Выиграть счастье

3

Джудит возвращалась в Париж с комфортом. Анри Бирару непостижимым образом удалось устроить Джудит в первый класс. Теперь их места были рядом. Ему, наверное, все удается, подумала Джудит: ведь он самоуверен, красив, богат и могуществен.

Джудит вспомнила Клода Шарнье, тоже предложившего ей временную работу и оплаченный билет, но ни к чему хорошему это не привело. Не поверю, что закончилась черная полоса в моей жизни, пока не окажусь на борту самолета, отправляющегося в Америку, решила она.

Джудит сказала Анри, что отказалась от квартиры, которую снимала. Он тут же предложил ей остановиться у него, уверяя, что места предостаточно и она сможет получше познакомиться с его матерью и Джерри. Джудит не отважилась бы остаться в его доме и пяти минут. А вдруг, переступив порог, она узнает, что мать Анри и Джерри — вымышленные персонажи? Что в доме нового работодателя решетки на всех окнах, а двери оснащены сейфовыми замками? Она подавила нервный смешок.

— Вы что-то сказали? — повернулся к ней Анри.

— Нет. Я просто… задумалась.

— О сестре? Или о мальчике, который уже кажется вам наказанием Божьим? Или о затворничестве на овцеводческой ферме в течение трех месяцев?

Джудит не желала признаваться, что думала о нем, а не о его малыше и не о своей сестре.

— Обо всем понемногу, — солгала она и задала встречный вопрос: — С нетерпением ждете встречи с сыном?

— Естественно, — без колебания ответил Анри, но в голосе не сквозила та нежность, которую можно было бы ожидать от любящего отца.

Интересно, он хорошо умеет скрывать свои чувства или… не слишком любит сына?

— А Джерри раньше ездил с вами в Америку?

Анри покачал головой.

— Он оставался с моей матерью. Так было лучше.

Девушка решила побольше разузнать и об отце, и о сыне, и, главное, об их отношениях. А потому она выдавила из себя следующий вопрос:

— Сколько было Джерри, когда умерла его мать?

— Одиннадцать месяцев. — Анри сказал это так тихо, что Джудит пришлось напрячь слух. — Через несколько недель после рождения Джерри моей жене поставили диагноз — рак.

Голос Анри звучал ровно, бесстрастно. И Джудит поняла, что не следует лезть с сочувствием.

— А… как же ребенок?

— Моя мать взяла на себя заботу о Джерри и жила с ним на нашей ферме под Шелле, пока моя жена проходила курс лечения. Это заняло несколько недель, но результат был нулевой. Последние месяцы жизни Бланш провела на природе, чувствуя себя, если можно так сказать, спокойной и счастливой.

Он отвернулся к иллюминатору, вероятно рассчитывая, что этим положит конец допросу. Но Джудит рассудила, что сейчас, когда он немного приоткрылся, отступать ни в коем случае нельзя.

— И вы были там с ней? — осторожно спросила она.

— Я все время был с ней… И во время лечения, и после, на ферме. Мой брат заменял меня на работе до тех пор, пока… все не кончилось, — так же ровно проговорил Анри, не поворачивая головы.

Как, должно быть, он страдал, наблюдая за угасанием любимой женщины в течение мучительных долгих месяцев, с жалостью подумала Джудит. И продолжает страдать, хотя умело это скрывает.

— Наверное, присутствие сына и ваше, конечно, тоже помогало вашей жене переносить страдания, — пробормотала Джудит.

— Моя жена была слишком слаба, чтобы заниматься Джерри, — уже с некоторым раздражением отозвался Анри. — Моя мать заботилась о ребенке, а я — о жене. И не думайте, что на него никто не обращал внимания. Мальчик знал, что родители рядом. Он часто нас видел.

Бедный малыш, жалея его всем сердцем, подумала Джудит. Мать умерла, отец уехал в Америку, наверное, на несколько месяцев — ведь работа в Кливленде и покупка фермы требовали много времени. До сих пор Джерри отводилось, по-видимому, не слишком большое место в жизни Анри Бирара. И, видимо, только сейчас он начал это понимать. Иначе почему на этот раз он берет сына с собой в Америку?

Из парижского аэропорта Орли они отправились на такси в квартал Марэ, где жил Анри. По дороге забрали оставленные в камере хранения вещи Джудит. Ехали довольно долго. Наконец такси затормозило возле потрясающе красивого белого особняка с изящными балконами. Глаза Джудит расширились.

— Это ваш дом?

— Да.

— Очень милый.

Они поднялись по ступеням. Анри не стал доставать собственный ключ, а позвонил, очевидно, желая предупредить мать о своем прибытии. Через секунду дверь распахнулась, их встретила женщина средних лет в очках. Выглядела она очень по-домашнему и была совершенно не похожа на Анри, не такой представляла Джудит его мать. Но тут она услышала, как Анри сказал женщине:

— Здравствуй, Моника! Мама дома? А Джерри где?

— Мадам и Джерри наверху. Они только что вернулись с прогулки.

Пока они входили в просторный холл, Моника исподтишка разглядывала Джудит. В холле среди изящной мебели и растений в кадках стоял детский трехколесный велосипед. На второй этаж поднималась витая лестница. Оттуда доносились голоса. Итак, мать и сын Анри действительно существуют. Значит, он не извращенец, который похищает доверчивых девушек. Джудит смущенно улыбнулась, волнение ее почти улеглось.

Анри поставил чемоданы и поцеловал Монику в щеку. Затем повернулся к Джудит.

— Джудит, это Моника. Она появилась в нашем доме, когда мы с Шарлем еще под стол пешком ходили. Моника, позволь представить тебе Джудит Вейсон. Наша гостья из Америки.

Женщина коротко кивнула.

— Мама сказала тебе, что мы должны приехать? — спросил Анри.

— Да. — Моника оглянулась на звук голосов, доносившихся с лестницы. — А вот и они.

По ступенькам спускались высокая стройная дама с волнистыми седыми волосами и маленький мальчик, очень похожий на Анри. Ребенок сосредоточенно смотрел под ноги, а бабушка крепко держала его за руку.

Анри подтолкнул девушку к лестнице.

— Здравствуй, мама. — Он поцеловал мать и протянул руки к Джерри. Малыш радостно улыбнулся и кинулся в отцовские объятия. — Как поживаешь, приятель? Надеюсь, ты помнишь, что мы едем в Америку? — смеясь, сказал Анри, подбрасывая ребенка вверх.

У Джудит гора с плеч свалилась, когда она увидела, как Анри обрадовался ребенку.

— Мама, познакомься, это Джудит Вейсон, соискательница на место няни Джерри. Джудит, это моя мать, Мари Бирар.

— Здравствуйте, мадемуазель Вейсон, — без всякого выражения поприветствовала ее мать Анри, окидывая Джудит быстрым взглядом. — Хорошо долетели?

— Очень хорошо, спасибо, — ответила Джудит, гадая, когда они все-таки перейдут от праздных разговоров к делу. Должно быть, Мари Бирар сгорает от любопытства: что представляет собой эта странная молодая женщина, которая станет няней ее внука за тысячи километров отсюда и будет жить в одном доме с ее сыном-вдовцом? — И, пожалуйста, называйте меня просто Джудит, — добавила девушка, пытаясь сделать отношения менее формальными.

Мари Бирар слегка наклонила голову.

— Джерри, ты поздороваешься с Джудит?

Анри с ребенком на руках подошел к Джудит. Девушка думала, что малыш смутится или спрячет лицо на груди у отца, но мальчик широко улыбнулся.

— Возьмите его, — предложил Анри, — Джерри легко привыкает к новым людям. Вы ему нравитесь.

Слава Богу, подумала Джудит и взяла малыша на руки, но тотчас пошатнулась от его веса. Анри засмеялся. А ведь она никогда раньше не слышала, как он смеется.

— Тяжеленький, а? Но не волнуйтесь, через секунду он захочет спуститься. Никогда долго не сидит на руках. — Анри, казалось, был доволен. Да и почему бы, собственно, ему не быть довольным? Он нашел ребенку няню, и ребенок эту няню без колебаний принял.

Через минуту, как и предсказывал Анри, мальчик захотел спуститься на пол. Джудит поставила его на ковер, и Анри заметил:

— Джерри очень независимый молодой человек. Он привык жить на ферме и много гулять.

Именно такие дети нравились Джудит больше, нежели застенчивые тихони, цепляющиеся за юбку. Робкий стеснительный ребенок отчаянно тосковал бы по бабушке и по дому. Джудит поняла, что подсознательно уже приняла предложение Анри Бирара, несмотря на неприязнь к французам, и в частности к Анри. Нужно обо всем забыть: о Бернаре, о Клоде, вообще забыть о прошлом. Анри Бирар не захочет рисковать их взаимовыгодным соглашением, начав с приставаний, как Клод Шарнье. Если вести себя сдержанно и по-деловому, Анри и в голову не придет преступить черту. А если и придет, то он хорошенько подумает, прежде чем начнет действовать. Определенно, надо быть законченной идиоткой, чтобы отклонить предложение работать у него.

Уже к вечеру Анри удалось забронировать три места на завтрашний рейс до Кливленда с пересадкой в Нью-Йорке, и Джудит согласилась быть няней Джерри.

— Хотите позвонить сестре? — предложил после ужина Анри, когда Джудит направилась к себе в комнату. — Подозреваю, что из Лондона вы ей не звонили.

— Спасибо.

Джудит благодарно улыбнулась. Звонок из Лондона, конечно, был ей не по карману. И Анри это понял.

— Телефон у вас в комнате. Чувствуйте себя как дома. И, Джудит… — он прикоснулся к ее руке, и девушку снова бросило в жар, — спасибо, что приняли мое предложение. — Анри резко убрал руку, будто вспомнил, что с этого момента они — хозяин и служащая. А потому любое невинное прикосновение может быть неправильно истолковано.

Нет, он не станет меня домогаться, с облегчением подумала Джудит.

— Я… буду хорошо заботиться о вашем сыне, — пообещала она. — Спокойной ночи, Анри. Спасибо.

— Хорошо, что ты позвонила, Джудит! — В голосе Кэт слышались слезы, хотя сестра изо всех сил пыталась их скрыть. — Ты еще в Лондоне? Правда, что Лондон такой… строгий красивый город, как говорят?

— Я ездила туда не на экскурсию, — неожиданно резко ответила Джудит и, устыдившись своей несдержанности, уже мягче спросила: — Как твое самочувствие, дорогая?

— Отвратительно, — простонала Кэт. — Сегодня утром меня просто выворачивало наизнанку! А Фред… Фред… — Она всхлипнула.

— Он помогает тебе? — быстро спросила Джудит.

Всхлипывания сменились рыданиями. Джудит терпеливо ждала, пока Кэт возьмет себя в руки.

— Он ушел! — выпалила сестра. — Мы подрались, и он сказал… сказал, что я ему надоела и его от меня тошнит! — Кэт снова зарыдала.

— Кэт, он тебя не достоин, — твердо сказала Джудит. — Завтра я вылетаю из Парижа вечерним рейсом и буду дома послезавтра в полдень. Мне предложили работу на овцеводческой ферме под Янгстауном, но первые три дня я побуду с тобой.

— Только… только три дня?

Сердце Джудит упало. Пять месяцев назад она здорово поссорилась с сестрой из-за Фреда. Кэт кричала, что она взрослая замужняя женщина, хочет иметь собственную жизнь и нечего Джудит лезть со своими советами. И хорошо бы им некоторое время совсем не видеться. Тогда-то Джудит и попросила руководство своей фирмы временно перевести ее куда-нибудь. Так она оказалась в Париже. А сейчас Кэт жалуется, что трех дней с сестрой ей будет мало. Должно быть, дела совсем плохи.

— Фред все еще против ребенка? — спросила Джудит, проклиная про себя жестокое чудовище, ставшее мужем ее сестры.

— Да. Он… он говорит, что мы не можем позволить себе ребенка. Да и вообще он не хочет иметь детей… Ах, Джудит, как я рада, что ты возвращаешься! — запричитала Кэт. — Просто не знаю, что мне делать!

— Ничего не надо делать! — в тревоге воскликнула Джудит. — Побереги себя эту пару дней, пока я не приеду. Я тебе помогу, — решительно сказала она. Конечно, поможет — и морально, и материально, хотя с деньгами сейчас туговато. Может быть, выручит обещанный Анри аванс. — Все будет хорошо. Тошнота пройдет, Фред вернется. Я поговорю с ним, если хочешь.

Джудит ожидала взрыва негодования, но Кэт воскликнула:

— Правда? Меня ведь он больше не слушает!

— Все будет в порядке. — Джудит боялась, что младшая сестра выкинет какую-нибудь глупость, и потому попыталась поднять ей настроение. — Береги себя. Я очень хочу тебя видеть. Потерпи еще два дня, солнышко. А сейчас — до свидания.

— Я люблю тебя, Джудит.

Джудит повесила трубку и нахмурилась. Ее размышления прервал стук в дверь. Анри? С какой стати Анри Бирару приходить к ней в спальню в этот час? Ее сердце громко забилось. Джудит с самым неприветливым видом распахнула дверь.

— О, мадам Бирар!

Мать Анри держала в руках серебряный под-носик с дымящейся кружкой.

— Я подумала, вы не откажетесь от какао перед сном. — Мадам Бирар окинула Джудит взглядом, видимо с одобрением отметив, что девушка не вырядилась в соблазнительную ночную рубашку, и почти нерешительно спросила: — Можно на минутку войти?

Наверное, ее напугал мой мрачный вид, решила Джудит и радушно пригласила женщину войти. По крайней мере, мадам Бирар будет знать, что новая няня не поджидает с нетерпением ее сына. Не с таким выражением лица и не в такой одежде готовятся к визиту любовника!

— Спасибо за какао, мадам Бирар, — поблагодарила Джудит, принимая чашку. — Присаживайтесь. — Она указала на единственный стул, а сама устроилась на краю кровати, сжимая в ладонях кружку.

Пока женщина устраивалась на стуле, Джудит гадала, о чем пойдет речь.

— Моя дорогая, — голос мадам Бирар был холоден, — я понимаю, что великодушное предложение моего сына было для вас несколько неожиданным — после одной-единственной встречи и спустя несколько часов после того, как вы потеряли работу. Да, да, конечно, — поспешно продолжала она, заметив, как сверкнули глаза Джудит, — мой сын уверяет, что вы абсолютно не виноваты. Виноват ваш хозяин, имевший определенные… намерения.

— Все правильно. — Джудит нахмурилась. Очевидно, мать Анри не верит в ее порядочность.

— Надеюсь, что так, — пробормотала мадам Бирар, подтверждая подозрения девушки.

— У вас есть какие-то сомнения? — осведомилась Джудит ледяным тоном.

— Нет, конечно нет. Вы меня переубедили. А сейчас, насколько я знаю, мой сын предложил вам работать на него. Анри попросил вас быть одновременно и няней, и бухгалтером, пока он находится на своей овцеводческой ферме под Янгстауном.

— Да.

— Ну, вы можете не беспокоиться, мой сын никогда не поступит так, как ваш предыдущий работодатель. Анри не заигрывает с няньками сына. И вообще ни с кем из своих служащих.

— Рада это слышать, — несколько язвительно сказала Джудит, надеясь, что Мари Бирар поверит хоть этому.

— И тем не менее, — мадам Бирар слегка подалась вперед, — заманчиво, не так ли, бесплатно отправиться в Америку в компании с красивым и одиноким французом, одним из самых завидных женихов с момента смерти его любимой жены? — И она указала на свадебную фотографию в серебряной рамке, стоящую на маленьком инкрустированном деревом столике.

Джудит уже успела рассмотреть снимок. На нем был запечатлен Анри со своей невестой, они нежно улыбались друг другу. Его будущая жена была очень красива, с волнистыми золотыми волосами и мягкой улыбкой. Хрупкая французская роза. Интересно, мать Анри намеренно поставила фотографию в эту комнату, зная, что Джудит будет здесь жить? Напоминание, что Анри любил свою жену и что ее никто ему не заменит?

Джудит сверкнула глазами.

— Не совсем бесплатно. Я буду отрабатывать свой билет, присматривая за вашим внуком, мадам Бирар, и во время полета, и в Америке.

— Возможно, и так, моя дорогая. Но вам предстоит работать на уединенной ферме, где будете только вы, мой сын и мой внук. Джудит, надеюсь, вы понимаете, что для моего сына вы просто служащая? Временная служащая. На те несколько месяцев, что он будет в Америке.

Джудит гневно взглянула на собеседницу.

— Прекрасно понимаю и надеюсь, что ваш сын тоже это понимает.

Карие глаза Мари Бирар сузились, в них промелькнуло удивление.

— Я хочу сказать, милочка, что у вас не должно быть сомнений на этот счет. Мой сын никогда не скомпрометирует няню своего ребенка, как это сделал ваш предыдущий хозяин. Он не станет с вами флиртовать, но и более серьезных намерений у него не возникнет.

— Это весьма обнадеживает, — по-прежнему ледяным тоном проговорила Джудит. — А чтобы успокоить вас, мадам Бирар, позвольте мне рассказать о себе. Я недавно расторгла помолвку из-за неверности своего жениха. Жениха-француза. И у меня нет никакого желания снова в кого-то влюбляться, тем более во француза.

Выражение лица Мари Бирар не изменилось, но она одобрительно кивнула.

— Рада, что вы так думаете, Джудит. Значит, вас не постигнет разочарование. После смерти жены Анри просто не способен полюбить или сильно привязаться к кому-нибудь. Женщины в его жизни появляются и исчезают, среди них есть и такие, кого я с удовольствием назвала бы своей невесткой, моему внуку нужна мать. — Она вздохнула, прежде чем продолжить. — Но ни одна из них не может сравниться с Бланш. Думаю, Анри будет любить ее до конца своих дней. Так что берегитесь, моя дорогая, не стоит в него влюбляться. — Мари Бирар жестом остановила собравшуюся что-то сказать Джудит. — Наше будущее нам неведомо. То, что в данный момент кажется иллюзорным, может оказаться вполне реальным. Неважно, что вы сейчас думаете о мужчинах и французах в особенности. — Ее глаза потеплели. — Мой обаятельный и богатый сын — потрясающая партия для любой молодой женщины. Возможно, во время вашего совместного затворничества на ферме вы увлечетесь им против собственной воли. Но помните, милочка, он однолюб, и его сердце умерло вместе с Бланш. Любовь к жене заполняет всю его душу, в ней почти не осталось места даже для сына. Мне больно это видеть. Анри никогда не полюбит вас, так что не рассчитывайте на большее, чем он вам уже предложил. — Она развела руками. — Не обижайтесь, я просто хотела вас предупредить.

Джудит поставила кружку на прикроватную тумбочку и поднялась.

— Вы всегда так откровенны с нянями? — спросила она с любопытством.

Мари Бирар поняла намек и, улыбнувшись, тоже встала.

— Возможно, не так откровенна, как с вами, но мой сын еще никогда не привозил молодую незамужнюю няню из-за границы. И еще никогда не предлагал работу незнакомой женщине, не имеющей рекомендаций. Пожалуйста, не обижайтесь, — быстро сказала она, — я ничего не имею против вас, особенно сейчас, после нашего разговора. Я и в самом деле надеюсь, что когда-нибудь вы измените свою точку зрения на любовь. Одна неудача…

— Две, — поправила Джудит. — К сожалению, моя сестра вышла замуж за мерзавца, наполовину француза, между прочим, и сейчас чудовищно несчастна.

— Очень жаль. Может быть, в будущем вам лучше избегать французов? — криво улыбнулась мадам Бирар. — Надеюсь, какому-нибудь вашему достойному соотечественнику удастся изменить ваше отношение к мужчинам.

— Возможно, вы и правы, мадам. — Джудит чуть заметно улыбнулась. — Мне лучше избегать французов. А что касается моего достойного соотечественника, не исключено, вы и тут окажетесь правы, но я, честно говоря, сомневаюсь.

Джудит проводила мадам Бирар до двери. У порога мать Анри обернулась и взяла Джудит за руку.

— Думаю, вы будете замечательной няней моему внуку. У вас есть все те качества, которые мой сын и я хотели бы видеть в няне: вы разумная, практичная, надежная и заботливая молодая женщина. Я уже заметила, вы умеете ладить с детьми, Джудит.

— Благодарю вас, мадам Бирар. — Джудит старалась говорить как можно мягче. Она, видите ли, подходит на роль няни, а для большего… Что ж, и на этом спасибо.

— Спокойной ночи, дорогая. — Мари Бирар доброжелательно улыбнулась. — Наверное, при других обстоятельствах мы могли бы стать почти подругами.

«При других обстоятельствах… подругами»… Закрывая дверь, Джудит скрежетала зубами от душившей ее ярости.