визит выльется.

— Мне всегда казалось, что замужество в твои планы не входит, — привлек мое внимание нейсег. Его лицо превратилось в холодную маску. Не понимаю, чего он обижается то? Это скорее я тут должна изображать обиженную и оскорбленную. Улыбнулась Вирону. Как бы там ни было, а на него я злиться не могу.

— И мне тоже так казалось.

К нам стали подтягиваться кадеты. Тэо с Шаял, так вообще стали по бокам от меня, ненавязчиво оттеснив подальше от Вирона. Ради такого случая, даже забыв про неприязнь к Райену. Вот наглость. Ладно, не буду сейчас устраивать разборки. Думаю, познакомившись поближе, ребятам Вирон понравится.

Экскурсия началась. Нейсег провел нас на головной тожутский корабль, рассказал об их порядках, показал внутреннее устройство. Вообще мой друг за годы действительно сильно изменился. Появилась гордая выправка. Уверенность скользила во всех движениях. Тожуты обращались к нему с уважением. Рассказывал все неспешно и доходчиво. Видно, что свою работу он любит и ею гордится. Я, конечно, была за него рада, но чувствовала, как в моей душе невольно рождается зависть, которую я пыталась задавить в зародыше, но не очень успешно.

После того, как все осмотрели на главном корабле, Вирон повел нас на свою Пчелу — боевой военный корабль, капитаном которого ему удалось стать. Когда мы только входили, запищали охранные системы, и Вирон с недоумением поинтересовался.

— Обычно такое происходит, ели входит кто-то с неучтенным ограничителем для преступников.

Сразу все поняв, залилась краской, потеребив широкий симпатичный браслет, скрывающий ограничитель. Почему-то мне не хотелось, чтобы Вирон знал настоящее положение вещей. Не нужно мне жалости. Шаял тут же ободряюще сжал мне руку. Повисла неловкая тишина. Ребята то все в курсе, про это мое украшение. Его ношение — у нас закон, но тожутам это не объяснить. Да мне и самой себе этого никогда не объяснить. Быть не свободной из-за того, что только можешь стать потенциальной преступницей. А еще не хотелось, что разыгранная мной с мужем сценка перед другом, на самом деле фарс. Рикер мне не доверяет, и, по сути, правильно, я использую любую реальную возможность, чтобы улететь подальше. Но теперь мне хочется, чтобы все было по-честному. К сожалению, похоже все-таки придется признаться, объяснив причину ношения ограничителя.

Нарушил тишину как ни странно Райен. Весело сообщил нашему проводнику.

— А это Мийка у нас любит законы нарушать и драки в общественных местах устраивать. Вот в наказание, по решению суда, и надели ей ограничитель.

Вирон с вопросом посмотрел на меня. Я лишь кивнула, подтверждая слова блондина. Друг неожиданно улыбнулся.

— Да, подобное очень даже в твоем характере. И рука тяжелая. Не успели встретится, а уже напомнила об этом. Сейчас скажу техникам, и идем дальше.

Кивнула Райену в благодарность. Меня никто не выдал. И это было… в общем, зависть во мне стала понемногу утихать. Может и не все так плохо, как кажется.

После того, как мы познакомились подробно с Пчелой, и даже полетали на ней, оценив ходовые качества, которые всех немало впечатлили, кадетам предложили попробовать тожутскую военную кухню. Я же решила попробовать упросить Вирона показать какова техническая начинка корабля. Уж очень хотелось втайне что-то перенять от иномирных технологий, и усовершенствовать свой кораблик. Ради такого можно временно отказаться от еды и воды. И мы с Вироном ушли. Ребята были против, но я их не слушала. Уж кому, а этому нейсегу я доверяю.

Перед тем, как познакомить меня с главным техником корабля для проведения маленькой персональной экскурсии, Вирон решил поговорить и выяснить отношения. Резко остановившись в одном из пустынных коридоров, без предисловий произнес.

— Прости, что не вернулся за тобой. Когда меня взяли на работу, мы улетели очень далеко. Моя жизнь множество раз подвергалась опасности. Я был в плену. В итоге отбили. Но я военный, и нас часто посылают в самые горячие точки. Мне просто некуда было бы тебя забирать. Не имею собственного дома, даже жизнь моя мне не принадлежит. Пока контракт не закончится. Здесь все очень строго. И женщин нет. Тожутки живут отдельно. У них даже корабли свои. С женской командой.

Хмыкнула.

— То есть прислать мне весточку и спросить как дела, тоже никак?

Смутился.

— Вирон, давай ты честно признаешься. Тебя увлекли звезды. В этом нет ничего стыдного, я сама ими больна, и тебя когда-то заразила. Между прочим, я волновалась, как ты.

— Прости, — уже не пытаясь оправдываться, покаянно вновь произнес нейсег.

— Забыли. Ты мне ничего не должен. Хотя я, по правде все-таки ждала твоей помощи. Но это было давно.

Вирон сократил между нами расстояние и обнял. Я на сопротивлялась.

— Скажи, ты сейчас довольна жизнью? Счастлива?

Скрываю лицо, прижавшись к широкой груди нейсега. Не хочу, чтобы он видел, как по чекам покатились слезы, а нижняя губа предательски задрожала. Счастлива ли я? Нет. Как бы ни пыталась убедить себя, и как бы ни пробовали это сделать другие, навязывая свое видение 'счастья'. Мою жизнь однажды сломали, лишив родных, не сумев отнять только надежду. Я не свободна, и возможно, как бы ни хорохорилась, никогда свободной не стану. Меня постоянно что-то удерживает. А на Вирона я все-таки обиделась. Понять могу. Но иногда бездействие и проявленное равнодушие хуже, чем пощечина. Боюсь, все то светлое, что было между мной и нейсегом в прошлом, там и останется. Впрочем, приятелями и друзьями, мы все еще можем быть.

— Да. Я счастлива, — поспешно стирая не прошеные слезы, тихо произнесла. — Я учусь в академии, скоро тоже буду летать. У меня есть друзья и муж, который всем меня обеспечивает и заботится.

Не поверил. Скептично хмыкнул.

— Муж, который надевает на жену ограничитель? Да, очень заботливый. Не надо делать из меня дурака. Я достаточно жил в Союзе, чтобы знать его законы. Ты сирота из нижних слоев общества. В случае если, кому-то приходиться жить и работать среди знати, обязаны надевать браслет. Если уж ты учишься в академии, и замужем за таким человеком, то этот Блэквуд наверняка мог добиться для тебя снятие подобной меры контроля. Но что-то не торопиться.

— Ты слышал. Я порой агрессивно себя веду.

— Ну-ну. Думаешь, я тебя не знаю? Ты всегда только защищаешься. При этом первой почти никогда не нападаешь.

Устало вздохнула.

— Чего ты хочешь добиться своими расспросами?

— Правды. Если тебе плохо, тебя что-то беспокоит, скажи. Я постараюсь помочь, как только смогу.

— Мне больше ну нужна твоя помощь.

— Что же, если у тебя и, правда, все хорошо, и тебя все устраивает, то я рад.

Дальше беседа пошла в более мирном русле. Нейсег больше не требовал ответов. Я же просто получала удовольствие от близости друга, но одновременно мне уже и нетерпелось поскорее добраться до техника, и вытрясти из него всю душу. Времени до окончания экскурсии оставалось не так много, и вероятно для меня это последняя возможность тут побывать. Даже немного стыдно перед Вироном. Он, видимо решил, что я специально выдумала предлог, чтобы остаться с ним наедине. Нет, я, конечно, соскучилась, но видимо, как и сам нейсег, его компании предпочитаю бездушную технику. А может, время убило то тепло, и потребность в друге, что была раньше?

— Слушай, а почему ты так разозлилась из-за обращения 'нежу'? Ну подумаешь, назвал. Нет, так нет.

— Тебе в голову не пришло, что я могу об этом не знать? Ты обратился так перед кучей свидетелей. Там был мой муж. Специально хотел нарваться на конфликт? Нам и так с трудом дается договор с тожутами, и ты мог все с легкостью разрушить. Хорошо, я теперь знаю всю подоплеку, с этим обращением, и в этот раз мы не сели в лужу.

— Извини. Ты стала такой красавицей, что я на какое-то время совсем голову потерял. Но почему тебя так волнует этот договор? Ну не заключат его, тебе то что? С голоду при влиятельном муже все равно не умрешь.

— Мне может и ничего. Но другие могут и голодать. Или экспедиции станет диктовать свои условия Союз. Например, заберет патент на разработку ресурсов планеты, на которую мы сейчас летим.

— Не понимаю, чего ты о других волнуешься?

Подняла в изумлении брови.

— А я не могу заботиться о благополучии других, по-твоему?

— Ты? — друг цинично хмыкнул. — Нет. Я тебя знаю достаточно хорошо. Головой ты может и понимаешь, что отдельные люди не так уж и плохи, но в общей массе ты их презираешь и не перевариваешь. Так что не стоит говорить мне о своих благих намерениях. Тебе гораздо важнее всегда было поскорее убраться из Союза подальше.

В принципе, все так, но не столь… бездушно, что ли. Я как-то и не задумывалась в последнее время об этом. Имея за плечами крепкую сплоченную команду, целиком погрузившись в учебу, я уже не воспринимала мир в совсем уж черных красках. Да и Рикер. Когда меня похитили, я даже не сумела полностью прочувствовать ужас своего положения, поскольку была совершенно уверена, что я кому-то нужна, и меня будут тщательнейшим образом искать. Я человек и умею ставить себя на чужое место, и даже возможно сострадать. Да, ожесточилась, после определенных жизненных событий, думала, в какой-то момент, что вообще растеряла возможность чувствовать, но я ошибалась. Время лечит, и я уже не тот человек, что когда-то жил в приюте. Мне так кажется. Да даже тогда, за нейсега я готова была порвать любого, жизнь свою отдать.

Вирон неожиданно сильно прижимает к себе. Почти больно.

— Сейчас еще не поздно. Хочешь, я тебя украду? Спрячу. А как закончится контракт, мы с тобой заживем, как сами того пожелаем.

— Вирон, не смеши. Меня только перед вашим прилетом пытались выкрасть, и без особого успеха, надо сказать. Нашли и вернули. К счастью.

— Я смогу!

— Спасибо, но не надо.

— Почему?

— Со своей жизнью я разберусь сама. Мне не нужна в этом твоя помощь. Пусти.

В его глазах я увидела тоску и грусть. Поздно. Да и из-за кого ты расстраиваешься? Из-за бездушной человечки, ни о ком кроме себя не думающей?

— Вирон, а почему кешжау Сорвы назвал тебя Диж? — решила сменить тему, когда, наконец нейсег меня отпустил и я смогла дышать. Друг возобновил движение. Неужели мы все-таки дойдем цели нашей прогулки?

— Могла бы и сама догадаться. Решил, начать жизнь с чистого листа, вот я и взял буквы своего кода: Д432949ИЖ. Хоть и знаю фамилию родителей, но использовать не собираюсь.

— Ясно.

Нас окутало неловкое молчание, поэтому несказанно обрадовалась, когда мы, наконец, пришли в секцию, где располагался технический персонал Пчелы. Ну, персонал, это громко сказано. Трое тожутов, и буквально напиханная различным высокотехнологичным оборудованием комната.

Наконец-то дорвалась! Когда мне довелось летать на тожутском корабле, я и половину не знала того, что знаю сейчас, и на подробную техническую составляющую просто не обращала внимания. Но теперь все изменилось. Бедные тожуты. Я вцепилась в них, словно клещами. Мне, конечно, мало, что стремились рассказывать и показывать, но и того, что было, хватило, чтобы в моей голове зароилось сотни новых идей по модернизации наших кораблей. Не знаю, может доклад какой написать? Или сразу научную работу? Уже даже название вижу: 'Особенности технического устройства тожутских кораблей'. Наверняка после экскурсии академия затребует подробные отчеты о пребывании с личными наблюдениями.

Когда время подошло к концу, Вирону пришлось почти насильно вытаскивать меня из помещения, а тожуты провожали нашу парочку взглядами, полными облегчения и радости.

Нейсег засмеялся.

— Я уже успел отвыкнуть от твоей маниакальной любви к кораблям. Все секреты узнала?

— Боюсь, сегодняшней экскурсии мне слишком мало. При случае попытаюсь уговорить кешжау Сорвена серию таких осмотров.

— Почему-то я даже не сомневаюсь, что уж тебе и не такое удастся.

Мы вернулись к остальным кадетам. Парни выглядели сытыми и довольными жизнью, но на Вирона косились не слишком дружелюбно. Причин этому я пока не нашла. Спрошу попозже.

С нашим сопровождающим мы покинули тожутскую территорию. Вирон, доведя нас до главного ангара, распрощался, шепнув мне на прощание, что явится в гости через пару часов.

Быстро сбежала от ребят, решив сегодня не выяснять отношения. Дома меня уже ждали Рикер с Персивалем.

— Как переговоры?

— Пока все проходит в положительном ключе. Думаю, скоро мы сможем прийти к определенному соглашению. Миа, идем в спальню. Я хочу поговорить с тобой наедине.

Я внутренне напряглась. Вроде бы Рикер злым не выглядел, но мало ли чего.

Уединившись, муж пожелал, начать не с разговора. Только удивленно охнула, когда он, схватив, прижал к стене и поцеловал почти болезненно. Будто не целовал, а ставил свою метку. Попыталась воспротивиться, но куда там. Рикер только усилил напор. Сколько все же злых страстей скрывается, за красивым фасадом. Я этому уже не удивляюсь. Привыкла, наверное. Рикер не переходил к чему-то большему, чем поцелуи. Выжидал. Он уже успел хорошо меня изучить. И действительно, в какой-то момент я теряю голову, подаваясь его требовательным рукам. Почти не осознаю, как сама сдираю с него рубашку. Теперь он доволен. В глазах горит желание и затаенное превосходство. Он удовлетворен тем, что я таю, подчиняясь его воле.

Все произошло быстро, и как-то по-звериному дико.

Уже позже, без сил валяясь в обнимку с Рикером на постели, вспомнила, что вообще-то у нас сегодня ожидается гость. Хотела, вскочить, но тяжелая рука прижала к кровати.

— Минуту. Миа, я хочу, чтобы ты знала. Сегодня меня невероятно взбесили твои нежные обнимания со старым другом. Все понимаю, но, тем не менее, я собственник. Постарайся впредь контролировать свои порывы в отношении мужского пола. Во всяком случае, при мне. Иначе руки оторву, не тебе, а тому, кто их протягивает в твою сторону.

Хмыкнула.

— Рикер, я вообще-то учусь в академии в почти полностью мужской компании. Иногда, отрабатывая трюки и приемы, приходится порой быть в очень тесном контакте. Тебя это не смущает?

— Нет, до тех пор пока я вижу, что ни к кому ты не испытываешь особых чувств. Но то, с какой нежностью и теплотой ты смотрела на этого нейсега, автоматически переводит любые прикосновения под запрет.

Ну вот, опять мне устанавливают рамки и ограничения. Впрочем, какого-то внутреннего протеста во мне не появилось. Скорее просто было лень рыпаться. После бурно проведенного мужем 'разговора'. Не то, что разморило. Лень не то что двигаться, а вообще что-либо мыслить. Настроение — благостно-довольное. В чем-то я признавала правоту Рикера. Друзья — это замечательно, но, думаю, настоящий друг поймет, как стоит вести себя в присутствии мужа своей подруги, а как нет.

— А для чего ты пригласил Вирона сюда?

— М-м. Сделать тебе приятно? Сможешь вдоволь поболтать с другом, — сейчас Рикер смотрел на меня лукаво. Почему-то сразу не поверила. Ну, да ладно. — Не думай, что я забыл, что ты о нем рассказывала. По всему выходит, что я у него в большом долгу за тебя.

Хм, это муж намекает, что благодаря защите Вирона, я смогла остаться нетронутой, и в итоге привлечь внимание самого Рикера? Ну-ну. С неохотой встала, оделась и привела себя в порядок. Если честно, мне уже гораздо больше хотелось спать, нежели устраивать посиделки.

Умница Персиваль, за время наших с мужем содержательных разговоров, уже накрыл на стол. Еду принесли из ресторана. Так что, от готовки на сегодня я освобождена.

Когда раздалась трель сигнала от входной двери, кинулась встречать гостя, но по пути меня перехватил Рикер, и Вирону открывали уже мы вдвоем. При этом супруг демонстративно меня обнимал. Вот ревнивец. Интересно, а вот вздумай он при мне начать обниматься с какой-нибудь девицей, я бы хоть немного возмутилась? Первым порывом, подумалось, что нет, но окинув мужа оценивающим взглядом, поняла, что лукавлю. Сама не ам, и другим не дам. Если этот деспот при мне еще и других тискать начнет, то мне придется отгрызть себе руку, ту, на которой браслет, прибить, наконец, Рикера, и сбежать.

Тут я неожиданно задумалась над тем, почему мне раньше не приходил в голову такой способ избавиться от ограничителя? Только он будет реагировать на мое самоедство однозначно, как на побег, поэтому тут надо как-то по идее, быстро и не задумываясь отсечь себе руку, и то, браслет, все равно может сработать на опережение. Брр. Нет, мне пока мои конечности дороги, тем более, полноценное управление кораблем возможно лишь при полном комплекте конечностей, но стоит оставить данную идею на крайний случай.

Кстати Вирон, тоже хорош. Форма ему идет. Суровое сосредоточенное лицо, строгая выправка. Внушительная фигура. Не так высок, как кешжау Сорве, но выше моего супруга. Да, лицом нейсег по человеческим меркам не красавец. Маленькие, глубоко посаженые глаза. Большой рот, губы при этом узкие. Крупный нос. Тяжелый квадратный подбородок. Есть шрамы — отметины былых боев. Не зря при нашей утренней встрече, когда Вир назвал меня мелкой, я ответила, что он такой же страшный. Реально, для не знающего характер Вирона, нейсег покажется устрашающим. С таким громилой, если встретиться в темном коридоре один на один — заикой можно остаться. Кулачищи с мою голову. Того же Шаяла, который отнюдь не мелкий, и не намного младше, все равно, в сравнении с моим приютским другом, можно назвать юным смазливым милашкой.

Нейсег зашел. Держался он очень официально и отстраненно. А когда он пристально осмотрел мои все еще припухшие от жестких поцелуев мужа губы, я и сама почувствовала себя не в своей тарелке. Будто преступление, какое совершила.

Насколько я могла судить по складывающимся настроениям, ужин будет провален. Но ошиблась. Нет, в начале, все именно так и шло, как предполагала. Нейсег напряжен, я смущена. Один Рикер, кажется, чувствовал себя прекрасно. Нет, в начале, все шло именно, как предполагала. Нейсег напряжен, я смущена. Один Рикер, кажется, чувствовал себя прекрасно. По-хозяйски развалившись на стуле, прищурившись, пристально наблюдал за гостем. С лица мужа не сходила плотоядная улыбка. При этом муж был неукоснительно вежлив. Задавал много вопросов. Обо мне, о нашем с нейсегом знакомстве, о работе Вирона, и вообще о его жизни. Рикер выглядел искренне заинтересованным, включив свое обаяние на максимум — а харизма у супруга определенно имелась, однако применял ее не часто, и обычно только для дела.

Если вначале мой друг отвечал скупо и настороженно, то когда вопросы пошли о его работе, космических боях, в которых ему довелось побывать и головокружительной карьере, полукровкам не свойственной из-за настороженного отношения чистокровных, нейсег разговорился. Я, затаив дыхание, с восторгом слушала о его приключениях. Оказывается, он успел побывать во множестве смертельно-опасных ситуаций. Вот это да. Вот о такой жизни я мечтаю. И опять меня захватило нехорошее чувство зависти. Давлю его, но без особого успеха.

Пока я закопалась в себя, мой муж и Вирон, уже не обращая на меня внимания, болтали, словно лучшие друзья. Теперь я разозлилась и одновременно восхитилась. Быстро же Рикер умеет промывать мозг. Почему же мне он предпочитает демонстрировать свою циничную холодную сторону? Мол, раз жена, то пусть терпит таким, какой есть? Дома можно побыть настоящим? Возможно. Интересно, а если бы он с самого начала вылил на меня все свое очарование, я бы рыпалась куда-нибудь, или пускала на него слюни, как влюбленная идиотка? Тем более, что предпосылки были. Подумав, решила, что нет. Слюни, может и пускала бы, но сбежать все равно попыталась, пусть и с тоской в сердце.

А сейчас, поджав губы, и сдвинув брови, наблюдаю, как муж вербует себе сторонника. Только теперь понимаю. Плевать он хотел нейсега, как на моего потенциального поклонника. Делегация здесь пробудет недолго, ограничитель все еще на мне, так что волноваться ему не о чем. Знает, что изменять ему я не стану, просто потому, что опасаюсь. В случае если что-то вскроется, ошибку подобного рода мне не простят. И не о прошлом муж хочет узнать. Я и так Рикеру уже давно успела все рассказать. Следовательно, остается только вариант, что супругу капитан Пчелы нужен по работе. Зная тожутов, Вирона наверняка заставят написать отчет о контакте с людьми и личных впечатлениях. Впрочем, это все мои домыслы, и я могу ошибаться, особенно если учесть, что, кажется, ревную друга к мужу. Вроде, ты мой друг, и больше ничей. Мы столько не виделись, но ты уже вновь обо мне забыл, и даже не смотришь в мою сторону, вдохновенно о чем-то общаясь с другим.

Когда мне надоело слушать чужие разговоры, тихо поднялась, с намерением помочь Персивалю в уборке посуды. Вирон и не заметил бы мой уход, но Рикер обернулся, когда проходила мимо, поймал, притянув к себе. Окинул меня псевдо заботливым взглядом.

— Милая, уходишь? Устала, наверное. Все же день сегодня получился долгим и насыщенным. Оставь посуду, Персиваль все уберет. Отдыхай.

Вирон учтиво мне кивнул, улыбнувшись.

— Пока.

Пока? То есть со мной прощается, но сам остается?!

— Доброй ночи, — едва сдерживая злость, удалилась.

Уже в комнате перевела дыхание, и, обдумав, поняла, что мне в общем, то не на что злиться. Вирон вырос. У него теперь другие интересы и увлечения, и я уже не нахожусь в их сфере. Помощь он свою предложил, но теперь видимо убедившись, что у меня все в порядке, успокоился. Я же помощи не прошу. А еще, может мне и показалась, но у нейсега тоже имеются какие-то свои причины для общения с Рикером.

Спать легла, не дожидаясь появления мужа.

Тожутское посольство пробыло на Титане почти месяц. Вирон всячески демонстрировал мне свои дружеские чувства и опекал, но появилась между нами почти незаметная прохлада. Вроде бы все также, и одновременно совершенно по-другому. Не могу объяснить иначе.

За это время экскурсии устраивались еще трижды, а я так вообще зачастила на тожутские корабли. Вместе с Шаялом. Нам с ним, как знающим язык, было позволено немного больше. Не знаю, как остальные кадеты, но моя команда в срочном порядке учила тожутский. На будущее. Ведь договор все же был заключен. И даже сверх того. Между Титаном и расой тожутов, возникли первые предпосылки для активной торговли в будущем. Ныне же мы можем частично отказаться от грузопотока из Союза. Нам оставалось только затаив дыхание ждать, какая реакция последует от Союза на соглашение. А она могла быть довольно резкой, но все равно, мы попали под покровительство другой расы, которая также будет защищать свои интересы.

В день, когда был подписан договор, казалось, с плеч мужа упала огромный груз. Он стал больше улыбаться, шутить и подтрунивать надо мной. Все чаще приглашал куда-нибудь вместе сходить, дарил подарки. На различного рода приемах и собраниях всячески демонстрировал свое ко мне хорошее отношение — танцевал со мной, прилюдно хвалил, обнимал и 'ворковал'. Я недоумевала, поскольку раньше, Рикер на людях старался особо не выражать своих привязанностей. Так что я опять подозревала в его действиях какой-то расчет. Кстати демонстрация семейного благополучия дала свои результаты. Если мужская часть общества стала относиться ко мне гораздо лучше, вроде как меня стали брать в расчет, как имеющую некое влияние, на немаловажного человека, то женская, наоборот, возненавидела. Не все женщины, конечны, но зависть была, причем сильная. Со стороны, наверное, это была настоящая сказка. Бедная девушка из ниоткуда, на отборе получила столь завидного мужа, который красив, богат, влиятелен, не стар. Сама при этом перевоплотившись из страшной гусеницы в бабочку. Так теперь еще оказывается, что в семье все благополучно, и разводиться пара не собирается. Меня бесило, что Рикер, теперь, когда у него появилось гораздо больше времени, стал постоянно до меня докапываться, пытаясь вызвать на откровенные разговоры. Я же пока стойко держалась, но супруг все усиливал напор и свое обаяние, что порой некоторые его попытки-требования перерастали в сладостную пытку. А еще больше не было достаточно моей вежливой бесчувственности. Да, я смирилась с тем, что он сильнее, и решает в отношении меня, что, когда и как будет, но ведь сейчас он пытался искусственно повысить накал страстей. Буквально выдавливал из меня эмоции, как положительные, так и отрицательные. Когда, в очередной раз не выдержав, все-таки взрывалась, переходя на крик, требуя, чтобы от меня отстали, и нелицеприятно выражаясь, сообщая, как ненавижу его, и много еще кого, Рикер лишь довольно жмурился.

У меня появилось много новых поклонников в мужской среде. Пытаются узнать, вероятно, чего во мне муж такого нашел, что на других женщин не смотрит. Только вряд ли получится, если учесть, что я сама так этого не поняла. Всех воздыхателей держала от себя подальше. Мне Рикера с головой хватает, скорее даже не то что хватает — его слишком для меня много. Особенно с учетом того, что когда закончилась практика и начались каникулы, без дела я не осталась, неожиданно оказавшись кем-то вроде личного секретаря мужа. И это днем. А во второй половине дня продолжила работу с мистером Энджу.

И так бы все дальше возможно продолжалось, если бы не одно происшествие, заставившее меня несколько пересмотреть свои взгляды на мужа.

Это был званый ужин. К сожалению, Рикер не сказал, к кому в гости на полуофициальное мероприятие мы в очередной раз идем, и я не сочла нужным поинтересоваться. Оказывается, у незабвенного Элиота Финчера, лорда-адмирала Титана, день рождения. И естественно чета Блэквудов в числе приглашенных, чтобы тоже порадоваться сему событию и поздравить именинника, тоже была.

За столом я сидела, не жива, не мертва. Рикер все время с недоумением на меня косился. А все мое внимание был приковано к довольному жизнью адмиралу. Раздобрел, смеется. Окружен любящими родственниками. Как же раньше я не заметила, схожие черты между Райеном и Элиотом? Сейчас, когда блондин сидел неподалеку от титулованного родственника, сходство бросалось в глаза. И ведь подсознательно я Райену сразу не доверяла. Не иначе все-таки что-то почувствовала.

Меж тем именинник стал рассказывать байки о своем боевом прошлом, во многом раздувая свои подвиги для благодарной публики. Да уж. Какой отважный, благородный лорд-адмирал. Из-за его тщеславия и желания получить власть умерли мои родители. Он тут сидит весь такой довольный, а я уже никогда не смогу взглянуть в глаза родным. Да и меня тут не должно было бы быть.

Сижу, казалось, спокойно. Но меня трясет. Рассказы же прошли про то, как Финчер поднимался по карьерной лестнице. Что равного ему, таланта просто не нашлось, и его просто попросили занять место верховного. Нет. Это уже слишком.

Тихо тренькнула посуда и наступила звенящая тишина. Те, кто сидел ко мне ближе, потрясенно на меня уставились. Точнее не столько на меня, сколько на мою руку, воткнувшую нож в стол. Смутно понимаю, что это я круто. Этот нож хоть и с острым кончиком, но совершенно не заточенный, поэтому, сколько силы нужно было, чтобы до половины воткнуть его в дорогую деревянную столешницу, не представляю. Не иначе состояние аффекта. Просто хотелось, чтобы он наконец заткнулся. При этом ограничитель молчит, а значит, истинного желания всадить им вместо стола в самодовольную морду адмирала, у меня не было. Кстати уже не такую самодовольную. Элиот Финчер вглядывается в мое лицо и стремительно бледнеет. Теперь уже не меня, а его начинает трясти. Мужчина хватается за сердце и будто задыхается, при этом взгляд свой от меня не отводит.

Неплохо его прихватило. Не иначе узнал. Это означает только одно. Мне конец.

Спокойно поднимаюсь из-за стола. Тут же вместе со мной стремительно встает супруг, попутно вытаскивая воткнутый в стол нож, и самым светским тоном говорит.

— Прошу простить. Моя жена почувствовала себя неважно. И, к сожалению, мы вынуждены вас покинуть. Еще раз с днем рождения, Элиот.

Стоило нам прийти к себе, как Рикер резко развернул меня к себе, схватив за плечи, поинтересовался.

— Что это было?!

Если до этого я еще как-то держалась, то теперь устало поникла.

— Встреча с прошлым, очевидно, — сама поразилась своему тихому надтреснутому голосу.

Не сдержалась. Теперь все насмарку. Так долго бороться с обстоятельствами и в итоге проиграть. Теперь скрывать уже нечего. Финчер обязательно доложит, кому следует в Союзе. Наверняка уже отправляет срочное сообщение.

Меня усадили на диван, и приказали.

— Рассказывай.

Почему нет?

— Для начала, думаю, нам все же стоит вновь познакомиться. Меня зовут Мелинда, — усмехнулась. — В девичестве Аддингтон.

Рикер прищурился. Внимательно меня оглядел, а затем сочно выругался. Его можно понять. Когда-то мы уже были знакомы, так что сейчас сразу смог оценить сложившуюся ситуацию. Взял компьютер и отдал несколько приказов. Я особо не прислушивалась, погрузившись в себя, но общий смысл был в том, что адмиралу в срочном порядке обрезались любые возможности для контакта с внешним миром. Впрочем, как и с внутренним. Вроде как его под благовидным предлогом должны изолировать от окружающих.

Через какое-то время Рикер вновь вернулся ко мне.

— Никаких сообщений в Союз за последние часы не отправлялось. Так что Финчер если и сказал кому-то, то только внутри корабля.

Я лишь кивнула. Состояние подавленное. Помолчали.

— Ты ведь все помнишь?

— Да.

— Как ты выжила.

— Я же мелкая совсем была. Когда пришли каратели, мама спрятала меня в мусорный шкаф. Я решилась не сразу. Только когда убили родителей, и стали искать меня, села в трубу мусоросборника, через которую меня пропихнуло на городскую свалку.

— В трубе можно было задохнуться. Домашние животные, случайно туда попавшие, чаще всего погибали.

— Но не все. Мне повезло. У нас мусоропровод работал быстро и исправно. Только потеряла на несколько минут сознание, а так в целом без последствий. Очнулась от вони, и от падающего на голову мусора.

— Сочувствую. — Рикер обнял, притянув к себе. — Возможно, Элиот не станет пытаться куда-то сообщить о тебе. Он ведь считался другом вашей семьи.

— Я бы не стала на это очень рассчитывать. Это ведь Финчер подставил моего отца, заодно написав на него донос. Ему поверили, ведь все знали, что папа активно сотрудничает и имеет дружеский контакт со многими расами. К тому же папа всегда выступал за укрепление связей между расами. Когда заварилась вся каша с поиском шпионов, отец естественно попал под подозрение. Даже его статус не спасал.

— Зачем Финчеру это понадобилось? У тебя есть какие-то доказательства?

— Доказательств нет, но папа говорил об этом, как об истине. Я подслушивала разговоры взрослых. Отец по своим каналам выяснил, кто написал на него донос. Зачем? Скорее всего, зависть. Элиот с папой вместе учились. Финчер, конечно хорош, но отец во много раз лучше. Останься жив папа, и Элиот никогда бы не стал бы лордом-адмиралом. Его ждала участь всегда быть на вторых ролях, как во время учебы и работы в звездном флоте. Но, думаю, это не единственная причина. Отца убили пришедшие к нам дом люди. Маме же предоставили альтернативу. Смерть или побег, с последующим 'перерождением' с другим лицом, именем и замужеством за 'благонадежным' гражданином Союза, в лице Элиота Финчера. Она не раздумывая, отказалась. Но ее все равно не собирались убивать. Потащили на выход. Судя по звукам, она выхватила у кого-то из конвоиров оружие, и застрелилась.

— Глупо, — сухо заметил Рикер.

— Что?! — вскинулась я.

— Извини, и успокойся. Ты, наверное, в мать такая же импульсивная. Не думай, мне была очень симпатична миссис Аддингтон. Очень достойная женщина. Но на ее месте я бы ни за что так не поступил, зная, что в мусорном шкафу сидит моя дочь. Несмотря на горе и обстоятельства, остался бы жить, чтобы хоть как-то постараться позаботится о тебе.

— Не было никакой гарантии, что меня не убили бы так же, как и отца. Либо же меня искали бы гораздо тщательнее, для того чтобы иметь рычаги давления на маму. Кому я была нужна в Союзе кроме матери? Только за один закон о том, что семьи 'заговорщиков', подлежат уничтожению, мне нужно убраться от людей как можно дальше. Приказ для меня все еще действует. Для тебя с Джонатаном теперь тоже.

— Обойдутся, — самоуверенно заявил Рикер. — Себя и свою семью я трогать никому не позволю. Миа, с тех пор прошло уже почти пятнадцать лет. Сейчас, увы, не удастся никому ничего доказать, но рано или поздно все меняется. Черное становится белым, а белое черным. Главное все грамотно проконтролировать. И на данный момент не допустить утечки информации. Для начала пойдем обстоятельно поговорим с Элиотом. Судя по его реакции от вашей встречи, ему действительно есть, что скрывать.

Хмыкнула.

— Моя реакция от первой встречи была не лучше. Только я тогда осталась, не узнана.

— А, да. Ты же еще и заболела в тот день. Что тебе вообще не свойственно. Кстати не знаешь почему?

— Знаю, но не скажу.

— Может, хватит тайн? Ни к чему хорошему они не приводят. Например, меня, оказывается, могут казнить, а я об этом вообще не в курсе был. Я понимаю, ты мне не доверяла. Но теперь мы в одной лодке. Точнее корабле.

— Понимаю, но я давала клятву о неразглашении данной информации. Могу лишь только сказать, что ты наверняка тоже давал похожую.

Рикер сощурился, полоснув по мне острым взглядом.

— Ладно, оставим данный вопрос на потом. Скажи, а ты меня помнишь?

Улыбнулась, тоже крепко обняв мужа и положив голову ему на плечо. То как он принял новую, по сути, шокирующую информацию, мне понравилось. Спокойно, стойко. Впервые чувствую себя надежно, что ли. Как бы там ни было, но я точно знаю, что с Рикером могу разделить любые трудности и невзгоды. Не надо больше терпеть сжигающий изнутри страх и беспокойство. Можно с кем-то поделиться, сняв с себя часть душевного груза.

— Да. Хорошее было время. Я вообще себя как минимум лет с трех точно помню.

— Знаешь, тогда меня боялись гораздо больше, чем сейчас. Не знали, чего ожидать. Ну и были еще кое-какие факторы помимо. А над проснувшимися во мне инициативами по изменению порядков в нашем обществе, скрытно, но посмеивались. Только твой отец воспринял меня серьезно, без какой-либо насмешки и оглядки на возраст. Я очень уважал Виктора. Он был замечательным и достойным человеком.

— Спасибо.

Мысленно вернулась в день нашего первого знакомства. Я помню Рикера красивым и очень серьезным юношей. Он пришел к нам в дом, чтобы что-то обсудить с отцом. Папа ненадолго оставил Рикера в гостиной. И уж точно никто не предполагал, что я суну туда свой любопытный нос.

Я искала свою кошку. Питомица сбежала от молодой гиперактивной хозяйки. Вот и пришлось мне идти в ту часть дома, где папа принимал своих посетителей. Заглянув в гостиную, заметила свою Нону — так звали кошку, на коленях у незнакомого дяди. Он гладил ее, а она довольно урчала. При этом мужчина — тогда Рикер казался мне не молодым парнем, а уже совсем взрослым дядей, будто и не замечал кошку, погрузившись в свои мысли. Он выглядел несколько грустным. Я удивилась, поскольку Нона обладала довольно диким нравом, и с неохотой подпускала к себе даже родителей, а не то что чужих людей.

Подкралась к дядечке. На низком столике перед ним было разложено множество толстых папок с бумагами. Решилась заговорить. Вообще, в то время я никогда бы первой не завязала разговора с незнакомцем. Так учила меня мама. Меры осторожности. Однако мне было очень любопытно, и кошка для меня была показателем. Человек, который ей понравился, не может быть плохим.

— Привет! А ты нравишься Ноне.

На меня удивленно посмотрели. Пояснила.

— Это моя кошка.

Взобралась на диван и, привалившись к боку незнакомца, тоже погладила пушистую красавицу по голове. Самое удивительное, что я нисколько не испугалась замершего, и кажется даже затаившего дыхание, парня, наблюдающего за мной. Так как он продолжал молчать, продолжила удерживать инициативу в своих руках.

— Как тебя зовут?

— Рик. А тебя?

— Мелинда. Мне родители запрещают говорить с незнакомыми.

— Тогда почему не слушаешься их?

— Слушаюсь! Но с тобой можно говорить.

— Почему?

— Я уже сказала почему. Ты Ноне понравился. Она бы не подошла к плохому человеку.

— С чего ты так решила? Кошки ко всем ластятся.

— Нона — нет. Я с ней разговариваю. Она очень хорошо все понимает и к любому не подойдет.

Рикер фыркнул, улыбнувшись.

— Разговариваешь? Ну-ну.

— Ты не веришь? Папа с мамой тоже не верят. А я разговариваю. Мысленно.

— Почему же, верю. Я вот могу слышать мысли людей. Правда, скоро уже перестану. Так что допускаю, что и ты можешь с кошкой разговаривать.

— Ого! О чем я думаю?

И опять меня одарили насмешливой улыбкой.

— Ты пока еще слишком маленькая чтобы я мог прочитать твои мысли. По развитию ты пока ближе к своей Ноне. Была бы взрослой, я бы сказал, о чем ты думаешь.

— Да? Жа-а-алко, — разочарованно протянула я. Но долго не стала расстраиваться, сразу переключившись на другие темы, завалив Рикера вопросами.

— Ты к папе пришел? Зачем? А еще придешь? Сколько тебе лет? Тебе Нона нравится? Ты тоже пилот? А меня папа завтра обещал взять с собой в полет. Буду сидеть вместе с ним в кабине и помогать! Ты с нами полетишь? Мама сегодня испекла очень вкусный пирог. Хочешь, я тебе принесу попробовать?

Вопросы лились из меня рекой. И на все Рикер обстоятельно и серьезно отвечал. Мне было по душе, что он разговаривает со мной, как с взрослой. Еще мне нравилось, что когда речь заходила о моем папе, он отзывался о нем с восторгом и теплотой.

В тот раз мы проговорили не очень долго. Наш разговор прервал вернувшийся отец.

— Мели! Ты что тут делаешь? — почему-то папа был недоволен. Прочувствовав опасность для одного своего места, которое пониже спины, скуксилась, добавив в голос побольше плаксивых ноток.

— Я Нону искала, — спряталась за ноги поднявшегося парня.

Услышала, как Рикер фыркнул.

— Мистер Аддингтон, у Вас чудесная и очень общительная дочь. Не стоит на нее сердиться.

— Что Вы, мистер Блэквуд, — имя было произнесено так, как ко мне обычно обращаются знакомые взрослые. Они тоже говорят: 'Миссис Аддингтон'. Но с такой снисходительной, немного насмешливой интонацией. Если так говорит папа, значит, он не считает своего собеседника взрослым и опасным. Однако при этом относится к нему благосклонно. — На Мелинду невозможно сердиться. Но кое-кому уже все-таки пора вернуться в свою комнату и подумать о своем поведении.

Намек был понят правильно, и я, подхватив на руки тяжелую Нону, убежала.

Несмотря на заявление, что не сердится на меня, в тот день получила от папы нагоняй, за то, что без него заговорила с посетителем. Сейчас я понимаю почему. Времена уже тогда были не слишком спокойными. Отец часто принимал у себя не слишком лояльных посетителей. К тому же и Рикера нельзя было назвать таким уж благонадежным человеком.

Мой будущий муж приходил к нам еще несколько раз. Когда я узнавала об этом, непременно подкарауливала папиного посетителя. Меня он заинтересовал, а так просто я свою добычу не отпускаю. Папа больше не препятствовал, видимо тоже найдя общий язык со своим посетителем, и пару раз Рикер даже оставался у нас на обед. При этом я чувствовала, что своими вопросами и детским часто несуразным лепетом, нисколько Рикера не раздражала. Наоборот, он всегда с интересом, вниманием и терпением выслушивал, и сам рассказывал мне множество сказочных историй.

Потом Рикер перестал нас посещать, а я не слишком этим озаботилась, поскольку в то время родители, наконец, восприняли всерьез мои заявления об общении с кошкой, и мы отправились в невероятнейшее незабываемое путешествие.

Из воспоминаний вернул голос Рикера.

— Я уже тогда планировал взять тебя в жены. Забавно, не находишь?

— Не нахожу. Я же совсем еще ребенком была. А ты уже взрослый.

— Ну, сейчас немногое изменилось, — хмыкнул супруг. — Ты все такой же ребенок. Только пытаешься казаться взрослой. А насчет замужества — я бы подождал. Лет так до двенадцати- четырнадцати. Чтобы пресечь появление всех вероятных ухажеров. А потом, под каким-нибудь уважительным предлогом изъял тебя из под родительской опеки. Чего бы мне это не стоило. Дело в том, что ты единственная в то время, за исключением моего отца, могла долго спокойно выносить мое присутствие. К тому же тебя наверняка бы воспитали, невзирая на то, что ты женщина. У Виктора не было предрассудков, именно поэтому мы быстро сработались.

— А куда ты исчез?

— Я потерпел крах со всеми своими начинаниями, расстроился и несколько отдалился от дел. Потом я отправился помогать отцу в одном его проекте и долгое время жил вне территории Союза. А когда вернулся, оказалось, что поздно.

Печально усмехнулась.

— Получается, ты меня все-таки нашел.

— Да, как выяснилось, чутье не подвело, — улыбнулся Рикер.

— Лучше бы не находил, — мне было грустно. Воспоминания о счастливом прошлом давили. Хотелось плакать.

Охнула. Муж болезненно сжал объятия, превратив их в настоящие тиски.

— Ты только моя. Нравится тебе это или нет.

По опыту зная, что зверя в муже лучше не будить, перевела тему. Вообще обидно, конечно, но спорить и что-то требовать бессмысленно. Но ничего, я терпеливая. Настанет и мой час выразить свое мнение.

— Когда мы пойдем к Финчеру?

— Думаю, с этим тянуть не стоит. Иначе его родственники поднимут шум. Ты готова прямо сейчас с ним встретиться?

— Да.

Встреча с Элиотом далась мне с трудом. Это был последний человек, которого я бы хотела видеть.

Давний друг моего отца сидел за столом в пустой комнате. Мы с мужем сели напротив. Вгляделась в мужчину. В данный момент он не был похож на бравого самоуверенного адмирала. Поникшие плечи, взгляд опущен, между бровей залегли глубокие морщины. Мне не понятна эта реакция. Он ведь победитель. Получил от жизни все, что хотел. Стыд? Сомневаюсь. Да и поздно уже стыдится.

— Мистер Финчер, — Рикер решил, похоже, нас с адмиралом выручить, и первым начать разговор. Правда тон, каким был начат мужем разговор, не обещал собеседнику ничего хорошего. Хорошо, что в этот раз не я явлюсь объектом этого злого настроя. — Мы пришли поговорить с Вами о сложившейся ситуации.

Да, очень щекотливой ситуации. С одной стороны мы под каблуком Элиота. Незаметно подобную ему фигуру не устранишь, и не заткнешь. И законы Союза на его стороне. С другой — хозяин тут Рикер, и свои интересы он поставит выше всего, и может пойти на крайние меры, но не хотелось бы.

— Я понимаю, — Финчер прямо и твердо посмотрел на Рикера, в мою сторону он, казалось, смотреть боялся. — И представляю о чем. Вы можете не волноваться. Я никому ни о чем сообщать не стану. Более того, в последние годы я принимаю меры по отбеливанию имени семьи Аддингтон.

— Мели — Элиот, замявшись, несмело заглянул мне в глаза. — Еще пару лет, и тебе не нужно будет скрываться. Сделаю для этого все возможное. Знаю, что события, виновником которых я стал ужасны. Такое невозможно простить. Я не сразу осознал, то, что сделал. Изначально я и не этого желал. Во мне жила черная зависть. Да, я хотел дискредитировать власть твоего отца, унизить, растоптать его. Чтобы Касси перестала смотреть на него, как на божество, и наконец, обратила свой взор для меня. Ведь мы росли с ней вместе, наши семьи были одинакового достатка и общественного положения.

Кассандра — моя мама. Красавица и умница. Ребенок высокопоставленных родителей. Наследница большого состояния, но угнетенная строгим воспитанием и ограничениями. Мама рассказывала мне о встрече с папой. Их как раз и познакомил Элиот. Представил ей своего друга по летной академии. Виктор — бродяга и авантюрист. Он из рода, где все предпочитали карьеру исследователей и путешественников. Папа стал для нее глотком свежего воздуха. Он не был ограничен рамками, устанавливаемыми обществом. Он позволял ей все, открыв целый мир. Никогда не пренебрегал, и не Приуменьшал ее ум и способности. Ни к чему не принуждал и обращался, как с самым дорогим сокровищем. Родители мамы были против их брака. И тогда папа, с согласия мамы просто ее украл. Они сбежали. Это стоило бы папе всего. Карьеры, положения. Но обошлось. Спустя год родители вернулись на родину. Только уже вместе со мной. В дело вмешались папины родители, все же напомнив родственникам мамы, что Аддинтгтоны вообще-то тоже не последние люди в государстве, и то, что их отпрыск ведет полукочевой образ жизни, особо не озадачиваясь заработком денег, еще ничего не значит. Да и мамина родня, за время разлуки несколько смягчилась, решив, что пусть дочь живет, с кем хочет, лишь бы оставалась под их присмотром. Благодаря покровительству родственников, Виктора Аддингтона восстановили на работе.

А Элиот тем временем все продолжал свою исповедь.

— Позже, когда понял к чему все идет, было поздно. Но признаю. Даже тогда я все равно не захотел бы остановиться. Я хотел забрать тебя и Кассандру.

— А меня зачем?

— Тебе я зла не желал, и Касси не хотел еще больше расстраивать. Когда бы она смирилась и успокоилась, просто позже бы отослал тебя куда-нибудь.

Как же мне мерзко. Мелко трясет и тошнит от его слов. Рикер успокаивающе гладит по ноге, но мне от этого не легче.

— Мелинда, я повторюсь, что прекрасно понимаю, что просить прощения бесполезно. Тем не менее, я безумно рад, что ты жива, и раскаиваюсь в совершенном. Я сделаю для тебя все, что попросишь. Ты очень похожа на маму.

Не верю. Ни единому слову не верю. Сейчас передо мной сидит, казалось бы убитый горем человек, просяще заглядывающий мне в глаза, но он не получит от меня облегчения своих грехов.

— Единственное, что мне надо от тебя, чтобы ты сдох. И больше ничего. Я только внешне похожа на маму. Да, я прощать не собираюсь, и не умею. Как-то мстить не собираюсь. Все равно свое рано или поздно получишь.

Я надеюсь, что во взгляд вложила всю накопленную во мне ненависть к этому человеку. Поднялась, обратившись уже к Рикеру.

— Я еще здесь нужна? Если нет, я пойду.

Супруг окинул меня задумчивым взглядом. Интересно, что конкретно из моей небольшой речи его зацепило? Может про то, что не умею прощать? Вероятно, он думает, что для него это тоже может быть актуально. Хотя помнится, когда-то я намекала ему, что иногда прощать можно. Хм. Думаю, Элиота я когда-нибудь и прощу. Лет так через двести, при условии, что сам Финчер станет покойником.

— Иди.

Ух, как я зла. Да лучше бы он плевался ядом и демонстрировал равнодушие, нежели это дурацкое признание. Деточка, я убил твоего отца, но маму то хотел оставить себе, сделав своей женщиной, а тебе бы пинка дал. Прости, я сожалению, что так не получилось. И все сказано вполне искренне. Голыми руками удавила бы!

Не знаю уж, как и о чем конкретно договорились мой супруг и Финчер, но вроде бы установились тишина и перемирие. Уходить с должности Элиот не стал. Рикер же сказал, что пусть лучше адмирал будет тут под присмотром, чем вернется в Союз.

Почему я не хочу отомстить за смерть родителей? Когда-то мне привили философию, что за подобные поступки человек покарает себя сам. Любая жизнь ценна мирозданию, и тот кто нарушил планы вселенной, насильственно уничтожив чью-то жизнь, тем самым вырвав ее из цепочки событий, понесет за это наказание. Когда? Неизвестно. Возможно, даже только в очередном перерождении. Однако равновесие будет восстановлено. Я точно знаю, что все именно так, поэтому постараюсь никогда и никого не убивать. Только если уж так вынудят обстоятельства. Например, самооборона, защита близких или тот же голод, например.

Все вновь вернулось на круги своя. Рикер предпочитал делать вид, что ничего не произошло. Правда, насколько я поняла, он вместе с Элиотом сейчас активно собирал доказательства невиновности моей семьи, видимо, чтобы если вдруг правда вскроется легализировать мое существование. Еще я заметила, что ко мне стали до противного хорошо относиться преподаватели в академии. Начался новый учебный год, и со мной чуть ли не сюсюкали. Я догадывалась, с чьей это подачи. Молча бесилась, просила мужа разобраться. Объяснив Финчеру, что не нуждаюсь в подобных знаках внимания, на что супруг предлагал мне самой пойти и разобраться с адмиралом, но этого я делать не собиралась. Не хочу ни говорить с ним, ни видеть. Поэтому приходилось терпеть позорную опеку. Сокурсники стали на меня косо поглядывать, а с таким трудом заработанное уважение таять, поскольку все заметили, что мне по необъяснимым причинам стали неестественно сильно благоволить командование. Я как могла старалась свести к минимуму дурацкое отношение учителей. Пробовала хамить, но ничего не добилась. Только еще больше убедила учеников, что все не так просто.

Про Союз и его реакцию на совершенную с тожутами сделку мне пока ничего не известно. Рикер не рассказывает, но какого-то беспокойства я в нем не заметила.

Сейчас в академии у нас вновь идут теоретические занятия, но теперь нас всех определили на различные подработки. В основном мелкими помощниками в разных ангарах. Из разряда принеси-подай. Мне повезло, и я осталась работать с мистером Энджу. Хотя в моем случае теперь о везении речи не идет, и во всех событиях, связанных с обучением в академии, мне видится тень Элиота Финчера.

Из нашей команды мне повезло работать только вместе с Тэо. Его распределили в отдел диагностики. Я же с мистером обычно Энджу разбирали 'интересные' случаи, когда при помощи стандартных приборов невозможно было выяснить, в чем причина поломки.

Сегодня работы особо не было, и нас с Тэо отпустили раньше. Решили дождаться остальных наших ребят у Тэо дома, и потом вместе сходить куда-нибудь погулять. Рикер уже прислал мне сообщение, что будет поздно, так что времени у меня было полно. Подумав, мы с Тэо, заказав чипсы и сок, завалились смотреть кино. У друга имелась богатая коллекция замечательных старых фильмов. Привалилась под бок к другу. За время совместной учебы, парням, как и мне все время приходилось быть в тесной связке. Как физической, так и моральной, поэтому о каком-то смущении речи не шло. Из нас делали настоящую сплоченную команду, чтобы каждый в ней понимал другого с полуслова. Да и я давно стала для ребят 'своим парнем'. Сейчас меня больше тянуло поболтать, и я все чаще отвлекала Тэо от просмотра фильма разными вопросами. Даже добралась до личных. О подобных вопросах у нас говорить особо не принято. Но это внутри команды, другим же мы с удовольствием перемываем косточки. Кто сказал, что мужчины не болтливы? Порой очень даже. Вот так, с Тэо наедине мы бы бывали не так уж часто. Обстановка способствовала, и я решилась.

— Тэо, скажи. А почему ты еще не женился?

Вопрос действительно интересный. Большинство кадетов к этому времени уже получили себе пару на отборе. Родители до поры до времени позволяли свои отпрыскам 'погулять', оплачивая их холостую жизнь, и на отборе совсем уж зеленая молодежь не появлялась. Если юноша сам, спустя какое-то время не проявлял желания остепениться, ему просто перекрывали финансирование. Удивительно, что Тэо родители еще не принудили к созданию новой ячейки общества. У нас женились почти все в команде. Благо, парни подсуетились, договорившись с понравившимися им девушками. Даже Шаял, уже был женат. Отец нашел для него довольно милую девчушку со среднего уровня, и теперь появляясь в компании, они уже вдвоем всегда мило краснели. Роза, так звали девушку, еще не до конца привыкла к новому уровню, и постоянно была насторожена и смущена. Впрочем, мы старательно помогали ей освоиться.

— Наверное, еще не готов, — парень как-то грустно усмехнулся. — Жду ту, на которой женюсь.

— А чего ждать? Все кто есть — на корабле. Только выбрать из имеющегося разнообразия, — ну да, как Рикер в свое время сделал. За Тэо всегда бегало куча девушек. Только долго наш командир никого рядом с собой не оставлял.

Тэо насмешливо хмыкнул.

— Спасибо за совет. Как же я раньше об этом не догадался.

Надулась.

— Я как лучше хотела.

Друг потрепал меня по голове.

— Тогда откровенность на откровенность. Ты довольна своим браком?

— Ну… — сама я к откровенности не очень стремилась. — В любых отношениях бывают шероховатости. Но в целом да.

— Здорово, — на лице Тэо не отразилось никаких эмоций, и, казалось, он как-то отдалился. Похоже, не получится у нас чистосердечного разговора. При этом я ощущала, что друга что-то беспокоит. — Миа, ты в курсе, что у тебя очень своеобразная лохматая прическа?

Да, есть у меня такая привычка. Когда мы с мистером Энджу работаем, меня так и тянет почесать голову. Тем более, минутой ранее Тэо добавил новых ноток беспорядка, взлохматив мне волосы.

— Подожди секунду, — Тэо вскочил, и вернулся уже с расческой. — Поворачивайся.

— Хочешь поработать парикмахером? — улыбнулась я. — Хорошо, только не вырви мне все волосы.

— Что ты. Я очень аккуратно.

И действительно. Я так о своих космах не забочусь, по утрам всегда их безжалостно и быстро раздираю. А тут будто в салон пришла. Чуть не замурлыкала от удовольствия. Расческа приятно массирует голову. Почему когда сам себя чешешь, такого удовольствия нет?

Неожиданный вкрадчивый шепот мне в затылок, при этом плавные движения расчески не прекращаются. Такое впечатление, что Тэо сообщает мне большую тайну.

— Знаешь, я хочу жениться. Но хочу, чтобы между мной и моей избранницей была любовь. Я хочу, чтобы она стала для меня единственной, не только до следующего отбора. Хочу, и чтобы я был светом в ее глазах, чтобы видела она только меня. Хочу заботиться о ней, холить, лелеять, — замерла, голос Тэо завораживал, а от его близко дыхания, чуть шевелящего мне волосы, помимо воли стало пробуждаться желание. А парень все продолжал. — Я осознаю, что пока еще слишком молод, и зависим от денег родителей, от академии, которая потребует отработать те знания, которые в меня вложила, но потом обязательно найду свою избранницу, заберу ее с Титана и полечу с ней далеко-далеко. Сквозь звезды. Покажу ей все чудеса вселенной. Весь этот огромный, необъятный мир. Моей самой прекрасной, нежной и любимой.

Тэо резко отстранился, продолжив уже другим, веселым и беззаботным тоном.

— Ну, а пока я все еще жду свою единственную. Я закончил. Можешь полюбоваться на свою прическу.

Стараюсь унять бешеное сердцебиение и выравниваю сбившееся дыхание. Казалось, пока Тэо говорил, я вообще не дышала. Что произошло? Почему я так отреагировала на, в общем-то, простые слова? Завидую я будущей избраннице Тэо.

Встала. Внимательно посмотрела на друга, но ничего подозрительного в выражении его лица не заметила. Казалось, Тэо, отрешился, пребывая где-то в своих мыслях. Подошла к зеркалу и в мгновение забыла обо всем.

— Ух, ты! Как здорово! — волосы парень заплел в сложную красивую и аккуратную косу. — Очень красиво. Где ты научился так делать?

Тэо хмыкнул.

— В детстве у меня были длинные волосы. Родители пока еще не торопятся заводить новых детей, вот мама на мне и отрывалась, я же только и надеялся, чтобы поскорее у меня родилась сестра, но, увы. Хорошо хоть, в той провинции, где мы раньше жили было принято, чтобы детей начинали стричь только в момент вступления в подростковый возраст. Так что я не один такой бегал.

— А в какой провинции ты жил? — на самом деле я так мало знаю, о тех с кем вместе

Мы болтали до тех пор, пока не пришли ребята. Оказывается, Тэо жил раньше там же, где и я, пока мои родители были живы. Жаль, я почти не видела места, в котором провела детство, поскольку в то время либо гуляла максимум около дома, либо папа забирал к себе на базу. Он уже тогда приобщал меня к искусству полета. О друге я узнала еще много нового и интересного. Его увлечения, жизнь в школе, переезд на Титан. Из уст Тэо все звучало, как интересная сказка. Другая жизнь, в которой не было места жестокости, ненависти и одиночеству. Сейчас я как никогда осознавала, какая между нами лежит пропасть. В сравнении с Тэо я ощущала себя грязной и циничной. К Тэо хотелось тянуться. К излучаемому от него теплу. Но я боялась испачкать парня налипшей ко мне грязью, и потянуть за собой вниз. Да и вряд ли, узнав меня настоящую, он будет относиться ко мне так же хорошо. В этом плане с Рикером мне жить гораздо легче. Ему не понаслышке известно о человеческих слабостях и пороках. С мужем я могу не сдерживаться, не играть чужую роль, и казаться лучше, чем есть. Он уже принял меня вот такую. Поэтому пусть все остается как раньше. Никаких больше откровений и разговоров по душам. Ну не верю я, что понравлюсь такому человеку, как Тэо, такая, какая есть.

После встречи с друзьями вернулась домой. Настроение было такое, что хотелось творить мир и добро вокруг себя и одаривать ближних заботой и вниманием. А кто у меня сейчас самый ближний? Правильно. Муж. Не ложилась спать, пока он не вернулся. Опять уставший, и с темными кругами под глазами. На мое улыбчивое лицо он смотрел с крайним подозрением. Заодно поинтересовался, чего я не сплю посреди ночи. Пожав плечами, и ответив, что не спиться, устроила для супруга ночной перекус в интимной атмосфере кухни, с приглушенным освещением, а когда он потянулся ко мне с недвусмысленными намерениями, уложила в кровать и, зная о его проблеме со сном, предложила небольшой спор. Условия такие. Рикер отменяет все утренние и дневные встречи, а я пробую его усыпить. В ответ на это, муж покачал головой, уверив, что мне это вряд ли удастся, и что он уже все перепробовал, однако согласился, и оперативно скорректировал свой график с помощью компьютера, ведь по условиям спора, если бы мне не удалось выполнить обещанное, я исполняла одно абсолютно любое желание Рикера. В общем, спор выгоден мужу с любой стороны.

И вот Рикер лежит на кровати, а я склоняюсь над ним, внимательно заглядывая в глаза. Не уверена, что выйдет, ведь способности мне перекрыли, оставив лишь жалкие крохи, да и давно я не тренировалась. Да и муж постоянно отвлекает и не дает сосредоточиться, давая волю своим рукам, и постоянно смешит, давая советы, как его лучше усыплять. Но вдруг.

Постепенно у меня все-таки начинает получаться. Обращаюсь к животной составляющей каждого человека. Его подсознательному. Я будто погружаюсь в темные омуты глаз мужа. А дальше пусть будет черная пустота, так похожая на космос. Дикая свобода. Несбыточные мечты, где плохое с нами не случается, а близкие прощают и получают прощение. Я тоже уснула, разделив с мужем его сны, внимательно следя за тем, чтобы кошмары прошлого в этот раз не посмели нас тронуть.

Я проснулась в полдень. Получается, что прогуляла учебу. Не страшно. Разочек можно. Зато на работу успеваю. Сладко потянулась. Рикер все еще спал. Не стала его будить, а Персиваля попросила по возможности охранять покой господина и не допускать к нему посетителей. Компьютер мужа, чтобы не беспокоил звонками, отключила. Надо дать человеку возможность хоть один раз нормально выспаться. Может добрее от этого станет. Собой я гордилась. Сделала что-то хорошее, и заодно убедилась, что еще что-то помню и даже могу.

Как будто награждая меня, сегодня одна хорошая новость шла за другой. В академии сделали объявление, которое сейчас мне донесли друзья. Оказывается, на днях нас прикрепят к малым боевым кораблям, и у нас, наконец, начнутся индивидуальные и командные летные практики. Нас допустят к непосредственному управлению кораблями. Еще сегодня я доделала свой экспериментальный космолет. Мистер Энджу раз сто все проверив, допустил мою самоделку к первому пробному полету. Я бы очень хотела сама в нем полетать, но уговор с Рикером был в силе, так что пришлось искать летчика-испытателя. Думала, желающих не найдется, но ошиблась. Дав объявление-клич на официальном сайте нашей академии, получила кучу претендентов. Пришлось даже небольшой конкурс устраивать. Вся моя команда была в рядах жаждущих. Мы конечно официально еще не были признаны пилотами, но подобные вылазки в космос при определенном контроле на собственном транспорте были не запрещены. Однако я решила, что раз столько желающих то честнее, если отбор будет на общих основаниях, и пусть победит сильнейший. Действующих пилотов и последние курсы я в объявлении не звала, да им это и не нужно, они и так имеют множество летных часов, и рисковать здоровьем в самодельном корабле не будут, поэтому тех, кто пришел просто понаблюдать за поднятым вокруг космолета шумом, назначили в судьи.

В итоге по всем показателям и симпатиям отбирающей комиссии выиграл тот, кого я меньше всего хотела бы видеть на этом месте. Райен. Пожалуй, зная, чей он родственник, я отношусь к нему предвзято. Но тут уж ничего не поделаешь. Уже даже немного пожалела, что затеяла этот конкурс. Случись что с Райеном в космосе в моем космолете, что Рикер, что Финчер, наверняка обвинят меня в том, что я специально все подстроила. Немного поругалась с блондином, приводя доводы почему ему лететь не стоит. Райен же в долгу не остался, за словом в карман не лез, в ответ, приводя контраргументы и кидаясь едкими фразами по поводу моей личности, и посылая меня вполне определенным маршрутом. Впрочем, ругались мы как-то без огонька, скорее по привычке. И в итоге голубоглазый красавчик все-таки полетел.

Благо, пятнадцатиминутный тестовый полет прошел без проблем, и Райен вернулся целым и невредимым. Блондина встречали, чуть ли не как национального героя. Особенно его дружки. Ну да ладно. Главное, все системы космолета функционируют нормально. Скорость и маневренность не очень, но для первого образца, собранного из запчастей очень даже. Теперь надо защитить научную работу, потребовать выделение собственной мастерской с правом ворошиться и забирать себе детали от списанных кораблей, и ставить дело на поток. Потребители — те же кадеты, и все кто имеет право управления небольшими космолетами и не такой чтобы очень большой капитал для покупки нового лицензированного космолета. Можно будет космолетики в аренду, естественно отстегивая положенный государству процент, или же сразу продавать, если найдутся желающие. А что, погонять в космосе неподалеку от Титана наверняка многие захотят, подобные же космолеты будут стоить не так дорого, и следовательно окажутся доступны. Осталось только договориться с мистером Энджу, а то полностью самостоятельно собирать корабли я все же пока опасаюсь, ну и, конечно же с руководством Титана. Интересно, Рикер согласится или нет? Почему-то мне кажется, что да.

Вспомнив о муже, тут же получила от него весточку. Точнее звонок. Проснулся видимо. И сразу потребовал явиться домой. Видимо у него накопились ко мне кое-какие вопросы.

Зайдя домой и, встретившись с мужем в его кабинете, отметила, что Рикер 'посвежел'. Никаких следов усталости под глазами и неестественной бледности. Глаза горят бодростью и силой. Поневоле умилилась делу рук своих. Красавец. Отдохнувшим Рикер выглядел гораздо лучше. Вот только бодрый, полный сил супруг это не лучшее для меня сочетание.

С меня стребовали ответ, как мне удалось коварное дело усыпления. Признаваться не собиралась. Тем более что не подобные откровения у меня был запрет. Оставалась только озвучить наиболее вероятные версии.

— Гипноз?

— Нет, — отмел Рикер данный вариант. — Все техники гипноза мне прекрасно знакомы. Ты их не использовала.

— Может ты сам уснул, устав от моих бесплодных попыток?

Отрицательно покачал головой. Я заметила, что супруг начинал злиться, заподозрив меня в дурачестве. Пришлось быть чуть более откровенной. Сделала серьезное лицо, и включила доверительный тон.

— Предупреждаю сразу. Относительно твоих вопросов по этой теме либо совру, либо промолчу. Даже под пытками не признаюсь.

Муж задумался над чем-то, надолго уйдя в себя. Потом, наконец, выдал.

— Это как-то связано с тем, что в детстве ты мне говорила про свою кошку? — осторожно поинтересовался.

Отвечать, даже кивком головы я не могла, но, кажется, Рикер все понял по глазам. Надо было видеть, насколько довольная улыбка озарила его лицо.

— Ты можешь повторить то, что сделала этой ночью?

Ух, хитрый какой. Понятное дело, что если получилось раз, получится и второй, но так вот просто предоставлять свои способности в безвозмездное пользование не хочется. Я корыстна? Практична. Поэтому пожала плечами.

— Тут многое зависит от настроения. Ну и… от твоего поведения.

— В каком смысле? — Рикер в удивлении вздернул бровь, а я хмыкнула. Все он понял. Будет меня обижать, и естественно, что и мне творить добро не захочется. Перевела тему.

— Я сегодня испытала свой самодельный космолет, — далее собственно пошло мое коммерческое предложение. Без согласия мужа все равно никуда. Правда я пока точно не знаю, что мне делать с деньги, которые возможно удастся заработать. Рикер и так всем снабжает в избыточном количестве, но будем считать, что я стану приумножать семейный капитал.

Последняя мысль вызвала во мне задумчивость. Уж как-то часто я стала обращаться к терминам семья. Смирилась что ли? Нет, не смирилась, скорее, все-таки будет правильно сказать — осознала.

Рикер соглашаться не спешил. Затребовал, чтобы все свои соображения я предоставила в письменном виде, с расчетами и выводами о прибыльности организуемого предприятия. Но это оказалось не единственным его условием. Он отказался рассматривать мое предложение, пока я не исполню его условие. А именно мое выступление. В качестве его помощника я должна буду выступить с докладом на очередном заседании управляющего органа Титана. Доклад же я должна буду сделать по одной из тем предоставленного мне Рикером списка. Удивилась. Зачем ему это надо, не понятно. Мне вообще многое не понятно. Но видимо все-таки придется потрудится. Уж больно грела мое самолюбие мысль о самоличном производстве кораблей. Это какая практика! А если учесть, некоторые полученные во время прилета тожутской делегации знаний относительно технического устройства их кораблей, то передо мной открываются широкие горизонты. Смастерю когда-нибудь себе супер-корабль, и умчусь на нем, и не одна человеческая консервная банка не догонит.

Учеба многое давала. Но не столько в единоличном управлении кораблем — тут я чувствовала себя в своей стихии, и наставникам только и оставалось, что осаждать мой энтузиазм. Я была игроком-одиночкой, меня же упорно продолжали учить работать в связке. Поэтому мне увеличили количество теоретических часов по самостоятельному изучению работы в команде. Теперь я стала более плотно штудировать историю, тактику и построение фигур высшего пилотажа в сцепке с несколькими пилотами на малых кораблях. На симуляторах полета, во время групповых занятий в сети, договорившись с командой, мы помимо основной учебной программы отрабатывали различные ситуации из исторических космических сражений. Еще, разбившись на две малые подгруппы, где чаще всего капитанами становились мы с Тэо, соревновались уже друг против друга. Однако малым числом, против своих же, сражаться было не интересно, тем более что сильные и слабые стороны друг друга за время учебы мы изучили досконально, поэтому, подумав, пригласила к нашей игровой тренировке на симуляторах Райена с его командой. Идея принесла свои плоды. Сражения стали не в пример более жаркими и увлекательными. Наши однокурсники, заинтересовавшись, почему мы не вылезаем из ангара с симуляторами, как-то подсмотрели чем мы там занимаемся, и с тех пор у кадетов нашего года обучения появилось новое повальное увлечение. Мы даже устроили соревнование наподобие, того, что проводится эйрбодистами, только без привлечения зрителей, судей и экспертов, хотя, подозреваю, те, кому надо, за нами все равно наблюдали.

Еще я заметила, что с Рикером отношения стали более теплыми и доверительными. Стоило мужу начать нормально высыпаться, и будто добрее начал быть, ласковее. Раньше он не так часто старался просто обнять, погладить, взять за руку. Нет, это был все тот же циник, на людях, но в домашней обстановке супруг показал себя таким мягким и спокойным. Каких-то резких напряженных моментов между нами стало меньше.

Доклад я сделала. Долго думала, какую тему взять. Хотелось что-то злободневное, но побоялась, что и без того взвинченные моим появлением мужчины в зале заседаний, закидают помидорами и освистают. Поэтому взяла более-менее нейтральную, и хорошо знакомую мне тему по содержанию обслуживающего персонала Титана. То, что творится внизу, не лезет ни в какие рамки. Вот и решила напомнить об этом нашим многоуважаемым вершителям судеб. Заодно предложить кое-какие меры по улучшению качества жизни.

Мое появление в зале заседаний прошло именно так, как я себе и представляла, только разве что на мне не было розового платья. О, нет. Деловой серый костюм. И я даже очки на нос нацепила, чтобы казаться солиднее. Аксессуар, подсмотренный мной в старых фильмах. Сейчас проблемы со зрением решаются быстро, и очки никому не нужны. Но некоторые политики старой заколки все равно надевают их. Решила последовать их примеру, ведь моей целью является не эпатаж, а именно привлечение внимания к проблемам населения Титана, и надо искать себе сторонников в этом деле.

Что примечательно, зал заседаний оказался мне прекрасно знаком. Особенно полотнище большого флага на стене. Видимо у супруга еще и чувство юмора прорезалось, и время подгадал так, чтобы собрание проводилось для моего выступления именно тут. Я оценила. Коленки мелко затряслись. Делать доклад откровенно не хотелось. А вот взять и сбежать из негостеприимного места очень даже. С другой стороны, в прошлый раз тут произошла моя серьезная личная победа, так почему бы не попытаться закрепить успех?

После того доклада, который, с кислыми лицами, но все-таки выслушали, были и еще другие. Рикер умел уговаривать и ставить условия. На заседаниях меня пытались завалить каверзными вопросами, но темы я всегда старалась брать те, в которых разбираюсь досконально, тем более что у меня накопилось много чего сказать, и я не давала оппоненту прижать себя доводами к стене. Как ни странно, но от подобных баталий и появившейся возможности высказывать свое мнение, мне стало легче. Годами накопленный негатив неожиданно получил свою реализацию. Я сама будто стала смелее и свободнее. Конечно, мои выступления большей частью вызывали недовольство. У меня, кажется, появились новые враги. Ведь я женщина, да еще и такая выскочка. Впрочем, и сторонники тоже. Не всем нравится сложившееся положение вещей. И имея за спиной поддержку Рикера на заседаниях, и, как ни странно, Элиота Финчера на моем военном поприще, никто тем или иным способом серьезно не мог мне повредить. Как на работе, так и в светской жизни. Ведь различные рауты и приемы никто не отменял. Хотя вот там было тяжело. Меня всячески пытались заклевать, но я уже привыкла к общению с высокородными гадюками.

В последнее время до меня начали доходить слухи, что в Союзе собираются всенародно оправдать, посмертно, так сказать, некоторые благородные фамилии, уничтоженные во время репрессий. За заслуги перед родиной. И если будет приведено достаточно доказательств их невиновности. Не понимаю, как Союз решился пойти на подобные меры, ведь это все равно, что расписаться в собственной ошибке и вырезанию невинных семей. Но тем не менее. Видимо я что-то не знаю о сложившемся в Союзе положении. Стоит ли говорить, что в списке фамилий, для возможного оправдания числились и Аддингтоны? Не иначе муж с адмиралом постарались.

Удивила реакция военных. Все, начиная от кадетов, и кончая адмиралами, вполголоса обсуждая данную новость, искренне радовались. Оказывается, про Виктора Аддингтона и его заслуги помнили, и никто не сказал какого-либо плохого слова в его адрес. Многие знали, что отец всегда выступал за налаживание контактов с другими расами, и добился в этом немалых успехов, за что собственно и поплатился.

В общем, всеми последними событиями в жизни я была довольна, при этом без устали училась и работала, чтобы стать вдвойне сильнее и опытнее.

Разорвали уже ставший привычным ход вещей сразу несколько новостей. Первое событие, как впоследствии выяснилось, было местью Союза за совершенную с тожутами сделку. Тем самым Союз решил взять Титан полностью под свой контроль. А вот второе, стало уже лично для меня шоком, и чуть ли не трагедией.

Сегодня я, узнав потрясшую меня новость, убежала в ангар. Мне нужно было постараться хоть как-то успокоиться и осознать.

Провела рукой по корпусу небольшого военного корабля. Именно на нем я летала в последнее время. Рассчитан максимум на двух пилотов, но предпочтительнее одному.

Меня всегда невероятно впечатляла скрытая мощь летательных машин, их плавные и одновременно четкие линии. Когда летала вместе с папой, дыхание захватывало от восторга. Я восхищаюсь стальными птицами, и всегда мечтала посвятить им свою жизнь. Сейчас же я пытаюсь найти рядом с ними утешение. Прислонившись к холодной обшивке, постаралась остудить горячую голову.

Я беременна. Побилась башкой о корабль. Спрашивается, как можно было забыть обновить прививку? И ведь Рикер тоже не напомнил. Он вообще ко мне больше не пристает с различного рода медицинскими осмотрами и проверками. А я и радовалась. Тем более что никакие болезни и недуги меня итак не берут. Нет, я ничего не говорю. Сама виновата. Но от этого не легче. И ведь прививку я сделала только единожды, когда предложили, все остальные время, и не вспоминая об этой малости. Почему же это случилось только сейчас? Супруг ведь тоже, наверное, должен предохраняться, сделав себе подобную прививку? Или нет?

Причем неладное я почувствовала сразу. Когда почти всегда имеешь прекрасное физическое самочувствие, и тебя вдруг начинает тошнить, ты все чаще здороваешься с фаянсовым другом, а женский цикл прерывается, невольно что-нибудь заподозришь. В приюте я не часто сталкивалась с такими симптомами 'болезни' у девушек. Правительству было выгоднее не стерилизовать девушек, а получать новых, воспитанных в их режиме слуг. Детей, у несовершеннолетних, еще не доросших до выпуска из приюта матерей забирали. Чтобы окончательно убедиться заказала в каталоге тест. Рикер может узнать об этой моей покупке, но, возможно, и не обратит внимание. Все равно долго подобную новость скрывать от него не смогу.

Я не хочу детей!

Мысль сопровождалась ударом кулака по кораблю. Во всяком случае, не хочу их сейчас. Не то время, не то положение, и не тот мужчина. Не хочу. Меня всю колотит изнутри от ужаса ситуации и той ловушки, в которую сама себя загнала. Избавиться от ребенка? У нас сейчас это просто сделать. Идешь к врачу, тебе прописывают таблетки, и все. Почти безболезненно и безопасно. Но тут проблема в другом. Позволит ли мне это Рикер? Ведь подобного рода манипуляции проводятся только с согласия супруга. Мне почему-то кажется, что муж вряд ли согласится. Да и, боюсь, меня совесть замучает. Кто бы что ни думал, но у меня она есть.

Смогу ли я полюбить этого ребенка? От нелюбимого человека, который держит меня на поводке? А если смогу, то, как жить дальше? Бросить свою частичку или забрать с собой? Или остаться ради ребенка тут? Не этого ли добивался Рикер? Ведь рано или поздно браслет с меня снимут. А если и нет, все равно избавлюсь от ограничителя.

Переживания пошли по новому кругу. Мозг лихорадочно искал решение. Ну, рано мне становиться мамой. Даже не доучилась еще. Я сама ребенок. Ныне детей заводят обычно не раньше тридцати — сорока лет. А то и позже.

В этой ситуации вижу только один положительный момент. Да и то, это так, мелочь в сравнении. В наши дни, женщинам в возрасте двадцати пяти лет вводят специальное лекарство, а мужчинам — тридцати-тридцати пяти. Но не всем, а только тем кто, может за это заплатить, либо за него платит организация, в которой человек учиться или работает. Лекарство позволяет людям не стареть очень долго. Лет двести минимум. Мне же подобную прививку от старости сделали еще в детстве, и она тоже подействует, когда мне исполнится двадцать пять лет. Моя прививка не в пример круче, того, что сейчас производят человеческие врачи. Проживу я гораздо дольше, чем остальные люди моего года рождения.

Помимо продлевающего жизнь лекарства, в мое теле есть и другие улучшения, полученные с помощью инопланетной медицины. Как раз это и дает мне столь потрясающее здоровье и чуть ускоренную регенерацию тканей. Так это я к чему. Когда я подойду к двадцатипятилетнему рубежу, некоторые физические процессы в моем теле замедлятся. Так что если сейчас еще срок беременности будет вполне стандартный — девять месяцев, то позже, увеличиться в разы. Сколько точно, мне не известно. В детстве я такими вещами не интересовалась, но вероятно и десяти лет будет мало для вынашивания.

По щекам заструились слезы. Я — неудачница. Возможно, уже стоит прекратить мечтать, и жить, наконец, так, как все. Начинаю бояться чего-то по-настоящему хотеть. Судьба продолжает настойчиво рушить все мои воздушные замки.

Мои самоуничижительные мысли и зарождающуюся истерику неожиданно прервал громкий звук сирены. Нас учили распознавать мелодии подобных звуковых сообщений. Сейчас звук был самым тревожным из всех. Этот сигнал транслируется в каждом уголке Титана. Военная мобилизация.

Ангар стал быстро заполняться людьми. Стерла слезы и поспешила на свою точку сбора в академию. У меня было очень плохое предчувствие. Не учебная тревога, и скорее всего это значит, что на Титан совершено нападение.

В академии меня сразу отозвали из общего строя, приказав идти в командный пункт. Муж вызывает. Откалываться от своей команды не хотелось, вдруг в бой пошлют, хотя вряд ли. Таких зеленых не посылают. Если только не крайние обстоятельства.

В командном пункте мне еще бывать не приходилось. Просторное помещение было сейчас заполнено людьми преимущественно в военной форме. В основном народ собирался перед стеной, где больше сотни больших экранов транслировали обстановку внутри и вокруг Титана. Вдоль остальных стен были установлены столы, заставленные различной техникой. Операторы занимались мониторингом обстановки, отслеживая все происходящее по радарам, и были на связи со всеми подразделениями, чтобы своевременно довести приказы руководства до подразделений. В командном пункте имелось всего одно окно, правда, большое, панорамное, от пола до потолка, с видом на главный ангар.

Несмотря на многолюдность, здесь довольно тихо. Тихий мерный гул голосов. Пришлось проталкиваться в самую гущу военных, рассредоточенных у экранов. Мою наглость почти не замечали. Все внимание приковано к экранам. Встала рядом с Рикером. Он словно центр и средоточие собравшихся вокруг высоких чинов. По правую руку от мужа стоял Элиот Финчер. Что тут делаю я — совершенно не понятно. Мое место в ангаре, с остальными пилотами. Среди исполнителей, а не в мозговом центре. Этим и поинтересовалась у Рикера.

Супруг обратил на меня внимания не больше, чем остальные. Лишь бросив в мою сторону быстрый взгляд, коротко пояснил.

— Чтобы была под присмотром, и не сделала глупостей.

— А что случилось?

Вместо ответа Рикер кивнул в сторону одного из экранов. Охнула. Бесчисленное множество кораблей в боевом построении. Но откуда? Раса такертов — пиратов и наемников. Они летают обычно поодиночке. Если и объединяются, то максимум два — три корабля. Здесь же их как минимум сотен пять, а может и больше. Для такого корабля, как Титан, количество, не такое и большое, но это если речь идет о человеческих летных машинах. Совершенно иная ситуация если корабли не нашего производства. Пиратские космолеты тоже считаются по оснащению не самыми лучшими, и тем не менее на голову современнее наших. Быстрее и маневреннее. Они оснащены более современным оружием и технологиями. На мой взгляд, сейчас Титану угрожает реальная опасность. Такие корабли не получится уничтожить стационарным оружием. У них стоит защита от систем самонаведения. К тому же Титан большой, у него много незащищенных мест, так что, если наши противники нападут, у них есть шанс очень существенно нас потрепать, а возможно и захватить, хотя не представляю для чего им это надо. Ограбить, и набрать людей для продажи на рабовладельческих планетах? Добыча получится богатой, но стоит ли оно того? В подобных случаях всегда много жертв с обеих сторон, и есть риск проиграть, уйдя ни с чем.

Вокруг меня беспрестанно раздаются приказы. Такерты не выходят на переговоры, поэтому мы выводим наши корабли на защиту. Похоже, будет бой. Внимательно осматриваю все экраны. Почти все мирные жители собрались на ключевых площадках Титана напряженно ожидая новостей. Их, видимо предупреждают об опасности и пытаются разогнать по каютам наши органы правопорядка, но никто не уходит. На верхней палубе состоятельным господам позволено чуть больше, и для них включают прямую трансляцию, того, что происходит в космосе. Я вижу испуганные лица, и если бы дело происходило внизу, на уровнях, где я раньше работала уборщицей, то там бы уже поднялась паника и беспорядки. А тут еще ничего, нормально восприняли.

Моя команда уже находилась в одном из ангаров. Судя по всему, они могут принять сегодня свой первый бой. А вот насчет моей кандидатуры у меня большие сомнения. Я догадываюсь, почему Рикер позвал меня сюда. Хочет исключить любую возможность моего участия в сражении. Невероятно обидно, но кидаться с просьбами я не спешу. Слишком хорошо успела узнать мужа, чтобы понять. Не отпустит.

Наш флот выходит на линию атаки. Поморщилась. Построение мне не понравилось. Старо как мир и предсказуемо. Тем не менее сжала кулаки, молясь, чтобы все было хорошо.

У меня мурашки пробежали по коже. Настолько зрелище выстроившихся друг напротив друга кораблей было пугающим и одновременно величественным. Наши серебристо-синего цвета, против их черных. Количественно мы, кажется, превосходим. Сейчас еще далеко не все ресурсы введены в строй. Но вот по качеству вооружения и техники явно проигрываем.

Первыми удар нанесли такерты. У наших неповоротливых броненосцев, стоящих на линии атаки, появились первые повреждения. Мы дали ответный залп, но он ушел в 'молоко'. Флоты пошли на сближение. Началась перестрелка. Вначале в бое принимали участие только тяжеловесы, но постепенно такерты стали выпускать одноместные юркие космолеты, целью которых был Титан. Они искали брешь в нашей защите.

Все время с момента начала боя я всей душой и сердцем была там, на поле сражения, в каждом из наших кораблей, и когда одна из больших летательных машин взорвалась от прицельного выстрела такертов, у меня внутри все похолодело от ужаса. Чтобы не закричать, до боли прикусила ладонь. Не стоит отвлекать командование. Сейчас важно каждое мгновение.

Это было ужасно. Они стали уничтожать наши корабли один за другим. В каждом были живые люди, отдавшие свою жизнь за Титан. В какой-то момент мой взгляд перескочил на другой экран, где показывали главный зал с собравшимися в нем сливками общества. Сразу обратила внимание на одну из женщин. Она вся тряслась и будто задыхалась. Как рыба вытащенная из воды. Из ее широко распахнутых глаз потоком лились слезы. Она с неверием смотрела на экран с транслируемым сражением. Кто из ее близких погиб сейчас там? Отец, муж, брат, сын? Вглядываюсь в лица людей. На всех застыла тревога. У кого-то там сейчас родные и друзья. Если мы проиграем, людей погибнет гораздо больше. Кого-то, вероятно, возьмут в плен. Женщины в беспокойстве заламывают руки, мужчины хмурятся. Ныне все забыли о ссорах и распрях, объединившись одной для всех бедой.

Зябко обхватила себя руками. Смерть — это страшно. То чего уже никогда не исправить. Когда нельзя больше обнять и поговорить с любимым человеком. Сказать, как его любишь, и почувствовать его ответное тепло. На мои плечи сзади опускаются руки мужа, чуть сжимая в знак поддержки. Я буду молиться, чтобы мы не проиграли.

Дальше полностью погружаюсь в сражение, больше ни на что, и ни на кого не обращая внимания. Мы несем значительные потери. У такертов мы тоже вывели из строя несколько кораблей, но это капля в море.

— Нет! Вниз, уходите вниз! — я кричу, не в силах сдержаться.

По какой-то звериной интуиции догадываюсь о маневре захватчиков, которые решили отбить сразу несколько кораблей из общего, еще удерживаемого построения. Обманный маневр, и наши, вместо того чтобы уйти в сторону, вернувшись к своим, гонятся за казалось бы меньшим по численности врагом, подлетевшим так близко.

Я оказалась права, и очередная трагедия развернулась на глазах, когда такерты, взяв наших в кольцо, развернули лазерную сеть, и быстро сжали периметр. Сеть сделала свое дело, разрезав сразу десяток человеческих кораблей, как масло нож.

Погрузилась в состояние, близкое к трансу. Как мне хотелось, чтобы синие корабли слушались меня. Распознаю почти все маневры и хитрости такертов. В голове проносится бесчисленное множество атакующих и защитных схем. Просчитываю варианты. По-моему я продолжаю говорить вслух, буквально умоляя корабли в определенные моменты сделать то или иное действие. Но они естественно не слушаются. Нас уже меньше половины от изначальной численности. Вероятно, скоро будут выпускать резерв и малый флот с командами пилотов на кораблях с одиночным управлением. Если и это не поможет, то на защиту станут выпускать фактически мясо — зеленых курсантов академии.

— Круговая оборона! — снова выкрикиваю, но получается шепот. Горло саднит. Странно, что меня до сих пор никто не осадил и не выгнал из командного пункта.

И опять неудача. Неужели наше командование не понимает, что нужно делать? Почему они еще пытаются атаковать, распыляя наши силы, когда пора переходить в защиту и глухую оборону?

Продолжаю шептать, предлагая все новые схемы и варианты действий, пытаясь чуть ли не телепатически донести их, даже не до капитанов, поскольку понимаю, что в такие моменты экипаж и машина — единое целое, а именно до кораблей. Наконец, у меня будто начинает получаться. Корабли выстраиваются в нужное положение. Мы не нападаем, но и не несем больше такие значительные потери. В душе распускается робкая надежда. Я как в лихорадке продолжаю говорить.

— Налево. Правое крыло — удар. Схема три один. Выводим резерв.

Хорошо, что командование все-таки взялось за голову и приспособилось к бою с такертами. Вот и резерв, во время возникшей паузы выпускают. Небольшая передышка обеим сторонам, чтобы зализать раны и снова ринуться в сражение. Только, боюсь, это все временные меры. Сражение показало нашу техническую несостоятельность.

Глубоко задумалась над тем, что же делать. Много ли я знаю о такертах? Агрессивная раса. Импульсивные пираты и наемники, живущие ради наживы и хорошей драки. Их корабли по своему устройству напоминают тожутские. Эти две расы, насколько мне известно, имеют общие корни, а, следовательно, и некоторые общие черты. Папа один раз в детстве провел мне экскурсию по старому трофейному такертскому кораблю. К сожалению, тот был сильно поврежден и в не рабочем состоянии. Кое-что мне запомнилось. В академии по такертам нам давали ничтожно мало знаний. Если удавалось захватить такертского наемника, он предпочитал самоубийство такому позору, и при возможности забирал жизни всех, кто его окружает. Так что мы не слишком много знаем о них.

Взглядом слежу за черными плоскими одиночными космолетами противника. В голове зарождается безумный план. Какая разница, чьи корабли красть? Если завладеть хотя бы одним небольшим космолетом противника можно, чуть усилить нашу боевую мощь, и заодно подергать тигра за усы. Вспыльчивые такерты могут поддаться провокации и напрочь забыть о затеянной ими небольшой войне. Их корабль, сражающийся против них же. Ныне я со всей ответственностью заявляю, что смогла бы при поддержке своей команды такое провернуть. Надо только попросить учителя Крайтона найти на инорасовом пиратском сетевом рынке нужную программу для перекодировки всех головных процессов корабля, чтобы я смогла им управлять. Жаль, Рикер никогда не позволит так рисковать. Тяжело быть женщиной. Нет свободы воли, нет возможности принять участие в сражении. Хотя вон, сколько мужчин уже погибло. А погибнет еще больше.

Оглянулась, ища взглядом мужа. Нужно хотя бы озвучить идею. Не я, так может кто-нибудь другой попытается, правда, вряд ли кто-то знает больше о такертских кораблях, чем я. Ага, и имеет опыт угона. От последней мысли невольно улыбнулась. Ситуация, конечно, к юмору не располагает, но не вешаться же теперь.

Супруга рядом не было. Зато я почему-то оказалось в плотном окружении военных, и ближе всех стоял Элиот Финчер. На меня смотрели как-то странно. Точно не могу сказать, но, кажется, это была смесь удивления, уважения и напряженного ожидания. Ожидания чего, спрашивается?

По идее я должна была бы обратиться к адмиралу, но говорить мне с ним не хотелось, поэтому вопрос повис в воздухе.

— А не подскажете, где находится мой муж?

Мне молча, с тем же странным выражением на лицах, указали дорогу. Оказалось, Рикер был тут же, только в другом конце помещения. Отдавал распоряжения нашей администрации. К супругу за это время успел присоединиться Джонатан.

— Миа? — муж посмотрел на меня с недоумением. — Что такое? Сейчас очень серьезный и опасный момент, не отвлекайся.

Не отвлекаться от чего? От наблюдения? Странно, но выяснять времени нет. Изложила Рикеру свою задумку. Так сложилось, что обычно именно он урезонивает все мои идеи, объясняя их нереальность. Вот и сейчас я ожидала, что мой план пройдет цензуру, и либо отклониться, либо будет допущен к исполнению, но в сильно урезанном и отредактированном варианте.

— Ты уверена в том, что твои друзья справятся с поставленной задачей?

— Совершенно.

— План очень рискованный, в чем-то абсурдный, и ты подвергнешься огромной опасности.

— Я понимаю, — в уме я уже подыскивала кандидатов для реализации идеи. Может быть наш командор? Надо узнать, у кого есть хоть какой-то опыт в управлении инорасовыми кораблями. Наверняка не одна я летала на тожутских машинах.

— Хорошо. Действуй, как считаешь нужным. Только прошу тебя. Не рискуй лишний раз там, где этого можно избежать.

Не верю своим ушам! Как?! Почему?

— Миа, у тебя глаза сейчас, как два огромных блюдца. Торопись у нас очень мало времени. Можешь отдавать все необходимые приказы, они будут исполнены, — Рикер оставался совершенно невозмутим.

Так, похоже, действительно пора убегать отсюда, пока у супруга не закончилось помутнения рассудка, и он не передумал.

— Спасибо! — стремительно развернулась, и тут же была поймана сильными руками. Рикер развернул, крепко прижав к своей груди.

— Удачи, — шепнул на ухо.

И тут мне подарили головокружительный незабываемый, и очень страстный поцелуй. На миг забыла обо всем, но мгновения быстро оканчиваются.

— Беги. Еще чуть-чуть и не отпущу.

Все-таки я была права, что в таких случаях лучше уходить как можно быстрее.

Уже на ходу позвонила своему учителю по программированию и Тэо. Сердце билось, как бешеное, и неизвестно, от чего больше. От адреналина, бурлящего в крови, или от поцелуя, который заставил что-то больно защемить в груди от странной тоски и одновременно предвкушения чего-то неясного, но хорошего.

Сознание выплыло из темноты. Откашлялась. Тело свое не ощущала совсем. Сильнейшие обезболивающие, которые впрыснули в мою кровь аппараты при экстренной аварийной посадке, действуют, как выяснилось, не только на такертов.

Из видимых повреждений. По локоть обгорела правая рука, да и весь бок хорошо закоптился. Дышать трудно. Штурвал сместился, плотно прижав мою грудь к креслу пилота. Теперь о корабле. Каким-то чудом, системы обеспечивают вентиляцию и герметичность салона, но эта птица уже точно больше не сможет летать. Ремонт потребуется такой, что это уже будет другой корабль. Треснутая панель выдает мне сообщения о состоянии корабля. Восемьдесят восемь процентов повреждений. У современных инорасовых машин есть возможность, самовосстанавливаться, но только если поражено не больше пятнадцати процентов всех основных систем.

Мое положение плохое. Если меня не найдут в ближайшее время, или я не умру от полученных ран, то меня либо добьет голод, с обезвоживанием, либо задохнусь, когда закончиться кислород. Еще вариант, что закончится действие различных обезболивающих и поддерживающих жизнь лекарств. Меня могут и не найти. Если уж такерты потеряли, значит, их датчики сообщили об уничтожении корабля, а с поверхности меня не видно. Браслета-ограничителя, который тоже мог бы сообщить о моем местоположении, тоже нет. Исчез вместе со сгоревшей кожей.

Потянулось мучительное ожидание. Сейчас, в полутьме кабины корабля, прошедший бой вспомнился особенно ярко.

Вместе с выпускающимся резервом, на поле боя вылетела и моя команда. Пока велось основное сражение, мы выполняли собственную задачу. Отбить от основной массы, отвлечь, увести, поймать в ловушку, обездвижить, взять на буксир и выполнить насильно отключение всех систем корабля.

В моей крови горел азарт. Было очень страшно, но еще никогда я не чувствовала себя настолько живой. Мы выловили один из такертских кораблей, доставив его в ангар. И это было действительно непросто. Нас, молодых и ранних прикрывали ценой собственной жизни другие военные.

По прибытии, пока не успел подняться переполох, быстро вылезла из своего космолета. Небольшая пробежка в слепой зоне корабля противника. Как можно тише подпрыгнуть, подтянуться. И вот я на крыше, замершей в ожидании такерсткой машины. У меня наготове оружие. Нет, не убийства. По сути, очень мощный электрошок, способный качественно и надолго вырубить любую, даже самую большую и мощную тушу. Приготовилась обезвредить любого, кто выйдет из открывшегося проема корабля.

Секунда, другая. Столь ценные мгновения быстро улетают. В ангаре тишина. Вооруженные военные в состоянии первой боевой готовности. Ожидаем чего угодно.

И ничего. Наконец, не выдержав, вежливо постучала в закрытый проем. Реакция последовала незамедлительно. Громкий рев, и люк, чуть ли не с пинка, резко распахивается. Это такерт с оружием в руках отправился в свой последний, по его мнению, бой. Хорошо, что он не подумал оглянуться. Попала по шее. Подло, со спины, но мы в разных весовых категориях, да и времени нет.

Массивная синяя фигура в черном комбинезоне, дергаясь в конвульсиях, падает на пол. Я соскальзываю в открытый проем. Вряд ли такерт успел выставить ловушки до того, как мы перехватили управление кораблем.

Подготовка к старту, стараюсь вникнуть в управление. Рядом со мной учитель Крайтон. С помощью его программ экстренно приводим все системы под наш полный контроль, и переводим всю специфическую такертскую символику и числа в человеческие стандарты. Работа, требующая не одного дня, у нас укладывается в полчаса. Как? Мне это не ясно, но есть такое слово надо, и ты в лепешку расшибешься, чтобы сделать.

Пробный взлет. У меня возникает чувство, что такое уже со мной было. Корабль словно живое существо, не желающее подчинится новому хозяину, бросает из стороны в сторону. И так мало времени, чтобы разобраться, в чем моя ошибка.

К счастью мы с этой птичкой находим согласие. В этот раз никто не стремится меня задержать. Наоборот. Врата ангара приветливо распахиваются, и я вхожу в тоннель запуска.

Ощущения от полета на такертском корабле не сравнимы с полетом на человеческом. Как если бы я со старинного автомобиля, двигающегося исключительно по земле, пересела на антигравитационный.

Со мной на связь выходит командование. Запрашивают мои команды относительно нашего флота. Видимо хотят скоординироваться с моими действиями. Сообщаю о ходе планируемой мной атаки, и в форме рекомендации, сообщаю, по какой схеме будет лучше выстроить наш флот. К общей связи подключаются все командоры. Похоже, мне дают карт-бланш. Пожелания удачи, дружеские советы, шутки. Пилоты это особый народ, который не унывает даже в такой ситуации.

Я все ближе подлетаю к врагу. В голове звучит музыка. Та, на которую папа когда-то закодировал свой симулятор полета. Сначала спокойно. Лечу плавно, чтобы никак себя не выдать. На корабль поступают запросы о связи от такертов. Их я невежливо игнорирую. Вхожу в ряды противника. Поначалу меня еще принимают за свою. Однако это длиться только до тех пор, пока не открываю огонь.

Яростная быстрая музыка. Мой корабль вращается в разные стороны, как взбесившаяся юла. Меня пытаются подстрелить, но сейчас я гораздо быстрее. Окружают, раскидывая уже знакомую смертоносную сеть. До того, как она успевает сомкнуться, резко ухожу вниз. Я словно вода, которая все время ускользает сквозь пальцы. Такерты все больше увлекаются навязанной мной игрой, стремясь свершить праведную месть, и уничтожить захваченный мной корабль. Далеко не отдаляясь от Титана, играю с противниками в салочки. Собрала за собой солидный хвост, но они меня не догонят. Не тогда, когда я, наконец, по-настоящему дорвалась до настоящих полетов и приключений.

Напеваю веселую мелодию. По связи мне подпевают командоры. Флот активизировался и идет в наступление. А все маленькие злые смертоносные стальные осы отвлеклись на меня. Я вожу их за нос, оставляя ни с чем. Кажется, сражение сдвигается с мертвой точки, но у меня нет возможности узнать точно. Я полностью погрузилась в полет и собственное выживание. Такерты стали злее, а мой хвост в разы больше. Когда число противников превышает критическое, понимаю, что надо самой начинать пытаться спастись.

Выбираю бегство. Если вернусь к своим, то нанесу непоправимый урон. Враг вновь сосредоточит все свое внимание на Титане, и возможно те небольшие корабли-захватчики, что мчаться за мной, найдут лазейку на главный корабль.

Сверхскорость. Звезды превращаются в размытые белые полоски. Слежу за полетом и противниками по бортовому компьютеру. Я уже успела уйти очень далеко, но они не отстают.

Впервые их удар находит свою цель. Корабль задет легко. Но ведь это только начало. А надолго ли у меня хватит топлива? Судя по их решительности, от меня не отстанут.

Пытаюсь придумать, как от них скрыться, но пока идей нет.

Время летит незаметно. Прошло несколько часов. Устала от постоянного напряжения. Я все дальше и дальше от Титана. Связь с командованием все хуже. Тихий голос с помехами сообщает, что такерты, остановили атаку. Видимо решили, дождаться, уведенного мной подкрепления. А чуть позже, радостный шепот. К нам на помощь прилетели тожуты. Хорошо. Мы выиграли время, дождавшись подмоги. Значит пора возвращаться.

Новый удар, и системы корабля тревожно взвыли. Показатели о количестве топлива стремительно снижаются. Становится жарко. Машина вздрагивает. Слышу взрыв.

На моем пути необитаемая планета, полностью покрытая водой. Решение принято. Пока еще есть возможность, вхожу в атмосферу своего вероятного места захоронения. Корабль плохо слушается, в кабине произошло возгорание, но я выжимаю из него все, чтобы на полной скорости погрузиться в воду, проплыть какое-то расстояние, сбивая противника с толку, а затем погружаюсь на самое дно, уйдя, не меньше чем на километр, в илистую мягкую землю. Корабль сминает. Удар в грудную клетку, и перед тем, как потерять сознание, я одним движением отключаю все системы, чтобы скрыться с радаров противника.

В данный момент испытываю лишь одно сильное чувство. Очень хочется спать. Но мне пока рано. Только очнулась.

На правую руку смотреть откровенно страшно. Я и не смотрю. Не так сильно поврежденной, и подчиняющейся мне левой, дотягиваюсь до панели управления. Это сделать не трудно. Вместе со штурвалом, что с таким удобством пригрелся на моей груди, и удерживает в кресле, приблизилась и приборная доска.

Надо попробовать вывести корабль из спящего режима. Если такерты проиграли, меня наверняка ищут, но точно не найдут, если космолет не подаст хоть каких-то признаков жизни. В идеале хорошо было бы подать сигнал о помощи.

Долго ковырялась с нежелающими работать приборами. Несколько попыток оказались неудачными, но все-таки корабль активировал систему, которая начала выдавать мне подробную неутешительную статистику о состоянии корабля. Знаю я все. А если и не знаю, то догадываюсь. В кабине зажегся тусклый синий аварийный свет. Сигнал включить не выйдет, но хотя бы есть возможность, что космолет засекут радары.

Организм вспомнил о естественных потребностях. Как ни странно, но подача еды пилоту через трубку все еще функционировала, но вот на вкус оказалась совершенно несъедобной для человека. Словно землю жую. Насилу впихнула в себя противную смесь. Какая никакая, а все-таки еда, по идее, заменяющая потребности тела, не только в самой еде, но и воде. С туалетом все оказалось гораздо сложнее. Кресло заклинило. Встать не получалось. Да и были у меня здоровые опасения по поводу того, можно ли мне в таком состоянии двигаться. Пока есть еще силы, потерплю, а потом мне возможно уже будет все равно.

Потянулось мучительное ожидание. Не так страшно было само сражение, сколько вот это ожидание исхода. Страшнее мне, пожалуй, было только тогда, когда сидела спрятанная мамой в крохотном мусорном ящике, заливаясь слезами, и мне нельзя было даже пискнуть, в то время как моих родителей убивали.

Мигание лампочек приборной панели немного успокаивает. Старательно представляю себе бесконечный космос с мириадами звезд.

Успела передумать тысячу мыслей. О себе, муже, своем окружении, о прошлом и будущем. Боюсь ли я смерти? Нет. Она скорее стала бы облегчением. Однако жить все равно хочу гораздо больше. В лихорадочных раздумьях, перескакиваю с одного на другое, но как оказалось, по-настоящему меня волнует только одно. Ребенок. Именно к мысли о нем я неизменно возвращаюсь. Ярким росчерком, вбиваясь в сознание, эта мысль заставляет вновь и вновь трепетать от страха. Потеряла ли я ребенка? Молюсь богам, в которых не верю, чтобы это было не так. Выжить, и дать жизнь маленькому существу, что сейчас просто обязано, расти во мне. Вот все чего я желаю. При этом ни о чем не жалею. Я защищала себя, и место, в котором живу. Такерты могли захватить Титан, и вырезать всех его жителей. Именно сейчас понимаю, что никогда больше не позволю себе ни одной мысли о том, чтобы избавиться от малыша. Никогда его не оставлю, и сделаю все, чтобы он был счастлив. Мои цели и приоритеты в одночасье изменились на совершенно противоположные. Я уже не могу думать только о себе.