Выбор Ребекки

Глава десятая

Молли Паркер сидела за стойкой в пивном зале таверны и тайком наблюдала за Люком, лихорадочно соображая, как привлечь его внимание.

Но предмет ее вожделений отвернулся к окну. Она с досадой и отвращением посмотрела на горьковатое темное пиво, которое с удовольствием бы обменяла на рюмку настоящего французского коньяка.

Почему самым привлекательным для нее мужчиной оказался именно этот чужак из Корнуолла? Уже год она развлекает самых разных клиентов в «Быке и мыши». Были среди них и пленный француз, бежавший из-под стражи с военного корабля, и престарелый герцог, приковылявший в таверну повеселиться – может статься, в последний раз в жизни.

А этот корнуоллец баснословно богат. Она вспомнила две тысячи фунтов стерлингов, которые он оставил и ушел, даже не оглянувшись, и сердце у нее болезненно сжалось.

А пленный француз оказался без сантима в кармане…

Хозяин встретил его с распростертыми объятиями, приняв в качестве платы обещание щедро отблагодарить после возвращения на родину, и проводил в комнату Молли, шепнув ей, что это генерал де Монфор. Вымотанный француз немедленно заснул, предоставив Молли коротать одной скучный вечер.

Дверь пивного зала открылась, и Молли вскочила, поправляя смелое декольте и прическу. Она увидела, как Люк Трилоуни помахал вошедшему рукой, приглашая к себе за столик.

Саймон Нэш быстро вошел в пивной зал, окинув равнодушным взглядом комнату с низким потолком, стойку бара и Молли, которая, снова усевшись на свой высокий стул и бросив на вошедшего призывный взгляд, сразу пустила в ход весь арсенал обольщения – строила ему глазки, игриво улыбалась, томно поводя плечами, наконец, медленно повернулась к стойке, жеманно отпила из кружки… и передернулась от отвратительно вкуса теплого горького пива.

– Значит, вы получили мою записку, – с холодной сдержанностью проговорил Люк, жестом приглашая Саймона сесть напротив.

Саймон быстро уселся, одергивая рукава шерстяной синей робы. Положив шляпу на стол, он, подумав, бросил ее на пол у стула, потом откинул с обветренного лба волнистую прядь светлых, как лен, волос и зыркнул своими холодными голубыми глазами на Люка, встретив плохо скрываемые осуждение и возмущение.

Он сделал глубокий вдох и заморгал широко открытыми глазами, призывая на помощь всю свою наглость.

– Как видите, я перед вами, – отпарировал молодой человек. – Да я и сам хотел увидеть вас.

Люк улыбнулся: сразу видно, что этот парень плохо воспитан и не знает хорошего общества. Правда, ему все же трудно отказать в обаянии, которым он походил на свою красивую старшую сестру.

– Так вы искали встречи со мной? – удивленно воскликнул Люк, глядя на Саймона.

– Э… да. Я как-то сказал Блэккеру, что не прочь с вами познакомиться. Он рассказал мне, что вы… очень хороший знакомый Ребекки, и я подумал, что при… э… сложившихся обстоятельствах мне необходимо увидеться с вами.

Люк почувствовал, как его начинает трясти от гнева на будущего шурина.

– О каких обстоятельствах идет речь?! – прошипел он сквозь стиснутые зубы.

– Из-за которых вы оставили записки во всех местных тавернах с просьбой срочно встретиться и поговорить. – Саймон не понимал, что вызвало такой гнев у его собеседника.

Все происшедшее явилось для Саймона полной неожиданностью. На Блэккера он наткнулся в Хоршеме, и тот сообщил ему приятную новость, хотя и погорячился немного в первую минуту встречи.

Саймон прекрасно понял, почему Блэккер простил ему долг. Дьявольский ум этого проходимца быстро вычислил, какую выгоду можно получить из знакомства заезжего богача с Нэшами. Если слухи правдивы, значит, этот знакомый его сестры богат, как Крез, вдобавок он из древнего рода. Но поговаривают, что его лучше остерегаться. Все боятся его. И даже Джека Блэккера прошиб холодный пот, когда он услышал имя джентльмена, внезапно появившегося перед ним тогда в комнате.

Ребекке просто повезло при ее замкнутом образе жизни, размышлял Саймон. Она, конечно, красива, но круг ее общения очень ограничен, и сестра не обучена светским премудростям, а без этого не обойтись с человеком из высшего общества.

Саймону не терпелось узнать, как далеко зашли отношения Люка и Ребекки. Нельзя сказать, что его заботила честь сестры. Он понимал, что сестра уже засиделась в девках. Если намерения этого воспитанного джентльмена не столь благородны, как его имя, – что же, и такое случается. Саймон не видел в этом ничего из ряда вон выходящего.

– Блэккер сказал, что вы назвались женихом сестры. Еще он сказал, что имя Трилоуни… – тут Саймон наклонился и заговорщицки понизил голос, – связывают с беспошлинной торговлей. Он не успел рассказать мне все – нас неожиданно прервали… этой ночью… солдаты. – Он покраснел и беспокойно заерзал на стуле, дергая головой, будто ворот рубашки душил его.

– Какие? Таможенные? – притворно посочувствовал Люк. – Эти могут нагрянуть в любое время. Мы с Ребеккой решили пожениться. Ваша сестра поедет со мной в Корнуолл, – уже совершенно бесстрастным голосом сообщил Люк.

От этого известия Саймон чуть не поперхнулся. Его мозг лихорадочно заработал.

– Что это вы так забеспокоились? – заметил Люк насмешливо. – Думаете выступить защитником бедной сиротки? Не уверены, достоин ли я стать мужем Ребекки? – поддразнивал его Люк, с удовольствием заметив, как щеки Саймона залились ярким румянцем. – И где наследство Ребекки? Почему после смерти родителей вы бросили ее на произвол судьбы? Почему за пять лет вы ни разу не поинтересовались, как она живет? У меня достаточно причин хорошенько проучить вас!

Саймон хотел было вскочить, но Люк быстро через стол вцепился в него мертвой хваткой.

– Придется тебе, парень, посидеть со мной. Мы еще не закончили. Нам предстоит долгий разговор, – с издевкой говорил он, пригвождая к стулу тяжелым взглядом своих холодных темных глаз.

– Думаю, теперь достаточно, – сказала Ребекка, взвешивая на руке корзину с собранной ягодой. – Марта напечет тебе, Люси, пирожков с черной смородиной в дорогу, а когда приедешь домой, будешь целую неделю пить чай с ее джемом.

Люси запустила руку в корзину с черной смородиной и отправила в рот полную пригоршню спелых ягод.

Ребекка прогнала ее подальше от живой изгороди, с тревогой посмотрев на проселочную дорогу, которая вела прямо в лес. Они шли не спеша, каждая занятая своими мыслями, в тихом единении с природой.

– Мне надо с тобой поговорить, Люси, – осторожно начала Ребекка, почувствовав, что сейчас самое подходящее время сообщить о возвращении девочки в семью.

Люси повернулась к Ребекке лицом и, улыбаясь во весь рот, пошла спиной вперед, не спуская с Ребекки сверкающих глаз. Она тряхнула головой, и черные кудри рассыпались по плечам и спине.

– Вы хотите рассказать про того дворянина, что живет в усадьбе?

– И про него тоже, – согласилась Ребекка с улыбкой, невольно сочувствуя этой вертушке: возвращение домой, где ей не будут рады, омрачит светлый праздник Рождества. В пансионе она редко вспоминала о своей семье. Но делать нечего: Люси вернется домой еще и потому, что ее учительница выходит замуж.

Пока это тайна – Ребекка взяла слово со своего жениха, что он не объявит об их помолвке до ее разговора с Люси. Венчание должно было произойти в ближайшее воскресенье.

Ребекка уже направила родителям приходящих учениц записки с извещением о прекращении занятий, но с отчимом Люси была своя договоренность и обязательства, которые она должна выполнить, прежде чем станет замужней женщиной.

Мысль о том, что ей придется убеждать в этом Люка, заставила ее сердце учащенно забиться.

У прочного деревянного перелаза через колючую живую изгородь Ребекка остановилась. Поставив корзину на траву, она села на ступеньку, оставив место для Люси.

– Я думаю, ты уже знаешь, что лорд Рэмсден сделал мне предложение стать его женой.

– Что вы! Вовсе нет! – притворно возразила Люси.

Ребекка покраснела. Эта пятнадцатилетняя девчонка была опытнее и искушеннее в любви, чем она. Ребекка вдруг осознала, что за один месяц жизнь ее совершенно изменилась, и она сама по-другому смотрит теперь на окружающий мир.

Люк стряхнул с нее оцепенение и пробудил в ней женское начало. Она доверилась ему душой и телом, потому что полюбила его, потому что уверена: и он любит ее.

– Это так, Люси. Свадьба состоится в канун Рождества. Я настояла на этом, чтобы дать твоему отчиму возможность найти подходящую замену моему пансиону.

– Вы решили отослать меня домой?! – ошеломленно выкрикнула Люси, побледнев. – К нему?! – Она задохнулась от гнева при одном воспоминании об отчиме.

– Я должна отвезти тебя домой, к твоей семье, – как можно мягче повторила Ребекка. – Мистер Трилоуни принял решение вернуться в Корнуолл, и, само собой разумеется, я должна ехать с ним.

– Я могу поехать с вами, – немедленно ухватилась Люси за эту возможность. – Вы станете светской дамой, и вам понадобится служанка. Я знаю эту работу, у меня была своя служанка, когда мой дорогой папочка был жив. Если бы не этот ублюдок, никто бы не разлучил меня с мамой и сестрой!

– Люси! – пристыдила ее Ребекка. – Воспитанная девушка никогда не скажет такое грубое слово. Что подумают о моем пансионе и обо мне твои мама и отчим, если ты, вернувшись домой, начнешь вести себя как простолюдинка?

– Он отвратительный, мерзкий ублюдок! – еще больше распаляясь, крикнула Люси. – И я не раз говорила ему это прямо в лицо. Как вы думаете, за что он бил меня? Да за то, что двери моей комнаты были заперты. И за то, что я не давала ему трогать меня своими толстыми пальцами! – Она нервно засмеялась. – Иногда все же уступала ему, только чтобы он не приставал к моей младшей сестре Мэри. Нет, моего отчима только так и можно назвать, другого он не заслужил.

Ребекка похолодела от сказанного. Она обняла Люси и прижала ее к себе, думая ободрить и успокоить девочку и, чувствуя себя виноватой, ведь она с самого начала догадывалась, что Руперт Мэйхью способен на любую подлость.

– Выходите замуж за своего любовника, – зло прошипела Люси, отталкивая Ребекку. – Я вам теперь не нужна! Только я ни за что не вернусь домой! Никогда! – Люси вскочила и, подобрав свои муслиновые юбки, побежала к «Саммер-Хаузу».

– Люси дома? – едва вбежав в кухню, спросила Ребекка.

– Дома. Что-то случилось? – с тревогой спросила Марта, видя, что Ребекка чем-то взволнована. – Влетела в дом и скрылась, ничего не сказав, в своей комнате.

Обрадовавшись, что девочка здесь, Ребекка тяжело перевела дух. Рассказ Люси поставил ее в тупик. Ясно было одно: домой девочку отправлять нельзя.

Насыпав ягод в дуршлаг, Ребекка стала задумчиво лить воду из кувшина, время от времени встряхивая их.

Действительно, почему бы Люси не поехать с ними в Корнуолл? Не все ли равно Руперту Мэйхью, где его падчерица – за пятнадцать миль или за сто от дома или вообще в другой стране? Он ни разу не навестил Люси и не поинтересовался ее успехами в учебе, видимо, был уверен: за время обучения падчерица найдет себе подходящего жениха. Можно будет познакомить Руперта с Люком и Россом. А что? Руперту понравится, что Люси попадет в такое общество. Оба обаятельные, из хорошей семьи… хотя она почти ничего не знает о семье Трилоуни.

Люк говорил, что у них есть еще брат Тристан, который в его отсутствие управляет в Корнуолле всеми имениями. Есть и сестра лет шестнадцати-семнадцати. Мать Люка жива, а отец, к сожалению, умер.

Спохватившись, она вернулась к предложению Люси. Оно уже не казалось Ребекке таким абсурдным, но как Люк отнесется к нему? Что-то говорило ей, что предстоящий разговор будет на редкость бурным.

– Не может быть и речи! – воскликнул Люк, нежно глядя на Ребекку. – Иди ко мне, – лукаво улыбаясь, подозвал он ее к себе, глядя на вызывающе вскинутый прелестный подбородок.

– Выслушайте меня внимательно, – спокойно сказала она, не обращая внимания на его приглашение. – Говоря, что хочу продолжить обучение Люси после Рождества, я не предлагаю отложить нашу свадьбу.

– Слава богу. Я все время опасаюсь услышать нечто подобное. И все еще сомневаюсь, что надо откладывать свадьбу на Рождество, если можно обвенчаться завтра. Сейчас стоит хорошая погода, и переезд на запад…

– Ваше требование ускорить свадьбу не имеет к погоде никакого отношения, и вы знаете это, – перебила его Ребекка и покраснела под его гипнотизирующим взглядом.

– Разумеется, погода не главное, – согласился Люк. – Но желание быстрее обвенчаться говорит о серьезности моих намерений. – С этими словами он взял ее за руку и повел в ее крошечную гостиную.

Люк осторожно усадил девушку в старое удобное кресло у камина, а сам устроился у ее ног на ковре.

– Что случилось? Вчера мы все обсудили: ты напишешь письмо Мэйхью, попросишь сообщить, когда он сможет забрать Люси домой…

Ребекка смотрела на языки пламени в камине и молчала. Тогда он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в лицо.

– Что происходит, Ребекка? – с тревогой спросил Люк, испугавшись, что она откажет ему. Он мчался в «Саммер-Хауз», чтобы увидеться с ней и сообщить потрясающую новость! Ему не терпелось рассказать ей, что он нашел Саймона и разговаривал с ним. Теперь ему было не до этого. – Позволь мне самому уладить все с Мэйхью, – осторожно предложил Люк. – Он мой сосед…

– Нет! – воскликнула Ребекка и так резко повернулась в его сторону, что ее густые золотисто-русые волосы взметнулись над плечами. – Не делай этого, – уже мягко и ласково проговорила она, подарив ему обезоруживающую улыбку.

Ребекка видела недоумение Люка, но не знала, как объяснить ему, в чем дело. Стоит ли рассказывать правду о Люси, или изложить все как собственные подозрения?

А как отнесется к этой истории Люк?

Вдруг он решит, что это не их дело? Она пристально вглядывалась в его красивое волевое лицо, лицо довольно темпераментного мужчины. Внезапно ей пришло в голову, что по-настоящему она его еще не знает. От таких размышлений кровь бросилась ей в лицо, в памяти всплыли его ласки и поцелуи.

Люк заметил, как она покраснела, но по-своему объяснил ее молчание.

– Ты о чем задумалась?

– Мне хотелось бы побольше узнать о тебе и твоей семье. О твоих друзьях… У камина так жарко, – торопливо сказала она, пряча раскрасневшееся лицо в прохладные ладони.

Сидя на полу, Люк придвинулся к ее креслу и, глядя на тлеющие угольки, протянул раскрытую ладонь к исходившему от камина теплу.

– Что тебя беспокоит, Ребекка? – Люк пристально смотрел на Ребекку, с нетерпением ожидая ответа.

– Я почти не знаю тебя, Люк. – Увидев его огорченное лицо, она торопливо добавила: – Но я очень счастлива, что мы скоро поженимся. – И девушка вздохнула, оттого что слова звучали неубедительно.

Ребекка протянула руку и стала гладить его по щеке, переняв эту ласку у Люка. Она чувствовала, как напряжены его мышцы и стиснуты зубы. Люк не шелохнулся, только слегка улыбнулся, не сводя глаз с язычков угасающего пламени в камине.

– Ну, ну, хватит, Ребекка. Я понял, что сегодня ты намерена серьезно поговорить со мной. Ласки твои приятны, однако…

Она тут же отдернула руку от его лица, но он поймал ее ладонь и крепко сжал своей сильной рукой.

– Так… И что же мне тебе рассказать? – проговорил Люк тихо, словно разговаривал с самим собой. Держа ее ладонь в своей, Люк начал рассказывать: – Мне тридцать два года, большую часть своей жизни я провел в Корнуолле. Природа в наших краях суровая, но необыкновенно красивая. И люди под стать природе. У меня никогда не возникало мысли переехать куда-нибудь в более известное место. Бат мне нравился, но теперь все меньше и меньше – он стал модным курортом, – хотя с ним связано столько воспоминаний! Студентами мы с Тристаном и Россом часто устраивали веселые пирушки и прочие забавы. – Люк лукаво прищурился и так заразительно рассмеялся, что Ребекка не устояла и рассмеялась тоже. – Находясь, очевидно, под впечатлением от счастливых дней нашей молодости, я купил там дом, но он почти всегда пустует. Обычно живу в «Мелроузе». Но я не стану изображать из себя тихого, скромного обитателя усадьбы, затерявшейся в сельской глуши, или невинного агнца. Повзрослев, я стал вести жизнь типичного корнуолльского холостяка. Отец умер одиннадцать лет назад и оставил мне в наследство «Мелроуз», который так и не успел обустроить, хотя владел усадьбой тридцать лет. У отца и матери были настолько разные вкусы и представления о красоте, что даже деньги не могли помочь им договориться, они постоянно спорили. – Люк взглянул на Ребекку и улыбнулся. – Спорили о том, в какой цвет покрасить стены или какой формы должны быть окна или крыша… Это делало их жизнь яркой и насыщенной… Я не говорил, откуда у усадьбы такое название? Оно происходит от имени и девичьей фамилии моей матери – Демелза Пенроуз. Когда отец ухаживал за матерью, ей было семнадцать лет. Они любили назначать свидания у полуразрушенного дома некогда процветающей усадьбы. И отец пообещал ей, что в один прекрасный день он купит этот дом и еще несколько миль корнуолльского побережья и они, поженившись, будут там жить. После этого они с мамой ни о чем другом не хотели слышать, хотя отец мог купить любую усадьбу с прекрасным обжитым домом. Когда они через год поженились, то въехали в этот ветхий старый дом, похожий на лачугу бедняка. Отец постоянно его перестраивал и надстраивал. Когда мы подросли, то стали помогать ему. Особенно преуспел Росс, вот откуда он так хорошо знает плотницкое дело, – добавил Люк с улыбкой.

– Какая романтическая история. Твой отец очень любил свою жену, – вздохнув, тихо проговорила Ребекка.

– Конечно, – подтвердил Люк. – И она его очень любила. Наш дом все-таки стал самым красивым в Корнуолле. Но после смерти отца его снова расширяли и достраивали, так как мама считала, что этот дом должен стать еще больше и лучше, чтобы дольше хранить память об отце. Моей матери сейчас пятьдесят один год, она по-прежнему очень красива, и у нее крепкое здоровье. С моей сестрой Кэтрин они любят подниматься на вершину утеса, у подножия которого стоит дом. Даже в дождь их не удержишь, хотя там небезопасно – дует сильный ветер. Но Кэтрин вбила себе в голову, что это самое красивое и спокойное место во всем Корнуолле, и каждого нового поклонника водит на утес – показать, какой великолепный вид открывается с его вершины! Ребекка, месяц назад я обещал обеспечить твое будущее… Мое обещание остается в силе. – Заметив, что девушка слегка поежилась и покраснела при упоминании о предложении стать его любовницей, он сокрушенно вздохнул: – Сможешь ты когда-нибудь простить меня?

– Теперь это неважно… – едва слышно прошептала Ребекка.

– Неправда, и я сожалею о случившемся. Прости меня, Ребекка! Я неверно понял ваши отношения с дядей. Надо же быть таким идиотом, чтобы подумать о тебе такое! Но у меня есть одно смягчающее обстоятельство: я неисправимый циник. А в общем я не такой уж плохой парень! Общительный, щедрый… – Он помолчал, задумавшись. – Даже слишком щедрый. Но тебя и твое внимание я ни с кем разделять не намерен. Так что придется отделяться от всех родственников. Только ты не волнуйся, мои родные тебя полюбят, – убежденно проговорил он, нежно глядя на Ребекку.

– А ты? – непроизвольно вырвалось у нее о потаенном.