Выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть

Глава 10

Это просто какой-то закон подлости! Два дня сидела безвылазно, а он приехал, когда я ушла из дома. Собрав ребенка, я рванула в аэропорт.

И мы украли у разлуки еще три с лишним часа. А ранним утром они улетели в Красноярск.

Как бы это не было сложно, мне пришлось привыкать жить без Сергея. Днем я решала проблемы, а ночью плакала, уткнувшись в его футболку. За три месяца такой жизни я похудела с семидесяти до сорока пяти килограмм, стала худее, чем я была в девчонках.

В первую очередь мне надо было устроить Павлика в садик. В военкомате мне в помощи отказали, объяснив, что путевку дадут только после того как муж, примет присягу, а это не раньше, чем через два-три месяца.

М-да. А у меня всего двадцать пять рублей. Нет, вру. Уже двадцать. На эти деньги мне три месяца не протянуть.

Подруга посоветовала пройтись по садикам и предложить услуги маляра в обмен на путевку. Но в ближайших к дому садиках ясельных групп не было для таких малышей, как мой сынишка. Павлуше было всего одиннадцать месяцев. Не сразу, но садик мы все же нашли, и я приступила к работе.

Павлик был в соседней группе среди деток, которые были старше его, так как ясельки были закрыты на карантин. И я была вынуждена слышать, как горько плачет мой сынок.

Он плакал там, а я глотала слезы, стоя на стремянке. Во всей этой истории хорошо было только одно. Пока я работала в садике, меня там кормили три раза в день. И заведующая по окончанию ремонта заплатила мне двадцать рублей.

Карантин в ясельках наконец-то закончился, но мы туда не попали. Так как подхватили какую-то заразу и загремели в инфекционное отделение на две недели. А в больнице попали в контакт с ещё с какой-то заразой и нас отправили домой сидеть на карантине еще на три недели.

Деньги заканчивались и я, подумав, я решила съездить к отцу Сергея и попробовать занять денег у него. Но там меня с порога обозвали неблагодарной тварью и шалавой, которая радуется, что мужа забрали в армию. Я промолчала, оправдываться не стала. Не стала и рассказывать о том, что мы с сыном лежали в больнице. И побыв, там еще немного уехали домой не солоно хлебавши.

Выход из положения я нашла, познакомившись с соседкой –пенсионеркой. И та, узнав, что я по профессии маляр, попросила сделать у неё на кухне ремонт. Сторговались на двадцати рублях, и я три дня убила на то, чтобы вылизать её кухню. Это было весьма кстати, не пришлось влезать в долги.

Карантин, слава богу закончился. Я отвела сына в садик и вышла на работу. И мне сразу стало легче и в плане душевного равновесия, и в плане финансового благополучия. А тут еще приехали мои сестренки поступать в училище. Юлька, моя родная сестра и Лена – двоюродная, дочка тетки Шуры, младшей сестры моей мамы.

Девчонки хотели учиться вместе. Поэтому первоначальную идею идти в торговый техникум отмели, у Лены был слабенький аттестат. Сдали документы в училище при обувной фабрике на продавца промышленных товаров с умением работать обувщиком. Правда учится там стала только Юлька, Лена забрав документы уехала обратно в Десятилетие.

Юлька в деревню не поехала, осталась жить у меня. Её помощь мне понадобилась, так как я отучала от груди Пашу. Как же он плакал, мой малыш. Слезет ночью со своей кроватки, придет ко мне, положит ручку на грудь и горько-горько плачет. Вместе с ним рыдала и я, ну, во-первых, очень болела грудь. А во-вторых было жалко сынишку. Вот Юлька и успокаивала малыша. По совету старших и опытных подруг, чтобы скорее перегорело молоко я туго перевязала грудь пеленкой.

Как-то вечером ко мне подошла соседка, у которой я делала ремонт и позвала меня посмотреть, что происходит у неё на кухне. И договориться о покраске окна. Честно говоря, я совсем не ожидала увидеть такой картины. Чистенькие и аккуратно побеленные стены, но от потолка и до панелей по трем углам кухни ярко-желтые полосы, словно провели филенку. Между нами девочками говоря, смотрелось это необычно и даже красиво. Но хозяйке такая красота была не нужна, и я её понимала.

-Теть Маша, я честно говоря не знаю, почему такое произошло- сказала я. – На работе посоветуюсь и в выходные приду переделаю.

Мне посоветовали обработать швы белизной, и после высыхания, снова пробелить опять же с добавлением белизны, что я и сделала. Побелка высохла и стены были идеально белые. Я зашпаклевала и покрасила окно и двери, пришло время расчета. Теть Маша пошла в комнату за кошельком, но найти она его не смогла и зайдя на кухню, накинулась на меня.

- Это ты взяла кошелек?

-Теть Маша, я даже не заходила в комнату. Мне там делать не чего, и кошелек ваш я не брала.

-А что у тебя здесь, - и она бесцеремонно ухватила меня за грудь. От боли и унижения у меня из глаз брызнули слезы.

- Грудь у меня тут. Я ребенка от груди отымаю,- сказала я.

Но соседка не угомонилась до тех пор, пока я не развязала пеленку и не показала, что у меня нет её кошелька. Забрав пеленку, я ушла, хлопнув дверью. Вечером соседка принесла мне пять рублей за работу. Кошелек она оказывается прятала под матрас, побоявшись, что я могу взять её деньги. Мне было очень обидно. И поэтому, когда она заикнулась о ремонте в комнате, я сказала – Нет. Это уже без меня. Мне хватило одного обыска.

Во время вынужденного безделья познакомилась я и с молодыми мамочками, Валей и Леной.

Валя была меня постарше лет на пять, и дружба с ней меня многому научила. К примеру, именно она дала мне совет, как правильно распределять деньги, чтобы их на все хватало. И это с её подачи я купила себе и стиральную машинку полуавтомат и холодильник Полюс. Да еще и накопила денег на поездку к мужу в Красноярск.

По Сергею скучала не только я. Павлику тоже не хватало отцу, порой он стремглав летел к какому-нибудь мужчине с криком «Папа», а потом плакал, прижавшись ко мне.

- Мы с тобой, обязательно поедем к папе следующим летом, - говорила я сынишке и копила деньги на отпуск.

Дорога в садик у нас с сыном лежала через железнодорожный переезд и мимо какой-то организации. Лето закончилось и где-то в конце сентября нашу тропинку, по которой мы ходили, перекопали траншеей. И бросили поперек деревянный трапик. Копали траншею и укладывали трубы человек десять - солдат. Паша остановился на мостике с любопытством наблюдая, как они работают. А потом спросил, -Не видели ли они его папу?

Сынишка, говорил довольно много, но порой ему требовался переводчик. Ребята переспросили меня, что сказал малыш. И я пояснила, - По папе скучает. Наш папочка тоже служит. Спрашивает не видели ли вы его.

Один из парней вылез из траншеи и пошел рядом с нами. – Нет, Паша, я не видел твоего папу. А ты из садика идешь?

Было забавно наблюдать с каким серьёзным видом мой ребенок ему отвечает. Проводив нас немного, солдат вернулся назад. А на следующий вечер, первым поздоровался с нами и опять немного прошел рядом с нами. Мы шли и разговаривали, о Сергее, о службе, о Паше. Так продолжалось, наверное, с неделю, а потом он сказал, - Слушай Ань. Ты скучаешь, я тоже. А что, если мы не дадим друг другу скучать и встретимся в выходные. У меня будет увольнительная.

У меня вспыхнули щеки. Мне стало неприятно. Неужели тем, что я просто общалась с человеком, я дала ему понять, что он может рассчитывать на большее?

- У тебя, как ты рассказывал дома девушка осталась. А если ей сейчас какой-нибудь хмырь предложит развеять скуку, тебе это понравится? И ты не будешь против? Почему ты думаешь, что моему мужу это должно быть приятно? Да я скучаю, но я по мужу скучаю! Понятно! Я, прошу больше к нам не подходить. Мне не приятно с тобой после этого общаться.

И я, взяв сына на руки быстрым шагом пошла прочь, слезы обиды жгли мои глаза.

Парень догнал меня и сказал – Прости, ты неправильно меня поняла.

Я, промолчала. Ага, конечно неправильно. Я вообще вся неправильная.

Если честно, мне было без разницы. Какой бы смысл он не вкладывал в свои слова, встречаться с кем-либо я не была намерена.